Текст книги "Мострал: место действия Постон (СИ)"

Автор книги: Анна Шилкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Ласель поняла примерно ничего, но обратиться к потоку попробовала. Она тут же почувствовала, как в нее хлынули силы, которых было более, чем достаточно для создания перехода хоть в середину пустыни, так что медлить не стала. Выстроить переход напрямую во дворец не получилось, так что попали они в дом Мисара, где Ласель однажды была еще будучи студенткой.

– Тебе нужна другая внешность. – Подсказал Дракет, а Ласель тут же надела лицо выпускницы Магической Академии Матура.

В доме никого не было, а за его стенами слышался грохот и крики.

***

Мисар, как только загромыхало, побежал к общему госпиталю. После получения звания Магистра Ралита пользовалась особенной популярностью, как среди пациентов, так и среди студентов – все хотели попасть на практику к ней, как к единственной, кому удалось изучить представителей морского народа. Уходить с работы из любимой общественной помойки девушка отказалась.

Ее Величество несколько дней назад подписала указ о создании резервации для представителей морского народа. Всем им была присвоена фамилия Ларта, без права ее перемены до третьего поколения проживающих на земле. В народе немедленно закрепилось вместо длинного и грузного «представитель морского народа», короткое и приятное слуху «ларта». Так вот, все хотели узнать об этих диковинных существах побольше.

Но торопиться зооморфа заставлял отнюдь не трудовой энтузиазм, а осознание того, что магистр лекарского дела Первый Вампир – сверхценная боевая единица. И отдавать девушку на амбразуру он не собирался.

Все прошедшие годы он все хотел признаться ей в своих чувствах, объясниться и получить наконец успокоение от категоричного ответа, но не находил в себе смелости. Так что сейчас его вперед гнало осознание того, что нового случая может и не представиться.

Добраться до госпиталя оказалось не так просто: встревоженные горожане высыпали на улицу. Кто-то спешил к месту действий, кто-то, напротив, старался добраться до семьи, но пробраться сквозь толпу, даже крупному зооморфу, довольно затруднительно.

Когда белый бок госпиталя все же показался впереди Мисар выяснил несколько важных вещей. Во-первых, здание было на пути водяной воронки, которую он тоже заметил в отдалении. Сейчас его фасады были мокрыми, первый этаж явно был затоплен, а из окон второго звали на помощь пациенты и лекари. Во-вторых, количество запертых внутри не позволяло просто войти внутрь и найти подругу. В-третьих, к воронке ровным строем шагали студиозы разных учебных заведений, но никто не спешил к зданию городского госпиталя.

Несколько раз обругав себя за то, что так и не потратился на артефакты связи, Мисар застыл перед входом.

Решением Мисар видел только одно: открыть дверь, тем самым выпустив воду. Человеческая половина зооморфа рисковала непоправимо пострадать, так что мужчина уступил место своей второй душе. Крупный медведь, оказавшись на свободе, тут же учуял запах своей цели – внутри здания, в дальнем крыле первого этажа. Близоруко щурясь, косолапый понесся на дверь, острым слухом улавливая крики и мольбы вокруг себя.

Врезавшись всем своим весом в дверь, он лишь отшиб плечо: вода внутри не давала сломить себя. Пришлось зубами вырвать ручку, чтобы тут же отскочить от основного потока воды, который поспешил излиться на мостовую.

Проблему поисков Ралиты подсказал смирно сидящий внутри Мисар: чем дольше он здесь, тем больше истончается запах: девушка заперта в водной ловушке. Как это произошло тоже быстро стало понятно – в госпитале все двери всегда закрывали и, как только это происходило, замыкался магический контур, не позволяющий заразе внутри помещения попасть наружу, а снаружи внутрь.

Медведь, так и не получивший собственного имени, понесся по коридорам, на ходу собственным телом снося ручки с дверей, оставляя за собой потоки воды из комнат и их невольных пленников.

