Текст книги "Прошу, позволь тебя ненавидеть (ЛП)"

Автор книги: Анна Премоли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

У меня же было очень мало времени для подготовки к вечеру, поэтому пришлось довольствоваться быстрым душем. Однако я воспользовалась увлажняющим кремом, который Вера заставила меня взять с собой, и надела платье, как обычно, Лауры, которое, производит определенный эффект: оно черное, потому что я женщина, которой «очень идет черное», длинное, с вырезом и голой спиной. Волосы собраны в шиньон, который чудным образом кажется отлично сделанным (я не обманываю, речь идет о чистой случайности), в то время как макияж необычно яркий, а помада огненно красная.

Другими словами, это не я. Девушка, что смотрит на меня в зеркале, ни капельки на меня не похожа.

Очевидно, что Йен, подумал о том же, потому что, когда я вышла из ванны, я увидела его совершенно растерянное выражение лица. На нем надет смокинг, который сидит как влитой, и, глядя на него, я чуть было не спросила, а правда ли все это.

– Ты… хорошо выглядишь…, – единственное, что ему удается сказать мне, стоя с открытым ртом.

– Ты тоже, – говорю ему такая же смущенная. Мы не умеем говорить друг другу комплименты. Мы еще чуть больше стоим, уставившись друг на друга.

– Идем? – спрашивает он у меня, наконец.

Я киваю и подхожу к нему. Он протягивает мне руку, на которую я опираюсь, стараясь не думать, что значит этот жест.

Этим вечером мне определенно нужна поддержка, моральная и физическая, потому что я нахожусь в не своем окружении, в не своем платье, под руку с определенно не моим мужчиной. Я совсем не готова к таким переменам.

Проходим сквозь ряд коридоров, прежде чем дойти до того, который должен быть жемчужиной этого замка, другими словами, до танцевального зала. Нечего возразить, все шикарно, люди очень элегантны. Но это меня не удивляет.

На секунду я думаю о том, как должно быть себя чувствовала Кейт Миддлтон, которая, однако, мне вовсе несимпатична, так как «вошла в семью». Паника и растерянность. Мое состояние не очень-то отличается.

Чтобы придать себе сил, продолжаю попивать шампанское, пока Йен представляет мне всю английскую знать; кажется, что тут абсолютно все, даже самые обычные баронеты.

– А теперь держись, прямо по курсу важная «шишка», – предупреждает меня, указывая на пожилого мужчину недалеко от нас. Сходство настолько очевидно, что мне не надо спрашивать, о ком идет речь.

– Дедушка, я бы хотел представить тебе Дженнифер Перси, – говорит ему торжественно. Я очень надеюсь, что никто не ожидает поклона с моей стороны.

– Добрый вечер, герцог, – приветствую его официальным тоном.

Он долго меня осматривает, а потом протягивает мне правую руку; я решительно пожимаю ее в надежде, что моя рука не слишком вспотела.

Теперь я знаю, от кого у Йена такие глаза, потому что его дедушка вглядывается в меня такими же насыщенно голубыми глазами, как и его внук.

– Нет необходимости быть такими официальными, мисс Перси, – говорит он мне, но в действительности так не думает. – Все мы читаем газеты, но на самом деле в ваших глазах я всего лишь дедушка вашей пассии.

Сразу ясно, что я ему совсем не прихожусь по вкусу. «Знал бы он, насколько я не прихожусь по вкусу и его внуку», – думаю весело.

– Каждый случай требует своей формы, Вы не находите? – отвечаю улыбаясь, вовсе не запуганная.

– Возможно. Моя невестка мне передала, что вы адвокат, – пытается сменить тему.

– Адвокат по налоговому консалтингу, таким образом, не совсем настоящий адвокат, – уточняю.

Мне нечего скрывать от этих людей.

– Ну, Йен не настоящий экономист, вы не настоящий адвокат. Прекрасная пара, – комментирует иронично.

– И, правда, прекрасная пара, – отвечаю, игнорируя его сарказм. Йен смотрит на меня очарованный, как будто он никогда не видел, чтобы кто-нибудь так противостоял его дедушке.

