Текст книги "Хрусталь (СИ)"

Автор книги: Антон Щегулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Об этом мы поговорим чуть позже, сейчас я хочу разобраться с твоим случаем.

– Не в чем разбираться, мне позвонили, рассказали, и это была последняя капля. Вся история.

– Та-ак, а предыстория существует какая-нибудь?

Она набрала воздуха в лёгкие, глядя на меня всё ещё с недоверием, но по каким-то причинам не стала сдерживаться и выложила всю историю.

– Предыстория в том, что всю мою команду уволили, я переругалась со всеми, с кем только можно, на меня напала Бермудская, а Чистяков меня подставил, но это ещё цветочки, мне приходится работать по тринадцать часов в сутки, чтобы подготовить ЦКК и Сферу к следующему запуску на обновлённой базе Медейи. – Она посмотрела на меня уже слегка покрасневшими глазами. – Впрочем, какое тебе может быть дело…

Всё стало гораздо понятнее.

– Хочешь расскажу много интересного? Уверен, тебе станет легче, ведь я знаю о смерти Вани гораздо больше твоего.

Следующий час мы сидели в фойе и разговаривали обо всём произошедшем, Ника поделилась своей болью, я поделился своей. Когда она узнала, что Ваня Попов покончил с собой не из-за того, что его уволили, а потому что он сошёл с ума, я увидел в глазах девушки огромное облегчение. Правда на словах, она держалась довольно сухо и прохладно.

Затем я сходил собрал, брошенные ею в меня бумаги, вернулся обратно на диван, и уже дал ей ознакомиться с этим более подробно, вдумчиво. Ника с интересом листала страницы, уточняла у меня некоторые диагнозы, симптоматику, когда материал закончился, закрыла папку и молча уставилась в воздух.

– Что скажешь?

– Что я могу сказать? Я физик, а не врач.

– Это же всё из-за Сферы… Ведь так? Ты можешь мне рассказать о том, как проходят ваши исследования?

– Смысл?

– Я хочу разобраться. Мне всё это не даёт покоя.

Она выдавила из себя усталую улыбку.

– Гриша, я тебе только одно скажу. Не просто так вся команда ЦКК пьёт Сондан на регулярной основе. Но как ты видишь, Ване это не помогло.

– Проблема ведь в том, что я не могу добровольно уехать с полигона.

– Тогда смирись.

– Даже крупицы полезной информации, облегчат моё бытие…

– Они тебя сведут с ума, Гриш. Забудь. Это всё ни к чему не приведёт. У Рыбочкина на проект поставлены огромные деньги, помимо прочего Чистяков сказал, что сюда везут дополнительные модули для Медейи, всё закручивается.

– Сведут с ума? То есть, ты что-то знаешь?!

Она внезапно снова охладела после того, как мне едва удалось пробить её стервозную защиту.

– Всё, Теплинин, во-первых, я и так рассказала тебе больше, чем должна, во-вторых, то, что я тебе рассказала – это военная тайна. И то, что у тебя на руках – это тоже военная тайна. С которой ты щеголяешь по полигону. – Она достала сигарету, сунула в рот, но не зажгла. – Ходишь по лезвию.

– Да почему ты не хочешь рассказать?! Чёрт подери! Я так много прошу?

Она выпучила глаза и посмотрела на меня как на попутавшего берега юнца, который раскрыл рот тогда, когда не следовало.

– Всего хорошего, Гриша.

На этом он резко встала и ушла, даже не попрощавшись.

Глава восемнадцатая

Спустя пару дней я вновь дежурил с Юрцом, и тот был на удивление трезв, чист и пахуч.

– Всё больше странностей в этом городе…

– Ты о чём?

Юра стоял, курил и смотрел на ближайшую помойку возле дома, откуда мы только что спустились после вызова.

– Посмотри сколько зеркал.

Я оглянулся и действительно возле мусорки стояли зеркала. Самые разные, начиная от крохотных косметических, заканчивая большими в полный рост. Часть из них накрыли тряпками, другую просто положили стеклом вниз.

– Да уж… Может быть просто вынесли из квартиры какого-нибудь старого коллекционера?

– Нет, так по всему городу. Люди избавляются от зеркал. Они их пугают.

– С чего бы?

