Текст книги "Хрусталь (СИ)"

Автор книги: Антон Щегулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Да, ты прям малышка... – Произнёс я с издёвкой, намекая на её рост и телосложение.

– Теплинин, не играй с огнем.

– Я с огнем начал играть в тот момент, когда поселил малолетку с СДВГ, нарциссизмом и ярко выраженным психозом в соседней комнате. – Понимая, что с того дежурства, ещё ни разу не был дома, стало интересно, чем она там занята. – Хотя она так заработалась официанткой, что небось дрыхнет без задних ног до сих пор.

– Как интересно… Сеанс назначен мне, а выговариваешься в итоге ты. – Она сделала ещё пару глотков. – Подожди, мне надо определиться, нравится мне такой формат или нет…

– Я оценил твой психотип, ты эдакая мамочка, которой надо впитывать информацию и все контролировать. Тебя бесит, когда кто-то контролирует ситуацию вместо тебя. – Я затянулся сигаретой и не успев выдохнуть весь дым, продолжил. – Но ты не всегда такая, иногда в тебе что-то переключается, ты становишься маленькой, беззащитной девчушкой, вот в такие моменты, надо хватать контроль в охапку и… – Я сделал драматичную паузу. – И ты уже доверяешь такому человеку.

– Какая же чушь. – Сказав это с презрением, она недовольно ухмыльнулась. – Вся твоя теория – полный бред!

– Не могу не согласиться.

– Неужели ты можешь допускать тот факт, что ты знаешь меня лучше, чем я сама себя?!

– Не могу и не допускаю.

– Я живу в этом теле, Гриша. – Она перестала называть меня Теплининым, отлично. – И никто кроме меня не может знать больше меня… Про меня! Так и запиши в своем сраном блокнотике. Все то вы – духологи любите записывать.

Я резко захлопнул блокнот и швырнул его за спину. Где-то позади послышался глухой стук от падения.

– Да и в задницу этот блокнот, верно?

– Не выделывайся. Вам – духологам, почему-то кажется, что вы видите людей насквозь, что вы в них разбираетесь... – Она закурила папиросу. – Но вы даже в себе разобраться не можете.

– Туда их! Так их! – Я затянулся. – Те еще шарлатаны... Честно? Я бы за яйца подвесил на крюк каждого мужика духолога, а у каждой бабы духолога отобрал бы лицензию. И это я ещё не сильно напился!

Ника внезапно и абсолютно искренне рассмеялась, на что и был мой расчет.

– Теплинин, – Хоть и снова по фамилии, но уже нежно и ласково. – что ты несешь? Как мы вообще дошли до такого? Ха-ха! Ужас… – Довольная, посмотрела на часы на стене и снова на меня. – Но с мужиками и яйцами это хорошо. Я бы всех подвесила: Чистякова, Пешкова, Рыбочкина, Оленковского, всех троих Кораблёвых, будь они прокляты! – Касьянова задумалась. – Да я мужененавистница какая-то получается… Как я планирую ребёнка, если я ненавижу мужчин?

Я поперхнулся вином.

– Чего ты удивляешься? – Степень опьянения девушки росла, алкоголь медленно всасывался в кровь. – Да, я баба, я мечтала о семье и ребёнке, ещё когда училась в вузе. Чуть не вышла замуж за одного идиота… И теперь не знаю, это была ошибка или нет? Чего молчишь?!

Последнее прозвучало достаточно резко, я даже подпрыгнул. Она искренне улыбалась, девушке понравилось, как она заставила меня вздрогнуть.

Всего то нужно было достать немного горячительного и встать на её сторону в каком-нибудь важном для неё вопросе. Мне повезло, и я попал в точку довольно быстро! Опыт? Навык? Или всё-таки удача?

Она уже требует, чтобы я с ней разговаривал, хотя полчаса назад утверждала, что терпеть не может, когда я открываю рот.

Ника могла возглавить весь полигон, каждому раздать лещей, как моральных, так и физических, пойти разрыдаться у себя в комнате, а затем вытереть слезы и еще раз повторить процесс. Это меня восхищало и пугало одновременно.

