Текст книги "Прошу, позволь тебя ненавидеть (ЛП)"

Автор книги: Анна Премоли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Я смотрю на Колина озадаченно.

– Я бы не использовала это слово, но представляю, что кто-нибудь мог бы о нем подумать, – я допускаю.

Колин собирается уходить, когда поворачивается в последний раз:

– В любом случае, да хранит тебя Бог, блонда.

И подмигнув мне, уходит.

* * *

Конференц-зал – главный зал, выполненный в строгом стиле. Говорят, его опустошили от всех предметов во время наших с Йеном ссор, так как боялись, что мы можем бросить друг в друга тупыми предметами. Учитывая то, как все заканчивалось, они были правы.

Когда я вхожу с уверенностью, то вижу, что Йен уже удобно устроился в кресле и говорит по телефону. Если бы речь шла о ком-то другом, я бы вышла, чтобы дать немного личного пространства, но Йен не достоин даже обычного жеста вежливости, поэтому пусть катится к черту.

Не переставая говорить по телефону, он наблюдает за мной с любопытством. По его лицу невозможно понять эмоции, но он продолжает пристально смотреть на меня.

– Я должен попрощаться с тобой, – наконец говорит он в телефон. – Я действительно не знаю, какие у меня будут дела на эту дату. Ничего не могу обещать, но если окажусь в этом районе, конечно же, заскочу. Пока, мам. – Наконец говорит он, вешая трубку.

Медленно он кладет телефон в карман и готовится к атаке.

– Тамара мне говорила, что ты кардинально изменила стиль, – сказал он с колкостью. – Но, конечно же, такого я не представлял.

Я действительно надеялась поразить его, имея хотя бы психологическое преимущество перед ним, но его секретарь все разболтала сразу же шефу. Итак, прощай эффект неожиданности.

– Женщины часто меняют прически, что здесь странного?

– Ты никогда этого не делала, – просто обрывает он, предотвращая всякие возражения.

– Ну, вот сейчас я это сделала, и никто не говорит, что в будущем я снова этого не сделаю. Я думала – в рыжий. Или существует какое-то правило, которое приписывает мне всегда быть одинаковой? – спрашиваю с сарказмом.

– Твоя проблема в том, что, не смотря на внешнее изменение, внутри ты осталась такой же. И это твоя драма, ты не можешь от нее сбежать, – отвечает Йен с тоном знатока.

– Ты никогда не думал о том, что я не хочу бежать от того, кто я есть? – спрашиваю его раздраженно.

– Ты возможно и не хочешь, а вот твои женихи определенно хотят сбежать, вот как, – парирует он.

Перед концом дня у меня будет маленький взрыв в голове.

И сейчас, если я заеду ему в нос во второй раз, скажите, кто меня осудит? Его словесные удары не являются ли в свою очередь коварными?

– Ха-ха, – сказал мужчина, который не помнит даже имени женщины, с которой он провел прошлую ночь. – Это всего лишь поздравления, – отвечаю ему в тон. – Ты уже придумал решение? Будешь называть всех общим словом «сокровище»? В таком случае избежишь риска перепутать их. Ошибиться именем – это так вульгарно, ты же, наоборот, стараешься быть лордом, не так ли? – провоцирую его.

Выражение лица Йена внезапно становится ужасно злым. Уязвленное и загубленное. Несколько секунд мы смотрим друг на друга с явной неприязнью. Затем я решаю оставить все это и перейти к любезностям.

– Если мы закончили с обменом любезностями, что ты скажешь о работе? – спрашиваю, сидя с его стороны и изучая дело презентации пятницы. Но мне не хватило времени достать даже лист, когда слышу, как он приближается.

– Прежде чем начать, есть один момент, который я хотел бы уточнить, – говорит Йен на полном серьезе.

Мое молчание – явный знак того, что он может продолжать.

– Такие люди, как Беверли, привыкли решать дела в традиционной манере. Это вопрос отношений, а не решений. У тебя могут быть самые лучшие идеи в мире, но, то, что ты готовишь для него – это как подача блюда. Он заказал, ты приготовила. Этот человек привык всегда побеждать, и он ожидает, что так и будет. Если он предлагает что-либо, то только потому, чтобы это было исполнено, а не потому, что ему это кто-то посоветовал. У тебя никогда не должны возникать сомнения, что его подведет интуиция.

