Текст книги "Хрусталь (СИ)"

Автор книги: Антон Щегулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Стоп… Костикова? Однофамилица наверное…

– Ты о чём?

– Со мной работает Лена Костикова. У нас завтра с ней дежурство должно быть.

– Ну значит не будет с ней дежурства.

– Это она?

– Да, правда я не знал, что она фельдшер неотложки, она сказала, что она медсестра. Но потом её Витька узнал. – Он бросил сигарету в урну и прокашлялся. – Блин, надо было тебе сказать, а я что-то заработался, вылетело из головы. Но ты вроде говорил, что вы мало общаетесь.

У меня всё рухнуло. Я помню, как она говорила про головные боли, но я даже и представить не мог, что их источником может служить это…

– Твою мать…

– Что такое?

– Ничего. – Я докурил сигарету и выбросил в сторону. – Можешь меня провести, я хочу её навестить.

– С ума сошёл? Ночь уже! Плюс, у нас сейчас будет миллион проверок, ты забыл, что произошло? Потерпи. Сейчас во всём разберутся, поставим на ноги команду ЦКК и тогда можно будет уже посещениями заниматься.

– Ладно… Держи меня в курсе, пожалуйста.

– Добро.

* * * * *

Ника очнулась под разговоры коллег.

– Когда пошла двадцать третья минута, я думал, что всё. Можно прощаться с жизнью.

– Я вообще потеряла сознание чуть только закрыла глаза и раскинулась в кресле. Вообще не помню, что произошло. Помню только как меня везли на неотложке.

Ника попыталась подняться, но все мышцы болели, а кожа в некоторых местах горела. Девушка заглянула под одеяло, она была полностью обнажена, на правом запястье установлен катетер, но капельница пока не подсоединена.

– Уже хочется есть…

– А всё, Лиза, ты теперь на больничных харчах, нас ещё долго не выпустят. – Сказал улыбаясь Ваня. – О, кто у нас проснулся, с возвращением!

Агата помахала рукой, Лиза смотрела куда-то в сторону. Ника ленива подняла ладошку. Вокруг было светло, тепло и безопасно. В огромном помещении стояли панорамные окна почти в пол с широкими, но невысокими подоконниками, сверху горели ярко-голубые продолговатые лампы, за окном – глубокая ночь. Три двери в дальнем конце вели в разные места, первая в операционную за стеной, вторая – в общий коридор, третья – в ванные комнаты. Ника знала об этом, потому что уже бывала здесь. Это лучшая палата во всей больнице, созданная специально для команды ЦКК. Коек, правда сделали с запасом, целых шесть штук.

– Всё болит…

– Это нормально, тебе сейчас поставят укол. Нам всем ставили, но тебя будить не стали.

– Только не это… – Ника закрыла лицо рукой. – Как же я это всё ненавижу.

– Когда ты вырубилась?

– Очень быстро… Помню лишь обрывками, как нас выволакивали.

Дверь в общий коридор открылась и зашла грузная, медсестра на вид которой было лет тридцать пять.

– О, Касьянова! Проснулась таки! Ну готовь ягодицы, сейчас ставить будем уколы.

– Да за что…

– Не за что, а когда! Правильно ставим вопрос.

Ника перевернулась под одеялом и обнажила попу, в которую мгновенно полетела игла, девушка взвизгнула и материлась кусая руку, пока процедура не закончилась. Все окружающие гоготали, глядя на происходящее, Ваня в особенности.

– Что ж ты такая слабенькая? Зубки зажала и потерпела. Сидит вопит здесь, я тебя, чай, не ножом режу.

– Зачем мне катетер, если вы ставите уколы в задницу?

– Как врач распорядился, так и делаю, я тут не решаю, что и как ставить.

С этими словами она вышла из палаты, Ника держала руку на болючем месте, и иногда поглаживала место укола ладошкой, но легче от этого не становилось.

– Старый антибиотик, ставят его вообще всем. Даже если не надо, всё равно ставят для профилактики. – Сказала Агата. – Но у меня то попа мясистая, не то, что у тебя. Я даже не почувствовала.

– Я рада, блядь… – Ника проговорила это уткнувшись в подушку лицом. – Сука, почему же больно так?

– Потому что антибиотик старый, говорю же тебе! Закончились запасы зарубежного.

