Текст книги "Хрусталь (СИ)"

Автор книги: Антон Щегулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Наряду со всем сказанным, хочу отметить профессионализм Касьяновой Вероники Васильевны, которая несмотря на то, что это не является её прямой задачей, смогла выявить единственно верный протокол действий в сложившейся ситуации. А я напоминаю, что заниматься подобными вопросами должен координатор, в данном случае – это Бермудская Елизавета Павловна. – Он прокашлялся, сделал длительную паузу и продолжил. – Считаю необходимым скорейший пересмотр трудоустройства трёх кандидатур в рамках программы «Сфера-1» и Центральной Калибровочной Консоли. Моя субъективная оценка ситуации звучит следующим образом: достаточным количеством компетенций для управления Сферой и дальнейшей её стабильной работы обладает исключительно Касьянова Вероника Васильевна, благодаря которой весь экипаж сейчас жив и здравствует. Спасибо!

Сказать, что Ника вскипела, не сказать ничего. Глаза налились кровью, она хотела буквально подорваться и врезать хорошенько в челюсть этому уроду, потому что он только что поставил крест на карьере всей команды. Спасти ситуацию могло только чудо, потому что она глядела на лица присутствующих руководителей и не видела в них ни тени сомнения по поводу сказанных Чистяковым слов.

Но то было полбеды, ягодки заключались в том, что Чистяков пошёл на серьёзнейшее преступление, удалив из журнала запрос о передаче прав на управление от Медейи, который Ника, как руководитель ЦКК, конечно же сделала, ибо если бы она этого не сделала, её бы ждали серьёзные разбирательства. Поэтому прямо сейчас Рыбочкин и Оленковский могут размышлять о том, чтобы сделать её козлом отпущения и оставить на обочине истории. Она знала, что Чистяков тот ещё гондон, но Касьянова даже не подозревала, что ради спасения собственной шкуры, Антипович готов пойти на такое. В конце концов, есть возможности решать подобные проблемы более обтекаемыми путями, не подставляя людей. Теперь же абсолютно ясно, что Кирилл Чистяков отныне и до конца её пребывания здесь стал врагом номер один.

* * * * *

Она терпеливо ждала возможности встретиться с ним с глазу на глаз, и он знал, что оно неизбежно, поэтому скрывался как только мог, тем не менее после всех разбирательств, после всей волокиты, Ника буквально прижала его к стенке в одном из коридоров, где тот по счастливой случайности шёл совсем один, не подозревая, что девушка его преследует так долго.

Особенно комично было наблюдать то, что высоченный, худой, при этом широкоплечий Чистяков оказался зажат в угол маленькой, хрупкой, но очень злой девушкой, готовой буквально здесь и сейчас отгрызть ему лицо.

– ЧИСТЯКОВ, ТЫ ОХУЕЛ?! ТЫ ВООБЩЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ, УБЛЮДОК?! ВСЕХ РЕБЯТ УВОЛЯТ, МЕНЯ ЗАТАСКАЮТ ПО СУДАМ! Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ СМОГУ ЗАНИМАТЬСЯ НАУКОЙ, ТЫ ЧЁРТОВ ДЕГЕНЕРАТ ПОЛОУМНЫЙ!

Поначалу не выдерживая напора, он начал теряться, но через пару мгновений взял себя в руки и начал отвечать, причём голос у него оказался вполне спокойный и даже не дрожал, что Нику сильно расстроило, она бы хотела, чтобы он умолял её на коленях о прощении.

– Вероника Васильевна, вы зря так переживаете, я на короткой ноге с господином Оленковским и господином Рыбочкиным, они хоть и недовольны сложившейся ситуацией, но всецело понимают, что руководителя вашего уровня компетенций на такой проект найти будет сложно, чего нельзя сказать об остальных членах команды…

– Да ты бредишь что ли?!