Но слишком пресмыкаться перед ней тоже нельзя, надо чуть-чуть поиграть на её чувствах, дать ей побеситься, дать ей возможность показать свое моральное превосходство над тобой и в этот момент выразить максимальную солидарность во всем, добавить артистизма и еще большей ненависти к тем, кого она сама ненавидит.

У себя в голове, я уже вручал самому себе кубок по завоеванию человеческих сердец.

– Чего тут говорить? Всё и так понятно, можно уже ставить диагноз и назначать лечение.

– Чертëнок, ты меня так рассмешил, что я забыла о чем мы говорили!

Повисла неловкая пауза, которую она сама же и прервала к моему удивлению.

– Ты знаешь, иногда я задумываюсь о прошлом, и о том, как на меня повлияло какое-либо событие… Но я никогда не могла разобраться сама. Этот клубок, который начал запутываться еще в детстве. Как представлю, сколько работы предстоит, чтобы в себе разобраться, так думаю, что уж лучше напишу еще несколько научных статей, зафиксирую пару результатов после запуска, чем это всё. – Она сощурилась и уставилась в потолок. – Вот есть у меня воспоминание из детства. Мы садимся на поезд с мамой, мне года три или может четыре, не помню. Двери закрываются, она заходит в салон, а я остаюсь в тамбуре и вижу, как мужчине зажало ногу дверьми. Сам мужчина снаружи, а нога внутри. И видимо сбой электроники или что-то ещё, поезд тронулся. Его начинает тащить по платформе, я подбегаю к окну в двери, вижу его выражение лица полное ужаса, но я ничего не могу сделать, я остолбенела… И смотрю на него, как он пытается выбраться, как он безуспешно встаёт на одну ногу, а потом снова падает. Поезд набирает скорость и через несколько мгновений его сносит оградой, а ногу вырывает из дверей, они резко захлопываются до конца… Хлопок. Мощный хлопок. Не помню точно, но кажется я видела кровь… Ему было больно? Возможно он погиб после этого? Или может оно было и не так страшно, как казалось мне в детстве, и он отделался лишь ушибами? Я не знаю… Мог ли ребёнок в таком возрасте повлиять на ситуацию? Могла ли я что-то сделать? Я застыла в ужасе… Я не понимала, что происходит.

Я даже выпал в осадок на несколько секунд от того, как мощно изменился вектор нашего взаимодействия буквально на глазах. Переосмыслив всё, что она мне рассказала, я понял, что это всего лишь случайное воспоминание, которое без глубинного анализа совершенно ни о чём не говорит.

– Часто ты об этом вспоминаешь? Это тебя сильно тревожит?

– Нет, сегодня вспомнила впервые за несколько лет. Похоже, меня оно не сильно то и гложет. Но я подумала вдруг это может быть важно?

Дальше разговор как-то сам пошёл примерно в том же русле, она мне рассказывала случайные факты из своей жизни, а я так же случайно на них реагировал. Узнал много нового, да и в целом почувствовал, что девушка расслабилась. Она несколько раз уже будучи совсем пьяной, сказала, что такой духолог ей подходит. А я чувствовал себя каким-то проходимцем, который на деле просто споил главного физика полигона и пользуясь случаем, покопался у неё в голове. Впрочем, если бы она этого не хотела, я бы в её мозги не залез, даже пусть она была бы трижды пьяна в стельку.

– Знаешь, мы с тобой до сих пор не решили один важный вопрос, Теплинин. – Снова по фамилии, снова нежно, ласково и немного с вызовом. – Какого чёрта ты тогда докопался до меня на инструктаже? Что я тебе такого сделала?!

Тут я уже почувствовал, что пришло моё время разгуляться по полной.

– О-о, что ты мне такого сделала? Проще сказать, чего ты не сделала. Например, ты не отвечала на мои сообщения никак, кроме односложных предложений. Ты не шла на контакт, ты вела себя как стерва и вообще у меня сложилось ощущение, что мы с тобой какие-то два незнакомца, между которыми ничего и не было по сути…

Она смотрела на меня чуть свысока, приподняв брови и едва улыбаясь, как будто старалась изо всех сил сдержать улыбку, но не получалось.

– Ах вот оно что… Мальчик, которому нужно много внимания и понимания.

