Текст книги "Мострал: место действия Постон (СИ)"

Автор книги: Анна Шилкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Ласель от этого помрачнела, а Шарата была озадачена. Правила поведения ей, конечно, были известны, но она не думала, что когда-либо применит их на практике.

В выходные до бала они всей командой отправились в ателье, чтобы пошить себе платья и костюмы. Мастера ателье, конечно, пытались что-то сказать студентам об очереди, сроках и повальном спросе, но три одинаково тяжелых аристократических взгляда легко и быстро прояснили ситуацию.

Бираса чувствовала себя неуютно: она себе такого позволить не могла. Но Шарата и Ласель быстро договорились: десять золотых они ей дарят на Излом и день рождения, который случится через три дня после этого, а остальную сумму, которая уйдет на подготовку к балу она им когда-нибудь вернет. Такое положение вещей Бирасу устраивало чуть больше, но всю неуверенность выветрить не смогло.

Всех развели по разным комнатам, и начались обмеры, подбор тканей и примерки: самый увлекательный процесс для девушки и самый ненавистный для парня.

Глава 8

Под водой

Обмен информацией был односторонним: Фуль Ралле давал требуемую информацию, заговорщики его не убивали.

Для длительных бесед была найдена уютная пещерка на одном из островов, максимально удаленном от большой земли. Фуль был вынужден жить здесь же, в надежде на то, что ему удастся вернуться домой.

На острове уже была хижина, пригодная для жизни, с пропитанием проблем тоже не было. Фуль был не самым надежным источником информации: у себя дома он был переписчиком, но работал он все больше с художественными произведениями, а о политическом укладе знал только то, что в скором времени должна пройти коронация наследницы престола.

Однако, школьное образование он получил, так что старательно вспоминал все, что пытались вдолбить в его голову школьные учителя.

Периодически, недовольные полученными знаниями, потомки элементалей зло на него рычали, но он быстро понял, что взять и убить его просто так они не могут. Так что Фуль стал себе позволять заставлять их ждать, пока он к ним явится, хамить и огрызаться в ответ на вопросы. Очень скоро он взял ситуацию под собственный контроль, заново осмыслив выражение «Кто владеет информацией, тот владеет миром».

Теперь заговорщики сидели в том доме, где когда-то нашли применение случайно спасенному Фулю.

– Я тебе говорю более, чем серьезно. – Зло проговорил один. – Мы не возьмем их силой. Страх быстро развеется, как с этим идиотом.

– Я и не предлагаю силой. Я предлагаю эффектное появление. – Безразлично отозвалась вторая.

Теперь, когда тщательно выверенный план был похоронен, все трое понятия не имели, что делать и нет-нет, да сомневались: «А зачем мне все это вообще нужно?», но пойти на попятный не решился никто.

Так, был намечен новый план: нужно вернуть Фуля на континент, с тем, чтобы он стал популяризатором сомнений в современной власти. Недовольные есть всегда. Конечно, открыто свое недовольство выражают только глупцы. Однако, недооценивать глупых людей, объединяющихся в группы – роскошь непозволительная для разумного правителя.

Какое-то время нужно будет просто сеять смуту, а потом подлить горючей жидкости и организовать полноценное восстание против королевской власти. А уж когда пламя хорошенько разгорится, придти эдакими спасителями всего сущего (обязательно с сияющими ореолами) и очень быстро перестроить старый порядок на новый. Избавиться от денег, ввести бартер услугами... в общем, как под водой, только с централизацией реальной власти.

Все трое заговорщиков прекрасно понимали, что их изгонят из общества, если кто-то об этом узнает. Совет не допустит их выхода на поверхность, особенно после того, как пропали трое горожан.

Все нервно дергали хвостами, выдавая свое раздражение. Рядом нетронутые лежали моллюски: ни у кого не было аппетита.

***

– Не мог Дракет просто так пропасть! Наверняка готовит новую сенсацию! – Не сдерживая эмоций, восклицал член совета ученых мужей Жарема.

