Текст книги "After 2 (ЛП)"

Автор книги: Анна Тодд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц)

Я люблю тебя. Навсегда.

Гарри”.

Я сижу и смотрю на листок бумаги, прежде чем прочитать снова. Я совсем не ожидала такое прочитать. Понятия не имею, чего ожидала, но точно не этого. Как он мог сказать, что он не романтик? Браслет с кулончиками на моем запястье и это прекрасное, несколько тревожное, но больше прекрасное письмо показывает, каким он может быть романтичным. Он даже взял первый абзац из письма Дарси к Элизабет. Ничего не могу с этим поделать, но теперь, когда я знаю его историю, я люблю его еще больше. Он совершил много поступков, которые я бы не сделала никогда в жизни, ужасных поступков, которые принесли неприятности многим людям, но самым главным для меня является то, что больше он так не поступает. Только что он написал мне длинное письмо, где рассказал обо всем, что совершил. Я знаю, он не всегда поступал правильно, но я не могу игнорировать количество усилий, которые он приложил, чтобы доказать свою любовь ко мне. Мне не хочется себе в этом признаваться, но в том, что ему плевать на всех, кроме меня, есть что-то поэтичное.

Я еще раз пробегаюсь взглядом по письму, когда раздается стук в дверь. Складываю листок и кладу в нижний ящик тумбочки. Я не хочу, чтобы Гарри заставил меня выбросить или разорвать его теперь, когда я все прочитала.

– Тесса? – голос Гарри раздается с другой стороны двери.

– Входи, – я подхожу, чтобы впустить его.

– Ты уже... – он смотрит вниз.

– Да... – я приподнимаю его подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза, как он это обычно делает.

– Это было глупо... я знал, что не должен был... – он начинает.

– Нет, это совсем не глупо, – он смотрит на меня своими покрасневшими глазами. – Гарри, это было то, что я так долго хотела от тебя услышать.

– Прости, что заставил тебя ждать, и за то, что выразил все на бумаге... просто так мне было легче, я не очень хорош в разговорах.

– Это правда.

– Ты... ты хочешь что-нибудь сказать по этому поводу? Теперь тебе нужно больше времени, когда ты узнала, как я облажался?

– Нет. Ты... ты совершил много чего... плохого, Гарри.

– Я знаю, – он хмурится и снова смотрит в пол.

Я не могу смотреть на то, как он истязает себя, несмотря на его ужасные поступки.

– Но это не значит, что ты плохой человек. Ты сделал много плохих вещей, но ты больше не плохой человек.

– Что? – он берет мое лицо в свои большие ладони.

– Я сказала, что ты не плохой человек, Гарри.

– Ты, действительно, так думаешь? Ты прочитала то, что я написал?

– Да, и именно то, что ты написал доказывает, что это не так.

– Как ты можешь так говорить? Я не понимаю, ты хотела, чтобы я оставил тебя в покое, а сейчас, прочитав это дерьмо, говоришь такие вещи? Я не понимаю, – замешательство видно на его идеальном лице.

– Я прочитала это, и теперь, когда я знаю все, что ты сделал, мое решение не изменилось.

– Ох... – его глаза заблестели.

То, что он снова плачет на моих глазах, причиняет мне боль. Он, очевидно, не понял того, что я пытаюсь сказать.

– Я решила остаться еще тогда, когда тебя не было, а после прочтения письма захотела остаться больше, чем когда-либо. Я люблю тебя, Гарри, – я говорю.

– Правда? Ты уверена? – он улыбается.

– Да, абсолютно, – я убеждаю его.

====== Часть 136. ======

– Ты думал, что я не останусь? – я спрашиваю и беру его руки в свои.

Этот вопрос я задавала ему очень много раз с того дня, как мы встретились.

– Да, не после того, что я сделал. Не теперь, когда ты знаешь все, – он говорит.

– Да, теперь я знаю все.

Мне больше не придется беспокоиться, что тайны прошлого Гарри снова будут нас преследовать. Больше не придется быть в ожидании того, что какая-нибудь новость свалится мне на голову. Я знаю все. Я, наконец-таки, знаю все, что он так долго скрывал. Не могу не вспомнить фразу: “Иногда лучше пребывать в неведении, чем быть ослепленной светом”.

Но не думаю, что сейчас это описывает мои чувства, я обеспокоена тем, что он проделывал раньше, но я люблю его и не позволю, чтобы его прошлое снова повлияло на нас.

