Текст книги "Бакалавр (СИ)"
Автор книги: Анна Волошина
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Лана ещё раз принюхалась. Да, Дезире определенно провела в этой камере довольно долгое время. Хотя на первый взгляд никаких следов её пребывания здесь не осталось. Более того, уже после ухода девушки по помещению явно прошлись универсальным растворителем. Но прошлись далеко не везде (дилетанты!), а значит, что-то да найдётся. Разделить запахи для мрины труда не составляло.
Лейтенант Дитц пожала плечами и жестом попросила дать ей больше места. Все, кроме Солджера и словно приклеившегося к его плечу Альтшуллера, вышли в коридор. И тогда она опустила на пол возле самой двери небольшой увесистый баул, с которым поднялась на эту милую горушку, достала из него тончайшие перчатки, натянула их, и приступила к планомерному осмотру.
Тихонько журчал несколько покосившийся унитаз: прокладки то ли отказали из-за почтенного возраста, то ли система канализации была повреждена недавним взрывом. Скорее, второе: из открытого Ланой крана над такой же покосившейся раковиной не пролилось ни капли. Растрескавшийся пластик крохотного стола, вмурованного в камень одной из голых, даже краской не покрытых стен… пустой мусорный бачок… проклятье, тут даже туалетной бумаги не осталось!
Мрина ещё раз, под самыми разными углами, осмотрела столешницу. Здесь её также ждало разочарование. Каким бы старым ни был пластик, выцарапать на нём что-то обычными человеческими ногтями нечего было и думать. Как, впрочем, и на стенах.
Под столешницей – ничего. Под койкой (Лана легла на пол и внимательно осмотрела его и пластины, на которых лежал тюфяк) – тоже. Одеяло, подушка, простыня и тюфяк были последовательно сняты с койки, осмотрены и ощупаны. Переданы на предмет детального изучения оставшимся в коридоре коллегам. Увы – зеро.
Что-то, однако, не давало Лане покоя. Какая-то нотка принадлежавшего Дезире запаха была то ли странной, то ли лишней. Она ещё раз проверила все стыки койки и стола, попыталась расшатать раковину (та не поддалась), потом унитаз… приподняла сиденье… та самая, беспокоящая её нотка, усилилась. Вот оно! Что-то было засунуто, явно не случайно, в одну из петель, на которых поднимался и опускался стульчак.
Лана вернулась к своему баулу, извлекла из специального кармашка пинцет и снова подошла к унитазу. Осторожно… аккуратно… предельно… ага! Клочок той самой, отсутствующей в камере, туалетной бумаги с несколькими пятнышками крови на ней.
Мрина подняла левую руку и указательным пальцем, не оборачиваясь, сделала приглашающий жест. За плечом тут же материализовался Солджер.
– Кровь? – понимающе бросил он.
– Да. Но не та, о которой ты подумал. Сдаётся мне, она расцарапала себе десну. Умная девочка. Это хлебные крошки, Солджер. Белые камешки. Понимаешь? Вот теперь я совершенно уверена, что конкретно здесь Дезире оказалась не по своей воле. И решила оставить хоть что-то, что могло бы помочь в поисках. Кен!
О позывном она попросту забыла. Альтшуллер слегка замешкался, но сообразил, что обращаются к нему, и подошёл вплотную.
– Здесь!
– Осмотрись. Найди систему слежения, она тут точно есть. Найди – и оцени работоспособность. Меня интересует, работала ли она до взрыва, и если да – то насколько хорошо. Сможешь? Радар! В связке!
Уступая место специалистам, она вышла из камеры, прихватив свой баул, и уселась прямо на пол чуть поодаль от остальных.
Работа предстояла ювелирная. Образец был совсем маленьким, испорти она его – и другой взять неоткуда.
Лана ругала себя последними словами. Что ей стоило, например, захватить из студии Дезире не только память о запахе девушки, но и что-то, пригодное для той работы, которую она сейчас проделывала? Забыла…
Клочок – в пробирку, три (и не более) капли того, пять капель этого… Неслышно приблизившаяся Клементина одобрительно, со знанием дела наблюдала за процессом. В какой-то момент Лана потянулась было к разложенному баулу, но нужный флакон буквально ткнулся в ладонь, поданный Тиной.