– А то ты не знаешь…

Повисла пауза, мы заполняли документы и когда закончили, Влад снова начал рассказывать свои истории, начиналось всё с какой-то стандартной шизотеории о происходящем вокруг, а затем он переключился на сновидения. Мы уже ехали на другой вызов, а он всё вещал.

– Я шёл вот… Вот буквально здесь! Да! И там стояло огромное зеркало… Знаешь, такое… Как будто рассчитанное на самого Сатану. Иными словами, высоченное. Метра четыре. А отражало оно вовсе не то, что находилось позади меня, оно отражало другой мир, другую реальность. Там всё иначе, вроде почти так же, как и здесь, но совсем по-другому. Солнце на рассвете заливает всё голубым, а не оранжевым светом. Представляешь? Как тебе такой мир, где Солнце ещё не дожило до стадии жёлтого карлика, при этом люди уже на Земле существуют? Можешь в такое поверить?

– Разве оно когда-нибудь перестанет быть карликом? Его же так называют, потому что это очень маленькая звезда в сравнении с иными открытыми.

– Когда срок жизни светила будет подходить к концу, оно разрастётся до размеров красного гиганта. Только представь, сейчас мы на небе видим лишь жалкий, малюсенький жёлто-белый диск, а если перемотать время вперёд на пару миллионов лет, то всё, что мы увидим перед собой – это врата ада, разверзшиеся на небесах!

Я помотал головой.

– Ты бредишь, друг мой.

– Нет же! Оно будет огромным… Настолько огромным, что поглотит Меркурий и Венеру.

Какое-то время мы ехали в тишине, затем прибыли к месту назначения, выбрались из тачки и направились к дому. Влад пальцем указал на помойку, где стояло пять зеркал.

– Я говорю, друг, всё закручивается.

– Это просто совпадение.

– Ну-ну.

Уже в доме, мы осматривали очередного пациента с повышенной «ипохондрией». Немолодой мужик вызвал нас просто потому что ему что-то показалось, а что – непонятно. Долг выполнили, осмотрели, ничего подозрительного не нашли, направились к выходу. Мужик остался где-то в глубине квартиры, а мы уже стояли в коридоре перед открытой дверью.

– Вот и думай, оформлять как ложный вызов или нет.

– Оформляй, не оформляй, суть одна. Вызовет снова и снова. Общество должно поменяться, чтобы что-то произошло. – Юрец посмотрел на небо. – Но что-то мне подсказывает, что ничего не поменяется. Сколько уже таких историй было, а всё повторяется, крутится колесо сансары, и мы в нём, как белки.

– Пока мы помогаем тому, кто не нуждается, тот, кто нуждается может лежать и умирать от инсульта, в ожидании кареты.

– Что поделать…

Я обратил внимание на то, что на обоях имеются яркие очертания предметов, которые когда-то здесь находились, но по какой-то причине хозяин от них избавился. Если всё полотно было выцветшее, то вот искомые места впечатляли яркостью. Создавалось впечатление, что их поклеили только вчера.

– Вы избавились от какой-то мебели? –Крикнул я через всю квартиру.

Послышались звуки шагов, хозяин пришёл, покосился на стены и кивнул.

– Я выкинул эти чёртовы зеркала.

– Мешали?

– Они на серебре, а серебро очень контактно с другими реальностями. Каждый раз, когда я проходил мимо у меня повышалось давление, и я чувствовал себя хуже. Сначала завесил тканью, но не помогало.

– А вот и истинная причина вызова. – Шепнул мне Влад.

– Вы хотите сказать, что у вас панические атаки?

– Это так называется? Были, да… Пока не убрал зеркала. Теперь их нет.

– Зачем нас тогда вызывали, если панические атаки закончились?

– Мне показалось, что подступает… Но пока вы ехали – отпустило. Возможно я переел за обедом. Бывает, что из-за большого количества еды сначала начинает болеть голова, а потом мутит так, словно в обморок упаду. – Он махнул рукой. – Ещё и этот сосед в чёрной шляпе меня в могилу сведёт, ей богу…

В этот момент я насторожился.

– Что простите? Сосед в чёрной шляпе?