– Вы простите меня за откровенность, но почему вы уверенны, что вам суждено быть вместе долго? – спрашивает меня герцог. «Какой хам», – думаю про себя. Но уже многие поколения имеется тенденция прощать герцогам то и другое, что мы не можем обвинять их в этом.

– Ну да, я всегда могу найти более интересного наследника, – соглашаюсь упрямо.

Ревингтон нервно смеется.

– Не глупите. Лучших случаев не представится.

Мне удалось поймать его в мою ловушку в кратчайшие сроки.

– Никто не поддает сомнению ценность Йена, – отмечаю ему, даже если единственный, кто сделал это этим вечером, именно он.

– Конечно, и это потому, что однажды он станет герцогом.

– Грешно судить человека, опираясь только на то, кем он однажды может стать. Я предпочитаю больше сконцентрироваться на том, какой он сейчас.

Ревингтон уставился на меня на секунду, почти смущенный.

– Ваше мнение определенно отличается от обычного, – говорит, признавая меня. – Потому что в глазах других Йен представляет собой только моего наследника и ничего больше

– Тогда довольна, что я не «все». Я знакома с Йеном уже много лет, поэтому знаю, что говорю.

Вижу, как Йен краснеет; довольно необычная картина. Надеюсь, что его эго, как обычно громадное, выдержит еще несколько минут этой нелепой беседы.

– Да, мне сказали, что вы коллеги, – говорит почти с отвращением.

– Вам это совсем не нравится? – спрашиваю немного с раздражением. Откровенно говоря, я закончила сегодня с любезностями.

– То место мне не нравится. Я жду с нетерпением, когда Йен уволится и пойдет работать в одну из многих семейных компаний. У него глаза могут разбежаться от выбора.

Если бы кто-то когда-то мне высказал предположение, что Йен может уволиться, я бы прыгала до потолка от радости, но сейчас, перед этим заносчивым мужчиной, внезапно я потеряла уверенность во всем.

– Хватит дедушка, – прерывает нас Йен. – Дженнифер – моя гостья, и я был бы рад, если бы ты обходился с ней со всем уважением.

Предупреждение ясно попало в точку.

– Ну конечно, я не знаю, как мы вовлеклись в такие разговоры. Я прошу у вас прощения, мисс Перси, но тема карьеры моего внука всегда заставляет меня нервничать.

Думаю, что на самом деле его раздражает осознание того, что его приказы слепо не выполняются, но я решаю держать это при себе.

– Не беспокойтесь, я считаю, что наш обмен мнениями довольно интересен, – уверяю его.

Мы с ним прощаемся и отдаляемся в сторону алкогольных напитков.

– С уверенностью можно сказать, что ты та, кто умеет за себя постоять, – признается мне Йен, смеясь и предлагая бокал вина.

– Как будто ты меня не знаешь, – отвечаю, выпивая залпом весь бокал. Я могу выглядеть сильной, но в глубине души я тоже чувствую себя потрясенной.

– Я всерьез начинаю думать, что ты попросил меня прийти сюда больше не для того, чтобы следить за твоими воздыхательницами – потому что с этими ты и сам можешь справиться – а чтобы показать что-то своей семье. Что-то типа «или не препятствуя, уважайте мой выбор, или я женюсь на той, которая никому не даст сесть ей на голову». Таким образом, чтобы мы друг друга понимали, я тут как некий вид угрозы. Или лучше сказать, как суровое предупреждение.

Йен смотрит на меня мгновенье и затем разражается смехом.

– Я никогда не принимал во внимание такую возможность, но сейчас, если подумать, это могло быть довольно интересно…

– Это очевидно, что ты несознательно подумал об этом, вот как. Я понимаю, что это окружение может подвергнуть опасности твой мозг, но недооценивай себя, дорогой, – говорю ему насмешливо.

– Может, выпьем чего-нибудь для поднятия нашей самооценки?

– Конечно, но разве мы не делаем это уже давно?

Я поднимаю мой пустой бокал, чтобы показать, чем я сейчас занимаюсь.

– Позволь раскрыть тебе один секрет: в таких торжественных случаях пить – никогда не слишком много. Всегда слишком мало.

– Но я боюсь, что уже теряю ясность ума, – отмечаю с ноткой волнения. Его рассуждения, наоборот, начинают казаться типичной мудростью того, кто уже определенно пьян.