К чести некоторых из них, стоило им откашляться, как они сразу бежали в другие коридоры спасать остальных, пытаясь не допустить жертв.

В самой дальней процедурной комнате Ралита оказалась заперта с двумя пациентами. Медведь сорвал ручку и отскочил за дверь, а в помещение ворвался уже Мисар. Он нашел искомую в дальнем углу, без сознания. Несколько ударов по грудной клетке и изо рта вырывается небольшой фонтанчик воды, а сама девушка начинает отчаянно кашлять. Чуть придя в себя, она кинулась в объятья спасителю. Тот пытался было отстраниться, но Ралита, будто услышав его мысли, прошептала ему в шею короткое: «Мертвы» и Мисар остался на месте.

Когда девушка чуть пришла в себя, она попыталась встать, но быстро завалилась обратно: все силы ушли на борьбу за свою жизнь. Мисар вообще не задумываясь, подставил руку, предлагая даме подкрепиться.

Та предложенное угощение отпихнула. Они оба знали, что если сейчас Ралита примет жертву, они окажутся связаны навсегда, без возможности разойтись. Так действовала магия в отношении добровольных жертв к Первым Вампирам.

– Если ты думаешь, что после этого избежишь похода в храм, то ты намного глупее, чем представлялась мне ранее. – Фыркнул Мисар.

Он отрастил себе коготь и полоснул по руке. Ралита пыталась себя сдержать, но сдалась. Она и сама была не против. И связи, и храма, и остаток дней провести с Мисаром. Давно уже не против, просто боялась думать об этом.

Через несколько минут мгновенно посвежевшая Ралита и несколько побледневший Мисар были готовы к новым свершениям. Вероятнее всего те, кого спасти не успели уже были мертвы, но их все-таки стоило освободить.

В госпитале царил бардак. Мебель разметало по коридорам и помещениям. Всюду слонялись те, кого потоп застал в здании, все двери первого этажа были открыты. Слышались крики и шаги: студенты все-таки добрались до госпиталя и теперь проводили эвакуацию. Несколько некромантов переносили погибших.

Помощь никому не требовалась, так что зооморф и Вампир вышли на улицу, по дороге прихватив больничную робу для Мисара, чтобы хоть немного прикрыть его наготу. Тут и там виднелись лужи, но небо было пронзительно голубым, а солнце ощутимо пригревало.

Темные волосы Ралиты сейчас были чернильно-черными – они поглощали в себя солнечный свет. Глубоко вдохнув влажный воздух, Мисар решил, что герои найдутся и без них.

– Мы идем в храм. Сейчас. – Утвердительно проговорил он и начал движение.

– Зачем в храм? – Тупо переспросила Ралита.

– Молиться. – Хмыкнул Мисар, но девушка уже пришла в себя и остановилась.

– Тут жуткий ужас вокруг. Какой храм? – Ралита и сама не знала, в ней взыграла девушка, не пожелавшая в такой обстановки идти замуж, или лекарь, не способный бросить существ в опасности. А может и ушлый подросток, считающий, что сто семь лет – слишком рано, чтобы идти замуж.

– Мы сколько знакомы? Десять лет? – Уточнил Мисар, который все давно решил и отступать от намеченного не собирался.

– Двенадцать. – Поправила педантичная Ралита.

– Здорово. Двенадцать. А сколько осталось? Сотня? Две? Я чуть не поседел, когда понял, что ты заперта в затопленном помещении. Не хочу терять времени, поэтому мы идем в храм, сочетаемся законным браком, молимся мудрейшей и идем обустраиваться в моем доме, который станет нашим. Есть что возразить?

– Есть, но пойдем. – Улыбнулась Ралита, которая, вдруг, стала совершенно спокойной. На нее снизошло ощущение совершенной правильности происходящего.

Добраться до храма удалось очень быстро. Удивительного было мало: храм мудрейшей Жиары располагался в двух кварталах от госпиталя в сторону дворца.

