Текст книги "Бакалавр (СИ)"

Автор книги: Анна Волошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Я очень старался, – резкий кивок Радара был безукоризнен: подчиненный перед лицом начальствующим. Придурковатый вид он напускать на себя не стал, а вот лихости хватало.

– Потом расскажешь. Итак, господа, поддержка, обещанная мне вчера командованием, прибыла. Тим, люди в курсе, кто наши временные союзники? Отлично. Майор Солдатов, Российская Империя, наш командир. Можем приступать, господин майор?

– Можем, – качнул подбородком Солджер. – Без чинов. Прошу садиться. Даю вводную.

Вводную Лана слушала вполуха. Сначала следовало прочитать сообщение, упавшее на коммуникатор в ходе представления ей русской части группы. Вполне предсказуемо это оказался переданный Солджером дубликат услышанных ею имен, дополненный краткими характеристиками каждого. Похоже, к предписанному командованием сотрудничеству он подошёл со всей ответственностью, что не могло не радовать.

Зато кое-что другое не радовало совершенно. Ей не давало покоя то, что она увидела – или не увидела – ночью в студии Дезире. Как ни крути, толком осмотреться она не успела, принюхаться – тоже, и теперь что-то скреблось на самом краешке сознания, отвлекая от размеренной речи Солдатова. Проклятье, да за что же давеча зацепилось её внимание?! Ага, вот оно!

– Солджер, вопрос, – обращение по позывному было вполне в рамках отданной команды «без чинов». Во всяком случае, в Легионе. Судя по реакции Солдатова, у русских – тоже. – Говоришь, конференция должна была начаться десять дней назад?

– А я-то думал, ты спишь…

– Ага, как только, так сразу. Слушай, если десять дней – то не знаю, как твой парень, а моя девочка уехала точно не туда.

– Почему?

– Шмотки. Вряд ли у неё больше пары протокольных комплектов, и оба висят в шкафу. Кроме того, такие вещи возят в портпледе, а он там же, рядом с сумками. Судя по тому, чего в шкафу нет, она уезжала на уик-энд, причём явно отдохнуть и развеяться, а не работать.

Барышни, входящие в команду Солдатова, синхронно кивнули, соглашаясь с её выводами. Видели они шкаф своими глазами или в записи, роли не играло. Лану грело сугубо профессиональное признание «коллег».

– Если отбросить вариант гибели как неконструктивный и не слишком правдоподобный… иначе зачем куда-то дели всю охрану девчонки, для убийства это не требуется… будем исходить из отбытия. Тут всё взаимосвязано. Поймём – куда, сообразим, когда и как. И наоборот. Твоё мнение?

Солджер потёр ладонью подбородок и недовольно скривился: чем бы ни было занято его утро, для бритья и даже банального депилятора времени вполне очевидно не нашлось. Пегая поросль на лице старила его и придавала неопрятный вид. И если на первое ему явно было наплевать, то второе столь же явно злило. Ответил он, впрочем, абсолютно ровно, не давая пробиться хотя бы раздражению, раз уж позволил пробиться щетине.

– Через космопорты они планету не покидали, это мы проверили в первую очередь. Конечно, есть такие штуки, как «цезарио», например, но даже просто по параметрам «рост-вес-пластика»… Значит, либо совсем частник, их наши сейчас шерстят так, что только перья разлетаются… либо, ну… в багаже. Я бы вообще в гробу вывез… ты чего?

Лана совсем уже собралась высказаться конкретно и по существу, но тут на её коммуникатор пришёл приоритетный вызов с запросом на визуализацию контакта.

Полковнику Горовицу мрина вчера была вынуждена ответить. Теперешнего абонента она тоже игнорировать не могла. Проклятье, теперь даже такую мелочь, как разговор, надо согласовывать с неожиданно свалившимся на её голову начальством…

Солджер, впрочем, понял свежеиспеченного заместителя с полувзгляда и разрешающе кивнул. У Ланы впервые с момента получения приказа появилась надежда сработаться если и не со всеми «коллегами», то, хотя бы, с нынешним командиром, и это было хорошо. Но вот демонстрировать будущему собеседнику теперешнее окружение ей не хотелось. Нельзя было его демонстрировать. А накрываться отражающим полем – тем более. Это немедленно вызвало бы вопрос «почему?» у абонента и вполне оправданное недоверие со стороны новых коллег. Значит, в открытую. Своим хватило пары условных знаков, а что делать с русскими? Как же невовремя, крысий хвост!

