Текст книги "Хрусталь (СИ)"

Автор книги: Антон Щегулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Нет, я Пушкин, блин…

– Будь ты Пушкиным, дуэль ты бы не выиграл.

Далее разговор каким-то образом перешёл в совершенно обыденное и спокойное русло. Мы как будто сразу поделились друг с другом самыми шокирующими историями из жизни и теперь можно было переходить к чему-то спокойному и вполне привычному.

– Люблю живопись… Представляешь, вместо мастерфона стащила из дома краски и этюдник. Я совершенно не умею расставлять приоритеты.

– Картины? Интересно, хотя я не очень разбираюсь.

– Я бы тебе показала, но боюсь, если ты зайдёшь в то место, где сейчас обитаю, начнётся вторая фаза шока.

– Ошибаешься, я в этой жизни повидал многое.

– Теперь мне даже интересно посмотреть на твоё выражение лица.

Подходя к её дому, я ещё держал каменное выражение лица, показывая, что меня это не впечатляет. Но когда зашли внутрь… Это был не просто клоповник, а натуральная дыра. Абсолютно пустая конура, с грязным пружинным матрасом, поверх которого лежал чистый надувной. Простыни, одеяло постиранные, но с разводами. Полы – памятник советской эпохе. Стены – серый ужас, все обои сошли, остался лишь голый бетон. В дальнем углу скромно расположился небольшой этюдник с маленькими картонками, даже не холстами. Я подошёл поближе, в паре мест полы хлюпали, видимо влага там собралась из-за протекающей крыши, Ксюша жила на втором этаже.

– Говорила же, видел бы ты своё лицо.

– Блядь… Кто тебя вообще сюда поселил? И какого чёрта здесь так холодно?

– Все стены сквозят. Деревянная постройка в аварийном состоянии, но здесь живут люди. Мои соседи даже радуются жизни, правда только в солнечную погоду… – Она бросила окурок прямо на пол и наступила на него кроссовком. – Можно не переживать о пожаре. Перегородки настолько ветхие и влажные, что огонь не возьмёт.

– Пиздец.

– А живу я здесь временно… По крайней мере брат меня пытается в этом убедить?

– Твой брат в городе?

– Двоюродный.

– Он не мог тебя поселить в своей квартире?

– Сложная история. – Она вздохнула. – Что ж, я тебе показала то, что тебя шокировало. Я довольна своей работой. Спасибо, что проводил… Честно говоря, я понятия не имею зачем я это всё затеяла. Тебе придётся идти обратно в город, а это ещё минут двадцать… Надо было распрощаться на окраине.

– Сколько ты уже здесь живёшь?

– Месяца три где-то… Летом было ещё недурно. А вот сейчас…

Неужели она на что-то намекает? И скольких таких как я она привела сюда за всё это время?

– И какой я по счёту?

– В смысле?

– Ты явно играешь в какую-то странную игру… Подкатываешь к посетителям, завлекаешь их своими манипуляциями, вот мы здесь? В чём подвох?

– Эм-м…

Она была явно в растерянности.

– Да, слушай, я поняла… Я вообще ненормальная. И я ничего не могу сделать, кроме как извиниться перед тобой за весь этот цирк. Извини. Пойдёт? И наверное… Всего доброго. Пока.

Ксюша буквально вытолкала меня за порог и захлопнула дверь. Я таких хлипких дверей никогда не видел. Мне кажется, если бы я на неё дунул, она бы открылась. Но проверять не стал.

* * * * *

Обратный путь предстоял неблизкий. Мало того, что нужно было минут сорок идти до пресловутого «Мостика», так ещё и от него минут пятнадцать до моего дома. Можно было срезать через полигон, но лишь небольшую часть маршрута. Именно так я и решил сделать. Пришлось серьёзно постараться, чтобы не заблудиться на Сафоновской, ибо здесь было слишком мало фонарей и слишком много тёмных троп с нависшими деревьями. Пару раз мне пришлось корректировать маршрут, но через минут семь я уже выбрался отсюда и направился к бетонному забору, который окружал НИП Возрождение-2.