– Именно. Ночью в дверь стучит и спрашивает, есть ли у меня соль? А у меня нет соли, я без неё всё ем. Во-первых, дорого, во-вторых ещё дождись когда её привезут в город… – Он недовольно всплеснул руками. – Зачем только вообще ему ночью соль нужна средь ночи?

Мы с Юрой переглянулись.

– Теперь надо солью закупаться в количестве? – Влад почесал маковку рукой.

– Да подожди ты с этой солью… – Я повернулся к пациенту. – Можете описать подробнее? Кто это?

– Так этот, Антип, он работает на пятом реакторе. Он то и приходит, уж других «шляпников» я у нас в подъезде не видел.

Мы быстренько постучались к соседу, благо, он оказался дома и открыл.

– Здравствуйте, мы только что осматривали вашего соседа, – Я показал рукой на дверь. – Скажите, пожалуйста, вы когда-нибудь приходили ночью к нему, чтобы… Кхм… Попросить соль?

Антип смотрел на нас, как на китайскую грамоту.

– Вы издеваетесь надо мной? Какая к чёрту соль?

– То есть, не приходили и не просили?

– Избавьте меня от этого. – Он уже хотел было закрыть дверь.

– А шляпу вы носите?

После этого вопроса дверь окончательно захлопнулась прямо у нас перед носом. Влад долго молчал, но потом всё-таки прокомментировал.

– Мда, не умеешь ты общаться с понятыми…

– Если такой профессионал, сам будешь задавать вопросы в следующий раз.

Мы вернулись к нашему первому герою.

– Дмитрий Иванович, мы обязаны отвезти вас на обследование в городскую больницу, одевайтесь, пожалуйста, и пойдёмте с нами.

Каменная мина изумления и возмущения застыла на лице у пациента, но сопротивляться не стал, поехал с нами без лишних слов.

* * * * *

– Вот уж не думал, что ты как гром средь бела дня начнёшь сваливаться. – Шаров был в бешенстве. – Зря я согласился тебе помогать…

– Он видел силуэт, Вить, его надо осмотреть. Вдруг это ранняя стадия?

– Да у него ни одного симптома кроме того, что ночью кто-то приходит в шляпе… Он мог вообще это выдумать, либо он чёртов шизофреник. Не думал об этом?

– Просто скажи своим специалистам прогнать его через пулю и всё. Там всё будет понятно.

– Теплинин, мать твою, да ты хоть знаешь сколько стоит запуск пули? Чтобы мы его тратили на этого мужика?

– Ну сколько?

– Один запуск пули стоит триста тысяч!

У меня сердце ёкнуло.

– Вить, умоляю… Это может нам помочь…

– А если нет? Если ты ошибся? Мы потратим время и деньги, которые могли бы вложить в тех, кто действительно нуждается!

– Он всё равно уже здесь, а у Рыбочкина карманы широкие.

– Во-первых, мы на обеспечении государством, а не Рыбочкина, во-вторых, легко быть щедрым за чужой счёт, правда?

Мы с Владом отправились дальше на вызовы, а когда моё дежурство закончилось, и я попрощался с Юрой, то направился прямиком в больницу, чтобы узнать результаты прогона.

Стремглав залетев в кабинет Шарова, который уже вышел на очередной рабочий день, я буквально сбил его с толку, застав заведующего отделением за процессом зевания и употребления кофе.

– Ну что там?!

Он посмотрел на меня злым и недовольным взглядом.

– Повезло тебе.

– Что с ним? Нашли что-то?

– Не просто нашли… У нас уникальный пациент, с зарождающимся очагом. По симптоматике подходит, мы видим очертания пустот на томографии, в наличии маленькая точка в районе лобной доли. Это и есть эпицентр. Вот смотри. – Он протянул мне снимок. – Через пулю мы измеряли стабильность сигналов, когда сигнал концентрируется здесь, – Витя тыкнул пальцем в снимок. – мы видим искажения.

– Чёрт подери… Мы можем что-то сделать?

– Мы можем только наблюдать его состояние. – Он отхлебнул кофе. – Должен сказать, что такого «свежего» пациента у нас ещё не было. Так что твоя интуиция тебя не подвела.

– Знаю… Я почему-то был уверен…

– Мне бы твою уверенность.

– Но как лечить?

– Никак.

– Мы будем ждать пока он не умрёт?

