Текст книги "Прошу, позволь тебя ненавидеть (ЛП)"
Автор книги: Анна Премоли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Йен! – говорит другой, который позволяет себе больше фамильярности.
– Добрый вечер, синьоры, – приветствует всех Йен, как ни в чем ни бывало, – могу я представить вам мою подругу Дженнифер?
Внезапно кавалькада валькирий замирает и жаждущие крови девушки начинают смотреть на меня оценивающим взглядом. Я слышу, как одна из девиц шепчет обеспокоенно:
– Эта та с фотографии.
И потом в группе наступает гробовая тишина.
Йен протискивается между ними, не убирая руку с моей талии.
– Прошу простить меня, я бы хотел представить кое-кого Дженнифер, – говорит, взглядом приглашая меня последовать за ним.
– Легче ожидаемого, – шепчет мне на ухо через пару метров.
Я все еще немного ошеломлена.
– Святые небеса, всегда так? – спрашиваю, потрясенная. Можно и не удивляться, что эго это человека настолько гипертрофированное! На него буквально нападают юные и привлекательные девушки, готовые на все!
Йен усмехается.
– Я бы сказал «да».
– Я тебе ничуть не завидую. Эта была действительно впечатляющая группка отчаянных женщин...
– Не отчаянных, а женщин с определенной целью, – обращает внимание Йен. – Ну же, идем, я представлю тебя некоторым людям.
Весь вечер я не делаю ничего другого, как пожимаю руки и обмениваюсь любезностями. Если бы моя мать увидела бы меня сейчас, разодетую вот так и окруженную так называемым «высоким обществом», то перестала со мной здороваться. И правильно сделала бы. Я тоже готова отвернуться от себя.
Внесем ясность: я привыкла к этим людям. Встречаю их каждый день на работе, они и, собственно, их общество – это мои клиенты. До того, как я оказалась здесь, не было ничего странного. Но когда я встречаюсь с такими людьми, то делаю это в благоприятной для меня обстановке, и обсуждаем мы только технические вопросы и работу. Но эти беседы вокруг да около и разговоры о погоде меня нервируют. Все на меня смотрят и разглядывают не так, как обычно. Я привыкла, что мне дают оценку за мою работу, а не за внешний вид.
Не без некого восхищения, я вынуждена признать, что Йен определенно знает, как себя вести. Он вежлив со всеми, все время улыбается, но в тоже время недоступен и держит дистанцию. Если позволишь много этим людям, в конце концов, они тебя раздавят, я то знаю.
– А вот тот, кого я, наоборот, очень рад видеть, – говорит мне, наконец, указывая мне на молодого блондина, который направляется к нам. Оба приветствуют друг друга тепло.
– Дженни, позволь представить тебе единственного человека из всех присутствующих, у которого все в порядке с головой. Другими словами, моего друга Джереми, – говорит мне довольно Йен.
– Очень приятно, Дженнифер, – представляюсь, улыбаясь. Увидев, что Йен спокоен, я тоже себя чувствую менее напряженной.
Джереми обменялся со мной улыбкой и пожатием руки. У него та внешность, которую многие посчитали бы «внушающий доверие»: темный блонд и светлые глаза, я бы сказала, успокаивающего цвета. Не такие, как у Йена, которые пронзают тебя насквозь.
– По правде говоря, это мне очень приятно, – говорит он мне галантно. – Ну что, вы веселитесь? – спрашивает затем иронично.
– О, безгранично, – отвечаю с хитринкой в голосе.
Джереми поднимает взгляд и долго пристально смотрит на меня.
– Х-м-м, на самом деле ты совсем не то, что я ожидал.
Надеюсь, это хорошо.
– И ты понимаешь это всего лишь после одного предложения? – подшучиваю над ним.
– Мой Бог, вообще-то мне хватает даже меньше, – говорит, подтверждая мои подозрения об обычных девушках Йена.
– Ты прав, лучше, чтобы девушки Сент Джона не открывали рот, – комментирую сказанное.
И тут Джереми разражается таким громким смехом, что некоторые головы даже поворачиваются в нашу сторону. Йен смотрит на нас немного обижено.
– Ты не можешь злиться, мой дорогой! Это ты их выбираешь, – подмечаю несколько язвительно.