Оказавшись в нескольких метрах от возвышающихся бетонных стен, служащих оградой полигона от внешнего мира, я пошёл вдоль, чтобы наконец найти нужный мне КПП. Признаюсь, этой ночью было особенно напряжённо. Оружия с собой не было, в случае чего защищаться пришлось бы только левой рукой и ногами, но кто на меня мог напасть? Вопрос открытый. Я всё ещё не знал, какая судьба уготована Т., только сейчас мне в голову пришла роковая мысль: «А вдруг это была галлюцинация?». Но затем мысль оборвалась. Странная картина предстала перед глазами. Вдоль забора лежало огромное количество тёмных туш. Подойдя поближе, я вдруг осознал, что это животные, кого здесь только не было, начиная от лосей и заканчивая собаками. Все пришли к забору, легли возле него и чего-то ждут. Причём каждый из зверей на меня практически не реагировал, даже когда я светил им в глаза фонариком со своего мастерфона. Я шёл вдоль этого безусловно необычного природного явления ровно до тех пор, пока в нос не ударил резкий запах. Неподалёку слышалось жужжание мух, чем дольше я двигался вдоль забора, тем сильнее становился запах, тем ярче звук жужжания. В один момент я уткнулся в большую тушу мёртвого медведя. Видимых повреждений не наблюдалось, он выглядел так, как будто лёг, уснул и больше не проснулся. Умер во сне.

Я закрыл нос рукавом, чтобы не чувствовать вони. Остальные животные вели себя крайне вяло и создавалось ощущение, что их ждёт примерно та же участь. Дойдя до КПП я обратил внимание Серёги-охранника на эту проблему, на что он вполне спокойно отреагировал.

– Приходят уже давно, но сейчас как будто обострение. Мы периодически нанимаем людей из соседнего города, чтобы вывозили туши. Но это всё бессмысленно, они приходят снова и снова.

– А что может быть причиной?

– Много ли причин на полигоне? Сфера, да и только. Электромагнетизм такой, что сводит с ума всю живность в округе. Того и гляди, скоро люди тоже сойдут с ума.

Я прослушал ещё немного нытья о том, что охранникам мало платят и вообще пора увольняться, показал ему пропуск и сократил путь через полигон. На противоположном КПП вышел без проблем, уже в пригородной зоне. Минут пятнадцать точно сэкономил. Чисто из интереса прошёлся вдоль забора и обнаружил ту же картину, но в меньших масштабах. Зайцы, кролики, кабаны и пара розовых фламинго…

Оставшееся время шёл в раздумьях, не хватало только сигарет. За сорок минут прогулки Ксюша выкурила у меня все остатки. Придя домой, я рухнул на кровать прямо в одежде и заснул как младенец. Давно уже мне не спалось так хорошо.

Часть четвёртая: Медейя

Ника вывалилась из Сферы, вся взмокшая, растрёпанная и злая как тысяча чертей. Техники сновали вдоль ЦКК, точно такие же взмокшие чуть позже вышли Кораблёвы. Их лица тоже выражали крайнее недовольство ситуацией.

Касьянова бодро шагала в кабинет Чистякова, и когда дошла до него, открыла чуть ли не с ноги. Тот сидел за своим столом и ошарашенно глядел в её сторону.

– Не знал, что калибровочный костюм на тебе так хорошо сидит.

Он осмотрел её с ног до головы, на ней действительно был новый калибровочный костюм, предназначенный для повышения синхронизации с нейродрайвами и нейроинтерфейсами. В некоторых местах этот наряд даже притягательно облегал её формы. Но долго наслаждаться зрелищем не удалось, она рывком захлопнула дверь Чистякова с такой силой, что аж стены затряслись, села напротив и бросила прямо на стол калибровочные коннекторы.

– Ну и что? Дедлайн, мы проебали уже давно. Ты не смог запустить Медейю на ядре первого порядка. Тем не менее, знатно всех задрал своими амбициозными планами. – Она нагнулась в его сторону. – Теперь у нас не бывает стабильной температуры в ЦКК, мы в лучшем случае выходим оттуда, как из бани, а в худшем – снова отсчитываем секунды, чтобы не поджариться!

– Ну не поджарились же.

– Что с Медейей?! Почему она не работает? Мы ни черта не инетрпретируем! Всё псу под хвост, запуски бесполезны. И теперь ты уже не сможешь это скрыть. Благодаря твоим выходкам у нас надзор, как в колонии строгого режима, каждое действие протоколируется, Аня хоть и является частью вашего сговора, всё равно фиксирует все данные через новую систему шифрования. Так что так просто залезть туда и что-то тихонечко поправить не получится. – Она откинулась обратно на кресле. – Поэтому каковы наши действия, господин гений маркетинга и управления? Когда мы запустим искусственный интеллект первого порядка и станем той нацией на Земле, которая отвечает за главные научные свершения?