Внутри нашелся одинокий служитель, остальные покинули священную обитель. Моложавый темноволосый мужчина внимательно выслушал прихожан, и предложил им разойтись в положенные комнаты готовиться.

Комнатушка, куда привели Ралиту была крошечной, с голыми стенами, высоченным потолком и без окон. Из интерьера здесь имелось зеркало на тяжелой подставке и крошечная неудобная скамеечка. Скудное освещение даровалось тусклым магическим шариком, подвешенным над самым зеркалом. Исходя из тех платьев, которые Вампир видела иногда на невестах, большинство готовились к обряду не здесь: такие огромные кринолины просто не поместились бы в комнатушку даже без невесты.

 Церемония венчания и бракосочетания, чаще всего проводилась с разницей в три луны, но это скорее дань традиции. За это время молодым (точнее их родителям) можно было передумать. Ралита, в лекарской робе, только начавшей подсыхать, с влажными волосами зрелище представляла удручающее.

Критический осмотр в зеркале был прерван деликатным стуком в дверь.

– Дщерь Богини, этот сундук появился на алтаре, стоило вам пересечь порог обители мудрейшей.

С этими словами он без видимого напряжения толкнул в комнатку сундук, в который вся Ралита с легкостью могла бы уместиться. Места в комнатушке стало жутко не хватать.

Открытие сундука уменьшило доступное пространство еще немножко, но там обнаружилась косметичка, мешочек со шпильками с жемчужными оконечьями, расчески, белье и на самом дне платье. Нежного кремового цвета, из нежнейшего шелка с аккуратной кружевной отделкой лифа и рукавов, с тонким пояском под грудью. Смотрелось оно просто изумительно и несколько нереально.

Все содержимое было извлечено, мокрая одежда погружена обратно в сундук, а сухая уложена на скамейку. Ралита уселась поверх сундука и начала готовиться к важному событию.

Мисару в такую же комнатушку принесли сундук в двое меньше. На элегантном черном костюме с кремовой рубашкой нашелся прекрасный небольшой букет из кустовых и пионовидных роз нежного розово-кремового цвета, отделанный брунией и молодыми веточками эвкалипта. Рядом шкатулка с двумя ажурными браслетами белого золота тончайшей работы. Облачение и причесывание вихров много времени не заняли, так что уже через десять минут полностью готовый к венчанию Мисар спустился к алтарю.

А там обнаружились донельзя удивленные гости. Один из родственников Ралиты (Мисар его не узнал и однозначно признал в нем гостя Ралиты) спешно наколдовывал иллюзии вечерних нарядов. Его, Мисара, дальняя кузина колдовала над прическами дам с обеих сторон. Все присутствующие, а было их не меньше сотни, комфортно разместились на хромовых лавках.

Стоящий за алтарем служитель спокойно пояснил, что как только молодые удалились, начали открываться переходы, в которые выкидывало родственников с разных сторон. Вот в чем они были, в том и выкидывало.

К Мисару подбежал незнакомый молодой зооморф в форменной ливрее и сообщил, что ресторан готов к приему гостей, но в свете опасной ситуации на улицах, он настоятельно просит перемещаться к ним переходами. От такой новости окончательно обалдевший Мисар ненадолго впал в прострацию. Оттуда его вывел спокойный голос служителя храма, пояснивший, что они – союз, благословленный Богиней лично, так что удивляться не чему.

Тихое крещендо стало сигналом к началу церемонии.

Яркое солнце раскрашивало большой зал храма Жиары  яркими пятнами, делая белый мрамор изумительно красочным, создавая ощущение волшебства происходящего. С лестницы, ведущей в комнату невесты, спустилась божественно прекрасная Ралита. Темные волосы, чуть светящиеся в полумраке зала, отдающие недавно впитанный солнечный свет, таинственно полыхающие глаза и платье, с летящей юбкой делали ее образ хрупким и неземным.