С русскими что-то делать не пришлось: подчинённые майора Солдатова либо были знакомы с принятой в Легионе системой сигналов, либо же использовали похожую. Во всяком случае, они удивительно быстро и слаженно рассредоточились по помещению таким образом, чтобы с гарантией не попасть в обзорную зону. И уже несколько секунд спустя Лана была готова почтительно внимать декану своего факультета.

Мужчина на развернутом ею дисплее был стар. Стар и болен. Не со всеми недугами научилось справляться человечество, и Ли Юйши был очень плох. Впрочем, очень плох он был не первый год – и даже не первый десяток.

Железная воля вкупе с почти сказочным богатством удерживали организм на той тонкой грани, за которой начинается необратимый распад. А уж мозгам его могли позавидовать все студенты основанного им факультета сверхъестественных и паранормальных исследований, оптом и в розницу. Лана, во всяком случае, завидовала. Спокойно, без злости или обиды, сознавая превосходство декана и не тяготясь этим превосходством.

Этот человек импонировал ей. Не в последнюю очередь тем, что носил фамилию Ли. Пусть сама Лана и принадлежала – неофициально, куда там никчеме – к прайду Зель-Гар, но представители прайда Зель-Ли всегда вызывали у неё глубокое уважение. И совпадение фамилии декана с фамилией одного из Отцов мринов, создателя минервари, располагало к нему в не меньшей, а, возможно, и большей степени, нежели сочетание острейшего ума и деловой сметки.

– Рад вас видеть в добром здравии, дорогая моя! – тихо, но отчетливо проговорил декан на интерлингве – общепринятом языке университета. – Не уделите ли мне несколько минут вашего драгоценного времени?

Чем вежливее был старый Ли, тем более востро следовало держать ухо его собеседникам. А уж если дело доходило до «драгоценного времени» и «моей дорогой»…

– Всё мое время – ваше, профессор, – церемонно поклонилась Лана.

Она сидела: давно утративший способность стоять Ли Юйши не любил напоминаний о собственной немощи. Нелюбовь эту он не демонстрировал никак, но для мрины – как для любой кошки, впрочем – не составляло труда понимать, что нравится, а что не нравится её собеседнику. И декан (она чувствовала) ценил эту деликатность больше, чем любой, закрепленный соответствующими правилами и протоколами, официоз.

– Я знаю, как вы заняты сейчас… переименованием «Бара», к примеру… – бесцветные губы шевельнулись в намеке на улыбку, и Лана позволила себе улыбнуться в ответ. – Как я слышал, некоему молодому дуралею крупно повезло, что заведение теперь называется «Чёрный треугольник», а не «Мёртвый балабол».

Из угла, в котором обосновался Озеров, послышался вполне отчетливый для кошачьего слуха скрежет стиснутых зубов. Отвлекаться Лана не могла. Лишь мельком подумала, что вот такая оценка ситуации от абсолютно постороннего для русских человека может здорово помочь в налаживании дальнейших взаимоотношений. Или помешать. Тут уж как повезёт.

– Я была голодна, профессор, – кротко заметила она.

– Я так и понял. Промокли, торопились поужинать, связываться не хотели… сейчас вы сыты, надеюсь?

– Вполне сыта.

Утверждение сие и рядом не лежало с правдой, толком позавтракать она, занятая проводами – выпроваживанием – гостей, не успела. Однако говорить об этом Ли Юйши не стоило: с декана сталось бы настоять на том, чтобы она связалась с ним позже… а это было не в её интересах. Практика показывала, что проволочки могут дорого обойтись их причине – пусть даже повод дал сам Ли Юйши.