– Неплохо, когда будем пьяны, сбежим, – отвечает мне, пожимая плечами, совершенно не обеспокоенный.

По правде говоря, мысль о том, чтобы сбежать из этого ада, немало меня искушает.

– Что ты скажешь о том, чтобы начать с прогулки на свежем воздухе? – предлагает мне, указывая на дверь в глубине зала.

– Давай, хочу прогуляться в садах, как настоящая героиня романов эпохи Регенства! – восклицаю с энтузиазмом. Кажется, что я уже давно превысила мой личный алкогольный лимит.

Йен снова предлагает мне руку и ведет прямо к очень освещенному и очень красивому, хотя и ледяному, саду.

Должно быть, я немного дрожу, потому что Йен замечает это и снимает с себя пиджак, чтобы накрыть мои плечи.

– Не нужно, – протестую не очень убедительно.

– Ты совсем голая, – подмечает мой спутник. На самом деле, в еще теплом пиджаке чувствуешь себя гораздо лучше, поэтому я решаю не слишком жаловаться.

– Хорошо, если ты настаиваешь. Но я это делаю только, чтобы не возражать тебе.

– А я-то думал, что возражать мне – это твоя миссия.

Йен сейчас гораздо более спокоен, когда мы вдали от взглядов его знакомых.

– Ты прав, в последнее время случаются необычные вещи. Американские банки, что взлетают на воздух, развитые страны, что терпят крах, рейтинг США в опасности и, чтобы красиво закончить, я, не желающая тебе возражать. Определенно, что-то странное витает в воздухе.

Йен смеется, пока мы прогуливаемся по парку.

– Кэти прямо по курсу, – говорит мне тихим голосом.

По правде говоря, синьорина надела ярко красное платье, в котором она не проходит незамеченной, даже в темноте. У этой девушки все платья красные?

– Ты хочешь с ней поговорить? – спрашиваю, размышляя о том, как бы быстро сменить направление.

– Я об этом даже и не думаю, – подтверждает Йен. Должна признать, что я того же мнения.

– Она нас увидела, – отмечаю, глядя на то, как она уверенно шагает прямо в сторону нас.

– У меня есть план, – шепчет на ухо, пододвигая меня к себе.

У меня такое впечатление, что этот план мне не очень понравится.

– Я был бы рад небольшому сотрудничеству, немного больше, чем в прошлый раз, – говорит мне на полном серьезе. Когда он решительно опускает свои губы на мои, я даже не успеваю ответить.

Я точно слишком много выпила, потому что чувствую, как у меня кружится голова. Прижимаюсь к нему, чтобы не упасть, и, закрыв глаза, даю себе волю. Мысль о том, что близость Кэти требует, чтобы этот поцелуй был убедительным, велит молчать моему сознанию. Поэтому, когда он прижимает свои губы к моим, и его язык прикасается к ним, я не могу сделать ничего другого, как позволить это. Очень короткое мгновение нерешительности обоих быстро проходит: я открываю рот и с неуверенностью целую его в ответ.

Вероятно, прошло несколько минут, так как, открыв глаза, от Кэти и след простыл. Она испарилась. Должно быть, увидев наш спектакль, она посчитала разумным повернуть обратно.

«Хотя бы у этого поцелуя был смысл», – думаю в растерянности, чувствуя, будто мое тело проснулось от очень долгого летаргического сна. «Этот поцелуй был достаточно неприличным», – думаю, краснея. Вообще, я не из тех, кто так целуется, я практически уверенна, что мой последний такой долгий поцелуй случился, когда я была еще в лицее.

Думаю, Йен тоже размышляет, потому что несколько минут никто из нас не отваживается сказать ни слова.

– Х-м-м…, – это мой единственный комментарий. Не особо оригинальный, но мой мозг, кажется, покинул меня из-за нехватки кислорода.

– Да, – подтверждает Йен, как будто между нами состоялась некая странная невербальная беседа.

– Боюсь, мы слишком много выпили, – пытаюсь предположить, в надежде приглушить эффект от поцелуя.

Но в голове у меня вертится очень опасная мысль о том, что я бы хотела еще раз так его поцеловать.

Что со мной?