Я смотрю на Йена, чтобы понять, действительно ли он верит в то, что говорит. Его ужасно голубые глаза говорят мне, что в этот раз он не шутит.

– Тогда я не понимаю, за что он платит. Если он может все сам...

Йен всегда очень быстро выходит из себя.

– Не будь глупой, ты же прекрасно знаешь, как все происходит. Весь секрет в том, чтобы подсказать идею, которую он позже презентует как свою. Нам всего лишь нужно положить идею ему в голову.

– Ты сейчас шутишь, правда же? Я не собираюсь потакать мании величия какого-то старика-сноба! – выкрикиваю нервно.

Йен тяжело дышит.

– Мы всегда падаем на этом моменте, не так ли? Для тебя речь идет всего лишь о борьбе классов! – обвиняет он меня.

Со злостью убираю прядь волос, которая продолжает падать мне на лицо.

– Речь не идет о классах, речь идет о простой воспитанности: если ты платишь эксперту, то для того, чтобы получить его совет. Если ты способен сам решить свои проблемы, не нужно искать помощи! – пылко объясняю я.

– Хорошо, значит, сделаем так. Я предлагаю некоторый период наблюдений, во время которого сможем здраво оценить Беверли и его манеру действовать, а потом поговорим об этом фундаментальном вопросе. Так как все решения, которые мы сможем найти, не будут ничего значить, если мы не будем знать, как правильно их представить.

– Не осмеливайся внушить мне, что я не знаю свою работу! – приказываю ему.

– Я ничего не внушаю, это факт, что у тебя чуткость, как у носорога!

– У меня? Что же тогда можно сказать о тебе? Чёрт подери! Ты просто олицетворение понимания и чувственности! – опровергаю я в свою очередь, выступая угрожающе в его сторону.

– Но все же лучше тебя! В тот день, когда ты родилась, тебя вырезали из гранита!

– Ревнуешь к моему характеру? Достаточно было это просто сказать...

И кто знает, сколько мы продолжили бы ругаться, если бы Колин не вторгся в конференц-зал. По-видимому, вовремя.

– Кстати, я стучал в дверь, прежде чем войти. Но как вы меня услышите, если будете так кричать?

Колин действительно зол, это заметно по бешеному движению его ноздрей. В воздухе повисло напряжение и нервозность, которые исходили ни от меня и ни от Йена.

– У вас две минуты, чтобы выговориться и предстать счастливыми в моем офисе. И когда я говорю с улыбкой, то имею в виду, что хочу видеть у вас тридцать два зуба, когда вы будете идти по коридору, – грозно сказал он нам.

С этими словами Колин вышел, громко захлопнув за собой дверь.

– Упс... – в этот раз мы облажались.

– Ага, – соглашается Йен.

В спешке собираем наши вещи и спешим выйти. В коридоре все замерли в ожидании; ясно, что они всё слышали.

Пытаясь улыбаться, ускоряем шаг, чтобы добраться до офиса Колина. Йен открывает дверь и делает мне знак войти, и я впервые исполняю без возражений. Он следует за мной.

Все так же в тишине присаживаемся на кресла перед Колином, который стучит по клавиатуре. Все еще злой. После минуты мрачного молчания он, наконец, решает поднять на нас глаза.

– Я думал, что имею дело со взрослыми людьми, но мы, как оказалось, в детском саду, и соответственно так я и буду к вам так относиться. С этого момента вы оба встречаетесь за пределами офиса. Выйдете в шесть и хорошо перекусите в каком-нибудь месте подальше от работы. Очень далеко, ясно? Вас никто не должен видеть. Предлагаю вам какое-либо злачное и неизвестное местечко. Я думал о том, чтобы вам провести вечер дома у кого-то из вас, но я боюсь, что без свидетелей это превратится в кровавую бойню. Соответственно пока воздержусь от подобных предположений.

Я собираюсь возразить, но Колин останавливает меня решительным движением руки.

– Мое терпение закончилось. После этого нелепого года я думал, вы сможете стать взрослыми людьми и преодолеть конфликты, но я ошибался. Вы два идиота, и поверьте мне, я делаю вам комплимент. Тем не менее, если вам все равно на свою карьеру, делайте, как знаете. Но не тащите меня за собой. Я понятно изъясняюсь?

