Текст книги "Прошу, позволь тебя ненавидеть (ЛП)"

Автор книги: Анна Премоли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Не говори чепуху, – упрекаю его я.

Йен полностью меняет выражение лица и смотрит на меня холодно.

– Откровенно говоря, эти твои воззрения начинают немного действовать мне на нервы. Я ждал шесть месяцев, пока ты будешь готова принять эту перемену в наших отношениях. Мне уже несколько надоело, – сообщает он мне хмуро.

– Вот именно! И как бы ты жил с кем-то вроде меня? – заявляю я ему, с намерением вылить воду на свою мельницу. – У меня ужасный характер, – добавляю я, пытаясь заставить его рассуждать здраво.

Но, если быть честной, кажется, Йен прекратил так делать шесть месяцев назад.

Он фыркает.

– Как будто я этого не знаю, – говорит мне обиженно. – Но, несмотря на это, и прекрасно зная тебя, я, как бы там ни было, хочу жить с тобой. И подчёркиваю «как бы там ни было».

– Йен, это будет настоящий ад, – говорю ему тихо. – Я, правда, так думаю. Сожительство требует заметного равновесия, а мы же, как слоны в магазине посуды.

– Нет, не будет, – отрезает упрямо.

– И как мы сможем сгладить различия между нами? – спрашиваю испуганно.

– Какие различия? Я не вижу особых различий, – говорит он, скрещивая руки на груди.

– Мы часто ссоримся, наше возможное сожительство будет очень буйным, и это мягко сказано, – признаюсь ему искренне. – Не считая того, что мы вращаемся в разных социальных кругах, у нас разные интересы, несовместимые хобби…

– Да какие хобби! Мы вечно сидим в офисе, и ни на что другое у нас нет времени, – взрывается он.

– На самом деле… – начинаю я, и меня тут же перебивают. Йен приближается и кладёт свои руки на мои колени.

– Можешь остановиться на минутку? – спрашивает он нежно.

Киваю, утопая во взгляде ярко голубых глаз. Он мог бы стать заклинателем.

– Я понимаю, что сожительство пугает. Но мы – не двое детей. И ты продолжишь быть неуловимой и недоверчивой по отношению ко мне, если я не найду способ убедить тебя жить со мной. Предупреждаю, что я не собираюсь отпускать тебя, стану надоедливым, настойчивым и не дам тебе ни капли покоя, – говорит он мне, улыбаясь. Вид у него искренний, но решительный.

Я издаю сдавленный вздох. Какого чёрта произошло что-то подобное?

– Ты – самый сумасбродный и упрямый человек из всех, кого я знаю.

– Знаю, – отвечает мне он почти радостно. Знаю, что для Йена это практически комплименты.

Но когда немного позднее он снова начинает меня целовать и несёт в сторону спальни, я должна отметить, что всё моё недовольство удивительным образом улетучилось.

Начиная с этого поступка, я обречена на разрушение

ГЛАВА 29

Майкл снова в Англии, он вернулся для привычных нескольких недель отпуска, подальше от уголков мира, пострадавших впоследствии катастроф. «Мой брат – герой, вот это работа», – думаю я, просматривая на экране бесконечный файл.

Сегодня я увижу его за обедом, и это будет очень неловко, учитывая то, как мы попрощались несколько месяцев назад. Или, что ещё лучше, учитывая то, что произошло с тех пор.

Нет никакой надежды, что он сможет безоговорочно принять то, что мне придётся ему рассказать.

Терпеть не могу откровенничать.

Йен даже предложил составить мне компанию. Ясно ведь, что не то, чтобы я не ценю этот жест, просто с моим братом порой бывает трудно, когда он того хочет. Боюсь, этот ген распространился в нашей семье во многих поколениях.

Встреча проходит в стареньком пабе в центре, который тот обожает.

– Итак, у тебя всё хорошо? – обнимает он меня, целуя.

– Просто замечательно, – отвечаю я с улыбкой. Отмечаю, что он выглядит хорошо, очень безмятежно и спокойно.

Мы быстро усаживаемся за столиком и делаем заказ.

– Расскажи мне немного о том, что у тебя нового за последние шесть месяцев? – тут же спрашивает он.

– Да ничего особенного. Работаю, причём постоянно, – отвечаю ему нейтральным тоном.