– Да срать мне… Господи, это был риторический вопрос. – Ника всё ещё дышала в подушку, поэтому её слова были приглушёнными, и никто дословно не мог понять, что она говорит.

– Когда уже кормить будут?

– Ночь на дворе, милая, какой кормить? – Агата посмеялась над Лизой.

– Нам положено только варёное, не солёное и парное. Ты будешь в восторге. – Ваня натянул больничную футболку.

Лиза закатила глаза.

– Я никогда не была в больнице…

– С почином.

– Нас ещё будут долго гонять по всем проверкам, просветят вообще всё, что только можно. Так что думаю, мы застряли тут на неделю, не меньше.

– Надеюсь, это всё оплачивается как положено? – Робко спросила Бермудская.

Агата закатила глаза, а Ваня закрыл лицо рукой.

– Тебя вот только зарплата и интересует. Радуйся, что живы остались.

– Да я радуюсь, просто мне маме деньги отсылать в конце месяца, за ней брат присматривает. Он инвалид, у них нет дохода, только мой… Ну и его пособие по инвалидности, но этого мало.

Ваня приподнял брови, но не был особо удивлён, устроился поудобнее на кровати, лёг на спину, закинул руки за голову и уставился в потолок. Ника в это время отошла от укола, дотянулась до ближайшего ящика с чистой, стерильной больничной одеждой, лежа на животе и достала оттуда свободную футболку. Ваня не удержался и краем глаза подглядел на мелькнувшую обнажённую грудь девушки. Через пару мгновений Касьянова полностью задёрнула свою кровать специальной шторой, крепящейся к потолку и оделась, не привлекая лишнего внимания.

– Если бы ты погибла, они бы перестали получать твои посылки. – Хладнокровно подметила Кушенякина. – Так что странная ты конечно.

– Они бы получили единоразовую компенсацию по страховке. – Пробубнил Попов. – Похоже, я единственный, кто из нас читает договор и дополнительные соглашения. Вас мама с папой не учили читать то, что подписываете?

Агата закатила глаза и цокнула языком так громко, как могла.

– Время, проведённое в больнице само по себе оплачивается как больничное время, но так как мы попали сюда не по своей вине, то нам полагаются надбавочные выплаты в размере двойного оклада у каждого. Помимо прочего, мы ещё можем свободно посещать врачей даже в рабочее время, если есть ощущение, что что-то не так. Чем я и планирую заняться после выписки.

– Попов, ты охуел? – Ника раскрыла штору, она уже сидела одетая. – Куда ты там собрался ходить, у нас ожоги и лёгкий испуг. По врачам он собрался метаться. Нам ещё дел невпроворот.

– Имею право, я вообще могу взять оплачиваемый отпуск сразу после инцидента, потому что я пережил сильный стресс. Обожаю наше трудовое законодательство.

– Оно писалось не для того, чтобы ты ебланил как только появится возможность.

– Я для тебя перерабатывал как чёрт! Каждый раз, когда нужно, как штык на месте. Ты не лишишь меня заслуженного отдыха.

– Будешь искать новое место работы.

– Ага, щас! Во-первых, хрена с два ты найдёшь годного схронщика, во-вторых, за что ты меня уволишь? За то, что умею читать договор?

– Блядь, Попов! Не вздумай нас основательно кинуть, мы тут горбатимся же не просто так…

– А я вот согласна с Ваней. – Внезапно влезла в разговор Агата. – У меня голова от этой Сферы кругом идёт в прямом и переносном смысле. Уже хочется наконец-то отдохнуть, может съездить куда-нибудь? Даже не знаю…

– Да вы издеваетесь?

– Нет. – Хором ответили Агата и Ваня.

– Может быть четыре года назад я и горел синим пламенем, но спустя столько времени уже как-то пыл угасает. Да, было бы здорово открыть Второй Универсум… – Он сделал недолгую паузу. – А ещё было бы здорово на озере отдохнуть с палаточкой, костром и шашлыком.

– Блин, я теперь хочу шашлык… – Заныла Лиза.

– Я умею делать такой классный бараний шашлык, вы даже не представляете. – Агата буквально загорелась энтузиазмом. – В последний раз когда готовила, мясо буквально отслаивалось от кости и таяло во рту…

– Господи, за что ты так со мной? – Лиза говорила, проглатывая слюну.