– Это хорошо. Дорогая моя, у меня есть для вас поручение. Понимаю, что сейчас каникулы и нехорошо с моей стороны прерывать заслуженный отдых будущего магистра, но обстоятельства таковы, что я вынужден побеспокоить именно вас. Все мои старшекурсники и сотрудники разлетелись кто куда: на практику, по контрактам, просто развеяться… а дело непростое, желторотикам не доверишь. Вы слышали о несчастье в «Приюте старого тролля»?

Лана склонила голову, пряча загоревшиеся глаза не столько от Ли Юйши, сколько от насторожившегося Солдатова. В гробу вывез бы?! Вот оно! То самое!..

А старик на дисплее продолжал:

– Ко мне обратился… впрочем, неважно. Довольно серьезные люди выразили готовность выступить спонсорами факультета, и спонсорами щедрыми. Им нужно, чтобы кто-нибудь из «тайноловов» отправился в «Приют» и на месте попробовал разобраться, что произошло. Землетрясение в сейсмически спокойной зоне…

Соглашаться сразу было нельзя, отказываться – тем более. Потому хотя бы, что упомянутое деканом землетрясение привело к разрушению популярного курорта и десяткам гробов, переправляемых сейчас, возможно, и за пределы Атлантиды.

Косой взгляд из-под полуопущенных век подтвердил: смысл сказанного Солдатов уловил и теперь кивал так энергично, что казалось – ещё немного, и голова его попросту оторвётся. Причём кивал не Лане: в невидимых декану зонах зала, по которым рассредоточились её подельники, началась энергичная, осмысленная, практически беззвучная суета.

– Профессор, – осторожно начала Лана, – дело в том, что как раз сейчас ко мне прилетели погостить друзья и родственники…

Улыбка старого «тайнолова» стала шире, глаза разом помолодели и заискрились хищным весельем:

– Прошлое наших студентов – их личное дело, но скажите, дорогая моя: эти ваши… эээ… друзья и родственники… не проявляют ли они толики ваших способностей и наклонностей?

– Время от времени, – индифферентно уронила Лана.

– В таком случае, возможно, они присоединятся к вам в этой поездке? Платы не обещаю, сами знаете, как у нас с финансированием, но пообщаться вы точно успеете. Заодно и на горы полюбуетесь. Не всё же в море нырять.

Старый чёрт что-то знал. Или думал, что знает. И сейчас пользовался на полную катушку. Шила в мешке не утаишь, и достаточно многим было известно, что Лана Дитц и Катрина Галлахер – одно лицо. Лану это (с некоторых пор) не слишком-то смущало, хотя рекламные баннеры она, разумеется, не рассылала и не развешивала.

Сама по себе деятельность консалтинговых агентств Большого Шанхая и даже руководство ею за рамки закона не выходили никак. В отличие – зачастую – от действий, предпринимаемых в ходе этой деятельности. Но противозаконность действий еще следовало доказать… как и то, что действия вообще производились.

Клиенты агентства «Кирталь», руководимого леди Катриной Галлахер, отнюдь не горели желанием распространяться встречным и поперечным о том, что именно сделало для них хитрое заведение, работающее под девизом «Аборт проблем». Сделало – и ладно. Рекомендуем. Не прогадаете.

Сама леди Катрина, крестница жутковато знаменитой Мори Пилар, имела в определённых – необходимых! – кругах репутацию «осмысленного специалиста». Что, в частности, означало надежную защиту предоставляемой ей для работы информации.

По слухам, она была тесно связана с неким военным картелем. По слухам же, расколоть этот орешек в том, что касалось клиентов агентства, не удалось даже комиссии Сената Конфедерации Человеческих Миров. По слухам… слухов было много. И какой-то из них, несомненно, дошёл до сморщенных от возраста и болезни ушей Ли Юйши.

Отказать ему Лана Дитц не могла, а вот обеспечить вместо одной пары глаз и рук несколько… да ещё и бесплатно… И, что интересно, вся тщательно создаваемая репутация Нильсборского Университета не только не противоречила такому решению, а попросту навязывала его… ох, и жук же! Жучила!

