Текст книги "Прошу, позволь тебя ненавидеть (ЛП)"

Автор книги: Анна Премоли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Стейси испепеляет меня взглядом. Она знает, что не всё благополучно в Датском королевстве и пытается понять, о чём идёт речь.

– Я пойду посмотреть, – говорю я, поднимаясь со стула. Не знаю, как сделать так, чтобы не усилить любопытство членов моей семьи.

Когда я захожу в зал, Йен сидит на диване с таким видом, будто нахождение в гостиной моих родителей его нисколечко не смущает. Вид у него немного помятый, но чувствует он себя определённо как в своей тарелке. Увидев, как я вхожу, его лицо внезапно становится угрюмым.

– Тебе не удалось сбежать через окно? – спрашивает он иронично, с вызовом встречаясь со мной взглядом.

– Какого чёрта ты делаешь в доме моих родных? – яростно спрашиваю, подходя к дивану. Сцена довольно-таки комична, поскольку такого персонажа в деревенской гостиной моих родителей ещё не было.

Он с циннизмом мне усмехается.

– Поскольку ты выключила все свои телефоны, и дома тебя не оказалось, я решил прогуляться, –говорит раздражённо. Словно вытаскивать меня из дома таким образом – обычное дело.

– Но как ты узнал, где я?

– Этим утром я зашёл к тебе домой, увидел, что тебя там нет, и вытянул из твоих подруг твой адрес.

Вера и Лаура мне за это заплатят.

– Окей, сейчас ты здесь и уже привлёк внимание всей моей семьи, что будешь делать?

Но прежде чем я смогла услышать ответ, моя мама решила зайти в комнату, за ней шёл отец. Надо отдать им должное, они продержались добрых две минуты, прежде чем прийти полюбопытствовать.

Бьюсь об заклад, ещё тридцать секунд они бы не вынесли. Только увидев их, Йен тут же меняет тон.

– Йен Сент Джон, – говорит он, обнажая зубы в привычной улыбке.

Моя мама берёт его руку и останавливается, как зачарованная, потому что так всегда происходит с женщинами, и её глаза как у человека в нокауте. Его тенниска, того же цвета, что и глаза, и всё такое. Готова поспорить на свой будущий отпуск.

– Очень приятно. Кассандра Перси, – говорит ему робко.

Потом представляется моему отцу, который энергично пожимает ему руку.

– Надеюсь, ничего серьёзного не случилось, – спрашивает моя мама у Йена, который ободряюще на неё смотрит.

– Нет, правда, всего лишь одно маленькое неотложное дело, – лжёт он в своей безупречной манере.

– Тогда решай своё неотложное дело, а потом оставайся с нами поужинать, – предлагает ему, словно это самая нормальная вещь в мире.

Я сразу же бледнею. Йен за одним столом с моими родственниками? Нет, если бы я могла помешать этому.

– Мамочка, Йен очень занят, – стараюсь оправдать его, толкнув его локтём в качестве предупреждения.

– На самом деле, нет, – отвечает он, бросая на меня свирепый взгляд.

Небеса, молю вас о помощи, потому что Йен на самом деле не знает, что делает. Мои могут казаться безвредными, но я точно знаю, что они уже начинают изучать этого типа, и не займёт слишком много времени, чтобы разобрать его на кусочки. Не считая того, что если бы они узнали, что перед ними стоит представитель английской аристократии, это был бы конец.

Мой папа ни на минуту не прекращает разглядывать его часы, которые наверняка стоят целое состояние, и папочка, может, и не разбирается в некоторых вещах, но если видит кого-то с головы до ног одетого в фирменную одежду, тут же распознаёт её стоимость.

Не считая того, что этот кто-то заявился в его дом без приглашения, гоняя на новёхоньком Порше. Два плюс два он сложить в состоянии...

– Видите? Он не занят, – говорит моя мама с удовлетворением. – Йен, располагайся поудобнее. Всё будет готово через пол часика.

Словно эта комната не была и так переполнена, сюда заходит Стейси.

– Мы ещё не познакомились. Я Стейси, сестра Дженни, – говорит она, пожимая ему руку и подобающе улыбаясь. Он обменивается с ней улыбками и представляется.

– Сент Джон? – спрашивает Стейси. – Как те знаменитые Сент Джон? – будь она проклята за её любовь к истории.