– Бараний? Фу! – Попов воротил нос. – Баранина же воняет… Лучше свиной.

Ника закатила глаза, закрыла штору и молча улеглась спать, рявкнув остальным, чтобы вели себя потише.

– Нет, ну вы видели? – Молвил Ваня шёпотом. – Она просто чокнутая. Мы все чуть не померли, а она готова выйти работать хоть завтра…

Глава девятая

На третий день после происшествия, я очнулся от стука в дверь. На дворе была ночь, дождь барабанил по окнам, в комнате летали назойливые комары, которые не давали мне спать, поэтому стук я услышал находясь в полудрёме. Сначала я даже не понял, что произошло, потому что мне показалось, что звук попросту приснился и в реальности ничего такого не было. Тем не менее, решил проверить. Заглянув в глазок двери, я увидел тускло освещённый оранжевыми лампами коридор, одна из которых предательски мигала, нагнетая и без того напряжённую атмосферу. Не увидев ни единой души, я уже было собрался идти дальше спать, как мой взгляд привлекло нечто белёсое, торчащее из-под двери. Записка. Я осторожно поднял её и прочёл содержимое.

«Брат, больше не получится убегать. Придётся разговаривать и расторгать контракт по-нормальному. Ты же не забыл? Обнял. Твой Т.».

Сердце колотилось как бешеное, я прильнул к глазку, но там не появилось ничего нового, затем я выглянул в окно и в ночном мраке увидел странный чёрный силуэт, шагающий куда-то в сторону тенистой сосновой аллеи меж фонарей. Он ли это был? Или просто случайный прохожий?

Заснуть этой ночью мне так и не удалось, голова трещала, я закинулся обезболивающими и после этого сразу же вспомнил про снимок Лены. Отбросив навязчивые мысли о своей скорой кончине из-за пустот в голове, которые не имели никаких весомых оснований, кроме моей собственной паранойи, я включил какой-то случайный фильм на мониторе и пялился в него, попивая дрянной кофе без сахара, потому что снова не успел закупиться из-за цепочки дежурств. Когда следующая поставка – неизвестно. Кофе закончился, я перешёл на крепкий чай, досмотрев один фильм, я сразу же включал другой. Пару раз ещё подбегал к двери, смотрел в глазок, а затем выглядывал на улицу, но уже никаких силуэтов не было.

Сюжеты на экране монитора были самые разные, один из фильмов – это экранизация книги, которую я недавно прочитал под названием «Хрусталь». Бывший военный поселился в дотационном жилье, после чего начал прожигать жизнь и потратил все свои накопления на наркотики, выпивку и шлюх. После этого он устроился барменом, начал разливать напитки гостям, себя тоже не обделял, втихаря попивая прямо из горла. Так как бар находился на отшибе, а посещали его в основном всякие маргиналы, то главный герой частенько попадал в разного рода потасовки, разбирался со всякими боровами на улице, получал сотрясения, переломы пальцев, иногда даже ножевые ранения, но всё ему было нипочём.

Где-то ближе к середине фильма ему встретилась миловидная особа, которая быстренько охмурила беднягу и затащила в постель. После секса ввела ему львиную дозу снотворного, вскрыла черепную коробку, извлекла мозг, и отнесла в корпорацию, чтобы ей выплатили гонорар кэшем. В самом конце она на этот гонорар оплачивает подписку на продление работы её сердечно-сосудистой системы и лёгких, так как в далёком прошлом, она попала в аварию, врачи ей спасли жизнь и выставили грандиозный счёт. Поэтому она расплачивается с долгами, а заодно оплачивает кабальную подписку, которую ей навязали в корпорации под названием «Хрусталь».

Наряду с описанными событиями, в фильме постоянно мелькают новости, где накаливается обстановка в стране и поднимается бурное восстание против так называемых «подписок на право жить», люди активно выступают против корпораций, готовится вооружённый мятеж и смута.

Перед титрами, показали, как произошёл первый выстрел на центральной площади столицы, где встретилась гвардия текущей власти и мятежные силы. Среди всех, кто присутствовал в рядах мятежников находилась и героиня, укравшая мозг главного героя.

Мда, странное произведение.