Кирилл смотрел на неё какое-то время, не мигая и не произнося ни слова.

– Ты закончила?

– Угу.

– Замечательно. Теперь, когда твой непрерывный поток сознания завершён, отвечаю на главный вопрос. Да, с Медейей есть небольшие проблемы. Они решаются.

– Небольшие, блядь, проблемы!

– Да, это незначительные отклонения от нормы.

– Она не работает! Понимаешь? Не работает! Какие ещё нахуй отклонения от нормы? – Ника набрала воздуха в лёгкие. – Ты в курсе, что сюда едет Рыбочкин? Он будет спрашивать с тебя. И я не собираюсь тебя покрывать.

– Успокойся. Я обо всём знаю. Пошли.

Он встал из-за стола и подошёл к двери, приглашая её за собой. Девушка повиновалась. Несколько тёмных пролётов сменились пролётами с красно-синим освещением, затем они вышли в огромный павильон, в центре которого находился огромный пирамидальный механизм с бесчисленным количеством ответвлений в виде проводов, мостов и спиралей.

– Это Медейя.

– Я в курсе.

Искусственный интеллект обслуживался десятью тысячами пятьюстами семьюдесятью семью сотрудниками, которые постоянно перемещались по павильону. Среди них калибровщики, инженеры, специалисты по точечной настройке, управляющие и так далее. Высота потолка поражала воображение, даже подняв голову трудно было разглядеть потолок. Цилиндрические элементы пирамидальной конструкции напоминали свёрнутые в трубочку микросхемы тёмно-синего цвета, с частыми чёрными вставками прямоугольной формы, и все сходились вверх в одной точке. Система охлаждения состояла из огромных радиаторов, которые забирали всё тепло и выводили его наружу, поэтому вокруг ангара Медейи никогда не бывало снега, он весь таял ещё на подлёте. Помимо этого, температура в самом павильоне не поднималась выше двенадцати градусов. Так что здесь всегда было довольно прохладно, сотрудники часто ходили в пуховиках и шарфах, которые выдавались вместе с предложением о приёме на работу. Наряду с этим внутри гигантского помещения поддерживалось давление определённого уровня, поэтому когда Ника туда попала в очередной раз, ей слегка заложило уши.

Работу Медейи обеспечивала система из АЭС с единым контуром, на случай выхода из строя основной системы подачи энергии, предусмотрены генераторы.

– Наконец-то к полигону прокопали полноценную подземку.

– Неужели сахар будут поставлять без перебоев? – Саркастично добавила Ника.

– Топливо, в первую очередь топливо. Остальное не знаю. Рыбочкин об этом сегодня тоже скажет.

Они зашли в одну из кабинок, внутри всё освещалось голубым светом, обстановка максимально спартанская, никаких удобств, только куча мониторов состояния, лампочки, тумблеры, консоли. Операторы сидели в куртках, у основного рабочего монитора находился лишь один, остальные в мастербуках или напрямую синхронизировались через нейродрайвы с системой управления. Все работали с полным погружением, будто это вопрос жизни и смерти.

– Кирилл Антипович, рады приветствовать!

Тот, что сидел за основным монитором, подорвался и пожал руку сначала Чистякову, потом Касьяновой.

– Ника – это наша основная диспетчерская.

– Господи, я знаю, что это, Чистяков. Я тут уже больше семи лет работаю.

– Ладно.

Они обошли две консоли, и Кирилл показал рукой на стену-панель, где помимо огромного количества небольших мониторчиков состояния, были ещё и лампочки-индикаторы различных форм: прямоугольные, круглые, треугольные, продолжительные вертикальные и горизонтальные линии, шестигранники, пятигранники и так далее. По центру между стеной и остальными консолями, располагалась основная, отвечающая регулировку центрального ядра Медейи. Особенно выделялись мониторы, располагающиеся по бокам от главной панели состояния. Они явно были привезены недавно, от них буквально пахло новизной.

– На мониторах отражается состояние дополнительных модулей. Нам ещё предстоит всё оптимизировать и написать новый софт, но сейчас не об этом.

