Текст книги "Замок ледяной розы. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Анна Снегова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)
…и ты боишься прикоснуться к этому цветку, боишься даже дышать рядом с ним, чтобы он не увял раньше времени и не утратил свою волшебную красоту.
…а потом вдруг налетает ураган, подхватывает тебя и уносит прочь. Снова бросает посреди пустыни, и ты тратишь годы на то, чтобы вновь отыскать свой оазис. И вот, когда ты его, наконец, находишь…
…когда ты его находишь, почти подыхая от невыносимого голода и жажды, то вместо цветка на ветвях дерева видишь яблоко. В этот момент ты понимаешь, что только оно способно спасти твою жизнь. Но оно висит слишком высоко.
…и есть только два пути его достать. Сломать ветви дерева, на которое ты молился полжизни, кажется тебе кощунством. Остаётся последний путь…
– Какой?..
– …ждать, когда дерево склонит ветви и само подарит тебе яблоко. И вот когда этот момент настанет…
…так скажи мне, Рин, когда этот момент настанет, когда яблоко окажется в его руках – сможет ли умирающий от голода путник остановиться на одном укусе?...
А потом вдруг неожиданно вспоминать становится труднее. Что-то отвлекает. Наверное, его рука, которая пробралась-таки в кокон из одеяла и принялась гладить меня по разгорячённой спине, притягивать всё ближе. Ну или может его губы, которые опустились куда-то к шее.
– Ри-и-ин…
– М-м-м?
– Ты, кажется, хотела честности…
– Да…
– Ну так вот, признаюсь тебе честно, как на духу… Я сейчас совершенно точно, без сомнений на грани. Подыхаю, так хочу тебя… для начала поцеловать. И у нас ещё пять минут до того, как закончится «послезавтра»…
То ли укус, то ли поцелуй – в нежную кожу чуть пониже уха. Судя по тому, как языком он зализывает место, где только что были зубы, всё же, наверное, поцелуй. Хотя я не уверена.
Горячие губы движутся выше – прихватывают мочку уха.
Скула, щека, и ниже…
– Рин! Нет, она точно меня решила до сердечного приступа довести. Теперь-то что?
– Ничего! – буркнула я, снова пряча лицо у него на груди. – Я почему-то подозреваю, что следующим пунктом остановки будут мои губы!
– С чего бы это, действительно… Ну и? – кажется, эта зараза едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.
– Рональд Винтерстоун, ты непроходимый тупица! Я никогда раньше не целовалась. Я смущаюсь, что непонятного?
– Маленькая моя трусиха, уверяю тебя, там ничего сложного нет! Быстренько покажу тебе, что к чему, не переживай, – вкрадчивый тон, от которого у меня мурашки во всех местах сразу. – Ну что, вылезаешь?
– Неа! – качаю головой, не покидая убежища. – Просто… ну-у… ты же так долго этого ждал… а вдруг ты разочаруешься?
Ошеломлённое молчание было мне ответом. Кажется, я до сих пор не утратила способности его удивлять. Могу собой гордиться.
– Черепашка, официально заявляю – ты поехала панцирем! То есть ты на полном серьезе мне сейчас заявляешь, что не побоялась выйти одна против целого войска, подружиться со здоровенным жуком-людоедом, притащить в дом пса-оборотня размером со слона… но сейчас боишься, что я в тебе разочаруюсь, потому что… ты не умеешь целоваться?!
Обиженно соплю. Ну чего он? Что смешного? И это был шелкопряд, а не жук.
И ещё полминуты провожу в напряжённом, ждущем молчании, пока место моего отдохновения подозрительно трясётся, как будто кто-то неимоверными усилиями пытается не расхохотаться. Может, если притворюсь дохлой зверушкой, он от меня отстанет? Нет, ну правда… Я же и без этого на грани сердечного приступа от того, что он там делал с моей шеей… А если ещё и поцелует – я вообще, наверное, обратно в обморок хлопнусь.
Рон снова не выдержал первый и издевательски постучал меня указательным пальцем по макушке.
– Эй, Ри-и-и-ин!.. Черепашка, ты ещё там? Вылезай-ка из своего домика!
Я упрямо помотала головой.
