Текст книги "Одаренный проклятием"

Автор книги: Анна Минаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

         Но голоса мгновенно утихли лишь, когда мимо прошествовала дама с собачкой, у животного шерсть странным образом стала зеленого цвета.

         – Дамы и господа, –  торжественно начала она,  практически не повышая голоса, ведь и так всё внимание было устремлено к ней, –  Не только люди одевают чужие личины для защиты от Тёмных Сил, но и животных тоже стоит защитить. Поэтому сейчас вашему взору откроется мини– парад животной нечисти.

         – Я надеялась, что будет повеселее, –  скучающим голосом пробормотала мне на ухо Архаина, краем глаза наблюдая, как под громкую музыку на задних лапках вытанцовывал мопс в костюме тыквы.

         – Я тоже, –  вторил я подруге и зевнул.

         Но никаким Тёмным Силам не было дела до людей, собравшихся на площади. Им было всё равно, во что оделись горожане. Их волновало совершенно другое, если ОНИ, конечно, существовали на самом деле.

         Их волновало событие, произошедшее давно. Настолько давно, что никто не назовет точной даты.  И только сейчас они могут припомнить обидчику былое время, сегодня к ним прибыла часть силы. Часть силы, кою они утратили давно. Очень давно.  Но сегодня! Сегодня она давала возможности именно им!

         Внешняя стена Лабиринта содрогнулась от незримого удара. Наблюдателю со стороны могло показаться, что древнее сооружение накрыла почти незаметная тень. Но это были Они. Те, кого обманули. Еще один удар. Кирпичи с шуршанием осыпались крошевом на землю. Древние надеялись на защиту призраков. Очень молодых душ, которые и за себя постоять не могли, не то, что отразить атаку одних из сильнейших существ вселенной.

         Секундная вибрация воздуха и в стене образуется пролом. Но это лишь то, что может увидеть обычный человек. Брешь образовалась не  только в здании, но и в самой защите. Уничтожено полсотни душ, отвечающих за этот участок. Создатели потрудились на славу, собрав почти миллион смертников. Но и это не помогло им сейчас. Их труды пали. Еще чуть-чуть и свершиться возмездие.

         А где-то там. Почти  в самом центе города находиться тот, кто не просто может увидеть и понять что происходит. Но и тот, кто имеет непосредственную связь с этими событиями, но сам об этом не догадывается.

         Ну а пока –  сущности рушат Храм. Камни опадают пылью. Камни, которые складывали всего несколько веков назад каторжники. Они пока не дошли до основы лабиринта. Но это только вопрос времени. А вот времени у них уже нет. Сила, которую черпали создания, исчезает в момент взрыва в небе города десятков фейерверков. В момент смены одного месяца другим. В полночь тридцать первого октября.

***

         – Так себе представление, –  призналась Влада и все с ней согласились.

         Всё же мы, да и, наверное, не только мы ожидали что-то больше, чем парад животных в костюмах, цирковых шутов и сценки на тему сжигания ведьмы. Возможно, было что-то еще, но мы ушли раньше.

         Предложение Архаиной прогуляться пешком ребята не поддержали и скоренько ретировались в сторону остановки. Жалостливо помахав им ручкой, я потопал провожать подругу.

         – Ты почему без костюма-то? – спросил я у Насти, когда Клин с Владой уже уехали.

         – Не посчитала нужным, –  легко пожала плечами девушка. Не очень похоже на нее. Обычно Архаиной дай только повод для необычного времяпрепровождения.

         Перед глазами мелькнула вспышка и распалась на тысячу ярких пятен. Улица резко решила поменять расположение в пространстве.

         – Эй, Селезнев, ты чего? –  глухо раздался надо мной голос Насти.

         Я открыл глаза. Улица по-прежнему скакала передо мной, но светлячки пропали. Архаина, подхватившая меня под руку, была белее любого прииедения, в которого пытался сегодня нарядиться каждый третий житель города.

         – Видимо, устал, –  я попытался выпрямиться, но  ноги подвели и подогнулись.

         В это мгновение в небе взорвались яркими красками фейерверки, освещая округу.