– Вероника Васильевна, я же не могу исправить неисправимое, это же вы не отправили запрос на передачу управления. Ситуация патовая, несоблюдение базового инструктажа, грубейшая ошибка эксплуатации. Но не переживайте, это всё можно легко списать на экстремальную ситуацию, руководители в курсе, они относятся к подобному с безусловным пониманием. – Он сделал паузу, пока у Ники глаза наливались кровью от ярости. – Но придётся подписать ряд бумаг, которые вводят дополнительную ответственность за подобные действия…

– Ты что прикалываешься, придурок?! И хватит говорить со мной на «вы», что-то раньше ты панибратством занимался без проблем! – Она перевела дух. – И Я СДЕЛАЛА ЗАПРОС НА ПЕРЕДАЧУ УПРАВЛЕНИЯ! ЭТОТ ЗАПРОС БЫЛ В ЖУРНАЛЕ, ПОКА, ТЫ МРАЗЬ, НЕ УДАЛИЛ ЕГО! Каково это воспользоваться нашим беспомощным состоянием, чтобы фальсифицировать факты?! А?! Понравилось?! УРОД!

– Ника, послушай… Во-первых, я понятия не имею о чём ты говоришь… – Он произнёс это озираясь по сторонам. – Во-вторых, я спас тебя и твою карьеру. Выступление – формальность, оно нужно для стенограммы, журнала и протокола. Всё самое важное обсуждалось за закрытыми дверьми. Ещё раз говорю, у тебя всё будет в порядке, я гарантирую.

– Ну спасибо, блядь! Зато ребят всех моих выкинут на улицу, а в трудовой будет чёрная метка от Возрождения. Они смогут найти работу лишь спустя годы!

– Что поделать, не разбив яиц, омлет не приготовишь.

– Да ты просто конченый, я знала, что ты конченый, но чтобы настолько…

В сердцах она попыталась его ударить, но Чистяков перехватил её руку чуть ли не играючи.

– Да что ты устраиваешь, дура! Успокойся уже и иди общайся с большими начальниками! Тебе предстоит многое выслушать!

– Благодаря тебе, ТВАРЬ!

Она попыталась с колена нанести удар ему в пах, но безуспешно, двухметровый детина схватил её за обе руки, развернул спиной и попытался зажать ей рот ладонью, чтобы та успокоилась, но Ника не стерпела этого и укусила Чистякова за палец, отчего тот начал сильно кровоточить. Инстинктивно Кирилл врезал ей ладонью по уху, у девушки полетели искры из глаз, она завалилась на пол с характерным стуком, потерянная в пространстве, стоная от боли.

Сам Чистяков до одури испугался того, что сделал, поднял её, начал отряхивать, смотреть ей в лицо, но казалось, что Касьянова не ориентируется в пространстве. Когда он уже был готов приводить её в чувства старыми методами Ника внезапно пришла в себя и отвесила ему лбом прямо в подбородок. Двухметровый Кирилл сложился вдвое и замычал то ли от боли, то ли от неожиданности. Девушка удачно нанесла сокрушительный удар, хоть её никто и никогда не учил драться. Касьянова, встала на ноги, сделала пару шагов в сторону, всё ещё шатаясь, и как только полностью овладела собой, моментально покинула коридор, держась за ухо.

* * * * *

– Вероника Васильевна, в первую очередь мы хотим, чтобы вы не принимали на свой счёт всё, что было сказано во время заседания. – Стальным голосом проговорил Рыбочкин. – Всё-таки подобные мероприятия – это скорее формальность, нежели реальные разбирательства, и мы знаем, что уровень вашей ценности, как сотрудника ЦКК в рамках работы со «Сферой-1» – запредельный. Каждый человек имеет право на ошибку. Даже если это ошибка континентального масштаба.

Ника сидела и не знала, куда деть свою злобу, но приходилось терпеть и держать себя в руках.