Я никогда не слышала, чтобы Колин так разговаривал с кем-либо. Стыдно, как будто я воришка.

– Все предельно ясно, – отвечаю ему с краской на лице.

– Абсолютно ясно – мрачно подтверждает Йен.

– Отлично, теперь назначьте эту проклятую встречу на завтрашний вечер и выпустите друг другу кишки за пределами офиса. Когда закончите, я бы попросил вас поговорить о работе. Серьезно и конструктивно. Так как Беверли ожидает вас в субботу утром в своем шотландском особняке, чтобы провести прекрасные выходные со своими любимыми управляющими активами. И, по правде говоря, я ему не завидую.

Закончив фразу, он снова принимается с силой стучать по клавишам клавиатуры.

На минуту мы в ступоре, этот урок, преподнесенный нам, подавляет. Выражение наших лиц не выражает облегчения, когда выходим из офиса Колина. Следовательно, не удивляет, что каждый из нас возвращается в свою комнату, не проронив ни слова.

* * *

Когда на следующий день я открываю дверь дома, Лаура и Вера кажутся немного напуганными. На самом деле, они правы, сейчас только шесть, я никогда не возвращалась домой так рано с тех пор как устроилась на работу.

– Ты себя неважно чувствуешь? – спрашивает Лаура взволнованно, не дождавшись, пока я с ней поздороваюсь.

– Девчат, спокойно, я прекрасно себя чувствую, но у меня встреча по работе через полчаса, и мне нужно переодеться. Во что-то менее деловое. – И пока я рассказываю им, захожу в свою комнату в поиске чего-то подходящего. Боже мой, что же надевают в таких случаях?

Сегодня в обед Йен прислал мне мейл с адресом и временем. Этого места я не знаю, но где-то уже слышала название. Когда я повторяю его Лауре, вошедшей за мной в комнату, она таращит глаза.

– И с кем же ты встречаешься в таком крутом месте? – спрашивает она с подозрением.

– Это всего лишь работа... – я защищаюсь, пока хватаю джинсы и черную майку.

– Эта майка слишком открытая, – говорит Вера, заходя в мою комнату. – Не пытайся увиливать, с кем ты встречаешься?

На миг я замираю, прежде чем ответить.

– Если вы мне поклянетесь, что не будете ничего делать...

Они соглашаются, все еще озадаченные.

– Хорошо, я должна встретиться с Йеном. Но эта встреча полностью по работе. Мы слишком много ругаемся в офисе, так что шеф подсказал нам, хотя нет, приказал найти нейтральную территорию.

– И после того, как вы чуть не поубивали друг друга в офисе, вы решили сделать это раз и навсегда за пределами офиса? Я думала, что это тебя чему-то научило! Никаких свидетелей, Дженни! – подкалывает меня Вера.

– Это по работе! На этом точка, – обрываю возмущенно.

– Конечно же, почему бы и нет... – подмигивает ей Лаура. – И действительно, ты напряжена, как струна скрипки, хотя это только работа...

– Я не нервничаю! – снова обрываю их решительно.

Но все же они знают, черт возьми. Эта борьба с Йеном выматывает меня физически и морально.

Через несколько секунд я готова: я не собираюсь ни краситься, ни укладывать волосы. Сегодня я сознательно починила струну в надежде вернуться к нормальности. Не хочу идти на риск и сталкиваться со странными идеями Йена.

Обувь на низком каблуке – я никого не хочу впечатлить.

Прощаюсь с девочками и через некоторое время – я в метро.

«Конечно же, Йен выбрал малопосещаемое место», – иронически раздумываю я.

Представляю, парень не знает даже мало-мальски известный паб в каком-то квартале, который не был бы экстра-люкс класса. В нем все говорило об этом, начиная от слишком длинных волос, но умело уложенных его уверенным стилистом, заканчивая его костюмами с иголочки.

С легкостью добираюсь до места встречи, которое кишит модными людьми. Такими же снобами, как и он сам.

Официантка сразу же замечает мой потерянный взгляд и пытается мне помочь.