– О чем ты думаешь? У тебя есть вопросы по поводу этой записки? – он садится на край кровати, а я встаю между его ног.

Он переворачивает мои руки и рисует невидимые следы на ладонях, когда ищет ответ в моих глазах.

– Нет. Я хочу узнать, что теперь с Натали... но вопросов у меня нет.

– Я был другим человеком, когда совершал те поступки, ты же это знаешь? – я уже сказала ему об этом и не понимаю, что еще он хочет услышать.

– Знаю. Я, правда, это знаю, малыш.

– Малыш? – он приподнимает бровь.

– Не понимаю, почему я это сказала... – мои щеки вспыхивают.

Я никогда не называла его каким-нибудь прозвищем, кроме “Гарри”, и не знаю, почему сделала это сейчас. Мне очень нравится, когда он так меня называет, но не думаю, что ему понравится это из моих уст.

– Нет, мне нравится, – он улыбается.

– Я скучала по твоей улыбке, – говорю ему.

Его пальцы прекращают вырисовывать узоры на моих ладонях.

– И я по твоей, я никогда не заставлял тебя улыбаться столько, сколько ты этого заслуживаешь, – он хмурится.

Хочу что-нибудь сказать, чтобы стереть этот хмурый взгляд с его лица, но не могу лгать. Он не часто заставлял меня улыбаться.

– Да... нам нужно над этим поработать, – я говорю.

– Не понимаю, почему ты любишь меня.

– Это не имеет значения, мои чувства не изменятся.

– Письмо было глупым, да?

– Нет! Ты можешь прекратить это самобичевание? Письмо было замечательным. Я перечитала его три раза и была счастлива от того, что наконец узнала твое истинное мнение обо мне... о нас.

– Ты знала, что я люблю тебя.

– Да... но приятно, что ты помнишь все эти мелочи, вплоть до того, во что я была одета. Особенные мелочи. Ты никогда мне такого не говорил.

– Ох, – он выглядит смущенным.

Мне по-прежнему не нравится то, что сейчас он является уязвимой стороной. Эта роль всегда была моей.

– Не смущайся, – я говорю.

Он обнимает меня за талию и притягивает к себе, заставляя сесть к нему на колени.

– Я и не смущаюсь... – он обманывает.

Запускаю ладонь ему в волосы, а другую руку оборачиваю вокруг его плеча. Кажется, что я уже очень долгое время не была в его объятиях.

– А я думаю, что смущаешься, – говорю. Он смеется и утыкается носом в мою шею.

– Что за канун Рождества. Ужасно долгий день, – он жалуется, и я соглашаюсь.

– Очень долгий. До сих пор не могу поверить, что моя мать приезжала сюда. Она такая безрассудная.

– Не совсем, – он говорит, и я немного отодвигаюсь, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Что?

– На самом деле, она не такая уж безрассудная. Да, она поступает не совсем правильно, но я не могу винить ее нежелание того, чтобы ты была со мной.

– Что? С каких пор ты на ее стороне? – я обиделась. Я поругалась со своей мамой ради него, ради нас, а сейчас он говорит, что она права.

– Я не сказал, что на ее стороне, но если бы ты была моей дочерью, я бы никогда не позволил тебе быть с кем-то вроде меня.

Я хмурюсь и слезаю с его колен, садясь рядом, на кровать.

– Ну, а я думаю, что она не права. Мы можем перестать о ней говорить, – я скулю.

Вина за все то, что я ей наговорила, всплывает в моем подсознании. За этот день у меня хватило эмоциональных всплесков на целый год. А год уже подходит к концу, не могу поверить.

– Да. О чем бы ты хотела поговорить? – он спрашивает.

– Не знаю... не о ней... давай поговорим о чем-то более хорошем. Например, каким ты можешь быть романтиком, – я улыбаюсь.

– Я не романтик, – он усмехается.

– Да, можешь не сомневаться. Это письмо было в стиле классической литературы, – я дразню.

– Это было не письмо, а записка. Записка, в которой предполагался быть всего один абзац, – он закатывает глаза.

– Конечно, тогда романтическая записка, – я улыбаюсь.

– Не могла бы ты помолчать, – он стонет.

– Сейчас ты опять раздражаешь меня только для того, чтобы я назвала твое имя? – смеюсь.