Он поднимает бровь, обычно выражая так недоумение, в знак предупреждения и упрека.
– Мне жаль, но она чертовски права, – подтверждает Джереми. – Но я сказал бы, что сегодня ты отыгрался по-крупному. Где ты откопал Дженнифер?
Пока Йен отвечает, его лицо не выражает абсолютно ничего.
– Дженни – адвокат по налоговому консалтингу. Она – моя коллега, – объясняет он ему, раскрывая лишь основное.
– А, мозговитая. Какой необычный выбор для тебя, – вставляет свой комментарий Джереми, разглядывая нас довольно заинтересованно.
Единственный веселый момент вечера был прерван очень блондинистой девушкой, которая появилась на сцене обмотанная огненно красным, по правде говоря, коротким платьем и на сногсшибательных каблуках. О таком говорится: «Невозможно не заметить».
– Наконец-то я тебя нашла! – обращается рассерженная к Йену и тянется, чтобы поцеловать его в щеку. Он не уклонился, но внезапно стал холодным, как лед.
– Я тебя целый час ищу! Правда, Йен, ты, что не мог заехать за мной? – ее тон совсем дерзок.
Понятно, что эта синьорина не очень-то привыкла слышать отказ на свои запросы.
Он ей кисло улыбается.
– Как я тебе уже говорил, этим вечером у меня есть компания. Кстати, Кэти, это моя подруга Дженнифер. Дженни, это Катерина.
Мы с Кэти бросаем друг на друга очень красноречивые взгляды. Наша антипатия взаимная и моментальная, и никто из двоих не собирается что-либо сделать, чтобы ее скрыть.
– Приятно познакомиться, – лгу, не протягивая даже руку в знак приветствия. Кэти не смущается и продолжает атаковать Йена, как будто меня не существует.
– Чтобы я тебя простила, можешь пригласить меня на танец, – пытается она подсказать ему, указывая на танцплощадку.
– Мне жаль, но я не могу, – всем очевидно, что ему совсем не жаль. – Я должен познакомить Дженни с некоторыми людьми, а потом я обещал ей танец.
Очень разукрашенное лицо Кэти явно искажается. Ясно, что для этой девушки вечер принимает неожиданный поворот.
– Хорошо. Ну же, Джереми, учитывая то, что твой друг так занят, этим вечером честь выпадает тебе. Пригласи меня на танец, – приказывает ему категорически.
Итак, говоря, она утаскивает за собой беднягу, который покорно с нами прощается. Вот он еще один, кто не смог вставить и слово.
– Тем не менее, – комментирую, глядя в их направление. – Это о ней ты говорил, та, которая тебе доставляет много хлопот?
Я искренне надеюсь, что это она. Я бы не смогла выдержать еще одну такую же.
– Это именно она, – подтверждает Йен задумчиво.
– Она кажется решительной, – комментирую вслух. Эвфемизм10 вечера.
– И я не верю, что ее смутит одно мое присутствие. Она не такая, как другие.
– Для нее нам понадобится чуть больше притворства, – признает Йен, массажируя себе челюсть.
– И?
– Пойдем, потанцуем, – предлагает, волоча меня на танцпол. К моей большой удаче, здесь танцуют только медленные танцы.
– Нам обязательно это делать? Последний медленный танец я танцевала пятнадцать лет назад. И если я столько времени не танцевала, значит, есть на то причина, не думаешь? – умоляю его.
Но Йену, кажется, плевать на мои жалобы и он прижимает меня к себе. Внезапно я чувствую, что оказалась в центре внимания всего зала.
– Ты переигрываешь, – подмечаю ему, пытаясь восстановить минимальное пространство между нами. – Ты должен дать мне дышать.
Мне удается отодвинуться всего на пару сантиметров, большего мне не даровали.
Кэти и Джереми танцуют рядом; она не сводит с нас глаз, непрерывно бросая очень раздраженные взгляды.
Затем Йен наклоняется к моему уху и шепчет:
– А теперь контрольный удар.
– Что ты хочешь сказать? – успеваю спросить, но вместо ответа вижу, как его неясное лицо все ближе приближается к моему. Он ведь не думает о...
В одно мгновение его губы оказались на моих, и в первые секунды я буквально окаменела.