Совет собирался раз в декаду, чтобы разрешить проблемы горожан и обсудить вопросы, требующие решения.

Сегодня на повестке был только один вопрос: бесследно исчезли Дракет, Шарата и Никат. Трое ценных представителей: член совета, наследница Золотой Цепи и наследник Сердца Жиары.

 Обладатель нежно-сиреневого хвоста Манр никогда пределы Жарема не покидал, поэтому искренне восхищался Дракетом, который не боялся, кажется, ничего. Манр занимался другим полезным делом: он учил подрастающее поколение морского народа грамоте и истории мира, и это же направление курировал в совете.

Сейчас он неспешно двигался в сторону учебных зданий, чтобы провести урок с самыми маленькими обладателями разноцветных хвостов.

– Доброго дня. – Поздоровался он. – Сегодня у нас история мира и говорить мы будем о легендах. Знает ли кто-либо из вас легенду Золотой Цепи? – Дети нестройно ответили.

Почти никто не знал, а те, кто знали – наверняка не до конца понимали ее суть.

– Итак. – Манр прокашлялся. – Давно-давно, когда на поверхности еще шел раздел земель, Жиара в мудрости своей, благословила наш вид. Мы развивались, и общество наше когда-то существовало совсем по-другому. Были у нас и купцы, и воины, и знать, и простолюдины. В те времена деньги считались неотъемлемой частью жизни, так что яркий камень[1] мог решить любой вопрос. В начале очередного года младший сын аристократического рода решил, что ему требуется власть.

Неплохой предприниматель, он быстро развил свое дело и, буквально через пять лет, Жарем полностью ему принадлежал. Он продолжал работать, и скоро его власть дотягивалась даже до Северного моря. Он нажил себе много врагов, лишился всех друзей, обзавелся душевными болезнями, и потерял покой.

Раздел земель для всех закончился неожиданно и в Солнечный Край пришел покой, которого не видели очень давно. Морской народ и раньше жил в мире с собой, а уж теперь сытая жизнь окончательно расслабила наши умы.

Тем-то и воспользовался младший сын, окончательно захватив власть не только в Постонском море, но и во всех близлежащих водах. Даже королевский род слушал его, не смея возразить, настолько был умен младший сын аристократического рода.

Такая власть дурно повлияла на его мыслительные способности: он стал подозревать в каждой тени врага, искать их там, где их не может быть, и задался целью лично следить за всеми своими делами. Эта одержимость толкнула его к поискам и убийству элементалей с тем, чтобы впитать их силу и творить Магию высшего порядка: контролировать стихию. Стоит сказать, что убить элементаля – это не самая простая задача. Доподлинно неизвестно, однако, сам факт, что ему удалось забрать силу (первородную Магию) даже у одного элементаля говорит о выдающемся уме и невиданном до того момента контроле над стихией.

К началу новой зари лет[2] аристократ стал очень силен и взял себе новое имя: Тегер[3]. Тегер бдительно следил за всем, что происходило в его водах, и жестоко карал тех, кто, по его мнению, нарушал порядок, заведенный им же самим.

Огромные объемы энергии, которые он пропускал через свое тело, сделали его почти бессмертным, и с каждым днем его все больше захватывало безумие, проливавшее в морские воды столько крови, что море грозило выйти из берегов, что и породило бунт.

Храбрые морские девы и мужи изыскивали способы незаметно проводить собрания, и разработали план действий. Они надеялись полностью отрезать Тегера от стихии, физически вытолкнув его тело на берег, достаточно далеко, чтобы он успел высохнуть. К сожалению, никто из них не знал, что Тегер окружил место своего расположения водной воронкой, где поток был настолько быстрым и мощным, что давно стал неуправляемым, и даже сам Тегер не мог из него выбраться.