– Мэм, а что вы…
– Ты.
Тина качнула головой, то ли благодаря за разрешение, то ли осуждая склонность какого-никакого, а командира, к панибратству.
– А что ты надеешься найти? Там всё залито…
– Не всё, – процедила сквозь зубы Лана, отмеряя на сей раз мельчайший голубой порошок. – Многое, конечно, зависит от системы слежения, но, думаю, что-то мы отыщем. Если, конечно, обрабатывал камеру не сам Сперанский. А это почти наверняка не он. Он был здесь, там, дальше, – она дернула головой влево, в сторону непроходимого завала. – Они с девчонкой оба медики, оба нильсборцы, какое-то сходство в способе мышления просто обязано присутствовать. И эту бумажку…
Лана встряхнула пробирку и удовлетворенно улыбнулась: содержимое окрасилось в слегка опалесцирующий бледно-зеленый цвет, что ей и требовалось.
– Эту бумажку он почти наверняка нашёл бы. Впрочем, мужчины ничего не смыслят в наведении чистоты, так что возможны варианты.
– Ты хочешь сказать, что мы не… – возмутился подошедший Альтшуллер, и наткнулся на бесстрастное:
– Вы – да. Но Сперанский в армии не служил. И он, сдаётся мне, белоручка. Стало быть, прибирался не он. Так что там камеры? Которые в камере?
– А ничего. Система нерабочая, причем давно. Этот твой парень, Боден, со мной согласен. Интересный персонаж, кстати…
– За то и держим. Ладно, пошли. Посмотрим, насколько правильно я представляю себе направление извилин в мозгах мисс Фокс.
Содержимое пробирки Лана перелила в крохотный пульверизатор, отыскавшийся в недрах её бесценного баула. Собирая багаж для этой вылазки, лейтенант Дитц делала упор на предполагаемые следственные действия, поэтому оружия в бауле было по минимуму, а житейских мелочей – и вовсе минимум миниморум. Оружия хватало у сопровождавших её бойцов, да и под комбезом было много интересного. Как и в ботинках. Где-то купить или, в крайнем случае, у кого-то отнять сменную одежду или ту же зубную щётку труда не составило бы.
А вот правильно подобранный комплект оборудования и реагентов для обследования места происшествия не валяется не только на дороге, но и в деревенской лавчонке или даже столичном супермаркете. И сейчас, стоя на койке, принадлежавшей Дезире Фокс, Лана вполне обоснованно гордилась собой. Гордилась потому, что на стене, чуть выше уровня глаз пропавшей девушки, под мельчайшими брызгами из пульверизатора проступали буквы. Проступали – и складывались в пять строк.
– Слюной, – сквозь зубы процедила Лана. – Она написала это слюной. Верхняя строчка заметно бледнее, значит, выждала, заметят или нет. Да и всегда можно было отговориться – скукой, например. Ну не умница ли?
Она спрыгнула на пол. Ненадолго задумалась и решительно дёрнула подбородком в сторону двери:
– Дайте мне пространство, парни. Надо связаться с нанимателем.
Пользоваться полем отражения ей не хотелось. Насколько она успела понять, что собой представляет бабушка Дезире, этой даме следовало предъявить хоть какой-то, сколь угодно промежуточный, результат. И как можно скорее. А предъявление результата предполагало демонстрацию окружающей обстановки.
Дождавшись, когда помещение освободится, Лана набрала номер Генриетты Фокс и принялась слушать затейливые трели в кольце коммуникатора. Продолжались они довольно долго, и она решила было, что здесь, под землей, вообще ничего не получится. Странно, вообще-то – Махрова на верхнем ярусе оставили именно для того, чтобы связь не выкидывала никаких кунштюков. Однако язвительно поинтересоваться, чем занят подчинённый Солджера, мрина не успела: в кольце щёлкнуло, и перед ней развернулся виртуальный дисплей.
– Новости, миз Дитц?