– Думаю, что смогу их уговорить… но, профессор, в этой пёстрой компании только я имею отношение к Нильсбору…

– Не забивайте себе голову пустяками, моя дорогая, – глаза старика, и без того узкие, почти исчезли в морщинах изможденного лица. – Всё решаемо в этом лучшем из миров. Кроме смерти, пожалуй… и даже с ней – иногда – можно договориться. Юридическое обеспечение вашего и ваших друзей присутствия там я беру на себя. Буду рад взглянуть на ваш отчёт. Отправляйтесь.

Стоило Лане свернуть дисплей, как на его месте – стараниями Радара и примкнувшего к нему (она совсем не удивилась) «джентля»-Махрова – развернулся новый, огромный, двусторонний, занявший почти всю ширину зала. На нём, разбитом на секции, демонстрировались как репортажи СМИ с места катастрофы, так и записи со спутников.

– Что там могло трястись? – возмущенно фыркнула темноволосая ровесница Ланы из команды Солдатова, представившаяся Таней. Слегка раскосые глаза щурились, выдавая раздражение. – Старая планета, ещё более старые горы… ну что, что?! Это как если бы в наши дни на Земле Урал тряхнуло!

– Я не знаю, что такое Урал, – подошедшая поближе Клементина не скрывала профессионального неодобрения. – Но за медицину там отвечает сущий олух.

– Ты бы справилась, я в тебя верю, – присоединился к ним Сергей.

Разговор становился общим, но Лана пока дистанцировалась. С её точки зрения, до получения от Ли Юйши обещанного обеспечения не было смысла даже просто участвовать в обсуждении.

– Света!

Она не сразу поняла, что подошедший почти вплотную Солджер обращается к ней, и ему пришлось повторить по-русски:

– Света, очнись!

– Ты мне?

– Да.

– А почему вдруг Света?

– Потому что в русском языке имя Светлана сокращается до Света, а не до Лана.

– Мне больше нравится Лана. Привыкла, знаешь ли, – усмехнулась она.

– Как скажешь, – Солджер глядел на неё с чуть ироничной улыбкой. Похоже, он точно так же предпочитал отрешиться покамест от деловой составляющей и поболтать о пустяках. – Кстати, имя Светлана очень старое, еще дохристианское, и состоит из двух слов. Свет Лана, Светом любимая. Или – возлюбленная Света.

– Спасибо, – кивнула она, продолжая думать о своём, но исправно принимая к сведению новую информацию. Баст знает, когда и где пригодится. – Буду иметь в виду. Хотя при моем роде занятий любовь Тьмы более вероятна. Не знаешь, как это будет на дохристианском русском?

– Без понятия. К делу. У нас не было возможности согласовать порядок подчинения. Твои предложения?

– По-моему, всё просто, – пожала плечами Лана. – Я командую своими людьми. Ты командуешь мной. Устраивает? Ха!

Последний возглас относился к пакету документов, только что упавшему на её коммуникатор. Впрочем, «пакетом» эту воплощенную лаконичность называть, наверное, не стоило. Переданный деканом файл направлял бакалавра Дитц и «сопровождающих её лиц» для обследования территории курорта «Приют старого тролля» и прилегающих областей. Возникающие вопросы предлагалось решать с адвокатским бюро «Шмидт и Смит».

– И Вессон, – пробормотал заглядывающий Лане через плечо Солджер.

– Ага, – ухмыльнулась мрина. – Того, кто сунется с «Шмидту и Смиту», ждёт и Вессон, и Ремингтон, и Вальтер, и Маузер, и Кольт, и Наган, и Гатлинг, и Мосин с Токаревым под руководством Калашникова, и Ли со всем Энфилдом в придачу. Что нам и требуется.

Она перешла на интер:

– Господа!

В зале мгновенно стало тихо. Только что спорившие, перекрикивающие друг друга люди одновременно повернулись к ней и застыли в ожидании.

– Господа, мы отправляемся в «Приют старого тролля». На сборы… Солджер? Мои готовы по определению.

– Час. На сборы час.