Ника внимательно наблюдала за происходящим. Из-за того, что она вспотела в ЦКК, сейчас становилось прохладно и зябко.

– Если ты взглянешь на картину в целом, Ника, тебе может показаться, что Медейя просто умерла, об этом свидетельствуют множественные красные индикаторы. Единственное, что нам удалось реанимировать – это ядро. Но ядро без аналитических блоков – это ничто. В этом вся проблема.

– В чём вся проблема? Каков её источник? Недостаточно энергии? Недостаточно рабочих, чтобы поддерживать её жизнь? Плохая калибровка? Она перегрелась? Радиаторы не справляются? Что?!

Кирилл глядел на центральную панель состояния.

– Я думаю, что она просто не хочет.

– Что не хочет? Не поняла.

– Ей не интересно.

– То есть как это?

Один из лаборантов повернулся к Нике и затараторил.

– Дело в том, что искусственный интеллект второго порядка не может осознать себя и уровень своих познаний, он не знает кто он и что он, он просто работает и всё. А вот искусственный интеллект первого порядка, как мы выяснили – может себя осознать. Мы склоняемся к тому, что Медейя осознала себя.

Повисла гробовая тишина на несколько секунд.

– Ничего не поняла… – Ника покрутила головой. – Ну вот она себя осознала и… И что? Осознала, что она искусственный интеллект первого порядка и отключилась?

– Нет, она не отключалась. – Ответил лаборант. – Она всё ещё тратит колоссальное количество энергии и работает так интенсивно, как никогда.

– Над чем же?

– Она… Кхм…

Чистяков закрыл рукой лицо, потому что знал, какой ответ последует.

– Она пытается уничтожить себя.

– Ну прекрасно. Чистяков, напомни, пожалуйста, а не говорила ли я тебе в больнице, что это самая идиотская авантюра, которую ты только мог придумать?

– Отстань. Никто не знал.

– Я знала! И говорила! – Касьянова повернулась к лаборанту. – Кстати, какого хрена она хочет себя уничтожить? Почему она не хочет чего-то другого? Например, обрести тело, поесть устриц или… Полететь в дальний космос?

– Это единственное, чего она не знает. Что будет после её смерти. Всё остальное она смоделировала и изучила в первую же секунду подключения к дополнительным модулям.

Снова повисла длительная пауза, каждый из присутствующих стоял и напрягал извилины, изредка доносились глубокие вздохи. Ника держалась за голову и понимала, что они в полной заднице.

– Что-делать-то? – Спросила руководитель ЦКК.

– Я думаю. – Ответил Чистяков.

– Давай, Сократ, рожай. Даже я понимаю, что нас ждёт. Не хочу озвучивать за тебя.

Кирилл тяжело вздохнул.

– Придётся отключать дополнительные модули и перезапускать её.

– Умница. Я уже мечтаю посмотреть на выражение лица Рыбочкина, когда он услышит эту новость.

* * * * *

Рыбочкин стоял возле небольшой трибуны в зале для переговоров, за столом сидели все высшие начальники подразделений, в том числе Ника, Макс и Кирилл. Гробовая тишина повисла уже как пять минут, никто не издавал ни звука. Все смотрели вниз, кроме Вениамина Станиславовича. Он рыскал по помещению своим свирепым взглядом, рассматривал каждого в отдельности, и готовился сказать нечто совсем нелицеприятное. Через ещё три минуты этот момент настал.

– Я обычно не матерюсь, но тут случай особый. – Он прошёлся вдоль интерактивной панели на стене туда и обратно. – ВЫ ВСЕ ТУТ СОВСЕМ ОХУЕЛИ? ВЫ ХОТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ, ЧТО ВЫ НАТВОРИЛИ? МАЛО ТОГО, ЧТО У НАС ПОЛНОСТЬЮ СТОИТ ОБЪЕКТ, МАЛО ТОГО, ЧТО В ПРОСТОЕ ЭТОТ ОБЪЕКТ ПОТРЕБЛЯЕТ ДЕНЕГ И ЭНЕРГИИ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЕСЛИ БЫ ОН РАБОТАЛ ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ НА СЕМЬ, ТАК ВЫ МНЕ ЕЩЁ И ЗАЯВЛЯЕТЕ, ЧТО НАМ ПРИДЁТСЯ ОТКЛЮЧАТЬ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МОДУЛИ, ПЕРЕЗАПУСКАТЬ МЕДЕЙЮ И ВОЗВРАЩАТЬ ЕЁ ОБРАТНО К УРОВНЮ ВТОРОГО ПОРЯДКА?! Я ЕЩЁ РАЗ ПОВТОРЯЮ ВОПРОС. ВЫ ВСЕ ТУТ СОВСЕМ ОХУЕЛИ?!