Майкл не клюнул.

– Учитывая то, что Стейси мне позвонила, не нужно уклоняться от темы. Ты, правда, встречаешься с тем типом?

Боюсь, что придётся быть искренней.

– Более или менее, – допускаю я, не вдаваясь в детали.

Майкл делает большой глоток пива, которое ему только что принесли, а потом начинает с продолжительной серии упрёков.

– Дженни! После всего того, что со мной случилось, какого чёрта тебе удалось попасться в подобную ситуацию? – спрашивает, несколько побледнев.

– Не все люди одинаковые, дорогой ты мой! Я знаю, в теории вы все желаете мне добра, а на самом деле никогда не прислушиваетесь к моим желаниям! Кто дал вам право осуждать мою жизнь? Я никогда не вмешиваюсь в решения, которые принимаете вы, и хотела бы, чтобы вы также поступали и с моими!

Майкл смотрит на меня изумлённо.

– Я не собирался с тобой ссориться, – пытается защититься он.

С недоверчивым видом приподнимаю бровь.

– Да, но все вы так и делаете. Откровенно говоря, с меня хватит, это моя жизнь.

– Я знаю это, поверь мне, правда знаю, – с улыбкой говорит он, стараясь смягчить.

Мгновение мы смотрим друг на друга, молча.

– То есть, он именно тот, кто тебе нужен? – спрашивает он после.

– Сомневаюсь, – признаюсь я. – Но я не могу ему противостоять. Знает, как справиться со мной, мерзавец. Такими темпами он и вправду убедит меня жить с ним.

Мой брат присвистывает.

– Ах, вы уже на этой стадии? – спрашивает он впечатлённый, но куда более смягчившийся.

– Я пока сама не знаю, но он, кажется, да, так что он определённо победил. Он всегда побеждает, – признаю с досадой.

– Могу сделать вывод, что он решительный тип.

– Ты шутишь? Да он как танк, если ему придёт что-то в голову. А ещё по какой-то странной причине ему пришло в голову, что он в меня влюблён, – я говорю это так, словно это абсурд.

– А ты этому не веришь, – добавляет мой брат, будто читая мои мысли.

– Не то, чтобы он так не думал, но полагаю, что в какой-то степени он хотел убедить в этом меня. Я бы идеально подошла, чтобы насолить его семье, которую тот ненавидит. Вместо того чтобы ссориться с ними, он мог бы просто втянуть меня в битву. Думает, что это забавное зрелище.

Майкл посмеивается.

– О, Боже…

– Не смейся! Я абсолютно серьёзна! Я имею дело с самым упрямым мужчиной во Вселенной.

– Ну, во всяком случае, он хороший человек, – подшучивает брат надо мной.

– Вот именно! Каково мне, по-твоему, встречаться с таким типом? С обладателем такой яркой и хвастливой внешности?

– Ничуть он не хвастается. Он таким родился, ты не можешь обвинять его в этом.

– Да плевать… Йен ещё как хвастается. По-своему, конечно, – говорю я со страждущим видом.

– Ну, а что здесь плохого? Он хочет завоевать тебя и использует всё оружие, что имеет в своём распоряжении.

– Всего секунду назад ты его ненавидел, а теперь выступаешь его адвокатом? – спрашиваю раздражённо.

– Я его не ненавижу, просто беспокоюсь. Как бы там ни было, это удивительно, что женщина, которая гордится тем, что придаёт большое значение мозгам, падает на колени перед самым красивым мужчиной в её окружении, – язвит он, прекрасно зная, куда ударить побольнее. Доктор из него никакой!

Смейся, смейся, дорогой братец.

– А знаешь, что самое важное? – спрашиваю я его покорным голосом. – То, что он мне нравится не из-за внешности, а как человек. Ужасно, правда?

– Ничего другого я от тебя и не ожидал, – успокаивает меня Майкл. – Итак, ты будешь с ним жить? – спрашивает он, пробуя овощную запеканку.

– На самом деле, я надеюсь найти в себе силы сказать ему «нет», – признаюсь я, потому что сожительство я даже не рассматривала.

– А почему? – загадочно спрашивает мой брат.

– Очень просто, – чтобы не разбить себе сердце. Посмотри, что случилось с тобой.

Он смотрит на меня с пониманием.