– Пф-ф, не говори ерунды, мне просто не близок подобный подход, когда вы вроде становитесь парой, а вроде и не становитесь. А вообще чёрт вас разберёт, сделаем вид, что незнакомы. Тьфу!

– С чего ты вообще взял, что мы стали парой в тот момент?

– Действительно, а наши гулянки, свидания, поцелуи? Ты лежала у меня на груди и тебе было хорошо.

– Ну и что?

Тут уже я вышел из себя.

– Ха! Ну да, о чём вообще говорить с человеком, который неразборчиво контактный?

У неё глаза выкатились из орбит.

– Это ты меня сейчас так шлюхой обозвал?!

– Э-э…

На самом деле я вовсе не это имел ввиду, но походу прозвучало оно именно так.

– Ты чокнутый, просто долбаный олигофрен! Только ты так умеешь, ей богу!

– Ну давай, трактуй мои слова, как твоей душе захочется… Ведь какая разница, что я имел ввиду? Зачем разбираться? Проще психануть и уйти. Ага!

– С тобой даже психоз не поможет, таких манипуляторов только поискать… Вьёшь свои сети паучьи, чтобы закрыть горстку жалких комплексов и обид! – Она говорила на повышенных интонациях, и судя по движениям, собиралась уходить.

– Поэтому ты сама завела эту тему?

– Я завела эту тему, потому что ты всё ходишь вокруг да около, сам ни на что не способен, даже тогда пришлось тебя первой целовать, тормоз!

Она встала с кресла и направилась к выходу.

– Коли ты такая сдержанная, чего сама психанула на инструктаже? Даже Сяолунович офигел.

– Ты вообще не при чём – Она подошла почти вплотную, я не пускал её к выходу. – Я тогда переживала за другого человека.

– И за какого же?

– За своего брата!

– Ой, как стелет то гладко, ой, прям уши развесил.

– Нет, я серьёзно!

– Да, да, конечно.

– Не веришь? Ну и до свидания! Дай пройти, урод!

В мгновение ока она вспыхнула, как факел. Я преграждал ей путь. Касьянова попыталась меня толкнуть, но вышло не очень, я даже не почувствовал и не сдвинулся с места.

– Теплинин, я тебя ударю! Сильно ударю!

– Бей сколько влезет, я никуда тебя не отпущу, наш сеанс не завершён.

– Меня снова раздражает твой голос. Заткнись!

– Переживу. Затыкаться не планирую.

Она очень сильно хотела меня ударить, но не решалась. Стояла и буквально вскипала от ярости, а я не давал ей ходу. Не знаю какое шестое чувство мне подсказывало, что нужно стоять как вкопанный. Может быть чувство слабоумия и отваги?

Наконец она сжала кулак и ударила меня в грудь, что было мочи. Несмотря на действительно крепкий для девушки удар, я-таки никак не отреагировал. Хотя уверен, что синяк останется.

Ника развернулась и отошла обратно к своему креслу, затем как будто снова взбесилась и снова попыталась прошмыгнуть мимо меня, но я её поймал за талию.

Дьяволица брыкалась и даже случайно саданула мне локтём в челюсть. У меня даже слегка в глазах потемнело, ибо удар был неожиданный и весьма точный. Я услышал её сдавленный стон. Ника кажется распереживалась из-за силы незапланированного удара. Но увидев, что я в порядке, снова начала брыкаться и ногой случайно отдавила мне большой палец. Было бы больно, если бы она весила чуть больше сорока девяти килограмм.

Всё это продолжалось ровно до тех пор пока она не выдохлась.

– Да отпусти же меня!

Я молчал.

– Теплинин, я подам жалобу за домогательство! – Она шипела, но как будто девушка пыталась саму себя убедить в собственных доводах. Её тело говорило совершенно об обратном. – Тебя уволят!

– Размечталась, я тут по особому контракту, на особом счету.

У неё на лбу уже выступила испарина. Чёрная водолазка у девушки слегка задралась, я ощущал рукой тепло её бархатистой кожи. Она из последних сил дёрнулась и полностью обмякла в изнеможении и отчаянии.

– И зачем я только лёгкой атлетикой занималась, если не хватает выносливости даже в такой нелепой ситуации.

Мы продолжали стоять.

– Ну всё, отпусти, я успокоилась.