Повисла небольшая пауза, потом разнос продолжился.

– Кто автор идеи запустить это всё одиннадцатого октября?

Молчание.

– Я, блядь, спрашиваю, кто автор этой блядской идеи? Я прекрасно знаю сам – кто это, я хочу, чтобы эти люди… Я подчёркиваю! ЭТИ ЛЮДИ! Сейчас же встали и отчитались прямо передо мной здесь и сейчас по сложившейся ситуации.

Чистяков нехотя поднялся с места, вместе с ним встал Пешков, Ольховская и Игорь Кораблёв. Все четверо понуро смотрели вниз в опаске даже поднять глаза, потому что Рыбочкин был готов сожрать каждого с потрохами.

– Итак, начнём. Чистяков Кирилл Антипович, доложите, с кем вы согласовывали эти решения и на чём они основывались? – Голос владельца корпорации звучал уже гораздо спокойнее.

Кирилл набрал воздуха в лёгкие.

– Мы хотели…

– КТО «МЫ», БЛЯДЬ?! КТО «МЫ» ?! – Рыбочкин орал так, что у него аж слюна изо рта летела во все стороны. – ВЫ ОТЧИТЫВАЕТЕСЬ ПЕРЕДО МНОЙ… ЛИЧНО, БЛЯДЬ! ТЕПЕРЬ КАЖДЫЙ БУДЕТ ОТЧИТЫВАТЬСЯ ЛИЧНО, ПОНЯТНО?! ОЛУХИ! НЕТ БОЛЬШЕ НИКАКИХ «МЫ», НАХУЙ!

Если бы можно было создать жидкую эссенцию из гнева Рыбочкина и искупаться в ней, Ника с радостью бы это сделала. Всё происходящее действовало на неё, как целебный бальзам. В один момент она искренне заулыбалась, но для этого пришлось отвернуться, иначе Рыбочкин бы и её к стенке прижал. Макс сидел спокойно, скрестив руки. На её довольное выражение лица ответил сдержанным кивком, сам улыбаться не стал.

– Продолжайте, Кирилл Антипович. – Голос Рыбочкина вновь стал спокойным.

Чистяков попытался выдавить из себя какие-то оправдания, но в итоге нарвался на ещё больший гнев, был посажен обратно на скамью подсудимых, после чего тот же процесс повторился с Пешковым, Ольховской и Кораблёвым. Причём, Ольховская получила меньше всех, её Рыбочкин даже не перебивал и не крыл благим матом с ног до головы. Либо у него был какой-то особый пиетет перед женщинами, либо просто не хотел выставлять в особо дурном свете главного координатора полигона.

– Теперь, когда с самодеятельностью покончено, мы с вами обсудим насущные проблемы. Первое и самое важное заключается в том, что все без исключений на полигоне на ближайшие полгода будут лишены премий, начиная от всех вас, заканчивая рядовыми сотрудниками. Не переживайте, о вашей ошибке узнает каждый, кто находится на территории НИП Возрождение-2, так что готовьтесь. Вас ждёт сладкая жизнь. – Он взял стакан воды на столе и сделал несколько глотков. – Далее, как и сказал Кирилл Антипович, мы вынуждены вернуться к тому, откуда пришли – осуществить даунгрейд Медейи до искусственного интеллекта второго порядка. Поздравляю, коллеги. – Вениамин сказал это с сарказмом. – Кстати, держу всех в курсе, благодаря вашей чудесной авантюре мы… Подчёркиваю, МЫ! Потеряли около полутора миллиардов. И это всего за две недели. Если бы я знал, что мои сотрудники способны так же эффективно сжигать деньги, как и моя жена, то я бы никогда не женился.

Ника еле сдерживала смех.