– Вы кого-то ищете? – спрашивает она меня, пока я всматриваюсь в горизонт

– Да, одного высокого, темноволосого со светлыми глазами парня... – описываю его смутно.

– Ах, я поняла, – сразу же отвечает официантка. – Ты Дженнифер! – Уверенно подтверждает она.

Я смотрю на нее с удивлением.

– Следуй за мной, внутри есть более тихий зал.

Мне ничего не остается, и я слушаюсь, пока она лавирует между столиками. На самом деле, она ведет меня в более уютный зал, где, как я вижу, мало людей. За столиком в плохо освещенном углу сидит Йен, читающий кучу мейлов, которые продолжают приходить на наши Блэкберри⁵. Он еще меня не заметил.

– Это он? – спрашивает девушка.

– К сожалению, да, – отвечаю ей. Кажется, она улыбнулась так, будто поняла меня.

Я благодарю ее и приближаюсь к столику. Йена затянула работа: он снял пиджак и галстук, подвернув рукава рубашки, во всем остальном он оставался собой. Он откладывает телефон и смотрит на меня с удивлением.

– Ты очень спортивная, как я вижу.

– Удобная версия для неизвестного, – объясняю я.

– Никакой одежды в стиле вамп, – говорит он мне почти удивленно.

– Я в стиле вамп? Черт подери, Йен, сколько же ты выпил? – спрашиваю беспокойно, присаживаясь.

– Ни капли алкоголя, – сразу же отрезает он. – Алкоголь замедляет рефлексы, а с тобой я не могу так рисковать.

– Спасибо, сочту это за комплимент, – бормочу я.

На несколько минут мы сидим в тишине и злобно смотрим друг на друга.

– Нам действительно стоит перевернуть страницу, – говорит он мне в неожиданной для меня манере, но без особого энтузиазма.

– Я знаю, – подтверждаю таким же банальным тоном, как если бы я была на приеме у стоматолога.

– Вчера все снова вернулось в прежнее напряжение.

– Я знаю, – снова соглашаюсь. – Я тоже пришла к этому выводу.

– Из-за этого есть риск разрушения нашей карьеры.

– Йен, мы можем опустить прелюдии? Мы здесь, потому что оба решили изменить что-то. По крайне мере, я здесь поэтому.

– И ты готова сделать все от тебя зависящее? – спрашивает он, поднимая взгляд на меня.

Я смотрю в его глаза.

– Если и ты готов.

– Я, правда, готов, – в его глубоких голубых глазах я вижу опасный блеск.

– Итак, значит, я тоже готова.

– Хорошо, еще и потому, что секретарь Беверли только что прислала мне расписание на следующие выходные, и нам действительно будет тяжело выйти оттуда живыми, если не придем к согласию.

– Я представляю, – подтверждаю. – Я хочу сказать, что всем понятно, что все должно измениться.

– Хорошо, я бы сказал, что это объяснение получилось лучше, чем я себе представлял, – говорит он мне с вызовом.

Я смотрю на него с раздражением.

– Послушай, я достаточно разумная женщина, с которой ты хочешь обсудить это.

– На самом деле, ты не такая уж и разумная, – упрекает меня Йен, делая знак официантке подойти. – Что ты будешь, Дженни? – спрашивает он галантно, как будто не обидел меня секундами раньше.

– Я бы хотела капучино, – бормочу обиженно.

– Хорошо, один капучино для сеньоры, а мне бокал белого вина, – делает он заказ девушке.

– Нам нужно работать. Алкоголь? – подкалываю его.

– Надеюсь сейчас я смогу расслабиться. Все худшее должно остаться в прошлом.

– Продолжай надеяться, – говорю ему, вытаскивая из сумочки тяжеленное досье со всей информацией о Беверли: его окружение, семья. – Лучше знать, с чем будешь иметь дело. Предупрежден, значит вооружен.

Два часа спустя мы все еще корпим над этими бумажками. Я разнервничалась, потому что теперь у меня в распоряжении значительная доза кофеина и Йен, более расслабленный, учитывая, что осушил разные бокалы белого вина. Кажется, больше для своего комфорта, он иногда улыбается и каждый раз пытается понравиться. Но у него получается всего лишь разозлить меня.