– Не знаю, что ты имеешь в виду под известными, но если речь идёт о герцоге Ревингтоне, тогда да, – утверждает он почти с гордостью. Несчастный глупец.

– Герцог Ревингтон? – спрашивает моя мама голосом, полным ужаса.

– Да, это мой дедушка, – говорит он, как о чём-то незначительном.

– Твой дедушка? – спрашивает моя мама, бледнея. «Этот денёк становится аутентичной драмой», – говорю себе безутешно.

Даже Стейси ошеломлена.

– А ты тогда кто? – спрашивает она его, о чём-то догадываясь.

– Граф Ленглей, – объявляет Йен, и его голос менее звучный, когда он увидел лица моих родственников.

Следуют минуты замешательства. Моё вмешательство отчаянно необходимо.

– Хм, раз уж ты выложил всё своё генеалогическое древо, что скажешь о прогулке по ферме? – предлагаю я, в поисках возможности сбежать и хватая его за руку.

Йен должно быть почувствовал, что его заявление не произвело должного эффекта, и мудро решил последовать за мной.

– Охотно, – говорит он бесстрастно.

– Тогда пошли, – подталкиваю его я, похищая у моих родных, наблюдающих за нашим побегом. К счастью, они делают это, ничего больше не добавляя. Им понадобится, по крайней мере, несколько минут, прежде чем начать подшучивать на эту тему.

И вот, когда мы уже снаружи, я с облегчением вздыхаю.

– Это на самом деле худшая идея из всех, что у тебя были, – упрекаю его я, пока он смотрит на меня вопросительно.

– Почему? – спрашивает он несколько недоумевающе.

– И ты ещё спрашиваешь, почему? Ты приходишь в воскресенье, к ужину, в дом моих родителей! И не только это, ты ещё говоришь, что из дворян… Боже, Йен, я правда думала, что ты умнее.

Он смотрит на меня с глубоко оскорблённым видом.

– Я был немного зол, – признаёт он. – И не особо думал об этом, когда сидел за рулём. Но это только твоя вина! Я уже двадцать четыре часа пытаюсь до тебя дозвониться! – я знаю, что он прав.

Я снова беру его за руку и увожу его за угол, подальше от окна, к которому определённо прилипла ухом вся моя семейка. Прикосновение к его руке заставляет меня нервничать, так что я отпускаю её, всё ещё не слишком уверенная в том, что укрылась от любопытных глаз.

– Окей, тут мы будем в безопасности, – сообщаю я, пока он смотрит на меня всё так же раздражённо, в ожидании достойного оправдания. – Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Хорошо, признаю, я сглупила, уйдя таким образом вчера утром, но я была в панике, как ты можешь представить, – говорю ему взволнованно.

Он, кажется, оценивает моё признание, потому что его лицо теряет сердитое выражение.

– Слава Богу, что ты это допускаешь.

Стараюсь перевести всё в шутку.

– Клянусь, у меня совсем не было намерения убегать. Беглянка из меня никудышная. Завтра утром я бы пришла поговорить с тобой.

– Видимо, я тебя опередил, – он облокачивается на забор. – Но ты можешь поговорить со мной и сейчас. Я хочу сказать, воспользуемся благоприятным случаем.

– Я ещё не приготовила речь! – замечаю я.

Йен смеётся.

– Хвала небесам! Я уж точно не любитель твоих застольных речей. Лучше уж экспромт.

– Я королева застольных речей! – восклицаю возмущённо.

Йен смотрит на меня, словно хочет сказать: «Давай перейдём к делу».

– Окей, вернёмся к нам, нет, я хотела сказать… совершенно нет никаких «нас». Вот, возвращаясь к тому, о чём шла речь… – очевидно, я в затруднении. – То, что случилось, было явной ошибкой и было бы благоразумно забыть обо всём и никогда больше не говорить об этом.

Йен смотрит на моё смущение.

– Да, я ожидал чего-то подобного, – говорит мне он так, словно я была самой предсказуемой женщиной в мире. – Я тебя знаю достаточно хорошо, чтобы узнать, что происходит у тебя в голове.

Хотела бы и я сказать ему то же самое, но у меня нет ни малейшей идеи, о чём сейчас думает он.

– Окей, я рада, что ты со мной согласен, – отвечаю ему, стараясь истолковать его «говорю-не говорю».