– Поэтому мы хотим прояснить все самые ключевые моменты. Во-первых, мы не собираемся даже обсуждать вопросы о вашем уходе, это бессмысленно. Вы здесь уже больше семи лет, нет никого на этом полигоне, кто знал бы объект лучше, нет никого в этой стране, кто мог бы здесь и сейчас заменить вас на посту руководителя ЦКК. Это факты. – Рыбочкин сделал небольшую паузу, чтобы выпить стакан воды. – Тем не менее, допускать подобных ситуаций мы больше не хотим, нам нужен стабильно работающий объект, и как вы можете понимать, я не могу срываться и решать все вопросы, связанные с безопасностью на всех объектах, коих у Возрождения десятки. Да, мы получили репрезентативный опыт, теперь мы знаем, что может произойти в непредвиденных обстоятельствах, информация и знания – это наш основной капитал. – Он громко прокашлялся. – Особенно когда мы двигаемся коллективно в светлое будущее, полное открытий, не побоюсь этого словосочетания, вселенских масштабов. Уж вы то должны понимать. – Он снова выдержал натянутую драматическую паузу, от которой девушке стало не по себе. – Поэтому мы просим вас рассмотреть и подписать дополнительное соглашение, всего несколько формальных пунктов индивидуальной и коллективной ответственности. Сразу говорю, переживать не стоит, Вероника Васильевна, здесь ничего криминального, мы не собираемся привлекать руководителей ведомств и подразделений к ответственности, которая может разрушить им карьеру в дальнейшем… – Он попытался сделать добродушное лицо, но у него не получилось, легко считывалась корпоративная фальшь, она как клеймо отпечатывалась в глазах каждого, кто занимает высокие должности на серьёзных предприятиях. – Мы заинтересованы в том, чтобы руководители занимались наукой и постижением новых горизонтов познания, мы хотим, чтобы вы были первооткрывателями, но и вы нас поймите, объект находится в непосредственной близости от зоны боевого столкновения. Мы должны полностью обезопасить наш объект изнутри, чтобы у врага даже не было возможности воздействовать на нас изнутри.

Она взяла в руки дополнительное соглашение, где было не менее пятидесяти страниц.

– Подождите… Вениамин Станиславович… При всём уважении, но вы подозреваете нас в диверсии? В измене?!

– Ну что вы, нет конечно. Не только не подозреваю, но и хочу, чтобы впредь у меня не было ни единого повода для подобных подозрений. Именно поэтому нам и необходимо подписать соглашение. Тут в основном пустые формальности, можете ознакомиться.

– Я могу ознакомиться в спокойной обстановке у себя дома?

– К сожалению, нет, Вероника Васильевна, эти формальные вопросы необходимо решить здесь и сейчас.

– Что произойдёт если я буду ссылаться на своё законное право ознакомиться всецело с документами, которые мне предстоит подписывать?

– О, мы бы не хотели вас торопить, но и растягивать процесс было бы тоже неблагоразумно. Всё-таки мы все взрослые люди, ни у кого нет желания подставлять вас, поэтому беглого знакомства с документом будет вполне достаточно. Он не содержит никаких сносок мелким шрифтом, здесь всё прозрачно.

Ника едва сдерживала слёзы от своей беспомощности. Её сейчас буквально взяли в клещи и любой неверный ответ будет означать конец всего, что для неё играет серьёзную роль в этой жизни.

– А что если я откажусь подписывать этот документ здесь и сейчас?

– Вероника Васильевна, мы ни в коем случае не хотим заставлять вас что-либо делать, мы лишь предлагаем вам возможность замять инцидент здесь и сейчас, но если вы хотите пойти иным путём, мы ни в коем случае не препятствуем, тут всецело ваш свободный выбор.

Другим путём – это значит, что они сделают из неё козла отпущения, затаскают по судам, она окажется в чёрных списках всех научных корпораций в том числе и за рубежом. Помимо прочего, она рискует лишиться научной степени, она получит ноль денег при увольнении, даже если это увольнение произойдёт не по её желанию, а трудовой кодекс в данном случае станет сборником анекдотов, который можно будет почитать перед сном.

Как руководитель она понимала все риски, в горле встал ком, Ника уже ничего не хотела кроме того, как оказаться дома и расплакаться в подушку, а затем просто напиться с горя, ибо с этого момента её карьера начинает лететь в тартарары.

– Я поняла вас, Вениамин Станиславович.

Она потратила где-то минут десять на то, чтобы спешно прочитать положения. Даже без юриста, она поняла, что дополнительное соглашение кабальное, она встаёт на карандаш, у неё не будет никакой свободы, всё будет по строгому расписанию, строгой отчётности. Каждый запуск Сферы будет курироваться независимой группой, которая будет выдавать свою оценку запуска, а также проверять всю команду ЦКК на предмет неразглашения государственных тайн. Она больше не руководитель ЦКК, она теперь жалкая подопытная крыса в руках корпорации.