К этой воронке подошли несколько сотен морских дев и мужей. Каждый из них пытался вклиниться в поток, затормозить его, но все мы знаем, что стихия не терпит вмешательства в свое течение. Некоторые из смельчаков обладали секретом творения похожих воронок, и надеялись, что спрятавшись за никогда не подводившим их щитом, смогут проникнуть внутрь. Они и погибли первыми.

Вскоре было решено провести ритуал, призванный загнать Тегера в ловушку, из которой он не сможет выбраться. И для этого несколько героев отправились за помощью на землю.

Один маг из двуногих согласился помочь. Как раз эта ситуация и породила известное всем вам заклинание воздушного пузыря. Наземный маг спустился к воронке вместе с нашими соплеменниками.

Наши ученые мужи считают, что он хотел заморозить саму воронку, чтобы можно было пробить в ней окно и попасть внутрь. Никто не знает, что именно пошло не так, однако попытки остановить или как-то повлиять на воронку закончились для наземного мага смертью.

Для нас с вами это лишь история, но для ее героев события развивались настолько стремительно, что они предприняли то, что считали единственно верным вариантом. Они выстроились в цепь, замкнутую вокруг воронки. Более сотни талантливых представителей морского народа настолько горячо желали окончания ига, созданного Тегером, что их желание услышали Боги. Жизненные силы всех, кроме одной единственной семьи из женщины и мужчины были выкачаны полностью, чтобы заключить воронку вместе с ее содержимым в артефакт – Золотую Цепь.

Те двое, что выжили, стали хранителями артефакта. На всех других он действует губительно, порождая темные мысли. Они родили ребенка, девочку, которая так же хранила артефакт. Девочка выросла и вышла замуж, она также забеременела. И вскоре после рождения третьего поколения хранителей хвост мужа окрасился, сделав его таким же хранителем как и его супруга.

Отличительной особенностью хранителей Золотой Цепи всегда являлся золотой хвост. – Манр закончил рассказ.

– А сколько поколений хранителей уже прошло? – Вопрос из класса выдернул учителя из мыслей.

– Сто семьдесят. У семьи золотых хвостов есть особенность: дети у них рождаются только в браке по любви и только по одному. Никогда в этих семьях не было больше одного малька.

– А если они исчезнут? – Та же самая девочка.

– Кто знает. Наверное, в наше общество вернутся алчность и властолюбие. – Манр пожал плечами.

– Но ведь Шарата пропала. Золотая Цепь с ней? – Поинтересовался мальчик из дальнего угла.

– А вот об этом я ничего не знаю. – Слукавил Манр. Он точно знал, что Шарата никогда не знала ничего об артефакте, который ей надлежит хранить. В основном потому, что сразу после того, как ее родители были признаны пропавшими, артефакт бесследно исчез и где он сейчас, наверное, только Жиаре и известно.

 На суше

Дракет, Мисар и Ралита высадились на отдаленном острове несколько месяцев назад. Все это время Дракет терпеливо сносил все виды исследований, которые проводили над ним новые друзья и честно поправлял, если находил ошибочные выводы в их суждениях.

Раз в три дня он обязательно принимал истинное обличие, что неизменно пугало Фарсу, которая привязалась к морскому мужу, кажется, даже сильнее, чем к Мисару. Кошка не сходила с рук Дракета, если только он сам не укладывал ее бережно на свое одеяло, но стоило мужчине двинуться к воде, как животное начинало беспокойно бегать вдоль кромки воды, желая помочь, вероятно, но будучи не в силах перебороть нелюбовь мочить шерсть.

Каждое новое превращение Дракета производило фурор среди двуногой части населения острова (представленной всего двумя головами): нигде на острове не нашлось обрывов, откуда Дракет мог бы сразу погрузиться в воду, везде было мелководье, едва доходящее ему до колена, так что он делал несколько шагов вперед и падал в воду плашмя, не имея возможности стоять на хвосте. Потом он, резво перебирая руками, на пузе полз к глубине. Обрыв был резким, вел очень глубоко (туда, куда не доставал свет с поверхности), но начинался километрах в двух от острова. Так что пока Фарса нервничала, Мисар и Ралита плакали от смеха.

