Текст книги "Древопасы (СИ)"

Автор книги: Анна Перу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Я воодушевленно принялась за работу. Это оказалось не слишком трудно, а раскрашивать было даже интересно. Я очень старалась.

Жозафина Ринатовна ходила по аудитории, петляя между партами, и помогала тем, кто не мог разобраться. Раскрасив около половины Веточки, я оглянулась посмотреть, как обстоят дела у других. Справа от меня, высунув от усердия язык, дорисовывал первый Листик Гатнир. Ничего себе, как старается. Не то чтобы я делала свою работу тяп-ляп, вовсе нет, но с его усердием это явно не сравниться. Вот что значит гномья работа. Похоже это выражение подходит не только при непредвиденных разрушениях.

Рекос старался не меньше. Он весь перемазался в смоле и стал почти таким же разноцветным, как сидящее рядом с ним существо. Как бы его сосед не решил, что над ним издеваются. Слишком уж забавно это смотрится. А когда он поймет, что засохшую смолу смыть с волос не так уж просто… Может предупредить его, пока не поздно? Хотя вряд ли он послушается – вон как хмурит брови.

А Эрик меня удивил. Он раскрашивает с закрытыми глазами! Медленно и постепенно, но ни разу не выйдя за контур! Как он это делает? Что это за секретный прием? Он может видеть сквозь веки? Не может быть! Он бы тогда не врезался в стены. Надо будет обязательно спросить у него об этом! Но сейчас лучше не буду отвлекать. Вдруг эта техника требует гигантской концентрации от макушки до хвоста? Хм… У него ведь нет хвоста… Ну да ладно…

Ада тоже старается. Вот как все аккуратно. Постойте-ка! Она меня обгоняет! Надо же как я отвлеклась! Все, хватит по сторонам смотреть – пора за работу!

Я едва успела все раскрасить к тому моменту, как Жозафина Ринатовна объявила, что занятие окончено:

– Дорисовать то, что не успели, будет вашим домашним заданием к завтрашнему дню, – успокоила учительница не уложившихся в срок.

Гатнир рядом со мной радостно закивал головой так, что с него едва не слетел шлем. На его контурном фрагменте блестели свежей смолой три Листика.

Моя работа тоже доделана еще не до конца. Раскрасить– то я раскрасила, а вот подписать не успела. Так что и у меня есть домашнее задание.

Глава 7. Новые знания

– Надо же! – воскликнул Рекос, едва мы вышли в коридор.

– Как здоровско-то! – не менее восторженно перебивал его Гатнир.

– Это самый лучший предмет! – вторил ему волкокрыл.

– Это самая лучшая учительница! – не отставал гном.

– Как хорошо оказывается учиться в Древесном!

– Как здорово, что мы живем на Древе!

Ребята окончательно разошлись и делились впечатлениями, перебивая друг друга:

– Ты бы видел, как я старался! – Рекос взлохматил разноцветные волосы.

– А я, смотрите, сколько нарисовал! – Гатнир горделиво продемонстрировал всем свой «шедевр».

– Ага, – согласилась с ним Ада. – И к завтрашнему дню нужно все остальное успеть доделать.

Ребята мгновенно затихли, осознавая эту информацию. Их только что радостные лица сменили выражение и заметно погрустнели. Я переглянулась с вампирессой:

– Мы вам поможем.

– Правда?! – волкокрыл и гном подскочили, мгновенно засверкав улыбками.

– Вы наши спасительницы! – затряс мою руку Рекос.

Я улыбнулась в ответ. Ну а как иначе? Как им не помочь? И если не мы, то кто?

– Кстати, Эрик, – обратилась я к эльфу, – Как ты только что рисовал с закрытыми глазами?

– Если вспомнить… – задумался он. – Когда я заболел пыльцовой ветрорью и меня поместили на лечение в изолятор, единственным моим развлечением были забытые кем-то из предыдущих больных карты Древа и контурные фрагменты. Мне удалось выпросить у врача нектарные краски, так что довольно продолжительное время я самостоятельно изучал листографию.