Огромный ком подкатил к горлу, нос покраснел, ноздри увлажнились, а из правого глаза капнула слеза, которую она не смогла сдержать.

– Реакция на антибиотик, аллергия.

Рыбочкин пропустил это мимо ушей. Ему было абсолютно плевать на её чувства, на её карьеру, на её будущее.

– Спасибо, Вероника Васильевна за ваше безграничное благоразумие, стойкость и решительность. – Он протянул ей свою мясистую, волосатую руку, она её пожала в ответ. – Поверьте, формальности они иногда могут навести на какие-то дурные мысли, но в вашей повседневной жизни практически ничего не изменится. Появятся лишь незначительные мелочи, которые вы даже не заметите, уверяю вас. Ну что ж, на этом прошу меня простить, вынужден откланяться. Вам ещё предстоит переговорить с Петром Мерабовичем и Кириллом Антиповичем – новым координатором проекта. Они в соседнем кабинете. Ещё раз благодарю вас, спасибо вам, Вероника Васильевна. Вы настоящий профессионал. Всего доброго!

– Что простите? С Кириллом Чистяковым? Он новый координатор Сферы?!

– Так точно. Не буду вас задерживать. До свидания!

У Ники всё внутри рухнуло, она чувствовала, что попала в такое дерьмо, из которого ей возможно и не удастся выбраться. Слёзы бежали уже сами собой, из носа текло, она будто потеряла все силы, внутренний стержень сломался, корпоративная машина её перемолола и выплюнула, словно она была не человеком, а каким-то насекомым.

Секунд тридцать она себе позволила всхлипывать в пустом кабинете, затем вытерла лицо внутренней стороной подола своего лабораторного халата, привела себя в порядок, и направилась в соседний кабинет на встречу незавидной судьбе.

* * * * *

Перед ней сидели три человека: Чистяков, Оленковский и какой-то неизвестный мужчина. Касьянова старалась держаться спокойно и стойко. Не имея возможности посмотреть на себя со стороны, она лишь надеялась, что не выглядит как брошенная первокурсница, у которой случилась первая любовь.

– Итак, Вероника Степановна…

– Васильевна. – Поправила она Оленковского.

– Да, простите, Вероника Наилевна. – Продолжил он безэмоционально. Второй раз Касьянова поправлять его не стала. – Я рад, что все вопросы с Вениамином Станиславовичем удалось утрясти. К добру.

Она чуть не вскипела от того, что отчество своего хозяина Оленковский таки сумел выучить.

– Думаю Пустякова Кирилла и Кораблёва Валерия вам представлять не надо…

Кирилл чуть нагнулся в сторону пожилого учёного и вполголоса сказал, что Кораблёв не Валерий, а Игорь, а сам он не Пустяков, а Чистяков, но старику было абсолютно побоку.

– Да, да, коллеги… Перед нами стоит важная задача, до этого момента мы были уверены, что искусственный интеллект, работающий в связке со Сферой – это решение, которое изменит будущее. Так оно и случилось, но мы не учли, что нам необходимо не просто глубокое внедрение, а глубочайшее. Посему, Кораблёв, даю вам слово.

Молодой человек лет тридцати с короткими, аккуратно уложенными, каштановыми волосами и карими глазами прокашлялся, после чего взял в руки планшет и начал вещать.

– Спасибо, Пётр Мерабович, я бы хотел вкратце проговорить основные моменты по наращиванию базы компетенций по эксплуатации Медейи в рамках «Сферы-1». – Он посмотрел на Нику, та глядела на него не мигая. – Начнём, пожалуй, с…

Далее всё было как в тумане, Ника слушала бесконечные разглагольствования касательно Медейи, её роли во всём проекте и её технологическом совершенстве. Большую часть того, что сообщил ей Кораблёв, она прекрасно знала ещё из начального инструктажа физиков, поступающих на полигон в качестве лаборантов, обслуживающих ЦКК и Медейю. Остальное уже были нюансы, которыми он не мог не поделиться, так как хотел выслужиться перед начальством. Касьянова лишь ждала, когда это всё закончится.