Мисар смотрел на женщину, которую много лет называл другом, которая теперь согласилась назваться его женой. Едва увидев многочисленных гостей невеста застыла, но лишь на мгновение, чтобы продолжить степенное шествие к Мисару, который впервые на ее памяти выглядел так элегантно. Когда Ралита подошла, он несмело, будто мальчишка, протянул букет ей, словно опасаясь, что она может его не принять и убежать.

Как и положено традицией, нареченные были босиком. Магический подогрев каменного пола храма надежно решал проблему лечения насморка в медовый месяц.

– Дети мудрейшей, сегодня собрались в этом зале, чтобы лицезреть сочетание двух дорог, отныне сошедшихся в одну. – Начал служитель. – Семья – это обитель спокойствия и уюта, которую Мисар и Ралита клянутся сегодня создать перед лицом Жиары. Ралита, клянешься ли ты, назвав Мисара своим мужем, оберегать его покой, быть ему опорой в здравии и болезни, в беде и покое, в богатстве и бедности, пока не придет время отправиться за Грань?

– Клянусь. – Прошептала расчувствовавшаяся Ралита, а над их головами полыхнула белая вспышка, подтверждая две вещи: клятва Ралиты принята, а Жиара действительно благословила этот союз лично и теперь следит, чтобы все прошло как нужно.

– Мисар, клянешься ли ты, назвав Ралиту своей женой, оберегать ее покой, стать ей надежным защитником и опорой в здравии и болезни, в беде и покое, в богатстве и бедности, пока не придет время отправиться за Грань?

– Клянусь. – Мисар говорил громко и спокойно, его тон всем дал понять, что все будет именно так, как обещано.

Над его головой полыхнула еще одна белая вспышка, а служитель надел на руки молодых браслеты, принесенные женихом, в соответствии с правилами ритуала.

– Клянусь защищать наш дом и наших детей, оберегать доброе имя и поддерживать в жизни свет отныне и до тех пор, пока не настанет время отправляться за Грань. – Хором проговорили обвенчанные ритуальную фразу.

В этот самый момент зал озарило ослепительно белым сиянием, а когда оно погасло, на руках супругов красовались белые узоры – брачные татуировки. Последнее подтверждение союза, благословленного Богиней: татуировки не только на запястье, а на всю руку, до самой спины.

Но сами молодые этого не заметили, слишком были поглощены восторгом, который испытывали друг от друга. Восторг Ралиты был подкреплен ощущением личного благословения: она может иметь детей от Мисара.

Пока супруги смотрели друг другу в глаза, стремясь отыскать там не найденную до этого момента нежность, гости уже открыли переход до названного ресторана и спешно переходили туда. Большинство из них так и не узнали, что творилось на улицах в тот день.

Глава 15

На суше

Ласель и Шарата двигались ко дворцу. Что происходит они еще не поняли, но что это что-то, чего происходить не должно, осознали.

Забег через пол города занял много времени. В основном это было связано с количеством разрушений, встречающихся по дороге. И полным отсутствием хоть кого-то, способного прояснить ситуацию.

Стоило девушкам вылететь на главную улицу города, широкую вымощенную брусчаткой, на которой располагались только аккуратные магазинчики и рестораны, очень многое встало на свои места.

Некогда притягивающие взор витрины и террасы сейчас оказались в плачевном состоянии. Стекла выдавило напором воды, везде были лужи таких размеров, что в них дети могли купаться как в озере, брусчатка вывернута со своих мест. В конце улицы, прямо перед главными воротами королевского дворца, застыла водная воронка. Яркий солнечный свет отражался от движущейся воды, создавая неуместную радугу. На балконе дворца стояла спокойная и уверенная Северина.

– Это что? – На ходу уточнила Ласель.

Шарата предпочла не отвечать. Она по-детски надеялась, что если не говорить о чудовище вслух, оно и не вылезет из под своего камня.