– Очевидно, – говорит, засунув руки в карманы, возможно, чтобы избежать попытки снова коснуться меня.

– Который час? – спрашиваю громко. – Уверенна, уже поздно, и, возможно, будет лучше пойти спать, – подсказываю, думаю о плане побега.

– Если хочешь, иди, – отвечает, не глядя мне в лицо. – Я предпочту остаться еще немного.

Очевидно, что идея о том, чтобы мы разделились, кажется идеальной, поэтому я соглашаюсь до того, как что-то заставит его передумать.

– Хорошо, тогда спокойно ночи, – говорю, отдавая ему пиджак и шагая к тропинке, по которой мы сюда пришли.

– Спокойно ночи, – слышу за моими плечами. Я бы хотела обернуться еще раз, но лучше идти прямо. Определенно лучше.

ГЛАВА 15

– Д-ж-е-е-е-н-и-и-и-и-и…

Резко просыпаюсь и пытаюсь понять, откуда идет шум. Дверь в комнату закрывается с ударом, который мог бы даже мертвого разбудить. В темноте комнаты слышу шум падения: должно быть кто-то упал на пол.

И теперь полностью проснувшись обеспокоенная, включаю свет рядом с кроватью и вижу Йена, растянувшегося лицом вниз на безумно дорогом старинном ковре. Должно быть, с тех пор как я оставила его пару часов назад в саду, он изрядно выпил.

Поднимаюсь, чтобы помочь ему.

– Ну же, Йен, дай мне руку я постараюсь помочь тебе подняться.

Кажется, он даже не слышит меня. Я пробую его встряхнуть, но он издал только жалобный стон.

– Отлично, значит ты… – упрекаю его ни капли не растроганная этой сценой. – Напился до чертиков… поздравляю… очень зрело с твоей стороны.

У Йена получилось немного привстать с коврика.

– На моем месте ты бы тоже напилась бы, – мямлит. – Если бы твой дед повторял одни и те же слова каждый раз.

– Так вот почему ты так редко навещаешь свою семью. С таким ритмом жизни ты не доживешь и до сорока и умрешь от цирроза печени.

Наконец Йену удалось хотя бы хихикнуть. Но речь все же идет о тех смешках, которые выдают пьяные люди и которые играют не в их пользу.

– Не будь такой злой, – умоляет он меня, занимая сидячее положение.

– Ты этого заслуживаешь, – говорю ему. Но увидев страдающее лицо, вновь предлагаю ему руку. На этот раз он ее принимает, но застывает, чтобы посмотреть на вырез моей пижамы.

– Ты закончил меня разглядывать? – громко спрашиваю его.

– Так я чувствую себя лучше, – и, наконец, он решает встать с пола. Но обретенное равновесие длится недолго.

В не особо изысканной манере мне, наконец, удалось дотащить нас обоих до кровати, на которую мы резко повалились.

– Ты действительно мертвецки пьян, – говорю изумленно.

Он пробормотал что-то невразумительно.

– Йен, ты все еще в смокинге, ты не можешь заснуть в нем, – говорю ему.

– Конечно же, могу… – вздыхает он, закрывая глаза.

– Брось, я помогу тебе, – говорю ему, начиная стягивать с него пиджак. Он пытается помочь, как может, но это слишком тяжелое занятие. Я пытаюсь заглушить странное ощущение, возникающее под моими пальцами, когда я расстегиваю и стягиваю рубашку. У него идеальное тело, но я это уже знала: одежда не сидит на тебе с иголочки, если под ней нет такого тела.

– Штаны, – напоминает мне Йен.

Нет, я отказываюсь сделать это.

– Только если ты сам их расстегнешь, – говорю ему, повышая голос. Своими руками я этого не сделаю. От одной этой мысли меня бросает в необъяснимый жар.

– Скромница, – говорит он мне обвинительным тоном, но затем каким-то образом ему удалось их расстегнуть. Опустив с кровати сперва одну ногу, затем вторую мне удалось стянуть их с него.

Я знаю, что не должна была смотреть, но я не могла отвести взгляд: он носит облегающие трусы-боксеры. Боже мой, воздержусь от комментариев.