– Нет, ещё неизвестно когда ты снова окажешься в моих объятиях.

– Это не объятия, это какая-то нелепость, Теплинин! Ну всё!

– Нет.

Она недовольно выдохнула.

– Дай хоть встану нормально, мы как идиоты.

Я слегка ослабил хватку, она выпрямилась. Мы застыли в незатейливой позе, глаза у неё были хмельные, злые, при этом любопытные… Я подхватил её за талию, как-то так вышло, что её руки оказались у меня на плечах, мы смотрели друг другу в глаза, изучали. Я наблюдал, как она пытается разобраться в ворохе своих чувств, посему не мешал. Это у меня всё было просто и понятно, а девчонка пусть разбирается, я не тороплюсь.

– Ты меня одновременно бесишь и как-то…

– Будоражу?

– Заткнись… Я сказала же! – Её гетерохромия глаз была бесподобна. Тёмно синяя и серая радужные оболочки. – Ты как заветрившийся любимый торт… Оболочка мерзкая, твёрдая, но когда пробуешь, как будто вкус детства.

– Могла придумать, что получше? Пообещай, что если будешь писать мемуары, наймёшь профессионала, и не станешь из себя выдавливать подобные перлы.

Она стояла молча. Сверлила дырку во мне взглядом. Рот был слегка приоткрыт. Через пару мгновений, она прикусила нижнюю губу. Между нами можно было заряжать электронику, напряжение росло с каждой секундой.

– Скажи…

– Что сказать?

– Скажи, что ты сейчас серьёзен, как никогда…

– Я серьёзен, как никогда…

Я был готов повторить, что угодно, лишь бы это мгновение не заканчивалось.

– Ты понимаешь, что ты вёл себя как детсадовец? Зачем ты издевался надо мной во время инструктажа?

Я знал, что дело именно в этом! Чертовка держалась до последнего.

– Значит вот оно что…

– Не виляй, ответь! – Касьянова даже не моргнула ни разу за всё это время.

– Я ненавижу холодных женщин, которые выдают себя за тех, кем не являются…

– Это не ответ.

– Я хотел тебе сделать неприятно, я хотел довести тебя, мне это доставляло удовольствие.

Она всё ещё внимательно смотрела и не двигалась.

– Но когда я это сделал, я не почувствовал удовлетворения. Мне не понравилось. Фу.

Я обнаружил подобие улыбки на её лице, но она всё ещё изучала меня.

– Ты понимаешь, что я ненавижу, когда мне пытаются сделать больно таким способом?

– Я понимаю.

– Скажи это.

– Я понимаю, что изводить тебя такими способами – это плохая идея, и я больше никогда так не буду делать.

Мы замерли примерно на минуту, уж не знаю, что она высматривала ещё. Я стоял перед ней, как открытая книга.

– Знаешь, чего тебе не хватало тогда, когда мы оставались наедине в прошлом?

Я отрицательно помотал головой. Её вопросы уже начинали меня бесить, и я начал думать, что зря затеял эту игру. Может она не так уж желанна, как кажется? Первое впечатление было верным?

– Нежности, размеренности, тонкого подхода. Каждый раз ты буквально норовил меня сожрать. Поцелуй меня, но иначе, не как в тот раз…

Ладно, на этом моменте, я готов взять свои мысли обратно… Откуда бы они ни появлялись.

Мне дважды предлагать не надо, я медленно приблизился, ощутив её горячее дыхание. Раз она хочет поиграть в нежность, я поиграю, но уже на своих условиях. К губам я не прикасался, пусть томится со своими желаниями. Сначала я едва касаясь прошёлся по щеке, затем слегка дотронулся до шеи, передвинулся к мочке уха, едва куснул, она буквально обмякла у меня на руках.

Девчонка хоть и много о себе думает, но совершенно ничего не понимает. Не просто так я её пытался сожрать в те моменты, тогда она этого хотела, её тело требовало такой страсти. Теперь же она посмотрела несколько романтических комедий и вдруг решила, что целоваться надо едва касаясь. Но она не учитывает тот факт, что это парный танец, а она не робот, чтобы игнорировать свои собственные желания.