Так я сидел часов до девяти утра, меня попустило, и я даже успокоился. Но нужно было сделать ещё одну очень важную вещь, которая может меня буквально спасти в будущем. Купить ствол у Юрца. Я был уверен, что даже если у него нет ствола, он знает где его достать. Поэтому ни секунды немедля, собрался и отчалил, периодически оглядываясь по сторонам на улице, но не обнаруживая ничего подозрительного, кроме случайных прохожих, которых видел вчера, и даже позавчера, ибо город маленький и все друг друга так или иначе знают. Может не по имени, но хотя бы в лицо.

Спустя десять минут интенсивной ходьбы, я уже барабанил в дверь Влада, тот открыл мне в абсолютно обнажённом виде, а где-то из спальни слышались стоны какой-то девицы, которая звала его вернуться.

– Блядь, Григорян, ты меня уже достал своими спонтанными визитами. Не видишь, что я занят?

Я бесцеремонно вошёл, и закрыл за собой дверь.

– Мне нужно буквально десять минут твоего времени, и я испарился.

– Что у тебя с зубом? – Сказал он, глядя на крупный скол на переднем верхнем резце.

– Ай, да неважно!

Юрец закатил глаза, накинул халат и прошёл со мной на кухню. Из зала донёсся крик девушки.

– Может быть сначала со мной закончишь?!

– Я быстро, дорогая, тут важное дело на пять минут. – Он сразу же закурил. – Блядь, давай вещай, что там у тебя?

– Нужен ствол, срочно.

– Ха! Ну ты и шутник, ещё и срочно… С чего ты вообще взял, что у меня есть стволы?

– Я…

– Влад! Я вся в огне… Но это ненадолго!

Я нахмурился.

– Подожди… Это Олеся?

– Что? Нет, с чего ты взял? – На лице Юрца мелькнула тень растерянности.

– Просто голос показался знакомым…

Я попытался заглянуть за угол, но Юрец меня похлопал по плечу, намекая на то, что нечего мне там смотреть.

– Короче, стволами я не барыжу, так что ты обратился не по адресу. – Он стряхнул пепел с сигареты. – Но, я знаю одного человека, к которому ты можешь обратиться. – Он написал что-то на бумажке. – Вот его контакты. Сожги, когда решишь вопрос.

– Гриша, это ты что ли?!

Голос из зала всё ещё был до остервенения знакомым.

– Нет, это не он! – Рявкнул Юрец. – Всё, тикай отсюдова! – Сказал он повернувшись ко мне.

Влад схватил меня за руку и вывел в коридор, краем глаза я заметил рыжие локоны, но лица девушки так и не разглядел. За мгновение до того, как он закрыл передо мной дверь, я подставил мысок и посмотрел ему в глаза.

– Ещё вопрос.

– Да что ещё?!

– Ты давно в последний раз видел чёрного человека?

– Ой, пиздуй-бороздуй, а!

Он выпнул мою ногу и хлопнул дверью.

* * * * *

Я решил поехать на полигон, там почему-то было спокойнее, чем дома в Елльске. Впрочем, я в любой момент мог обратиться к Харитонову, и он бы точно помог с этой ситуацией. Т.– это стопроцентный гастролёр. Ни за что не поверю, что этот балбес устроился работать в Возрождение. Для этого он слишком тупой и самонадеянный. Но со своим уровнем одержимости он мог кого-то подрядить, чтобы отравлять мне жизнь. Чего у Т. было в достатке, так это оголтелой помешанности на людях, которых он считал своими друзьями или врагами. Если ты друг, он был готов в лепёшку расшибиться ради тебя, сделать всё, лишь бы тебе было хорошо. Правда надо уточнить, что твоё «хорошо» в его извращённом сознании далеко не всегда совпадало с реальным «хорошо». И как только он в тебе разочаровывался, то ты мгновенно становился его заклятым врагом до конца дней своих. Уж не знаю откуда он черпал эту бурлящую энергию для своих козней, смутно припоминая годы общения с ним, я лишь робко предполагал, что у человека серьёзный сдвиг по фазе, который называется синдром дефицита внимания и гиперактивности.

Тут Юрец всецело прав, такие люди питаются твоим страхом, если они видят, что их действия приводят к результату, они крепчают и у них появляются силы, чтобы и далее отравлять тебе жизнь. Для них это смысл и истинный путь. Другого не дано. Поэтому если он сейчас за мной следит из подворотни, то каждый поворот моей головы назад – это дрова для его кострища ненависти. Он видит, что я напрягаюсь, и он получает от этого удовольствие.

