Текст книги "Прошу, позволь тебя ненавидеть (ЛП)"

Автор книги: Анна Премоли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Что, прости? – спрашиваю я, уверенная, что действительно плохо его расслышала.

– Ты хочешь сказать, что это не так?

– Это полная чушь! – отрезаю со злостью. – Как тебе пришло такое в голову?

– Так, мне казалось… – говорит он мне тихо, отдавая себе отчёт в том, что ошибся способом.

– И какие только шутки ты порой говоришь… – говорю скучающе.

– Я могу доказать тебе, – говорит мне сияя. У него вид человека, который решил и не хочет особо думать над своим выбором.

– И каким же способом? – спрашиваю я удивлённо. Вот этот вопрос я не должна была задавать, чёрт меня подери!

– Поставь эту тарелку, – говорит мне он, указывая на мой десерт.

Я же вместо этого прижимаю его сильнее, словно это было моим последней защитой перед врагом.

– И не подумаю.

– Ну же, не строй из себя трусиху, – провоцирует он меня, буквально выдёргивая тарелку из рук и ставя её рядом со своей. Без неё я чувствую себя беззащитной.

– А теперь тебе нужно расслабиться, – говорит мне он, заботливо приближаясь. Как будто это легко.

– Я буду расслабленной только тогда, когда выйду из этой квартиры, – заявляю ему я, с внезапным порывом искренности.

– Облокотись на спинку, – говорит, притягивая меня обратно к себе и охватывая мои плечи руками.

– Что ты хочешь доказать? – спрашиваю, серьёзно обеспокоенная. Этим вечером Йен мне кажется сумасшедшим, я его на самом деле не узнаю, и мне не удаётся предвидеть его намерения.

Рукой он касается моей щеки. И вот, я чувствую себя проигравшей.

– Ты чувствуешь? – спрашивает.

Конечно, я чувствую, возможно, я бы это ощутила, даже если бы была мёртвой.

– А что я должна чувствовать? – спрашиваю, делая вид, что не чувствую ничего и стараясь освободиться от этого прикосновения.

– Своё сердцебиение, – отвечает он, словно это была самая привычная вещь в мире. Моё сердце должно биться с бешеной скоростью, и мы оба это слышим.

– Я из тех, у кого всегда учащённое сердцебиение. И что дальше? – спрашиваю дерзко.

– Тебе следовало бы становиться клоуном, а не адвокатом, – излагает мне свою собственную точку зрения, смеясь и пристально на меня глядя. – Ты закончила со своими глупостями?

Моё лицо, должно быть, говорит достаточно, потому что спустя мгновение он целует меня снова и, если это возможно, с ещё большим пылом, чем раньше. Очевидно, он хочет показать мне, что я полностью в его власти. Это вечное проклятие, именно оно.

Несколько минут спустя я лежу на диване, и он надо мной. Тяжело уйти, когда тебя прижимают подобным весом, стараюсь я оправдаться. Даже не прекращая целовать меня, Йен начинает приподнимать мою футболку. Потом слегка задевает живот. Я издаю непонятный звук, когда он меня касается. Его рука продолжает двигаться дальше более решительно, нежно меня касаясь, пока не доходит до бюстгальтера.

– Мы можем снять эту футболку? – спрашивает он, на мгновение отрываясь от моих губ.

– Не можем. Ни за что, – отвечаю я, тяжело дыша. Он не должен раздеть меня, чего бы это не стоило. Я не сдамся.

Тогда Йен начинает целовать мою шею, потом выше, до уха.

– Тем не менее, мы должны, – говорит мне тихо, в то время как я снова начинаю терять разум. Спустя несколько минут, когда он старается снять с меня футболку, я больше не оказываю сопротивления. Х-м-м, и до чего же у меня замечательная сила воли.

Стоит заметить, что если бы я надела свою ужасную коричневую футболку, ничего из этого бы не произошло. Никто в здравом уме не отважился бы раздеть меня.

Между тем мои руки вцепились в Йена, которому, кажется, приятно прикосновение моей ладони к его коже.

Потом его губы добрались до моего живота и начинают подниматься выше, предварительно исследовав каждый сантиметр моей кожи. Вид его губ на моей коже – это слишком для меня, поэтому я закрываю глаза в надежде отогнать от себя эту картину. Но его губы и руки творят чудеса, поэтому мне не удается думать ни о чём другом.

