Текст книги "Хочу тебя жестко (СИ)"
Автор книги: Анна Шварц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Глава 5
– Знаете, что... Прекра...А-а! – Я замолкаю, подавившись всем набором слов, который должен был вылететь следующим. У профессора, похоже, заканчивается терпение. Его длинные пальцы впиваются в самую мягенькую часть моего тела, и перед глазами у меня темнеет.
Ау. Это совершенно... неожиданно. Мои руки с силой вцепляются в его запястье, сжимая. Хотя, будто бы это его удержит от последующих действий. Вообще, профессор не производил впечатление спортивного человека – просто казался мужчиной с неплохой фигурой, на которой хорошо сидели рубашки и брюки.
Но сейчас, чувствуя под своими пальцами напрягшиеся мышцы и, как струны, натянутые сухожилия на запястье, а еще учитывая то, насколько больно из-за нашей позы врезается его просто стальная рука в мое плечо и грудь, я понимаю, что с этим человеком мне никогда не справиться.
– Последнее предупреждение. – слышу я голос профессора над своей макушкой, от которого у меня поднимается холодок по позвоночнику, и, сдавшись, расслабляю мышцы ног ,позволив руке беспрепятственно ограбить меня на телефон.
Ну, знаете...
А как же шуточки подруг о парнях, тотально испытывающих проблемы с поиском этого маленького комочка нервов у девушки? Мне кажется, профессор за минуту нашел то, что я и сама не могла в течение двадцати лет нащупать. Одно осознание этого факта повергает меня в пучину шока.
– Тебе не стыдно, Цветкова? – на стол с грохотом падает мой телефон с разблокированным экраном, на котором по-прежнему светится сообщение от подруги. Ошалело повернув голову, я вижу профессора, который взирает на меня с тотальным превосходством в глазах.
– Что? – интересуюсь я. Мышцы ног до сих пор испытывают странную слабость, как и почему-то мой мозг. После до меня доходит. – А... вы о курсовой?
Он продолжает сверлить меня странным взглядом. Глубоко в подсознании я отмечаю один факт – смотреть прямо в глаза этому человеку очень некомфортно.
– С тебя шесть тысяч.
– Что? – подпрыгиваю я.
– Час моего преподавания стоит три тысячи. За курсовую ставлю тебе три балла.
Шесть тысяч за три балла?!
– Простите... – я едва справляюсь с нахлынувшими чувствами. Мне трудно отойти от двух вещей – от понимания, что этот садист-ублюдок едва не заставил меня впервые получить оргазм, и от ценника на его занятия. И я даже не знаю, что мне переварить первым. – Как по мне, вы стоите неоправданно дорого.
– Мое время. – поправляет меня он, совершенно не поведясь на двусмысленное “вы стоите”. – Оно действительно стоит дорого.
– Неоправданно.
– Неоправданно его было тратить на тебя, Цветкова. Я бы быстрее научил чему-то глупую бродячую собаку. Она смотрела бы на меня благодарными глазами и виляла хвостом, а не огрызалась.
Я задумчиво смотрю на стенд с интимными игрушками. Там красиво лежит черненькая плетка, мягкая часть которой свернулась, словно змейка на прозрачной полке. Вот бы этой плеткой сейчас кое-кого отходить... Я чувствую тепло в груди, когда представляю плачущего профессора, на коже которого алеют полосы. Мои зубы скрипят, потому что я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не представлять более жуткие способы расправы. Например, его жестокое удушение этой плеткой.
– Я не буду вам платить. – сообщаю я, немного успокоившись. – Это вы еще должны мне доплатить за моральный ущерб от ваших занятий.
Он в ответ небрежно разворачивает, задев ногой, мой стул и какое-то время рассматривает меня все с тем же пренебрежением в глазах. Его руки скрещены на груди, а поза расслаблена. Я стараюсь не думать о том, где были пару минут назад пальцы, которыми он сейчас отбивает задумчиво ритм по предплечью.
– Что? – не выдерживаю я его молчания. – Я все сказала. Развязывайте меня и я пойду домой.