Вижу, что он пытается собраться, из-за этого я злюсь, потому что не могу перевернуть страницу с таким же легкомыслием. Я, правда, хочу этого, но это сильнее меня. Его близость опасна, но я знаю, как себя вести: он всегда ищет способ расслабить тебя, а затем ранит тогда, когда не ожидаешь этого. Он делал так много раз в прошлом, с тех пор как мы с ним познакомились, у него едва была репутация умного и прекрасного парня. Но затем я узнала, что он мстительный и наглый.

Лучше не забывать этого и не терять бдительности.

Но все это напряжение окончательно меня добило, и в конце я плююсь пеной.

– Нам нужно продолжить завтра, у меня раскалывается голова, – говорю ему, поднимая глаза от секьюритизации корпоративного долга⁶.

Йен внимательно смотрит на меня.

– На самом деле, у тебя не очень хороший цвет лица. Слишком много нервничаешь. —

И быстрым движением рук он кладет свои большие пальцы мне на виски и начинает массажировать их.

Мое изумление длилось несколько секунд, прежде чем я отдернулась.

– Какого черта ты делаешь? – резко спрашиваю его, возможно, даже резче, чем хотела.

– Пытаюсь избавить тебя от стресса, – отвечает он так, как будто это было в порядке вещей.

Я убираю его руки, будто меня ударило током.

– Ради Бога, не вторгайся в мое пространство, не приближайся, а в особенности не прикасайся ко мне! Ты – главная причина моего стресса, так что держись подальше от моего личного пространства, – приказываю ему грозно.

Йен смеется от этой моей фразы. Наверное, он думает, что я сумасшедшая, но мне это не важно.

– Ладно! Итак, пошли, – говорит он мне, поднимаясь и делая знак официантке, что он хочет оплатить счет.

– Что ты делаешь? – спрашиваю его, пока он вытаскивает вою платиновую карточку.

– Плачу? – отвечает Йен с сарказмом.

– Ах, нет же, плачу я! – обрываю его агрессивно.

– Об этом даже речи быть не может, – решительно говорит Йен.

– Об этом может идти речь, так как Беверли мой клиент, – напоминаю ему.

– Беверли НАШ клиент, – уточняет он и подает карту.

Но я перехватываю ее рукой и кладу на стол. А другой беру пачку банкнот из кошелька и даю их девушке, которая со смехом смотрит на нас.

– Ни одна девушка не платит, когда она со мной, – сухо говорит Йен.

– На самом деле, для тебя я не просто девушка, а твоя коллега. Мне говорили о твоих знаменитых похождениях, и так как вечер только начался, у тебя будет время прогуляться с одной из своих ярких красоток, которые, конечно, не составят тебе проблему оплатить за них счет.

Лицо Йена в замешательстве, как будто он проглотил лимон. Возможно, я немного переборщила.

Официантка поняла ситуацию по нашим лицам и ухватилась за карту Йена, но и так же приняла мои банкноты. После нескольких минут ожидания она принесла карту и мою сдачу.

Мы встаем и направляемся к выходу. Йен как всегда обиженно молчалив. Прежде чем уйти, я поворачиваюсь к нему и протягиваю руку для пожатия, чтобы привлечь его внимание.

– Я бы хотела извиниться за то, что сказала то, чего не следовало говорить.

Он не подтверждает, но и не отклоняет.

– Серьезно, насколько я знаю о моделях, вести себя так для них нормально...

В свою очередь Йен пожимает мне руку, чтобы помешать закончить фразу. Сцена достаточно комична.

– Не ухудшай ситуацию, – говорит он мне, наконец. – Манера, в которой ты просишь извинения, достаточно мерзкая.

– Мало опыта, – признаюсь я. – В основном я всегда права.

Этот комментарий странным образом расслабил его и заставил улыбнуться.

– В некоторой извращенной степени ты даже иронична, нужно отдать тебе должное.

– Ну, конечно же. Колкая ирония, но в то же время всегда ирония, не так ли?

Йен задумывается.

– Учитывая, что с этой встречи мы вышли живыми, что ты скажешь на то, чтобы поднять планку и завтра вечером осмелиться на ужин? У меня ужасная нужда хорошо покушать.

«А у меня побыть на диете. Но я всегда могу заказать салат».