– Давай, заползай на кровать, – говорю ему, пытаясь задеть его в каком-то смысле. А я решительно беру свою подушку и направляюсь в сторону дивана, когда очень крепкая рука меня хватает. Это было всего лишь мгновение. Я падаю на голую грудь Йена, издавая звук чистейшего удивления.

– Что ты делаешь?! – спрашиваю обеспокоенная своей реакцией на его близость.

– Т-ш-ш-ш… – обрывает он дальнейшие слова и приближает меня к себе.

– Йен, ты должно быть меня с кем-то перепутал, – говорю ему, пытаясь выкрутиться, но, не смотря на его состояние близкое к коматозному, у него железная хватка.

– Йен, – кричу еще раз теперь уже действительно взволновано.

– Ты можешь не двигаться? – говорит он мне на ухо. У меня мурашки, это действительно меня смущает.

И вот, полностью находясь в его объятиях, я отдаю себе отчет, что у меня нет сил уйти ни физически, ни психологически, итак я расслабляюсь и закрываю глаза.

– Умница, так лучше, – должно быть он почувствовал, что я сдалась.

Через несколько секунд его дыхание стало легким и ровным. Должно быть, он заснул. Несмотря на алкоголь, кожа этого мужчины пахнет превосходно, пробуждая все мои чувства. Я чувствую каждую клеточку моего тела невероятно живой.

На самом деле это не хорошо.

Итак, я пытаюсь подумать о чем-то другом, но это безумно сложно.

– За это, дорогой, ты мне еще заплатишь, – шепотом говорю это мумии, которая блаженно спит, обняв меня.

И, в конце концов, после, как мне показалось бесконечного количества минут, у меня получается расслабиться достаточно для того, чтобы заснуть.

* * *

«Эти выходные – полнейшая дрянь», – проскакивает у меня мысль, пока кто-то решительно стучит в дверь. Я просыпаюсь от шума.

– Йен! – слышится, как его зовут с другой стороны двери.

Я услышала его впервые вчера вечером, но голос мамы Йена уже не возможно спутать с другим. Он же напротив, кажется, его даже не слышит, и сладко спит прижатый ко мне. Сказать что эта сцена комична – ничего не сказать.

  – Йен, – пытаюсь разбудить его и в тоже время высвободиться самой. – Йен, тут твоя мама! – говорю ему, но ответа не получаю.

За дверью тон голоса продолжает повышаться.

– Уже идем! – отвечаю практически отчаявшись. Затем, с ударом локтя, у меня получатся сбежать из объятий. Из тела находящегося рядом со мной слышится жалобный стон. – Прости, но по-другому ты не просыпался.

Наконец Йен открыл глаза. У него самое зеленое лицо из всех, которые мне доводилось видеть. И этот цвет ему не совсем идет, думаю с щепоткой злости, ибо я вернулась к самым абсурдным последним 24-м часам моей жизни.

Он пытается подняться и сесть через несколько секунд, вот она волна тошноты. Просто отлично.

Все еще полностью голый, за исключением боксеров, он порывается и в спешке бежит в ванну. Отлично! Значит, с мамашей придется разговаривать мне.

Когда я открываю дверь, то пытаюсь придать лицу естественное выражение и, по возможности, спокойное. Лучше не раздражать леди Джон.

Ее зеленые глаза широко распахнуты и взволнованны, волосы странно растрёпаны.

– Доброе утро, Дженнифер, – говорит она мне, запыхавшись.

– Утро доброе, – отвечаю я ей, позволяя войти.

– Как Йен? – спрашивает она, оглядывая комнату в поисках своего бесценного сыночка.

Ответом был странный шум, донесшийся из ванной. Леди Джонс заметно побледнела.

– Не слишком хорошо? – отважилась она.

– Да, я бы так и сказала, – признаю. Что еще я могу сказать в похожей ситуации?

– Нам войти и помочь тебе? – спрашиваю у Йена, повышая голос, чтобы он меня услышал.

– Нет! – сразу же последовал ответ. Даже если бы он ответил утвердительно, клянусь, я бы отправила туда его мать.

– По крайней мере, у него есть силы ответь, – ответила я, чтобы хоть как-то спасти настроение его мамы.

– И что же нам сейчас делать? – спрашивает она с беспокойством.

– Подождем, пока он выйдет? – отвечаю, рискую показаться саркастичной.