«Это всего лишь фальшивый поцелуй», – повторяю про себя. «Это не настоящий поцелуй, это не настоящий поцелуй, это не по-настоящему...»
«Но он должен быть правдоподобным», – внезапно вспоминаю.
Итак, когда Йен слегка приоткрывает рот, я делаю тоже самое. И когда он меня обнимает, я позволяю ему это делать. Ведь какие еще альтернативы у меня есть в зале, полном людей, которые следят за нами с того самого момента, как мы переступили порог?
Настоящая проблема – это то, что я чувствую, как мои колени подкашиваются, и даже сердце стучит быстрее. И это не учитывая того, что я бы хотела открыть рот чуть больше... В общем, это все очень странно!
«Еще мгновение и я отодвинусь», – говорю решительно сама себе.
И когда я чувствую, как язык Йена касается моего, я отодвигаюсь, как обожженная огнем. Окей, это слишком, слишком.
Я смотрю на него в растерянности. Йен тоже выглядит потрясенным. Отлично, я не одна такая. Затем секунды большого смущения.
– Я бы сказал, что на сегодня хватит, – говорит мне, а его щеки слегка покрыты пунцом.
– Определенно, – подтверждаю в свою очередь, ощущая, как мое лицо пылает.
Недалеко от нас Кэти едва не лишилась чувств. Она – не единственная.
– Ладно, сейчас сворачиваемся, – предлагает, держа меня за руку.
Киваю в знак согласия, в то время как позволяю ему вывести меня из зала. Мы стараемся не обращать внимание на любопытные взгляды и голоса, кишащие вокруг нас.
Без большого успеха мы уклоняемся от ряда разочарованных фотографов и в спешке садимся в машину, которую Йен припарковал рядом. Стараясь не поднимать взгляд, я быстро влезаю в салон.
– Сматываемся? – спрашивает он.
– Мигом.
ГЛАВА 11
Этой ночью я действительно плохо спала. Все из-за этого лондонского общества и торжественного вечера. Не учитывая еще и тот факт, что я потратила час на снятие макияжа перед тем, как лечь спать. И предстоящий день не обещает ничего лучшего.
Лаура и Вера беспокойно смотрят на мое потерянное выражение лица перед чашкой.
– Итак, ты выполнила свой долг вчера вечером? – спрашивает Вера, кладя в рот вкуснейший бисквит.
– Более-менее, – сонно подтверждаю. Я слишком устала для утренних разговоров.
– Как бы то ни было, я должна у тебя спросить: как ты переносишь такого типа? – наконец спрашивает моя подруга. – Потому что клянусь, я не знаю, чтобы я ему сделала...
Правда в том, что этот неожиданный поцелуй очень-то меня смутил. Вчера вечером я так разнервничалась, что, оказавшись перед входом в мой дом, я буквально выбежала из машины, едва попрощавшись с ним. Какой позор. Но, в сущности, для мужчины, который возможно целует, кто знает, сколько девушек каждый месяц, одной больше или одной меньше не составит большой разницы.
Отчаявшись, кладу голову на стол.
– Итак, ты собираешься рассказать нам все, прежде чем мы откроем журнал, либо мы должны узнать подробности от прессы? – угрожающе спрашивает меня Лаура, вытаскивая сегодняшнюю газету.
– Открой ее, – недовольно ворчу, со склоненной на стол головой. У меня, правда, нет никакого желания рассказывать о моем вечере.
Лаура раскладывает ее перед собой и Верой. В рубрике «мировые события» появилась наша фотография, а за ней еще одна, гораздо меньше, с прошлой недели и с ремарками.
– Вчера прошел вечер по сбору средств для исследований рака, – читает Вера. – И граф Ланглей прибыл весьма элегантный в обществе той же девушки, с которой его сфотографировали на прошлой неделе, на выходе из известного лондонского паба. Личность девушки все еще остается неизвестной, но некоторые свидетели рассказали нам, что наследник герцога Ревингтона весь вечер не отходил от своей спутницы и даже поцеловал ее во время медленного танца.
– Что?! – выкрикивает Лаура. – Он тебя поцеловал?
Поднимаю взгляд и вижу их растерянное выражение лиц.
