Текст книги "Чудовище (СИ)"

Автор книги: Аноним Саммара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Сейчас, действительно, сложно было поверить, что это Скай Эрика во время процедур удерживал. Почти прозрачным стал...

Устроились вдвоем на резной деревянной скамейке под большим, раскидистым, словно гигантский зонтик, кленом.

В воздухе пахло сладковато летними травами и почему-то невероятными для центра города полевыми цветами.

Скай сквозь листву на небо посмотрел. Зажмурился.

– Красиво, – услышал Эрик, – так все красиво...

– Вот именно, а ты, дурак... ну вот как ты мог-то? – вопрос был праздным,Эрик по несколько раз на дню Ская спрашивал.

А тот лишь растерянно плечами пожимал.

Помолчали.

К молчанию за эту неделю Эрик уже привык. Не тяготила его тишина, рядом со Скаем и молчание нравилось.

Сам чувствовал, что произошли перемены в жизни. По-другому и думал Эрик, и планировал, и действовал.

Так, будто уже все решил.

А, может, действительно – для себя решил все. Осталось только Ская в известность поставить.

И именно этого момента боялся больше всего. Для себя-то давно понял – хочет, чтоб Скай был рядом, нужен ему Скай, как воздух и небо. Но... теперь-то не хозяином был, не мог заставить исполнить свои желания, насильно к себе точно привязать не мог. Да и не хотел. Хотел, чтоб точно так же стал нужен Скаю, без вопросов и условий, как тепло и солнце.

– Покажешь мне закат? – снова спросил Скай. За неделю он как-то незаметно перешел на "ты", и Эрику это нравилось.

– Покажу. Я тебя даже на утесе поселить могу. И будешь все закаты наблюдать – осенью, правда, придется построить тебе хижину... А я буду приходить в гости. Как тебе перспективы?

Скай снова закрыл глаза и улыбнулся, представляя.

– Хорошо. Мне нравится... Я всегда буду тебя ждать.

И снова долгая пауза. Но Эрик не торопил. Видел, что-то происходит со Скаем. Словно готовится он к чему-то...

А начал, хоть и ждал Эрик, Скай как-то неожиданно... Почему-то вспомнилось, как давно, еще в самом начале, Скай вот так же о своем прошлом пытался говорить, тоже разорванно и через силу...

– Почему ты меня не отпустил? Я же хотел, чтоб все правильно, чтоб тебе не было за меня стыдно...– спросил он, так и не открывая глаза. Говорил тихо. Осторожно.

– Мне не надо как правильно... Ты мне нужен.

– Зачем? Я же уже все сделал. Я же совершенно стал бесполезный, а еще и с таким прошлым. А ты... Тратишь силы, нервы, репутацию. В твоем-то положении... Что скажут люди, когда узнают, кто у тебя в доме жил?

– Ты мне нужен, – повторил Эрик. – Мне без разницы сейчас и положение, и репутация. А уж тем более все равно на людей и сплетни. Никто из них даже пальцем не пошевелил, чтобы мне помочь, когда было плохо. Все только шептались и охали. Фальшивым даже сочувствие было. А ты... Ты меня спас, Скай. Разве я мог тебя отпустить? Разве имеет значение прошлое, когда ты рядом и в настоящем сделал то, что никто не мог...

– Я... Я просто пытался помочь. И все...

– Я тоже. Я тоже просто хочу тебе помочь. Ты мне нужен, – в третий раз сказал Эрик, как заклинание.

– Мне стыдно... – щеки Ская вспыхнули алым. – Я же совершил столько глупых поступков. А рядом с тобой должен быть кто-то, кто чист и душой, и телом... Ты заслуживаешь этого. Ты заслуживаешь самого лучшего. А я ничего не могу дать взамен.

– Ты мне уже дал. Честно... Я даже вспоминать не хочу, каким я был меньше чем полгода назад. А сейчас... Как ты мог додуматься?! А если бы я не успел... ты представляешь, как бы мне пришлось жить дальше? Ты же был на моем месте, ты же понять должен был, что я чувствую.

– Я не думал, что я для тебя важен. Я думал, что буду только мешать. Я всем всю жизнь мешал. Отец... отец не смог улететь к звездам, потому что у мамы должен был я появиться, я помешал ему, дону Грею я тоже помешал и Терри, и еще многим людям. Я ошибка, которую просто надо исправить.