– Как раз потому, что со мной это случилось, чувствую, я должен сказать тебе, что гораздо лучше позволить своему сердцу разбиться, чем вечно держаться на расстоянии от настоящей любви.

– О, да! Вы были прекрасной парой! – отрезаю я.

Майкл смотрит на меня с нежностью.

– Ну же, Дженни, ты не можешь продолжать в том же духе, избегая всего этого. Рано или поздно ты рискнёшь любиться всерьёз.

– Боюсь, я уже к этому пришла, – жалуюсь я.

– Уже неплохо. А теперь постарайся не отдалить его от себя и не заставить его бежать, сверкая пятками, – советует он мне с умным видом.

– Держать людей на расстоянии мне удаётся лучше всего, – подтверждаю я, удобнее расположившись на стуле.

– Именно, так что постарайся изменить подход к делу, – советует мне он.

– Но как мне быть с его семьёй? Они меня никогда не примут. Я же не голубых кровей… – отмечаю я с раздражением.

– Забей на них, тут уже ничего не поделаешь. К тому же мне не кажется, что для тебя это будет проблемой, – подчёркивает он улыбаясь. Паршивец.

Я смотрю на него с некоторым изумлением.

– А с чего это вдруг такие советы? Я думала, ты такого же мнения, что и Стейси…

Он смеётся.

– О, да. Я думаю, что Стейси терпеть не может Йена. Откровенно говоря, то, что он был с вами на воскресном обеде, наверняка было тем ещё развлечением!

Как бы и я хотела быть такой же уверенной…

* * *

Когда я возвращаюсь после обеда, вижу, что Йен удобно расположился в ожидании моего возвращения. Он отвечает на ряд электронных писем на своём «Блэкберри» и, когда я с ним здороваюсь, почти что подскакивает.

– Я не хотела напугать тебя, – говорю ему с улыбкой.

– Ты меня и не напугала, – отрезает он. Смотрит на меня с сомнением. – Итак, с твоим братом всё хорошо? – спрашивает он с тоном инквизитора. А вот и причина, по которой он здесь – жаждет подробностей нашей встречи.

– Я бы сказала, что всё более чем хорошо, – признаюсь ему я. – Видимо, он стал твоим фанатом.

– Хотя бы он – уже неплохо. Твоя семья меня терпеть не может, – его голос спокоен, но в словах чувствуется нечто совершенно противоположное.

– Неправда. Это твоя семья меня ненавидит, – отрезаю я, усаживаясь на стул.

– Чепуха, – говорит он беспечно. Ах, было бы это правдой.

– Твой дедушка одного моего вида не выносит, – уточняю я, вглядываясь ему прямо в глаза.

Это его ничуть не смущает.

– Мой дедушка тобой очень восхищается.

Возможно, но каким-то неправильным способом.

– Но он никогда не захочет, чтобы я была с тобой, – добавляю.

Йен опровергает это моё последнее заявление.

– Меня это не волнует, а тебя – да? – спрашивает, улыбаясь.

– Разумеется, да! Это твоя семья, ты должен поддерживать с ними, по крайней мере, достойные отношения! – заявляю серьёзно.

– Уже пятнадцать лет как я не поддерживаю особых отношений с моей семьёй. И поверь мне, как ты не относилась к ней тогда, так не относишься и сейчас.

Если бы всё было так просто.

– И что же тебе посоветовал твой брат, которому уже приходилось иметь дело с чудной знатью?

Я подробно рассказываю ему историю моего брата. Хочу, чтобы он понял, что отвращение по отношению к людям вроде него, это что-то давно укоренившееся в моей семье, и он не должен принимать это на свой счёт. Но его всё равно это задевает.

– Мой брат – человек с иронией, поэтому он мне посоветовал организовать встречу между нашими семьями.

Йен смотрит на меня зачарованным взглядом.

– Это неплохая идея.

– Ты с ума сошёл?

Он встаёт почти что окрылённый и подходит ко мне.

– Подумай, было бы замечательно!

– Йен, я девушка с умственными способностями выше среднего. Пожалуйста, не предлагай мне ничего подобного. Поверь мне хоть немного.

Он усмехается и приближается, чтобы подарить мимолётный поцелуй.

– Да ты с ума сошёл? – упрекаю его я. – Мы всё ещё в офисе.