Я все же не совсем поняла, как он смог до механизма запомнить все это, чтобы не выходить за контуры. Сколько же он болел этой неизвестной мне болезнью?

Занятая разговором и размышлениями, я не заметила, что идущие впереди Ада и Гатнир нехотя посторонились, уступая кому-то дорогу. Будь я внимательнее, сразу заподозрила бы что что-то не так. Ведь где это видано, чтобы гном и вампиресса кого бы то ни было пропускали. Но я не придала этому значения. Поэтому, врезавшись в кого-то и приземлившись на собственный хвост, первой моей мыслью было то, что не помешало бы стукнуть того, кто позволил мне в себя врезаться. Но подняв глаза, я быстро поняла, что сама была недостаточно осторожна:

– Прошу прощения, – смущенно пробормотала я, поднимаясь на ноги не без помощи Рекоса.

Невысокий, едва ли с гнома, незнакомец с отблесками света на коричневой коже, который стоял передо мной, закутанный в длинный темный плащ, недовольно шевелил усиками, на которые был надвинут высокий цилиндр. Все в нем так и говорило моему шестому чувству, что лучше не связываться без жизненной на то необходимости. Я привыкла доверять своей интуиции, тем более даже Гатнир молчит в тряпочку, а это лишь подтверждает мои опасения.

– Ничего страшного, – прошипел в ответ усатый, и от его голоса у меня мурашки побежали по спине.

Он поправил монокль в правом глазу одной из четырех верхних конечностей и огляделся по сторонам. Я проследила за его взглядом. Прямо передо мной на полу лежал большой свиток, скрепленный красивой печатью. Это точно не мое, значит, его обронило это существо. Не задумываясь, я наклонилась и, подняв свиток, протянула его владельцу.

Подсознание отметило, что пергамент отозвался неожиданным теплом в моих пальцах, словно долго лежал на свету. Хотя для пытьного и потемневшего от времени свитка это было бы странно. Но мысль о солнечных ваннах не успела до конца сформироваться в моей голове – незнакомец быстро выхватил свиток из моих рук:

– Важный документ, – пояснил он тут же своим жутковатым голосом и, слегка кивнув на прощание, как ни в чем ни бывало возобновил свой путь по коридору.

– Кто этот тип? – едва дождавшись, пока существо отойдет хоть немного, поинтересовался Гатнир.

Похоже гном еле сдерживался, чтобы не высказать все, что думает, в плоскую физиономию «типа». Я лишь пожала плечами в ответ. А Ада решилась предположить:

– На студента не похож.

Это точно. Не знаю, почему именно так, но из всей массы всевозможных существ, находящихся в Древесном, студенты сразу выделялись своей манерой поведения. Взрослые же, будь они педагогами или нет, вели себя намного сдержанней. Быть может это было негласное правило Древесного – подавать пример подрастающему поколению? Неужели именно так должны вести себя древопасы, и есть ли вообще такие правила поведения? Ясно было совершенно точно только одно – недавний незнакомец абсолютно точно был взрослым.

– Значит преподаватель? – вздохнул волкокрыл.

– Не хочу у него учиться! – категорично покачал головой гном.

– Жуткий он какой-то, – согласилась я.

– Вряд ли нас будут спрашивать, – вампирша поджала губы.

– А мы не слишком задержались? – поинтересовался Эрик.

Он проснулся? Я быстро осмотрела коридор. Неизвестный преподаватель давно ушел, а кроме нас здесь никого не было. Почему? Куда все делись?

– Перемена уже закончилась… – догадался Рекос.

– Значит мы опоздали на лекцию? – не поверил Гатнир.

– Побежали скорее! – воскликнула я, и мы рванули к дрифту.