– Ты исключение из правил, а не ошибка. Это точно. Самое важное исключение.

И так захотелось Эрику обнять и прижать к себе. Но... не решился. Надо было, чтоб и Скай этого захотел.

А Скай слушал и пытался поверить Эрику. Понимал, что его не обманывают. Но так трудно было... Разучился же верить.

Уж очень нереальным казался и этот разговор, и аргументы, и подаренная Эриком надежда.

Не было так раньше. Не понимал, что делать дальше.

Одно только знал. Нужен Эрик Скаю. Сейчас больше всего на свете нужен. Потому что рядом с Эриком вся чернота из души уходила, и снова он становился не грязным и испорченным, а таким, как был в детстве, когда мечтал о звездах. Когда умел еще верить в чудо. И знал, что все желания исполняются.

А сейчас даже боялся уже загадывать желания. Но точно знал, что научится. Что именно Эрик его и научит.

И не жалел больше о том, что очнулся и понял, что снова жить надо, и дышать надо, и бороться с самим собой надо.

Наоборот, именно сейчас больше всего хотелось, чтобы появилось будущее. Потому что Скай уже мог представить, какое это будущее будет, и ему нравилась та картина, которая представлялась.

А Эрик, поглядывая на замолчавшего Ская уже без волнения и страха, тоже думал о том, что будет.

Звонок на коммуникатор Эрика раздался как раз в то время, когда было пора, пока не обнаружили побег из палаты, возвращаться в здание. Глянув на экран, Эрик и обрадовался, и слегка занервничал. Номер высветился дона Ферра. Очевидно, поездка недельная через галактику подошла к концу, и дон Ферра добрался до Галатеи.

Эрик ответил, выслушал новости – дон Ферра действительно уже находился на орбите.

–Еще с час таможенных процедур и мне дадут коридор для приземления в космопорту. Вы встретитесь со мной предварительно или мне сразу к Скаю? Как лучше будет? – спросил дон Ферра.

Эрик, чуть отойдя в сторону – в любом случае Скаю сюрприз готовил и заранее ничего не говорил – задумавшись на пару мгновений, предложил все-таки предварительно встретиться. Более подробно о Скае рассказать хотел. И предупредить, как вести себя правильно, чтоб парень снова глупостей не удумал. Слишком шатким был еще внутренний покой Ская. От любого неприятного слова сорваться снова мог.

– Мы встретимся завтра. Вам отдохнуть в любом случае с дороги надо – я заказал и гостиницу, и кар – вас встретят и поселят. А вот с утра сначала переговорим, а после отвезу к Скаю. Он пока в клинике, врачи еще не отпускают. Так что большую часть времени я здесь.

Дон Ферра понимающе кивнул. Но было видно, что хочет закончить с тем делом, для которого приехал, как можно быстрее, словно груз с плеч снять хотел.

Попрощавшись, Эрик коммуникатор отключил и к Скаю вернулся.

– Пойдем потихонечку, а то меня доктор Блоу снова в тираны запишет. Знаешь, как он ругался, когда... В общем, он очень сердится, если я лечению твоему мешаю.

Скай кивнул. А после, вдруг сверкнув зелеными глазами, сказал.

– Ты самый добрый тиран, которого я знаю.

Комментарий к Настоящее ч.1

в черную. за ошибки – простите.

От беты: проверено.

========== Настоящее ч.2 ==========

– Это все не имеет никакого значения.

Голос Ская звучал слишком тускло. И Эрику неожиданно стало снова страшно. А вдруг все вернется? Весь этот кошмар и ужас, которые, как он думал, уже в прошлое отошли.

Поэтому и сердился.

И, если честно, совершенно другого добивался, показывая Скаю запись разговора с Рамзи.

Пришел же заранее в палату. Как раз после того, как с доном Ферра пообщался и привез того в клинику. Это дон Ферра посоветовал переговорить со Скаем.