– Поцелуй – часть спектакля, – отвечаю измученным голосом.
– Какая часть спектакля?! Он тебя поцеловал! – возражает уверенно Вера.
– Итак, – спрашивает Лаура, пытаясь добраться до сути. – Как это произошло?
– Я не знаю, правда... – искренне отвечаю. – Я этого не ожидала. И потом, это не был именно поцелуй-поцелуй...
– А что же такое поцелуй-поцелуй? – спрашивает Вера сердито.
– Ну, это должен быть поцелуй с языком... – объясняю.
– Дженнифер! – перебивает меня Лаура. – Это на тебя не похоже! Единственная вещь, о которой ты думаешь – это его язык?
– Конечно же, нет! – сразу же возражаю, но, на самом деле, я действительно много думала о его языке в последние десять-двенадцать часов, и это не хорошо. Мне нужно начать думать о чем-то другом! Я молодая, тихая, спокойная женщина... и, должна сказать, немного сдержана в сексуальном плане. Что совсем не странно, если подумать что я была вместе с профессором философии, который был выше неких порывов, таких банальных. Но, какого же черта я ждала так долго, чтобы бросить его? А штука самая угнетающая, это то, что, если хорошо подумать б этом, именно он бросил меня... Нелепо.
– Окей, помимо всего, как это было? – все еще настаивает Лаура.
И на этом мне нечего больше придумать, или по крайней мере, у меня нет сил врать.
– Целуется он чертовски хорошо. Больше я ничего не скажу! – спешу добавить взволнованно.
– Раньше я не призналась тебе в этом, потому что не хотела делать поспешные выводы, но сейчас, видя тебя такой нервной, я чувствую, что должна высказаться: тебе же не нравится этот парень? – спрашивает в упор Вера, поднимая взгляд от газеты.
– Что? Нет! – пытаюсь убедить ее, пока мое лицо превращается в маску ужаса.
– На самом деле это странно, – раздумывает Лаура. – Говоришь, что ужасно его ненавидишь, но затем соглашаешься притворяться его девушкой. Ты не находишь, что здесь что-то не вяжется?
Этот довод вывел меня из моего коматозного состояния. И заставил поднять голову и выпрямиться на стуле.
– Да что не вяжется и не вяжется! У нас договор, который очень выгоден для меня. Я хочу сказать, что я показываюсь с ним на публике всего пару раз, а взамен он держится как можно дальше от офиса. Искренне говоря, это мне кажется очень, очень здравомыслимым! И именно потому я не могу терпеть то, что согласилась на что-то подобное, – утверждаю в пустой надежде убедить кого-то. Хотя бы саму себя, большего не прошу.
Вера смотрит на меня почти с жалостью:
– Если это говоришь ты...
Вновь берусь за свой кофе. Возможно, этим утром разумнее было бы отдать предпочтение ромашке.
– Итак, ты обедаешь сегодня со своими? – спрашивает она меня еще раз, великодушно решая сменить тему разговора.
– К сожалению, – грустно подтверждаю.
– А если твои видели газету? – отваживается внезапно Лаура, указывая на фото в ежедневнике.
На секунду пытаюсь представить эту сцену, но, к счастью, эта идея быстро вылетела из головы.
– Невозможно, последний раз, когда такая общественно бесполезная газета, как эта, попала в дом моих родителей, мы были в разгаре Второй Мировой Войны. И думаю, что они это позволили только потому, что искали зашифрованные послания.
* * *
– Ты хорошо себя чувствуешь, Дженни? – спрашивает меня в сотый раз мама.
Что я могу поделать, я буквально обливаюсь холодным потом уже около двух часов. Иначе говоря, с того момента как я вошла и увидела пару самых общественно бесполезных журналов в мире, лежащих на столе в столовой моих родителей.
Если это проклятый кошмар, то я хочу проснуться! Сейчас!
– Все хорошо, мама, – убеждаю ее в сотый раз. И в сотый раз у меня это не выходит. Она смотрит на меня с сомнением, не скрывая свою досаду, что до сих пор не смогла узнать причину такой моей жажды.
Майкл смотрит на меня скучающим видом с другого конца стола. Ханна, наоборот, посылает мне несмелые улыбки. В такие моменты я даже готова забыть, что она происходит родом из народа маниакально одержимого борьбой с инфляцией, даже если это повредит росту целого европейского региона!