– А вдруг не умрёт? Вдруг прогрессии не будет? И ещё миллион «вдруг». Помимо прочего он является отличным источником информации для нас, надо изучить столько, сколько сможем.

Я продолжал завороженно смотреть на снимок и пытаться понять, что же в этой ситуации можно сделать.

– Вить, а ведь точка так удобно расположилась…

– О чём ты? – Он придвинулся поближе, чтобы посмотреть.

– Ну смотри, если бы мы жили в Америке двадцатых годов прошлого столетия, то он стал бы идеальным кандидатом для лоботомии, верно?

– Предлагаешь взять пункцию прямо из мозга?

– Прилежащих участков к очагу… И в лабораторию их. Как тебе идея?

– Имеет смысл.

– Кстати… А если вырезать ему лобную часть вместе с точкой?

– Рано пока что-то резать, наблюдаем. Авантюрист, чёртов.

* * * * *

С Ростиславом мы на этот раз пересеклись в парке, напротив того самого злополучного памятника, где мы с Т. устроили перестрелку. Рассусоливать не стали, разговоры только по делу.

– Твой Т. хитрая штучка, много где был замечен.

– Что удалось нарыть.

– Немного, был в армии, служил по контракту, потом толкал дурь, арест, отсидел по малолетке, даже раньше отпустили за хорошее поведение. Пара языков мне сказали, что его там некисло петушили, парень не вылезал из-под шконки.

– За что?

– По слушкам его приписали к педофилам.

– Пиздец.

– Но это ещё не всё. После отсидки, вернулся в родной город и снова начал барыжить, схватили за жопу их ОПГ, но ему удалось сбежать. Далее уже точечная информация, очевидцы говорили, что видели его в Энске. В Туйске засветился его платёжный идентификатор. Последнее место, где его следы были найдены – это Паршинск. Там обнаружена была отрезанная кисть руки, принадлежность доказана. Она принадлежит нашему бегущему. Проблема лишь в том, что остальные части найти не удалось.

– Он мёртв?

– Кто знает? Но я делаю ставку на то, что в живых его нет. Влез в разборки с дилерами, они его гнали через города. Он ведь даже не от полиции убегал, а скорее от своих бывших партнёров. Вот и вся история. – Он посмотрел на часы. – Вот и вся история. Так что в городе его быть не может. Не добрался парень. Тебя кошмарит кто-то другой.

– Ясно.

Осенние деньки нещадно вытесняли солнце из своего расписания. Лишь изредка пропуская редкие лучики, давая им незначительную свободу меж тесных серо-голубых облаков. Дожди уже стали нормой, одеваться приходилось всё теплее, а в городских лужах изредка зажигались оранжевые окна многоэтажек, будто оживая сразу в двух мирах.

Пара одиноких голубей ворковали возле мраморного постамента, посвящённого героям войны. Заблудшие воробьи пытались разжиться чем-то съестным, но у меня с собой ничего не оказалось. Томно качались ветви елей, вытянутые рыжие стволы сосен едва покачивались на ветру, издавая натужный скрежет, видимо привыкшие к летнему зною и совсем не готовые к изменениям температур, а посему недовольные.

В сухой жаре уже едва видневшегося на горизонте лета не находилось места мху и грибам, теперь же любители влажной погоды появлялись на каждом шагу, асфальтовые дороги на окраине города, не пользующиеся спросом среди жителей начали покрываться лёгкой зеленцой, которая впрочем уже к концу месяца скорее всего покроется корочкой льда такими темпами.

Несмотря на довольно унылый и промозглый сезон, люди оживлялись, чаще выходили на улицу, занимались своими делами, общались и даже улыбались, особенно уютно было во всех забегаловках центра, где уже с трудом можно было забронировать местечко на выходных. Ведь дома всех ждало уныние в четырёх стенах, а тут можно хотя бы собраться всем вместе и погорланить, промыв рот чем-то горячительным.

Больше всего мне не хватало стрекоз, которых здесь летом в изобилии, а ближе к середине осени, они все пропадали, переставая радовать меня своими изящными изумрудными оттенками. Попадались конечно и крупные, коричневые довольно уродливые стрекозки, которые впрочем тоже доставляли мне радость, но совсем не такую, как стройные изумрудки.