– Я понимаю, что вы надеетесь на неожиданность. Но... Не все сюрпризы могут на пользу пойти. Переговорите с ним. Подготовьте и объясните. Он же вообще может отказаться от встречи. Сами понимаете, какими были прошлые обстоятельства. Но если согласится, я уже знаю, что именно ему сказать. Я постараюсь не навредить. Я не хочу, чтоб ему снова было плохо, – сказал дон Ферра, расположившись в холле клиники. – Я буду ждать звонка. Здесь. Столько, сколько понадобится.

Поэтому и начав разговор совершенно издалека, Эрик тихонечко подвел Ская к тому, что тот должен и понять, что произошло, и послушать, о чем именно сообщил Рамзи.

Хотел, чтоб стало яснее – нет вины Ская. Ничего парень сделать не мог и никак бы события не изменил. Думал же Эрик, легче Скаю станет, на мир хоть по-другому посмотрит. Без этой так и не прошедшей боли. Ведь никуда вина не делась. Даже после того, как понял, что Эрик его не осуждает и помочь готов. Но и мысли Скай не допустил выбросить весь тот отравляющий мусор, который в душе был. Вина старой занозой глубоко сидела и не только делала больно точечными покалываниями, а еще и, разлагаясь, весь организм разрушала.

Услышав реплику Ская, Эрик удивился:

– В смысле, не меняет? Ты же слышал, это Рамзи придумал план своих действий от начала и до конца, а ты...

И вот тут Скай разозлился. И таким его Эрик не видел никогда.

– Что я? Как дурак на поводу пошел? Ни разу даже под сомнения слова Рамзи не поставил, не сделал ничего, чтоб вывести его на чистую воду да и вообще... Чем я лучше его получаюсь?

– Как чем? Он же подлец и подонок. Он же для своего собственного блага и достатка судьбы людей ломал и не боялся, он же никогда не принимал во внимание какие последствия быть могут, лишь бы только выгода была...

– Ну да... Только я точно так же хотел, чтоб мне жилось легче, я точно так же хотел, чтоб и постель чистая, и еда нормальная, и не били... И работать не хотел, и поле ненавидел, и к Терри, особенно в первое время, относился как.... Чем я лучше? Так что меняет признание Рамзи, если я все сам сделал?

Если бы мог, Скай бы кричал. А так – говорил полухрипом-полукриком, надрываясь. Щеки раскраснелись. На шее набухла синим шнуром и пульсировала жилка. На глаза выступили злые слезы.

И Эрик увидел, что пора успокаивать. Потому что понял – больше всего Скай, несмотря на слова и на то, что на себя злится и себя ненавидит, сейчас хотел, чтоб его разубедили, чтоб объяснили, что это не так. Что все то, что он о себе думает и вправду оказалось выдумкой. Но... Не знал Эрик, как это доказать. Тут бы психолог помог или священник. А Эрик только как обычный человек мог попробовать объяснить.

И тогда очень осторожно, не повышая ни на полтона голос, начал говорить.

– Чем ты лучше? Может, и ничем, только... Это ты сейчас в больничной палате и вот даже сердишься и то с трудом, сил не хватает. А Рамзи... Он получил свою долю и не думает о том, как именно и чем он ее заработал. Ты говоришь, что хотел жить лучше, хотел, чтоб ничего не болело, есть нормально, высыпаться... Но что в этом такого уж сверхъестественного? Это обычное человеческое желание. Ты думаешь, кто-нибудь бы другой хотел иного? В чем ты себя винишь? В чем именно твоя вина? В том, что тебя не спросив, не оставив выбора, выдернули из привычной обстановки и выставили на помост? В том, что тебе и шестнадцати не было, когда пришлось рабской жизни узнать? В том, что тебя защитить никто не мог? А те, кто был рядом, не то что не помогали, а, наоборот, всячески унизить и обидеть старались, лишь потому, что у тебя ни сил, ни опыта, ни возможности ответить не было? В том, что ты, как мог, так выжить и пытался?

Знаешь, а я вот сам не знаю, что бы я делал на твоем месте... С ума бы сошел, так точно. Ты же не родился в бараке... Ты же даже не подозревал, как это – когда кнут надсмотрщика по плечам... Так в чем твоя вина?

А вот тут-то Скай и замер. Он слушал Эрика, примеряя на себя слова, и глаза его открывались все больше...