Он действует слишком быстро, чтобы я смогла отреагировать, Гарри хватает меня за талию и толкает на кровать, нависая надо мной, руками придерживая за бедра.

– Нет, я могу придумать другие способы, чтобы ты назвала мое имя, – он произносит мне на ухо.

Все мое тело обдает жаром всего от нескольких слов Гарри.

– Разве? – я говорю хриплым голосом.

Безликая фигура Натали появляется перед моими глазами, заставляя живот неприятно скрутиться.

– Думаю, мы должны подождать, потому что твоя мама находится в соседней комнате, – я предлагаю.

Отчасти из-за того, что мне нужно больше времени для стабилизирования наших отношений, но а в основном из-за того, что в другой комнате Энн.

– Я бы мог выгнать ее прямо сейчас, – он шутит и слезает с меня, располагаясь рядом.

– Или я бы могла выгнать тебя.

– Я бы не ушел, я больше не уйду. И ты тоже, – уверенность в его голосе заставляет меня улыбнуться.

– Это все, мы разобрались с прошлым и настоящим? – я спрашиваю.

Мы лежим рядом друг с другом, и оба смотрим в потолок.

– Да. Больше никаких тайн и расставаний. Как думаешь, ты сможешь продержаться хотя бы неделю и не уйти от меня?

Я толкаю его в плечо и смеюсь.

– Как думаешь, ты сможешь не раздражать меня хотя бы неделю?

– Нет, предполагаю, что нет, – он отвечает, и я знаю, что он улыбается.

Я поворачиваю голову в сторону и, конечно же, его лицо украшает огромная ухмылка.

– Ты можешь иногда оставаться со мной в общежитии, потому что ехать далеко.

– В общежитии? Ты не живешь в общежитии, твой дом здесь.

– Мы только что сошлись, неужели ты думаешь, что сейчас мне лучше жить здесь?

– Ты остаешься здесь, и это не обсуждается.

– Ты явно в замешательстве, раз говоришь со мной в таком тоне, – я улыбаюсь и приподнимаюсь на локте, чтобы посмотреть на него. – Я не собираюсь жить в общежитии, просто хотела посмотреть на твою реакцию, – признаю.

– Ну, рад видеть, что ты вернулась к своей надоедливости, – он говорит и приподнимается, копируя мое положение.

– Рада, что ты вернулся к своей грубости. После этого романтического письма, я уже начала волноваться, что ты потерял свою изюминку.

– Назовешь меня романтичным еще раз, и я возьму тебя прямо здесь и сейчас, независимо от того, здесь моя мама или нет.

Мои глаза расширяются, и он смеется громче, чем я когда-либо слышала.

– Да я шучу! Ты должна была видеть свое лицо!

Не могу удержаться и смеюсь вместе с ним.

– Думаю, мы не должны смеяться после всего, что сегодня произошло, – он говорит, когда мы прекращаем.

– Может, именно поэтому и должны, – я отвечаю. Это то, что мы всегда делаем: сначала спорим, а потом смеемся.

– Наши отношения такие странные, – он улыбается.

– Да... немного, – они, определенно, похожи на американские горки.

– Но больше так не будет, я обещаю.

– Хорошо, – я наклоняюсь и дарю ему быстрый поцелуй в губы.

Этого не достаточно, впрочем, как всегда. Я еще раз прикасаюсь своими губами к его и на этот раз позволяю себе задержаться. Наши рты приоткрыты, и он проскальзывает своим языком в мой рот. Я сжимаю его волосы в кулак, Гарри притягивает меня ближе к себе, когда ложится на спину, наши языки ласкают друг друга. Независимо от того, насколько испорчены наши отношения, над нами всегда преобладает страсть. Эта страсть просто огромна и невероятна. Я начинаю двигать бедрами, слегка раскачиваясь на нем, и он улыбается сквозь поцелуй.

– Думаю, пока этого достаточно, – он говорит.

Я кладу голову ему на грудь, и он оборачивает руки вокруг меня.

– Надеюсь, завтра все пройдет хорошо, – я говорю после нескольких минут молчания.

Гарри не отвечает, и когда я поднимаю голову, вижу, что его глаза сомкнуты, а губы приоткрыты. Он, наверное, очень устал, как и я. Слезаю с него и проверяю время. Больше десяти вечера. Я стягиваю с него джинсы, стараясь не разбудить и присоединяюсь к нему, ложась в кровать. Завтра Рождество, и я могу только молиться, чтобы завтрашний день прошел лучше, чем сегодняшний.