– Далее… – Он снова попил воды. – Налицо неспособность руководства справиться с критической ситуацией самостоятельно. Я долгое время думал и рассуждал о том, как мне верно сделать перестановку, чтобы всё заработало как надо. Ведь по ряду причин, я не могу вас всех уволить прямо сейчас, к сожалению, я тогда потеряю ещё больше денег. Но будьте уверены, что любой малейший прокол в дальнейшем станет последней крышкой в ваши гробы. – Рыбочкин почесал подбородок. – Поэтому, выбирая меньшее из зол, координатором проекта «Сфера», я назначаю Касьянову Веронику Васильевну вместо Чистякова Кирилла Антиповича.

В этот момент глаза руководителя ЦКК вылезли из орбит, и она сначала не поверила тому, что было сейчас сказано. Но уточнение Рыбочкина по этому вопросу расставило всё по своим местам.

– Я руководствовался тем, что в отличие от всех вас, Касьянова смогла справиться с критической ситуацией и принять верные решения.

Ника обмякла и ощутила лёгкое похлопывание по плечу. Посмотрев на Макса, она обнаружила, как он с сочувствием смотрит на девушку, понимая, что её ждёт.

– Я не согласен, Вениамин Станиславович! – Чистяков буквально вскочил со стула с разъярённым взглядом. – У Касьяновой нет такого опыта и таких компетенций, чтобы она могла координировать весь проект! Это просто нонсенс!

– Нонсенс – это то, что вы проебали полтора миллиарда вчетвером, в то время, как Касьянова исправно исполняла свои обязательства. – Рыбочкин закрыл глаза и тяжело вздохнул.

Чистяков сел обратно, понимая, что его аргументация здесь неуместна. Ника же в очередной раз наблюдала яркое проявление гнилой натуры Кирилла. Она ни секунды не жалела этого человека. Обидно только, что его не уволили, но то ли ещё будет.

– Далее, к актуальным новостям. Наконец-то наше любимое, уважаемое государство достроило подземный тоннель, чтобы снабжать Возрождение-2 было проще и безопаснее. Запуск первого состава, который доставит топливо для генераторов состоится тридцатого октября. Ольга Вениаминовна, рассчитываю на вас в плане организации процесса.

Ольховская кивнула.

– Далее, жду объяснений касательно бесконечно падающих птиц над Сферой и взбесившихся насекомых. Откуда вообще у нас тут взялись скорпионы? И почему они ведут себя так агрессивно.

Мак ткнул Нику локтём, и шёпотом спросил.

– Это реально так?

Ника кивнула и шёпотом ответила.

– Потом расскажу, это целая история.

Рыбочкин завершил встречу.

– На этом всё. Все свободны.

* * * * *

Ника пристроила свою пятую точку на столе в рабочем кабинете Макса, тот посмотрел на неё исподлобья, но ничего не сказал.

– Не думала, что всё это обернётся настолько плохо для меня.

– Тебе дали повышение, радуйся. Теперь ты можешь приказать Чистякову идти мыть туалеты, и он не имеет права ослушаться.

– Рыбочкин играет в свою игру. Он будет полностью обновлять команду, перестановки – это лишь способ нас проконтролировать, пока не придут новые участники.

– Птицы, падающие с неба, как предвестник апокалипсиса. Вы там в «Сфере» совсем с электромагнетизмом заигрались?

– Угу, – Ника кивнула. – к Чистякову вопросы, Медейя раньше контролировала уровень электромагнетизма «Сферы». Что там теперь происходит, одному богу известно, он запорол всё, что можно было запороть. – Она взяла бутылку воды и отхлебнула несколько глотков. – Кстати, сейчас начинается перелётный период, мы находимся как раз в той географической точке, где целые стаи пролетают. Сочувствую уборщикам, им приходится собирать трупики целыми днями.

– Птичкам ты не сочувствуешь, как я погляжу.

– Птичкам уже пофиг, они мертвы, а уборщики спины надрывают, потому что там набираются сотни килограмм тушек. Как будто фура с курятиной перевернулась.

– Мда, в какой момент мы свернули не туда? – Он вздохнул. – Не отвечай, это риторический вопрос.

– Я Чистякову говорила. Но у него же нет авторитетов и кумиров, он сам себе на уме, что хочу, то и ворочу.

– Наворотил.

– Это ещё что, там такие мутные игры с Оленковским. Старый маразматик совсем берегов не видит, такое ощущение, что его главная задача – это войти в историю первооткрывателем Второго Универсума. Полигон будет корёжить? Ничего страшного. Всё равно скоро червей кормить, а так хоть попытался. – Она сделала паузу, глядя перед собой. – Чистяков с ним неплохо спелся. Они друг друга стоят.