– В чем твоя вина? – еще раз спросил Эрик. – Не молчи, отвечай, думай же. Не время сейчас молчать. Ты понять должен. Для себя понять и определиться. А я тебе подскажу. Нет твоей вины ни в чем. Каждый совершал свои собственные поступки. Каждый хотел, как лучше для себя. Рамзи хотел денег, дон Ферра хотел, чтоб хорошо было Терри, Терри хотел, чтобы ты всегда был только его, а ты хотел свободы... У каждого из вас были свои цели и свои мотивы. И что, почему ты думаешь, что из вас четверых только ты виновен?

– Я не знаю... Я ...– Скай выглядел совершенно потрясенным. Он точно никогда не рассматривал ситуацию с этой стороны.

– Вот именно. Вот об этом я и говорю. Послушай. Запись Рамзи я дал тебе послушать только затем, чтоб ты посмотрел на ситуацию с другой стороны. И увидел события под другим углом. Но это еще не все. Здесь и сейчас в клинике находится тот человек, который может объяснить еще более понятней. Тот, кто хоть и обвинял тебя, но... Делал это на эмоциях, не понимая, что совершает. А сейчас хочет все исправить и... В общем. Дон Ферра здесь. В холле ждет моего звонка. Он хочет с тобой поговорить. Но если ты откажешься... Я, нет, не пойму, но постараюсь принять твое желание. Может, действительно не стоило копаться в прошлом, чтобы установить истину, и тебе так было удобнее – ты-то для себя без доказательств все давно решил. Но я все же хотел, чтобы вы встретились и, наконец-то поговорив, расставив точки над "и" в этой истории, постарались похоронить общих призраков. Ему есть, что тебе сказать. Да и тебе не помешает высказать все то, о чем думал. Звать дона Ферра или...

Скай дослушал до конца. При имени своего бывшего хозяина дернулся, инстинктивно попытался укрыться одеялом, отгородиться, но после того, как Эрик объяснил, зачем это все, принял, как неизбежное. И, кивнув, согласился на встречу. Больше в собственной раковине, состоящей из боли и вины, прятаться не мог. Воздуха не хватало. Задыхался. Выбраться к небу и солнцу хотел из добровольно построенного склепа. Пусть и так – болезненно.

Но прежде, чем позвать дона Ферра, Скай попросил:

– Не хочу, чтобы в палате... Я не хочу, чтобы он жалел, это нечестно. Давай там же под кленами. Только помоги мне, хорошо?

А Эрик в очередной раз удивился, что даже в такой ситуации Скай не пытается пользу из своего положения извлечь. Не хочет быть слабее. Не хочет, чтоб сочувствовали. Сильным быть хочет. И понял, что именно это в Скае всегда и нравилось. С самого первого дня, когда еще ни сопротивляться тот не мог, когда вынужден был подчиняться.

Достоинство – вот нужное слово. Даже когда бесправным рабом был, все равно внутреннее благородство и достоинство в Скае чувствовались.

Устроились под кленом на той же скамейке – зеленый зонтик надежно защищал от любопытных глаз. И только после того, как Скай разрешил, Эрик позвонил дону Ферра и объяснил, как попасть в парк.

Обернувшись после разговора с доном Ферра к Скаю, спросил:

– Может, я уйду? Подожду в сторонке. Может, тебе легче будет с ним пообщаться наедине?

Но Скай покачал головой и попросил:

– Пожалуйста... Будь со мной...

И по тому, как он нервно теребил ворот больничной пижамы, как облизывал губы, как тяжело дышал, Эрик понял, что хоть и пытается скрыть, но Скай боится, слишком боится встречи с прошлым.

И, взяв за руку, сжав чуть крепче, чем следовало, твердо сказал:

– Буду. Не брошу. Не оставлю. Больше не надо бояться.

Комментарий к Настоящее ч.2

Ох... прошу всех простить за столько лишних отступлений... но никак без этого. А то просто дон Ферра не вписывался. Вечером прода. Правлю.

От беты: проверено.

========== Настоящее ч.3 ==========

Если бы мог, Скай бы исчез. Растаял, растворился. Под землю провалился. По-настоящему прочувствовал, как этого бы хотелось.

Но рядом был Эрик, и только ради Эрика должен был закончить начатое. Или-или... Вот о чем думал Скай.