Выглядела мадам бабушка странно. Одежда была изысканной, прическа – безукоризненной. Лёгкий, еле заметный дневной макияж не вызывал нареканий, но вот лицо… Лицо, ещё вчера аристократически-тонкое и чётко очерченное, расплылось, как у потрепанной жизнью официантки из дешёвой забегаловки. Взгляд, сутки назад острый и цепкий, плавал, словно пожилая дама не только не могла сосредоточиться на собеседнике, но даже не была уверена в самом его, собеседника, наличии.
– Я нуждаюсь в вашей консультации, мэм.
Лана собиралась начать разговор иначе. Совсем иначе. Но в консультации она действительно нуждалась, а значит, нанимателя следовало встряхнуть. И это ей удалось.
Суховатые руки с безукоризненным маникюром взлетели к лицу и с силой его потёрли. Больше всего досталось глазам: искусная подводка размазалась, смешавшись с тенями, скрытые до сего момента тоном мелкие морщинки резко проступили на веках, придавая пожилой даме сходство с черепахой…
Сонная одурь ушла с лица, черты которого на глазах возвращались к норме. Казалось, Генриетта Фокс скатала и отбросила уродливую в своей холёности маску. Элегантной безупречности в облике женщины поубавилось, зато резко, словно тумблер повернули, прибавилось деловитой собранности, а именно это и требовалось сейчас лейтенанту Дитц.
– Знала же, что не надо было слушать этого докторишку! «Вам совершенно необходим транквилизатор!» – язвительно передразнила кого-то миз Фокс. – Я к вашим услугам. Какого рода консультация вам требуется?
– Мэм, у вас есть хобби?
– Хобби? – такого вопроса бабушка Дезире явно не ожидала. Взгляд её наполнился подозрением, что над ней издеваются, и Лана поспешила внести ясность:
– Хобби, о котором знала Дезире. Мне нужно убедиться, что я не ошиблась.
– Не ошиблись – в чём?
– Хобби, мадам!
Лана была непреклонна. И то ли эта непреклонность, то ли впервые использованное ею вслух обращение «мадам», которое, как она знала из досье, Генриетта терпеть не могла… что-то, в общем, подействовало. На тонких губах миз Фокс зазмеилась улыбка ироничного, почти злого уважения.
– Азалии, миз Дитц. Я выращиваю азалии и вывожу новые сорта. И даже побеждаю в конкурсах. Хотя вот это как раз совсем не важно, я просто делаю то, что мне всегда нравилось… наконец-то.
– Ну что ж… – протянула, прищурившись, Лана. – В таком случае, это послание действительно для вас.
Она покосилась на стену – большой необходимости в этом не было, но ей вдруг стало неуютно при мысли о возможной ошибке – и с чувством продекламировала:
Генриетта Фокс молчала почти минуту. И с каждой секундой её лицо становилось всё более жёстким.
Невидимый скульптор, умелый и безжалостный, твёрдой рукой отсекал лишнее. Учтивость? Убрать. Мягкость, наличие которой стало очевидно после её исчезновения? К чёрту. Старость?
Старость сопротивлялась дольше всего, но и она была вынуждена сначала попятиться, сдавая позиции, а потом и вовсе сбежать под грохот канонады, главным калибром в которой была железная воля. Фланговую поддержку осуществляли ум и чистый, как ледяная вода из горного ручья, гнев. В камере ощутимо похолодало, и Лана едва удержалась, чтобы не передёрнуть плечами.
– Вы узнаете, миз Дитц, какие методы убеждения были применены к Дезире. Узнаете – и сообщите мне.
Даже голос изменился, стал звонким, гибким и острым. Точь-в-точь клинок настоящего земного булата, к которому, в знак особого расположения, позволил однажды Лане прикоснуться Али-Баба.
Кипящая от ярости ослепительно молодая женщина на дисплее, заключенная в оболочку престарелой рептилии, не спрашивала. Она ставила свою временную служащую в известность о том, какого результата от неё ждут. Ждут – и вовсе не надеются получить, что за глупости? Надежды – для слабых духом. Получат. Непременно. В обязательном порядке.
– Вы уверены, миз Фокс, что хотите это знать? – осторожно уточнила Лана.