– Я прошу тебя, прекрати, – умоляю я, извиваясь.

Йен приподнимается на локте и улыбается мне почти шаловливо.

– Я только начал.

У него такое выражение лица, какого я никогда ещё у него не видела: оно чувственное, игривое и, я осмелюсь сказать, счастливое.

– О, Боже! – кричу я в отчаянии. У меня такое впечатление, словно меня поймали в ловушку.

– Что ты скажешь, если мы передвинемся в какое-нибудь другое место? – спрашивает меня со своими раздражающе голубыми глазами.

Я прикрываю веки, чтобы отвести взгляд.

– Забудь об этом! – кричу я решительно. – Я и шагу не ступлю в твою комнату!

– Вечно всё тоже преувеличение, – восклицает он, ничуть не встревоженный. Он поднимается с дивана и берёт меня на руки, словно пушинку.

Погодите, современные девушки прекрасно знают: мужчины XXI-го века больше не берут тебя на руки, они этого никогда не делают! Так почему же я неожиданно оказываюсь убаюканной, словно драгоценная вещь, уменьшенная до размеров котлеты.

– Не стоит… – только и удаётся мне пролепетать, пока Йен несёт меня в комнату.

Он грациозно кладёт меня на кровать, ложась рядом со мной. Весело рассматривает меня, совсем не чувствуя вины за панику, которую ясно можно прочитать на моём лице.

– Было бы чудесно, если хотя бы один раз меня начала целовать ты, – говорит мне, улыбаясь. – Хотя бы для того, чтобы убедится в том, что в глубине души наша симпатия взаимна, – он говорит это с улыбкой, но в этой фразе прячется неуверенность, которой я никогда от него не ожидала.

Я приближаюсь к нему очень медленно, глядя в его глаза, изучая каждую чёрточку его лица.

– Ты заставляешь меня делать безрассудные вещи, – отмечаю я обвиняющим тоном.

Йен ослабляет свою защиту, пока рассматривает меня.

– Вот и хорошо, кто-то же должен научить тебя быть хоть немного безрассудной.

«Один поцелуй в большей или меньшей степени не изменит равновесия этого вечера, и так достаточно затруднительного», – думаю я, всё сильнее приближаясь к нему. Когда я, наконец, решаю его поцеловать, вижу, как он закрывает глаза с почти мечтательным видом. Смотрю на его чёрные ресницы, до тех пор, пока настойчивость его губ не заставляет закрыть глаза и меня.

Он прижимает меня и перекатывает на свою грудь, начиная гладить рукой по моей спине. Дойдя до бюстгальтера, нерешительно останавливается.

– Можно? – спрашивает, продолжая целовать мою шею.

– Я бы предпочла «нет», – удаётся мне ответить, краснея.

– А я бы предпочёл «да»… – выдыхает он, начиная играть с застёжкой.

– Я прошу тебя, нет… – останавливаю его, боясь сдаться совсем.

Йен снова смотрит на меня, улыбаясь.

– Мы можем пойти на компромисс: у тебя на мгновение останется бюстгальтер в обмен на эти скучные джинсы.

– То есть? – спрашиваю, вытаращив глаза.

Йен поглаживает мне щёку.

– Тебе следовало бы надеть юбку, – говорит мне серьёзно. – Эти джинсы такие узкие, для меня снять их – сущий ад, – жалуется он.

– Какая жалость, что у меня нет ещё более узких, – отвечаю я, стараясь не поддаться гипнозу от его взгляда.

– Ты почти всегда надеваешь брюки в офис, – замечает он. Никогда не думала, что ему есть дело до моей одежды.

– Они куда более удобные, – возражаю я сухо. Какая женщина в здравом уме отдаст предпочтение юбке, а не удобным брюкам?

Удивлённую, он хватает меня и снова переворачивает так, чтобы быть сверху. Какое зрелище, девушки: прекрасный мужчина с обнажённым торсом, со взъерошенными волосами и покрасневшими губами от частых поцелуев. Жаль, что это будет первый и последний раз, когда я увижу этого мужчину в таком виде.

Потом он начинает расстёгивать пуговицу на моих джинсах и неожиданно то, что мгновение назад казалось худшей идеей, скоро становится гениальным открытием. Я позволяю снять себе брюки и остаюсь в своих белых трусиках.