– Кстати, покажи мне твои бумаги по болезни с пустотами, пожалуйста.

Я был слегка ошарашен, не подозревая, что Ростислав был в курсе о моей маленькой сделке с Володей. Но спорить не стал, вытащил из портфеля всю кипу и передал Харитонову. Он открыл папку, невзирая на дождь, начал изучать.

– Господи, где ты их валял? Всё в грязи и говне…

– Так вышло.

Какое-то время мы молчали, он перелистывал распечатки, рассматривал то, что интересовало больше всего. Затем закрыл и положил рядом с собой.

– В общем, не буду ходить вокруг да около. Мне нужен свой человек в ЦКК, и то что ты на короткой ноге с Касьяновой – это хорошо.

– Звучит как предложение, от которого я не могу отказаться.

Он молча добил окурок, и бросил его в мусорку.

– Ты свободный человек и можешь делать то, что пожелаешь, тем более мы друзья, а для меня дружба важнее работы. – Он повернулся ко мне, выражение его лица было абсолютно безэмоциональное. – Но сам подумай, когда друг просит о маленькой услуге, неужели это западло?

Я даже не нашёлся что ответить, он буквально обескуражил меня своей аргументацией.

– Собственно… Хмм… Ну а что тут скажешь, Рост? Ну давай выкладывай… Ты для меня сделал немало в своё время, не могу же я вот так всё забыть.

– Давай не будем воспринимать это как какой-то обмен… Аж тошно становится от такой мысли. Сведём всё к простой формуле, если Ника что-нибудь расскажет про Чистякова, то ты по-дружески, за бутылочкой пива потом поделишься об этом со своим товарищем, идёт?

– Да без проблем… Я то думал.

– А что ты думал?

– Я думал, что как в фильмах, надо будет в крысу играть, работать на две стороны, всех обманывать, какие-то интриги выстраивать?

– Ты смог бы это сделать?

– Вряд ли…

– Ну и как тебя просить, если ты этого сделать не можешь? Это всё равно что просить тебя построить реактивный двигатель. Ты конечно откроешь книжки, почитаешь, даже может быть придёшь на завод и закрутишь пару гаек, но результат не обеспечишь.

– Вот так у тебя всё просто…

– Да доконала эта работа… – Он отвернулся в сторону и скрестил руки на груди. – Сижу как червь из документации не вылезаю, проверяю все сводки, отчитываюсь, снова проверяю, снова отчитываюсь, тьфу! Надоело…

– Так почему бы…

Он поднял руку в знак того, чтобы я замолчал.

– Ни слова! Я тебя знаю. Даже слышать не хочу.

– Ну хорошо… – Повиновался я.

Мы просидели ещё какое-то время, обсудили пару насущных тем, на том и закончили, разошлись. Я метнулся в больницу, а он… Даже не знаю куда он пошёл.

Глава девятнадцатая

После всех приключений, что выпали на мою долю за последнее время, я решил просто пойти в моё любимое кафе под названием «Мостик». Поесть там простецких блюд: жареную картошечку, солёный огурчик, поварскую котлету из говядины и свинины, а в качестве дополнения – салат из помидоров и огурцов, добротно приправленный чесночной сметаной.

Антураж кафе в стиле Российской Империи. Внутреннее убранство изобиловало старыми вывесками, дубовыми столами, рыжими фонарями, стилизованными под старину. По скрипучему деревянному полу официантки сновали туда сюда в туфлях на невысоком каблуке. Сами были одеты в тёмно-зелёные платья с коричневым фартуком, коротким рукавом, на руках белые перчатки.

Всё был тут хорошо, единственный минус – нестерпимая духота, которая шла прямо с кухни. Бедные девки носились, как проклятые, а пот с них тёк рекой. Владельцу бы стоило поставить здесь хорошую вентиляцию, иначе кто-то точно грохнется в обморок с гипоксией.

Усевшись за один из свободных столиков и шумно выдохнув, я закрыл глаза на несколько мгновений. Нужно было слегка расслабиться. Открыв, обнаружил, что передо мной уже сидит уставшая, с синяками под покрасневшими глазами официантка. Телосложение худощавое, но личико округлое, щеки пухлые. Костяшки пальцев – покрасневшие, на левой руке стройный рядок поперечных шрамов. Всё это говорило лишь об одном: девка выставляется. Я прекрасно знал, что следы реального суицида выглядят иначе.