Ещё секунду назад, её тело было в пятнадцати сантиметрах от меня, теперь же я ощущал, как она прижалась ко мне своей грудью. Ещё секунду назад, она едва касалась меня руками, теперь же я ощущал её ладонь своим затылком. Она залезла в мои волосы всей своей пятернёй и иногда складывалось ощущение, что ненароком вырвет клок. Ещё секунду назад, она прикусывала нижнюю губу в ожидании, когда я наконец переключусь с носогубной складки на самую главную часть её лица, теперь же, она хватает моё лицо обеими ладошками, и буквально впивается в меня. Я ощущаю её горячий язык, мне это нравится, хочется больше, больше, больше. Неторопливый ритм, заданный мною же, продолжается и мы стоим лижемся словно школьники, но очень медленно с чувством, с толком, с расстановкой. Ей это нравится, я чувствую. Она уже практически растворилась в своих желаниях, иногда проскальзывают невербальные нотки сомнения, но они тут же исчезают.

Я сажусь на диван, она оказывается у меня на коленях, водолазка чуть задирается у неё на запястьях, и я вижу самоклеящиеся повязки – последствия её относительно недавнего психоза. Ника нависает надо мной, её распахнутый лабораторный халат закрывает нас от света, мы оказываемся в нашем небольшом, тёплом, я бы даже сказал горячем мирке, где почти всё дозволено. Она нежная как кошка, уже иногда берёт инициативу в свои руки, трётся об моё лицо щекой, целует за ухом и чуть ли не мурлычет, настолько ей хорошо.

У меня пробегают мысли о том, чтобы сорвать с неё одежду, но к сожалению, мы находимся в публичном месте, дверь не заперта, сюда может войти кто угодно и когда угодно.

Стоило мне лишь об этом подумать, как послышались грузные, неуклюжие шаги, которые приближались с большой скоростью. Ника тоже услышала это, замерла в ожидании, и как назло, ручка двери повернулась, незнакомец начал заходить внутрь.

Касьянова вскочила, как ошпаренная, я тоже поднялся, но скрыть то, чем мы занимались было сложно. А вошёл никто иной, как Витя Шаров.

– Ну понятно, голубки. – Он смотрел то на неё, то на меня. – А кто мне говорил, мол, она не моя? А? Сидят тут… Подозревал же, что вы любовники, но всё равно тебе поверил, оболтус ты чёртов, Теплинин! – Он шмыгнул носом. – Чем тут воняет? Куревом? Вы вообще оборзели что ли?!

– Вить, ты нас за школьников не держи, да?

– Так, ладно, сеанс закончился, думаю мне пора. – Ника сказала это, глядя на наручные часы.

– Стоять, молодая! – Шаров смотрел на неё грозно и властно. – Надеюсь, хоть с этим вы сработались?

Она посмотрела на него, затем на меня, затем снова на него.

– Да, вполне, мне всё понравилось! Спасибо, Витя! Всем пока!

– Чем от тебя несёт? – Он принюхался. – Вы что пьяные, черти?

Я незаметно подвинул ногой бутылку вина, которая стояла рядом с диваном, чтобы Шаров её не обнаружил.

Ника смылась под шумок, а я остался наедине с Витей, не понимая, как буду из всего этого выпутываться. Однако к моему удивлению, всё закончилось относительно безболезненно.

– Гриша, ты давай тут не устраивай мне беспорядок. Занимайтесь непотребствами в другом месте, понял?

– Так точно, шеф.

– Это ещё не всё.

– Слушаю, шеф.

– Для тебя есть задача, тебе нужно будет прогнать через «пулю» нескольких новеньких поступивших. Надеюсь справишься? Я не застану тебя снова за любовными утехами ещё с кем-то? Дон Жуан хренов…

– Нет, нет… Это вообще была случайность…

– Ага, случайность. Дети у вас потом тоже случайно появятся? Лапшу он мне вешает.

Глава двадцать третья

День даже не планировал заканчиваться, сразу после больницы мне позвонил Ростислав и предложил встретиться. Видимо, он знал о всех моих действиях и передвижениях…

– Привет, пересечёмся? Я подъеду, ты сейчас где?

– Я у больницы.

– Я рядом, жди.