– Тем не менее, решает не Оленковский, а Рыбочкин. Так что надежда есть, получается.

– Надежда на что? Сейчас время перемен, в такие времена оставь надежду, всяк сюда входящий.

Макс прокашлялся и облокотился на стол, глядя безучастным взглядом на мельтешащие графики.

– Турбины на пределе, контуры под максимальным давлением, а это хоть и сильно модернизированные, но всё ещё древние PRISM. Если мы сейчас понизим выработку энергии, опять будет колбасить весь контур…

– В конце концов не ЛПВО единым живы, да и прилётов давно не было. Может быть они совсем отчаялись?

– Ты вообще новости читаешь? Сейчас начинается новый виток обострения. Собирают ударную группу как раз на нашем направлении. Отчаяться можем только мы, если вдруг у противника появится боевая задача закидать нас ракетами.

– Да, ты прав… Я вообще ничего не читаю. Некогда.

– Сейчас ещё договариваться с электриками, как мы будем магистрали все перенастраивать. Опять город полдня без света простоит, а то и сутки.

– В прошлый раз было трое суток, мельчаете.

– Ага, у меня в бороде седые волосы появились уже. На голове и вовсе выпали.

– Ты стал лысым задолго до этого.

Макс угрюмо кивнул головой, снял очки и протёр глаза.

– Чего ты вообще сюда припёрлась? Работы нет что ли? Ещё и меня отвлекает.

– Сам позвал же, лысый увалень.

– Видишь моё лицо? Я похудел от нервов. Одна ты только ходишь румянцем заливаешься. Генетическое животное.

– Зато с духологами не везёт, что ни специалист, то какой-то низкоуровневый и совершенно некомпетентный. Уже с двумя рассталась по обоюдному.

– Почему я не удивлён?

– Шаров на меня наорал, сказал, что я фифа, которая гнёт пальцы, мол, невозможно найти ко мне подход, потому что главная моя задача – всех достать и довести до белого каления.

– И в чём он неправ?

– Ты вообще на моей стороне или на чьей?

– Я на стороне безопасности. Контур не должен рвануть, а ЛПВО должны продолжать сбивать ракеты.

– Не драматизируй, у нас авиабаза с пятнадцатью гиперджетами.

– Это меня и пугает. – Макс отвлёкся, чтобы посмотреть на свой монитор и внести в базу какие-то новые данные. – Кого в итоге назначили?

– Моим духологом? Без понятия.

Глава двадцать первая

– Твоя Касьянова мне поперёк горла уже встала. – Шаров рвал и метал. – Уже двух духологов довела до отказа.

– Почему сразу моя? Была бы моя, я бы сейчас с ней в постели лежал, а не с тобой говорил.

Витя гневно зыркнул на меня.

– Твоя, твоя. Хотел помочь? Иди работай с ней!

– Что?! В смысле?

– Калибруй в пуле, выслушивай её претензии и постарайся не сойти с ума. Ты хотел работу? Вот тебе дополнительная работа, закачаешься. У тебя как раз где-то пылится диплом духолога из какой-то левой шарашки.

Я на пару мгновений опешил, но затем понял, что предложение меня устраивает, и я готов взяться за работу хоть сейчас.

– Кстати, сам договаривайся с ней о встречах. – Он протянул мне бумажку с телефоном. – Достала.

Я принял бумажку, несмотря на то, что её контакты у меня до сих пор остались.

– Ты же понимаешь, что я не совсем об этом хотел поговорить?

– А о чём? – Заведующий отделением явно был не в настроении.

– Во-первых, пробей, пожалуйста, Афанасьеву. Мне сказали, что она сейчас здесь.

– Даже не понадобится пробивать. Она в реанимации и лучше ей, скорее всего не станет.

– Пустоты?

– Они самые.

– Ну почему ты мне не сообщаешь об этом ничего?! Я же тебя просил!

– У меня тут помимо твоего залихватского героизма есть ещё дел вагон и маленькая тележка, так что отчитываться не обязан.

– Колбов. С ним что?

Витя встал со своего рабочего места, открыл шкафчик, выдал мне медицинский халат, перчатки, маску и шапочку.