И ничуть не удивилась, услышав в ответ:
– Уверена, что не хочу. Но я должна. Всегда полезно знать, какую сумму следует прописать в графе «Итого» выставленного счета. Не так ли, миз Дитц?
– Вы совершенно правы. Что ж, до конечного результата далеко, но промежуточные слагаемые я готова вам предоставить.
Рассказ занял всего несколько минут. Когда он закончился, Генриетта Фокс покивала – то ли слегка напряженной мрине, то ли своим мыслям, и жестом попросила дать ей время на размышление. Лана склонила голову и приготовилась ждать, сколько потребуется. Ей действительно было любопытно, как именно оценит её действия эта незаурядная особа. И она дождалась.
– Что ж. К делу. Вы упомянули о консультации. И вас, разумеется, интересует, какой смысл, помимо собственно безобидного стишка в подарок бабушке, Дезире могла вложить в этот лимерик?
– Да, мэм.
– Я могу ошибаться. Но некоторое время назад моя внучка получила весьма заманчивое предложение о работе на исследовательской станции «Пиза Тауэр». И жаловалась мне на назойливость предлагавших, не понимающих или не принимающих отказа. Городишко Пиза с его знаменитой башней расположен в Италии… но имела девочка в виду страну на Земле или упомянутую станцию…
– Разберёмся, мэм, – негромко, уверенно проговорила Лана. Немного помолчала и повторила: – Разберёмся.
– Не сомневаюсь. Да, вот ещё что. Миз Дитц, в своем докладе вы удивительно ловко… – Генриетта, формулируя, неопределенно пошевелила в воздухе тонкими длинными пальцами, – обошли вопрос, связанный с привлечением сторонних сил. Тем не менее, их привлечение для меня очевидно. Могу я узнать, к кому вы обратились?
Лана посмотрела поверх дисплея на Солджера, указала глазами на вытягивающего шею Моралеса и слегка приподняла бровь. Солдатов дёрнул уголком рта и кивнул, разрешая. Она пожала плечами и снова перевела взгляд на свою собеседницу.
– В поисках вашей внучки принимают участие бойцы Галактического Легиона, а также сотрудники Службы исследований и информации Российской Империи.
Лицо мадам Генриетты, секунду назад совершенно невозмутимое, сменило выражение сначала на ошеломленное, а сразу же вслед за тем – на насмешливо-уважительное.
– Вот как… ну, допустим, Легион – это было довольно предсказуемо. Но русские?!
– Вы дали мне право обращаться… – начала было Лана, но пожилая дама перебила её нетерпеливым взмахом руки:
– Когда Алекс предложил нанять вас, я отнеслась к этой идее без большого восторга. И что же? Не прошло и суток, как вы уже нашли пусть не саму Дезире, но, по крайней мере, место, где её держали. И в поисках вам помогает не кто-нибудь, а русская контрразведка!
Теперь уважение, вовсе не наигранное, почувствовала Лана. Какая организация именует себя Службой исследований и информации, знал, прямо скажем, не каждый первый. Собственно говоря, и не каждый сотый тоже.
– Ну-ну… видимо, мой зять не такой остолоп, каким я привыкла его считать. Жду дальнейших известий, миз Дитц.
Дисплей свернулся, и Лана покосилась сперва на хихикающего Тима, потом – на Солджера, который явно предварительно проговаривал рвущуюся с губ фразу про себя, вычищая из неё излишне экспрессивные выражения. И почти задыхался в процессе.
– Не такой остолоп – это она про сенатора Конфедерации Человеческих Миров? – выговорил он, наконец, не будучи уверенным, вероятно, что сейчас уместнее: брань или хохот.
– А как твоя тёща отзывается о тебе? – невинно поинтересовалась Лана.
Солджер окинул взглядом веселящихся подчинённых, явно бывших в курсе его взаимоотношений с матушкой супруги, и угрюмо пробормотал:
– Не спрашивай!
Глава 6
– Он озадачил вас, миз Дитц?
– Пожалуй. Хотела бы я узнать его получше. Причём желательно – молодым!
– У нас гости, – коротко бросил Радар вслух. Почти одновременно то же сообщение, переданное бдящим наверху Махровым, прозвучало в коммуникаторах, и веселье мгновенно прекратилось.