Но оказалось, что мы зря так спешили: хотя лекция и должна была уже идти полным ходом, в аудитории стоял такой же гвалт, как в столовой на большой перемене. Все занимались своими делами, а некоторые даже собирались уйти.

Я озадаченно прошла к свободным местам. Где же лектор? Как-то странно, что его нет.

– По крайней мере, мы можем потратить время с пользой, – мысли Ады похоже шли параллельно с моими собственными.

– Листография, – кивнула ей я.

Разумно ведь? Чем просидеть без дела столько времени, лучше займемся домашкой и освободим себе вечер. Я была преисполнена энтузиазмом. Ребята тоже оказались совсем не против такой идеи. Но только я полезла в сумку за контурными фрагментами и разноцветной смолой, как в аудиторию совершенно неожиданно ворвался слегка запыхавшийся тип с вытянутой мордой. Одет он был никогда до этого не виданный мною плащ, насколько я смогла понять, из шерсти. За ним что кто-то гонится?

Но, отдышавшись, новоприбывший обвел аудиторию своими большими глазами с длинными ресницами, широко улыбнулся и обратился к оглянувшимся на него существам:

– А вот и я! – заявил он, картинно взмахнув копытами. – Вы, конечно же, спросите «кто?». Вот спросите!

– Кто? – послушно просили несколько голосов.

– Конь в пальто! – сообщило это существо и довольно заржало.

Что ж, теперь я по крайней мере знаю, как называется этот странный плащ. Ну и расу этого общительного студента тоже.

Не могу припомнить его на Листопаде, да и на предыдущих предметах его не было.

– Какая у вас сейчас лекция? – поинтересовался конь, усаживаясь на кафедру.

Похоже он со старших курсов. Иначе бы знал наше расписание, верно?

– Мифософия, – недружно отозвались из аудитории.

– А, так вы первый курс! – воскликнул этот чудик, окончательно подтверждая мои догадки. – Сколько же вам предстоит узнать и рассказать мифов и легенд разных миров, вспомнить страшно!

– Мифов и легенд? – раздался презрительный голос Артельта. – То есть нам нужно будет просто рассказать о сотворении Древа Матерью-Природой и о создании ею эльфийской расы?

Я искренне огорчилась, что с этой лекции Артельта выгнать просто некому.

– Точно! – чему-то обрадовался конь. – Вот только еще нужно описать, как именно Мать-Природа сажала Древо в саду Мироздания и как создавала живых существ, начиная с Нижних Веток и заканчивая Верхними. Ведь, как известно, деревья растут снизу вверх, а не наоборот. И Древо тут не исключение. А, и еще нужно не забыть рассказать о легендарных приключениях Детей Матери-Природы. Их, насколько я помню, у нее 67. Ты сможешь рассказать о них?

Ничего себе сколько подробностей! Артельт стушевался, на его лице было явное недоумение. Эльфийка, так похожая на него, кажется, Дианика, судорожно пыталась посчитать что-то на пальцах.

– Жаль, – искренне огорчился обладатель пальто.

– Хорошо, что у Горного Духа нету детей, – тихо прогудел один из троллей, но конь его услышал:

– Детей у него, конечно, нет, – согласился он, – но нельзя забывать о братьях и сестрах! Мне особенно кажется важной роль самой младшей из них, Скальной Хранительницы. Ведь именно она подала Горному Духу идею создать разумных существ!

На физиономии тролля читалась напряженная работа мысли. Похоже он тщетно пытался выловить из закоулков своей памяти упомянутую героиню легенд.

Очень странно. Как этот тип, завалившийся к нам на лекцию, может знать легенды эльфов и троллей лучше, чем эти самые эльфы и тролли? Разве такое может быть? Мои размышления прервал влетевший в окно Винти:

– Профессор Брустиф, – пропищал он. – Вас вызывают на срочное совещание!

– Ты что не видишь – у меня лекция, – категорично ответил ему конь и покачал головой, отчего его грива распушилась. – Так им и передай!