Сначала Дракету было обидно, но вскоре он понял, что ничего злобного в этом смехе нет и сам с удовольствием начал создавать потеху. Иногда он творил из воды фигуры, например, акулу, которая, смешно дергая плавниками, прыгала на пузе, пытаясь его догнать. Иногда он создавал огромную радугу, кругом опоясывавшую остров. Бывало, что он готовился заранее, смешивая краски из растений, найденных на острове, чтобы сделать вид, что он очень сильно испугался при виде плавника. Его фантазия только сильнее разыгрывалась, так что каждые три дня обитателей острова ждало небольшое представление.

Однако, скоро намечались трудности: остров, конечно, отдален от континента, но все же недостаточно далеко, чтобы вода не замерзала зимой. И как Дракет будет жить зимой они еще не придумали.

Работа над исследованиями шла полным ходом: Мисар описывал морской народ с точки зрения тенденций исторического развития, приведших к существующему строю общества, а Ралита вела исследование о строении морского народа, постоянно сокрушаясь, что не может залезть Дракету внутрь и посмотреть на его органы собственными глазами. Она даже уговорила Дракета дать своей крови на пробу из обоих своих обличий. Сам морской муж тоже начал свою работу: он собирался описать как следует выживать на земле среди двуногих.

Сам факт того, что морской народ тоже может спокойно перемещаться по земле, вызывал неизбежный вопрос: почему они об этом забыли? Раньше у морского народа было строение общества очень похожее на существующее у двуногих сейчас, об этом ясно говорят летописи, и этот самый строй изжил себя со временем. Средняя продолжительность жизни представителя морского народа достигала двухсот лет, каждый мог успеть все, что желал и управление извне большинству нужно не было, почти все области жизни имели своего куратора в совете и этого было достаточно: было кому ответить на вопросы. Что же такого произошло между двумя мирами, что они разделились, и о возможности совместного существования теперь узнали совершенно случайно.

– Как думаешь, что будет дальше? – Спросила Ралита, глядя на усыпанное звездами небо.

Зима подбиралась все ближе, забирая себе шансы до весны выбраться с острова или быть кем-то обнаруженными. Только безумец отправится покорять зимнее море. Как бы ни был хорош твой корабль, для моря он лишь игрушка. Дракет рассказывал молодым магам об океанах, что больше моря. Не то чтобы они ему не верили, скорее не могли представить еще более непокорную версию с детства знакомой стихии.

Звезды тем вечером были особенно ярки и пронзительны, и впервые Ралита задумалась о том, что только работой и внезапно появившимся исследованием, она не сможет довольствоваться всегда. Как и всякому существу, ей нужно было тепло.

– Не знаю. Нам тут не умереть бы зимой. – Мрачно отшутился Мисар.

– Ты не хочешь семью? – Решившись, напрямик спросила Вампир.

– Хочу. Когда-нибудь.

Оборотни живут меньше вампиров, тем более Первых. Так что «когда-нибудь» в исполнении Мисара могло означать что угодно, вплоть до седой старости.

Разговор так и не развился: каждый размышлял о своем.

***

Утро бала по случаю Излома Года застало студенток Магической Академии Матура мрачными и не выспавшимися. Ласель пригласила девушек, которым предполагалось подготовить студенток к мероприятию: укладки, макияж, корсеты.

– Зачем мне-то укладка? – Бурчала Шарата, глядя как морщится Бираса, которую заставили ночевать в общей комнате на диване, чтобы не будить ее через запертую дверь с утра пораньше (вместе со всем этажом). Прямо сейчас ей нещадно тянули волосы, чтобы сделать из них мягкие локоны.

– Леди, вам нужен макияж, так же как и остальным. – Ласель хихикнула, за что заслужила тяжелый взгляд Шараты. Она с такой необходимостью согласна не была, ее все устраивало и так.