         – Сегодня остаешься у меня, –  решила девушка и твердой рукой потянула за собой. И никакие мои возмущения не были услышаны. В этом вся Архаина.

         Пришел я в себя только, когда Настя спаивала мне вторую кружку чая с мелиссой. Она, как только переступила порог и перетащила меня через него же, отправилась заваривать траву. Теперь глотая эту приторную гадость, я улыбался и благодарил подругу, надеясь свалить домой. Ведь меня там ждала неоткрытая бутылка нефильтрованного.

         – Пойду хоть с сестрой поздороваюсь, –  сказала она, наблюдая, как я допиваю чай.

         – Угу, –  прогундосил я в чашку, надеясь, что Люба вправит мозг младшей сестре и меня благополучно отпустят домой. Где я, как белый человек,  завалюсь перед телевизором и под пивко найду какой-нибудь стоящий фильм.

         – Селезнев, –  в кухню влетела взъерошенная Настя, –  Люба пропала.

         – Вышла за хлебом? – предположил я, прислонив холодную керамику к раскалывающейся голове.

         – Со всеми вещами? – саркастично поинтересовалась девушка.

         – Позвони ей.

         Архаина бросила красноречивый взгляд мне за спину, где на подоконнике лежал Любин телефон.

Глава 24

– Так, сопли не развози! – прикрикнул я на Архаину и тут же пристыдился, –  Люба взрослая женщина. Она вправе принимать сама решения. Я думаю, она рано или поздно сама тебе позвонит или даст знать, что  с ней все в порядке. Давай так, если через дней пять никаких вестей, мы идем в полицию. Преступлением тут не пахнет, так как она на своих двух покинула квартиру с вещами. У нее раньше были наклонности, не сообщив, сбегать в неизвестном направлении?

         Настя, всхлипнув, кивнула головой.

         – Тем более, –  я встал, –  Значит, вероятность катастрофы отпадает. Спасибо за столь чудесный чай, –  покривив душой, продолжил я, –  Но я побегу. Если что, я на телефоне.

         – Хорошо, –  тихо ответила мне девушка, закрывая дверь.

         Ночью ветер стих, предварительно разогнав тучи.  Мертвые звезды перемигивались на небе.  Тонкий серп убывающей луны укрылся тонким облаком, оставшимся в одиночестве на всем небосклоне. Фонари уже погасли, но непроглядная ночь так и не снизошла на город.

         Застегнув курточку, я шагнул на опустевший тротуар. Ну и денёк выдался. Вначале эта встреча с охотником, потом непонятный приступ слабости, а теперь еще и исчезновение Любы. Я вздохнул и вытащил из кармана помятую пачку сигарет. Обещал, что брошу. И не раз. Но привычка вновь и вновь возвращалась ко мне. Хотя я все равно умру раньше, чем рак поразит мои легкие.

         Зазвонил телефон. «Нильская» –  высветилось на экране. Не поздновато ли для звонков. Уже час ночи, если не больше.

         – Да.

         – Видящий? – напряженно уточнила Олеся.

         – Видящий, –  фыркнул я в ответ, –  А ты кого хотела услышать?

         – Ну, наконец-то, –  облегченно выдохнула девушка, –  Битый час пытаюсь до тебя дозвониться, а все время трубку поднимает левый человек. Думала, уже, что ты номер сменил.

         – С чего такое рвение?

         – Хватит злиться! Проблемы покрупнее, чем наши разногласия! Лабиринт был атакован! Помнишь, я тебе говорила, что Создатели укрепляли границы, созывали души из окрестностей для защиты. Это не помогло.

         – Откуда знаешь? – меня резко заинтересовала информация, которой со мной делилась девушка.

         – Смерть, –  тихо, будто боялась, что ее услышат, ответила Олеся.

         – Ты сейчас где?

         – Я не в городе, –  туманно известила меня говорящая, –  Буду через два три дня. Тогда всё и обсудим. А пока постарайся не лезть на рожон.

         – В каком смысле?

         – Слишком опасно. Особенно для тех, кто соприкасается с материей неизвестного.

         – Война?