– Нет, я имела в виду, что мы будем делать с моим свекром. Вчера вечером он снова поругался с Йеном. И сейчас мы отстаем от графика. Все ждут только его.

Время от времени из ванны продолжали доноситься не совсем ободряющие звуки.

– Я бы исключила возможное участие Йена, – я надеялась, что это было очевидно, но с этими людьми никогда не знаешь, что твориться у них в голове. Лучше избегать двусмысленности.

– О, Боже! – потрясенно говорит Леди Джонс. В глубине души я надеялась, что она была действительно обеспокоена состоянием своего сына, а не охотой. – Значит должна пойти хотя бы ты! – говорит она мне. В ее глазах был проблеск надежды.

– Я? На охоту? – спрашиваю я вздрагивая. – Я горячая противница охоты!

Мама Йена практически расплакалась.

– Его дедушка сделает из этого трагедию, – умоляет она меня.

Если и существует что-то, что этой семье удается забрать у меня, это участие в том, что я всегда считала невозможными для себя.

– Ваш дедушка не может обидеться на то, что Йену плохо! – говорю ей, пытаясь спасти себя.

– Конечно же, может! Он может все! – говорит она удивленная тем, что такая простая вещь может быть мне непонятна.

Очевидно, что герцогу Ревингтону просто необходимо, чтобы кто-то открыл ему глаза, и что-то мне подсказывает, что этим кем-то должна стать я.

– Хорошо, синьора Сент Джон, – говорю ей смирившись. – Сделаем как вы хотите. Я пойду.

И почему чуть что, – сразу я?

Через время кто-то похожий на Йена, только серо-зеленый, появляется в дверях ванной. Ему настолько плохо, что его даже не смущает, что он практически голый перед своей мамой. Качаясь, он потащился к кровати и упал на нее.

– Йен, какого черта с тобой произошло? – взволнованно спрашивает его мама.

– Не спрашивай о том, чего не хочешь знать, – бормочет он, пряча голову в простыни. – Я умираю, – добавляет страдающе.

– Конечно, может хоть так будет проще от тебя избавиться, – я подхожу к кровати и отодвигаю простынь, чтобы убедиться в ситуации. На бледном лице его глаза кажутся невероятно голубыми.

Его мама посмотрела на нас в замешательстве.

– Дженнифер, тебе необходимо подготовиться. Если через несколько минут мы не появимся внизу, наступит конец света.

Я поднимаюсь и направляюсь к шкафу, выбираю пару джинс и коричневый пиджак.

– У меня нет с собой сапог, – говорю маме Йена.

– Я тебе их одолжу, – сразу же предлагает она. – Скажи мне свой размер, и я пойду их возьму.

И так, после того как она выяснила что у меня тридцать восьмой, она быстро вышла из комнаты оставив меня наедине с умирающим.

Перед тем, как войти в ванну, чтобы переодеться, смотрю со всей возможной ненавистью на виновника этого кавардака.

– Для ясности: даже если это будет последним, что я сделаю, ты мне за это заплатишь. И дорого. Для тебя же лучше, что ты богат.

С этими словами я захожу в ванную, громко захлопнув дверь.

ГЛАВА 16

Герцог Ревингтон величественно сидит на своей черной лошади. Она прекрасна, больше нечего добавить, ее вид внушает почти такой же страх, как и ее хозяин. Очевидно, что они нашли друг друга.

Он смотрел на меня с щепоткой волнения вперемешку с существенным неодобрением, пока я пыталась забраться на лошадь, которую мне любезно доверили: это кобыла, которую зовут Луна и я надеюсь, что она окажется полной противоположностью планеты, которую она напоминает. У нее очень милая морда, но кто знает.

Сесть в седло оказалось сложнее, чем я думала: последний раз, когда я ездила верхом, мне было около десяти лет. Надеюсь, что это будет похоже на езду на велосипеде: однажды научившись – не забудешь никогда. И все же не могу сказать, что я уже научилась.

– Давайте, мисс Перси, мы все ожидаем вас, – угрожающе говорит мне герцог так, чтобы я почувствовала себе в своей тарелке. На самом деле, на меня смотрели абсолютно все, я даже заметила, что с щепоткой злости, будь проклят Йен в сотый раз. Если через некоторое время он не умрет от похмелья, то об том позабочусь я, когда вернусь с этого абсурдного мероприятия.