– Разве я сказал, что согласен? – спрашивает он, косо поглядывая на меня.

– Ты ничего не ответил, вот я и предположила…

Йен останавливает меня.

– Вечно у тебя эта ужасная привычка неправильно истолковывать вещи.

– Я бы этого не сделала, изложи ты свою точку зрения, – отрезаю я несколько сердито.

– Как будто это имеет значение… – говорит мне полемически.

Я в отчаянии обхватываю голову руками.

– Господи, дай мне сил… – говорю, вздыхая. После того, как я с трудом досчитала до десяти, чтобы не ударить его, я снова беру себя в руки. – Окей, видя, что мне интересно, можешь поделиться со мной мыслями?

– Ну…, – тут же начинает мямлить он. – Тогда,… – снова пробует он нерешительно, –…по правде говоря, я не знаю, что и думать.

Клянусь, я ожидала чего угодно, но не этого.

– Что значит «не знаешь»? – спрашиваю удивлённо.

Он мне почти улыбается.

– Странно, правда? Но, правда такова, что я проснулся вчера утром, я действительно улыбался. Разумеется, до того, как обнаружил, что ты вчера смылась, – добавляет он несколько сухо. – Но тебе вечер понравился? – спрашивает.

Хотя бы об этом я могу ответить ему искренне.

– Да, вечер был замечательным. Но когда речь заходит о нас, я не могу думать о позитивных вещах. Думаю лишь обо всех последствиях. Йен, я, правда, не та женщина, которая с головой бросается в отношения на одну ночь. Это не в моём характере и меня это огорчает. Не считая того, что в моём возрасте я должна стремиться к другим вещам, – стараюсь объяснить ему.

– Даже, если серьёзные отношения начинаются именно так, – говорит мне убеждённо.

– Да, но у нас другой случай. Это произошло, но больше никогда не повторится, – отрезаю твёрдо. Может, он старается сбить меня с толку?

– Не могла бы ты прекратить это? – спрашивает меня.

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашиваю.

– Я могу тебе кое-что продемонстрировать.

И не получив моего ответа, притягивает меня к себе и начинает целовать. Я так удивлена, что не могу вырваться из его объятий. При малейшем прикосновении я чувствую прилив адреналина и не могу сделать ничего другого, кроме как ответить на поцелуй.

Несколько минут спустя Йен отстраняется.

– Видишь? – говорит мне он, слегка покрасневший. – Это влечение.

К такому же выводу пришла и я, проснувшись в субботу утром.

– Оно здесь не при чём. Ты чувствуешь влечение почти к любому, – замечаю я.

– По правде говоря, только к самому малому количеству людей, которые мне нравятся, – уточняет он резко.

Может, он держит меня за идиотку?

– Разумеется, только если ты ложишься в постель с теми людьми, которые тебе не нравятся…

Йен смотрит на меня угрюмо.

– Это не твоё дело, но, да, я часто хожу поужинать, почти всегда с разными девушками. Однако потом я возвращаюсь домой. Один. – Вид у него явно напряжённый.

Разумеется, как же иначе. А я всё ещё верю в Санта Клауса.

– Именно, это совершенно не моё дело. Для меня ты можешь делать всё что угодно.

– Мне так не кажется, – отрезает он. – Но мне кажется, что ты принимаешь всё близко к сердцу.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга почти со злобой. Потом Йен протягивает руку и опять прижимает меня к себе.

– Может, ты прекратишь это? – спрашиваю оскорблённо, чувствуя, что он снова собирается поцеловать меня.

– Очень забавно наблюдать за твоим выражением лица, когда я тебя обнимаю. Это смесь обиды и возбуждения. Никогда не видел подобной реакции она поцелуй.

Смеётся, засранец. Я рада, что хоть у кого-то из нас двоих есть повод для радости.

– Хочешь расслабиться ненадолго? – спрашивает он почти сладким голосом.

– Нет, – отрезаю сухо, но совершаю ошибку, посмотрев в синие глаза, в которых тебе кажется, что ты тонешь. – Даже не вздумай сделать то, что ты делаешь… – предупреждаю я его.

Он изображает святую невинность.

– А что я делаю?

Ты сам знаешь, что! Отпусти меня, проклятый!

Его объятие очень крепкое.

– В обмен на поцелуй… – осмеливается он.

Не могу в это поверить.