– Я думаю над тем, какую из твоих частей тела охотнее купят на черном рынке. Если не можешь расплатиться – придется что-то продать. Например, твой ненужный болтливый язык.
– Очень смешно.
– Я не смеюсь. Это единственное, что у тебя шустро работает. За чайную ложку твоих мозгов, мне, например, ничего не заплатят.
– Знаете, огрызаетесь вы лучше, чем преподаете. – не выдерживаю я. – Я отдам вам деньги только в том случае, если за курсовую вы мне поставите пять баллов...
Мой уверенный голос затихает, когда профессор наклоняется ко мне. Моя попытка отодвинуться терпит провал, потому что за спиной у меня стул, а пальцы профессора проскальзывают под мой ошейник и тянут вниз, нагибая меня в унизительном поклоне.
– Ты предлагаешь мне взятку, Цветкова?
Кажется, мои нервы уже не выдерживают. Я готова завопить от его манеры обращаться со мной, как неожиданно слышу тихий щелчок замка. Я поворачиваю голову к двери в тот момент, когда в магазин заходит какой-то парень в красно-синей ветровке, покрытой каплями, кепке, нахлобученной на объемные кудрявые волосы и с огромной коробкой в руках.
Он замирает на пороге, уставившись на нас.
– Я помешал? – вылетает у него один-единственный вопрос, а профессор усмехается, отпуская меня и выпрямляясь.
– Нет. Ты что тут делаешь ночью?
– Тогда – привет. – кивает он мне, а я медленно киваю в ответ. Боже, как стыдно-то. Он молодой парень, примерно моего возраста, и если он учится в том же институте... я опозорюсь, повстречавшись однажды с ним. Тем временем блондин, не замечая мои моральные мучения, ставит коробку на стол и продолжает: – Я с девушкой поссорился и она меня выгнала. Решил переночевать в подсобке и заодно завести товар. Можно?
– Валяй. – отвечает ему профессор. – Только не забудь ключи вытащить из двери, чтобы Рита с утра зашла.
– Без проблем. – парень достает из кармана куртки канцелярский нож и втыкает его в коробку. Тот с треском ломается и блондин тихо матерится, принимаясь раскурочивать коробку руками. – Кто такое дерьмо делает? Третий нож уже меняю. И тут, кстати, угол немного помяли.
Он достает беленькую коробку с нарисованным на ней синим вибратором и трогает пальцами смятый уголок.
Я чувствую ,как начинаю краснеть, когда до меня доходит, что у него там еще может быть. Как этот блондинистый может оставаться таким спокойным, словно колбасу выгружает?
– Ничего. – слышу я голос профессора. – На это можно будет сделать небольшую скидку.
Я попала в кружок полных извращенцев...
Следующим парень вытаскивает несколько мотков веревки, вроде той, которой я привязана к стулу, и его взгляд тут же падает на мою руку.
– Кстати, на сайте несколько отзывов, что эта веревка очень легко перетирается и распускается. А еще кто-то написал, что она травмирует кожу, но я чую, что это просто криворучка без навыков. Как тебе? – я поздно понимаю, что парень обращается ко мне, и сначала удивленно моргаю. Он кивает на подлокотник. – Я про ощущения. Не трет?
– Немного трет. – ошалело выдыхаю я.
– Серьезно?
– Врешь, Цветкова. – произносит профессор, наклонившись, и отодвинув с моего запястья в сторону веревку. – Ты уже два часа привязана, но кожа едва покраснела.
– Может, вы на себе попробуете? Тут темно. – сквозь зубы отвечаю я. – Включите нормальный свет – и увидите, что у меня скоро кожа протрется.
– Дай-ка, гляну. – вмешивается блондин и подходит ко мне, включая на телефоне фонарик. Он наклоняется, стряхнув с куртки россыпь капель на мои обнаженные ноги и плечи, и я ежусь от холода. – Слушай, и впрямь трет. У тебя кожа отекла. Я сейчас принесу тебе мазь.
Парень уходит в подсобное помещение, а я мрачно смотрю на профессора. Он же смотрит на мои руки с таким бесстыдным равнодушием, что мне хочется вручить ему повестку к психиатру. Мне кажется, что он и впрямь садист, без шуток.