В конце ей подсунули ещё пару бланков на подпись, она поставила свои инициалы даже не глядя. Оленковский снова перепутал все имена и отчества, жидко попрощался и испарился, Кораблёв откланялся, в итоге Ника осталась с глазу на глаз с Чистяковым.

– Я хочу обсудить парочку деталей…

– Говори сразу, что тебе конкретно нужно от меня? Мне этих корпоративных игр хватило за глаза.

Он улыбнулся уголками губ.

– Пока ничего, но грядут серьёзные перемены. Мы с тобой остались на плаву, многие же просто останутся у обочины. Нам обоим будет выгодно, если мы оставим все обиды и противоречия позади. Как тебе такой план?

Она отвернулась в сторону и промолчала, сделав вид, что чешет затылок.

– Да, я понимаю, что сейчас друг перед другом извиняться будет сложновато. Но у нас есть время, чтобы наладить отношения. Я совершенно не заинтересован в том, чтобы мы враждовали.

– Я тебя услышала. – Резко ответила девушка.

– Тогда по рукам?

Он протянул свою костлявую пятерню в знак дружбы, но Ника к нему не прикоснулась.

– Сначала высплюсь и только потом буду заключать устные соглашения.

С этими словами она встала и ушла. Чистяков же сидел в некоем недоумении, но в целом довольный тем, что произошло.

Глава одиннадцатая

Придя по адресу, я постучал и стал ждать. Прошло минут пять и за дверью послышалось какое-то шебуршание. Через пару мгновений шаги хозяина квартиры уже были слышны у двери.

– Что надо?! – Незнакомец не торопился открывать.

– Я от Владислава Юры… По вопросам снабжения.

Повисла пауза, затем заскрежетали замки и мне отворил какой-то низенький, коренастый мужичок босиком в одних шортах. В зубах у него была курительная трубка, на правой руке огромная татуировка горящего поршня, который стоит на курьих ножках. Жиденькие волосы он покрасил в ярко-розовый цвет, а глаза были подведены тушью и карандашом.

– Заходь.

Я оказался в узком коридоре, который вёл к трём дверям, все закрытые и судя по всему, дальше коридора мне идти было не положено.

– Значица… Осталась пара карабинов, есть полуавтоматические винтовки, есть даже экспериментальный гаусс-ствол «Синхрона», старая модель… – Он замялся. – Интересно нахуя они его вообще делали? Стреляет, как говно, но зато в коллекцию отлично ляжет. – Он вынул трубку изо рта и пыхнул дымком. – Впрочем, коллекционер ты или нет, я без понятия. Да и не нужно рассказывать. Мне не интересно. Что будешь брать?

– Обычный ствол. Пистолет, револьвер, дроп-шутер…

– Тю-ю, не-е, брат, какой ещё нахуй дроп-шутер? Ты хочешь, чтобы минобороны меня на бутылку посадило?

– Ну тогда просто пистолет или револьвер.

– Не имеем, друг. Кончилось.

– Ну охуеть, и что мне делать?

– Подожди минутку.

Он скрылся за одной из дверей, затем вернулся с салфеткой, где неразборчиво был написан адрес.

– Вот сюда тебе нужно. Этот кент у меня купил зачем-то два ствола. Может один из них тебе продаст? Учёный какой-то. Говорил, что работает на полигоне. Балабол он или нет? Даже если знаешь – не отвечай, мне насрать. Ещё что-нибудь?

– Э-э… Нет, спасибо.

– Ну тогда шуруй, у меня тут шмаль недокуренная, а ты весь кайф обламываешь.

Он буквально вытолкал меня за дверь, и я остался стоять с огрызком в руках в полном недоумении. Я так и не понял, была ли это салфетка или же туалетная бумага, важно лишь то, что адрес я узнал, и мне стало от этого не по себе.

Уже находясь возле двери по новому адресу, я сжёг салфетку, а вместе с ней и записку Юры. Нажал на дверной звонок. В отличие от первого места, владелец помещения подошёл довольно быстро, включилась камера, зажёгся монитор, в котором я увидел знакомое лицо.

– Григорян! Какими судьбами?