– Дорогая, ты уверенна, что между тобой и Чарльзом все хорошо? – спрашивает мама. – Уже сто лет его не видели, у вас случайно не наступил кризис в отношениях?
Тон из тех, которые приберегают для похорон, либо для нового взрыва мятежей по всему миру.
Вот он, верный момент, поданный на серебряном блюде.
– Да, на самом деле, мы взяли небольшой перерыв, чтобы подумать. Мы оба очень заняты работой сейчас.
После моих слов все перестали есть и начали разглядывать меня. Кажется, прошла целая вечность в глухом молчании, которое бессмысленно, знаю, но что я могу сделать?
– Но ничего серьезного... – спешу добавить едва слышным голосом.
Стейси должна вставить свои пять копеек, как обычно.
– Но, конечно же, это серьезно! Чарльз – идеальный мужчина для тебя! Ты не должна его упустить! – излагает она с пылкостью свое мнение.
Если он ей настолько нравится, то пусть сама за него выходит замуж...
Решаю не отвечать и продолжаю есть салат из пшеницы. Даже еще хуже, чем последний суп, для справки.
Майкл продолжает злобно на меня смотреть.
– Что-то не так? – спрашиваю его в этот раз.
Вижу, что он не решается это сделать.
– Нет, почему же? – отвечает он мне, но очевидно, что явно его что-то очень сильно беспокоит.
После обеда мы помогаем нашим родителям убрать со стола и вымыть посуду. Затем я и Ханна вытираем бокалы.
– Не знаешь, что с Майклом? – спрашиваю ее взволнованно.
По ее выражению понимаю, есть что-то, из-за чего стоит волноваться.
– Ох, Дженни, это все моя вина! – вскрикивает она покорно.
– О чем ты? – спрашиваю ее, пытаясь не казаться слишком обеспокоенной.
– О твоих фотографиях в газете! Я всегда читаю секцию о мировых событиях, нам, немцам, ужасно нравятся новости о королевской семье... – уточняет она. – Ты же знаешь, у нас таких нет.
– И ты натолкнулась на мое фото, – подвожу итог вместо нее.
– Да, и Майкл увидел его прежде, чем я успела перевернуть страницу. Ты даже не представляешь, как мне жаль.
– Ничего страшного, – убеждаю ее, пытаясь понять, что делать дальше. Черт возьми, этого еще не хватало.
– Это что-то серьезное? – спрашивает меня заботливо Ханна.
Я смотрю на нее, не совсем хорошо поняв смысл вопроса, но затем зажглась лампочка.
– Конечно же, нет! – сразу же отвечаю ей. – Я была с самым желанным холостяком этой «благословенной» страны. Это же ясно, что ничего серьезного, – по крайне мере, это правда.
Ханна ставит бокал на стол и смотрит на меня своими прекрасными зелеными глазами.
– Я знаю, что твоя семья не чтит знатных и богатых, но мне можешь сказать. Если он тебе действительно нравится, и если захочешь поговорить с кем-то, я всегда готова тебя выслушать.
Майкл никогда об этом не узнает. Я тебе это обещаю.
И сейчас я понимаю, почему мой брат так сильно любит эту девушку, я почти расплакалась от того, какая она милая.
– Спасибо тебе, но действительно ничего серьезного.
Она собралась добавить еще что то, но передумала.
– Окей, но если передумаешь, Майкл и я будем в Лондоне еще несколько дней, прежде чем уехать.
– Спасибо тебе, Ханна, – заверяю я ее.
И затем, как только представится возможность, я потихоньку смоюсь. В случае, если кому-то придет в голову по ошибке открыть эту газету.
ГЛАВА 12
Телефон в офисе звонит угрожающе. Этого только не хватало, мне нужно закончить чтение доклада о недавних нововведениях в финансовом поле. В момент экономического кризиса новшества изобретаются за секунду. Политики состряпывают их дома, стоя под душем, прогуливаясь с собакой... и, следовательно, не стоит удивляться, что даже законы появляются случайно.
– Да? – отвечаю раздраженно, так как хочу, чтобы было ясно, что я очень занята.