Он приехал на весьма презентабельном МТЕ и поманил меня внутрь. Я уселся на заднее сиденье рядом с ним. Салон полностью белый, через весь интерьер тянулась ярко-голубая тонкая нить-подсветка, придающая лоску что ли. Сам Харитонов приоделся, что не узнать, при полном параде, как будто ему к большим начальникам ехать. В моделях МТЕ я не разбирался, но это была та самая, в которой можно было сидеть на любом месте, хоть на водительском, хоть на пассажирском. Она способна передвигаться самостоятельно практически везде за счёт конских размеров пневмоподвески, у неё есть модуль сцепления с главным городским монорельсом, помимо прочего она была оснащена специальными креплениями для взлётно-посадочного модуля. Хоть такой транспорт и был казённым, его всё ещё нужно было заслужить. И похоже Харитонов в своём деле преуспел.

– Времени особо нет. – Он достал по бутылочке пива. – От тебя перегаром несёт, ты уже пьяный что ли?

– Я после дежурства.

– А что ты делал в больнице? Впрочем, неважно. – Он открыл обе бутылки прохладного пенного и вручил одну мне без лишних разговоров. – За встречу, нечасто мы с тобой пересекаемся.

– Мда уж…

Зазвенело стекло, мы выпили по глотку.

– Что-нибудь узнал?

Долго церемониться он не стал.

– Да, есть немного информации.

– Выкладывай.

Я ему поведал обо всём, начиная с подковёрных игр в проекте, заканчивая неофициальными должностными перестановками.

– Настораживает меня, что Чистяков намеренно пошёл на такой серьёзный шаг. Теперь им управляет Ника?

Я кивнул.

– Скажи мне, пожалуйста, а если я тебя так… Невзначай… Попрошу…

– Да ёпрст, говори уже прямо. А то мы утонем в любезностях. Всё, я крыса, я сливаю тебе информацию.

Он улыбнулся.

– Спасибо, дружище, ты бы знал, как я устал от всего этого напускного этикета. – Он прям даже слегка расслабился, это было видно и по глазам, и по позе. – В общем, пусть Касьянова спросит у Чистякова, на чём он основывался, когда принимал решение. Скорее всего, он ничего не скажет, потому что он не дурак. Но по вектору мы кое-что поймём.

– Ты уж посвяти меня в происходящее, что вообще происходит? Почему этот Чистяков внезапно стал так нужен?

– Для этого тебе придётся подписать определённые бумаги.

Он тут же достал из папки целую кипу документации.

– Как видишь, я подготовился. Если вкратце – это гарантия того, что ты не будешь распространяться о наших с тобой встречах и диалогах. В общем, договор о неразглашении. Ну пара формальностей, которые не играют никакой роли.

– Мне это всё подписать прямо сейчас?

– Если хочешь быть в курсе того, что происходит на полигоне, то да.

– Я могу тебе доверять?

– Ты не мне задавай этот вопрос, а самому себе. – Он сделал ещё глоток пива. – Только думай не слишком долго, потому что мы почти приехали. Я тебя отправлю обратно на этом же МТЕ, потом он вернётся за мной по монорельсу.

Я смотрел на кипу бумаг какое-то время, пытаясь найти внутри себя ответ на вопрос, действительно ли я доверяю Ростиславу? Параллельно, я листал договоры, но изучить всё я бы всё равно не смог за такой короткий промежуток.

Прошло минуты три.

– Давай ручку.

Я всё подписал как раз к моменту, когда мы подъехали на место. Ростислав улыбнулся.

– Мне правда приятно, что ты мне доверяешь, Гриш. – Он посмотрел в окно. – Касательно Чистякова… У нас есть все основания подозревать его в государственной измене. И если он напишет заявление по собственному желанию, мы будем брать его за жопу. Но если нет, твоя связь с Касьяновой будет крайне полезна. – Харитонов посмотрел мне прямо в глаза. – Гриш, правда спасибо… Я очень ценю то, что ты мне помогаешь. Знай, что это не только не будет забыто, но и мы обязательно сочтёмся в будущем. За мной должок, дружище.

– Я думал, я таким образом расплачиваюсь за предыдущую твою услугу, разве нет?

– Моя предыдущая услуга – ничто, по сравнению с тем, как ты помогаешь мне здесь и сейчас. Бывай, дружище.