Не успел я ответить, как дверь автоматически распахнулась, а навстречу мне вышел Ваня Попов, мы пожали друг другу руки, он тут же пригласил меня внутрь, где налил чаю, положил тарелку с пирожными, а также предложил пообедать.

– Нет, спасибо, строго говоря, я здесь по делу…

– Ай, Гриша, давно же не виделись, давай дела потом, лучше расскажи, как сам?

– Ну-у… Странно… Непонятно… В жизни перемены, всё как-то очень непредсказуемо складывается…

– Вот и у меня, Гриша, вот и у меня…

– Вань, как самочувствие вообще? Ты выглядишь… Отлично. Как будто и не было никакого инцидента в ЦКК.

– От души, брат! Я тебе сейчас чего расскажу… Ты будешь в шоке.

После этой фразы, я погрузился с головой в историю Вани, где он в красках описал весь процесс инцидента со Сферой, а также дальнейшее их нахождение в стационаре.

– В итоге мне удалось увидеть грудь Касьяновой… Потрясающее зрелище! Жаль она та ещё недотрога, бьюсь об заклад по

– Мда… – Я не знал, как это комментировать.

– Кстати, давно хотел тебе сказать, что за спиной стоит некто… Весьма странный. Но ты не дёргайся.

Я резко обернулся, но там никого не оказалось, сердце заколотилось как бешеное.

– Ты так не пугай, блин!

– И про кодовое слово не забудь.

– Что?

– Что?!

Только сейчас я начал обращать внимание на то, что поведение Попова со странностями. В процессе истории он допускал какие-то лирические отступления, которые казалось бы не имели никакого отношения к сказанному, а в его движениях считывалась совершенно неестественная резкость. Как будто сигналы от мозга поступали неравномерно, рвано, а порой и вовсе зависали где-то посередине, поэтому он не помнил, что сказал секунду назад.

– Какое ещё кодовое слово?

– О чём речь?

– Ты только что сказал же…

Он резко развернулся на сто восемьдесят градусов и выпил залпом стакан воды. Выглядело это довольно жутко, учитывая, что половина стакана была пролита мимо цели.

– Только сейчас понял, что кое-что не рассказал тебе, пойдём.

Попов привёл нас в зал, где стоял красивый кожаный диван, а по стенам расползалось огромное количество травянистых растений, которые буквально обвивали большую часть элементов гарнитура. Кое-что росло в горшках, иной стебель – непонятно откуда, как будто прямо из шкафов и стен. Повсюду летали насекомые, потому что Ваня расставил вонючие горшки с какой-то смесью напоминавшей компост, плавающий в клейкой вязкой полупрозрачной субстанции. Ко всему прочему оно всё пузырилось, а кондиционер был настроен на температуру в тридцать два градуса. В сочетании с закрытыми окнами возникал эффект парника, находиться здесь было невозможно, готов поклясться, что краем глаза я заметил сколопендру, убежавшую под диван.

Несмотря на всю абсурдность обстановки, Ваня был уверен, что всё в порядке. Он радостно вдохнул полной грудью, затем подошёл к шкафу, достал из него револьвер, кинул на диван рядом со мной и плюхнулся туда же сам, держа в руках блокнот. Сказать, что я был в шоке, не сказать ничего.

– Не так давно увлёкся идеей квантового бессмертия, Гриш. – Он улыбался во все зубы, а его движения иногда были настолько резкими, что я подпрыгивал. – Как будто чувствовал, что это дело моей жизни. Знаешь… – Совершенно спонтанно, он сделал кувырок вперёд на полу, затем сел на диван, как ни в чём не бывало. – О чём я говорил?

Я напомнил о квантовом бессмертии. Он начал смотреть в потолок и завис на какое-то время. Всё это напоминало закоротивший микропроцессор. Как будто его мозг пытался отправлять какие-то сигналы бедствия, но из-за повреждения ключевых участков, микросхем, не мог обратиться к старым протоколам и использовал ошибочные маршруты отправки сигналов.