– Эй, ты дьявол? Нет, потому что Йен, которого я знаю, совсем легкомысленный.

– Добрый брат-близнец перед тобой страдает от нехватки любви, – говорит мне он, смеясь.

– Тебе, правда, нужен поцелуй? А потом ты оставишь меня в покое? – спрашиваю я, доведённая до крайности.

– Если он будет хорошим, обещаю освободить тебя, – говорит мне торжественно.

– Приложив усилие, приближаю своё лицо к нему. Он закрывает глаза, прижимает меня к себе и целует. Нельзя сказать, что он один из тех, кто теряет время. Но не моя сестра! Она появляется на сцене несколько минут спустя и, шокированная, замирает и смотрит на нас, пока мы не отходим друг от друга.

– О, святые небеса, – говорит она, теряя дар речи и смотря на меня так, словно я – марсианка.

Я собираюсь что-то сказать, но это совершенно не её дело!

– Ты нас искала? – спрашиваю её совершенно спокойно, даже в тон голоса. Мой вид же явно куда менее убедительный.

– Да, ужин готов, – сообщает она нам, продолжая смотреть на нас и изумлением. Она ведь уже видела раньше, как двое людей целуются, разве нет?

– Спасибо. Пойдём, Йен? – спрашиваю я его, будто бы ничего не случилось.

Когда я прохожу мимо моей сестры, она стоит всё так же неподвижно. Надеюсь, ей удастся прийти в себя до ужина.

ГЛАВА 24

Без тени сомнения, это будет наихудший ужин в моей жизни. Еда ужасная, да и компания не особо расслабляющая. Но кого я обманываю, здесь собрались наименее спокойные люди в мире!

Моя сестра то и делает, что бросает на меня убийственные взгляды, а моя мать отказывается смотреть мне в лицо. Подозреваю, что она изо всех сил сдерживается, чтобы не ляпнуть какой-нибудь злобный комментарий, потому что надо прислуживать представителю знати, а то, что она делает, определённо сводит её с ума.

– Итак, Йен, – начинает моя сестра. – Кем ты работаешь?

Вопрос может показаться безобидным, но учитывая её присутствие при одной щекотливой сцене, я не сомневаюсь, что она собирается добраться и до остального.

– Я финансовый эксперт отдела, – терпеливо объясняет он, прекрасно осознавая, что его уравновешенность на самом деле непрочная.

– И тебе нравится твоя работа? – снова спрашивает Стейси.

– Да, очень, – заверяет Йен. Не похоже, что Стейси рада это слышать.

– Тогда получается, что ты исполняешь совсем другую работу, чем моя сестра…

– Да, она адвокат. Мы дополняем друг друга, – говорит Йен. Возможно, этого можно было избежать.

Стейси бросает на него убийственный взгляд.

– Помимо работы в одном и том же банке, я бы сказала, что ты и моя сестра очень разные. Слишком разные, – подчёркивает она.

И премия за деликатность вручается Стейси Перси!

Решаю вмешаться.

– Йен – коллега, ясно? – говорю ей жёстким голосом.

По её губам пробегает издевательская улыбочка, которая не остаётся незамеченной для моей матери. Отлично, именно этого она нам и хотела.

– Йен, тебе нравится овощной суп? – спрашивает моя мать у Йена, который с трудом пытается проглотить ещё одну ложку супа. Я даже ценю его усилия.

– Очень вкусный, – убеждает он её с такой ослепительной улыбкой, что, кажется, на несколько мгновений моя мать отступает перед его чарами.

– И ты не занимаешься делами семьи? – спрашивает Том. Как по мне, он мог бы и продолжать дремать.

– На данный момент, нет. Мой дедушка и мой отец больше подходят для этого.

– И, следовательно, ты зарабатываешь себе на жизнь… – добавляет с иронией Том.

– Как и любой другой человек, – спокойно заверяет его Йен.

– Ну, не совсем как любой, – отрезает моя сестра. – Никто из нас здесь не зарабатывает такие суммы.

Йен серьёзно на неё смотрит.

– Твоя сестра, например.

– Йен, моя семья старается забыть об этом, – объясняю я, пытаясь развеселить его.

Но Йен не хочет отступать.

– Почему? Ты замечательно выполняешь свою работу, я уверен, что твоя семья знает и ценит это.