Винти вздохнул и послушно улетел. А до меня не сразу дошло. Этот конь в пальто – профессор?! И сейчас он ведет лекцию?! Я была абсолютно уверена, что это какой-то старшекурсник! Получается он опоздал на собственное занятие? Да… А сейчас, сидя на кафедре, шутит о том, что присутствовать на срочных собраниях – дело для полных неудачников…Я ошарашенно почесала ухо. Совершенно не ожидала, что преподаватель, более того, профессор, может себя так вести! Ну, по крайней мере, это объясняет, почему он так хорошо знает легенды и мифы других рас – профессия обязывает. И все же…

Пока я отходила от шока, профессор Брустиф объявил начало викторины «Кто расскажет легенду, которую я не знаю». Каждый по очереди рассказывал миф или легенду своего народа, но конь каждый раз находил, что добавить и дополнить. Удивительно!

– Сколько же легенд вмещается в его голове? – пробормотал сидящий рядом со мной Рекос, когда уже около половины существ, находящихся в аудитории, попытали удачу в викторине.

Я внимательно посмотрела на профессора, который вдохновенно описывал ошарашенным кракозябам все величие их предков, спасших некогда родную Веточку от нашествия Тли. Голова у него и правда была большая. Интересно, это от того, что он так много знает или это норма для его расы?

– И вот тогда целых пять Миров были спасены! – закончил он, преисполненный гордостью то ли за кракозяб, о которых говорилось в легенде, то ли за себя, что смог правильно выговорить все имена и названия.

Тотоль и Мимиль восхищенно зааплодировали ему всеми своими конечностями. Надо же, как прониклись… Следующие на очереди стояли печально знакомые всем эльфы. Они все еще что-то отчаянно считали, перешептываясь и исписав мелким почерком пять пергаментов. Конь, похоже, сжалился над ними и сказал лишь, что спросит их на следующем занятии. Эльфы обрадовались, но тут же сбились и начали пересчитывать заново.

Пвины стали отвечать следующими. Они, как всегда, взялись за крылья и четким хором начали свой рассказ.

– И тогда появилось Первичное Яйцо, – щебетали они.

– А описать его можете? – заинтересовался профессор.

– Конечно, – пвины синхронно покачали хохолками. – Оно золотое с серебряными завихрениями, символизирующими каждый элемент Мирозданья.

– Завихрений, как мне память не изменяет, 158, – продолжил Брустиф. – Сможете рассказать о каждом из них?

Пвины пропищали что-то невнятное и резко опустили крылья, распустив круг. Похоже даже не решились перетруждать свой общий разум.

– Не можете? – опечалился конь. – Обидно…

Вот очередь и дошла до нашей группы. Гатнир поднялся из-за парты первым:

– Я расскажу о том, как Каменный Бог создал Первого Гнома, – начал он.

– Это я слышал, – кивнул ему конь-профессор. – Вы можете перечислить все материалы, которые понадобились при создании?

– А то! – тут же отозвался мой одногруппник. – Из гранита он сделал туловище, чтобы его создание было несокрушимо. Руки сделал из золота, чтобы Гном мог сотворить практически все что угодно. Ноги из базальта, чтобы он твердо стоял на своем, а голову из алмазной руды, чтобы всегда Гном знал, что сделать и как поступить. После этого он окатил его расплавленным железом, чтобы ничто не могло причинить ему вреда. А пока железо не застыло, он сделал ему глаза из фосфорита, чтобы видел Гном ночью, как днем. Опрыскал Каменный Бог Гнома водой из Священного Родника, и Первый Гном ожил.

– Постойте-ка, – воскликнул конь. – А как же сердце? Я точно помню, что…

– Это уже другая легенда, – хмуро оборвал его гном. Похоже, ему не хочется слушать замечания по поводу легенд его же народа.

– Которая? – словно не заметил его настроения Брустиф.