Я понимал его стремление, но не принимал его методы. Множество вопросов повисли в воздухе, например, я не знал планирует ли он меня чем-то шантажировать или нет? Или он хочет кровной мести? Может быть он реально хочет поговорить и пытается достучаться до меня такими своими дебильными методами?

Неожиданно, завибрировал мастерфон, сообщение было от Володи, и я поменял точку назначения в МТЕ на Центральную больницу Елльска. Выдалась возможность навестить Лену. Я надеялся, что она всё ещё в состоянии разговаривать. Пустоты в её голове выглядели скверно… Нет, не скверно. Ужасно. Несовместимо с жизнью.

Пролетев несколько этажей больничного корпуса на своих двоих, я буквально ворвался в палату стационара. Эта была двухместная, но соседа у Лены не было. Она лежала на боку и спала. Когда я хлопнул дверью, медленно открыла глаза. Девушка бледная, исхудавшая… Я взял табурет, подсел рядом. Даже не приходилось притворяться, что внутри затаилась грусть, обида, злоба. Сейчас помимо гнева из-за Т. внутри роился целый ворох чувств, в том числе глубочайшее расстройство из-за Лениного недуга…

– Гриша, привет… – Она выдавила из себя слабую улыбку. – Кажется, я тебя немного подставила и не смогла найти замену на дежурства, ты же не сердишься?

– Чушь не городи.

– Не ожидала, что ты придёшь…

– Почему?

– Я думала, что ты весь в работе…

– Был. Но сегодня выходной.

Костикова приподнялась на локтях и приняла сидячее положение, положив подушку под поясницу.

– Я как будто постоянно подшофе… Всё плывёт. А ещё они мне отказываются показывать мою карту. – Она тяжело вздохнула. – Гриша, как хорошо, что ты пришёл, у меня к тебе есть просьба. – Лена потянулась к сумке и достала оттуда ключи. – Бусинка уже не ела пару дней, а её некому покормить… Всё так спонтанно произошло. Покорми её, пожалуйста, я буду тебе должна, когда вернусь. Скидывай на меня любые смены, всё отработаю.

Бусинка – это её кошка, тайская порода, ласковая, игривая и очень коммуникабельная. Когда я был у Лены дома, Буся от меня не отлипала. Хотел бы я, чтобы люди были такими же.

– Только покорми её новым кормом, он у меня лежит на холодильнике. А старый выброси, я пачку забыла закрыть, а он портится буквально за пару дней, если не закрыть…

Она всё это говорила медленно, часто сглатывая и вспоминая слова. Как будто постепенно увядала. Я опустил голову и закрыл глаза, всё это было практически невозможно слушать.

– Гриша, милый, и если у тебя будет свободный часик или хотя бы полчасика, пообщайся с ней, пожалуйста, она очень социальная девочка, хорошо?

Я кивнул.

– Я с ней проведу столько времени, сколько потребуется.

– Спасибо тебе… Что бы я без тебя делала, у меня ближайшая подруга сейчас в отпуске в столице, вернётся не раньше, чем через неделю. Надеюсь, меня выпишут к этому моменту.

Она взяла меня за руку положила голову на изголовье кровати, устало улыбнулась.

– Как твои дела? Чем занимаешься?

– Да так… Что-то ношусь по городу, то туда, то сюда. Работа – дом, работа – дом.

– Хоть ты и опоздун, но работаешь всегда на совесть. Меня это в тебе восхищает.

– Та чего рассусоливать? Работаем и работаем.

– Мне иногда хочется просто сидеть и курить, глядя в пустоту, настолько сил нет. Хотя сколько я уже здесь? Ты не помнишь? У меня всё из головы вылетает… Ужас. Какие-то совсем уж мощные седативные мне вкалывают.

– Не имеет значения.

– Ой, вспомнила… Ещё… Хотела сказать. Блин, забыла. – Она смотрела в стену какое-то время, щупая своими изящными пальцами костяшки моей руки. – Вспомнила, да. У Агаты кровь чиста. Там не было следов наркотиков. Никаких.

Я застыл, переосмыслил и выстроил в голове целую цепочку подозрений. Но продолжать эту тему не хотелось. Какая уже разница, что там было с Агатой?