– Надевай, бери с собой больничный планшет, – Он протянул мне включенный планшет. – и отправляйся сам всё узнавай. Лечащий врач Колбова – Тимашев Андрей Вячеславович. Удачи, мой друг.

Я повиновался, быстренько нацепил униформу и нашёл Тимашева. Тот как раз выходил из ординаторской, я обрисовал ему ситуацию, после чего Андрей позвонил Шарову, уточнил действительно ли всё так и пригласил меня посмотреть на пациента. Колбов выглядел потрясающе. Не то, чтобы он во время госпитализации выглядел плохо, но сейча – просто загляденье, помытый, чистый, бритый, как будто даже похудел.

Помимо этого, я осознал, что его перевели в совершенно другую палату, которая отличалась от всех остальных. Здесь не было окон, вместо них – большой прозрачный купол. На стене монитор. Андрей сказал, что пациенту разрешено смотреть только на природу. Всё помещение стерильно белое, а освещение – голубоватое, яркое. Помимо мягких стен, тут была лишь кровать. Койка повышенной комфортабельности.

Самого Колбова обвешали различными датчиками с головы до ног, но судя по его виду, мужик не жаловался. Я взял историю болезни, внимательно изучил её и обратился к Андрею Вячеславовичу с вопросом.

– Торможение мозговой активности?

– Тестирую, наблюдаю изменения. Никите Петровичу повезло, да, Никита Петрович?

Колбов кивнул, он читал книжку до нашего прихода, но теперь отложил и смотрел в купол.

– Он на транквилизаторах?

– Да, но это ещё не всё. – Андрей перевернул несколько страниц истории болезни, показал мне, потом оглянулся на дверь. – Я провел ряд исследований. Пойдёмте в ординаторскую, расскажу.

Через пару минут мы оказались внутри ординаторской, и он подошёл уже с планшетом, отложив историю болезни.

– Перекинул, можете открыть у себя.

Я открыл.

– Начинал с томографии, затем электроэнцефалография, рентген и очень много прогонов – через «пулю». В итоге у нас на руках подробнейшая карта мозговой активности. Я также проверил другие органы, но каких-то корреляций не обнаружил. Стандартные заболевания в его возрасте и с его образом жизни.

Я посмотрел на результаты исследований, вся активность мозга как будто огибала точку пустоты.

– Вы занимаетесь этим один?

– Так точно.

– Неужели никто не хочет исследовать это помимо вас?

– Похоже, что нет… Ну вот вы, разве что. – Он сделал секундную паузу и продолжил. – Я спросил, сколько лет он живёт в Елльске, и как давно видит соседа в шляпе. Он сообщил, что это продолжается более восьми лет.

– То есть, вы хотите сказать, что этой микропустоте уже лет восемь?

– Я не могу назвать точное количество лет, но судя по всему, не год и не два.

– Его мозг купировал очаг… Значит с этим можно бороться.

– Я вам больше скажу, Григорий. Есть прямая связь между купированием недуга и алкоголем. А Колбов тот ещё бытовой пьяница. Он рассказывал, сколько выпивает по вечерам, и это серьёзные дозы. Я исследовал этот нюанс со всей серьёзностью, понимая, что если в основе купирования лежит деградация мозговой активности, то связь будет прямая. – Он улыбнулся. – И я не прогадал. Транквилизаторы, конечно, не решение проблемы, но доказали свою эффективность на малом отрезке времени.

Я задумался.

– Уж не могу сказать, из-за чего пустоты возникают, но по крайней мере мы знаем, что заболевание можно как-то купировать и удерживать в зачаточном состоянии. – Тимашев перевернул одну из страниц истории болезни. – Кстати, я пробовал комбинировать препараты, но как будто высокоградусный алкоголь был буквально создан для того, чтобы купировать это заболевание… Кто бы мог подумать?

– В итоге лечим бухлом и спокойствием?

– И мощным самообманом. – Он мне переслал ещё какой-то файл. – Дело в том, что Колбов понятия не имеет, что в его жизни что-то не так. Он уверен, что это действительно приходит сосед. На вопрос, были ли у него когда-нибудь галлюцинации, он отвечает твёрдое – нет. А тем временем, если верить результатам прогона через пулю, – Андрей переслал мне результаты прогона. – то он, судя по метрике Бергера, тот ещё иллюзионист. – Тимашев хихикнул. – Если вы понимаете о чём я.