– Много? – негромко осведомился Солджер.
– Здесь – пятнадцать меток. Но мне не нравится шум внизу, на развалинах.
Лана перехватила взгляд Солдатова. Безмолвный обмен мнениями занял доли секунды. Да, у спасателей есть какое-то оружие. И да, вполне вероятно, у них имеется какая-то подготовка. Чего у них почти наверняка нет, так это навыка противодействия массированной атаке профессионалов. А в том, что к ним пожаловали именно профессионалы, Лана практически не сомневалась.
– Будем прорываться, – зло сощурился русский. – Хокинс не выстоит.
– Мои там всё слегка придержат, – быстро проговорил Тим.
Словно в ответ на его реплику в отдалении грозно рявкнуло: недаром на яхте площадь жилых помещений была урезана до предела. Неприметная, битая-перебитая посудинка обладала довольно внушительными зубами и кусалась теперь по полной программе.
– Вряд ли надолго, – буркнула Лана, вслушиваясь. – К чёрту свет. Пойдем с инфравизорами.
Она извлекла из нагрудного кармана очки и повернулась к на удивление долго молчавшему историку-любителю:
– Сеньор Моралес, вы…
– У меня есть, – глаза старика разом выцвели, веки быстро моргали, подстраивая имплант. В позе и голосе появилась неожиданная собранность. – Обо мне не беспокойтесь.
– Оружие, Хосе?
Почему-то назвать его сеньором снова показалось ей неуместным. Да и в ответе мрина не сомневалась. Кем бы ни был теперь человек, охарактеризованный Шерманом как «старый дурень», молодость его явно прошла не в информаториях. И потому она ничуть не удивилась ни хищному оскалу, ни извлеченному откуда-то из недр комбинезона… эээ… предмету.
Эта штука, несомненно, являлась оружием. Однако такого не попадалось не только повидавшему всякие виды десантнику и шанхайскому консультанту. Взгляды коллег, своих и русских, были такими же недоуменными, как – она это ощущала безо всякого зеркала – её собственный. Проклятье, какой идиот его обыскивал?! Руки бы оторвать… да что уж теперь.
– Не напрягайся, детка, – с крайне неприятной ухмылкой посоветовал ей этот новый Хосе Моралес. – Я – на вашей стороне.
«Детка» не дрогнула. Да старый волк и не рассчитывал особенно, судя по всему. Резкий кивок Солджера – и фонари погасли. Времени было мало, а дел, наоборот, много. И дела не ждали. В отличие от прояснений обстоятельств и персоналий.
Они мчатся туда, откуда пришли, мрины – первыми. Время людей настанет, и очень скоро, но сейчас нужны кошки.
Старенькие, латаные-перелатаные, вполне приличествующие нищему библиотечному сверчку ботинки Хосе Моралеса производят не больше шума, чем обувь профессиональных бойцов. Лана всё время одергивает себя, чтобы не оглянуться. Потому что за её спиной по коридору течёт, держась на шаг сзади, не тень даже – намек на неё.
Дожить бы до утра – уж она поспрошает дедка со всем усердием и знанием дела. И Солджер (это она чувствовала сейчас кожей за ушами) не только примет участие, а, пожалуй, перебросит её за спину. В непререкаемо-крепкие объятия подчинённых. Чтобы не мешала и не погорячилась ненароком, потому что погорячись она – и кого допрашивать-то? Дожить бы до утра…
Перестук выстрелов впереди и вверху. Русский «Громобой» отвечает чему-то, притворяющемуся серьезной машиной, но явно не тянущему против прекрасного, почти женственного в своей смертоносности агрегата.
Короткий вскрик… проклятье, это же Махров!.. сменяется потоком такого мата, что покойный папа Конрад, пожалуй, не одобрил бы. Внезапно проснувшийся в голове Бэзил Лазарев, далекий русский предок, одобряет вполне. В успехе предприятия он, невесть почему, совершенно уверен, и теперь гонит эту уверенность в жилы пра-пра– и так далее внучки. Гонит, добавляя силы, нейтрализуя лишний адреналин, утишая стук сердца.