– Развяжите. – требую я. – Вы же убедились, что мне больно?
– У тебя слишком нежная кожа. – парирует профессор, одним движением распустив плетение на моей руке, и я, наконец, со стоном сгибаю ее в локте, потирая горящие красные полоски.
– В таком случае свяжите себя и убедитесь, что виновата не моя кожа. Она никогда не была излишне нежной.
– Реально лучше попробовать на тебе. – произносит тот блондинчик, возвращаясь обратно и протягивая мне тюбик с охлаждающей мазью. – Если веревка действительно фиговая – я лучше сейчас от нее избавлюсь и уберу с витрины, пока не посыпались новые плохие отзывы.
Я молча втираю мазь, чувствуя облегчение. Не знаю, кто этот блондинчик – но из всех встреченных в этом секс-шопе людей, он самый приятный и заботливый. Меня даже не отталкивает тот факт, что он работает в таком месте.
–О. – внезапно из кармана парня начинает играть мелодия, и он достает смартфон, посмотрев в экран, а после принимает вызов, поднося телефон к уху. – Вы пока проверьте, а я отлучусь... Да, слушаю тебя... Погоди. Ты решила вынести мне остатки мозга? Послушай, не ори, потому что я...
Он быстрым шагом удаляется в подсобку, закрыв за собой дверь, и его голос звучит настолько приглушенно, что уже нельзя разобрать слова. С его уходом ставшая дружеской атмосфера рассеивается, и я снова остаюсь в холодной и неуютной полутьме со своим профессором-садистом, глядя на небрежно брошенную на столе веревку.
“Проверить”?
Если бы этот парень знал о наших с профессором отношениях... вряд ли бы он такое сказал.
– Ну, давай, Цветкова. – внезапно произносит профессор, задирая рукава водолазки и являя миру красивые мужские запястья и крепкие мышцы на предплечьях. Я медленно поднимаю на него ошалевший взгляд. – Знаешь, как это делать?
– В-в-в-вы... – я начинаю заикаться от шока. – Вы что, серьезно?
– Ты пять минут назад предлагала проверить самому. Что такое, Цветкова?
Ничего такого. Почти ничего, за исключением того, что я чувствую себя так, словно мне кинули лассо и предложили самолично поймать самого бешеного жеребца Дикого Запада. Учитывая нрав профессора, я даже не знаю, что будет правильным – соглашаться на его требование или лучше вежливо отмазаться. Он уже завалил меня на прошлом зачете, и забраковал только что курсовую, и поиздевался за пару неверных слов, а если я его свяжу, не будет ли он после этого предельно жесток ко мне в институте?
О, Боже.
Еще я подарила ему резиновый член.
Мне кажется, я закапываю себя все глубже и глубже.
– Я не умею. – только и вылетает из моего глупого рта.
– Это легко. Если у тебя не получится – я буду еще сильнее сомневаться в твоим умственных способностях. Не может же у тебя работать один спинной мозг?
Я прикрываю устало глаза.
– Хорошо, так и быть. После этих слов я хочу вас связать целиком.
“И побить” – мелькает мысль. – "Может, спросить у блондинчика, что еще необходимо испытать из-за плохих отзывов?"
– Сначала справься с моими руками. – усмехается профессор, а я, скрипнув зубами, беру со стола веревку и растерянно смотрю то на нее, то на запястья мужчины, прикидывая, с чего начать. Он соединяет руки, перевернув ладонями вверх и протягивает их мне, продолжая: – Теперь складывай веревку пополам...
Глава 6
… – Цветкова, ты совсем плохо соображаешь?
Я вздрагиваю, отвлекшись от раздумий и глядя на два конца веревки в моих руках. Похоже, я снова запуталась. Куда сейчас какой конец нужно запихнуть?
– Я... эм... – произношу невпопад я, начиная паниковать. Да, я плохо соображаю последние пятнадцать минут. Вид даже небольшого кусочка тела профессора, связанного собственноручно, действует на меня сильнее, чем я ожидала. Настолько, что я делаю пометку “сходить к психологу и пройти тест на извращенность”.