         – Сомневаюсь, –  через недолгую паузу призналась Нильская, –  Я попробую узнать больше. Но пообещай, что до моего возвращения не сунешься в Храм!

         – Храм?

         – Лабиринт, –  поправилась Олеся.

         – Что ты от меня скрываешь?

         – Всё при встрече, –  пообещала она и скинула вызов.

         Вот зараза! Позвонила, расшевелила интерес, а теперь говорит не лезть. И на что она надеться? Что я послушаюсь?

***

         Над могилой возвышалась женская фигура. Положив руку на каменный памятник, она взглянула на фотографию Прохорова.

         – Где же ты прячешься? И сколько еще сил потратят на спасение твоей души?

         Казалось бы, что вопросы риторические и ответа на них ждать не от кого. Но в левой руке фигура сжимала старое зеркало в серебряной оправе. Как только женщина взглянула в него – стекло потемнело, и послышался голос старого знакомого.

         – Мне нужна душа, помнишь это?

         – Помню, –  негодующе отозвалась ведьма, –  Я ищу его.

         – Слишком долго, –  отозвалось зеркало, –  Нам сейчас, как никогда нужен видящий мертвым. И ты это прекрасно понимаешь.

         – Одна душа у вас есть, –  жалобно протянула она.

         – Две! – завыл собеседник, –  Для полного уничтожения нужно две близких души!

         – Тогда ищи другую, –  яростно выкрикнула она, нарушая законную тишь кладбища.

         – Анастасия? – с сарказмом вопросила тень из глубин зазеркалья.

         – Забыли, что женская душа не подходит? – фыркнула ведьма, –  Клинчук.

         – Он под защитой! – раненым зверем завыло серебро, –  И ты это знаешь! Скоро нам будет всё равно женская или мужская душа! Найди Прохорова! Найди! – стекло покрылось рябью и треснуло.

         Ведьма откинула бесполезный предмет в сторону и опустилась на промерзлую землю, царапая ее пальцами:

         – Где же ты, Прохоров? Как долго тебе удастся скрываться?!

         Женщина выла над чужой могилой, совершенно не замечая, как из сторожки на нее, выпучив глаза, смотрит охранник и отчаянно молиться своему богу за спасение собственной души.

***

         Олеся  договорила с видящим и отошла от окна. Опустившись в кресло с высокой спинкой, она задумалась на секунду, а потом женские пальцы нашли утонченную форму бокала с белым вином. Она любила сухое вино. Кислота напитка напоминала ей о том, что и жизнь не сахар.

         Сделав два больших глотка, она отставила стакан обратно на журнальный столик из белого дерева. Любимый цвет говорящей проявился и в ее комнате. Комнате, которую для нее спроектировал отец. Он давно сменил город, оставив дочь на попечении самой себе. Где-то внутри он считал Олесю виноватой в смерти жены. Но старался это не показывать дочери, хотя она и сама это знала. Он также не знал, что его девочка после «чудесного» спасения стала монстром, которому для выживания требуется убивать.

         По негласному соглашению Олеся приезжала раз в три месяца навестить родственника и почти все ночи, проведенные в его доме, девушка не спала. Вот и сейчас она пьет, смотрит то в окно, то куда-то в прошлое, вспоминая детство. Единственный счастливый период в ее жизни. Когда мама с папой любили друг друга и самое главное – любили ее. А сейчас что? Мамы больше нет. Отец повторно женился, но детей у них с Галиной нет.

         А эта комната… Точная копия той, в которой прошло всё детство говорящей. Светло-голубые обои – они никогда не вызывали головных болей у девочки, больной раком. Белый письменный стол, всегда забросанный бумагами и тетрадями. Такой же шкаф с множеством книг. Вот только раньше Олеся не любила читать. И белая кровать в углу с голубыми простынями.

Сквозь тучки пробивался серебристый свет месяца и бликами озарял бледное лицо Нильской.  А она по-прежнему неподвижно сидела в белом кожаном кресле, придвинутом к окну.  Отсюда открывался великолепный вид на реку и ночной город. Вода пошла легкой рябью, нарушая тонкую лунную дорогу.