У меня начали появляться первые подозрения…

– Видишь список? – Он протянул мне блокнот, где была длинная таблица, состоящая из двух столбцов. Первый столбец дата, а во втором столбце сплошные нули. Навскидку можно было насчитать пару десятков заполненных строк. – Это мой эксперимент. И я горжусь своими достижениями в нём. Гриша, друг мой, Сфера не идёт с этим ни в какое сравнение, поверь… Всё, что делал Оленковский, всё что делала Касьянова… Схроны, алгоритмы… Всё – пыль. Да, да, не удивляйся.

– Вань, ты выглядишь как одержимый… Что происходит?

– Смотри, знаешь, что значит ноль? Правильно, Иван Попов – один, Вселенная – ноль. Ха! – У него начала дёргаться рука, но он как будто этого не замечал. Зато я смотрел на это и пребывал в состоянии, которое сложно комфортным. – Другими словами, смерть – невозможна. Да! Она попросту не случится… Наше сознание не способно умереть, Гриша, потому что количество вселенных бесконечно, и каждый раз, если в одной из них наступает смерть, сознание выбирает ту, где ты остаёшься жив.

Что за бред он несёт?

– Так, Вань, давай тормози, я пришёл сюда совсем о другом поговорить…

От духоты у меня участилось дыхание, я стал вытирать пот со лба каждые две минуты. Ваня, сидящий передо мной топлес в одних брюках, как будто не чувствовал всего этого. Он хоть и обливался потом, но как будто чувства атрофировались. Я даже не был уверен, что головой он находился в этой реальности. Попов выглядел как помешанный.

– Так вот, в последний раз я проверял свою гипотезу ещё до больницы. С тех пор много воды утекло. Время возвращаться в колею, иначе мой эксперимент будет недостаточно репрезентативным. – Он схватил револьвер и резко крутанул барабан. – На что делаешь ставку, Гриша? Я делаю ставку на квантовое бессмертие!

После этих слов он приставил ствол к челюсти, и нажал на спусковой крючок. Прозвенел оглушающий выстрел, я зажмурился от неожиданности и отпрянул назад, свалившись с дивана. Кажется, я орал в этот момент, но я не слышал собственного крика, я вообще ничего не слышал, кроме протяжного отдалённого свиста. По ещё тёплому телу Попова проползла та самая сколопендра, которую я видел минут десять назад…

* * * * *

Ника, Лиза и Агата находились в одном из помещений корпуса «С», где чаще всего проводились конференции, собрания и сходки. Меж всеми троими какое-то время висела натужная пауза, ибо девушки знали о произошедшем, но очень быстро пауза превратилась в перепалку со слезами и соплями. Зарёванная Лиза чуть ли не порывалась разбить мастербук о голову Ники, но Агата её останавливала каждый раз. Сама Ника находилась в шоке от происходящего.

– Ты же сказала, что всё под контролем! Настолько под контролем, что нас выперли, сука?! – Лиза орала так, что аж слюна изо рта летела. – Свою жопу ты прикрыла, а нас в размен, господи, ну почему я такая дура?! – Она прижалась к Агате, та её по матерински приобняла и погладила. – Хорошо хоть отдала исследования Чистякову, всяко лучше, чем тебе… Блядь, ну просто пиздец…

У Ники глаза округлились.

– Что?! Ты отдала свои наработки Чистякову?

– Ты глухая что ли?!

– Зачем?! Ну зачем?! И когда ты вообще успела?!

– Как знала, что на тебя рассчитывать не стоит, поэтому я говорила с ним ещё в тот раз. Он с большим удовольствием принял проект и сказал, что впишет меня в соавторы, договорится обо всём!

– Дура, да ты из-за него осталась без работы!

– Рассказывай тут мне… – Лиза грозно плюнула на пол, слюна попала на сапог Ники, та закатила глаза, понимая, что это полное ребячество и бессмыслица. – Тебе с самого начала было насрать! Только о себе и думаешь.

Ника не обращала внимания на её выпады, потому что это именно то, чего и следовало ожидать от человека, лишившегося в одночасье работы мечты.

– Да хоть бы в стол положила… Лучше, чем отдавать не пойми кому. Ладно, проехали…

– Ничего не проехали, я теперь как работу буду искать?! Ты вообще подумала об этом? У меня в трудовой стоит увольнение за грубейшее нарушение дисциплинарных норм безопасности! Да мне путь на любой научно-исследовательский полигон заказан. Благодаря тебе, сука!