Но мнения ее никто не спрашивал.

– А в такую рань-то зачем?! – Взвыла на очередной, особенно сильный рывок Бираса.

– Столько всего нужно успеть... – Запричитали на разные лады приглашенные девушки.

Все они – доки бытовой магии, в которую входит «магия красоты». И все они сегодня нарасхват, так что студенток поставили в очередь первыми. Их ждут самые надежные укладки и самый стойкий макияж.

С действительностью Шарату смиряло только платье: с тугим золотым лифом на шнуровке и летящей нежно-голубой юбкой. К нему она арендовала украшения в тон и даже позволила проколоть себе уши сразу после примерки – настолько красивыми были серьги. Как ни пытались модистки уговорить ее на высокие каблуки, она отказалась наотрез, едва попробовав эти пыточные приспособления примерить.

Ласель же стала выше на пол головы благодаря им и ходила на ходулях довольно уверенно.

– Тебе бы в цирке выступать. – Мрачно изрекла Шарата, глядя как Ласель дефилирует по периметру общей комнаты. Ответ в виде летящей декоративной подушечки с дивана ждать себя не заставил.

Ласель и Бирасу увели избавляться от «нежелательных волос». Где это и почему они нежелательные Шарата так и не поняла: у нее самой волосы были только на голове. Уже не короткий ежик, конечно, но все еще не длинные.

Бирасу повели в ванную комнату Шараты и вскоре оттуда послышались сдавленные ругательства старосты. Со стороны Ласель не было слышно ни звука.

Когда комната опустела, Шарата заметила отдельную от тела голову, где красовался парик с золотыми (в точности как у нее волосами) с аккуратной прической, забранной назад, и выпущенными локонами. Глаза девушки недобро сузились, но начать выяснять отношения она не успела: главная среди помощниц по подготовке к балу уже выдала ей нижнее белье для платья.

– Облачим тебя когда со всем закончим, а пока надевай. – Тоном, не терпящим возражений, приказала эльфийка неопределенного возраста.

Шарата послушно переоделась и тут же начала мерзнуть. Ей на плечи набросили пледик и начали активно вращать ее вместе с табуреткой, на которой та сидела. Что именно бурчала эльфийка себе под нос, девушка предпочла не слушать.

На лицо, шею и плечи начали наносить всяческие жидкости, крема и что-то еще. Все это было густо ароматизировано. Когда очередь дошла до порошков, аккуратно спрессованных на палитре у женщины в руках, морская дева, наконец, не выдержала. Она чихнула. Прямо в палитру. Когда мелко истертые косметические порошки облачком полетели ей в лицо, она приготовилась чихать еще раз, но эльфийка недовольно буркнула что-то вроде «Что ж за...» и взмахнула рукой.

Вообще, она не впервые за утро говорила это самое «Что ж за...» – Шарата даже начала думать, что это особенное эльфийское заклинание красоты.

Вся пыль с палитры аккуратно распределилась по лицу золотоволосой девушки, излишек вернулся на свои места в палитре, а Шарата замерла с прямой спиной – она не могла избавиться от наваждения: сотни прекрасных эльфиек, каждое утро расчесывая свои прекрасные волосы и умывая свои прекрасные лица каждое действие завершают тем самым «Что ж за...» и изящным взмахом длани, и все. Укладка – волосок к волоску, макияж – аккуратный и естественный. Вот и весь секрет красоты.

Присутствующая в комнате эльфийка тем временем закончила макияж и направилась к парику. Сначала она водрузила на голову задумчивой и не воспринимающей действительность Шараты тонкую тканевую шапочку, под которую тщательно спрятала каждый выбившийся волосок, а потом собственно и сам парик, аккуратно закрепляя его заколками, поправляя пряди и окончательно фиксируя прическу на голове.