Внутри водного вихря жизнь тоже не остановилась. Домарк и Готен, например, горячо жалели о том, что не задержались на острове наедине с Вигеной и новыми телами. Сама Вигена их восторга от открывшихся просторов не разделяла, но вперед она их погнала не поэтому.

То есть рациональная часть женщины понимала, что слишком рано, что нужно дать развиться стачке, что все не получится так просто на голой самоуверенности, но что-то внутри, где-то в голове, подгоняло ее вперед, тоненько и противно пища.

Оказалось, что если выбраться на сушу и отрастить ноги, потомком элементаля ты быть не перестаешь. Так что, стоило им полностью высохнуть и потерять хвосты, Вигена, при помощи друзей-сообщников, окружила себя хотя бы такой защитой.

Тегер, заточенный многие тысячи лет назад, сам не верил своему счастью. Ему удалось не только улизнуть от хранителей, пусть это и было чистой случайностью, но и попасть в руки этих идиотов. Подпитки от этих троих хватило для того, чтобы выбраться из клетки и завершить, наконец, начатое. Осталась одна последняя золотая ниточка в прочном коконе созданным ценой великой жертвы...

За прошедшие годы с момента своего вынужденного заточения сиделец много успел обдумать. Он осознал, что те, кто пришли его убивать, горячо молились мудрейшей в надежде на божественную помощь. Настолько горячо, что откликнулась им сама Магия. Именно она, приняв в качестве жертвы тех, кто погиб в тот день, создала такую прочную клетку. Потому что он, Тегер, точно знал, что еще немножко и он поднимется к Богам, чтобы править. Правда на момент его заточения, он еще не решил – с ними или над ними.

Однако годы раздумий привели его к тому, что те, кто его удерживают в заточении, это выжившие в тот самый день, их потомки и потомки потомков. Мудрейшая посмела помочь смертным заточить своего будущего брата.

Многолетние попытки выбраться из клетки показали, что такое вместилище способно удержать смертного. Любого. Но не Бога, так что у Тегера появилась новая цель. Он собирался править над Богами. И он не собирался быть жестоким, но справедливым. Он вознамерился стать просто жестоким. Для восхождения, конечно, придется пожертвовать многими жизнями, но он готов взять этот груз на свою совесть.

Весь ужас происходящего никак не вязался с теплым солнечным днем и весело щебечущими птицами. Не в этой части города, конечно, но где-то они щебечут.

Переговоры с местной правительницей зашли в тупик. Она отказалась слагать полномочия, несмотря на вполне понятные и логичные требования: отдай нам трон и мы тебя не убьем. Слишком грубо для монаршей особы отказала Серевина и теперь Вигена лихорадочно соображала, что делать.

Тем временем, Шарата и Ласель, наконец, добежали до воронки и уже приготовились атаковать, но не успели. Тегер, наконец, забрал последние крупицы насыщенности у Вигены, та рухнула замертво, а из кулона на ее груди вырвался узник.

Время будто замерло, тишина установилась мертвая. Колокола на храме Жиары возвестили о заключении нового союза, благословленного Богиней. Несмотря на радостность этого мелодичного перезвона, он производил давящее впечатление. Наверное, даже погребальные переливы не так сильно давили бы на сознание.

Тегер оглядывал окружающее пространство.

– Нда... убогинько. – Вынес вердикт он. Его взгляд упал на тело Вигены. – Кулон на цепочке?! Вы посадили меня в кулон на цепочке?!

Пока Тегер лелеял прищемленное чужим решением достоинство, Шарата ухватила остатки магии артефакта, который вообще-то должна была хранить. К счастью, многолетнюю связь не легко взять и просто разрушить, так что еще несколько минут Тегер был привязан к месту своего заточения.

Ласель долго (насколько позволяла ситуация) думала, что она могла бы сделать, для разрешения ситуации, и ничего лучше, чем принудительно развоплотить из этого мира Тегера, она не придумала.