– Два, – покачала головой Лана. – Надо поесть по-человечески, там-то можно рассчитывать только на пайки. Встречаемся…

– На посадочном Р3, – вклинился Тим.

Лана удовлетворенно кивнула: похоже, мысль о совместимости пилота той самой скорлупки и Легиона оказалась верной.

– Рейсов сейчас нет, никаких, – продолжил Стефанидес, – там же ещё и поля покорежило, а мой парень сядет где угодно. Тесновато, но доберёмся. Лишь бы спасатели не вякали, а так…

– Не вякнут, – хмуро пообещала Лана. – С шансами, даже у армии может не хватить вякалки на «Шмидта и Смита». И Вессона.

Глава 4

– Ловко ты его окрутила.

– Это было нетрудно. Он честный человек.

– А ты?

– А я – нет.

Первым долгом Лана действительно заказала ланч. На всех, не особенно интересуясь гастрономическими предпочтениями. Чем следует кормить людей перед вылазкой неопределенной продолжительности и неопределенной же сложности, она знала получше многих. Солджер не возражал.

Буквально четверть часа спустя – почти немыслимая скорость, обеспеченная двойной оплатой – дверь зала открылась и пропустила внутрь небольшую процессию официантов. Возглавляемую (ну, ещё бы!) лично Лероем Шерманом. Проснувшийся не более получаса назад владелец «Чёрного треугольника» привык быть в курсе всего, происходящего в его заведении. Теперь он был твёрдо намерен выяснить, чего ему следует ждать… и ощутимо напрягся при виде разномастной и опасной компании, собравшейся в зале.

Лана решила не дразнить гусей. Поманив освободившегося от огромного подноса Лероя в сторону, она, не говоря ни слова, развернула перед насупившимся хозяином предписание, полученное от Ли Юйши. И почти физически ощутила, как опускается несуществующая, но от этого не менее заметная мрине шерсть, вздыбившаяся на его загривке.

– И сопровождающие её лица, – пробормотал, почти не шевеля губами отставной детектив. – Да уж… лица что надо. Я бы даже сказал – морды. Что и требуется. Давно пора было отправить туда тайнолова. И если бы к чёрту в зубы лезла не ты, я бы даже обрадовался.

– Ты что-то знаешь? – так же негромко поинтересовалась Лана. Не оглядываясь, она протянула руку за спину, взяла с подноса первую попавшуюся тарелку и принялась сосредоточенно жевать.

– Странное местечко этот курорт. И всегда таким было. Ему уже лет триста…

– А пишут – восемьдесят с хвостиком? – невнятно (мешал только что сунутый в рот кусок жареной фермерской колбасы) удивилась мрина.

Дело принимало неприятный оборот. С планетами, освоение которых началась задолго до официальной колонизации, следовало быть начеку, это она помнила ещё со времен службы на Гардене.

– Мало ли, что пишут. Прямо там, на месте, у меня никого нет… да ты жуй, жуй… но… вы как добираться станете? Рейсовых не будет минимум неделю, пока ещё поля до ума доведут…

Лана затылком почувствовала удовлетворенную улыбку Тима. Что бы там ни думал Лерой о своем умении говорить шепотом, мрин, к которому пришёл Зов Баст, обладал слухом, которому мог позавидовать любой чистокровный человек… и многие кошки – тоже. А уж о самомнении и говорить не приходилось. Тут кошки просто отдыхали. Ну молодец, молодец, сообразил! Уймись, отвлекаешь!

– У ребят есть посудина, пойдем суборбитальным прыжком.

– Ага! Прыжок… прыжок дело быстрое, но немного времени у тебя будет. Короче, пока будете лететь, переговори с Хосе Моралесом. Держи контакт. Я его предупрежу. Он, конечно, старый дурак… вроде меня, только ещё старше и дурнее… но никто больше него не знает об этой хрени, притворяющейся курортом для среднего класса. И о том, чем она была раньше. Про Войну корпораций слышала? Вот то-то же. Принято считать, что Атлантиду она не затронула, а вот Хосе, большой любитель покопаться в старом хламе, думает иначе. Там, конечно, преимущественно легенды и предания, но тайнолову-то в самый раз, да? Всё, я пошёл. Доедай.