– Что говорят врачи? Диагноз поставили?

– Ничего не говорят, наблюдаюсь и всё… Как будто я какой-то подопытный кролик. Страшно.

– Понимаю, ноль эмпатии, тварюги никогда не раздобрятся хотя бы на мельчайшую нотку сострадания.

– Их тоже можно понять, если каждому давать частичку себя, то уже и ничего не останется через год другой. – Она вздохнула. – Вы вроде в Володей друзья? Может он тебе чего сообщил? Он ко мне заходил один раз… Такое ощущение, что он что-то знает.

Я не хотел рассказывать ей правду, тем более это ни на что не повлияет. Возможно, только хуже будет. Она совсем потеряет силы, сейчас у неё хотя бы есть надежда, что выпишут.

– Нет, он молчок. Настоящий врач, придерживается правил даже тогда, когда оно не обязательно…

Она на секунду поникла, затем улыбнулась и посмотрела мне в глаза.

– Гриш…

– Что?

– Тогда ночью… Было незабываемо. И вино ты выбрал прекрасное. Хризантемы твои до сих пор стоят. Надеюсь не завяли. Такие красивые, ты такой галантный джентельмен.

Я не нашёл в себе сил что-то сказать, притом, что мне та ночь понравилась даже больше, чем ей. Впервые лет за двадцать, я ощутил себя маленьким никчёмным слизняком, который не в силах обуздать ураган, что неистовствует в моей душе…

* * * * *

Ника вновь лежала лицом в подушку и орала от боли из-за очередного поставленного укола. В этот момент зашёл улыбчивый Долькин.

– Я гляжу, команда, вы идёте на поправку! – Он взял планшет и начал тыкать в него пальцами. – Состояние блестящее, все как астронавты, молодцы. Следите за своим здоровьем, пьёте вовремя таблеточки, колёсики, мало курите… – Он поднял глаза и оглядел помещение. – Мало же? – Команда ЦКК все как один кивнули. – Отлично…

– Долькин, мать твою за ногу! – Прорычала в подушку Ника.

– Да, дорогая, что случилось?

– Ты зачем выписал мне уколы? У меня катетер есть! Ты же знаешь, как я…

– Да, я знаю, но это обязательная процедура.

– Мне не ставили! – Оживился Ваня.

Вова приложил палец к губам и улыбнулся. Ника медленно поднялась и с трудом села на постели, глядя с ненавистью на хирурга.

– Так, значит, выписываем по очереди, от вас ждём следующих действий. Во-первых, через неделю прийти на осмотр, во-вторых, обрабатывать ожоги тем, что прописано, получить всё необходимое можете в нашей аптеке внизу. А сейчас все на последний осмотр в кабинет пятьсот двенадцать.

Попов поднялся вместе со всеми, но Долькин подошёл к нему и попросил пока не уходить.

– Вань, у тебя ситуация отличается от остальных.

– О, отличные новости, тем больше я здесь просижу. Хоть отдохну от рутины рабочих дней.

– Мы в любом случае тебя выписываем, но ты должен отмечаться раз в три дня, нам надо мониторить твоё состояние.

– Да, без проблем, возьму больничный, появился легальный повод получается!

– Именно. Ну и помимо прочего, ещё пара вопросов. Как часто болит голова?

– В последнее время почти не болит, я на новых таблетках, они просто великолепны.

– Так, скажи, пожалуйста, может быть вспомнишь какие-то странности? Галлюцинации? Звуковые, визуальные?

– Ничего такого… Только то же, что и у всех.

Володя насторожился.

– Здесь чуточку поподробнее, пожалуйста, что именно у всех?

– Как что? Чёрный силуэт, чёрный человек, чёрное пятно. Обычные последствия работы Сферы. А мы сидим прямо в ЦКК, внутри неё.

Володя записал это в планшет.

– Скажи, пожалуйста, какой формы этот силуэт или пятно? И при каких обстоятельствах ты его видишь?

– Абсолютная случайность, закономерностей никаких. Разве что, после запуска Сферы всё обостряется. Но новые таблетки помогают. – Ваня посмотрел куда-то за спину Володе. – Ну вот сегодня например, я весь день вижу огромный чёрный портал в верхнем углу палаты. Как чёрная дыра, понимаешь? Я как только проснулся, он уже висел там. Как паук. Поэтому надо поскорее дойти до дома и закинуться колёсами. Даже не представляешь, как оно мешает жить…

Брови Долькина приподнялись, он записал все симптомы.