– Дженни, возле входа твой брат, – сообщает мне секретарша с ресепшена, ни как не впечатленная моим тоном.
– Кто? – спрашиваю удивленно. За все девять лет, что я здесь работаю, никто из моей семьи никогда не приходил ко мне. Я думала, они избегают это место и вычеркнули его на карте.
– Твой брат Майкл. Я могу позволить ему подняться? – спрашивает так, как будто говорит с идиоткой.
– Конечно, жду его у лифта. Большое спасибо, Эмили.
Пытаюсь быстро выйти из состояния удивления и в спешке направляюсь к холлу. Через несколько мгновений вот он здесь, мой братец, во всем своем блеске.
– Привет, Майкл! – удивленно приветствую его, потому что я действительно не ожидала этого визита.
– Привет, Дженни! – говорит он в ответ, выходя из лифта и целуя меня в щеки. Вижу несколько любопытных взглядов, адресованных нам. Как кажется, в последние время я предоставляю немало информации для офисных сплетен.
– Каким ветром тебя занесло? – прямо спрашиваю, учитывая то, что мой брат хорошо меня знает и знает, что со мной притворяться не стоит.
– Завтра мы с Ханной улетаем, и я хотел зайти попрощаться с тобой.
Для внесения ясности, Майкл никогда ни с кем не прощается. У него всегда куча дел, либо же несколько человеческих жизней, которые необходимо спасти.
– Могу предложить тебе кофе? – спрашиваю его, потому что не хочу продолжать этот странный разговор перед всеми.
– Конечно, – соглашается он.
Хотя Майкл не пьет кофе. Этот визит начинает меня серьезно напрягать.
– Итак, сколько времени вас не будет на этот раз? – спрашиваю, пытаясь придать непринужденность беседе.
Он, смирившись, пожимает плечами:
– Кто знает. Три-четыре месяца...
– Не то, чтобы я не оценила твой визит, Майкл, – сознаюсь ему, нажимая кнопку кофе-машины. – Но я умираю от желания узнать, почему ты здесь. Если я хорошо помню, мы попрощались в воскресенье, – напоминаю ему.
Он уставился на меня в смущении. Хорошо.
– Я увидел субботнюю статью, – говорит он тихо, как будто это может объяснить все загадки вселенной.
– Очень хорошо, что ты следишь за новостями. И? – спрашиваю невинно. У меня нет никакого желания упрощать ему этот разговор.
– И я волнуюсь! Это нормально, ты моя сестра и я обнаруживаю твое фото в журнале ... вся накрашена, одета, прямо говоря....
– Да, я поняла твою мысль, – сразу же останавливаю его. – Но сколько мне лет? – спрашиваю его с колкостью.
– Тридцать три, – отвечает сквозь зубы, прекрасно зная, к чему я веду.
– Хорошо, и ты, правда, думаешь, что я в моем возрасте должна объяснять то, что делаю?
Майкл не любит, когда его застают врасплох.
– Речь не идет о том, куда ты идешь, а искренне говоря, даже не как ты идешь. А с кем ты идешь, – решительно говорит он мне, подчеркивая каждое слово.
Возможно, лучше всего не делать слишком поспешные выводы.
– Я не хотела, чтобы вы беспокоились, но на самом деле я одна уже несколько недель и, следовательно, могу выходить с кем хочу.
Говорю это немного раздраженно, потому я что я не выношу вмешательства со стороны моей семьи, которую я очень люблю, но которой всегда лучше быть подальше от моей личной жизни.
– Конечно, было бы так, если бы тот с фото, относился бы к тем мужчинам, с которым ты обычно встречаешься. А это не тот тип людей, с которыми стоит иметь дело, – говорит он мне внезапно грустно.
И мне, правда, очень жаль, потому что я знаю, что Майкл на самом деле здесь с самыми лучшими намерениями. Он узнал высшее общество изнутри, когда встречался с Линси, девушкой, в которую он был по уши влюблен почти всю жизнь. Финал был трагичен, так как когда два слишком разных мира встречаются, в своем большинстве это ни чем хорошим не заканчивается. Её отец стал препятствовать, когда понял, что эта история становится серьезной, и Линси, встав перед выбором между оплатой своих счетов отцом и Майклом, выбрала то, что было легче всего. И мы все знали, что она поступит именно так, все кроме Майкла, который очень плохо это перенес. Думаю, ему понадобились годы, чтобы вновь прийти в себя. Ханна стала манной небесной. Когда она появилась в его жизни, мой брат, наконец, залечил ту глубокую рану.