         Олеся, наконец, вздохнула. Она пообещала видящему, что узнает больше, чем ей доступно. А девушка привыкла выполнять свои обещания.

Запрокинув голову, она позволила телу расслабиться. Сознание ушло путешествовать по ниткам мыслей. Усилием воли она отправила его в самое страшное русло. Мелькнул эпизод из Хосписа, потом вспомнился парень, которого она толкнула под машину. Затем детство. Каждый раз, взывая к Смерти, ей приходиться вновь и вновь проходить эти круги ада. Иногда всплывает лишь одно воспоминание, иногда все.

         Наконец, мелькание красок прекратилось. Осталась лишь темнота. И тишина. Она была звенящей. Такое чувство, что по воздуху идет ток. А потом этот ток из тишины направляется к ней. Тело дернулось. Наверное, каждому знакома шутиха со жвачкой, которая бьет током. Вот именно такой ток пронзил тело Олеси. Только содрогалась каждая клеточка от небольшого разряда. Это было знаком Ее прихода. Теперь в ней два голоса, два разума, две сознания. Говорящей и ее Хозяйки.

         Она никогда не отвечала девушке прямо. Она лишь показывала образы. Но сегодня всё изменилось.

         – Я знаю, зачем ты призвала меня, –  гулким звоном отдалось в голове у Олеси. Она впервые услышала голос Смерти. Но никогда не смогла бы описать его, –  Но я не стану раскрывать перед тобой эту тайну. Или же ты должна будешь заплатить душой того старика.

         – Почему так высока цена? –  перехватило дух у девушки.

         – Она соответствует запросам, –  мгновенно ответил голос, голова Олеси прострелила боль, –  Ты не представляешь, во что впутываешься, девочка, –  по-матерински ласково пробормотала Смерть, –  Я всегда соблюдаю нейтралитет в войнах. От каждой стороны мне достанется лакомый кусочек. Но не сейчас. Они не живы. Ты лезешь на рожон к мертвецам. И тебе одной не справиться.

         – Видящий, –  задыхаясь, выговорила Нильская.

         – Не на того надеешься, –  в громовом голосе почувствовались нотки укоризны.

         – Что?

         Но ответа не последовало. Лишь мелькнула картинка перед внутренним взором. Тьма, расчерченная белой молнией.

***

         После звонка Нильской мне всё же удалось заснуть. Но не могу сказать, что этот факт меня обрадовал.

         Я знал, что я сплю. Что всё вокруг меня ненастоящее. Но проснуться по собственному желанию не мог. И мне пришлось смотреть всё сначала до конца.

         «…Ключ в замке повернулся, пропуская в квартиру Серегу.  Он занес пакет с продуктами и поставил его на пол в прихожей. Прикрыв дверь, включил свет и прошел на кухню. Задержал взгляд на их с Лерой фотографии и открыл холодильник.

         Он делал все свои действия на полном автомате. Чувствовалась усталость, исходящая от парня. Нарезав бутерброды и захватив чашку с чаем, он незамедлительно прошел к себе в комнату, попутно выключив свет в коридоре.  Сняв компьютер с режима «сон», Серега залез в соц. сеть и включил музыку.

         Картинка перед моими глазами зарябила, как испорченный телевизор времен СССР.  По всей видимости, прошло около часа, но Прохоров так и не притронулся к еде, лишь раз откусил от бутерброда с сыром. На мониторе компьютера мелькали сцены фильма, но что это был за фильм –  я не вспомню.

          Потом что-то резко изменилось. Будто ветер прошел по квартире. Но Сергей ничего не заметил и продолжал пялиться в компьютер. Угол моего обзора сменился. Теперь я стоял в дверях за спиной парня. Еще несколько секунд ничего не происходило, а потом Прохоров отъехал назад на стуле и крутанулся на сто восемьдесят градусов.

         Его лицо удлинилось, брови поползли вверх – выражая крайнее изумление:

         – Привет, а ты разве в городе? – потом заминка и следующий вопрос, –  Хоть бы позвонила….  Я разве не закрыл входную дверь?