– Подождите немного, скоро мы облачим вас в платье. – Нежно шепнула на ухо Шарате эльфийка и девушка встрепенулась.

Как раз вовремя для того, чтобы из ее, Шараты, ванной послышался визг, плеск и отборные ругательства.

С диким грохотом, опрокинув по дороге два складных трильяжа, эльфийка и Шарата побежали к Бирасе, чтобы увидеть там картину, поражающую воображение обывателя. Частично трансформировавшаяся зооморф из кошачьих прижимала уши к голове и дикими огромными глазами смотрела на Бирасу, которая четырьмя конечностями упиралась в стенки ванны, держа таз над водой. Зажатая в самый дальний угол ругалась на родном языке эльфийка, которая уходила вместе с зооморфом и Бирасой для проведения очередного этапа превращения Бирасы в леди.

Сама же староста была полностью обнажена и в самом интимном и сокровенном для любой девушки месте застывал воск. Часть воска была уже отодрана и на этом месте выступило несколько капелек крови. На лице у рыжей было выражение, подходящий эпитет для которого не мог подобрать никто.

На грохот и визги прибежали Ласель и еще две девушки – фея и зооморф. Правда, на Ласель был короткий халатик, и одна нога была щедро намазана воском.

Властным движением  старшая эльфийка заткнула младшую и заставила зооморфа-кошку вернуть себе полностью человеческий облик. Все послушались, правда обе девушки все еще таращились на Бирасу, которая не собиралась сдавать позиций, и уже концентрировала магию, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств шарахнуть кого-нибудь и сбежать.

Однако, старшая эльфийка потому и была у них главной, что не была глупой. Она, вопреки ожиданиям, потянулась между разведенных коленей Бирасы к воде в ванне, над которой та висела, и попробовала ее на язык (остальные присутствующие, кроме Шараты, при этом поморщились).

– Морская. – Констатировала та. – Вон. – Коротко приказала всем, спуская из ванны воду и набирая новую. В воздухе разлился стойкий мятный дух, а Бираса не желала отцепляться от тех бортиков, куда достала.

Все вышли и, переглядываясь, вернулись в общую комнату.

– Отращивай волосы. – Проговорила Ласель перед тем, как удалиться и продолжить прерванную процедуру. – Тебе очень идет.

Шарата посмотрела в зеркало поднятого трильяжа и поразилась: прическа действительно смотрелась изумительно и очень ей шла, а макияж подчеркивал природную свежесть юной кожи, яркий цвет глаз и сглаживал острые черты лица, делая девушку неуловимо другой: прекрасной и неземной. Технически, конечно, так и было – неземная, точно, но этого-то никто не знал.

Вскоре из ванной вернулась Бираса со старшей эльфийкой. Нервная зооморф тут же трансформировалась в обычную домашнюю кошку – с персиковой шерстью и носом-кнопкой и пошла тереться о ногу Бирасы, виновато заглядывая ей в глаза. Вообще, стратегия стопроцентная: кто в состоянии долго злиться на такую милую кису.

Старшая только холодно кинула:

– Дуры. – И пригласила Бирасу на табурет, который недавно занимала Шарата.

Эльфийка, которая была в ванне с Бирасой, завистливо смотрела на зооморфа, которую уже активно гладила рыжая. Но кошка была согнана с коленей почти леди Бирасы, а Шарата уселась наблюдать.

Превращение круглолицей, румяной и яркой как солнышко Бирасы в такую же яркую, но холодную и утонченную леди, много времени не заняло. Главная эльфийка, казалось, сделала лишь несколько взмахов пуховкой и лицо девушки преобразилось.

Оставив помощниц, на которых недоверчиво косилась клиентка, воевать с непослушными рыжими волосами, она занялась выпорхнувшей из своей комнаты Ласель, так же как и Шарата с Бирасой обряженной в нижнее белье из нежного шелка, плотно прилегающее к стройному юному телу.