– Ты что поранилась о пятьдесят бритв сразу?

Она приподняла брови, посмотрела на свою руку, потом снова на меня. В её взгляде явно был интерес, но тему шрамов она кажется не хотела обсуждать.

– Нет… Не пятьдесят… Всего лишь одну. – Она улыбнулась, явно прилагая усилия. – Что вы будете заказывать?

На вид ей было лет шестнадцать.

– Жареную картошку с поварской котлетой, тарелку солёных огурцов, салат из помидоров и огурцов, приправленный сметаной с чесноком.

Она не спешила уходить.

– Меня кстати, Ксюша зовут.

– Григорий. – Я смотрел ей прямо в глаза. – Здесь какие-то новые правила? Теперь надо представляться?

– Нет, просто потеряла бейджик… – Она сделала небольшую паузу, поглядывая по сторонам. – Ну и заметила, что вы без компании. Я тоже без компании

– Разберёмся с этим, когда принесёшь еду. – Прозвучало жёстко, я сам от себя не ожидал. Она как будто немного расстроилась и нехотя встала со стула. – В смысле пообщаемся. Насчёт компании, как ни странно, ты угадала.

Довольно быстро заказ оказался передо мной, мне нравился местный повар, что работает по средам и четвергам. Он делал очень сочные, жирные, нажористые котлеты.

Ещё раз беглым взглядом я оценил молодую – держалась расслабленно, короткое каре из каштановых волос с нависающей на глаза покосившейся чёлкой, сильная растрёпанность, розовая помада на губах смазалась. Карие глаза, хоть и с лёгкой искринкой, но явно уставшие от такой жизни, восточные черты лица, пухлые щёчки, за которые так и хотелось по отечески её потрепать.

Она протёрла стол, поставила свежие салфетки, улыбнулась уголком губ и уже было планировала уходить, как я остановил, предлагая присесть. Девочка растерялась, ибо вначале я был довольно груб, а в голосе чувствовалась жёсткость. Теперь же я наоборот подобрел, увидев перед собой вкусную еду.

– Присаживайся, пообщаемся… – Я прищурился. – Кстати, я тебя тут раньше не видел и официантки обычно не подсаживаются к гостям.

– Вы устали так же сильно, как и я, поэтому нам точно есть о чём помолчать вместе. – Она достала из кармана фартука флакончик и закапала себе в глаза. – Но поговорить тоже было бы здорово, надо продержаться ещё полтора часа до конца смены. Поможете? Когда нет посетителей, хоть вешайся…

С одной стороны её наглость меня раздражала, с другой – обескураживала. Бойкая. Я оглядел заведение и понял, что кроме меня тут ещё один пузач, который уже расплатился по счёту и вставал, чтобы уйти. А больше и никого.

– Тебе заказать что-нибудь?

– Нам на работе нельзя.

Когда я задавал этот вопрос, казалось, что он должен её слегка смутить. Но девушка не из робких, держалась так, будто каждый встречный поперечный ей предлагал проставить обед. Я начал жадно жевать свои харчи и закусывать огурцом. Какое-то время мы молчали, затем пришлось разбавить тишину.

– И сколько суток уже пашешь?

Она оживилась, как будто ждала моей инициативы.

– Двое суток. Мне вообще здесь нравится, особенно в часы пик. Хорошее место, начальник адекватный, не то, что в предыдущем месте…

Она явно манипулировала моим вниманием, но я не мог не купиться.

– Что было в предыдущем?

– Ходила побитая, получала оплеухи, пощёчины наотмашь…

Я поперхнулся картошкой.

– Здесь?! В Елльске?

– Нет, что вы, здесь город ещё более менее приличный. Это было, когда жила под столицей в городе Белый.

– Ах, этот… Город зэков. Сколько всего интересного таится в твоей биографии. И давай на «ты», а то обращаешься, словно я дворянин какой-то.

Она пропустила мои слова мимо ушей и продолжила свой рассказ.

– Один раз в плечо так вдарил, что до сих пор ноет, если погода испортится. – Она размяла руку. – Хорошо, что уволилась.

– Если местный начальник адекватный, то почему ты работаешь вторые сутки подряд?