POV Гарри.

Меня рано будит жужжание чертового будильника Тессы. Но я не буду жаловаться, потому что мне повезло слышать его. Я достаточно удачлив для того, чтобы она была здесь после всего случившегося. Она выключает его и поднимается с постели. Одна моя половина хочет пойти за ней в ванную, не для чего-то такого, а просто чтобы побыть рядом, но кровать слишком теплая, поэтому я передумываю. Через несколько минут я все-таки заставляю себя подняться с постели, чтобы сделать чашку кофе.

– С Рождеством, – моя мама говорит, когда я захожу на кухню.

– Взаимно, – я прохожу мимо нее к холодильнику.

– Я приготовила кофе, – она говорит.

– Я уже заметил.

– Гарри, прости меня за то, что я вчера сказала. Знаю, что это расстроило тебя, когда я согласилась с ее матерью.

– Просто Тесса принадлежит мне, мама. И никому больше. Только мне, – я хватаю кухонное полотенце, чтобы вытереть немного разлившийся кофе.

– Я это знаю, Гарри, теперь я вижу. Прости.

– И я тоже, прости меня за то, что все время веду себя, как придурок, – она, кажется, удивлена моим словам. Я никогда не прошу прощения, независимо от того, прав или нет.

– Все хорошо, забудем это. Давай проведем хорошее Рождество в замечательном доме твоего отца, – она улыбается, в ее голосе слышен сарказм.

– Да, давай забудем это. Я люблю тебя, мама, – давно забытые слова слетают с моих губ, но ее выражение лица стоит того.

– Что? – слезы собираются в уголках ее глаз, когда я произношу слова, которые ей никогда не говорил.

– Я люблю тебя, мама, – повторяю, мне немного неловко.

Она притягивает меня к себе и крепко обнимает, крепче, чем я обычно позволяю.

Комментарий к Часть 136. Спасибо вам большое, дорогие читатели! Я читаю каждый ваш отзыв, и у меня сразу появляется улыбка:)

Простите за небольшую задержку продолжения.

Надеюсь, у вас все хорошо!)

Люблю вас!!хх

====== Часть 137. ======

POV Тесса.

Сегодня я решаю сделать волосы прямыми, чтобы попробовать что-то новое, но когда я это делаю, выглядит немного странно, и в конечном итоге я завиваю их, как обычно. Наверное, я готовлюсь слишком долго, оставляя все меньше времени до нашего ухода. По пару, который был в ванной комнате, когда я зашла, могу сказать, что Энн уже приняла душ, это хорошо, потому мне не придется никого задерживать. Я немного нервничаю насчет того, как пройдет сегодняшний день. Надеюсь, у Гарри сегодня хорошее настроение, или, хотя бы, он будет его изображать.

Я делаю простой макияж, используя черный карандаш для глаз и тушь. Также я наношу тени, но перед этим мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы избавить веки от черных пятен.

– Ты там жива? – голос Гарри раздается за дверью.

– Да, я почти закончила, – отвечаю и еще раз чищу зубы, прежде чем выхожу из ванной.

– Я быстро приму душ, и потом мы можем ехать, если ты все еще хочешь встречать Рождество у моего папы, – он говорит, когда я захожу в спальню.

– Хорошо, я пока оденусь.

После того, как он покидает комнату, я подхожу к шкафу и достаю черное платье, которое купила специально для праздника. Плотная темная ткань и неглубокое декольте. Сейчас пояс смотрится немного больше, чем в магазине, но я все равно сверху надену кардиган, потому что платье без рукавов будет слишком легким для зимней погоды. Достаю из ящика мой браслет с кулончиками и закрепляю его на запястье. У меня внутри все трепещет каждый раз, когда я читаю эти замечательные слова.

Не могу решить, какую обувь лучше надеть, если я выберу каблуки, это будет смотреться чересчур нарядно, поэтому останавливаю свою выбор на черных балетках. Поверх платья надеваю белый кардиган и жду, когда Гарри выйдет из душа. Через несколько минут он открывает дверь ванной, на нем лишь полотенце, обвязанное вокруг бедер. Ох. Независимо от того, сколько раз я видела его, у меня все еще сбивается дыхание в его присутствии. Смотря на почти голое тело Гарри, я удивляюсь, как раньше не считала его татуировки привлекательными.