– О том, как племянница Каменного Бога, Рубина влюбилась в Первого Гнома, – величественно вещал Гатнир. – Но он не мог почувствовать того же, потому что в его груди был один лишь гранит. И тогда Каменный Бог сделал для него сердце из особого кристалла, названия которого не знает никто.

– Да, похоже так и было, – задумчиво согласился профессор. – Вот только племянницу звали Рудина. Я это точно помню.

Гатнир категорично не согласился, и у них завязался ожесточенный спор.

– Как можно сравнить рубин и руду? – возмущался Гатнир, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос. – Она же племянница самого Каменного Бога, значит и имя у нее соответствующее! Ее звали Рубина, а никакая не Рудина! И кто это вообще придумал?!

В конечном счете, они смогли сойтись на том, что это имя произносится немного иначе в разных гномьих родах.

– Просто кто-то картавый и говорить нормально не может, – тихо пробормотал Гатнир, уже сидя на своем месте.

Эрика конь пропустил, приписав его, по всей видимости, к другим эльфам, так что следующей стала Ада.

– Я знаю легенду о дочери графа Лукарда, матерью которой была человеческая женщина, – тихо проговорила она. – Имя ее неизвестно, так как его затмило прозвище – Кровавая графиня.

– Точно-точно, – закивал профессор Конь. – Будучи лишь наполовину вампиром, она совершенно не могла контролировать свой аппетит, что привело ее к изгнанию…

– Она отправилась в путешествие, чтобы научиться сдержанности, – продолжала Ада. – В легендах подробно описаны ее одежда в разные моменты жизни, так что я сделала несколько зарисовок.

Она достала из сумки довольно внушительную стопку пергаментов с эскизами.

– Это платья того времени, когда она еще была графиней, – вампиресса быстро перебирала пергаменты, показывая рисунки профессору. – А это платье с того самого бала, после которого ее изгнали.

– Подожди-ка, – прервал ее Брустиф. – У тебя тут не хватает рунической вязи вдоль подола. А ведь в легенде четко говорится об этом, когда Кровавая графиня убегает от разъяренных людей.

– И правда, – согласилась Ада, тут же исправляя ошибку.

– И вот здесь, – профессор подошел к нашей парте и сам стал смотреть эскизы. – Это ведь тот костюм, в котором она была, когда давала обет никогда больше не пить кровь?

– Да, – согласилась вампиресса.

– Тогда где капюшон? – удивился конь. – Тут точно должен быть капюшон! Она ведь потом притворялась мальчишкой-послушником, а без капюшона ее бы сразу разоблачили!

Таким образом он перебрал все эскизы Ады. Вампиресса, кажется, была очень довольна, хоть ей и приходилось постоянно что-то исправлять, а еще чаще добавлять некоторые детали.

Профессор похоже очень вдохновился этой Кровавой графиней, подкрепленной рисунками. Да так, что Рекос с большим интересом выслушал миф своего народа в исполнении коня.

– И только пройдя через все эти испытания, Гапфыр смог добыть крылья для своего народа…

Волкокрыл постоянно кивал и поддакивал, быстро записывая что-то на пергаменте. Судя по выражению его лица, с этого момента он стал гораздо патриотичнее.

Вот и моя очередь. Расскажу-ка я легенду в стихотворной форме, которую помогала выучить Фырчику для утренника в котосаде. Как бы странно это не было, но похоже, что профессор Брустиф знает абсолютно все легенды и мифы абсолютно всех народов, населяющих Древо. Интересно, что он добавит к моей?

– «О прекрасной, неповторимой и отважной Мурлыке Маурти, спасшей Белый Рассвет от Зеольного Заката», – пафосно сказала я название и, набрав побольше воздуха, начала рассказывать нараспев:

– Легенда есть одна на свете,

Ее все знают, даже дети –

Из уст передают в уста,

А вот о чем легенда та:

Давным-давно, но и не очень,

Война была и днем и ночью.