– То есть ты хочешь сказать, что я не могу поцеловать мою девушку… – подшучивает он надо мной.

– Нет, в офисе не можешь, – говорю ему мрачно.

Он беззаботно пожимает плечами.

– Можем поставить некоторые условия: ты перед всеми соглашаешься быть моей девушкой, идёшь на ужин с нашими почитаемыми семьями и соглашаешься переехать ко мне, а я в свою очередь, держусь от тебя на расстоянии во время работы в офисе.

– А ты не находишь, что условия несколько неравные? – спрашиваю я саркастическим тоном

Йен не обращает на это внимания.

– Тогда есть и другой вариант: я догоню тебя в офисе и поцелую перед всеми…

Его глаза сияют лукавством от этой идеи.

– Прежде всего, тебе придётся меня поймать, – провоцирую его я.

Йен смотрит на меня так, будто хочет съесть.

– Окей, если тебе так хочется всё испортить, давай устроим ужин, – соглашаюсь я.

– И ты переедешь ко мне, – настаивает он.

– Об этом нет и речи.

– Клянусь, я соберу свои вещи и перееду жить к тебе. Конечно, нам будет тесновато вчетвером в одной квартире, но я как-нибудь, да привыкну.

Ну да, почему бы и нет, как бы я ещё привыкла жить в палатке. Но Йен такой упрямый, он бы вынес всё что угодно, лишь бы доказать свою правоту.

– Окей, с этой историей с сожительством мы посмотрим… – милостиво соглашаюсь я, в конце концов.

Он улыбается мне сияющей и искренней улыбкой.

– Я знал, что ты сдашься!

– На самом деле я не сдалась, – отрезаю я, слегка повысив голос.

Но Йен меня уже не слушает и направляется к двери.

– Дорогая моя, и подчёркиваю, моя, – говорит он обольстительно. – Против меня у тебя нет никаких шансов.

К сожалению, я и сама это уже поняла.

ГЛАВА 30

– Ты нервничаешь? – спрашивает меня Йен у входа в здание. Чтобы познакомить наши семьи он выбрал французский ресторан.

– Нервничаю – это мягко сказано, – отвечаю я ему, пытаясь успокоиться, прежде чем войти.

Йен выбрал место, которое понравилось бы всем: ничего чересчур изящного, но ничего и слишком деревенского. У меня нехорошее предчувствие того, что это стремление к сохранению нейтралитета лишь всех рассердит. Очень надеюсь, что я ошибаюсь.

– Мои уже приехали, – сообщает мне он, указывая на Бентли, припаркованный в нескольких метрах от нас.

«Вот так и даёшь всем почувствовать себя как в своей тарелке», – думаю я, рассматривая роскошный автомобиль.

– Обожаю тех, кто не привлекает к себе внимания, – отвечаю ему с иронией.

Вижу, как губы Йена расплываются в улыбке.

– Мой дедушка не может и рта раскрыть, не привлекая к себе внимания. Кажется, ты это уже заметила.

Вид у него очень напряжённый: этот ресторан, должно быть, обычно не обслуживает людей вроде герцога Ревингтона. Или вроде моих сумасбродных родителей.

– Сюда, – направляет нас официант, сильно побледневший. На его месте я вела бы себя также.

Нас подводят к большому столу с безупречной сервировкой. Чистого серебра здесь, может, и нет, но всё сделано с большим вкусом.

Три особы, что сидят за столом – явно не олицетворение гармонии, но здесь её можно ожидать. Герцог тут же встаёт и пожимает мне руку.

– Как всегда очень приятно, мисс Перси, – говорит мне это так, будто это правда. Но, по крайней мере, делает вид, что так и есть.

Мать Йена поднимается, чтобы поприветствовать меня и представить мне мужа.

– Приятно познакомиться, я – Дэвид Сент Джон, – говорит он мне официальным тоном, пожимая мне руку и внимательно изучая. По взгляду его ярко синих глаз я не могу определить, что он обо мне думает. Схожесть отца с сыном довольно-таки впечатляющая, даже если взгляд Йена гораздо более тёплый и решительно более открытый.

Этой дружелюбной четвёрке не хватает лишь моих родителей, но и они не медлят, чтобы появиться. После знакомств, когда все наконец-то расселись, между приглашенными появилось стеснительное молчание.