– Святое дерьмо, – он говорит, когда его глаза осматривают меня с ног до головы.

– Что?

– Ты выглядишь так... невероятно невинно.

– Это хорошо или плохо? Сейчас Рождество, и я не хотела бы выглядеть непристойно, – я объясняю, будучи неуверенной в выборе наряда.

– Это хорошо. Очень хорошо, – он облизывает нижнюю губу, и я стараюсь смотреть в сторону, чтобы не начинать то, что мы не сможем закончить. По крайней мере, не сейчас.

– Спасибо, а что ты наденешь?

– То же, что и всегда.

– Ох.

– Я не собираюсь наряжаться только для того, чтобы прийти в дом своего отца.

– Я знаю... может, ты бы мог одеть кофту, которую Энн тебе подарила на Рождество? – я предполагаю, уже заранее зная, что он не согласится.

– Исключено, – он говорит и подходит к шкафу, чтобы вытащить джинсы с вешалки. Она падает на пол, и он оставляет ее там.

Я решаю ничего не говорить, а отворачиваюсь, когда полотенце Гарри падает на пол.

– Пожалуй, я пойду к твоей маме, – говорю ему, пытаясь заставить себя не смотреть на его тело.

– Как хочешь, – он ухмыляется, и я покидаю комнату.

Когда я захожу в гостиную, вижу Энн, она в красном платье и на черных каблуках, это сильно отличается от ее обычного спортивного костюма.

– Вы такая красивая, – я говорю ей.

– Ты уверена? Не кажется, что чересчур с макияжем и всем остальным? – она нервно спрашивает.

– Нет. Вы выглядите великолепно, – уверяю ее, она, действительно, выглядит потрясающе.

– Это вовсе не то, о чем я волнуюсь больше всего, просто мне не хочется плохо выглядеть перед встречей с бывшим мужем, которого я не видела столько лет, – она улыбается.

– Вы, уж точно, не выглядите плохо, – говорю ей.

– Вы готовы? – Гарри спрашивает, когда заходит в гостиную.

Его волосы все еще немного влажные, но каким-то образом ему удается выглядеть безупречно. На нем все черное, включая черные конверсы, которые он носил в Сиэтле. Я забыла сказать ему, как сильно они мне понравились. Гарри хватает пакеты с подарками и ждет нас около двери.

– Зачем ты так разоделась? – он спрашивает свою маму, когда мы спускаемся в лифте.

– Сейчас праздник, почему бы мне не нарядиться?

– Это кажется странным...

– Гарри, она выглядит прекрасно. Я настолько же нарядная, насколько и она, – прерываю его, прежде чем он скажет что-нибудь, что испортит настроение его мамы.

Дорога проходит в тишине, мы все молчим, даже Энн. Могу сказать, что она нервничает, и это вполне обосновано. На ее месте я бы тоже невероятно нервничала. Чем ближе мы к дому Кена, тем больше мое волнение. Мне, действительно, хочется спокойного праздника.

– Ты замерзла? – Гарри спрашивает, когда выезжает на автостраду.

– Немного, – я отвечаю. Он повышает тепло в машине и продолжает молчать.

Когда мы подъезжаем к дому Кена, Энн почти задыхается.

– Это его дом? – она говорит.

– Да, я же говорил тебе, что он огромный, – Гарри отвечает и поворачивает ключ зажигания.

– Я не думала, что ты имел ввиду настолько огромный, – она тихо произносит.

Гарри первым выходит из машины, дожидаясь меня и Энн, прежде чем поднимается вверх по ступеням, ведущим к этому огромному дому. Я замечаю тревогу на его лице, когда он звонит в дверь. Беру его за руку, пытаясь хоть как-то успокоить, он смотрит на меня с небольшой, но заметной улыбкой.

Карен открывает дверь с радушной улыбкой. Гарри с Энн заходят первыми, а я за ними, все еще держа его руку в своей.

– Спасибо, что пришли, – она говорит.

Первой она подходит к Энн.

– Здравствуйте, я Карен. Очень приятно с вами встретиться. Я очень ценю то, что вы приняли наше приглашение, – Карен выглядит абсолютно спокойной, но я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что это не так.

– Я Энн, мне тоже очень приятно встретиться с вами, – говорит Энн.