И чем ближе подходил дон Ферра, тем мучительней становились секунды ожидания "до"...

« -Ты – чудовище» – вот, что слышал до сих пор Скай. – «Маленькое неблагодарное чудовище. Змея гаррота».

Так же к себе и относился все время. И после несчастья с Терри все, что ни происходило, расплатой казалось. Наказанием и расплатой. Так правильнее. Когда били, когда жить становилось невыносимо, когда заставляли подчиняться и выполнять немыслимые вещи, понимал, почему. И... было легче. Знал, за что платит. Знал, что не просто так, а ради того, чтобы чернота и отрава из души ушли. Но и не мечтал, что однажды сможет заплатить все долги.

Пока не появился Эрик. Пока не сказал то, о чем Скай даже думать боялся.

«Нет твоей вины», – говорил он, и важнее были не слова, а то, что верил этому Эрик. И верой своей его, Ская, спасти старался.

Поэтому и решился Скай на встречу с доном Ферра. Не мог Скай Эрика и его веру подвести. Прощения попросить у бывшего хозяина должен был. Вымолить. Показать хотел, что хоть и был раньше чудовищем, но все понял и заплатил за то, что сделал. И надеяться хотел Скай, что после такого раскаяния – искреннего и честного, – простят. Или... по крайней мере поймут, почему все случилось именно так, как случилось. Но боялся.

А вдруг и снова...

– Здравствуй, – сказал дон Ферра, подходя ближе.

И протянул руку. Как равному. Не рабу. Не чудовищу.

Скай на ноги попробовал встать. Эрик помог подняться, момент уловив. И руку Скай дону Ферра пожал. Осторожно. В любой момент готов был убрать руку, если бы увидел в глазах донна Ферра неприятие и... брезгливость, как раньше. Как тогда.

Но дон Ферра смотрел открыто – и глаза его под цвет неба были, а не черными страшными омутами.

Скай попытался ответить на приветствие, но просто не смог. В горле пересохло. Слишком переволновался. Лишь кивнул головой в ответ и замер.

А дон Ферра глаз со Ская не сводил, будто ни разу его до этого не видел, или, наоборот, будто пытался узнать заново.

– Ты вырос, – сказал дон Ферра. – Совсем взрослый стал. Уже не мальчишка. Молодой мужчина. Можно я рядом присяду?

А Скай смог снова только головой кивнуть. И сам присел на скамейку – ноги не держали.

А вот как перейти к извинениям, Скай пока не решил. Сколько раз думал над тем, что мог бы сказать. Сколько раз, вспоминая прошлое, пытался объяснить случившееся, представлял эту встречу. Потому все эти четыре года точно знал – однажды сам на Сиерру вернется и захочет попросить прощения. Расскажет и про то, как пытался исправиться, и о том, как поступать старался уже по совести, и то, как не для своей выгоды жить хотел. Другим же стать хотел Скай. Чтоб дон Ферра увидел и тоже понял – не чудовище он. Перестал Скай быть тем монстром, который убил Терри. Но как трудно сейчас было даже полслова сказать. Невыносимо.

Но ничего не пришлось объяснять. Не пришлось вымаливать. У самого прощения попросили.

А дон Ферра, сев рядом, вдруг снова до руки дотронувшись, произнес такие слова, которые Скай точно никогда и не ждал.

– Прости меня, – голос у дона Ферра тоже срывался. Видно было, что, как и Скай, волнуется. Но договорить должен был.