– Вылезай, говорю! Ладно, убедила – не буду я к тебе сейчас лезть со своими поцелуями. Ну подумаешь – годом раньше, годом позже… Ты всё равно у меня в ловушке – готовься морально, я намерен добиться свадьбы как можно быстрее, и тогда ты мне не только поцелуи должна будешь, но и…
Я его перебила возмущённым стоном. Ну как можно так издеваться, вот ведь гад!!
– Ладно, ладно, выхожу! Точно не полезешь?
– Угу.
– Обещаешь?
– Угу.
– Ну, тогда…
Эм-м-м… Вообще-то, можно сказать, он практически не соврал.
Это же был не совсем поцелуй. Вернее, совсем не поцелуй. Это явно должно было называться как-то по-другому. Какое-нибудь однокоренное слово с «ураган», «тайфун», «смерч», «сумасшествие»…
Кажется, я наконец-то поняла, что значит «дорваться». Вот только, по-моему, «дорвались» мы оба. Я даже как-то совсем позабыла, что не умею целоваться. Вообще забыла обо всём на свете, кроме его жадных, требовательных губ.
Поцелуй, который даже не пытался казаться нежным. И я знала, что они будут ещё в нашей жизни – медленные, неспешные поцелуи – но не сегодня. Сегодня мы не могли напиться друг другом.
Самым простым и доступным способом Рон мгновение за мгновением доказывал мне простую вещь, которую я на самом деле знала давным-давно. Что все эти долгие годы всё, что я искала, всё, что мне было нужно – это был он. Всегда только он, с тех самых пор, как в Замке ледяной розы я встретила нескладного темноволосого мальчугана, сидящего на подоконнике с книгой.
Сначала я безумно хотела, чтобы Рон меня просто заметил. Оценил, одобрил. Хотя бы просто улыбнулся. Не прогонял. Не ранил своим пренебрежением.
Потом мне стало этого мало. Мне понадобилось от него намного больше. Участия, сочувствия, присутствия рядом. Чтобы смотрел только на меня – так же, как я всё это время на самом деле смотрела только на него. Стать для него тем же, чем он стал для меня – единственным компасом, по которому я направляла свою жизнь.
И в конце концов, я стала такой ненасытной, что мне захотелось его всего. Каждое прикосновение – чтобы мне одной. Каждое дыхание – выпить до дна. Каждый взгляд – только мне в глаза. И когда я успела стать такой ужасной жадиной?..
Но что-то в том, с какой щедростью он дарил мне теперь всё это, наводило на крамольную мысль о том, что я была не одинока в своих сумасшедших желаниях.
Когда я, наконец, смогла перевести дыхание, то не удержалась, чтобы не поддеть Рона по привычке – надо же было куда-то прятать смущение:
– Я думала, ты не будешь меня обманывать! Тоже мне, честный нашёлся… Обещал ведь не лезть со своими поцелуями, а сам…
Ох, как же мне нравился шальной взгляд этого старого Рона, которого я снова вернула себе!
– Это была не ложь. Так – маленькая военная хитрость! А вообще, имей в виду, что с сегодняшней ночи ты спишь здесь.
– Чего-о-о-о?! – задохнулась я от негодования.
– А того! Меня дико нервирует любое твоё отсутствие в пределах видимости. Ты меня в невротика превратила, Черепашка – надеюсь, это признание потешит твоё самолюбие! Когда не вижу тебя рядом, начинаю подозревать, что ты снова лезешь в какой-нибудь подвал, спасаешь милых магических зверушек, при виде которых у нормального человека пропадает аппетит и появляется заикание, откапываешь древние проклятия или иным образом развлекаешься по своему обыкновению. А вот я скоро поседею уже от всего того бедлама, в который ты превратила мою чудесную размеренную жизнь, появившись на пороге моего дома много лет назад. Так что нет уж – спи тут, на расстоянии вытянутой руки!
Увидев, как я уже открываю рот для возмущённой отповеди, Рон просто-напросто бесцеремонно закрыл его ладонью.
– Стоп! Знаю! Всё знаю! Я – самоуверенный болван, который не ценит свалившееся на него счастье! Но ты же сама просила честности.
Я пробурчала что-то невразумительное.