– Значит, ты говоришь, что когда принимаешь таблетки, всё исчезает?

– Да, подчистую. Как будто смывает всё к чертям. – Он сделал паузу. – Разве что чёрные точки донимают. Знаешь… Как в кино, когда раньше менялась плёночная бобина, там всегда в верхнем правом углу есть точка-пятно. Вот у меня так же. Иногда возникает… Как будто кто-то меняет плёнку внутри моей головы… Хех, забавно. Прикинь, если нами кто-то управляет и посылает такие странные сигналы?

Володя кивнул, хоть Ване это всё были шуточки, радоваться нечему.

– Что за таблетки?

– Сондан.

– Ты говорил, что такое не только у тебя, кто ещё видит похожие галлюцинации?

– Все. Кроме Ники… Хотя может она видит, но не рассказывает. Агата рассказывала о похожих галлюцинациях, Лиза, Леся, да почти вся наша компания. Даже Макс видел парочку. Витя Шаров, неужели он тебе не говорил?

– Я просто собираю статистику, мы проводим масштабное исследование, мне нужно фиксировать любые данные, поэтому уточняю.

– Понимаю, в общем-то, всё… Больше мне нечего сказать по этому поводу.

– Когда появляется галлюцинация голова болит? Это как-то взаимосвязано?

– Иногда да, иногда нет…

– Может быть оно как-то связано? Чем обширнее галлюцинация, тем сильнее боль?

– Нет… Скорее, чем чернее галлюцинация, тем сильнее боль. – Он задумался. – Да, примерно так. Ещё когда точки перед глазами тоже бывают прям прострелы. Знаешь… Как будто кусочек мозга отрезают… Если конечно это можно так описать.

– Да, такое описание вполне подойдёт. – Володя записал всё в точности, как было сказано. – Ты когда-нибудь терял ориентацию из-за галлюцинаций? Может быть нарушение моторных функций? Нарушение ориентации в пространстве? Тошнота?

– Нет, такого не припомню… Если и было, то давно. – Попов нахмурился. – Но пару раз было странное… Например, после той пьянки, у меня в голове возникла навязчивая мысль схватить и украсть Агату. Как будто всё в тумане… Помню, как это делал, а потом получил от неё по лицу и мгновенно протрезвел. – Ваня приподнял брови. – С другой стороны, может быть это последствия алкогольного опьянения? Да, вполне возможно.

– Да, этот случай спорный, может быть были какие-то другие случаи навязчивых мыслей?

– Угу, вспомнил. Были ещё навязчивые мысли о том, что я умираю… Буквально пульсировала мысль в голове. Хотя всё было хорошо, я себя отлично чувствовал, но мозг сигнализировал о том, что приближается смерть.

– Ты не слышал никаких приказов в голове? Не было ли такого, как будто у тебя там вторая личность?

– Нет, нет… Была скорее спонтанная активность. – Он посмотрел по сторонам и продолжил шёпотом. – Я никому не говорил, но периодически, если я вижу острый предмет типа вилки или ножа, мне хочется его воткнуть куда-то в самого себя. Иногда в глаз, иногда в руку… По-разному. – Попов снова огляделся. – Только не сообщай никому внеси в статистику анонимно. Я контролирую себя на сто процентов, за это могу поручиться.

– Конечно, Вань, разумеется, я тебе доверяю всецело. Это исключительно для статистики.

На самом деле Володя был не то, что взволнован, его пульс сейчас поднялся до рекордных значений. Он видел, что ситуация с Поповым вышла из-под контроля ещё после прогона через «пулю», но чтобы настолько… Это оказалось сюрпризом.

– Ну и отлично, я рад, что могу доверять тебе в этом вопросе. – Ваня сделал недолгую паузу, глядя в потолок. – А что касается отдыха, то я даже согласен. Надо денька на три точно взять отгул, а лучше на все пять. Но пять не дадут… Схронщик крайне важен. Без меня там всё накроется медным тазом.

– Давай, давай, добро. Я как врач, конечно же, голосую за то, чтобы ты наоборот отдохнул, лишний раз из дома не выходил и пришёл к нам на осмотр через три дня уже в спокойном состоянии, отдохнувший и скорее всего выздоровевший полностью.