Взрыв. Ещё один. Призрак, почти всё время их знакомства притворявшийся Хосе Моралесом, обгоняет мрину, и она только и успевает, что прошипеть вслед:
– Живыми! Хоть парочку, хоть одного! Живыми, Хосе!
Почему-то она ни секунды не сомневается, что простодушный книжный червь сейчас пойдет по трупам, которые сам же и организует. А «языки» нужны, нужны отчаянно!
Зенитный пост. Под окровавленной курткой Махрова топорщится криво налепленный перевязочный пакет. Причина кривизны лежит на полу в нелепой, вывернутой позе. Разбираться, жив ли Лавров, некогда. Выяснять, как ухитрились прохлопать противника, подпустить на дистанцию прямого удара – тоже.
Приказы:
– Тина, займись! – Ланы и:
– Кривич, прикрыть! – Солджера звучат одновременно.
Это он молодец, в обороне Тани вполне хватит, а бегать ночью по горному лесу ей не стоит. Не тот типаж. Тем более что непосредственной опасности рядом, кажется, нет. Вот и Махров подтверждает, хотя даже в кольце коммуникатора слышно, как скрипят стиснутые зубы.
Три мертвеца на стланике у самого блистера явно срезаны очередью. Ещё двоих (кажется, двоих) разметало взрывом гранаты. Значит, из пятнадцати меток осталось не больше десятка. Уже проще. Вниз, бегом, туда, где всё ещё держат оборону спасатели. Точно, держат. Кабы не держали – пальба давно стихла бы. А покамест до тишины далеко. Здесь далеко, а в кольце коммуникатора только помехи. Что же сюда приволокли?
Вой и грохот орудий Тимовой яхты сливаются с перестрелкой и ухо перестаёт их воспринимать. Тело. Ещё одно. И ещё. Семь в остатке? А этот – живой. Вывернутые за спину руки крест-накрест прикручены к щиколоткам. Да, в такой позе не только не побегаешь, но и не покатаешься. Молодец, старый!..
Ага, а вот и ещё один. На ходу набросив на него, как и на первого, поисковый маячок, Лана мчится вниз по склону. Ещё один труп… ну да, она же просила парочку, вот парочку ей и оставили. Какая педантичность!
Бой всё ближе. Всполохи корабельный орудий высвечивают силуэты нападающих и заметный разрыв в цепи там, где, должно быть, прошёл Моралес. Остервенело рычат собаки, в кольце вдруг прорезается напряженный голос Хокинса:
– Дитц! Дитц! Да кошка же!
– Здесь кошка, – отзывается она на бегу. – Мы рядом, держитесь.
– Хокинс принял, – невозмутимо отзывается спасатель.
И Лана с Солджером в один голос выдыхают:
– Начали!
Составление донесения занимает, зачастую, куда больше времени, чем события, послужившие поводом для него. Истина простая, общеизвестная. И крайне неудобная сейчас, когда к окрестностям «Приюта старого тролля» вот-вот подтянутся поднятые по тревоге армия (что ещё полбеды) и полиция. Вот полиция-то как раз была Лане совершенно без надобности. Но выбирать не приходилось.
Кроме того, существовала определённая проблема с тем, что именно сообщать работодателю, которого организовал ей Ли Юйши. Выполнение одновременно двух контрактов требовало предельной аккуратности в формулировках и выборе соответствующих подтверждений. Поэтому, наговаривая доклад и вставляя в него в нужных местах снимки и порядком обрезанные записи видеофиксаторов, Лана прекрасно осознавала необходимость чёткого разграничения сфер.
Рапорт Дедуле Горовицу – ерунда, оставим это Тиму. Да и Солджер прекрасно разберётся с тем, что и в каком объеме сообщать своему руководству. А вот тем, чьи интересы столь блистательно представляет Герхард Шмидт… где он, кстати? Жив ли? Ага, вот. Сидит на какой-то то ли бочке, то ли перевернутом ведре. Причем сидит с таким видом, словно под задницей у него – уютнейшее из кресел. А вокруг – не импровизированный госпиталь, развернутый прямо на обломках всего подряд, от строений курорта до коптера, на котором он прилетел, а его собственный кабинет. И ни когда-то элегантный, а теперь висящий лохмотьями костюм ему не помеха, ни лаково блестящая, залитая гелем ссадина на скуле. Ну, пусть посидит пока. Хорошо, что не улетел, скоро понадобится.