– У Дженни хорошо получается помогать богатым людям стать ещё богаче. Куда уж ещё ценить? – перебивает моя мать с очень серьёзным видом.

– Почему же, разве только та работа имеет ценность, которая занимается лишь бедными людьми? – иронично спрашивает Йен.

Сейчас начнётся битва титанов.

– Конечно, она имеет большую ценность, – подчёркивает моя мать, которая явно не стыдится выдвигать собственные идеи.

Йен смотрит на неё с сомнением.

– Ну, эта мысль мне кажется практически дискриминационной, – говорит он ей как ни в чём ни бывало.

Упс, никто не осмеливается перечить моей матери. Никогда. Мой отец и все мы внимательно за ними наблюдаем.

Выпад достаточно внезапный, до такой степени, что моя мать смотрит на Йена с почти шокированным видом, но ей не нужно много времени, чтобы прийти в себя.

– Я и не ожидала, что ты можешь понять проблемы, терзающие менее имущие классы. Впрочем, ты же внук герцога Ревингтона, – она говорит так, будто это – смертный грех.

Йен вряд ли есть в списке людей, которые мне нравятся, но я чувствую, что надо вмешаться.

– Мамочка, напоминаю тебе, что Йен – наш гость, и ты сама его пригласила. Минимум из того, что мы можем ему предложить, это ужин в спокойной обстановке, хотя бы с разговором на какую-нибудь фривольную тему, что скажешь? – стараюсь разрядить обстановку. Видимо, еда и компания вызывают отвращение, – хотела бы я добавить, но воздержусь попробовать.

Мой отец смотрит на меня изумлённо.

– Мы никогда не говорим на фривольные темы, – считает он нужным возразить.

Улыбаюсь ему настолько невинно, насколько это возможно.

– Быть может, нам следует начать.

– В этом абсолютно нет никакой необходимости, – вмешивается Йен. – Я без проблем смогу постоять за себя и нахожу споры весьма стимулирующими. Я так вырос, – говорит он, успокаивая меня.

– Я прекрасно знаю, что ты сумеешь постоять за себя, но я хотела бы напомнить всем, что это воскресный ужин, где нам всем следовало бы расслабиться. Не знаю как вы, а я сейчас совсем не расслаблена.

Моя мама, кажется, наконец-то поняла.

– Предлагаю простенькую тему! – восклицает она, гордая сама собой. – Что вы скажете о новых сокращениях в парламенте насчёт народного образования? Такая глупость…

«Как раз это я и подразумевала», – думаю грустно.

* * *

Где-то два часа спустя ужин можно назвать законченным. Моя голова готова взорваться. Полагаю, в следующее воскресенье я пропущу семейный ужин. Никогда нельзя злоупотреблять таким незабываемым опытом.

– Безусловно, ты знаешь, как отстоять собственные идеи, – уступчиво говорит мой отец Йену, пока тот вместе со мной встаёт из-за стола. Сейчас не хватало только того, чтобы между ними возникла симпатия. Они бы всё объединились против меня.

– Благодарю вас, мистер Перси. Но и вы тоже знаете своё дело, – отвечает ему Йен.

– Годы гражданской борьбы, – смело вмешивается моя мать.

– Увидимся, синьора, – говорит Йен, смотря на неё и улыбаясь почти искренней улыбкой.

Лишь моя сестра Стейси устояла перед его очарованием и продолжает недоверчиво на него смотреть. И так как я уверена в том, что мне не избежать допроса с её стороны, я решаю исчезнуть вместе с Йеном и спастись.

– Тогда можешь приходить сюда, когда захочешь, – говорит мой отец Йену.

Разумеется, почему бы и нет, можете даже зарезать дичь в его честь.

– Огромное спасибо за приглашение.

Подумываю прервать этот глупый разговор.

– Папочка, прекрати, не ставь его в затруднительное положение. Йен вечно очень занят. Благотворительные мероприятия, игры в гольф, модели, которых нужно посетить. У него слишком трудная жизнь, чтобы её растрачивать.

Мой тон такой циничный, что все оборачиваются и удивлённо на меня смотрят. Окей, последнего можно было и избежать: это скорее фраза, сказанная из ревности, а я совершенно не ревную. И мне плевать, где он и с кем он. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Ну, если будешь в наших краях, заходи, – говорит ему мой отец.

– С удовольствием, спасибо, – Йен пожимает ему руку и прощается со всеми.