Упс. Простые, ужасные, обычные¸ белые. А бюстгальтер явно чёрный…

На один миг закрываю глаза, погружённая в отчаяние, потому что готова поспорить на все свои надбавки в этом году, что этом мужчина ни разу не видел женщину с трусиках и бюстгальтере разного цвета.

– Окей, должна сказать, что мне пора идти домой, – говорю я, стараясь освободиться от его объятий тщетно пытаясь встать с кровати.

– Пора? – спрашивает Йен изумлённо.

– По правде говоря, я должна была сделать это уже давно, – отрезаю огорчённо. – Сейчас уже немного поздно, но всё же лучше, чем ничего.

Уверена, я навсегда запомнюсь как та, что осмелилась надеть двухцветное бельё, но кого это волнует, тем более, я не буду одной из многих.

Йен решительно меня останавливает.

– Я что-то сделал? – спрашивает обеспокоенно.

– Ты? – спрашиваю удивлённо. – Ты тут не при чём, дело во мне, – правда, полагаю, что я достаточно унижена с этим нелепым комплектом белья.

Йен смотрит на меня так, словно я заговорила на арабском.

Но в своё оправдание могу лишь сказать, что я бы никогда не поверила, и не сказала, что могла бы увидеть это. Клянусь, я думала, что миру суждено рухнуть раньше.

Йен точно не знает, смеяться ему или плакать.

– И это вся проблема? – спрашивает ошеломлённо.

Ах, вся? До чего же всё легко молодому господину.

– Тогда бы её быстро решим, – говорит он, касаясь моей спины и расстёгивая бюстгальтер, который я, захваченная врасплох, не успеваю удержать.

– Йен! – восклицаю почти оскорблённо, безуспешно стараясь прикрыться.

– Я лишь хотел помочь тебе… – клянётся он, скользя взглядом по моей груди. – Он казался серьёзной проблемой. Какой из меня джентльмен, если я не помогу девушке в беде? А теперь, когда мы преодолели это препятствие, куда пойдем? – спрашивает очень глубоким голосом.

– Разве я не собиралась уходить? – спрашиваю неуверенно, почему-то не находя сил, чтобы встать с этой кровати.

Йен поднимается и начинает снимать свои джинсы, которые падают на пол. Если меня сейчас свалит какая-то болезнь, то, по крайней мере, я умру счастливой, думаю нервно.

– Мне на самом деле это кажется худшей идеей,… – пытаюсь сказать ему низким голосом. – Нам уже пора…

Но Йен снова садится на кровать и снова начинает целовать меня даже не давая вздохнуть, и я позволяю унести себя этой волне, которая фактически рушит мою силу воли.

Когда спустя несколько минут даже остатки нашего белья улетучились, мне остаётся думать лишь о том, что то, что я сейчас делаю – определённо самое большое дерьмо в моей жизни.

Но хотя бы в этот раз, кому на это не наплевать?

ГЛАВА 22

Где-то далеко, слишком далеко от меня, настоятельно звенит мой мобильник. На мгновение оцениваю возможность, при которой всё это происходит во сне, но на самом деле не могу припомнить, чтобы я когда-либо во сне слышала телефон, звонящий с такой настойчивостью.

Когда я, наконец, поднимаю веки, стараюсь сосредоточиться на комнате, в которой нахожусь.

Во мне поднимается какая-то тревога, пока я в полумраке осматриваю комнату, которую до вчерашнего вечера никогда не видела. Я бы закрыла глаза на комнату, если бы не человек, лежащий рядом со мной. И этим утром мне действительно понадобятся стальные нервы, чтобы отдать себе отчёт в том, что я нахожусь в одной постели с Йеном.

Прошлая ночь была настолько смутной, что вполне могла бы быть сном. Но, к сожалению, всё было взаправду. Ну, не совсем, к сожалению… в конце концов, я даже не знаю, что и подумать.