– Хорошо, раз уж мы все здесь, что вы скажете о том, чтобы поведать истинную причину, по которой мы тут находимся? – спрашивает дедушка Йена. Очень тонко, ничего не скажешь.

– Мы здесь, чтобы познакомиться друг с другом, это очевидно, – отвечает ему Йен тем же тоном.

– Я бы сказала, что мы уже познакомились, – нервно подтверждает его мать.

Он смотрит на неё, призывая к терпению.

– Окей, потому что мы с Дженни хотим вам кое-что сказать, – объявляет всем Йен.

– Ты же не беременна? – спрашивает моя мама обвиняющим тоном.

Эта фраза тут же приводит всех в напряжение. Волнение можно буквально почувствовать.

– Нет, мама, я не беременна, – отвечаю сухо. Даже если это абсолютно не их дело, хотела бы я уточнить.

– Ты уверена? – подхватывает мама Йена.

– Они что, ненормальные?

– Да, уверена, – цежу сквозь зубы.

– Мы собирались вам сообщить, – пытается вернуть беседу в нужное русло Йен, – что мы с Дженни собираемся жить вместе.

– Вместе? – шокировано спрашивает мой отец.

– Да, слово «сожительство» обозначает объединение, – отмечаю я.

Если он будет и дальше задавать мне такие глупые вопросы, я буду вынуждена обратиться к семантике.

– Почему? – спрашивает в свою очередь мама Йена.

Йен взрывается смехом.

– Что значит «почему?» Вам кажется безумием, когда двое людей вместе решают сожительствовать?

– Йен, ты же знаешь, что в нашей семье никогда раньше не бывало сожительств, – замечает его отец, который до этого момента не произнёс ни слова.

– Всё бывает впервые, – отрезает сын.

– И где вы, чёрт возьми, собираетесь жить? – наконец спрашивает его дедушка тоном, которым хотел нас запугать.

– Я думал о моём доме, – отвечает ему Йен.

– Ты хотел сказать о моём доме, – подчёркивает Герцог не слишком изящным тоном.

– Я хотел сказать в доме, за который плачу аренду. Нет никакой проблемы в том, чтобы отказаться от него и поискать другой, если проблема в этом.

Его дедушка смотрит на него ледяным взглядом.

– Ну, разумеется, нет. Вопрос в другом.

– Хорошо, я тоже это понял, – отвечает внук более раздражённо. – Но могу ли я узнать, что именно является непреодолимым препятствием.

Гробовое молчание неожиданно опускается на наш столик, и никто не осмеливается заговорить.

– Итак? – наступает решительно Йен.

– Ну не можете же вы в самом деле думать, что подходите друг другу, – говорит Йену его мать, смотря на него серьёзно.

– Дорогая мамочка, если ты и папа думаете, что так и есть, тогда я буду очень рад, если мы с Дженни будем полностью несовместимы.

Его мать смотрит на него рассерженно, но больше ничего не добавляет.

Но я была уверена в том, что его дедушка так просто не остановится.

– Йен, даже не думай углубляться в суть вопроса: мисс Перси очень интеллигентная и очень интересная, никто этого не отрицает, но если у тебя серьёзные намерения, то ты ошибся человеком.

Я боялась, что рано или поздно кто-то произнесёт фразу такого рода. И моя мама не смогла её проигнорировать.

– Прошу прощения?– говорит она ему с возмущением, повышая голос. – Что вы хотите этим сказать?

Дедушка Йена смотрит на неё удивлённо. Никто никогда не обращался с ним таким образом.

– Не обижайтесь, госпожа, но наша семья – весьма влиятельная в Англии и брачные союзы всегда рассматривались как нечто определяющее нас.

Мой отец взрывается от смеха.

– Ах, принц Уильям может жениться на той, чьи предки были шахтёрами, а ваша семья породниться с девушкой простолюдинской крови не может?

Дедушка Йена очень раздражён.

– Не затрагивая современную семью, вы знаете, что разговариваете с немецким родом, чьё генеалогическое дерево абсолютно не сравнимо с нашим. Здесь около пятисот лет разницы в истории.

Из огня да в полымя. С этого момента он перестанет рассматривать кровь.