Он протянул мне руку и мы попрощались. Обратный пусть на МТЕ был неблизким, ехать пришлось бы минут тридцать не меньше. Транспортное средство пришло в движение, я глазел в окно и наслаждался природой. Снова перед глазами пролетела берёзовая роща, которая как будто стала ещё раскидистее и больше. Затем та самая пальма, ещё минут десять я ехал до поворота, находящегося ближе всего к реке. И я бы ни за что не остановил МТЕ, если бы ни одна деталь: зеркало, стоящее прямо на дороге. Я скомандовал бортовому искусственному интеллекту, чтобы остановился, он нашёл место для парковки и выпустил меня.

Я подошёл к зеркалу, оно было разбито, пара крупных осколков отсутствовали, поэтому я видел серебряную подложку. Моё отражение действительно выглядело слегка зловеще и как будто с металлическим отливом. Сзади послышался шум колёс, я обернулся и понял, что МТЕ поехал обратно по своим делам к Ростиславу.

– Тупорылая железяка! Если не скомандовали подождать, сама не могла догадаться?! – Крикнул я ей вслед.

И это называют искусственным интеллектом? Интеллектом тут и не пахнет. Пешком мне идти до дома минут сорок отсюда, ну прекрасно. Не долго думая я обошёл зеркало, перелез через ограждение и зашёл в лес. Брёл уверенно по направлению к реке, в полной уверенности, что я занимаюсь ерундой, но всё-таки хотелось проверить. Больно уж много совпадений на квадратный сантиметр.

Тенистая аллея сменилась на заросли, кустовые ветви цеплялись за штаны, под ногами хрустели уже сильно пожелтевшие осенние листья. Спустя десять минут я наконец-то выбрался к реке и оглядел берег.

Само собой. Как я и думал, на противоположной стороне не было ни единого намёка на пальму. Неужели я и вправду поверил во всё это? Олеся и Юра меня точно доведут до психушки, если я и дальше буду продолжать вестись на все эти россказни, сновидения и прочую чушь.

Постояв какое-то время, насладившись природой, журчанием мелкой речушки, и даже видом плещущейся в ней рыбы, я развернулся и только в этот момент, понял, что может быть россказни и имеют место быть…

Всё это время у меня за спиной находилось то самое дерево. Это была, конечно не пальма, но росло оно точно так же, как и в моём сне. Ствол почти прямо над водой, аналогичный изгиб и подъём к небу. Наверху пушистая крона, никаких лишних веток на стволе.

Картина становилась лишь страннее, когда я окончательно понял, что за дерево передо мной. Это была сосна, но не с традиционно охристо-оранжевой корой, а тёмно-коричневая, практически чёрная, с белёсыми вкраплениями. Издалека могло показаться, что она сгорела, но вблизи было понятно, что это её естественный цвет. На этом странности не заканчивались, крона дерева расположилась на самой вершине метрах в сорока от земли, весь ствол оказался голым, ни единой ветки. Где-то в глубине нависших пушистых веток верхушки, я увидел крайне необычные овальные формы, коих ранее не встречал. Приглядевшись, я понял, что это огромные шишки размером с голову человека… Оно совпадало с моим видением. Там у пальмы были кокосы, здесь же огромные шишки… Такие шишки вообще бывают?

Я сделал фотографию на мастерфон, развернулся и пролез через заросли обратно на дорогу. Долгое пешее продолжалось минут двадцать, как назло в округе не оказалось ни одного такси, и ни одного свободного МТЕ. Куда они могли все подеваться?

Дойдя до своей квартиры, я уже изрядно устал, задрал голову и поблагодарил вселенную за то, что этот день постепенно подходил к концу. Когда полез за ключами в карман, вспомнил, что отдал их Ксюше. В груди едва заискрила нотка страха, в голове зазвучали слова Юры о том, что девчонка могла просто обчистить мой дом и смыться. Учитывая её кочевой характер, я уже готовился к тому, что совершил огромную ошибку, оставив её у себя. Окинув беглым взглядом дверь, я понял, что она открыта. Если бы мелкая была внутри, она бы закрылась… Чёртов идиот!