Я все еще слишком хорошо помню Линси: жить и работать самим? Для нее это значило бедность! Жемчужина мудрости, которую мы все будем помнить.
Трагедия состоит в том, что люди ее круга не могут не думать об этом как она. В основном, их единственная работа это заботиться о собственном состоянии. И они даже воображают, что это тяжелое и ответственное занятие!
– Я знаю, что ты пострадал и не хочешь, чтобы со мной произошло то же самое, – говорю ему искренне. – Но ты должен доверять мне, – между мной и Йеном Сент Джоном абсолютно ничего нет. Я не настолько глупа. Искренне говоря, я считаю, что он очень неприятный тип.
И я действительно так думаю, а не говорю, чтобы убедить в этом брата. Синьйоришка конечно же не входит в список моих любимых людей, только лишь потому что мы провели несколько часов вместе. По принуждению, вдобавок.
И вот он, я еще не успела окончить фразу, из-за стены слегка выглядывает идеальное лицо Йена, во всем своем великолепие. Майкл сразу же его заметил и посмотрел с сомнением.
– У тебя есть минутка, Дженни? – спрашивает меня маленький лорд, выставляя напоказ свою лучшую улыбку, которую обычно использует, чтобы получить то, чего хочет.
– Не сейчас, – отвечаю жестко, потому что очень хочу убедить моего брата, что он может спокойно уезжать в третий мир и не беспокоится обо мне. И потому, что Йен должен был знать меня достаточно хорошо, чтобы не применять эту технику слащавой улыбочки со мной.
Тон попал в яблочко, потому что у него раздраженное выражение лица.
– Окей, значит, когда сможешь... – говорит он мне холодно, прежде чем исчезнуть.
Майкл радостно смеется за моими плечами.
– Я уловил очень интересные вибрации... – смеется он надо мной, продолжая вертеть кофе, который он явно никогда не выпьет.
– Я тебе это говорила, братец. Нет ничего, из-за чего стоило бы беспокоиться.
Он возник предо мной и смотрит прямо в глаза, долго ища, кто знает, какие ответы.
– Ну... это мы посмотрим... Через несколько месяцев, когда я приеду, пойдем куда-нибудь поужинаем, и ты мне расскажешь все, что я пропустил. Согласна? – предлагает он мне.
– Сделка заключена! – подтверждаю. Еще и потому, что больше ничего не случится, о чем он должен знать.
Я беру кофе, который он держит в руке, и ведомая внезапной щедростью выбрасываю его. Я почти начала его пить, но сегодня я слишком нервная и нет необходимости в дополнительных дозах кофеина.
Я провожаю его до лифта и обнимаю, обещая писать как можно чаще. После того, как ушел Майкл, мне не остается ничего другого, как услышать, что же от меня хотел Йен. День уже был тяжелым, но очевидно мог ухудшиться.
Я подхожу к его офису, проходя перед ошеломленной Тамарой. Я же забыла, что на вражеской территории, и видеть, как я вхожу сюда, довольно необычное явление. Решительно стучу и, не дожидаясь ответа, вхожу в комнату.
Некоторые привычки не меняются.
Офис Йена – копия моего, исключение сделано для письменного стола, который, уверенна, старинный и бесценный. Должно быть, он принес его из дома. Он говорит по телефону и мое неожиданное вторжение его разозлило. Это не новость, но сегодня эти привычные – пустяки хорошо поднимают мне настроение.
Прикрыв рукой трубку телефона, он говорит мне:
– Прошу, в следующий раз даже не стучи.
Я смотрю на него с удивлением, как если бы не до конца поняла его просьбу, и сажусь без особого изящества в кожаное кресло.
– Я могу тебе перезвонить? – быстро говорит он в трубку, язвительно улыбаясь.
Хорошо, это именно то, что мне было нужно, потому что я не хочу думать о поцелуе и о тех чувствах, которые неистовали во мне. Гораздо лучше сосредоточиться на более нужных эмоциях, таких как гнев, именно так.