         Но ответа не последовало. Прохоров хмыкнул, в глазах сверкнуло непонимание, и он потянулся к настольной лампе, ведь монитор давал недостаточно света.

         – Зачем тебе свет?–  послышалось за моей спиной, но повернуться я не смог. Да и голос… он вроде был мне знаком, но кому принадлежит, сказать не могу.

         – Ты что– то имеешь против света? – в голосе Прохорова мигнула тревога. Что же его так смогло напугать. Или кто?

         – Он бьет по глазам, –  дыхнули мне в затылок – по телу побежали мурашки, –  Не надо его включать, Сереж.

         – Почему не позвонила? – постарался вывести разговор в нормальное русло парень, –  Я думал, ты уехала надолго, да и не один я.

         – Решила сделать сюрприз, –  я чувствовал, что собеседница Прохорова, кем бы она ни была, улыбается.

         Серега встал и сделал шаг по направлению ко мне. К ней!

         – Огромный сюрприз! – от этих слов парень попятился в сторону, задев рукой чашку с чаем. Расплескав жидкость, посудина упала на покрытый ковром пол и не разбилась.

         Неясное движение. Будто кто-то прошел сквозь меня и метнулся к Сереге. Он успел сделать всего еще один шаг по направлению к стене. А затем осел кулем. Нижняя челюсть отпала, глаза округлились и почти мгновенно остекленели. Над парнем возвысился черный клуб тумана.

         – Надеюсь, теперь все довольны? – мимо меня прошагала невысокая женская фигура. Лицо скрывал капюшон ветровки. И чем сильнее я пытался запомнить детали одежды и поведения, тем больше они ускользали от моего внимания.

         – Душа освободиться через три дня, тогда все будут довольны, –  рокотом пронеслось по комнате. Тогда мы и уничтожим видящего.

         Возможно, мне показалось, но женщина вздохнула слишком уж жалобно. Она подняла с пола чашку и поставила ее на стол…»

         Я распахнул глаза и резко сел. На чашке были отпечатки пальцев девушки. Той, которая привела убийцу Сереги в этот мир. Есть ли шанс, что отпечатки еще сохранились?  Сомневаюсь.… Когда я застал там Леру, она перемыла всю посуду. Черт!  Ну и зачем мне показали это?  Может, стоит наведаться к Прохорову? Ключи  у меня еще лежат….

         Зеленый циферблат ночника указывал на половину пятого. Самое время отправиться на прогулку!

***

         Всего несколько минут и я уже у дома друга. Всё ещё не могу смириться с его смертью. Это так тяжело отпускать человека, с которым провел почти всю жизнь. А таких людей у меня было не так уж и много. Прохоров – мёртв. Левенчук – мёртв. Остались только Клин с Архаиной.  Негусто. Если учитывать, что Клинчук сейчас женился и тратит всё время и силы на семью. Укрепляя их счастье с Владой и Шариком.

         Архаину в последнее время я просто не узнаю. Из веселой и довольной жизнью девчонки, она превратилась в нервозную девушку. Всё же Люба на нее плохо влияет. Вначале вытрепала нервы сестре, а теперь свалила в неизвестном направлении.

         Дилинькнул мобильник, зажатый в руке.

         – Слушаю

         – Видящий, –  с шипением начала Олеся, –  Я же сказала, не суйся сейчас ни во что!

         – Ты это о чем? – сыграл я в дурака.

         – Марш домой! – фыркнул телефон, –  Думаешь, я не знаю где ты?

         – Следишь? – усмехнулся я, –  Всегда знал, что я нравлюсь девушкам. А теперь мне еще открыто признаются в шпионаже.

         Я так понял, Олеся подавилась словами и просто хохотала минуты две мне в трубку. А отсмеявшись, продолжила:

         – Да, да. Я без ума от тебя, видящий. Ты раскусил меня. А сейчас вали домой. Я как приеду в город – наберу. И да, если я узнаю, а я узнаю, что ты не послушался моего совета – пеняй на себя.

         Вкинув мобильный в карман куртки, я всё же послушался Олесю. А скорее всего, не её, а Хозяйку девушки, и отправился бродить по медленно просыпающемуся городу.