– Я виноват перед тобой. Я не знал, что так все получится, и что ты так и оставишь все в памяти. Я этого точно не хотел. Да и не понимал тогда, что я делаю. Трудно мне было. Слишком большое горе. Хоть я сам в этом горе был виновен. Точно не ты. Так что об этом можешь даже не думать. Я сам все сделал, чтобы сына потерять. Это правда. Моя и больная. А ты... Когда Терри тебя привел, мне все равно было, кто в доме живет рядом с сыном. Мне главное было, чтоб ты его не обижал. Я же привык о нем заботиться. Но злиться позже начал. Я не понимал, что Терри в тебе нашел. Ревновал, наверное. Как же – с тобой он все время проводил, а с родным отцом даже почти разговаривать перестал. Больно это, когда дети забывают. Я же с ним после смерти матери всегда рядом находился. Лечил, выхаживал, сказки на ночь читал. А он, когда вырос, когда переболел и на ноги встал, про меня забыл полностью. И ни о ком, кроме тебя, Скай, слышать не хотел. А я и не догадывался, насколько все серьезно. Каприз, думал, блажь. Ты сейчас вон какой – красивый, а тогда вообще... Ангелок... У Терри книжка в детстве про ангела была. А ты как живое воплощение. Игрушка. Прости, что так говорю. Но лучше без лжи. Проще объяснить будет. Когда он мне про тебя рассказал, я так и думал – очередное развлечение, прихоть. Подумаешь, мальчишку-раба хозяйский сын в поле нашел и в дом привел. Сколько таких историй слышал раньше. А не проходила блажь. Всё только хуже становилось. Терри словно дышать без тебя не мог. Жить не мог, если ты не рядом. Любовь первая вот такой получилась – сильной и неконтролируемой. Самому плохо от этого было. И мне плохо было, когда я на него смотрел и видел, что с ним происходит. И тебя даже жалеть начал. Понимал, как сложно объектом такой сильной любви быть. Вначале Терри сам хотел тебе вольную написать. Меня просил. Но... Тебе ж только семнадцать исполнилось – куда б ты с вольной на руках и без су в кармане? Не выжил бы. Сложно. Я знаю. Ждал, чтоб хоть постарше и самостоятельнее станешь.

А после... Уже когда любовь в сжигающую все страсть перешла, Терри и слышать не хотел, чтоб тебя отпустить. А я думал и не раз. Не знал, как это прекратить. Видел, что он сам не свой становится. Превращается в чужого, совершенно неизвестного мне Терри. Я видел, как тебе сложно. Я даже помню, как тебе влетало от него. Но... Он-то твоим хозяином был. И мог делать все, что угодно. А ты так и остался просто игрушкой.

Поэтому прекратить я все хотел любым путем. Не думал, правда, что слишком высокой цена окажется. Не знал, что поздно уже. Слишком ядом любви душа отравлена. И не так лечить надо.

О тебе не думал. Не до тебя было. Разменная монета в ситуации. Это правда. Это по-честному. Мне сына спасать надо было, а не о судьбе раба думать. Своя рубашка, она ближе к телу. Вот и получилось, что это я виновник того, что стряслось. Сам. Своими руками Терри подтолкнул к тому, чтоб лезвием и по венам.

А на тебя зол был после. Безумно. Ни о чем думать не мог. Смотрел на тебя и не верил, что все из-под контроля вышло. Да, на тот момент ты виновником во всем был. Ты же для Терри намного значимее и важнее оказался, чем я. Чем отец, вырастивший единственного сына. Как не злиться? Как не кричать? Ты напоминанием был о том выборе, который Терри сделал. Как после этого тебя рядом держать? Видеть не мог. Тоже, по-честному.

На этих словах дон Ферра замолчал, переводя дыхание.

А на Ская в это время смотреть страшно было. Он словно снова в то время вернулся и заново все проживает: и любовь Терри, и его смерть, и то, что было после. Но пока молчал. Пока просто слушал. Не понимал, к чему дон Ферра ведет. Видел, что не сердится, видел, что не обвиняет. А, наоборот – сам извиниться пытается, сам, не в лучшем свете себя выставив, правду донести хочет.

Да. Слушал внимательно Скай. Никогда с ним так не разговаривали.

Дон Ферра откашлялся, извинился и продолжил:

– Немного осталось. Теперь видишь, каким мне все казалось? Не мог думать, не мог принять случившееся, не мог поверить. Единственный сын и... такое. А тот, кого он любил – рядом. Живет, дышит, разговаривает. Как принять и простить... Да. Страшную вещь сам после сделал. Думал же, легче станет... Думал же, забыть смогу. И не так болеть будет, когда тебя видеть не буду.

А когда татуировку у тебя увидел с именем сына, чуть не озверел, чуть с ума не сошел. Не смог сдержатся.

Это уже после, когда первая боль прошла, когда отчаяние хоть как-то жить дальше позволило, понял, что сделал. Дошло, что с мальчишкой воевал. Беззащитным, полностью от моей воли зависящим. Не с монстром и чудовищем, а жертвой обстоятельств.