Однако телефон продолжает звонить. Не слишком многообещающее начало утра. Человек рядом со мной глубоко спит. Я очень завидую этой его безмятежности, и даже не знаю, как он может спать, зная, что я лежу рядом с ним. Или, быть может, он до такой степени привык каждый вечер спать с разными людьми, что для него это не проблема. Я же, которая никогда не была в постели с мужчиной на первом свидании, мучительно стараюсь трезво обдумать те последние часы в моей жизни. В конечном счёте, я нахожусь в постели с человеком, с которым я даже никогда не встречалась. Мало того, что это первое свидание, оно ещё и наихудшее.

Разумеется, это была самая невероятная ночь в моей жизни, но чтобы это произошло с Йеном? Кажется, что там, снаружи, есть ещё три миллиарда мужчин, из которых можно выбрать.

Стараясь не шуметь, на цыпочках встаю с кровать и начинаю собирать свои вещи с пола. Я отчаянно ищу кофточку, когда вдруг вспоминаю, что на самом деле оставила её в зале, прежде чем прийти в спальню. Боже, какой стыд.

Прежде чем надеть всю одежду, решаю ответить по моему проклятому телефону, который снова начал звонить.

– Алло? – шепчу я, стараясь говорить тихо. Йен повернулся в постели но, к счастью, продолжил спать.

– По крайней мере, ты жива! – говорит Вера так, словно у неё камень свалился с души.

– Я жива, – заверяю её, почти смеясь.

– Мы с Лаурой чуть не умерли от страха, когда увидели твою пустую кровать этим утром! Нельзя так делать, ты должна была предупредить! – начинает бранить меня так, как не делала моя мама за всю свою жизнь.

– Прости, – шепчу я. – Но в моих планах не было проводить ночь здесь, – это была последняя вещь в мире, которую я собиралась сделать. По крайней мере, сознательно. О своих подсознательных желаниях я предпочитаю сегодня не думать.

– Где ты сейчас? – спрашивает, прекрасно зная, где я сейчас нахожусь.

– У Йена. И я очень ценю тот факт, что ты вынуждаешь меня говорить громче, – отвечаю ей полемически.

– Да не за что. Я представляю себе, как вы провели ночь, играя в рамино… – говорит, посмеиваясь.

– В «Эрудит», милая, – отвечаю ей.

Она начинает громко смеяться.

– Можно подумать, что тебе кто-то поверит… – продолжает мне.

– Во всяком случае, я приеду, – сообщаю я, стараясь завершить этот мучительный телефонный разговор.

– Смотри, раз уж мы знаем, что ты жива, можешь и остаться, – предлагает Вера.

– Лучше вернусь. – При первой же возможности.

– Как хочешь. Но если вернёшься, будь готова рассказать нам всё, красотка.

Покорно вздыхаю.

– Вы желаете мне зла?

– Ты же знаешь, что нет, мы просто сплетницы. Чао! – говорит мне Вера, прощаясь.

Делаю то же самое и кладу трубку.

Решив вопрос с угрожающим телефоном, продолжаю одеваться: надеваю джинсы, возвращаю себе кофточку, затерявшуюся среди диванных подушек и теперь я готова уйти. Теоретически, мне следовало бы пойти в ванну, но я рискую разбудить Йена, с которым у меня нет никакого желания разговаривать этим утром, так что придётся продержаться до дома. В конце концов, что такое лопнувший мочевой пузырь против самого трудного разговора за всё моё существование? Даже если он, быть может, и привык к случайному сексу, то для меня, которая за все тридцать три года в своей жизни спала всего с пятью мужчинами, включая Йена, тяжело назвать всё это «нормальным».

С лёгким шумом открываю входную дверь и, надев головной убор, выхожу, даже не оборачиваясь на лестничной площадке.

Это подлый поступок, я прекрасно отдаю себе в этом отчёт и мне немного стыдно, но мне нужно несколько часов, чтобы отдохнуть в одиночестве, прежде чем столкнуться лицом к лицу с тем, что случилось этой ночью. Также по той причине – что очевидно – я не смогу удалить это воспоминание хирургическим путём.

Возвращаясь домой, в метро, я не могла не чувствовать себя взволнованной из-за мыслей о прошлой ночи. Йен не был таким, как я ожидала, и, что действительно меня беспокоит, казался буквально увлечённым мной. Это неправда, я прекрасно это знаю, но вчерашняя иллюзия въелась в мою кожу, и от этого трудно избавиться. Я чувствую на себе его аромат, и каждая мельчайшая частичка моего тела ещё слишком хорошо помнит, как её долго ласкали и целовали. Мои бойфренды никогда не были особенно запоминающимися, так что не удивительно, что этим утром я немного не в себе.