– Да понял я, понял! Ты ещё хотела добавить, что будешь спать в кровати, а я на полу. Согласен! Но учти – я намерен взять с собой в постель швабру и время от времени тыкать тебя в бок, чтобы проверить, что ты на месте и никуда не пропала…
Я всё-таки спихнула с себя его бесцеремонную ладонь.
– Да не это я хотела сказать!!
– А, то есть швабра не обязательна?
– Я тебя когда-нибудь убью… Если ты думаешь, что так легко отделался и я тебя совсем-совсем простила, то ошибаешься!
Чёртики в глазах заплясали сильнее.
– И чем же мне искупить свою ужасную вину?..
Напускаю на себя грозный вид и тычу ему в грудь пальцем.
– Ты мне розу на подвеске сломал! Сделаешь новую.
Рон перехватывает мою руку и сжимает в ладони.
– У меня есть идея получше.
А потом, не отпуская моей руки, тянется куда-то под подушку… и достаёт оттуда кольцо. Белое золото и сапфиры. Синяя роза. Оно потрясающее! Волшебное. Единственное в мире.
– Я же не мог вернуться с Материка без подарка тебе. Прости, что дарю так поздно.
Целует мою окольцованную руку. Я в ответ ладонями обхватываю его лицо и сама тянусь к губам.
Понятия не имею, сколько точно времени проходит, но я как-то неожиданно осознаю, что в одеяле мне жарковато. И вообще что-то слишком много на мне тряпок. И если так пойдёт дальше, я, наверное, чего-нибудь случайно подожгу в его аккуратной снобской комнате. Уж не знаю, чего там осознаёт Рон, но резко меня отстраняет.
– Хм-м… А знаешь, что, Черепашка?..
– Нет, пока не знаю… не представляю даже… Что?..
– А иди-ка ты к себе в комнату. Приводи свои пугливые черепашьи мысли в порядок. На этот раз окончательно. И возвращайся… тоже насовсем. Если хочешь.
Даже теперь, после тех его слов об умирающем от голода путнике и яблоке, он всё равно заботится обо мне. Даёт мне право выбора. Как и всегда.
– Хорошо. Но… мне обязательно идти уже сейчас?
– Нет, не обязательно. Можно чуток погодя.
И поудобнее устраивает меня у себя на коленях, сбрасывая, наконец, на пол чёртово одеяло.
Глава 30
Я долго лежала в ванне с травами, которую мне услужливо нагрел сам Замок. Отмокая и пытаясь привести в порядок мысли.
Но они никак не хотели слушаться меня, и я махнула на них рукой.
Когда глубокой ночью решилась, наконец, снова открыть потайную дверь, меня сграбастали в объятия, едва переступила порог. По тому, как напряжение постепенно покидало его взгляд, я поняла, что Рон боялся – я снова струшу.
Глупый – как я могла? Я же дышать больше не способна без него.
На мой вопрос о том, почему не вижу второй постели на полу и где же наша швабра, он только лукаво улыбнулся и подхватил меня на руки.
Думаю, нет нужды уточнять, что это тоже была «военная хитрость» с его стороны? Ни на какой пол он, конечно же, и не думал уходить. Швабра, по счастью, тоже не пригодилась.
Сначала Рон ещё пытался шутить о том, что такой маленькой постели, пожалуй, будет недостаточно для будущих графа и графини Винтерстоун – придётся переезжать. Правда, и он, и я знали, что никогда так не поступим. Мы слишком срослись с этой комнатой – воспоминания, самые дорогие наши воспоминания пропитали каждый её дюйм.
Или о том, какая я жестокая, что опять надела свою издевательскую белую ночную рубашку, которая ему ещё долго являлась во сне после того, как он в первый раз увидел меня в ней – в то утро, когда пришёл вернуть заколку, а Замок услужливо распахнул перед ним дверь. Потому что этот несчастный кусок ткани больше показывал, чем скрывал…
Но очень скоро нам обоим стало не до шуток. Когда он всей своей тяжестью придавил меня к постели, и дыхание наше стало общим.
Долго, очень долго любимый просто смотрел мне в лицо – гладил его пальцами, касался бережно, будто я была драгоценной вазой, которую он однажды чуть не разбил.