Кошарцы бились со врагом,

Единством защищая дом.

Враги – злодеи-псы прибыли,

Из неоткуда вдруг взялись.

Свои все силы ополчили

И мир захватывать взялись.

Но кошарийцы не сдавались

И вышли на тропу войны:

Но победить не получалось,

Ведь силы были все ж равны.

Но вот свалилось предсказанье:

Мол, битве этой, наконец,

За злой сей путь для покаянья

Два мира света ждет конец.

Кошарцы верить отказались,

Не прекращали той войны,

Но в то же время все боялись,

Что предсказатели правы.

Прошло 100 лет с начала боя,

Ряды редели там и тут,

И нет уж бравого настроя,

И не победы все уж ждут.

Забыто было предсказанье,

Но вот нашелся тот герой,

Решивший выполнить заданье –

Не убивать, а быть собой.

Мурлыка Маурти – кошарка,

Пошла с разведкой в стан врага.

Но мирозданье очень шатко,

О том не знала ведь она.

Кошарка в бой вступала смело,

Неся обиду на злых псов,

Но вот загвоздка, ведь умела

Она прощать своих врагов.

Один из псов – разведчик Турзик –

Был в плен захвачен, не убит,

Но непосильный взял он грузик,

За что и был жестоко бит.

Он рассказал, что все неправда,

Что вовсе и не злые псы.

Давным-давно мол и внезапно

Сломались Древние Весы.

Весы – не просто безделушка –

Они равняли зло с добром.

И штука вышла – не игрушка:

Смешалось все, и поделом.

Два мира врезались друг в друга:

Различны были прям во всем

И толь от страха, толь испуга

Соседей нарекли врагом.

Теперь прошел уж век с момента,

Когда сломались те Весы:

Война войной и незаметно

Окошерилися все псы.

Два мира, некогда различных,

Теперь сливались меж собой:

И вовсе не без целей личных

Один проглатывал другой!

И нет уж смысла воевать,

Ведь скоро псы совсем исчезнут,

И что теперь уже скрывать,

Мир кошарийцев скоро треснет.

Такая учесть ждет два мира,

Такая вот беда пришла:

Все в предсказании правдиво

И кара все же снизошла.

Я абсолютно уверена, что воспитательница Фырчика, Котисия Котеевна поставила бы мне за такое выражение мяф! А может даже мяф с хвостиком! Я краем глаза решила посмотреть на реакцию сидящих поблизости студентов. Все слушали так внимательно, что я едва не сбилась! Кракозябы восхищенно хлопали глазами, тролли задумчиво чесали друг у друга в затылках. Даже эльфы отвлеклись от своих бессмысленных подсчетов и навострили уши в мою сторону. Ада взволнованно теребила прядь волос участливо хмурящегося во сне Эрика. Даже Гатнир согласно кивал на некоторых моментах. Только Рекос, не поднимая головы, продолжал что-то строчить на пергаменте.

– В раздумьях Маурти Мурлыка,

Кошар задумчиво молчит.

Но шиты вовсе не из фрыка,

А в душах героизм горит.

Поспорив и почти подравшись,

Решили судьбы изменить:

Ведь сразу и без боя сдавшись,

Никто не сможет победить.

Я перевела дыхание, но только собралась продолжить, как голос профессора меня перебил:

– Подумать только! – воскликнул он. Я непроизвольно прижала уши к голове. Неужели я где-то так сильно ошиблась?