Когда я прихожу домой, меня встречают две нетерпеливые особы. И их можно понять.

– Пойдём, позавтракаем? – предлагает Вера, увидев мою бледность.

Идея замечательная, именно этого и хочется, поэтому немного времени спустя мы уже идём в кондитерскую рядом с домом. Мне отчаянно необходимо подсластить это утро.

После того, как мы сели и сделали заказ, я терпеливо жду вопросов, которые не замедляют появиться. Я ценю тот факт, что они сдержались по дороге сюда.

– Итак, что случилось? – спрашивает Вера решительно, прислонившись к спинке стула.

Я ёрзаю на стуле.

– А можно упустить детали? – умоляю с глазами лани.

– С нами этот номер не пройдёт. Попробуй со своим парнем, – говорит мне Вера серьёзно и даже несколько раздражённо.

– Нет у меня никакого парня, – отвечаю ей упрямо.

Она бросает на меня свирепый взгляд.

– Называй это как хочешь…

– Да никак я это не называю! Так и есть! – отвечаю я, ударяя рукой по столу. Я надеялась, что хотя бы мои подруги поймут ситуацию.

– Окей, – вмешивается Вера. – Не горячись на нас слишком. И давай попробуем вернуться чуть назад. Дженни, ты должна понять, что из-за тебя у нас было ужасное утро. В твоей постели тебя не оказалось, мы очень сильно беспокоились! Мы были уверены, что ты не собираешься провести ночь у Йена и боялись, что какой-то псих похитил тебя по дороге домой.

Вынуждена признать, что это звучит довольно разумно.

– Мне очень жаль, – прошу прощения искренне. – Потому что у меня на самом деле не было ни малейшего намерения там оставаться. Это было непредвиденное обстоятельство. Я была подавлена, – стараюсь оправдаться, вздыхая.

Мои подруги смягчаются от моего растерянного вида.

– Подавлена? – спрашивает Лаура с удивлённым видом. – Чем именно ты была подавлена? Твоим внешним видом? Боже, девочка, а я думала, что за столько лет ты это заметила…

– Не думай о неприличных вещах сразу! – говорю ей нервно и откусываю круассан, непонятно откуда появившийся на тарелке передо мной.

– А о чём я должна думать? – спрашивает меня, посмеиваясь. Терпеть не могу эту её льстивую улыбочку.

– Слушай, дорогая, – перебивает Вера. – Перейдём к делу. Ты была с ним в постели или нет?

 «Прямо в точку», – думаю я, продолжая есть.

– Да, – признаюсь я, чавкая.

– И было сногсшибательно? – спрашивает тут же Лаура.

Я в секунду пугаюсь.

– Откуда вы знаете? – спрашиваю, искренне изумлённая.

– У тебя такой вид, – поясняет Вера. – Знаешь, вроде «у меня только что был лучший секс в моей жизни, и я не знаю, что теперь делать…»

Вздыхаю.

– Похоже, меня насквозь видно…, – бормочу раздражённо.

– Брось, не убивайся по этому поводу, – старается приободрить меня Вера. – Мы все через это прошли. Конечно, у тебя на это пошло больше времени, чем у нас…

Лаура грустно кивает головой. Видимо, у каждой женщины есть свой скелет в шкафу.

– И что теперь? – спрашиваю с несколько затуманенным взглядом.

– О чём вы разговаривали этим утром? – спрашивает меня Лаура.

Я прокашливаюсь, прежде чем ответить, потому что знаю, что они не оценят моё признание.

– Хм, по правде говоря, этим утром мы не разговаривали.

Вера смотрит на меня недоверчиво.

– В каком смысле? – спрашивает встрепенувшись.

– Йен ещё спал, когда я ушла, – говорю тихим голосом.

– Что? – взрывается Лаура абсолютно неожиданно.

– Что, прости? – вторит ей Вера, прожигая меня разъярённым взглядом.

– Йен спал, а мне не хотелось его будить. И мне действительно нужно было уходить..., – пытаюсь оправдаться я.

– На самом деле, тебе не надо было уходить! – перебивает Вера грубо.