Но потом… Потом я сделала то, о чём так мечтала. Подалась ему навстречу и потёрлась носом о колючки. Коснулась губами шеи. Сцеловала пульс.
Вот тут-то у него и сорвало крышу окончательно…
…Когда-то, бесконечно давно, ещё в прошлой жизни, меня бросало в дрожь и земля уходила из-под ног от простого прикосновения его руки. Кончиков пальцев, что так осторожно пересчитывали следы от шипов на моей ладони. Разве могла я тогда подумать, что под его руками и губами всё моё тело превратится в волшебный музыкальный инструмент? Орган с миллионом клавиш, из которых он будет извлекать такую музыку, от которой темнеет в глазах… Снова, и снова, и снова – пока губы не заболят повторять его имя, пока сердце не рассыплется алмазной крошкой, пока не сотрётся прошлое, переписывая заново нашу судьбу. В которой нет больше места загадкам и тайнам, сомнениям и перерождениям… Только нам самим.
– О чём эта твоя улыбка?
– Я просто вспомнила… яблоко всё-таки упало в руки путнику, да?
– Да. И теперь он не умирает от голода. И знаешь, что я думаю?…
– Что?
– Почему бы нам теперь не посадить целый сад?
На закате следующего дня мой своевольный желудок громким урчанием возвестил о том, что неплохо бы вообще-то и поесть для разнообразия.
– Кто пойдёт за едой? – лениво спрашиваю я. Сил нет даже на то, чтобы голову поднять с плеча, на котором я так удобно устроилась.
Рон приоткрывает один глаз и страдальчески вздыхает.
– Черепашка, смотри – вот у нас такой чудесный волшебный замок, который слушается тебя, как дрессированный пёс. Так?
– Допустим… – я уже чувствую какой-то подвох.
– Он столько фокусов знает – ну там, дверь открыть-закрыть, свет выключить…
Я приподнимаюсь на локте.
– И к чему же ты, интересно, клонишь?
Рон хватает меня за спутанную волнистую прядь и проводит кончиком по моему носу.
– Научила бы его, в конце концов, чему-нибудь полезному в хозяйстве – завтрак в постель доставлять, к примеру!
– Завтрак? – я скептически смотрю в сторону окна, витражи которого сверкают закатными красками.
– Лично я придерживаюсь того подхода, что когда граф изволили вставать, тогда у них и завтрак!
Я намереваюсь уже выдать в ответ чего-нибудь ехидное, как мы оба словно по команде замолкаем и поворачиваем головы на сногсшибательный запах.
На полу у нашей кровати стоит корзина свежеиспеченных пирожков.
Я теряю дар речи. Первым в себя приходит Рон, тянется вниз и выхватывает из корзинки парочку.
– Рин, предлагаю провести эксперимент!
– Какой ещё?
– Раз уж проблема провианта, судя по всему, решена… Как думаешь – сколько мы сможем провести в этой комнате прежде, чем нас хватятся?
Эпилог
Больше я никуда не уезжала из Замка ледяной розы. Наверное, это и правда был знак – то, что Локвуд сгорел. Потому что мне всё равно не пришлось бы возвращаться. И Рон был прав, когда говорил мне когда-то, что это будет последняя зима, которую мисс Кэтрин Лоуэлл проведёт в Замке.
Потому что уже к исходу зимы я стала миссис Кэтрин Винтерстоун.
Тянуть со свадьбой и устраивать многомесячную подготовку, как того требовали обычаи, его родители не стали. Матушка Рона, скрепя зубы, позабыла даже о моём не слишком-то завидном происхождении и практически полном отсутствии приданого. А иначе невеста пошла бы к алтарю с весьма заметным таким животиком.
Может, в этом и состоял его хитрый план – не знаю.
Зато уже довольно скоро я и в самом деле стала оправдывать своё прозвище и походить на черепашку скоростью и комплекцией.
Что ещё… У нас получилось разморозить лес на много миль за пределы территории Замка. Аж до самых Верхних Жуков. И, кажется, их жители наконец-то прониклись к нам симпатией. Миссис Блэкни, между прочим, снова у нас работает помощницей кухарки.