– Ой, это целая история, просто ужас. – Она вальяжно махнула рукой. – Сразу три девочки заболели, представляешь? Сколько ни работала, всегда было кому выйти, чтобы не перерабатывать. А тут такое. В общем, одна в больнице, две другие свалились с мигренями дома, даже встать с постели не могут.

В голове сразу пронеслись диагнозы, снимки, и дурные мысли. Уже везде мерещилась болезнь пустот.

– Симптомы какие-нибудь можешь описать?

– Толком никто ничего не знает. Врачи молчат…

Она такая доверчивая, добродушная и наивная, что аж хочется поучить жизни. В то же время взгляд у девчушки глубокий, сильный, цепкий. Такой на пустом месте не формируется, молодая повидала много дерьма в своей жизни.

– Я врач в местной больнице. – Чуть-чуть приврал. – Как зовут девушку? Я уточню, что с ней.

– Правда? – Глаза девчонки буквально искрились. – О, это было бы восхитительно. Я хоть сообщу родителям Майи, что у неё там происходит… Они места себе не находят. – После небольшой паузы она вспомнила, что нужна ещё фамилия. – Афанасьева.

– Но… Не буду прям обещать…

Она начала рыться в карманах своего платья, совершенно не обращая внимания на мои слова.

– Вот номер моего телефона стационарного, позвони, пожалуйста, как появится информация.

Я взял огрызок бумаги, где красовались пять цифр.

– Чего? У меня нет стационарника… Да у кого он вообще есть? В Елльске есть телефонная сеть?

– В старом городе есть, там где я живу. – Ксюша слегка замялась. – Мастерфон у меня остался дома. Кхм… Когда убегаешь, не всегда успеваешь прихватить даже самое важное.

Ничего себе история, сколько ещё интересного мне предстояло бы узнать, если бы сзади не послышался голос старшего по залу, который выкрикнул имя Ксюши. Девочка, резко обернулась, встала, извинилась и побежала дальше работать. Я спокойно доел, заказал ещё несколько стопок водки, но приносила уже не она.

Мне нужно было очистить голову от всего лишнего, бурление мыслей мешало нормально жить, я думал то об одном, то о другом, то о третьем, пятом, десятом… Всё в одну кучу, в итоге черепная коробка зудит, всё смешивается в сплошной пульсирующий поток, концентрация падает, дни летят, даже и не понимаешь, куда двигаешься и зачем. Я вышел покурить и посмотреть на луну, ибо наступила ночь. Наконец-то безоблачная.

Хрустальный диск с лёгким едва различимым белёсым гало, приятно поблёскивал в лужах и черная, зловещая ночь становилась чуточку светлее. Чуть облизывая мокрые кленовые листья, свет устремлялся вниз и пропадал где-то в вязкой почве, напитанной влагой непрекращающихся дождей.

Приглушённый лязг тарелок за стенами «Мостика» внезапно стал звучать ярче, я посмотрел налево и обнаружил там силуэт изящный, хрупкий и слегка тревожный. Это была Ксюша, чья смена, кажется, только что закончилась.

– Ого, уже уходишь, спасибо, что скрасила мой вечер.

Она вздрогнула, явно не ожидая меня тут увидеть, затем устало улыбнулась, подошла и попросила закурить. Я дал ей сигарету, поднёс горящую зажигалку, и она, закрывая крохотный огонёк ладошками, чтобы не погас, затянулась с таким блаженством и наслаждением, будто это была последняя тяга в её жизни. С закрытыми глазами, девушка стояла какое-то время, медленно выдыхая томно струящийся меловый дым. Тот неспешно растворялся в воздухе, влажность была очень высокая.

– Как же я рада, что эти двое суток закончились, ты бы знал…

Мы как будто перескочили несколько стадий сближения и уже находимся на этапе – «хорошие знакомые».

– У меня тоже дежурства впереди, работаю сутки через сутки, иногда сутки через двое. Завтра как раз подрываться в шесть утра.

Ксюша широко улыбнулась? и я разглядел её зубы, оттенка слоновой кости. Мне импонировала естественность этого оттенка, полированные до состояния сверкающей белизны заборы из виниров меня никогда не привлекали. Во всём, что касается женщин, меня привлекала в первую очередь естественность и природная красота.