Шерман практически испарился. Лана, у которой при упоминании Войны корпораций начисто пропал аппетит, попыталась отставить тарелку – и наткнулась на взгляд Клементины Танк, не сулящий объекту ничего хорошего.

– Госпожа первый лейтенант, мэм…

– Короче, Тина, – бросила Лана.

– Если короче – либо вы съедите всё, что на тарелке, либо останетесь в кампусе. Мало того, что вы спали не больше двух часов, так теперь ещё и голодать собрались!

И Лане (спорить со своим медиком – дело последнее и крайне глупое) пришлось снова взяться за вилку.

На посадочный РЗ Лана прибежала последней.

В совместных действиях двух подразделений есть одна тонкость. А именно: тонкость не одна. И никогда не знаешь, какая именно из вылезших непонятно откуда тонкостей превратится во что-то исключительно толстое, тяжёлое и острое одновременно. И проткнёт оно тебя насквозь, проломит голову или просто отдавит ногу – не знаешь тоже.

Лане нравился Солджер. Но испытывать симпатию к человеку это одно. А вот успешно сработаться с командиром команды, работающей на другую организацию, более того – на другую страну… это совсем иной коленкор выходит. Кстати, не забыть порыться в справочниках, коленкор – это что?

Своим чином первого лейтенанта она гордилась, полагая – и не без оснований – что имеет право. И на гордость, и на чин. Договориться хоть с полковником (но собственным, Легиона) для «горгоны Горовица» не составило бы большого труда. Однако весь её опыт, приобретенный клочьями ободранной шкуры и болью в обожженном носу, пасовал там, где надо было выстраивать рабочие отношения со старшим по званию офицером сходной службы союзников. С нижестоящей позиции выстраивать, не имея толком представления о том, кому же, собственно, её подчинили. А пробираться вслепую, наугад, когда любое неверное движение или неосторожное слово могут непоправимо испортить отношения ладно бы служб – государств! – Лана Дитц не любила.

Солджер был собран, сдержан, деловит, абсолютно договороспособен. Но Лане не давала покоя мысль о времени, скорости и траектории прилёта второго сапога. Мысль тем более настораживающая, что покамест не прилетел и первый.

Не считать же, в самом деле, первым сапогом то, что раздавший ценные указания подчинённым Солджер прицепился к ней как репейник? На Алайе лопухи не росли, но некий местный эквивалент вполне себе существовал, так что смысл идиомы она понимала…

Пока Лана ставила задачу своим, он торчал за спиной. Когда, по дороге домой, решила заскочить ещё раз в студию Дезире – навязался сопровождать. Пришлось даже одолжить у Шермана доску. Одна из её так и переночевала в стойке на крыше, но у Солджера доски не было. В отличие от вполне пристойных навыков обращения с капризным транспортным средством.

В общем, и к Дезире он полетел вместе с Ланой, и в квартиру, занимаемую исчезнувшим Сперанским, потащился тоже. Впрочем, вот тут ей возразить было нечего, зона ответственности была его, Солджера.

Вопросы сыпались из него как из рога изобилия. И если бы эти самые вопросы были дурацкими, за Ланой не заржавело бы послать. А хоть бы и нынешнего командира. И не таких посылали. Сказано же было – без чинов? Но нет, спрашивал Солджер строго по делу.

Правда, его представления о деле во многом совпадали с представлениями самой Ланы. А потому приходилось отслеживать и обезвреживать уйму крючков, на которые пытался её поймать ушлый русский. Что до крайности утомляло, хотя и было довольно забавно – в общем и целом.

Наконец она сообразила, что просто так майор Солдатов от неё не отвяжется. Пришлось самым категорическим образом заявить, что ей надо собраться… и нет, подождать её в доме нельзя. Отвлекающий фактор, ещё забуду что-нибудь, ты же понимаешь!