Глава 25

– Лесь, ты опять кричала во сне, –  выкладывая на тарелку печенье, поделилась наблюдением Галина.

         – Да я знаю, извините, что приношу неудобства, –  повторила заученные фразы девушка.

         – Ну что, какие там неудобства, –  отмахнулась женщина, –  Ты выспалась?

         – Да,–  солгала говорящая, положив руки на колени.

         Она не понимала, за что отцу попадаются такие женщины, если сам он человек-дерьмо. Что мама, что Галина. Вторая просила не добавлять приставку «тётя» ведь была старше саму Олесю всего на пятнадцать лет. Да, не новость что вторую женщину часто выбирают раза в два себя младше. Девушка не осуждала отца. Она его просто не понимала.

         А еще она не понимала, почему Галина обратила внимание на мужчину в возрасте с сединой и приличным брюшком. Да еще и дочерью со странностями.  Как бы то ни был, но Галя встречала говорящую лучше, чем ее муж. И тут уже не поймешь, кто кому приходился родственником.

         – А папа где?

         Галя нахмурила идеальные черные брови:

         – Сказал, что срочно вызвали на работу. Ты кушай, –  пододвинула она к девушке блюдо с угощениями к чаю.

         – Спасибо, я, правда, не голодная. –  Олеся встала из-за стола. –  Я, наверное, пойду собирать вещи.

         – Так быстро уезжаешь? – упавшим голосом поинтересовалась женщина. И Олесе померещились нотки мольбы.

         – Если хотите, можете помочь мне собрать вещи,–  предложила девушка, пожав плечами.

         – Если ты не против, –  легко согласилась Галя, –   Но почему так быстро? Ты побыла у нас всего три дня.

         – Неотложные дела, –  улыбнулась Олеся.

         – Жаль, –  вздохнула она, и первая поспешила на второй этаж, где находилась спальня Нильской.

         Девушка помедлила секунду, разглядывая мачеху. Черные волосы, отливающие синевой, темно-зеленые глаза и вечно прикрепленная улыбка с родинкой над верхней губой. Мама была ее полной противоположностью по внешности, но идентичной по характеру.

         – Ты идешь? – Галина повернула голову в сторону приросшей к месту падчерице.

         – Ага, –  подтвердила Олеся и поспешила подняться наверх.

         Сбор вещей много времени не занял. Девушка знала, что едет ненадолго. И теперь они обе сидели на полу, а между лежал небольшой серый чемодан. И Галина всё это время  пыталась что-то сказать, но не могла подобрать слов.

         – Пойду я уже, –  первой поднялась на ноги говорящая.

         – Давай я тебя до вокзала провожу?

         – Нет, что вы, не стоит, –  улыбнулась Нильская, –  Вы и так для меня много делаете. Спасибо за крышу над головой.

         – Это и твой дом, –  схватила ее за руку мачеха. – Как ты смотришь на то, чтобы совсем переехать к нам?

         Этого Олеся явно не ожидала:

         – А папа? – это единственное что в тот момент появилось в голове Нильской.

         – А что папа? – уточнила  женщина, –  Не будет же он против собственной дочери.

         – Я бы не была так уверенна, –  грустно отозвалась говорящая, –  Я для отца обуза. Звонок из прошлого, напоминающий о болезненных событиях.

         – Не говори так! – одернула ее Галя, –  В любом случае, я считаю, что ты должна жить с нами. Подумай над моим предложением. Хорошо?

         – Да, –  согласилась девушка, –  Спасибо.

         Мачеха впервые за всё время обняла Олесю.

***

Утро я встретил в кафе быстрого питания. Разрезая пиццу на куски пластмассовым ножом, я наблюдал в окно за вечно спешащими людьми. Ветер залазит им под одежду, кусает за щеки, путает волосы, а они упрямо спешат на учебу/работу, а может, и домой.

         Поставив на стол большую порцию двойного эспрессо,  так что кофейная пена ударилась о бортик ёмкости, ко мне присоединилась Олеся.