Ведь мысль о полной власти над кем-то не должна же так заводить человека? Может, дело просто в том, что я связала самого говнистого и красивого человека института, хотя в обычные дни он даже приближаться к себе никому не позволяет.
Несмотря на бестолково перекрученную веревку, я ощущаю, как сердце бьется сильнее, стоит мне на секунду прикоснуться к обнаженным рукам мужчины. Ха-ха! Обнаженные руки! Я замираю, уставившись на те места, в которые врезается веревка. Парни моего возраста вечно обмениваются порновидео с полностью раздетыми людьми, и мои ощущения от их просмотра ни капли не сравнятся с эффектом от всего лишь закатанных рукавов водолазки мужчины передо мной.
Профессор устало опирается задницей об стол, запрокинув голову и вздохнув.
– Я вызываю службу отлова животных.
– Что? Зачем? – отмираю я.
– А ты как думаешь? Глупая бездомная собака забрела в мой магазин и принесла сплошные проблемы. Хочу найти ее хозяина.
– Прекратите. – я прикрываю устало глаза. – Вы сейчас далеко не в выигрышном положении, чтобы оскорблять меня.
– Да это точно. – я чувствую ,как профессор пытается пошевелить связанными руками. – Я сто раз сказал тебе делать узлы жестче, чтобы они не затягивались, когда не надо. На запястьях проходят нервные окончания и лучевая артерия, которую ты сейчас мне пережала.
– Простите, я сейчас развяжу. – спохватываюсь я, отпуская концы веревки. Потом растерянно дергаю узлы, и бестолково пытаюсь что-то подцепить своими пальцами. – Знаете, веревка правда распускается, отзывы не врали. Вот тут она пушится.
– Неудивительно. Ты крутила ее два часа. Любая веревка с таким бестолковым отношением не просто распустится, а вернется к первозданному виду – укоренившись в земле и пустив листья.
– Прекратите шутить. Я не могу вас развязать, узлы слишком затянулись. – шепчу я. – Дайте ножницы, я перережу.
– Они в ящике. – флегматично отвечает мне профессор, а я дрожащими пальцами выдвигаю ящик и хватаю увесистые секаторы. С ними моя паника отступает – такими можно перекусить даже корабельный канат. Приставив их к веревке, я нажимаю на ручки, и...
Секатор делает тихий “крак” разваливаясь на две части.
– А чего это он?... – выдыхаю я растерянно, глядя на эти бестолковые остатки в моих руках.
– Молодец, Цветкова. – в похвале профессора звучит смертельный могильный холодок. – Дать номер хирурга?
– Зачем? – я вздрагиваю. – Я сейчас как-нибудь вас развяжу, зачем сразу хирурга?
– Я не для себя. Пора тебе пересадить руки из задницы в плечи.
– Я нечаянно! А есть еще ножницы? – я роюсь в открытом ящике, но кроме скотча, клея, и прочей канцелярии, больше ничего не нахожу. Процесс моих хаотичных поисков прерывает блондин, вышедший из комнаты с телефоном возле уха и стаканчиком в руке. Он направляется к кулеру и набирает воду, а динамик телефона разрывается от чьих-то очень эмоциональных криков.
– Хватит орать. Я предупреждал тебя, что в этом месяце с деньгами у меня швах... – он ловит мой взгляд и делает “тсс” жестом, а я в ответ изображаю пальцами ножницами и тычу пальцем в связанные руки профессора. Блондин вздергивает бровь и качает головой. После достает из кармана сломанный ножик, как бы говоря “у меня только это”.
Блинский блин!
– И что делать? – вырывается у шепотом панический вопрос. Я осторожно трогаю руки профессора, пытаясь понять, не могу ли где-то поддеть узлы и ужасаюсь. – У вас руки холодные!
– Ты перетянула сосуды и артерию. Естественно, кровь в мои пальцы поступает хуже и поэтому они холодные. – отвечает профессор. Он шевелит связанными запястьями, словно пробуя немного ослабить давление и морщится. Я обхватываю руками лицо, стараясь не начать психовать от отчаяния.
– Я сбегаю в магазин! Есть тут поблизости?
– Круглосуточных точно нет. Время видела?