– Да что я должна была сделать по-твоему?! Упасть на колени и умолять?

– Да хоть так!

Агата молча смотрела на Нику, во взгляде было осуждение, но вступать в перепалку она явно не планировала.

– Ещё чего? Может быть мне надо было всей группе принимающих решения отдаться по очереди?! Думай, чего несёшь, овца!

– Я несу бремя человека, который должен заботится о больной матери и брате-инвалиде! А ты тварь безмозглая напиздела с три короба, что всё под контролем, а потом мне приходит уведомление об увольнении!

– Ой, дура набитая, радуйся, что у тебя вообще есть родственники. Моя мать уже давным-давно как почила. А деньги – это приходящее, вот уж из-за чего точно убиваться не стоит…

– Ну и поделом тебе, справедливость всё-таки существует!

У Ники глаза на лоб полезли, в висках начало пульсировать, рука машинально поднялась и девушка влупила Лизе такую затрещину, что у той аж очки слетели. В свою очередь, коренастая и крепкая Бермудская не растерялась и уже через пару мгновений повалила Касьянову на пол, пытаясь вырвать ей волосы. Последней оставалось только защищаться, что было сил, потому что бывший координатор по работе с межматерьем оказалась тяжёлой, напористой и очень сильной. Вместе с парой выдранных клоков волос, Ника получила три мощные пощёчины тыловой стороной ладони, от которых полетели искры из глаз. Но она и сама в накладе не осталась, укусив Лизу, что было мочи и насладившись её воплем отчаяния. Агата вмешалась лишь спустя секунд пятнадцать, за это время девки умудрились превратить волосы на головах друг друга в разворошённые вороньи гнёзда, лица налились кровью, левая щека Бермудской побагровела от свежего удара кулаком Касьяновой. Что ни говори, при всей видимой хрупкости Ники, она могла дать жару. Лицо руководителя выглядело скверно, во время перепалки Лиза умудрилась всадить ей локтём в нос из-за чего пошла кровь, а переносица побагровела.

Агата стала решающим звеном, весила она больше, чем каждая из дерущихся, а сил у деревенской девки хоть отбавляй, поэтому даже спортсменка Лиза не смогла ничего противопоставить этой прыти. Как только руководителя ЦКК удалось вытащить из-под координатора, она тут же вскочила, отпрянула назад, взяла в руки первое, что попалось – увесистый микрофон, и всем своим видом показала, что становиться проигравшей не планирует.

Кушенякина же держала взбешённую Бермудскую, которая продолжала изрыгать проклятия. Через минуту напряжение немного спало, Ника села на ближайший стул, чтобы восстановить дыхание, Лиза сидела поодаль, закрыв лицо руками, а Агата стояла и поглядывала на часы.

– Не буду говорить, что я у меня к тебе нет претензий… Они есть.

– Ага, грудь у меня слишком маленькая, чтобы кофты с вырезом носить. – Язвительно вернула должок Ника.

– Господи, какая же ты мелочная и злопамятная…

Ника промолчала и достала сигарету с зажигалкой.

– Я хотела только одно сказать… – Продолжила Кушенякина. – Если вдруг кто-то из вас увидит чёрное пятно, чёрный портал или вообще какую-либо чёрную, может быть тёмно-серую галлюцинацию… Не вздумайте подходить к ней и прикасаться. Я уже один раз так чуть душу не отвела…

Касьянова выпустила дым изо рта и посмотрела на Агату.

– Всё-таки уедешь из страны?

– Не знаю… Но я даже в какой-то степени рада, что всё так закончилось. Вернусь наконец к родителям, проведу время в родной деревне. Всё переосмыслю. – Она улыбнулась уголками губ. – Я уже в предвкушении.

Часть третья: диффузия

– Это придётся согласовывать снова с Оленковским и Рыбочкиным.

– Когда это было проблемой?

– Просто напоминаю. – Макс Ан стоял и потирал подбородок, раздумывая над тем, что предлагали коллеги. – Но это всё равно упирается в огромное количество совершенно неконтролируемых факторов, которые нужно тестировать неделями. Мы не можем просто взять и всё изменить.