– Поверь мне, я точно должна была уйти, – говорю напыщенно. Их не было там этим утром, и они не знают, что я пробовала проснуться сама.

– Он взбесится, Дженни, – сообщает мне Вера. – И у него есть на это все основания.

Какое преувеличение.

Я так не думаю. Возможно, он прямо сейчас благодарит меня, что я его не побеспокоила…

Вера и Лаура смотрят на меня, ничуть не убеждённые.

– Да ну? – спрашивает первая.

Естественно, в этот же миг начинает звонить мой телефон. Боюсь даже представить, кто это.

– Давай, – приказывает мне Вера твёрдо.

– Наверняка это моя мама, – говорю я ей, даже не собираясь открывать сумку.

– Это не твоя мама! Давай, ответь на этот проклятый телефон!

С заметным раздражением я начинаю искать телефон. Это не моя мама. Чёрт подери, это последний раз, когда я действительно хотела бы, чтобы это была она!

– Алло? – отвечаю тихим голосом.

– Куда ты, чёрт возьми, пропала? – кричит на том конце Йен. Судя по всему, его пробуждение было не из приятных.

– Алло? Алло? Плохо слышно… – лгу я. А потом вешаю трубку.

– Какого чёрта ты делаешь? – спрашивает меня шокированная Лаура.

Я испепеляю её решительным взглядом.

– Повесила трубку, если хочешь знать! Хотя бы потому, что я вообще не должна была отвечать.

Телефон снова начинает настойчиво звонить. Без особых раздумий я беру и совсем его выключаю. Я сейчас слишком слаба, чтобы столкнуться с чем-то подобным в десять утра. Спустя две секунды даже мой рабочий «Блэкберри» начинает настоятельно звонить. Как говорится, решительный тип.

Нервно хватаю и довольно грубым жестом выключаю и его.

– Вот и всё, а теперь посмотрим, удастся ли тебе позвонить на что-нибудь ещё, – восклицаю сердито.

– Ты думаешь, что отказываться отвечать – это хорошая идея? – спрашивает Вера с беспокойством.

– Если хочешь знать, то она просто замечательная! – Стоит сказать, что злость последней минуты вернула мне немного трезвости ума.

– То есть твой гениальный план заключается в том, чтобы… сбрасывать трубку? – спрашивает меня саркастически?

– Нет у меня никакого плана! И сейчас просто необходимо сбрасывать трубку. У меня сейчас голова лопнет! О, небеса, помогите мне хотя бы вы… – жалобно говорю я, разваливаясь на стуле.

– Окей, окей. Не бери в голову. Мы на твоей стороне, но мы всего лишь хотим знать, почему, – просит Лаура более мягко.

– На моём лице должно быть выражено всё моё отчаяние.

– Потому что? – спрашиваю я, пытаясь хоть немного успокоиться.

– Ну, можешь начать с того, почему случилось то, что случилось… – деликатно предлагает мне Вера. Я очень ценю то, что она высасывает из меня все соки с таким тактом.

Поднимаю глаза к небу, в попытке найти логичный ответ.

– Если бы я только знала. Была адская смесь большого количества вина с пустым желудком и ухаживанием, которое я бы назвала очень сильным… Но это же абсурд, вы не находите? Йен не мог этого сделать, я имею ввиду, ухаживать за мной.

– Что ты хочешь этим сказать? Абсурдно то, что ты можешь ему нравиться? Мне казалось весьма очевидным от того, как он крепко держал тебя на диване у нас дома, – говорит мне Вера откровенно.

– Да, и ты не можешь сказать, что это возникло из ниоткуда. По сути, мы говорим о человеке, который ходит с тобой гулять, целуя тебя и представляя тебя своей девушкой… – Вера говорит со мной так, как будто я плохо соображаю.

– Его фиктивной девушкой! – отрезаю я, задетая за живое.

– Фиктивной или не фиктивной, но я сомневаюсь, что то же самое говорилось тем вечером на нашем диване! – ворчит Вера.

– Мы можем не говорить о сцене на диване? – умоляю страдая. На самом деле, мне трудно действовать разумно, думая о подобных вещах.

– Окей, а ещё потому, что проблема – это случившееся вчера вечером, разве нет? – спрашивает Вера. Лаура, со своей стороны, кивает.