Прекрасные волосы девушки попали в руки к фее и зооморфу, а над лицом колдовала главная.

Еще каких-то три часа и девушки открывают двери своим кавалерам и соратникам по команде, чтобы те сопроводили их на бал. Правда, кавалеры были в меньшинстве, но это никого не смущало: шли студенты цепочкой, пока у них еще была возможность игнорировать этикет.

Золотек и Отерит были в похожих черных фраках, только у Золотека была синяя отделка, а у Отерита серебряная.

Отерит поразительно гармонировал с Бирасой. Стоило ему увидеть девушку в проеме, он замер пораженно глядя на нее: струящееся платье белое с тонкой серебряной отделкой по лифу, в серебристых туфельках, чьи носики едва показывались из под юбки, в белых шелковых митенках, да с таким макияжем и окончательно уложенными в объемную прическу огненно-рыжими локонами, Бираса производила неизгладимое впечатление. Отерит и впечатлился. Как только они встали рядом, все обменялись понимающими взглядами: Отерит позаботился о том, чтобы составить со своей дамой блистательную пару.

Золотек улыбнулся девушкам и предложил Шарате и Ласель обе руки. Девушки изобразили реверанс и проследовали к винтовой лестнице.

Ласель аккуратно придерживала тяжелую юбку своего платья. Материал Шарата не опознала, но ей очень нравился цвет: от темно-синего, почти черного на подоле, до бледно-голубого, сливающегося с белой кожей лифе. Рукавов не было, зато была невесомая белая шаль, украшенная мелкими слезами бриллиантов. Такая же россыпь была в высокой строгой прическе и на коротких темно-синих перчатках девушки. Несмотря на теплые цвета платья и макияж в теплых тонах выглядела девушка холодно и отстраненно, как и положено аристократке.

Сама же Шарата не уставала любоваться пышной, но легкой, будто из рваных лоскутов, нежно-персиковой юбке, при ходьбе напоминавшей море на закате, с которым она познакомилась буквально пол года назад. Золотой лиф, в тон волосам, оттенял нежную кожу. Кто бы мог связать такие сочетания с морем? Однако, Золотек сразу нарек Шарату морской девой. Сперва та испугалась, что как-то выдала себя, но потом поняла, что точнее определения для ее образа и не придумать.

Внизу студентов ждал экипаж, украшенный родовыми гербами Ласель. Она долго пыталась объяснить Шарате, что как аристократ старшей ветви именно она будет «сопровождать» остальных на предстоящее мероприятие, но Шарате это было не интересно, и она особо в тонкости распределения обязанностей между аристократами не вникала. Она боролась с чувством, что что-то забыла.

 Трудно поверить в то, что сборы заняли столько времени, однако, к парадному входу в королевский дворец они прибыли уже в темноте. Конечно, зимой рано темнеет, но все понимали, что это девушки так долго собирались.

Дворец был похож на дворец больше, чем когда Шарата видела его в последний раз. Стены магически сделали белыми, ярко подсветили и добавили искусственного снега, мягкими хлопьями падающего на плечи собирающимся гостям вечера.

Студентов пригласили в комнату, где уже собрались такие же как и они: лучшие студенты своих курсов разных Академий Постона.

Шепоток встретил вновь прибывших. Под предводительством Ласель студенты заняли диванчик недалеко от входа. Народу тут уже было очень даже прилично и Ласель понадеялась, что долго их держать в этом «отстойнике» не будут.

Шарата рассеянно смотрела по сторонам, пытаясь понять, что же именно она забыла.

И действительно, довольно быстро появился молодой поджарый мужчина.

– Студиозы, начиная с первого курса, будут двигаться по лестнице, в том порядке Академий, который я назову. – Он прокашлялся. – Магическая Академия Матура. – Тут же поднялись тридцать студентов, лица которых были знакомы по первенству. – Бортовая Академия. Академия прикладной артефактики. Академия лекарского искусства.