Бах! Я вздрагиваю, когда в стену магазина с треском влетает телефон блондина, разлетевшись на несколько частей. Резко обернувшись ,я смотрю, как он стоит, закрыв устало лицо ладонью. Похоже, его довели...
– Извиняюсь. – глухо произносит парень. – Нервы не выдержали. Так что у вас там? Веревка затянулась?
– Ага. – я краснею от стыда. – Немного.
Он смотрит на остатки секатора на столе.
– Ножниц тут больше нет, а мой нож сломался. Дай-ка я попробую – он приближается к нам, и я отодвигаюсь в сторону, чтобы не мешать. Когда профессор протягивает ему связанные руки, а парень, наклонившись, возится с узлами, мне эта картина почему-то кажется забавной. – Ну вы даете... Нет, тут только резать. Руки еще не немеют?
– Немеют. – с усмешкой подтверждает профессор.
– Плохо.
– Я сгоняю домой за ножом. – бормочу я, понимая, что дело совсем плохо, а блондин оборачивается на меня.
– Ты тут живешь?
– Нет, в южном районе...
– И как ты сейчас уедешь? Там из-за дождя оползень перекрыл дорогу. Мне пришлось отправить такси обратно и пешком идти через лес.
– И как я попаду домой? – интересуюсь я в шоке, потому что новости меня потрясают. В смысле “оползень перекрыл дорогу”? Этот чертов бар находится в пригороде, и единственная короткая дорога, которая ведет сюда – через лес. В объезд добираться до дома можно часа два, если не больше!
– Никак. Можешь переночевать на диванчике тут. Это ведь сейчас не самая большая проблема, правда? Самая большая перед тобой. – вздыхает парень. – Как вы умудрились сломать ножницы?
– Хочешь это обсудить? – взгляд профессора становится убийственным, а я ежусь, прощаясь заранее со своими надеждами на спокойную учебу... если вообще не с жизнью.
– Да нет. – хмыкает блондин. – Чего ты бесишься? Нет случайно зажигалки? Я могу поджечь веревку, и ее можно будет разорвать.
Профессор после этих слов, вырывает свои запястья из рук блондина. Он бросает раздраженный взгляд на то, как парень пытается в кармане найти зажигалку, и произносит:
– Исчезни с такими идеями.
– И как ты иначе развяжешься?
– В отеле возьму ножницы.
– А... – кивает важно паренек. – Нормальная мысль. И переночевать там можно, пока дорогу не очистят.
Я потерянно стою, глядя на их перепалку. Я не хочу ночевать в секс-шопе и делить диван с этим парнем! А денег на отель у меня точно нет. Я даже не знала, что тут есть отель. Боже, я больше никогда не буду играть в тупые игры со своими подругами. Если бы я знала, к чему это приведет...
Я вздрагиваю, потому что взгляд профессора останавливается на мне. Его жажду убийства я чувствую кожей, которую покалывает от ужаса.
– И почему ты стоишь, как вкопанная? – интересуется он, а я округляю глаза.
– Я? А что...
– Хочешь, чтобы я пошел в таком виде по улице?
И что я должна сделать после его слов?! Наколдовать ножницы? Или плащ-невидимку? Я слышу, как фыркает блондин рядом со мной, когда я растерянно смотрю на связанные руки профессора.
– Эй, там в подсобке на диване плед лежит. – говорит он мне. – Можешь взять его.
– Конечно. – я суетливо разворачиваюсь и бросаюсь к двери в подсобное помещение. По дороге, правда, у меня мелькает мысль – почему я веду себя, как личная служанка профессора, и мое эго даже не пытается протестовать этому, и почему чертов профессор воспринимает это, как должное?!
Хотя...
Будто бы у меня хватит духу или яиц с ним поспорить. Это первый мужчина, который буквально заставил меня гавкать!
Спустя две минуты, из небольшой, забитой мебелью и хламом подсобки, я притаскиваю черный, легкий плед и подхожу к профессору, задрав голову и посмотрев на его мрачное лицо.
– Я думаю, что лучше его будет накинуть на плечи? – предлагаю я. – Не могли бы вы нагнуться?