– Можем попробовать. Но никаких броских мест, пожалуйста. И я знаю, что ты таких мест не знаешь, следовательно, выбор за мной.

– Я кажусь тебе типом из броских мест? – спрашивает он иронично.

Мой взгляд достаточно красноречив.

– Хорошо, хорошо, выбор места за тобой, если хочешь, плати и если этого недостаточно, то можешь выбрать вино, – говорит он мне, поднимая руки в знак капитуляции.

– Никакого вина, только вода. Без обид, но вино делает тебя странным. И каждый платит за себя. Максимум, что мы можем сделать, поделить счет пополам, – разрешаю я ему.

– Великодушно с твоей стороны, – говорит он, поднимая бровь.

– Сейчас я ухожу, – прощаюсь с ним, показывая в направлении метро.

– Я бы предложил проводить тебя, но ты ясно дала понять, что провожающий тебе не нужен и что ты сама прекрасно дойдешь, и как видишь, я воздержался!

– Я ценю твое воздержание, – убеждаю его.

– Доброй ночи, – желает Йен мне.

– Я не желаю тебе доброй ночи, так как для тебя она только началась. Пока! – и сделав знак рукой, ухожу.

* * *

Вера и Лаура уже на стороже, когда я вхожу в дом.

– Итак? – спрашивают они меня в один голос.

– Итак, что? Мы не поубивали друг друга, если это то, что вы хотите узнать, – отвечаю я в оборонительном тоне.

Они освобождают для меня место на диване между ними.

– Ты не можешь сказать нам только это. Вот уже несколько часов, как мы представляем кровожадные сцены. Ты выплескиваешь свой напиток на него, он отвечает тебе швырянием орешков... Ну, это в общих чертах, – говорит мне Лаура, смеясь.

– Это был очень странный вечер, – признаюсь, немного замешкавшись на последнем слове. – Я, правда, не знаю, как по-другому его описать.

– В каком смысле странный? – сразу же спрашивает Вера.

– ...я тоже ожидала больше враждебности, это ясно, что она есть, но у нас получилось контролировать ее в какой-то мере. И мы много работали. Я бы сказала, что все прошло хорошо.

– Я рада. Итак, предлагаю девичник на завтрашний вечер, так мы отпразднуем то, что ты снова одна, потому что потерять Чарльза определенно лучше, чем найти его. И так же выпьем за восстановившийся мир с Давидом! – говорит нам с радостью Лаура.

У всех этих событий был хотя бы плюс: я не думала слишком много о Чарльзе, и у меня не хватало времени жалеть себя. В основном, я всегда «за», когда речь идет об отпраздновании чего-либо, но в этот раз должна отказаться.

– Завтра? – спрашиваю я. – Завтра вечером мне необходимо работать.

– С Йеном, – добавляет Вера. Она не спрашивает, а утверждает и точка. Обе хихикают.

– Да, с Йеном, но я знаю этот тон, моя дорогая... – угрожаю ей.

– Кто бы сказал, что наша подруга променяет нас на графа, – уколола меня Лаура.

– Думаю, его воспитывали особым образом... Посмотри, как сократился Город... – подхватывает Вера.

– Эй, вы обе, прекращайте! – говорю возмущенно.

Но они от души смеются.

– Я должна сказать, что это очень любопытный предмет, – смеется Лаура. – Ты видела газету на столике?

Вера берет ее в руки и начинает быстро переворачивать страницы.

– Вот и он! – выкрикивает триумфально подруга, показывая нам фото, где Йен с одной из красоток с длинными ногами и без мозгов.

– Хотя, – говорит она мне немного позже, – у него есть потенциал.

– Ах, нет же, дорогая, парень прекрасно улучшил потенциал, хотя это всего лишь предположение и антипатия, – поправляю ее в то время, пока мои глаза останавливаются на фото. Нужно опустить, что они правы.

– Говоришь, это вина заголовка, денег или, возможно, внешности? – спрашивает серьезно Лаура.

– Возможно, микс всех трех ингредиентов. Знаешь, если вырасти в определенном стиле, то приходится предположить, что тебе все можно.

– Очень жаль, – говорит немного спустя Вера.

– Уже, – подтверждает даже Лаура.