Ваня кивнул, они с Володей распрощались, и хирург вышел из палаты прошёл несколько пролётов, наткнувшись на Лиллию. Она тут же страстно его поцеловала, затем посмотрела прямо в глаза.

– Ты же не отпустил Попова?

– А как я мог его не отпустить?

– Да чтоб тебя! Его нельзя отпускать, мы же договаривались!

– Я не могу держать команду ЦКК здесь дольше положенного! На них завязана вся экосистема полигона! Ты сама всё прекрасно знаешь.

– Я надеялась, что ты что-нибудь придумаешь.

– Ничего не придумал. Молимся, чтобы с ним всё было в порядке.

– Если будет не в порядке, наши же головы и полетят в первую очередь.

– Ага, и как я должен действовать, если мне звонит Рыбочкин лично и спрашивает, почему Сфера не работает, а команда ЦКК сидит без дела? Срочно всех поставить на ноги и отправить на работу!

– Тебе звонил Рыбочкин?!

– Да, и потом ещё Оленковский…

– Шок… И что Оленковский сказал?

– То же самое, что и Рыбочкин, чтобы мы не препятствовали работе Сферы. Лиля, там огромные бабки, каждый запуск Сферы стоит сотни миллионов, а простой Сферы стоит не сильно дешевле. Им нужно, чтобы она крутилась двадцать четыре на семь!

– Блядь, хоть бы они все были в порядке.

– За всех я спокоен, а за Попова – нет.

Глава десятая

Едва выписавшись, Ника тут же попала на совет управления объектом, где присутствовали самые важные персоны, начиная с военного координатора Пешкова Иллариона Павловича, заканчивая Петром Мерабовичем Оленковским и собственно главой Возрождения Вениамином Станиславовичем Рыбочкиным. Помимо них, Ника узнала Ростислава Харитонова – главу внутренних расследований Алериона, она до сих пор не знала, чем именно занимается Алерион, но присутствие его на текущем собрании ничего хорошего не сулило.

Права голоса Касьянова не имела, могла только слушать, внимать и принимать судьбу ЦКК, Сферы и своей команды. Однако, сомнений не было, что в создавшейся ситуации, всецело виноват Чистяков с его кривой калибровкой Медейи. Те не менее, предстояло пройти все эти круги бюрократического ада, чтобы наконец вернуться к работе, поэтому девушка подпёрла голову рукой и периодически проваливаясь в размышления, старалась выглядеть не слишком отстранённо.

Долгое время секретарь совета зачитывал положения, а также повестку, после началась оценка ситуации со стороны каждого ведомства. Высказались все, включая Пешкова и даже Харитонова. При этом все знали, что они не имеют к делу никакого отношения, тем не менее, слово им дали… Ника смиренно сидела и выслушивала всю лапшу, которую вешали высшие руководители, явно не имеющие должных компетенций, чтобы вообще высказываться.

С другой стороны ей же лучше, потому что публичные выступления всегда давались с трудом, Касьянова с ужасом вспоминала последнее выступление, которое было полностью сорвано Теплининым, будь он неладен. Несмотря на это, она почему-то не испытывала к нему ненависти и отвращения. Скорее лёгкое негодование, будто учитель, чей урок сорван глупым школьником, которому родители уделяют недостаточно внимания. В какой-то степени он спас её от бесконечно скучного и тяжёлого бремени, что ей предстояло нести на тот момент.

Наконец на пьедестал вышел Чистяков – виновник сего торжества, и зачитал свою речь. Поначалу у Ники его слова не вызывали никакого диссонанса, он констатировал факты и без того всем известные. Затем начался экскурс в техническую часть вопроса и тут начался настоящий ад. Во-первых, Чистяков обвинил всю команду ЦКК в том, что они не соблюдали технический регламент использования Медейи, вследствие чего произошёл текущий сбой, во-вторых, он сообщил, что команда ЦКК не обладает достаточным количеством компетенций, чтобы серьёзно взаимодействовать с Медейей и посему были допущены такие роковые ошибки, как обращение к экстренным протоколам, что нельзя было делать ни в коем случае. Необходимо было сначала отправить запрос на передачу управления и только потом уже переходить к протоколам, если запрос к Медейе не был бы должным образом обработан.