– Я тоже пойду! – и догоняю его, обеспокоенная тем, что уйду не попрощавшись, прежде чем позволить себе сделать так же.

– Ты, правда, уходишь? – мрачно спрашивает Стейси.

– Именно. Девчонки ждут меня, чтобы сходить в музей.

Моя сестра смотрит на меня, прекрасно зная, что это полное враньё, но у неё не хватает мужества обличить меня.

– Всем пока! – прощаюсь я и, надев пальто, выхожу вслед за Йеном.

– Побег? – иронично говорит мне Йен, пока я еще не успела закрыть входную дверь.

– Можно сказать и так, – подтверждаю я. Мне теперь нечего скрывать, когда он познакомился с моей семьёй, он, по крайней мере, поймёт, почему я убегаю.

– Хорошего тебе пути, – говорю ему я на прощание, направляясь к своей машине.

– Мы можем один раз поговорить, как приедем в Лондон? – спрашивает он, останавливая меня.

– А зачем? – спрашиваю обеспокоенно. – Разве мы уже не сказали слишком многого?

– Я хочу поговорить с тобой, – говорит мне он, не слишком вдаваясь в детали. Как бы я хотела уметь избежать этого, но я страшно сглупила и теперь придётся за это расплачиваться.

– Окей, но дай мне хотя бы немного отдохнуть. Сегодняшнего ужина мне более чем хватило. Мне нужно всё переварить, и я сейчас не о пище.

Йен усмехается.

– Интересная семья. Почти может составить конкуренцию моей.

– Нам надо их познакомить, – предлагаю ему, подшучивая.

– Было бы забавно, – подтверждает он.

– Но надо будет убрать ножи со стола, – добавляю я.

– Ну, даже вилки могут стать опасным оружием, – замечает он с улыбкой.

– Тогда только фастфуд. Могу себе представить, как его будет есть твой дедушка!

Сцена, всплывшая в моём воображении настолько комичная, что Йен начинает безудержно смеяться.

– Это как раз то, что ему нужно.

Несколько мгновений мы смотрим друг на друга, не зная, что сказать.

– Тогда я буду ждать тебя после ужина, – говорю ему я.

– Окей, – кивает он, садясь в машину.

Мне не остаётся ничего другого, как сделать так же.

* * *

Моя сестра даёт мне время только добраться до Лондона, прежде чем начать доставать меня телефонными звонками. Уже десять минут мой телефон названивает без остановки. Не зная, что ответить, я решаю пока что не отвечать.

– Неужели тебе не жаль бедного парня? – говорит мне Вера, проходя мимо моей комнаты и думая, что мне звонит Йен.

– На самом деле бедный парень заявился в доме моих родителей… как ты уже знаешь, ведь это ты, дорогая моя, дала ему адрес. Для справки: это не он заваливает меня телефонными звонками. И, кстати, он приедет сюда после ужина поговорить со мной, не знаю о чём, – объявляю я ей, стараясь выглядеть ничуть не обеспокоенной этой перспективой.

– Не используй этот тон! Я и подумать не могла, что он направится к твоим родственникам, – защищается Вера.

– Но ты на это надеялась, когда дала ему адрес… – замечаю я кисло.

– Возможно, я бы поставила пенни, – говорит мне сведуще. – Кстати, если это не Йен, то о ком, чёрт возьми, идёт речь? – спрашивает она, вновь обратив внимание на сводящий с ума телефон.

– О моей сестре.

– Почему? Ты же её только что видела.

И надеюсь, что снова увижу её нескоро.

– Из-за того, что она видела, теперь есть проблема…

Вера смотрит на меня с видом инквизитора.

– А какого дьявола она видела? – спрашивает обеспокоенно.

– Она присутствовала при поцелуе,… – говорю глухим голосом. – В дворике моих родителей.

У Веры отвисает челюсть.

– Разъясни-ка мне, он отправился к тебе, ехал туда почти час и, тут же добравшись, начал тебя целовать?

– Не совсем, но то, как ты это произнесла, звучит ужасно.

– Но это так. Он, должно быть, потерял от тебя голову, – изрекает она, заходя в комнату.

– Он вовсе не терял от меня голову.

– О, да, так себя ведёт только влюблённый по уши, дорогая моя, – настаивает она.

– Нет, и у меня есть для тебя новость: где ты видела женщину, которая бы не упала к его ногам с благоговейным видом?