С пятнадцатой попытки у меня получается забраться в седло, и я бросила взгляд на герцога, который явно не доволен из-за того, что я участвую в этом мероприятии.

– Вижу, что вы превосходная наездница, – подшутил он надо мной, сопровождая это общим смешком.

Ну, хорошо, потерпи немного, и мы посмотрим, кто будет смеяться последним.

– Да, это занятие не входит в число моих любимых хобби, – говорю, натягивая вожжи. Кажется, Луна поняла, что имеет дело с новичком и не жаловалась. Женская солидарность.

– Не отставайте от меня, – говорит мне дедушка Йена. – В связи с отсутствием этого бездельника, моего внука, ответственность за вас несу я.

– А я то, заблуждаясь, считала себя ответственной саму за себя, – говорю ему серьезно. – Думала, что нахожусь в двадцать первом веке, а оказалось что в восемнадцатом.

Моя реплика сопровождалась самой искренней улыбкой, на какую любой мог бы попасться. Но только не дедушка Йена. Возможно, никто и никогда в его жизни не осмеливался прибегать к иронии в его присутствие. Очень жаль.

– Меня продолжает ошеломлять выбор моего внука, – признается он мне, когда мы начинаем движение. Мы вдвоем едем во главе процессии, остальные следуют за нами на небольшом расстоянии. – Вы не соответствуете вкусу Йена.

– То есть? – спрашиваю его, пытаясь догадаться о смысле его утверждения.

– Обычно мой внук окружает себя людьми, которые его почитают и никогда ему не противоречат.

«Он даже не знает насколько он прав», – думаю про себя...

– А вы не кажетесь мне человеком, способным оказывать большие почести, – добавляет герцог, глядя на меня, дабы увидеть эффект, произведенный его словами.

– В нашей семье мы почитаем только Ганди¹³, – говорю ему ни капли не задетая.

Герцог громко рассмеялся.

– Вы не кажетесь мне противником насилия, – уточняет немного времени спустя.

– Да, но..., это мое личное упущение. Моя семья действительно такова, только я кровожадна. И вы же должны понимать, что для вегетарианской семьи... это действительно проблема.

Я выбрала симпатию, надеюсь это выигрышная линия.

– Вы вегетарианка? Действительно? – спросил он меня так, будто я прилетела с Марса.

– Абсолютно точно, – говорю я, ни капли не смутившись.

– И при этом вы участвуете в охоте? – сразу же задал он вопрос.

– Надеюсь, вы оцените этот жест. Чего только не сделаешь ради Вашего общества.

– Ага, значит вегетарианка с чувством иронии! А я-то думал, что вам хватает силы есть только брокколи, – говорит он мне с веселой ноткой в голосе.

– Однако, я вегетарианка, а не веган, я не лишаю себя практически всего, – объясняю ему.

– Насколько интересными можно назвать ваши вкусовые привычки, я бы хотел затронуть этот особенно интересующий меня вопрос, если вы позволите, – сказал он серьезно. Я почти начинаю волноваться.

– Спрашивайте.

– Почему Йен? – спрашивает он, внимательно глядя на меня. – Я имею в виду, что он замечательный парень, голубой крови и все прилагающееся к этому, но я подозреваю, что для вас это не представляет особой ценности.

Кто бы говорил, мужчина способный на проницательность. Эта его реплика меня почти расслабила. Наконец-то, хоть кто-то это понял.

– Думаю, Йен все еще не присоединился к нам, – говорю ему, повернув голову.

– Слишком зациклен на себе, – раскрывается герцог.

– Разве в семье он белая ворона? – рискую задать вопрос.

Старик снова рассмеялся.

– К концу дня я изменю свое мнение о вас. Кто бы мог подумать. Очень ограниченное число людей способны удивить меня, мисс Перси.

– Прошу вас, не стоит. Мне стоит защищать свою репутацию, – умоляю его.

– Однако Вы не собираетесь за него замуж? – спрашивает он меня неожиданно серьезно.

Не знаю так это или нет, но мы, кажется, пришли к наиболее серьезному вопросу.