– О Боже, вчерашний вечер… – говорю я в отчаянии. – Ну, вчера вечером я влипла, как полная идиотка. Ну почему Йен такой отвратительный, раздражающий, невыносимый сноб, но который, когда хочет, точно знает, как меня преодолеть?

– Так в чём проблема? Могли бы повести себя как взрослые люди, – пытается поддержать меня Лаура с лучшими намерениями.

Мой ответ – ужас на моём лице.

– Ты ненормальная? Ни одна женщина в здравом уме не пойдёт на такое. Хотя бы потому, что Йен никогда не ведёт себя ни с кем серьёзно, не считая того, что он меняет женщин так, как некоторые женщины меняют перчатки. Поверь мне, я очень уважаю себя, и я не могу потерять голову из-за такого, как он. Я раньше так никогда не делала, и сейчас точно не буду.

Пока я это говорю, в голове представляю, как Йен смотрит на меня, словно я – самое важное в целом мире. Стараюсь отогнать эту мысль, встряхнув головой.

Лаура смотрит на меня, не слишком убеждённая. Судя по её мнению, очевидно, что голову я уже потеряла.

– Тогда объясни мне хорошенько, в чём состоит твой план? – спрашивает Вера.

– Легко. Сегодня вы мне помогаете не думать о том, что случилось. Пройдёмся по магазинам, пойдём в кино, отдохнём в пабе. Завтра я пойду к своим пообедать, а в понедельник, когда вернусь на работу, буду разговаривать с ним кратко и скажу ему, что это было ужасной ошибкой и лучше покончить со всем этим.

– А ты учла вероятность того, что он может не согласиться?

– Поверь мне, он согласится, – заверяю её уверенно.

Мы встаём из-за стола, решив пройтись по Оксфорд-стрит. Я никогда не была женщиной, которая решает свои проблемы шоппингом, но, кажется, что в эти выходные произойдёт много новых вещей. Будем стараться думать о хорошем. Опустевшая кредитная карта – меньшее из зол.

ГЛАВА 23

С десяти утра я сижу на кухне моей мамы и чищу картофель. Определённо не самое моё любимое времяпрепровождение. Моя сестра, Стейси, обеспокоенно рассматривает меня, даже не пытаясь скрыть это.

– И с чего бы ты приехала так рано? – спрашивает с подозрением. – Ты же терпеть не можешь оставаться здесь надолго.

– Её взгляд такой пристальный, что мне трудно её игнорировать.

– У меня просто небольшой стресс в этот период, больше обычного, и мне нужно сменить обстановку, – признаюсь я, решив не слишком уходить от правды. Чем меньше я расскажу баек, тем больше вероятность того, что меня не поймают с поличным.

– А что стало причиной этого стресса? – спрашивает моя мать полемически, чистя морковь.

– Работа, – говорю обычным тоном. Ну, вообще-то, Йен и работа.

– Дорогая, мы все очень за тебя беспокоимся, – начинает моя мама. – Сначала ты терпишь неудачу в отношениях, которые, как мы надеялись, будут окончательно крепкими, потом начинаешь работать, как сумасшедшая. Ты действительно очень бледная, и посмотри на эти круги под глазами...

Должна признать, что ночь была не слишком спокойной, и даже макияжу не удалось сотворить чудеса. Вчера вечером я отважилась включить свой рабочий телефон, чтобы проверить сообщения и обнаружила кучу сообщений от Йена, требовавшего встретиться. Ах, встретиться… думает, что может приказывать мне, как своей прислуге.

Я ему не ответила и тут же выключила телефон. Люди веками жили без мобильников, так что, думаю, и я прекрасно продержусь пару деньков. Завтра у него будет полным-полно времени, чтобы сказать мне, что я энная по счёту из тех умалишённых, которые пали к его ногам.

 Но это произошло всего один раз и больше не повторится никогда! Никогда, больше никогда, торжественно клянусь я себе.

– Мама, Чарльз и я действительно мало друг другу подходили, – стараюсь объяснить ей это уже тысячный раз. – И, если присмотреться, то работаю я по тому же расписанию, что и предыдущие девять лет, так что не думаю, что умру, даже если буду продолжать в том же духе ещё девяносто девять.

– Но разве ты не хочешь завести семью? Детей? – спрашивает обеспокоенно Стейси. О Боже, опять этот старый и нудный разговор.