– Сделав исключение для благоговейного вида, который тебе совсем не идёт, хочу напомнить тебе, что ты тоже упала к его ногам.

Об этом мне вспоминать совсем не хочется.

– Я не падала, – защищаюсь я. – Максимум споткнулась по ошибке.

Вера смеётся.

– Ну ты и врушка. Он тебе нравится, так что плохого в том, чтобы признать это?

Смотрю на неё раздражённо.

– Он мне совсем не нравится!

Моя подруга смотрит на меня так, словно имеет дело с умалишённой.

– Правда? Почему же я тогда думала, что он тебе хоть немного да нравится, раз уж ты была с ним в постели?

Предпочитаю не придавать этому такого большого значения.

– Признаю, что объективно он привлекателен, и что где-то глубоко, но очень глубоко в душе, он интеллигентный человек…

– Ах, – взрывается смехом Вера. – Смотрю, ты несёшь полную чепуху!

Стараюсь не позволить ей прервать меня.

– …но остаётся тот факт, что он не мой тип мужчины.

– И хвала небесам! Ты не отдаёшь себе отчёт в том, что твой вид мужчин вызывает одно отвращение? – Вера тяжело опускается рядом со мной. Эта фраза жестока, думаю я с раздражением.

– Кстати, ответь, пожалуйста, на звонок или отключи звук: у меня сейчас голова лопнет.

Она говорит правду, у меня нет права надоедать остальным.

Хватаю телефон и в минуту храбрости решаю ответить.

– Алло? – говорю со скучающим видом, прекрасно зная, что меня ждёт.

– Не могу в это поверить! – гремит Стейси на другом конце трубки. Ей следовало бы запатентовать этот гротескный тон голоса.

– Во что? – спрашиваю почти скучающе.

– Что ты встречаешься с человеком из знатной семьи! – говорит мне недоверчиво. – Но ты с ума сошла – встречаться с таким, как он?

– Это тебя не касается, и я с ним на самом деле не встречаюсь, – и это чистая правда.

– Даже не пытайся сбить меня с толку! Ты бросила Чарльза ради этого типа? – спрашивает с подозрением.

– Это Чарльз меня бросил, а не наоборот. Не то, чтобы я не была ему за это благодарна… Кстати, если не веришь, можешь позвонить ему, – а вот теперь я начинаю уставать. Мне тридцать три года, а моя сестра не должна чувствовать, что у неё есть право лезть в чужие дела.

– Ну что ты говоришь, такой, как Чарльз! – говорит почти напыщенно.

– Ты именно для этого мне звонила? – спрашиваю её сухо.

– Ну, чтобы сказать тебе, что ты совершаешь ошибку! Прежде всего, твоя семья его терпеть не может… – начинает жалобно.

Это отчасти неправда, они ненавидят мир, к которому он принадлежит, но после увиденного сегодня я могу сказать, что они не ненавидят его самого. Если это возможно, они его даже оценили.

– …и потом, он слишком богат… – насчёт этого я также могу согласиться, но он не виноват в том, что родился в такой семье.

– … не говоря уже о том, что он тебя бросит, и ты будешь страдать, – завершает свою тираду Стейси.

– Я не могу страдать, потому что я с ним не встречаюсь, – говорю ей спокойно.

– Но ты с ним целовалась! И я уверена, что это было не один раз! – клевещет она.

– А вот это уже совсем не твоё дело, – отрезаю я. Мне кажется, что этот разговор порядком затянулся. – Пока, – говорю ей холодно.

– Окей, но я прошу тебя быть внимательной. Ты знаешь, из чего сделаны подобные люди.

Отсылка к ситуации, увиденной Майклом, очевидна.

– Да, я действительно об этом знаю. Тебе не нужно волноваться.

Мы быстро прощаемся, а потом я обессиленно падаю на кровать.

– Могло быть и хуже! – говорит мне Вера с другой стороны дома.

– Ты так думаешь? – отрезаю с иронией, хватая подушку, чтобы спрятать в ней лицо.

Эти выходные я не забуду…

* * *

Йен звонит в домофон ровно в половине десятого. Открываю и терпеливо жду возле двери. Я не особо рада видеть его, но, по крайней мере, морально я к этому готова.

Я надела старую пару джинсов и белый свитер. Банальный лук, обычный, без претензий.