– Что-то мне подсказывает, что ваша слишком голубая кровь требует притока новой. Слишком частые смешения между вам подобными могли нанести вред мозгу, – воинственно заявляет моя мама.

Чувствуется, что с этой минуты госпожа Сент Джон привлечена к делу.

– Это не только вопрос крови. Без обид, но есть несколько неотъемлемых черт, которыми должна обладать будущая герцогиня.

О, Боже…

Я не могу сдержать нервный смешок.

– Хорошо. Видя, что мы уже пустили в ход тяжёлую артиллерию, давайте попробуем поговорить искренне, – предлагаю я всем, стараясь не выглядеть очень задетой явными обвинениями.

Моя мама, напротив, кажется, задета за живое.

– Если я правильно понимаю, вы хотите сказать, что моя дочь недостаточно хороша? Вы, что, шутите? Дженнифер прекрасна! Не считая того, что у неё больше мозгов, чем у всех девушек, с которыми встречался ваш сын вместе взятых!

Видимо, надо было устроить подобную встречу именно для того, чтобы услышать несколько комплиментов от моей мамы.

Йен смотрит на неё обескураженно.

– Думаю, что они правы, мамочка.

Но мою маму остановить уже невозможно.

– И к тому же, это ваш сын недостоин моей Дженни! Такая пустышка, зацикленный на своей внешности…

– Кажется, мне нужно вмешаться.

– Мамочка, давай не будем преувеличивать.

– Дженнифер, будь так добра. Это очень серьёзно! – как будто я и сама не понимаю. – Ты ведь на самом деле не думаешь жить с Йеном, зная, как он рос и в каком окружении находится.

Нам уже ничего не хочется, потому что разыгралась ссора, в которой все кричат, не желая слушать друг друга.

Было очевидно, что всё так и закончится.

Быть может, у Йена и получится тешить себя иллюзиями о том, что с нами такие вещи могут и сработать, но я так не могу.

Мы могли бы пожить вместе, но ряд всех этих ссор между нашими семьями может нависнуть и над нами. Потихоньку появится трещина, которая разрушит весь дворец, оставляя лишь развалины.

Я люблю Йена. Странно отдавать себе в этом отчёт именно сейчас. Я люблю его настолько сильно, что убеждена – всё это давление будет ранить его. И, возможно, одна маленькая ранка сейчас лучше, чем смертельная завтра.

Хотелось бы, чтобы была альтернатива, но другого выхода я не вижу.

– Йен, – шепчу я, стараясь отвлечь его внимание от этого представления.

Он смотрит на меня подавленно. Я его понимаю.

– Йен, я знала, что всё так и будет. Если мы задумаемся на минутку, то можем представить всё с начала до конца.

Он смотрит на меня вопросительно.

– Наши семьи всегда будут много значить для нас, ты не можешь делать вид, что это не так. Никто не живёт в одиночку. Эти люди вырастили нас, и они влияют на наши решения. Буду искренней, я уверена, что нет другого выхода, как разойтись сейчас, пока мы ещё не живём вместе.

Йен смотрит на меня ошеломлённо, очевидно, что он не ожидал подобного.

– О чём ты говоришь? – его голос жёсткий.

– Я очень беспокоюсь о тебе, действительно беспокоюсь, но так дальше нельзя.

Его нежный взгляд внезапно становится ледяным.

– Если ты сдаёшься при первом же препятствии, то значит, ты меня любишь, но недостаточно, – в его голосе боль и недоверие.

На самом деле вся проблема в обратном: я люблю его даже слишком сильно.

– Из нас двоих именно я всегда старалась быть большей реалисткой, признай это, – говорю ему спокойно. – Следовательно, если я решаю сделать что-то подобное, это лишь потому, что не вижу другого выхода. Мы будем только ссориться, обижать друг друга и, в конце концов, ненавидеть. А я не хочу этого. Поэтому лучше закончить всё здесь. Мы всегда знали, что мы слишком разные.

Йен со злостью встаёт из-за стола, так грубо, что тут же привлекает внимание остальных, которые вмиг умолкают и смотрят на него.

– Вы все, все надменные люди. И вы об этом пожалеете, – и уходит.

Я пытаюсь догнать его, но как только выхожу из ресторана, он словно исчезает.