– Подумать только! – повторил он снова. – Кошарийская легенда, появившаяся как раз в момент потери связи с миром «Кис»! Это просто невероятно! Какая удача! – он подскочил ко мне. – Вы должны… Нет! Вы просто обязаны! Обязаны написать всю эту легенду к следующему же занятию! Да-да, в письменном виде! И еще обязательно всю дополнительную информацию! Начиная от погодных условий и заканчивая тем, сколько раз герои останавливались на привал во время путешествия! И одежда! – он указал на эскизы Ады. – Самые мелкие подробности очень важны! Это такое значимое событие для всего Древа! – он радостно подбежал к кафедре, словно, не находя себе места. – Подумать только! Мир «Кис», который выбыл из списка Легальных почти на три века! Подумать только…

Мне оставалось только ошарашенно хлопать глазами. Что все это значит? В письменном виде ВСЮ легенду? Да еще с дополнениями? Он издевается что ли?! Я так сильно похожа на мяукающую библиотеку?! Кто ж знал, что он так отреагирует на легенду, которую в котосадике учат? А если б я решилась рассказывать о Великих Коше и Мяке? А их детях? Да мне пришлось бы одну жизнь потратить на то, чтобы описать только их одежду, а про погоду я вообще молчу. Какая погода может быть на острове Хвоста? Вот именно, что самая всевозможная! Она там меняется, как наряды у Шерстинды! И это к следующему занятию? А оно когда? Я посмотрела в расписание. Вот мурть…

– Ну, увидимся на семинаре, – взмахнул копытом Брустиф. – Я итак вас задержал. Все поняли домашнее задание?

Невнятного бубнежа существ-студентов о том, что ни о какой домашке, кроме моей и эльфийской, он не упоминал, конь в пальто благополучно не услышал, первым выскочив из аудитории.

– Ничего себе, – удивленно вздохнула Ада, пока все ошарашенно поднимались со своих мест. – Все учителя в Древесном такие странные?

– У каждого свои кузнечики в голове… – пробормотал Эрик в полу– опустевшей аудитории.

– Если б только кузнечики, – качнул головой гном, направляясь к выходу.

– Кстати, Гатнир, – отвлеклась я от своих тяжелых дум. – Я не знала, что ты можешь видеть в темноте.

– А я и не могу, – пожал он плечами в ответ, – Первый Гном выменял свои волшебные глаза у Сторожа Гротов на алмазные амулеты для своей жены. Каменный Бог на тот момент уже удалился на покой, так что новые глаза ему сделал его младший сын – Пещерник. А они никак не могли сравниться с глазами из фосфорита – утерянного материала.

– Надо же! – вместе со мной удивилась Ада и продолжила в полголоса. – Я тоже не вижу в темноте, оттого и боюсь ее. Кровавая графиня, о которой я рассказывала – основательница моего рода. Именно она придумала, чтобы люди сами сдавали понемногу крови для нас, вампиров. А так как она была наполовину человеком, все ее способности были лишь частью настоящих. Так что наш род намного ближе к людям, чем другие.

– Эльфы никогда не видели в темноте, – слегка улыбнулся Эрик, отдав команду дрифту. – Мы совсем не ночные существа. Хотя магически одаренные могут использовать свои силы для этого.

Это что получается – я одна во всей группе вижу в темноте? Хотя еще есть Рекос. Я посмотрела на волкокрыла, прижимающего к груди исписанные листы пергамента.

– Представляешь! – тут же начал он, заметив мой взгляд. – Этот профессор рассказал утерянную легенду о Крылатом Лохматике! Мы даже не знали, как его звали на самом деле! А ведь это он добыл нашей стае крылья!

Теперь понятно, почему он так строчил. Похоже будет рассказывать своему народу легенду о своем же народе.

– А в темноте я вижу только при хоть каком-нибудь освещении, – рассмеялся он. – Больше ориентируюсь на запахи. Этого достаточно, чтобы не врезаться в деревья.

Сколько же нового я узнала за один только день! И не только о Древе и всем мироздании в целом. Я узнала о своих одногруппниках, быть может, стала лучше их понимать. Все же с ними так весело и интересно.

– А ты, Мяура, видишь в темноте? – поинтересовалась Ада.

– Да, – кивнула я ей. – Считается, что когда-то давно, когда Второго Солнца еще не было…