– Я их не хочу в любом случае. Если бы я встретила подходящего человека, тогда бы я подумала да, но я их в любом случае не хочу в…абстрактном понимании, – стараюсь объяснить я, прекрасно зная, что им это как об стенку горохом.

–Знаю, что мужчины вроде моего Тома сейчас редкость, но я могла бы познакомить тебя с кем-то из наших друзей, – предлагает моя сестра.

– Не думаю, – осторожно вставляю я. Что-то мне подсказывает, что у нас разные взгляды на мужчин.

– Почему нет? – тут же спрашивает моя мать. Как раз об этом я только что и говорила. – Ты с кем-то встречаешься? – спрашивает с любопытством.

– Определённо нет, – отвечаю искренне. По сути, я ни с кем не встречаюсь.

– Тогда ты можешь познакомиться с Элиотом, лучшим другом Тома. Его тоже недавно бросила девушка. Могу дать ему твой номер! – предлагает она мне, радостная от того, что у неё появилась такая идея. – Правда, Элиот не любит девушек с крашеными волосами, но думаю, что для тебя он сделает исключение. Я до сих пор не понимаю, зачем ты перекрасилась в блондинку.

Решаю не вестись на провокацию. Мне очень нравится быть блондинкой и мне плевать на то, что Элиоту нравятся «естественные» девушки. После тридцати лет натурального цвета я решила побыть искусственной ровно настолько, чтобы считать себя привлекательной.

– Я на самом деле рада тому, что твоя сестра представит тебе хорошего человека, – одобряет моя мама с улыбкой. – Постарайся не быть вечной грубиянкой, когда он тебе позвонит.

О Боже! И как мне могло прийти в голову, что чистить картошку – хорошая идея? Моё отчаяние было прервано облаком пыли, которое, как я видела, поднималось вдоль улицы, перед окном кухни. Видимо, машина на большой скорости приближалась к нашему дому.

– Мы кого-то ждём? – спрашиваю удивлённо у моей мамы, заметив, что машина припаркована под окном.

– Не знаю, – говорит мне с сомнением в голосе. – Но, быть может, твой отец пригласил какого-нибудь своего друга заехать.

Но друзья моего папы не мчатся по грунтовой дороге, которая приводит к нашему дому, со скоростью сто километров час. Неожиданно у меня появляется какое-то неприятное чувство. И вид чёрного Порше, к сожалению, подтверждает мои опасения. Этого не может быть. Сердце начинает биться, как бешеное.

Одна картофелина выскальзывает у меня из рук, с глухим шумом падая на пол.

– Порше? – громко спрашивает моя сестра, вскакивая и подбегая к маме. С этого момента я только и могу, что не дать им полюбоваться сценой, даже если постараюсь держаться на расстоянии. Но я действительно боюсь, что моё выражение лица выдаст меня.

Вижу, в каком ступоре они наблюдают за тем, как Йен выходит из салона своего автомобиля. На нём джинсы и голубое поло с приподнятым воротником и свитер, завязанный на поясе.

Йен приподнял солнцезащитные очки, чтобы проверить номер дома, потом закрыл машину с помощью дистанционного управления и направился прямиком к нашему дому. Несколько мгновений спустя мы услышали, как звенит звонок. Муж моей сестры поднялся, чтобы открыть дверь.

И что, блин, мне делать?

Вопрос начинает обретать форму, пока Стейси, повернувшись, смотрит на меня.

– Ты его знаешь? – внезапно спрашивает она с любопытством.

Сильный румянец начинает заливать мои щёки.

– Коллега, – говорю я ей, потому что не знаю, как ещё его представить.

Немного спустя, Том заходит в кухню.

– Здесь коллега Дженни, – объявляет ошеломлённо. – Говорит, что ему нужно срочно с ней поговорить.

– А по телефону он не мог? – спрашивает моя сестра, скрещивая руки на груди. Иронично, что это говорит та, которая телефоны на дух не переносит.

– Боюсь, что он разрядился, – лепечу красная, как помидор.

– Ну, мог попробовать позвонить и на личный телефон, – предлагает она.

– Боюсь, что разрядился и он, – говорю, заметно приглушая голос. Она что, мнит себя новой королевой телекоммуникаций?