Я беру пульт дистанционного управления, чтобы переключить канал, потому что действительно устала говорить о Йене. Лучше подумать о чем-то другом.

ГЛАВА 6

Я сижу за столом в ресторане, где кишит куча народу. Ничего вычурного, самая обычная пиццерия в не особо фешенебельном квартале. Я уверена, что Йен возненавидит это место, и эта мысль доставляет удовольствие.

Воспользовавшись его опозданием, звоню маме.

– Привет, мам, – приветствую я, когда она отвечает.

– Дженни, дорогая, мы как раз о тебе говорили, – сообщает она мне торжественно.

Прекрасно.

– А о чем именно? – пытаюсь я узнать.

– Мы с твоим отцом как раз говорили о том, что очень надеемся увидеть Чарльза в эту субботу. Ему понравился суп? – спрашивает заботливо мама.

– Ну конечно, – вру бессовестно. – Кстати, по поводу субботы, в этот раз я вынуждена пропустить визит к вам.

– Как так? – спрашивает резко мама.

– Я буду в Шотландии по работе, – сообщаю я. У этой поездки есть хоть один положительный момент: она спасет меня от родителей.

– Правда, Дженнифер? Ты будешь работать даже в выходные? Ты же уже не девчонка. Ты убеждала нас, что подобное будет случаться только в первые годы, но ты столько лет проработала, а с этой историей о работе в выходные так и не покончено!

«Спасибо, мама, что подчеркнула мой возраст», – думаю я смиренно.

– Но ведь на самом-то деле такое почти никогда и не случается. Речь идет лишь об исключении, – уточняю я, теряя терпение. Майкл может объехать весь свет и не появляться дома целыми месяцами, как мне даже нельзя пропустить ни одну еженедельную встречу.

– Это всегда исключение, – говорит она грубо.

Предпочитаю не отвечать. Рискую не удержаться и послать ее к черту.

– Но Чарльз все равно может прийти, – предлагает она мне с энтузиазмом в голосе.

– Он тоже занят... – нервно отвечаю я. Эта ложь приносит одни проблемы.

По правде говоря, Йен выбрал самый лучший момент, чтобы появиться в зале. Он направился ко мне и, подойдя к столу, наклонился, намереваясь поцеловать меня в щеку.

Какого черта он делает? Я успеваю во время уклониться, чтобы увидеть его насмешливый взгляд, которой он мне адресует.

– Добрый вечер, прости за опоздание, – говорит Йен, садясь напротив.

– Кто это там с тобой? – спрашивает моя мама – женщина с самым острым и отличным слухом на планете.

– Это официант, – отвечаю я не очень убедительно.

– Ты ужинаешь не дома? – спрашивает она подозрительно. – С кем? – настаивает новая Пуаро в юбке.

– С Верой и Лаурой, – вру я.

– Дашь им трубку? – спрашивает она, как будто это обычное дело.

– Зачем? – спрашиваю я взволнованно.

– Как это зачем? Затем, что я хочу с ними поздороваться. Что за вопросы ты мне задаешь, Дженнифер?.. Ты какая-то странная этим вечером.

Взглядом даю Йену знак заткнуться, потому что он может все испортить.

– Ну, так что, ты даешь им трубку?

– Я не могу, они пошли в туалет, – вру еще раз, закрывая глаза в отчаянии.

– Обе? – спрашивает она, не веря.

– Да, вместе. Это что, допрос с пристрастием? Я передам им привет от тебя. Спокойной ночи, мама! – и кладу трубку. Ну почему меня замучила совесть, и я позвонила матери?

Йен пытается сдержать смех, но ему это совсем не удается.

– Смейся, смейся. Я обожаю устраивать такие веселые спектакли, – говорю ему, угрожающее разламывая гриссино⁷ и засовывая его в рот. К черту диету, я и ни грамма не сброшу в такой период, и поэтому стоит питаться, как следует.

– Меня мучает одна мысль: зачем врать? – спрашивает он, стараясь расположить к себе.

– Потому что она начинает сильно действовать на нервы, когда настаивает на том факте, что я слишком много работаю, – объясняю я туманно.

– Ты должна была сказать ей, что ты со мной. Матери меня обожают, – отвечает Йен напыщенно, демонстрируя свою хорошо известную улыбку.