Но поздно было. Забыть постарался. И почти смог. Только иногда вспоминал, какими глазами ты на меня смотрел. Взгляд твой помнил.

И когда дон Вирру позвонил и рассказал о тебе, понял, пора исправлять старые ошибки. Что должен с тобой встретиться и объясниться. Прощения попросить. Самое главное сделать.

Дело ведь важное у меня к тебе оказалось.

После того, как я тебя с Сиерры отправил, чтоб даже совесть не мучила, не думать о прошлом старался. Поместье продать решил, плантацию. В городе дом купил. И, собирая вещи, уже перед переездом разбирая в комнате Терри бумаги – не входил после смерти сына в комнату, не мог заставить, а тут уже необходимостью было – в столе конверт нашел. В конверте записку, длинную, как письмо и карточку вольной. Твою карточку.

А в записке Терри просил о тебе позаботится. Говорил, что не справляется с тем, что происходит, самому плохо и трудно. Ревновал слишком. Боялся, что не сможет без тебя. Боялся, что дурость совершит, что тебе больно еще раз сделает. И именно сам все прекратить хотел. Дурь, конечно. Дикость. Но опыта житейского у него не было. Не мог бороться. Силы не хватило жить.

И только когда я письмо прочитал, понял, что и не ты виновен, и не я, а так сложились обстоятельства, и черная страсть просто верх взяла. Совсем по-другому на ситуацию посмотрел.

И дошло до меня, что я с тобой сделал. Страшно стало. Слишком.

Но... Нет. Не искал тебя. И карточку, и письмо в тот же конверт положил и... сжег все.

Забыть постарался. Другую жизнь начал. Без того кошмара, что был.

Но не вышло. Взгляд твой помнил. По ночам во снах ты ко мне приходил. И смотрел так, будто я тебя не с планеты, а на плаху отправил.

Именно поэтому, когда дон Вирру о тебе сказал, даже с облегчением вздохнул. Ведь именно тот момент настал, когда время пришло и признаться во всем, и расплатиться за сделанное.

Вольная у тебя уже есть. Мне Эрик рассказал. А остальное... Терри просил позаботиться о тебе. Я не смог тогда. Но хочу это сделать сейчас.

Дон Ферра из кармана сюртука достал тонкую банковскую карточку и, передав Скаю, закончил.

– Я счет открыл на твое имя в первом Имперском банке. Здесь все то, что я Терри должен был оставить. Его доля наследства. Теперь уже твоя. Он сам так захотел. И я прошу тебя принять эти деньги и простить нас. Только время указывает на ошибки, только со временем ты понимаешь, что именно сделал неправильно и хорошо, если есть еще возможность, чтобы все исправить. Я понимаю, что прошлого не вернешь, но я должен сделать сейчас хотя бы то, о чем именно просил сын.

Скай совсем непонимающе взял карточку, покрутил ее в руках и, протянув обратно, попросил.

– Пожалуйста. Не стоит. Мне и так хватит того, что вы сделали, дон Ферра. Мне слов хватит. Это важно. А деньги... Не надо.

Но дон Ферра не собирался сдаваться.

– Надо, и не спорь. Это меньшее, что тебе причитается. Просто деньги. Сейчас они тебе точно понадобятся. Тем более, они твои по праву, так что... прими и прости.

И Скай, находясь в каком-то трансе, не в силах спорить, снова лишь головой кивнул.

Странно себя Скай чувствовал. Как не с ним все происходило. Будто до сих пор из прошлого не выплыл. Будто там и продолжал находиться. Только... отчего-то и вправду небольно стало. Все же заново прожил. И все вспомнил – и улыбку Терри, и расширенные от страсти зрачки, и тонкие руки, обнимающие Ская за плечи. Каждый же вел свою игру. Каждый за это заплатил. Тогда. А сейчас... Скай посмотрел на Эрика, на дона Ферра, вдохнул воздух, пахнущий полевыми цветами, и вдруг понял – по-настоящему свободным стал. От прошлого. И что все закончилось. И не надо больше умирать каждый день, каждый час от черных страшных мыслей. Не осталось тьмы в душе. Отрава ушла.