Кен заходит в гостиную, но тут же останавливается, как вкопанный, при виде своей бывшей жены. Надеюсь, Лиам предупредил Кена, что мы придем.

– Здравствуй, Кен, – Энн уверенно произносит.

– Энн... вау... здравствуй, – он заикается.

Она, кажется, довольна его реакцией, и кивает в знак ответа.

– Ты выглядишь... по-другому, – Энн говорит.

Я пытаюсь представить, как в те времена выглядел Кен, налитые кровью глаза от количества выпитого спиртного, вспотевший лоб и бледное лицо, но не могу.

– Да... как и ты, – он отвечает.

Неловкая напряженность вызывает у меня головокружение, но когда Лиам заходит в комнату, на смену появляется небольшое облегчение.

– Ты прекрасно выглядишь, – он хвалит меня и тянет в объятия.

Гарри сильно сжимает мою руку, но мне все-таки удается вырвать ее из цепкой хватки, чтобы обнять Лиама в ответ.

– Ты очень красиво выглядишь, Лиам, – говорю ему.

На нем синие брюки и белая удлиненная рубашка с черным галстуком. Гарри притягивает меня к себе за талию, ближе, чем раньше. Лиам закатывает глаза на его действия и поворачивается к Энн.

– Здравствуйте, мэм. Я Лиам, сын Карен. Очень приятно с вами встретиться, – он вежливо произносит.

– Ох, пожалуйста, не зови меня “мэм”, – Энн смеется и продолжает. – Мне тоже очень приятно встретиться с тобой. Тесса очень много про тебя рассказывала, – она говорит ему.

– Надеюсь, только хорошее, – он улыбается, и она кивает.

– По большей части, – Энн дразнит.

Очарование Лиама, казалось, немного облегчило напряженную обстановку в комнате.

– Вы уже проголодались? Или мы можем подождать, а потом поесть? – Карен спрашивает всех нас.

Никто не отвечает, и Гарри смотрит на меня.

– Мы можем поесть сейчас, – я говорю, и Карен улыбается.

Все проходят в столовую, я не удивляюсь, когда вижу идеально сервированный стол и блюда с аккуратно выложенной на них едой. В середине стоит большая ваза с различными цветами и небольшими украшениями, все выглядит прекрасно. Карен – восхитительная хозяйка.

– Кто-нибудь хочет выпить, я припасла бутылку хорошего красного вина, – говорит Карен. Ее щеки вспыхивают, когда она понимает, что только что спросила. Алкоголь – это, несомненно, чувствительная тема для этой семьи.

– Я бы не отказалась, – Энн улыбается.

Карен уходит и через несколько секунд возвращается с бутылкой красного вина. Я хочу выпить один бокал, чтобы успокоить тревожное ощущение в животе, но потом передумываю. Каждый из нас занимает свои места, Энн садится рядом с Лиамом. Когда мы накладываем еду в тарелки, никто не произносит ни единого слова.

Лиам смотрит на меня, могу сказать, что он спрашивает, стоит ли начать разговор. Я легко киваю, не хочу нарушать тишину. Гарри кладет руку мне на бедро, когда я беру кусочек ветчины.

– Какое ваше впечатление об Америке? Вы же первый раз здесь? – Лиам спрашивает Энн.

– Да, я первый раз приехала сюда. Мне нравится эта страна, конечно, я не хотела бы жить здесь, но мне нравится. Ты планируешь остаться в Америке, когда закончишь учебу?

– Я пока не уверен, в следующем месяце моя девушка переезжает в Нью-Йорк, мое решение будет зависеть от ее планов, – он отвечает.

Я, как эгоистка, надеюсь, что он не переедет в Нью-Йорк.

– Я буду рада, что когда Гарри закончит учебу, он сможет вернуться домой, – Энн говорит, я выпускаю из рук свою вилку, и она со звоном падает на тарелку.

Все взгляды сосредотачиваются на мне, и я виновато улыбаюсь, прежде чем поднимаю прибор обратно.

– Ты поедешь в Англию после окончания учебы? – Лиам спрашивает Гарри.

– Конечно, да, – Гарри грубо отвечает.

Мы пока не обсуждали планы после окончания университета, но мысль о том, что он вернется в Англию, ни разу не приходила мне в голову. Нам нужно будет обсудить это позже, не на глазах у всей семьи.

– Ох, – Лиам произносит, глядя на меня.