Я уставилась на него серьезно.

– Моя – нет.

– Поверь мне, все. У меня тридцать один год опыта за спиной, – настаивает парень кичливо.

– Поверь мне, моя – нет, – перечу я не менее кичливо.

Вижу, как огонек вызова зажегся в его голубых глазах.

– Может, проверим? – предлагает он.

Да, конечно, как будто в моей жизни не было уже достаточно катастроф.

– Я скажу «нет».

Что? Я новая жертва на алтаре напыщенности Йена?

– Я из тех, кто не сдается, – отвечает мне уверенно Йен. Как будто я это не поняла.

– Поверь мне, я говорю это для твоего же блага, – предупреждаю его, чувствуя себя даже очень великодушной.

Вот тут я ошибаюсь, так как ясно, что для него это становится настоящим вызовом. Я поняла это из его выражения лица, на котором вырисовывается упрямство. Я уже изучила его, вопреки моему желанию.

– Поспорим? – спрашивает он, опасно наклоняясь ко мне.

Боже, ты являешься свидетелем тому, что я, правда, сделала все, что было в моих силах, чтобы избежать нечто подобное.

«Знаешь, что я тебе скажу, Йен Сент Джон? Располагайся», – эта мысль так заставляет меня улыбаться, что мне не удается скрыть эмоции.

– Хорошо, – уступаю я, выбрасывая белый флаг. – В один из следующих выходных ты можешь случайно проходить мимо усадьбы моих родителей, скажем, в субботу после обеда.

– Я мог бы проходить и во время обеда. Пожилые синьоры обожают мои обходительные манеры.

Приходи, приходи, моя семья тебе покажет, где раки зимуют. Внезапно, эта идея стала такой заманчивой, что я решительно схватила еще один гриссино. Чтобы отпраздновать!

– Хорошо, если для тебя это так важно, – я стараюсь не выдать мимикой беду, в которую он вот-вот попадет. Сам, без всякой помощи, если быть честной.

– Отлично, – и в то время, как он это говорит, протягивает руку, чтобы «подписать» наш договор.

Быстро ее хватаю и наслаждаюсь ощущением тепла и решительности.

Я ощутила едва заметное чувство вины, но быстро прогнала из головы: этот человек заслуживает все, что моя чудная антимонархическая семейка может ему предложить.

ГЛАВА 7

Полет Лондон – Эдинбург прошел достаточно спокойно. Йен и я погружены в изучение наших собственных бумаг. Немного болтовни, очень мало обычных любезностей. Я бы сказала, замечательно просто.

Переезд в машине явно наиболее проблематичный, потому что мы ругаемся о том, кто же из нас двоих поведет машину (после изнурительных переговоров побеждаю я), изучать карту (побеждает он) и, в конце концов, разобраться, чья же вина в том, что мы потерялись. Того, кто вел машину или изучал карту?

Два часа спустя мы вошли во владения Беверли – огромная вила выполненная в странном вкусе. Впрочем, Беверли – сын какого-то маркиза, женившегося на дочери герцога, но, как оказалось, никто из них не получил в наследство старинные имения. Только виллы, подделанные под старину.

Сад необъятен и тщательно ухожен. Озеро перед домом достойно самой лучшей версии ВВС дома Мистера Дарси.⁸ Тем не менее, вилла небезупречна. И я буду деликатна.

Йен выходит из машины и встряхивает головой.

– Х-м-м-м... – бормочет в подтверждение своего впечатления.

У нас нет времени сказать что-то другое, потому что из ниоткуда появились как минимум пять домочадцев, которые радушно нас встречают. Ну, или хотя бы одного из нас.

И, конечно же, не обошлось без дворецкого, как и принято в лучших английских традициях. Кто-то должен сказать Беверли, что с этих времен прошли два века. Если бы моя мама была здесь, она бы получила инфаркт.

– Лорд Ланглей, – приветствуют все Йена с большим почтением. Я поражаюсь, как они еще не постелили красную дорожку, чтобы избежать угрожающего попадания пыли на его прекрасные итальянские мокасины.

– Мисс Перси, – обращаются ко мне с гораздо более сдержанной высокопарностью.

Дворецкий всего лишь бросил на меня взгляд. Ладно, я не аристократка, и что теперь?