         – Привет, видящий, –  угрюмо бросила она мне и прилипла к стакану.

         – Выглядишь как после трёхдневного запоя, –  фыркнул я, заметив плохо замазанные тональным кремом синяки под глазами у девушки.

         – Недалеко от истины, –  скорчила она гримасу. – Давай, рассказывай. Что у тебя нового?

         Я с легким удивлением взглянул на Нильскую. Да, она была уставшая. Невыспавшаяся – это точно. И, скорее всего, немного не в адеквате. Но интересоваться моими делами…. Увольте! Это уже не говорящая, которую я знаю!

         – Да всё по-старому, –  аккуратно отозвался я, всё ещё пытаясь понять, в чем подвох. Даже про пиццу на время забыл.

         – Зачем тебе надо в квартиру мертвеца? – напрямую спросила девушка.

         – Откуда ты…, –  я запнулся на полуслове, –  А хотя, чего удивляться…

         – Ты не ответил, –  напомнила мне Олеся, внаглую уводя у меня из-под носа кусок пиццы.

         – Мне приснился сон, –  начал я, понимая, как глупо будут звучать все оправдания. – Я видел, как убивали Сергея. Я слышал голос убийцы, точнее той, которая привела смерть в дом.

         – Смерть в смысле смерть, или в смысле Смерть? – размыто переспросила говорящая,  но я ее понял.

         – В смысле то, что убило Прохорова. Они говорили что-то о двух душах. И о том, что подождут три дня пока Сергей полностью освободиться.

         – Но звонки с угрозами поступили в тот же день, –  начала рассуждать девушка, флегматично жуя мой завтрак.

         – Я не знаю, –  как-то растерянно пробормотал я, не узнавая собственный голос. Все догадки моментально рухнули.

         – Этому, конечно, можно найти объяснение. – Она вздохнула и посмотрела на меня в упор, –  Чего ты хочешь добиться после посещения его квартиры? Ты, правда, надеешься найти отпечатки пальцев той женщины? Или просто успокоить себя?

         Я не знал что ответить, а Нильская тем временем продолжала:

         – Ты не можешь найти убийцу почти полгода и надеешься еще одним походом заглушить совесть? Это глупо! – Чуть ли не выкрикнула девушка, –  Ты только успокаиваешь себя, а не решаешь проблему! В чем загвоздка? Почему видящий не может найти и поймать того, кто погубил его друзей? Может, потому что он не признал, что друзья мертвы? Или он сам виноват в их гибели? – последние слова сорвались с губ говорящей невольно, она сразу захлопнула рот и закрыла его ладонью.

         Ни слова не сказав, я встал и вышел из кафешки.

         – Постой, –  за мной выскочила и Олеся, она срывалась на бег, стараясь догнать, –  Прости, –  повисла девушка на моей руке. – Никит, правда, прости. Я не подумала что сказала.

         – Имя, –  резко остановился я, –  Ты назвала меня по имени. Второй раз.

         – Это так важно? – сразу напыжилась Олеся,  понимая, что конфликт исчерпан.

         – Ну, когда тебя постоянно именуют «видящим» –  услышать своё имя приятнее.

         – Я подумаю над твоими словами, видящий, –  ухмыльнулась девушка.

***

         Всё же Олеся меня уговорила и теперь  шагала рядом. За углом показался дом Прохорова.

         Я притормозил:

         – Ты точно хочешь со мной пойти?

         – Такое ощущение, что в гости к Дьяволу идем, –  фыркнула Нильская, –  Это просто квартира.

         – Как знаешь, –  я прибавил шагу и, поздоровавшись с бабульками у подъезда, взлетел по лестнице  вверх.

         – Для идиотов придуман лифт, –  пропыхтела говорящая тремя пролетами ниже.

         – Вот они им и пользуются, –  ответил я, остановившись у двери в тамбур и нашаривая в кармане оставленные мне на всякий случай ключи. Кто же мог тогда подумать, что этот случай настанет. Мы даже иногда подкалывали Серегу из-за запаски. Лучше бы он их Левенчуку отдал.… Или Клину. Я бы не пытался открыть квартиру  и не обнаружил бы друга. Потом тряхнул головой и поправил себя «труп». Труп друга.