– Спасибо, – сказал Скай. – Я свободен. Понимаете? Я свободен!

И он закричал.

Эрик, с тревогой наблюдая за парнем, готов был вмешаться в любую секунду, но тут все же медлил. Все понял. Увидел, что не стоит сейчас мешать. Что легче Скаю становится. Пусть так – через крик, через слезы и эмоции.

А дон Ферра, как взрослый и опытный уже человек, сообразил, что больше и с Эриком, и со Скаем ему делать на аллее нечего – свою роль он уже отыграл. Знал, конечно, что по-настоящему Скай все поймет позже. Но самое главное сейчас произошло. И вся эта дальняя поездка того стоила. Завершил дон Ферра свое незаконченное дело. Старый долг вернул.

Кивнув Эрику, не прощаясь, по аллее к выходу из клиники зашагал, оставив наедине и с новостями, и друг с другом Эрика и Ская.

Слёз Скай не чувствовал. Не знал, что плачет, пока Эрик ладонью по щекам не провел.

– Не надо, – попросил Эрик. – Уже не нужны слезы. Уже все хорошо будет.

И Скай, улыбнувшись так, как улыбался, когда солнце встречал, кивнул и ответил:

– Я знаю. Теперь точно все хорошо будет.

Комментарий к Настоящее ч.3

ох. Много и неоднозначно. тапки ловлю. Остался Эпилог.

От беты: проверено.

========== Эпилог ч1 ==========

И у Ская действительно дальше все уже было в порядке. Улыбка никогда больше не становилась картонной, вымученной и натянутой. Искренне улыбаться снова стал Скай.

А вот Эрику пришлось нелегко в следующие три недели.

Бояться даже стал Эрик. И снова по ночам не спать оттого, что страх в сердце пробрался и каждый миг о себе напоминал.

Как только хлопоты о судьбе Ская отошли на второй план, о собственном будущем Эрик беспокоиться начал.

И так получилось, что доктор Блоу только усилил это беспокойство.

С последнего осмотра в клинике прошли почти две недели без применения регенерирующего раствора и заживляющих общих процедур, и с кожей Эрика за это время произошли заметные даже невооруженному глазу перемены. Только вот доктор Блоу, пригласивший для новой консультации, так и не сказал, что эти перемены в этот раз к лучшему. Наоборот, хмурился и слишком долго готовился к ответам на вопросы, будто Эрик не о заживлении спрашивал и перспективах, а, как минимум, Императорскую тайну выпытать пытался.

Сложной ситуация была. Эрик и без ответов понял.

Два раза откладывали процедуру общей шлифовки кожи и без каких-либо прогнозов отправляли домой. А после, словно нехотя, все же просили приехать еще через пару-тройку дней. Эрик дергаясь туда-сюда, не понимая происходящего, становился все более хмурым и нервным. Да. Боялся.

Боялся того, что слишком сильно уже хотел получить то, о чем мечтал. Боялся, что снова не удастся выглядеть нормальным и обычным, боялся, что еще непонятно, какое время в оболочке чудовища ходить надо будет, и все планы и надежды снова дымом к небу улетят.

Плохо Эрику по-настоящему было. Все воспоминания о прошлом, о первых неделях и месяцах после аварии, давно похороненные под шрамами и рубцами, наружу выбрались и жалили, и кусали так, что сил терпеть не было. Да. Не хотел повторения. Не хотел выть в одиночестве и привыкать к мысли, что навсегда стал уродом. Тяжело слишком снова было бы привыкать жить без надежды.

За восемь дней измучился и вымотался – морально устал от ожидания.

И хорошо хоть Скай рядом был. Слишком важна была поддержка. Когда приступы паники становились настоящей серьезной угрозой, спасали руки Ская и тихий шепот: «Я рядом и не брошу», как и тогда, когда Скай помогал снять боль. Он и сейчас снимал боль, только не физическую, а уже душевную.

Но хоть Скай и старался, болело внутри в душе у Эрика слишком сильно. Не хватало силы Ская. Но все равно становилось после объятий и слов хоть немного легче. Даже такое облегчение ценным и важным было.

Звонок от доктора Блоу, раздавшийся в пятницу поздно вечером, выбил совершенно из колеи Эрика.