Да, так что касается таинственных интересантов… им совершенно необязательно знать, кого и почему совместная группа искала на заброшенной базе. И уж тем более – что (помимо собственно базы) нашла. Вот и крутись, как хочешь. Ладно, не впервой. А вот полиция – это плохо.
Лана хотела было потереть пульсирующий болью висок, но остановилась, не закончив движения. Висок был решительно недоступен ввиду наложенной повязки. Да, заряд скользнул по касательной, это и спасло, но поучаствовать в схватке ей почти не довелось. Так, постреляла немного в самом начале, свернула пару первых попавшихся шей, а потом…
Потом всё, что она могла – неподвижно лежать, повинуясь выкрикнутому приказу. И тупо удивляться тому, что крутящийся над ней смерч – свирепый, оскаленный, матерящийся голосом Альта смерч – как-то ухитряется не задевать её тело огромными ботинками.
И теперь злость из-за пошедшей наперекосяк миссии и ожидание грядущих неприятностей с полицией полировались головной болью. С некоторых пор ей приходилось быть предельно осторожной при применении медикаментов, так что до возвращения Тины и думать было нечего принять обезболивающее. И поспать в ближайшее время точно не получится…
На слип Тимовой яхты вышли сам Тим и, чуть сзади, Солджер. Совершенно непохожие внешне, сейчас мужчины выглядели братьями. Горошинами из одного стручка. И судя по тому, каким мрачным азартом горели их глаза и какие – совершенно одинаковые – ухмылки кривили губы, допрос пленников прошёл успешно. Гибель товарищей коллеги явно задвинули на задний план. Оставив первые позиции для дела, которое, очевидно, сладилось. Пусть и довольно условно.
Смотреть на их рожи не было никаких сил, но куда смотреть? На почти безнадежную суету медиков – уж больно много работы, а рук и средств не хватает? На ряды тел с закрытыми лицами? А ведь там и умница Ципрас, и Озеров… и Моралеса уже ни о чём не расспросишь… как же он ухитрился так нелепо подставиться?! С его-то отчётливо видным опытом! Скверно. Скверно складывается, крысий хвост!
Правда, Радар, ухитрившийся выйти из боя без единой царапины, уже успел сообщить ей, что семь «неучтенных» тел были отправлены в закрытых гробах (молодец, Солджер!) с Атлантиды на Чарити. Это подтверждало, пусть и довольно условно, предположения о том, что без «Пиза Тауэр» тут не обошлось. Станция располагалась в той же системе, что и планета. Но тут вставал в полный рост вопрос о том, в какую сумму взяток (или – в какое количество и качество нажатых кнопок) обошлась эта самая отправка, осуществлённая в разгар происходящего расследования. Хорошо работают… и опасно. Для их дела опасно.
Ох, как же голова-то болит!
Словно почувствовав её настроение и разрешив себе, наконец, вспомнить как минимум одну из его причин, коллеги разом посерьезнели и подошли вплотную. Теперь их спины надежно загораживали то, на что Лане, в текущем её состоянии, смотреть не стоило. Первым, с грубоватой прямотой, заговорил Солджер:
– Слышь, подруга, ты чего анальгетик не примешь? На тебя и глядеть-то больно!
– Тину жду, – скривилась Лана и всё-таки потерла висок сквозь повязку. Легче на стало. – Меня несколько лет назад, после одной довольно занятной вылазки, на Шанхае собрали в прямом смысле из запчастей… но всё заменить нельзя. Наши, конечно, потом ещё подшаманили малость, сделали всё возможное… только я ведь модифицирована, много не нашаманишь, как ни старайся. Так что обезболивающие и всякая прочая фармацевтика – исключительно под присмотром врача, имеющего доступ к медицинской истории. Вот, сижу, дожидаюсь, авось у дока Танк найдется пара минут. Что там?