Солджер понимал. Он кивнул, похлопал мрину по плечу и отправился… ну, куда-то отправился, в общем. Назойливый писк, поселившийся в кольце коммуникатора непосредственно после похлопывания, Лана проигнорировала с поистине царским спокойствием. Всё равно предпринять что-либо, не доставляя ничем не заслуженного удовольствия гипотетическим зевакам, она могла только дома. Ну, дядя!

Будучи в прямом генетическом родстве с кошачьими, Лана Дитц полагала наглость не вторым счастьем, а прямо-таки первым. Но только в том случае, если это была её собственная наглость. Терпеть по отношению к себе чужую она настроена не была. И немедленно по прилёте домой проделала всё необходимое, чтобы довести свою точку зрения до Солджера в частности и русских вообще.

В небольшой двухместной каюте, которую Тим Стефанидес выделил временным союзникам под личное пространство, было тесно, а ещё – шумно. Кто знает, как уж там сложится дальше, а потому четверо из пяти присутствующих отдыхали по полной программе. Программа, правда, была не слишком обширной – о спиртном, к примеру, речи не шло, да и не могло идти по определению. Но давно сработавшейся команде оно и не требовалось, и веселье било фонтаном.

Только в санитарном блоке, который занял связист, было тихо. Тихо – до поры до времени. Сидящий у развернутого дисплея Махров вытаращил глаза, восторженно присвистнул и бросил, не поворачивая головы:

– Глебыч! А ну-ка, подь сюда! Тебе понравится!

Разумеется, подошёл не только Озеров: за спиной связиста немедленно столпились все четверо. Надо же было посмотреть, что заставило обычно невозмутимого и, кстати, весьма бережливого[1]1
  «Не свисти – денег не будет!» Русская поговорка (здесь и далее – примечания автора)


[Закрыть] Махрова нарушить свои же собственные правила? Вернее, столпились двое – остальным пришлось довольствоваться вытянутыми шеями. Недоумевая, как счастливчики, сориентировавшиеся первыми, умудрились протиснуться в крохотный закуток.

– Ты ж моя умница! – почти растроганно пробормотала Татьяна Кривич, галантно пропущенная вперёд по причине невеликого роста.

Злые языки – а такие находятся везде и всегда – поговаривали, что эта приятная во всех отношениях дама ценит не только женский ум, но и женскую красоту. Однако языкам приходилось быть предельно осторожными. Если, разумеется, их владельцы и дальше хотели пользоваться ими. Трудно пользоваться вырванным языком, не так ли?

В команде майора Солдатова принято было считать, что сами они друг о друге могут думать и говорить всё, что угодно. Но что позволено кесарю – не позволено слесарю. И потому посторонних болтунов не жаловали. Да так, что те предпочитали держаться на расстоянии, почтительном по любым меркам.

– Да уж, – вздохнул Озеров, после нарочитого воя запуская пятерню в непослушную шевелюру. – Стиль есть стиль. Если он есть. Но тут стиля явно выше крыши. Умная, стерва.

– Кто именно? – донеслось от дверей.

– Твоя рыжая подруга, шеф! – отозвался Махров, всё так же не поворачивая головы. – Она сняла одежду…

– Я заметил, – пробормотал Солдатов, приближаясь и из-за раздавшихся подчинённых глядя на дисплей. На дисплее в замедленном темпе двигалось изображение, которое получается, когда кто-то – в данном случае Лана Дитц – прокручивает вокруг себя саронг с налепленной на него камерой. Тело, которое прекратил скрывать снятый саронг, с точки зрения любого нормального мужчины вполне заслуживало того, чтобы на него посмотреть. А еще лучше…

– … и выбросила в утилизатор, – с несколько преувеличенным вздохом закончил связист.

– Не удивлен.

– А зачем ты камеру-то на неё нацепил? Думал, не выпасет?

– Да, пожалуй, от отчаяния. Я её прокачивал минут сорок…

– И каков результат? – Махров имел право обращаться к командиру в любом его, командира, настроении. И сейчас пользовался этим на полную катушку.

– Никакого, – устало буркнул майор, плюхаясь на нижнюю из двух узких коек. – Я так и не смог подобрать вопрос, на который она не смогла бы ответить или не захотела бы отвечать. И, насколько я могу судить, не соврала – впрямую – тоже ни разу. А умолчание не враньё.