Мужчина продолжал перечислять, а в комнате происходили перемещения – все старались прибиться поближе к своим.

Лучшие студенты первого курса Магической Академии Матура приготовились представлять свое учебное заведение. Все, кроме Бирасы, имели опыт преодоления крутых лестниц, не глядя под ноги. Правда, Шарату Ласель тренировала на их винтовой лестнице, но, в отличие от остальных присутствующих, растерянных в их группе не было.

Двери распахнулись, под окончание представления: «... Первый курс».

Глядя строго в зал все пятеро ровным рядом, четко поместившись на лестничном пролете, шествовали вниз в зал. Зал аплодировал. Многие мужчины плотоядно смотрели на Шарату и Ласель, а женщины на Золотека. Вот на Бирасу и Отерита все смотрели с умилением, словно уже понимали, что вмешаться в хрупкий мирок юной влюбленности никому не удастся.

– Второй курс. – Провозгласил конферансье.

Второй курс шел менее уверенно, но все также смотрели в зал, в основном на своих же первокурсников, чтобы не теряться, когда окончат схождение. Одежды у второго, да и всех остальных курсов, смотрелись хуже. Были дешевле, были дороже, но ни у кого не нашлось настолько изумительных нарядов.

Бал не начнется, пока не выйдут все студенты и вот тут-то все и осознали просчет: Академий в Постоне много. Тут представлены все.

В общем, парад малолеток закончился только через три с половиной часа: время двигалось к Излому, и все одаренные чувствовали особое скопление Магии, свойственное этим минутам: последним этого года и первым нового.

 На эти мгновенья свет в зале погас и стали видны феи, чья Магия концентрировалась вокруг них и излучала слабое свечение. Присутствующие эльфы затянули традиционную (конечно, прекрасную), песнь, а зооморфы приняли свой второй, близкий к природе, облик. Краем глаза Ласель заметила, что большинство потратились на одежду, созданную по технологии Карцера: она рассеялась легкой дымкой при принятии второй ипостаси и такой же легкой дымкой вернется обратно, когда придет время. Гномы припали на одно колено, опираясь на свое церемониальное оружие, такое же монументальное, как и они сами, а люди просто прикрыли глаза, наслаждаясь самыми волшебными мгновениями в году.

Иногда Отериту казалось, что на эти самые минуты, когда старый год сменяется новым, замирает весь мир, прислушиваясь к тишине, в надежде услышать что-то такое, что изменит их жизнь. Это были короткие мгновения, когда никто его не ненавидел, не пытался заставить забыть собственное естество и не следил, чтобы он не покинул пределы поместья. Момент свободы и абсолютного счастья, дарованного ему лишь однажды в год.

Стоило свершиться Излому Года, а оркестру возобновить исполнение, произошло сразу несколько вещей. Во-первых, грохнул вальс-марш, традиционно первый танец в начале каждого года. Соответственно, знакомые с порядком действий гости вечера встали в пары. Во-вторых, с очаровательных первокурсниц всех Академий Постона слетели их прекрасные бальные платья.

Для Ласель время будто застыло. Она метнулась к Золотеку, но не успела ничего сделать: ее наготу прикрыли струи воды, а мягкая магия подняла ее в воздух. Вода текла, облегая фигуру, не трогая прическу и даже не затрагивая припудренное декольте. Уже оказавшись над головами замерших гостей, она обратила внимание, что все сконфуженные первокурсницы парят над гостями, одетые в платья из воды. В центе, чуть выше остальных, парила Шарата. На лице ее застыла ровная улыбка, а пальцы быстро перебирали воздух.

Девушки, сначала затравлено оглядывались, но быстро нашли спокойных Шарату и Ласель, и тоже как-то успокоились и перестали так явно бояться. Ласель сделала единственное, что пришло ей в голову: она дала оркестру знак и начала танцевать, заигрывая со стихией.

Шарата эту игру охотно поддерживала, помогая ей потоками, кружа воду вокруг себя.