Давно-давно, когда школа магии была еще другой, когда знания передавались от мастера к ученику, она узнала о ритуале, который сначала запретили, а потом и забыли за давностью лет. Но она, Ласель, помнила об этом ритуале. Ее проблема состояла в том, что она не могла поручиться за все последствия его проведения, да еще и на неизвестном ей субъекте. Поскольку времени на раздумья ей не оставили, она сделала то, что первым показалось ей разумным.

Подскочив к врагу, она как могла сильно, вцепилась ему в руку своими зубами, втягивая в себя его кровь. Затем она начала незапланированную часть ритуала: быстро приняла новую личину. Личину Тегера.

Еще будучи ученицей чародея, она поняла, что если ты видишь кого-то впервые, но тебе нужна его достоверная копия, достаточно просто получить каплю крови субъекта. Ты даже осознавать его память не будешь, но копия выйдет максимально точно, как анатомически, так и магически и личностно. Такие перевоплощения давались девушке сложнее обычных, но ей все еще было нужно соблюсти основные условия для претворения своих планов в жизнь.

Тегер, не ожидал подлостей, а получил сразу две: его привязали к месту, пользуясь остаточной связью с артефактом, тем самым не давая ему совершить опасных для окружающих действий, и его укусили. Кто вообще применяет такие приемы? На фоне уже произошедшего увидеть перед собой себя оказалось не так уж и неожиданно.

Шарата, удерживавшая угрозу на месте, краем глаза заметила движение. Королевская гвардия, сопровождаемая королевой лично, окружила место молчаливого противостояния. Они создали магические щиты, накладывая один на другой, создавая многослойную защиту. Никто из тех, кто оказался в круге, не представлял, чем руководствовалась Ее Величество. Последним место сражения накрыл переливающийся фиолетовый купол.

Пока защитники города делали то, что считали правильным, Ласель успела пальцем начертить на песке рисунок, не больше ладошки, в который стала концентрировать магию из окружающего пространства, своей внутренней насыщенности, которая в обличии Тегера достигала не виданных девушкой прежде масштабов. Шарата эти манипуляции заметила, как и Тегер, который пока не понял к чему все идет, но ему сразу не понравилось.

Ласель точно знала, что провернуть такой ритуал и не отправиться за Грань, нужно быть либо равным по силе, либо сильнее того, на кого направлено воздействие. И вот тут у нее было преимущество: она могла стать точнехонько равной по силе своему противнику.

Доли секунды отделяли Тегера от свободы и приравнивания силой к Богам. Но он не успел. Серевина, хоть и научилась кое-каким заклинаниям, в частности, защитным, она все равно сильно распыляла магический поток при работе с ним[1].

Созданный Ласель рисунок, уже получивший изрядную порцию магии, очень быстро притянул эти самые «хвосты», оставленные Серевиной. И это были те самые доли секунды, на которые не успел Тегер.

Улицу озарило ослепительной красной вспышкой. Когда все проморгались, ни Тегера, ни Шараты, ни Ласель на улице не было, остались только длинные черные тени на земле, доходящие до самых домов.

Серевина тупо хлопала глазами, не понимая что произошло. Потребовалось несколько минут, чтобы все свидетели произошедшего пришли в движение.

Она приказала найти всех троих, дав разрешение бить на поражение мужчину. Лучшие ищейки королевства тут же отправились исполнять волю королевы.

Сама же Ее Величество уже отдавая приказ, знала, что они ничего не найдут. Она чувствовала всем своим нутром, что обе девушки ушли на Грань. Ей было больно и одиноко, делать ничего не хотелось. Хотелось сидеть на террасе и смотреть в сад.

Коронацию она провела по всем правилам, так что древний дворец тонко реагировал на ее настроение, а это значит, что во всех садах шел дождь. Настоящий ливень стеной круглосуточно орошал прекрасные сады, отчего садовники хватались за головы, массово седели и вырывали волосы.