* * * * *

Рыбочкин вышел на прямую связь через конференц-монитор, пока Ника сидела и заполняла целую прорву отчётов, подготавливая пару научных статей для публикации.

– Вероника Васильевна, день добрый.

Она аж подскочила.

– Здравствуйте, Вениамин Станиславович.

– Дайте мне картину касательно проблемы с животными.

Касьянова вздохнула.

– Из-за повышения уровня электромагнетизма Сферы, перелётные птицы перестают ориентироваться в пространстве и падают прямо посреди полигона, в частности над сферой. Учитывая количество тепла, вырабатываемого Сферой и Медейей одновременно, все насекомые стягиваются туда, откладывают яйца даже зимой, так как температура возле павильона Медейи крайне благоприятная для размножения.

– Откуда взялись скорпионы? Почему столько людей в клинике лежат с Болезнью Лайма? Не удивлюсь если у нас появятся австралийские вараны и крокодилы.

Его голос звучал устрашающе.

– Я не могу пока точно сказать, откуда взялись скорпионы. Вероятно, кто-то из горожан держит у себя питомник, откуда сбежали особи и начали бесконтрольно размножаться.

– Вероника Васильевна, проработайте этот вопрос. Это просто нонсенс! Мне прислали отчёт из клиники, за последнюю неделю количество обращений увеличилось в пять раз! Люди поступают с совершенно нетипичными заболеваниями для этого региона. Откалибруйте Сферу и Медейю с Чистяковым, и решите с Ольховской вопрос истребления насекомых. Почему этот вопрос ещё не решён?

– У нас проблемы с поставками отравы, насекомых порой настолько много, что их невозможно вытравить в один заход.

– Вероника Васильевна, вы координатор проекта, поэтому ваша задача сделать так, чтобы проект не буксовал. Для этого я наделил вас всеми полномочиями. Вы можете прийти к любому специалисту на полигоне, потребовать от него, чтобы он сотрудничал, и он не имеет права вам отказать. Учитывайте это.

– Да, Вениамин Станиславович.

– Касательно поставок, проработайте этот момент с Ольховской, она у нас занималась открытием подземки. Сейчас поезд курсирует нестабильно, но это лишь вопрос отладки. Возьмите на контроль, будьте так любезны.

Она опёрлась лбом на руку и кивнула с закрытыми глазами.

– Вопрос с животными тоже необходимо решить, причём максимально незаметным и тихим способом. Я эту задачу поставил Ольховской, но вы тоже поучаствуйте, пожалуйста.

Ника снова кивнула.

– Мне не нужно, чтобы ко мне пришли всякие службы по защите животных и начали мне выкручивать яйца. Откуда вообще взялись фламинго? Весь полигон на ушах стоит! Бардак и безобразие… Конечно, если эти сраные фламинго прилетят в наш климатический пояс, они сдохнут. Разберитесь! Уже сил никаких нет.

– Да, Вениамин Станиславович.

– Так, теперь по поводу запусков. Доложите ситуацию, у нас за три недели ни одного запуска, у меня скоро появится дырка в кармане, если я буду продолжать содержать полигон. Почему Медейя потребляет больше энергии, чем раньше? Чем занимается Чистяков?!

– Мы работаем на этим, отсоединение дополнительных модулей не дало желаемого результата. Медейя всё ещё не может работать в штатном режиме, а без неё запуски бессмысленны. По Сфере проблем нет, центральная калибровочная консоль готова к запуску в любой момент, хоть сейчас.

– Так, Вероника Васильевна, держите Чистякова на особом контроле! И пните его под зад, если необходимо, чтобы он работал, а не вола ебал. Ей богу, детский сад. Наши финансовые потери уже приближаются к двум миллиардам! Вы вообще представляете, что такое два миллиарда? Да с чего вам представлять… Вы всего лишь ученый.

Руководитель ЦКК не стала комментировать эти нападки.

– У Чистякова последний шанс, если он не сможет решить поставленные перед ним задачи, ищите новую команду. Давайте отмашку всем, в том числе и мне. Если Кораблёвы будут недостаточно компетентны, тоже гоните их в шею. Мне их Чистяков с Оленковским навязали. Клялись и божились, что проект будет к одиннадцатому числу полностью завершён. В итоге имеем ворох проблем, а не завершённый проект!