– Замуж? За Йена? Мы говорим об одном и том же человеке? – спрашиваю его с широко открытыми глазами.

– Йен не предсказуем, поверьте мне, – убеждает он меня. – Подобная глупость вполне в его стиле.

– У меня нет абсолютно никаких намерений относительно женитьбы с ним, – убеждаю его. У меня нет ни малейшего понятия, почему он хочет быть абсолютно в этом уверен, но нет никакого смысла лгать ему.

– Не поймите меня неправильно, вы действительно привлекательная и яркая, но в будущем Йен станет герцогом и рядом с ним должна быть женщина, привычная к такому образу жизни, не знаю, как еще объяснить...

Было очевидно, что рано или поздно мы придем к ядру проблемы.

– Все предельно ясно, – убеждаю его. На самом деле он был бы ошеломлен, если бы понял, что я разделяю его мысли.

– Итак, вы не в обиде? – спрашивает он меня облегченно.

– Ни капли, – убеждаю его.

– Значит, вам придется придумать способ, как освободить моего внука, – предполагает он.

– Почему? – спрашиваю его удивленно.

Внезапно дедушка Йена хмуро посмотрел на меня. Очевидно, что он привык к покорности, которая не допускает возражений.

– Потому что вы очень нравитесь ему и будет лучше не слишком торопить события.

«Я нравлюсь Йену? Но это же безумие», – я почти сказала ему это, как вспомнила о тех фото, которые были для спектакля, по нашей сделке, в конце концов.

– Йену всегда надоедают те женщины, с которыми он появляется в обществе, – говорю ему. – И я больше чем уверенна, что мой час пробьет в ближайшее время.

Герцог взволнованно посмотрел на меня, пока мы скакали бок о бок.

– Я думал, Вы более внимательная наблюдательница. Но я представляю, что достаточно трудно быть объективным, когда речь идет о нас самих. Скажу прямо, лучше прекратить все сейчас. – Его тон был серьезен, властен и не требовал ответа.

– Я подумаю об этом, – ограничиваюсь. С меня уже хватит разговоров на эту тему.

В данном случае моих слов было достаточно, так как он кивнул. Затем он начал осматривать горизонт и заметил что-то.

– Фазан, – с энтузиазмом шепчет он мне, показывая на точку перед нами. Его голос очень тихий, собственно, чтобы не испугать добычу. О, нет!

– Давай, Генри, подай мне ружье! – приказывает он мальчику, который появился перед нами и следует на небольшом расстоянии.

Мы все приблизились к добыче, и герцог спускается с лошади для того, чтобы прицелиться. Вижу, как он вытягивает руку, чтобы нажать на курок, и в следующую секунду я знаю, что делать. Прежде чем дедушка Йена разрешит мне это, я чихаю со всей силы, на которую способна. Фазан, испуганный, поворачивает голову за секунду до выстрела. Луна, так же удивленная звуком, в свою очередь пугается и поднимается на дыбы, подбрасывая меня вверх и заставляя не слишком достойно шлепнуться на землю.

Все застыли от страха, не зная помочь мне либо оставить меня там, где я нахожусь, учитывая то, что я натворила. Прежде чем кто-либо решит предпринять что-то, решаюсь подняться сама.

Герцог косо смотрит на меня. И мне пришлось постараться, чтобы привести себя в человеческий вид. С этим чихом разлетелись все.

– Прошу прощения, – говорю страдальческим голосом. – Но эта аллергия меня когда-нибудь убьет.

И улыбаюсь самой невинной улыбкой в мире.

ГЛАВА 17

Когда в тот вечер я переступила порог моего дома, я почувствовала себя такой уставшей, что не могла ничего делать, кроме как плюхнуться на диван. Жалко, что вышло это у меня не очень, из-за ноющей пятой точки, нежеланный подарочек от долгой прогулки верхом и очаровательного эффектного падения.

– Все в порядке? – спрашивает Лаура, удивленно поднимая бровь.

– Не совсем, но спасибо, что спросила, – отвечаю улыбаясь. К счастью, я все еще могу улыбаться.

– Веры нет, – говорит она. – Но я не дождусь ее прихода. Ну же, расскажи мне все! Все!

– Клянусь, у меня нет сил, – говорю, уже распластавшись на диване.