– Так... тебе нравится Америка, Кен? Ты планируешь навсегда остаться здесь? – Энн спрашивает его.

– Да. Я люблю это место и собираюсь жить здесь оставшуюся часть своей жизни, – он отвечает.

– Ты всегда ненавидел Америку, – она улыбается и делает глоток вина.

– Да... точно, – он наполовину улыбается.

Карен и Гарри чувствуют себя неуютно, и я, стараясь отвлечься, сосредотачиваюсь на вкусе картофеля во рту.

– Кто-нибудь может поговорить о чем-то, кроме Америки? – Гарри закатывает глаза.

Я тихо ударяю его под столом, но он не замечает этого.

– Тесса, как поездка в Сиэтл? – Карен спрашивает меня.

Я уже рассказывала ей об этом, но она, видимо, хочет завязать разговор, поэтому я снова все пересказываю. После того, как мы заканчиваем ужинать, я помогаю Карен отнести тарелки на кухню. Кажется, она немного отвлеклась, поэтому я не пытаюсь с ней заговорить, когда мы прибираемся на кухне.

– Энн, хотите еще один бокал вина? – Карен спрашивает, когда мы все перемещаемся в гостиную, чтобы открыть подарки. Гарри, Энн и я сидим на одном из диванчиков, Лиам сидит на стуле, а Карен и Кен сидят на другом диванчике, напротив нас. Такое чувство, как будто мы – две команды, а Лиам – судья.

– Да, пожалуйста. Это, действительно, замечательное вино, – Энн отвечает и отдает свой пустой бокал Карен, чтобы та наполнила его.

– Спасибо, мы привезли его из Греции, тем летом было такое восхитительное... – она останавливается на середине предложения. – Простите, я не хотела... – Карен пытается подобрать нужные слова.

– Ох, нет, все в порядке. Вино отличное, – Энн делает все возможное для того, чтобы успокоить Карен.

Я, действительно, уважаю Энн за то, что она сильная и незлопамятная женщина. Она прилагает огромные усилия, чтобы быть вежливой, особенно учитывая обстоятельства. Карен получила такого Кена, какого у Энн никогда не было. Ей достались поездки в Грецию и, вообще, по всему миру, огромный дом, новые автомобили, и, что самое главное, у нее есть любящий и трезвый муж.

– Кому-нибудь еще? Тесса, хочешь вина? – Карен спрашивает после того, как наливает вино Лиаму.

– Да, пожалуйста, – я, наконец, сдаюсь. Мне нужен бокал вина, если вечер будет продолжаться все таким же неудобным.

– А что насчет тебя, папа? Ты хочешь бокал вина? – Гарри замечает.

Все смотрят на него с широко распахнутыми глазами и приоткрытыми ртами. Я сжимаю его руку, пытаясь заставить замолчать.

– Что? Ты не хочешь вина, папа? Уверен, что хочешь. Ты что, упустишь такую возможность? – он продолжает со злой ухмылкой.

Комментарий к Часть 137. Вау

_

516 лайков!

Дорогие читатели, большое вам спасибо за то, что читаете мой перевод, за ваши отзывы и, вообще, за все!!

Люблю вас:)) хх

====== Часть 138. ======

– Гарри, – Энн одергивает.

– Что? Я просто спросил, – он говорит.

Могу сказать, что Кен обдумывает, поддаться ли на провокации Гарри. Я очень надеюсь, что он решит не делать этого.

– Перестань, – я шепчу Гарри.

– Не будь таким грубым, – Энн говорит ему.

– Все в порядке, – Кен говорит и делает глоток воды.

Карен побледнела, а Лиам уставился на большой настенный телевизор.

– Я знаю, что все в порядке, – Гарри улыбается.

– Ты просто зол, так что вперед, говори, чем недоволен, – Кен говорит.

Ему не надо было этого говорить.

– Зол? Я не зол. Раздраженный и удивленный – да, но не злой, нет, – Гарри спокойно произносит.

– Удивленный чем? – спрашивает Кен. Ох, Кен, просто помолчи.

– Меня забавляет тот факт, что вы ведете себя так, будто ничего не произошло. Вы оба смешны, – он объясняет.

– Ты переходишь всякие границы, – говорит Кен. Господи, Кен.

– Неужели? С каких это пор ты распределяешь границы? – Гарри бросает ему вызов.