Но крепостные стены мы на всякий случай тоже вырастили – высокие и прочные. Вдруг когда-нибудь пригодятся. Конечно, сейчас на троне Хьюго VIII, и он самый настоящий эллери, но ты никогда не знаешь, как повернёт колесо истории в будущем. Тем более, что этот странный принц, так и оставшийся для меня загадкой, хотя и помирился с братом, всё же уехал куда-то на Материк и затерялся там. Прихватив со своей свитой и Эдварда, кстати. Старый граф отлучил непутёвого сына от наследства, так что я искренне надеюсь, что об Эде мы больше не услышим.
Княжества Материка временно успокоились – кого убедили, что в мире жить выгоднее для кошелька, кто испугался вновь пробудившейся магии эллери, да и короля, который одним движением руки может организовать непокорному вассалу мокрые пелёнки до конца его дней.
Ах да, я сказала «мы вырастили» крепостные стены? Всё верно! Замок наконец-то стал слушаться Рона. Он больше не завоеватель – он его Хозяин. Такое случилось впервые за все века в Королевстве Ледяных Островов. И то ли ещё будет – Рон горячится и уверяет меня, что непременно научится выращивать новые замки. Ну, или может, эта задача окажется по плечу нашим детям. А пока он усиленно тренируется на Замке ледяной розы. И замок слушается его беспрекословно. Лучше, чем меня, правда-правда – я даже немного ревную! Особенно хорошо моему мужу удаются команды «замуровать дверь» и «выключить свет»… М-м-м-м – о чём это я? А, точно!..
Недавно нас потрясла сногсшибательная новость. Старая графиня, леди Кингстоун, так огорчилась оттого, что в который раз расстроились все её матримониальные планы и внук выбрал-таки себе невесту из захудалого болота… что решила сама выйти замуж. Наладить политические связи с Материком самостоятельно, так сказать. Вышла она за какого-то местного барона, который, говорят, сох по ней ещё с тех пор, как им обоим было по шестнадцать. Даже боюсь подсчитывать, сколько лет молодожёнам, но уверена – минимум до ста весёлая и увлекательная жизнь её новоиспечённому муженьку теперь обеспечена. И это великолепно, на самом деле!
Мои родители отстроили новый дом. Мама теперь не стесняется навещать Замок, а забота о внучках произвела какие-то поистине магические перемены в характерах обеих бабушек. Даже не верится, как они сдружились. Ну да они всегда были очень похожи. А папа… до сих пор не может сдержать слёз, глядя на нас с мужем. Он становится особенно сентиментальным к старости. Я знаю, он боялся, что меня тоже постигнет проклятие эллери, и я смогу родить своему графу только одного наследника. Но он недооценил фамильное упрямство Винтерстоунов. Кажется, даже папа успокоился, когда на свет неожиданно появились наши близняшки. Так что теперь у Рона не только одна Черепашка, но и две Улитки, которые уже вовсю ползают по замку. Благо, полы тёплые, а Светлячок оказался замечательной нянькой.
Мы забрали себе старушку Джонси. Она почти уже слепа и предпочитает вечера проводить в тёплой кухне, за болтовнёй с миссис Торнвуд. Она плакала, ощупывая лица наших детей.
Да, а книги я все до одной вернула в нашу фамильную библиотеку, как и обещала.
Мэри Шеппард ждёт второго ребёнка. Олав мечтает о сестрёнке. Мама с папой обещают, что если получится всё-таки братик, то они попробуют еще раз. Кажется, моя магия не только вернула Мэри молодость, но и сняла тот странный блок, из-за которого у эллери обычно рождался только один ребёнок. Как мы и ожидали, Шеппард в конце концов не усидел на месте и с одобрения Мэри снова вернулся на должность главы Тайного сыска. Освободил от неё Рона, к его огромному облегчению. Ему пока хватает Королевского Архивариуса при новом короле и его очаровательной королеве.
Оленята выросли. Одного мы подарили Шеппардам, и на нём вовсю рассекает Олав. Теперь он знает, что такое олени. Родители жалуются, что его никакими коврижками не стащишь с Отважного, да и от страха темноты оленёнок его успешно излечил. Девочку мы подарили старой леди, раз уж ей так понравились эти чудесные звери, когда она ночью через окно в Эбердин наблюдала за манипуляциями Рона на пепелище. Она проявила недюжинную силу воли, чтобы не поддаться на упрашивания Эмили и не передарить чудесного зверя внучке. Оставила себе, подумать только! Крошка Нежная так трогательно заботится о своей хозяйке, что та может в даже в свои годы взбираться ей на спину без малейшего риска свалиться оттуда.