ГЛАВА 31

Я приезжаю с опозданием на четверть часа. На меня это не похоже, но эти последние две недели были настолько нереальными, что я поражаюсь, как вообще могу работать в почти нормальном режиме. Скажем, я ем (мало), работаю (плохо) и без особого успеха пытаюсь спать. Об этом свидетельствуют тёмные круги у меня под глазами.

Я страдаю от болезни, которая до сих пор была мне совершенно неизвестна, а именно от невозможной любви. Любовь, которую я чувствую к Йену настолько закрепилась во мне, что я почти не могу работать, и, подозреваю, даже иногда не могу думать. Это довольно-таки волнительно – дожить до тридцати лет и обнаружить, что влюбилась по-настоящему.

Полагаю, рано или поздно подобная вещь должна была случиться и со мной.

Как бы там ни было, после того, как я проплакала две недели подряд, Стейси и мои подруги убедили меня высунуть нос из дома. Этим вечером я нахожусь в одном итальянском ресторане для встречи с Элиотом.

Стейси назначила эту встречу не столько для того, чтобы заставить меня встретиться с мужчиной, сколько поговорить с психологом.

Официант подводит меня к столику, за которым меня терпеливо и с улыбкой ждёт Элиот. Счастливый, у него есть повод для того, чтобы улыбаться.

– Привет, Дженни, – здоровается он, довольный встречей.

– Привет, Элиот, – говорю я в свою очередь и присаживаюсь за стол.

– Обычно я бы сказал, что ты прекрасно выглядишь, но знаю, что это не так, – понимаю, что несколько бессонных ночей невозможно укрыть даже с помощью макияжа.

– Я, правда, ценю твою искренность, – отвечаю ему с улыбкой. – Я уже видела своё отражение в зеркале и зрелище это не слишком располагающее.

Это чистейшей воды правда, тут не нужно хитрить.

– По крайней мере, ты осознала свою проблему, а это первый шаг к её решению, – говорит он с видом профессионала.

Если бы всё было так просто.

– Боюсь, что этот недуг будет очень продолжительным и болезненным.

— Могу сделать вывод, что вы плохо расстались, – сообщает Элиот. Заметно, что мы оба знаем, о ком идёт речь, не нужно даже произносить его имени.

Смотрю на него подавленно.

– Плохо… А разве можно расстаться по-хорошему? Я бы сказала, что на наш случай сильно повлияли внешние факторы, – признаюсь я. Видно, что рана до сих пор болит.

– Никогда не обманывай семью, – говорит он, сразу чувствуя, в чём проблема.

– Знаю, знаю. Но наши семьи настолько важны для нас, что мы втянули их во всё это. Не сделать этого было бы совсем безответственно, – объясняю я.

Элиот смотрит на меня так, будто перед ним сидит ребёнок.

– А что по этому поводу говорит Йен? – спрашивает он. Даже звук его имени заставляет меня вздрогнуть.

– По правде говоря, не знаю. Вот уже две недели не имею об этом ни малейшего представления, – добавляю я, не слишком гордая сама собой.

– Ты хочешь сказать, что больше вы не разговаривали? – спрашивает удивлённо.

– Откровенно говоря, мне было слишком плохо для того, чтобы заговорить с ним. Полагаю, с ним то же самое, потому что он никогда не искал встречи со мной. И если мы сталкиваемся в коридоре, то стараемся игнорировать друг друга. Возможно, в глубине души он и не любил меня так сильно, как хотел показать…– говорю я, стараясь не выглядеть слишком удручённой от этой идеи.

Элиот взрывается от смеха.

– Поверь мне, тот, которого я встретил тем вечером, был очень решительным и очень влюблённым человеком.

– Насчёт решительного – согласна.

– Прости, Дженни, но если тебе плохо от разлуки с ним, почему бы вам не попробовать снова быть вместе?

Этот его вопрос такой идиотский. Я его тоже себе уже несколько раз задавала.

– Я думала об этом, поверь. И очень скучаю по нему, но в основном самым уверенным из нас всегда был Йен. Без него я больше не знаю, как двигаться. Это словно блуждать в темноте.

Элиот допрашивает меня добросовестно, с нажимом.

– Если бы он вернулся к тебе, ты бы его не отпустила? – спрашивает он.

Я смотрю на него грустными глазами.