         – Чего застрял? – мне на плечо легла Олесина ладонь, а я чуть не подпрыгнул на месте. Девушка смутилась, но руку не убрала.

         – Ключи ищу, –  сказал я почти правду. Звякнув, друг о дружку, они быстро нашлись. Повернув один из ключей в замке, я сделал шаг вперед. И опять этот темный длинный коридор. Хоть кто-нибудь додумается заменить в тамбуре лампочку? Или жильцов устраивает тьма?

         – Опять ключи ищешь? – съязвила говорящая и толкнула меня вперед.

         Стараясь не вписаться  в сложенный аккуратными кучами хлам, добрался до дальней двери. Вздохнув, вставил ключ в замочную скважину и повернул.  Нильская зашла за мной и почти на глазах сменила цвет лица на пепельный.

         – Всё хорошо?

         – Я чувствую, –  пробормотала она бледнеющими губами, –  Я слышу, –  потом повернулась ко мне, –  Ты разве не видишь?

         – Что я должен видеть? – стараясь сохранить спокойный голос, уточнил я у девушки.

         Она лишь мотнула головой, мол «отказываюсь отвечать». И медленно вышагивая, словно была одним из тех зомби с фильма ужасов и боялась рассыпаться, прошла в комнату, где я нашел друга.

         – Тут, –  безошибочно указала она на угол, в котором сидел Прохоров.

         – Да, –  подтвердил я, чувствуя, как всё внутри холодеет. – Как ты узнала?

         – Слышу, –  всё так же заворожено повторила блондинка.

         – Олесь, объясни толком.

         – Тс– с– с, –  зашипела она, –  Я слышу, как она приказывает убить.

         – Она?

         – Черт! Видящий, ты не мог помолчать?! – зло зыркнула на меня Олеся, –  Я нить потеряла. Фиг теперь поймаю.

         – Нить?

         Говорящая беспомощно зарычала:

         – Да, я иногда могу услышать то, что происходило в прошлом. Особенно если событие несло мистический характер или сильные эмоции. А тут и то,  и другое вместе. Но ты меня сбил!

         – Предупреждать надо, –  сделал я незаинтересованную мину, –  Кто там кому приказывал?

         – Она не ведьма, –  отмахнулась девушка от мысли, –  Не так сильна, как те, кто имеют связь с замирянными существами. Да и ведьм сейчас по пальцам пересчитать можно.

         – Почему?

         – Мало кто решиться на обряд, –  быстро протарахтела Нильская.

         Я нахмурил брови, и до нее дошло:

         – Ты не знаешь, как именно девушка становится ведьмой?

         – Нет. И не хочу знать, –  остановил я ее следующую реплику, –  По крайней мере, не сейчас. Если это сделала не ведьма, то мне до задницы кто там через что проходит. Рассказывай дальше, что ты там слышала.

         – Ничего особенного. Женщина приказала некому созданию мгновенно уничтожить сакральное тело Прохорова. И это почему-то привело к гибели. Слышала я, конечно,  что уничтожение одного из тел тянет за собой и смерти других, но думала что это миф. Если конечно…, –  она запнулась, –  Если, конечно, то существо не было слишком древним. А знаешь, в округе есть только одни сущности с таким приличным возрастом. Создатели.

         – Кто-то командовал Создателями? – усомнился я, –  Женщина, да и к тому же смертная? Создателями?

         – А вот тут уже поднимается вопрос, кто кем командовал, –   перевернула свои слова девушка.

         – Ты сама себе противоречишь.

         – Бывает, –  усмехнулась Олеся, –  Просто всё так размыто, я попробую разговорить Хозяйку, может, она поможет найти нитку, за которую стоит дергать. Ну а пока, расскажи мне свой сон в подробностях.

         – Ничего особенного, –  задумался я, –  Хотя.… Насколько я понял, Серега эту девушку хорошо знал и, по идее, она должна была быть вне города. Это его удивило до такой степени, что он не сразу поинтересовался, как она попала в квартиру.