Лана дёрнула подбородком в сторону яхты. Зря, вообще-то, головой ей сейчас вообще не стоило шевелить.
– Средне, – отозвался Тим. – Это исполнители, пешки. Толку с них? Ну, наняли, поставили задачу – разобраться, в первую очередь, с нами, да и вообще свидетелей почистить. А кто, что… Дальше работа для полиции или армии, мы тут не при делах. Это не профи. То есть, они-то думают, что профи, а на деле – ты сама всё видела. Оборудование хорошее, но как только выбили тех, кто умел с ним обращаться, всё посыпалось.
– Профи или нет, а Лаврову перепало почти насмерть, – поджала губы Лана. – Да и Ордоньес если и оклемается, то не завтра.
«Кузен» Сергей пережил (пока что пережил) близкий взрыв… что самое обидное, свои же, с борта яхты, и постарались… но дальше работать придётся без него. А жаль. И его самого, и дело, которое они начали делать.
– Так-то всё понятно – в общем и целом. Как нас отследили, вопрос вообще двадцать четвертый, мы ж не прятались вообще. А мирок здесь патриархальный, хороших спецов на контракт быстро не найдёшь. Взяли какую ни есть шантрапу, придали для большего толка пару-тройку грамотных парней, снарядили, да и отправили, авось проскочит. Казалось бы – мимо нас? Но ведь почти проскочило… крысий хвост.
Она немного помолчала, потом накинула на всех троих конфиденциальную сферу – благо, начинка браслета позволяла и не такое. Забросила в рот кубик мяты с легким стимулятором (то немногое, что могла себе позволить в нынешних обстоятельствах) и заговорила уже совсем другим тоном, безапелляционным и резким.
– Парни, дело кисло, вы этот понимаете не хуже меня. С минуты на минуту здесь будут копы, и нам придется с ними объясняться. Что-то я смогу подрихтовать… точнее, не я, а… – она выразительно дернула бровью в сторону невидимого за спинами мужчин Шмидта.
Тим и Солджер понимающе прищурились в ответ. И Лана продолжила, подбрасывая на ладони кристалл-носитель, на который уже успела слить всю информацию, которая, по её мнению, касалась нанимателей Ли Юйши:
– Тем не менее, давайте быстро соображать. Самое главное: как мы стали командой? Ну, Тим – понятно, друзья детства, сослуживцы, все дела. Его ребят туда же запишем, хрен подкопаются. Сергей вообще мне родня… твою ж мать, так и не поговорили… ладно, не о том речь. А твои, Иван? Шерман, если его спросят – а вполне могут и спросить, даже если сам не влезет – непременно вспомнит, что мы с Глебом не были даже знакомы ещё каких-то полтора суток назад. Сверкать имперскими идентификаторами перед местной полицией – занятие нездоровое. Так что врать-то будем?
– Врать? – несколько картинно удивился Солдатов. – Зачем? Света, если ты не в курсе – все мы служили в Легионе. Официально, – наставительно поднял он палец, делая знак Тиму подождать с комментариями. – Все мы в отставке. На досуге наёмничаем помаленьку. Сговорились срубить деньжат, кто нанял – не полицейское дело, не на Атлантиде процесс пойдёт. Тим посоветовал взять в команду «тайнолова» – есть у него, дескать, на примете подруга детства из наших же, из Легиона. По совместительству – цельный бакалавр Нильсбора, не жук начхал. По связи тебя уговаривать дело долгое и малоперспективное, поэтому прилетели. В сравнении с суммой контракта это сантимы. Летели из разных точек, прибыли по отдельности. Служили в разных подразделениях, ты вообще в десанте, раньше не пересекались. Как ты выглядишь – Глеб не знал, подкатил по привычке ломиться вперёд при виде красотки. Потом встретились все разом, и ты уже почти согласилась, но твой декан подкинул тебе работёнку. Договорились, что сначала мы поможем тебе, потом ты поможешь нам. Как, сойдёт?
– Ну а если спецсредства? – прищурилась Лана. Нарисованная Солджером картинка ей нравилась, но оставались некоторые малоприятные нюансы.
– С чего бы вдруг? Мы же не преступники!