Кстати об Эмили. Моя лучшая подруга с завидным упорством взялась добиваться предложения руки и сердца от того самого стражника, что охранял когда-то пепелище Замка пурпурной розы и которому она «отводила глаза», пока я рассматривала пепелище. Бедняга служит в том же полку, что и старший брат Эмили, и как мне рассказала по секрету старая леди, совершенно опешил от такого напора. Но зная Эмили, бастионы непременно сдадутся.
Оскотт еще не поправился, но Аврора не теряет надежды. Она в конце концов не выдержала – сбежала с Материка. Старая леди дала им приют в Эбердин, где возобновились занятия. Аврора действительно стала учительницей и преподаёт географию, заняв это вакантное место. В конце концов, она все книги по географии, которые только существуют, вызубрила от корки до корки, чтобы понравиться своему преподавателю, так что думаю, знала предмет ещё получше его. Недавно в письме Аврора написала мне, что он уже научился держать ложку самостоятельно.
А на месте пепелища вырос чудесный парк. Чахлые деревца всё-таки прижились после того, как туда пару раз приехала Мэри Шеппард со своей растительной магией. Наверное, она до сих пор чувствует вину за то, что из-за неё муж сровнял с землёй это место. Подвалы Эбердин основательно засыпали землёй, а на месте старого корпуса выстроили новый. С очень прочным фундаментом и без единого хода на поверхность. На всякий случай.
Жалко шелкопрядов. Теперь они не смогут подниматься на поверхность и улетать в свои волшебные миры. Но к сожалению, в этом несправедливом мире приходится чем-то жертвовать. А я всегда считала, что жизни людей важнее всего.
Положение нашего нового короля как самодержца существенно укрепилось в противостоянии с Сенатом после свадьбы с представительницей одного из древнейших родов Материка – де Тремон. Вот только не старшей, а младшей. Это, конечно, до глубины души возмутило Сесиль, но сама виновата. Ей пришлось вернуться на материк несолоно хлебавши. По слухам, отец пытался засунуть её вместо Николь в Обитель Небесной Девы, но такую особу попробуй запри в четырёх стенах! Она быстренько выскочила замуж за какого-то из дворянских сынков поприличнее и укатила в одно из полусотни Долин или Княжеств, уже не помню названия. Николь не особенно расстроилась, что сестра отказывается с ней знаться. Так что, кажется, это тот редкий случай, когда королю удалось жениться по любви, не подставив одновременно под удар интересы королевства. Не сомневаюсь, что Николь станет замечательной королевой. Недавно она прислала нам в подарок большую коробку пирожных. Половину у меня отобрал Рон.
У Хьюго и Николь пока не получилось вырастить снова Замок пурпурной розы, не хватает знаний и магических сил. Но король упрямо их развивает, и я верю, что однажды всё удастся. В конце концов, Замкам роз нужна любовь, а этого в их семье хоть отбавляй.
Меня тревожат только мысли об Эмбер. Такой человек, как она, заслуживает счастья. Но я надеюсь, время осушит её слёзы, и она встретит когда-нибудь своего принца на белом коне.
Ещё Рон дописал-таки свои «Хроники Завоевания» – правдивую книгу об истории Ледяных Островов. Исполнил свою детскую мечту. А в придачу и «Сказки эллери». Мы вместе перевели оставшиеся две книги на эллерийском и записали предания и песни моего народа – о снежных оленях, чудесных замках и зимнем волшебстве. Обе книги произвели настоящий фурор и пользуются просто бешеной популярностью. Говорят, сказки расходятся в народе как горячие пирожки, и их теперь предпочитают читать на ночь детям вместо тех жутких страшилок из «Легенд эпохи Завоевания».
А в башне среди облаков меж тем расцветают всё новые и новые волшебные цветы. Мы никому о них так не рассказали. Это только наш с Роном секрет.
Наш – и Замка ледяной розы.