Он прощается и резко кладет трубку. Как обычно, пафосно.
– Ты хотел поговорить со мной? – спрашиваю его с полной невинностью, решая не обращать внимание на его поведение.
На мгновение мне показалось, что Йен попытается выкинуть меня из офиса, но очевидно, по крайне мере сегодня, разум господствует над его желаниями.
– На самом деле я совсем не хотел говорить с тобой, но, к сожалению, это необходимо.
Вот он, этот тон и речь, которые меня успокаивают. Ясно, что отношения между нами стали слишком дружеские в последнее время. По крайне мере, я так думаю.
– Итак, тебе необходимо поговорить со мной? – формулирую вопрос иначе, ни сколько не задетая тоном.
– Да. Колин уже сказал тебе? – холодно интересуется он.
– Сегодня я еще с ним не пересекалась, – информирую его.
У Йена достаточно подавленный взгляд.
– Конечно, давай еще отправим посланца, чтобы нас зверски убили вражеские войска... – бормочет он.
– Ну-ну, я не всегда настолько одержима жаждой крови, – защищаюсь.
– Если бы куклы Вуду были до сих пор в моде, я бы уже давно был мертв.
Не опровергаю, ограничиваясь улыбкой. Я так прекрасно себя чувствую в нашей обычной рутине из ссор, что почти готова сплясать кардебалет от радости.
– Однако, – говорит он мне, меняя тему, – у нас есть дело к концу недели. Частично оно касается нашей работы, и частично нашей сделки.
Черт бы меня побрал, когда я согласилась ему помочь.
– О чем речь? – спрашиваю подозрительно.
– О работе, так как Беверли будет среди приглашенных, и он выразил решительное желание видеть нас и поговорить с нами, – объясняет он мне, опускаясь на стул. – С этим так же связанна другая тема, так как охота будет проходить под покровительством моего деда, и, естественно, я должен присутствовать.
– Охота? – спрашиваю с нотками ужаса в тоне.
– Да обычная ежегодная охота графа Ревингтона, – подчеркивает со скукой тот, что однажды будет носить этот титул.
– Я, конечно же, не буду принимать участие в охоте... – бормочу, как будто этого хватит, чтобы решить все.
Йен смотрит на меня, подняв бровь.
– Конечно же, ты это сделаешь. Ты просто обязана.
Очевидно, что мы друг друга не поняли.
– Я вегетарианка и сторонник защиты животных. Любители животных не учувствуют в охоте. Они выступают против охоты.
Возможно, у меня был довольно угрожающий вид, потому что Йен отодвинулся со стулом.
– Хорошо, значит притворись, что учувствуешь в охоте, – предлагает он мне.
И я еще считала его умным.
– Ты определенно сошел с ума: моя семья перестанет со мной здороваться, если я хоть ногой наступлю на участок, в котором идет охота графа Ревингтона! И правильно сделает!
Йен раздраженно фыркает.
– Значит, ты согласна, что я займусь делом Беверли? Полностью? Так как он захочет обсудить дела именно во время этой проклятой охоты, – напоминает он мне. Его тон дерзкий и злобный.
– Ты не можешь заниматься Беверли! Ты же обещал держаться подальше в обмен на мою помощь! И, черт возьми, я же тебя, в конце концов, поцеловала для того, чтобы ты не путался под ногами в делах с моим клиентом!
Говоря это, внезапно встав со стула, я вдруг понимаю, что фраза звучит не как комплимент его заслугам соблазнения, но, черт возьми, пусть получает, что заслужил!
Йен тоже выпрыгивает со стула и угрожающе надвигается на меня:
– Чтоб было ясно, отвращение было взаимным!
Во время этой стычки нас разделял всего лишь старинный письменный стол, и наши руки переплелись случайно. В этот момент меня, как будто ударило током в миллион вольт, который прошел сквозь все тело, от кончиков пальцев на ногах до шеи. Чувствую, что мои руки покрылись мурашками.
Когда перевожу взгляд от своих рук к его лицу, застываю в плену у этой проклятой синевы его глаз. На помощь! Ну почему же этот мужчина так выбивает меня из колеи?