Серевина куклой присутствовала на всех необходимых мероприятиях, отключаясь от происходящего при первой же возможности. Она раз за разом прокручивала в голове те несколько секунд, которые отняли у нее подруг. Лучшие маги вдоль и поперек изучили место стычки, но только затоптали следы. Уже неделю это место было оцеплено, хотя все пострадавшие здания были отремонтированы на следующий же день.

Бережно хранился чертеж, который нарисовала Ласель. На седьмой день траура королевы, у нее потребовал аудиенции некто, сообщив, что способен ответить на ее вопросы. Когда на террасу пропустили древнего старика, видевшего, казалось, первый раздел земель, Серевина даже не повернулась.

– Ваше Величество. – Старик поклонился.

– Что вы хотели?

И старик начал рассказывать. Он рассказал о том, как когда-то, когда еще был смертным человеком, к нему в ученицы попала девочка. Как он вычислил в ней метаморфа, как передавал ей все свои наработки, сделав из нее преемницу и как девочка, через тридцать лет не постаревшая ни на день, создала для него эликсир на собственной крови, который сделал его бессмертным, хотя и стареющим. Тогда, когда эта девочка у него училась, в ходу была рунная магия, нынче именуемая «матричной». Знатоков уже и не осталось по этому виду направления потоков, так что все очень усложнилось: схемы стали огромными и громоздкими, а поток через них все равно плохо концентрируется.

Он объяснил, что та схема, которую применила Ласель – это руны развоплощения, запрещенные уже в его время, но не забытые. Он сам рассказал ей об этом, наказав применять только тогда, когда другого выхода ей не оставят. Объяснил Серевине все тонкости, о равенстве сил в частности, о том, как эти руны начинают сами вытягивать из пространства магию, пока не смогут затянуть душу развоплощаемого.

Королеве потребовалось лишь несколько секунд, чтобы понять, что это ее магия дала последние крупицы необходимого для рун. Все учителя ей говорили, что она плохо концентрирует поток. Ее щит был ближе к тем, кто стоял внутри.

Вообще, Серевина никогда не была склонной к слезоотделению. Но вот именно сегодня будто плотину прорвало. Она горько плакала, доверчиво прижимаясь к совсем незнакомому человеку, который помог ей понять, что она наделала. И чем горше плакала Серевина, тем сильнее бушевала непогода, уже не только над дворцом, но и над всем городом.

Сколько прошло времени никто не поручится, но вскоре девушка все же нашла в себе силы остановиться.

Икая и неизящно вытирая рукавом красное лицо, она попросила старика остаться в замке, чтобы тот смог рассказать больше. Недолго поколебавшись, он согласился.

Девушка тут же приказала выделить ему комнаты и не подпускать к нему никого из совета. Определила ему только проверенных слуг, наказала проверять всю еду и вызвала своего личного лекаря, чтобы тот принял на попечение нового пациента.

Впервые, за неделю, прошедшую со дня красной вспышки, над дворцовыми садами не шел дождь.

Было приказано ликвидировать последствия на оцепленной территории, подготовить памятник, который будет установлен на этом самом месте. Ласель и Шарата будут увековечены.

Потихоньку Серевина входила в привычный ритм и стиль жизни.

В какой-то момент ее громом поразило осознание: теперь замуж придется идти по-настоящему, Ласель помочь не сможет. То есть придется выбрать себе спутника жизни, как-то строить с ним отношения и все остальные положенные случаю мероприятия.

И тут она все-таки обратила внимание на претендентов на ее сердце (трон). Самые навязчивые, подарков от которых накопилось больше всего, сразу получили отказ. После этого осталось всего-то семь кандидатов и ни одно имя из списка не было знакомо.

Было решено устроить прием, он же смотр, чтобы хоть посмотреть на них. Не то чтобы настроение было праздничным или появилось желание веселиться, но ощущение, что ее советники и мастера-над-чем-то-там вот-вот насядут на нее с этим вопросом, ведь таинственный заморский принц бесследно исчез, подгоняло решить вопрос побыстрее.