– Ты дальше будешь сидеть в кафе до закрытия?

Она говорила с небольшой естественной хрипотцой.

– Нет, пора домой.

– Проводи меня, пожалуйста? Мне страшно одной.

Я слегка опешил, но виду не подал.

– Далеко идти?

– На Сафоновскую.

– За городом? Туда минут сорок ходу…

– Я не заставляю…

Я нахмурился и кивнул. Странное чувство, но отпускать её одну в ночи не хотелось.

– Только пойдём быстро, потому что мне ещё завтра на дежурство рано утром. – Я глянул на неё. – Сил то хватит?

– Не держи меня за беспомощную. Я может устала, но с ног не валюсь.

– Подожди, оплачу счёт и пойдём.

– И шагу не сделаю отсюда.

Несмотря на то, что девушка проработала двое суток подряд, сейчас она выглядела живее и бодрее. Воистину конец рабочего дня придаёт сил. Нет ничего сильнее, чем мечта о том, что окажешься в тёплой постели. Я быстренько расплатился через идентификатор и оставил Солнцевой жирные чаевые, благо, если и не заслужила, то хотя бы из жалости.

После вывалился из кафе, пошатываясь, потому что пять стопок водки давали о себе знать, затем сам не ведая, что творю, положил ей руку на плечо и скомандовал: «Вперёд!». Она хихикнула, потом пожаловалась, что моя клешня слишком тяжёлая, и я тут же убрал, чтобы не напрягать нас обоих своим неадекватным поведением.

– Где умудрился пораниться?

– Ах это… Для такого ранения одной лишь бритвы бы не хватило.

Она закатила глаза, явно недовольная моим бахвальством.

– Да уж я вижу, не глупая…

– Огнестрельное.

Её это как будто нисколько не удивило, наоборот, девчонка задрала кофту и показала свой правый бок. Помимо того, что она явно недоедает, видно каждое ребро и кусочек чёрного бюстгальтера, я обратил внимание и на мощный шрам сбоку. Его происхождение с ходу идентифицировать не удалось.

– Такие же эксперименты, что и с рукой?

– Да, засадила себе поглубже кухонный тесак, а потом сразу в больницу пошла, – Она явно говорила с сарказмом. – Мы молодые так и развлекаемся, ага.

– Ха! Нет, а если серьёзно?

– Тяжёлые отношения с отчимом…

– Вот прям настолько тяжёлые?

– Ну, блядь, нет, приукрасила, добавила от себя ещё.

Ксюша уже смеялась над моими вопросами. То, что для меня было дикостью, для неё – скучным вторником. Она достала сигарету из сумочки, я вновь сунул ей зажигалку под нос. Казалось, что молодая паровозит без остановки целыми днями.

Тем временем, у неё, кажется, было припасено много интересного для меня. Задрав волосы над ухом, девушка продемонстрировала ещё один шрам. При свете луны было плохо видно, но я понял, что там ожог.

– Ожог от сигары ещё одного маминого хахаля… Он напился и решил показать мне, что такое настоящая боль… – Ксюша затянулась сигаретой. – На самом деле было не так уж больно. Ножевое как-то посерьёзнее в этом плане.

Её внезапный заливистый смех заставил меня вздрогнуть. Мадам со странностями, но я и сам не без греха. Правда настолько тяжёлой юности у меня не было. Тем временем, милашка с синяками под глазами продолжала демонстрировать «напоминания». Всё её тело было усеяно шрамами с разной историей. Интимные места не показывала. Ну хоть тут без странностей.

Мы продолжали идти, я замедлил шаг. Было слишком интересно, чтобы эта прогулка закончилась слишком быстро. Да и идёт работа к чёрту, продержусь на кофеине.

– Моё огнестрельное по сравнению с твоей биографией на крови – просто ничто.

– Тем не менее, в меня не стреляли. А в тебя – да. Рассказывай.

Я поведал ей историю без подробностей, где-то приврал, сказал, что перестрелка произошла в формате дуэли. Как она может наблюдать, я вышел из неё победителем.

– Ну ты дуешь в уши знатно.

– Что? Я лишь незначительно приукрасил.

– И на это кто-то ведётся? Дуэль? Ты что Дантес?