Открываю дверь и снова с ним лицом к лицу. Чёрные джинсы, чёрная кожаная куртка, свитер цвета электрик: «Этот человек любит привлекать внимание к своим глазам», – думаю я хмуро.

– Привет, – здоровается он, заходя.

– Привет, – отвечаю я почти без энтузиазма. На самом деле я бы предпочла провести спокойный вечер наедине с собой.

– Всё хорошо? – спрашивает он с вопросительным видом. Не отвечаю ему, но мой взгляд явно говорит: «А как по-твоему?»

Я провожаю его в зал, видя, что Вера и Лаура сбежали, узнав, кто сюда приедет.

– Пришёл в себя после знаменательного ужина? – спрашиваю его с нервной улыбкой.

Он садится в кресло.

– Меня не настолько сбили с толку. Но, должен признать, семейка у тебя занимательная.

– Мог бы сказать что-то сильнее, – уверяю его и сажусь на диван. – Ты хотел поговорить со мной? – не хочу привносить ничего в эту беседу, кроме необходимого. Я планирую выдворить его максимум через десять минут.

– Да, я хотел поговорить с тобой о том, что произошло в пятницу вечером, – подтверждает он, становясь серьёзным.

– Я тебе уже сказала всё, что думаю по этому поводу.

– Да, ты мне сказала несколько непонятные вещи.

В каком смысле непонятные?

– Возможно, я плохо выразилась, но суть такова: мы совершили ошибку по причинам, которые я откровенно предпочла бы не анализировать. И я бы хотела забыть обо всём…

 Йен смотрит на меня решительно.

– А я бы очень хотел проанализировать эти причины.

Я хорошо знаю этот взгляд: решительный и целеустремлённый. Покорно вздыхаю.

– Если ты так хочешь… – уступаю очень неохотно.

– Нас тянет друг к другу. И не только в физическом плане, – старается убедить меня, смотря так, будто не боится, что я начну ему противоречить. – И с моей стороны так было всегда, – признаётся он мне.

Вот сброшена бомба. И у него до такой степени твёрдое выражение лица, что кажется невозмутимым, даже после того, что он мне сказал.

– Ах, – ограничиваюсь я ответом, потому что на самом деле не знаю, какой ответ он от меня ожидает.

– А с твоей стороны? – спрашивает с видом инквизитора.

Задумываюсь на несколько мгновений.

– Полагаю, что нет, – отвечаю ему искренне. – Но на самом деле я об этом никогда не думала.

– Да, у тебя хорошо получается игнорировать очевидные вещи, – упрекает меня он.

– Ты для этого завёл весь этот разговор? – спрашиваю его несколько сухо, потому что я смущена его словами и это мне не нравится.

– Это будет наш момент истины, первый за те семь лет, что я тебя знаю, – говорит мне он, не упуская нить разговора.

– Йен, – своим тоном я хотела бы предупредить его не идти в этом направлении.

– Мы могли бы по крайней мере попробовать встречаться, – говорит мне он почти безучастным тоном, таким, что становится очевидным, что он блефует.

– Мне кажется, что эта худшая идея, – отвечаю ему, вытаращив глаза от удивления. Я ослышалась, или Йен только что непрямо заявил, что хотел бы встречаться со мной? – Йен, у нас нет ничего общего, – я думала, что это очевидно, но, похоже, ему надо об этом напомнить.

– Ты сильно ошибаешься. Увидев твою семью, я бы сказал, что у нас много общего.

К сожалению, одна часть меня начинает с ним соглашаться.

– Тебе нужен другой человек, – подсказываю я, меняя тактику. – Я, правда, тебе не подхожу.

– Почему? – спрашивает он неожиданно. – И, пожалуйста, только не начинай нести весь этот бред про разницу в статусе.

Его голос суров. Но я совершенно не собираюсь позволить ему вывести меня из себя.

– Тут дело не только в статусе, что здесь имеет место быть, и даже ты не можешь это проигнорировать. И всё вокруг: ожидания твоей семьи, образ жизни, который ты ведёшь целыми днями, скандальные журналы…всё. Я не хочу закончить в этом урагане, хочу спокойную, тихую жизнь, и не хочу постоянно чувствовать себя как на каком-нибудь соревновании. А с тобой бы так и было, потому что ты такой, конкурентный до изнеможения.