– Разумеется, нет. Я совершила такую глупость. Только сейчас я поняла, что наши семьи важны, но не больше нас самих. И они не могут распоряжаться, как нам жить. Боюсь, я слишком дорого заплатила за этот урок, и пусть они либо принимают нас такими, какие мы есть, либо… пусть идут к дьяволу!

Элиот очень доволен моим ответом.

– И чего же ты ждёшь, если хочешь снова завоевать его? – спрашивает он.

Я в отчаянии прячу лицо руками.

– А что я могу сделать? – жалуюсь я. – Он меня точно уже кем-то заменил. У него должен быть ежедневник с напоминаниями о свиданиях.

Слышу, как мой друг-психолог сдержанно смеётся.

– Что-то мне подсказывает, что это не так… – заявляет он почти загадочно.

С удивлением поднимаю голову.

– Что ты хочешь этим сказать?

Элиот указывает мне на фигуру мужчины, входящего в ресторан. Боюсь, что я узнала бы Йена где угодно, когда угодно и с какого угодно расстояния. Пока он приближается, я замечаю, что и у него выдался не лучший вечер: он явно несколько дней не брился, бледный, а его обычно сверкающие глаза утратили свой блеск.

Решительными и быстрыми шагами он приближается к нашему столику.

– Йен, – восклицаю я с лицом, на котором смешались радость и страх от удивления, что вижу его здесь. Какого чёрта он тут делает? И более того, как он узнал, где меня искать?

Йен быстро здоровается с Элиотом, которому, очевидно, ужасно весело, а потом пристально на меня смотрит.

– Дженнифер, – начинает он очень уверенно.

Я пытаюсь что-то сказать, но он останавливает меня жестом.

– Знаю, что появиться здесь было не лучшей идеей… – добавляет он.

– Йен, я не… – начинаю я, но он снова меня останавливает.

– Прошу, не перебивай меня, – говорит мне он и подходит ещё ближе. – Я приготовил целую речь, пока ехал сюда, и боюсь, что всё забуду, если ты не дашь мне закончить. По правде говоря, эти две недели я очень плохо спал и я сам не свой.

– Кому ты это говоришь, – добавляю я тихо, но он не обращает внимания на мои слова.

Он берёт меня за руку, как только я поднимаюсь, а весь ресторан на нас смотрит.

– Прежде всего, я не должен был вот так уходить во время ужина. Я должен был остаться там и всё тебе объяснить, – добавляет Йен. – Потому что я знаю, что, в конце концов, мне удалось бы тебя убедить.

– Так и есть, – говорю я ему, но он останавливает меня снова.

– Во-вторых, я не должен был говорить с тобой о сожительстве, потому что на самом деле я сам для него не создан.

Я смотрю на него, совершенно ничего не понимая: то есть по факту он и не хотел со мной жить? Я очень стараюсь не показывать, насколько мне больно, но это нелегко.

– Дженни, я совсем другой человек. Прости, но я должен это сделать от всего своего сердца, и сделать это по-своему. После ты можешь ответить мне или же навсегда послать к чертям. Клянусь, я больше никогда не приду, чтобы прервать твой ужин или твоё свидание.

Мне до сих пор непонятно, о чём он говорит.

– А теперь… – продолжает он и начинает что-то искать в кармане куртки. Достаёт маленькую коробочку из синего бархата и вдыхает воздух, набираясь сил.

Внезапно я начинаю дрожать, боюсь, что мне плохо. Всё ещё держа меня за руку, которая вмиг стала будто ледяной, Йен опускается передо мной на одно колено. Все в ресторане затихли от удивления.

– Дженнифер Перси, знаю, что ты можешь послать меня к дьяволу и, возможно, я именно этого и заслуживаю, но я в любом случае должен у тебя спросить, – следует мгновение паузы, во время которой было бы слышно, как пролетит муха. – Ты выйдешь за меня замуж? – спрашивает он с чувством.

И произнося эти слова, даже не посмотрев на меня, он открывает коробочку, в которой лежит самый большой бриллиант, который я когда-либо видела в своей жизни. Полагаю, это и были знаменитые пять каратов, о которых в тот день говорил Герцог…

Мгновение я так и стою с открытым от удивления ртом, даже не зная, что ответить.

Откуда-то слышен голос какой-то девицы: «Клянусь, если она не выйдет за него замуж, то это сделаю я!»