После этих слов я приподнимаю демонстративно плед, концы которого я зажимаю в кулаках. Профессор смотрит на меня, не меняясь в выражении лица. Одна секунда, две... десять. Время тикает, а он молчит, продолжая буквально унижать меня взглядом. Я делаю тихое “кхм...”, чувствуя себя почему-то совершенно неудобно, словно у меня юбка порвалась по шву в толпе людей.
– Ладно, я поняла. Вы не собираетесь нагибаться.
“Говнюк хренов!” – вопит мое подсознание, пока я стараюсь накинуть на широкие плечи этой дылды плед. Будто бы его ЧСВ упадет, если он чуть-чуть наклонится, и не заставит меня скакать, как дурочку, на каблуках!
– Все. – произношу я, когда плед, словно мантия, ложится на плечи профессора и скрывает ,наконец, то безобразие, которое я накрутила на его руках. – Вот, зажмите уголки, чтобы он не раскрылся...
– За мной иди. – прерывает меня коротким приказом мужчина, и я растерянно тыкаю пальцем себе в грудь.
– Я?
– А кто еще, Цветкова?
– Зачем?!
Профессор, который уже направлялся к выходу, оглядывается и одаривает меня страшным взглядом.
“Да блин!” – мелькает обреченная мысль, когда ноги сами по себе несут меня следом. Стоит мне шагнуть за порог, как я ежусь, попав во влажный и холодный после дождя уличный воздух. Везде блестят лужи, а возле тротуара так вообще бежит, радостно журча, грязный ручеек, и я с жалостью смотрю на свои золотистые туфли.
После этой прогулки их можно будет выкинуть.
Я хотела вызвать такси после бара и доехать спокойно домой! А теперь что? Профессор притащит меня в отель, заставит освободить его, а потом мне черт знает сколько переть в одиночестве обратно до диванчика в секс-шопе? Потрясающее приключение!
Мы как раз проходим мимо уже закрывшегося и тихого бара, и я резко останавливаюсь, увидев кое-что блестящее в луже.
– Подождите. – предлагаю я, нагнувшись и поковыряв туфлей в воде. – Тут кто-то разбил бутылку. Я сейчас найду осколок побольше, и можно будет перерезать веревку у вас на руках... Куда вы?! – я поднимаю голову, поняв, что профессор даже не собирается останавливаться. – Подождите!
Чертовы каблуки!
Спустя пару минут я бегу за профессором, сняв к чертям туфли и шлепая по лужам ногами в колготках. Я чувствую, как нос продолжает подтекать от обиды, и испытываю дикое желание высморкаться в водолазку профессора. В отместку за все. Если бы я не дорожила своей учебой в институте – так бы и сделала.
Отель, слава богам, находится спустя десять минут после нашей прогулки по темноте. Небольшое здание в два этажа с террасой, окруженной зеленью, достаточно новое и уютное, но не вычурное.
Когда мы заходим в холл, скучающая девушка на стойке регистрации, лениво поднимает взгляд и выпрямившись, улыбается.
– Добрый вечер. Чем я могу помочь? – после она случайно замечает мои ноги, и брови девушки взлетают удивленно вверх. Да что?! Почему-то профессор в пледе у нее удивления не вызвал, а только покрасневшие от смущения щечки!
– Номер на двоих, на ночь. – произносит он, и я растерянно моргаю. В смысле – на двоих? Я ослышалась?
– Да, конечно. – отвечает девушка, принимаясь работать с компьютером. – Есть свободный номер. Две тысячи за ночь, завтрак в стоимость не включен.
– И ножницы, или нож. – добавляет профессор, а девушка так таращит глаза, что я пугаюсь – не вылетят ли они сейчас ненароком.
– Эм... конечно, я распоряжусь, чтобы принесли в номер.
– Цветкова, карточка у меня в правом кармане.
Боже. Я медленно перевожу взгляд на профессора в черном пледе. Он сейчас предлагает пощупать его бедра? Я же не рискну. Одно неверное движение рукой, неправильно выбранный курс – и до конца обучения я не доживу...
Понравилась глава?
Честная оценка поможет автору в написании книги. Анонимно.