– С тех самых пор, как этот дом стал моим, – Кен отвечает.

Гарри сразу поднимается на ноги, я хватаю его за руку, в попытке остановить, но он легко избавляется от моих прикосновений. Ставлю на стол бокал вина и встаю.

– Гарри, прекрати, – я прошу и снова беру его за руку.

Все же шло хорошо, неловко, но хорошо, но Гарри же обязательно должен был сделать какое-нибудь грубое замечание. Я понимаю, что он злится на своего отца за все, что тот совершил в прошлом, но на Рождественском ужине не время поднимать этот вопрос. У Гарри и Кена только начали немного налаживаться отношения, и если Гарри сейчас не остановится, все станет только хуже.

– Я думал, мы уже прошли через это, ты ведь пришел к нам на свадьбу? – спрашивает Кен и встает.

Они всего лишь в нескольких метрах друг от друга, и я знаю, что все это плохо закончится.

– Прошли через что? Ты даже не отрицаешь! Ты просто делаешь вид, что ничего не произошло! – Гарри кричит.

У меня кружится голова, и зачем я только предложила им прийти. Я опять наблюдаю их семейные разборки.

– Сейчас не подходящее время для обсуждения. Мы хорошо проводили время, но ты непременно должен был начать со мной ругаться, – говорит Кен.

– А когда будет подходящее время? – Гарри взмахивает руками.

– Точно не в Рождество, мы с твоей матерью не виделись долгие годы, и ты выбрал начать ссору именно сейчас? – Кен говорит своему сыну.

– Вы не виделись долгие годы, потому что ты, черт возьми, бросил нас! Ты ничего нам не оставил, ни гребаных денег, ни машины, ничего! – Гарри кричит и шагает к своему отцу.

– Денег? Я каждый месяц посылал вам деньги! Много денег! Твоя мать не приняла предложенный мной автомобиль, – Кен кричит в ответ, его лицо покраснело от гнева.

– Лжец! Ты ничего нам не посылал, мы жили в дерьмовом доме, и мама работала по пятьдесят часов в неделю!

– Гарри... он не врет, – Энн встревает.

– Что? – он поворачивается к ней.

Это катастрофа. Еще большая катастрофа, чем та, которую я ожидала увидеть.

– Гарри, он посылал нам деньги, – Энн объясняет.

– Тогда на что они тратились? – он спрашивает, недоверчивость слышится в его голосе.

– Твое обучение, – она отвечает.

– Ты говорила, что он платил за обучение! – кричит Гарри.

– Да, вместе с его посланными деньгами были еще и некоторые мои сбережения, – она говорит.

– Что за черт? – Гарри потирает лоб. Я становлюсь у него за спиной и сплетаю пальцы с его свободной рукой.

– Это было не только для твоего обучения, я также оплатила счета.

– Почему ты мне не сказала? Я бы сам мог оплатить свое обучение! И вообще, он должен был платить за это! Посылал деньги или нет, ты все еще бросил нас! Ты просто ушел, даже не позвонив и не поздравив меня с моим проклятым Днем Рождения, – Гарри поворачивается к Кену.

– А что мне оставалось делать? Продолжать быть рядом? Я был пьяницей, вы заслуживали лучшего, чем я мог бы вам дать. После той ночи... я понял, что мне нужно уйти, – Кен говорит и быстро моргает. Тело Гарри напрягается, а дыхание увеличивается.

– Ты упомянул о той ночи?! Это произошло из-за тебя! – Гарри кричит и вырывает руку из моей.

Энн выглядит сердитой, Лиам испуганным, а Карен уже плачет. Теперь я понимаю, что являюсь единственной, кто может это остановить.

– Я знаю! Сын, ты не понимаешь, как я хотел вернуть все назад, воспоминания той ночи преследуют меня в течение последних лет! – Кен говорит, явно пытаясь не заплакать.

– Преследуют тебя? Как думаешь, какого было мне, когда я видел все это дерьмо! Я, черт возьми, наблюдал за всем этим! Я оттирал гребаную кровь с пола, пока тебя избивали на улице! – Гарри сжимает кулаки.

Карен хнычет и прикрывает рот, прежде чем покинуть комнату. Я ни в коем случае ее не виню. Я не понимаю, что плачу, до тех пор, пока теплые слезы не начинают скатываться по моим щекам. У меня было чувство, что сегодня что-то произойдет, но я никак не ожидала такого.