– И что тебя не устраивает? – удивилась Таня.

– Это очень плохо. То ли я разучился задавать вопросы, то ли она навострилась давать ответы. И то и другое не слишком весело. Допустим, она ничего не боится, ничего не скрывает… сама по себе или по приказу командования… но что-то же должно быть за пазухой, нет? Всенепременно должно. И я это «что-то» либо не нашёл, либо не сумел качественно прихватить. Прискорбно. Для вас – вдвойне, потому что если я выбываю из строя, командование группой переходит к первому лейтенанту Дитц.

– А если она просто человек, готовый к сотрудничеству? – поинтересовался до сих пор молчавший Михаил Лавров, одинаково ловко управлявшийся и с десантным ножом, и с хирургическим скальпелем. В команде Солдатова узких специалистов не держали.

– Да не дай Бог! – ужаснулся Солдатов. – С людьми, готовыми к сотрудничеству, совершенно невозможно работать!

Старт прошёл точно в назначенное Ланой время. Правда, всё, что она успела сделать, взбежав по слипу за пять минут до него – сесть и пристегнуться. Но это были детали, хотя одну из них и следовало уладить прямо сейчас. Поэтому стоило яхте лечь на курс, как по трансляции было передано приглашение пассажирам собраться в кают-кампании.

Помещение, разумеется, не было рассчитано на двенадцать человек, но это было всё-таки лучше, чем, скажем, двадцать. Лана оценила щепетильность Солджера: он взял с собой столько же людей, сколько было в её собственном распоряжении. А ведь мог бы и всех захватить, и хрен бы она что сделала.

Заметная часть русской команды осталась в кампусе, продолжая расследование на месте. Неплохое и совсем нелишнее решение. Лана, разумеется, тоже втихомолку подключила к операции парочку известных ей проныр. Но она отдавала себе отчет в том, что одно дело – пронырливость как таковая, и совсем другое – пронырливость, за которой стоит ни много ни мало – русская контрразведка. Это она ценила тоже.

Зато кое-что другое она ценить совершенно не собиралась. А потому, стоило командиру переступить порог, она демонстративно щёлкнула себя по левой ключице, сбивая то ли невидимую, то ли несуществующую пылинку. И состроила вопросительную физиономию.

В ответ Солджер звонко шлёпнул себя раскрытой ладонью по плечу, обозначая погон. Служба, мол. Лана согласно кивнула: эта конкретная мотивация «горгоне» была понятна. Хотя и не слишком радовала. Но увы: единственное, что ей оставалось за неимением вариантов, это расслабиться и попытаться получить удовольствие.

Следовало переходить к конструктиву.

– Пока стартовали, я перекинулась парой слов с Хосе Моралесом, которого сосватал мне наш друг Шерман. Старик ждёт на связи. Предупреждаю, леди и джентльмены, дедок с таким прибабахом, что даже я малость растерялась. Но то, что он говорит… Радар, дисплей!

Примерно полчаса спустя от говорливого сеньора Моралеса удалось, наконец, отвязаться. Пусть и в первом приближении – на прощание он выдал что-то невнятное о скорой личной встрече. Однако информация, которой он поделился с благодарной (и, видимо, нечасто перепадавшей ему) аудиторией давала почву если не для анализа, то хотя бы для допущений. И они посыпались, как орехи из прорванного пакета.

Лана пока помалкивала, отсеивая зёрна здравого смысла из общей какофонии. Предположения отличались такой пестротой и замысловатостью, что впору было только гадать – почему их авторы не учатся на одном с ней факультете. Размах крыльев, на которых летело воображение временных коллег, впечатлял. Иногда – неприятно. А еще висок жёг, не давая толком сосредоточиться, пристальный взгляд Солджера. И, учитывая услышанное от Моралеса, она, пожалуй, знала, о чём её спросят… ну да, наверное – прямо сейчас.

– Дитц, а Дитц… – начал русский, не успела она закончить мысль. – А ведь это ты нашла базу Легиона «Гарден-нижний», верно?