***

Никат был в трех кварталах от места короткого сражения. Он ничего не видел, кроме красной вспышки, не знал, что именно случилось и где его соотечественница пропадает все это время. Первые пару дней он думал, что Шарату куда-то услала королева. Потом решил, что Серевина не идиотка и не стала бы избавляться от правой руки в такое сложное время.

Наконец, его мысли стали пессимистичнее. Шарата наверняка вышла бы на связь, поинтересовалась бы как там Дракет, которого Никат нашел в доме Мисара. Дракет знал только то, что Шарата и Ласель умчались к королеве сразу, как переместились в этот дом. Сам Дракет за ними не пошел, справедливо рассудив, что вреда от него на месте событий будет больше, чем пользы.

Мисар и Ралита зашли в дом только для того, чтобы похвастать свеженькими татуировками и попросить Дракета открыть им водный переход куда-нибудь на тропический остров и забрать оттуда через месяц. Дракет, не долго думая, отправил их туда, откуда он с девушками недавно переместился.

Никату хоть и было неприятно безразличие молодоженов, он не стал ничего говорить. Портить им отдых после напряженного труда последних лет, событий предшествующих часов, они, с точки зрения парня, заслужили несколько недель ничего неделания и приятной неосведомленности.

В результате, поиски привели морского мужа к Ее Величеству, которая активно готовилась к смотру. Там-то Никат и узнал все страшные подробности произошедшего.

Из дворца он вышел озадаченный и ошарашенный, вернулся в дом Мисара и вверг в такое же состояние Дракета.

Никто из тех, кто оказался в курсе подробностей, не мог до конца понять, что произошло с девушками и где их искать. И почему ритуал, несмотря на явное неравенство сил в пользу Ласель, закончился так, как он закончился.

Подавленный, он взошел на борт Ниньи, на которой ему предстояло провести ближайшие месяцы.

***

Ласель и Шарата вспышку тоже увидели. Когда она, вспышка, погасла, они продолжали видеть улицу, но будто выцветшую, Серевину и гвардейцев, которые потрясенно таращились на опустевшее место проведения ритуала.

– Ты что сделала? – Шепотом спросила Шарата.

– Вытеснила сущность этого существа из этого мира. – Тоже очень тихо ответила Ласель. – Смотри.

Шарата повернулась к Ласель, та стояла спиной к морской деве, и смотрела на черные пятна в форме людей.

– Похоже, мы мертвы. – Грустно констатировала Ласель.

– Разве мы не должны идти к Ладонору по отдельности? – Шарата продолжала смотреть на тени.

– Видимо, мы особенные...

– Конечно, особенные. – За спиной раздался голос.

Это был голос, который каждый слышал по-своему. Голос идеального рассказчика, самый приятный голос, который мог быть услышан любым существом. Голос проводника по Грани, отделяющей мир живых от мира душ.

Обе девушки вздрогнули и обернулись. Но если Ласель, как и было задумано, таращилась на проводника, то Шарата – на Ласель. Ее лицо менялось, не могло удержать одну форму, все время будто ползло и модифицировалось. Остальное тело тоже, но это не так бросалось в глаза.

Смешок заставил Шарату все-таки повернулся. Она увидела существо в серой хламиде без определенной внешности. Вроде и черты лица какие-то есть, очертания тела тоже вполне понятные, но составить мнение о его внешности не удавалось.

– Идемте, мои хорошие. – Ладонор развернулся. – Только держитесь ближе ко мне.

Девушки послушно сделали несколько шагов вперед. Проводник дожидаться их не стал, просто сделал шаг вперед. Картинка тут же изменилась. Вокруг были поля, редколесье и разъезженный широкий тракт. Проводник приглашающе махнул рукой и двинулся вперед первым. Девушки переглянулись и тоже пошли.