Текст книги "Приключения чёрной таксы"

Автор книги: Анна Никольская-Эксели

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 10

Спасение утопающих

Карловы Вары… Об их чудодейственных источниках известно всему миру. Пан Кнедлик настоятельно рекомендовал: «Поезжайте на пару недель: отдохнёте, полечитесь, развеетесь, в конце концов!».

Смена обстановки в самом деле благотворно действовала на мальчика. Удивительно, но он больше не жаловался на постоянные головные боли, был весел, энергичен и розовощёк.

Всю неделю Кристофер под надзором врача посещал процедуры. Жемчужные, вихревые и йодные ванны, грязелечение, душ Шарко, подводный массаж, парафиновые компрессы, сауна… Такому лечению мог позавидовать бы и тот, кто боится докторов как огня!

Небосвод продырявила горстка звёзд. Белая луна, как сиротка, молчаливо плыла по небу. Левретка дрыхла, прилежно посапывая во сне.

– На прогулку? – Николас вопросительно взглянул на Ладу.

Такса одобрительно завиляла хвостом.

– Что ж, пойдём вдвоём.

На улице было удивительно тихо. Лишь деревья шелестели листьями да бессмысленно ворковали голуби. Хотя кто их знает? Может быть, голуби вкладывали в своё воркование какой-то тайный смысл?

Николас и Лада медленно двигались вверх по реке Тёпле, как древние рыбы по ступеням эволюции. Каждый думал о своём. Незаметно цепочка домов оборвалась, редкие фонари светили тускло. Даже голуби пропали, остался один телеграфный столб. Расписавшись у его подножия, такса обогнала хозяина и заглянула ему в глаза: «А не пора ли домой?».

Николас огляделся:

– Ты слышишь?

Лада навострила уши. Из темноты доносились приглушённые звуки – невдалеке кто-то тихонько плакал. Николас, не раздумывая, направился к берегу.

Сначала они увидели огромную тень на стене. Её облупившаяся штукатурка трещинами напоминала древнюю старуху. Шагнув в темноту, Лада заметила на берегу человека. Длинный охотничий плащ, ботфорты – незнакомец походил на мумию, готовую кинуться в погоню за расхитителями гробниц. В руке мумия бесстрастно сжимала котёнка. Бедолага пытался вырваться, но то была железная хватка – крепкая и надёжная. На земле возле мучителя лежал мяукающий мешок – намерения негодяя были очевидны. Мумия то окунала, то вытаскивала котёнка из воды – работал незнакомец профессионально, с огоньком. Гигантская тень на стене колыхалась, вторя его движениям.

– Котят топишь? – только и спросил Николас.

– Топлю, – только и ответил тот.

– Зачем?

– Чисто из старческого каприза.

– Отпусти их.

– Мои кошки, хочу – топлю, хочу – нет, – сказала мумия.

– Сколько ты за них хочешь?

– Двести! – не растерялся предприимчивый злодей.

– Вот деньги, неси сюда мешок.

Получив вознаграждение, человек осмотрел купюры и, удостоверившись в их подлинности, лихо заковылял прочь.

– Неужели тебе ни капли их не жаль? – окликнул его Николас.

Незнакомец обернулся:

– Так ведь они, считай, не жильцы: слепые, лысые; утопишь, только всем лучше сделаешь. С какой стороны ни посмотри – поступок, за который не стыдно. А таких, как ты… – на всякий случай мумия отошла на безопасное расстояние, – я ненавижу! Как увижу праведного богатея, прямо с души воротит! – последняя фраза была достойным завершающим штрихом к портрету.

Гнаться за негодяем было бессмысленно, и такса ограничилась сердитым рычанием.

Николас с Ладой на поводке тихонько вошёл в номер. Раскрыв мешок, он бережно, один за другим вынул на свет трёх маленьких котят.

Не помня себя от страха, малыши тряслись и плотнее жались друг к другу. Казалось, жизни в них было не больше, чем в меховых варежках.

Тонкие рёбрышки торчали из-под кожи, покрытой редкой тёмной шерстью. Один был крупнее других и, похоже, смелее – это ему пришлось искупаться в холодной воде. Принюхиваясь, котёнок подполз ближе к Ладе, приняв её за маму. Крепко прижавшись бочком, он уткнулся слепой мордочкой в собачий живот, да так и замер.

Николас укутал новорождённых тёплым пледом.

– Ух, ты, котята! – щурясь от яркого света, в комнату вошёл сонный Кристофер. – Откуда?

Позади с заспанной физиономией семенила левретка.

– Забрали у одного плохого человека! – весело отрапортовал сэр Николас. Самым неожиданным образом преобразившись в матушку-хозяйку, он достал из мини-бара пакетик молока, юркнул на кухню и загремел оттуда посудой.

– Хорошие, – одобрительно кивнул Кристофер, поглаживая котят.

Здоровячок довольно зафыркал: «Фру-фру-фру», – и попытался встать. На ходу его пошатывало, и он походил на маленького толстого пьянчужку на кривых ножках. Фру-Фру старался шагать как следует. Передние лапки маршировали бодро, поднимаясь высоко, словно он ими барабанил. А задние, отставая, тащились сами по себе до тех пор, пока малыш не растянулся на пузе.

– Откуда тут взялись кошки? – проскрежетала левретка, не разжимая челюстей.

– Понюхай, как они восхитительно пахнут! – сказала такса.

– Нюхать кошек без противогаза? Я всегда считала Николаса далеко не подлецом, но зачем же тащить в дом кошек? Откуда они вообще взялись?

– Мы родились вчера ночью, – тоненько пропищал Фру-Фру. – Но нас забрали от мамы.

– Слепые, а разговаривают! – удивилась левретка. – Какой крепыш! Даю лапу на отсечение, когда он вырастет, будет чуть поменьше молодого бегемота.

Фру-Фру оскалил в улыбке беззубый рот и заурчал, нежно покусывая руку Криса. Малышам льстило всеобщее внимание – котята вообще очень чувствительны к лести: любят, чтобы их тискали, ласкали и баловали. А ещё просто обожают, когда всячески намекают, что они самые лучшие, красивые и замечательные коты на всём белом свете.

Николас вернулся с чашкой тёплого молока и пипеткой. Взяв самого маленького на руки, он с энтузиазмом принялся его кормить. Котёнок мяукал и с жадностью сосал импровизированную соску.

– Ну ты и Мяфа! – рассмеялся Кристофер.

– Очередной кошачьей мафии нам в доме только не хватало! – негодовала левретка. – Кошка, что карликовый тигр: любит мышей, покровительствует людям и ненавидит собак!

Третий котёнок испуганно юркнул под плед.

– Не бойся, экий ты бережливец! Напугал тебя злодей? Пап, давай их оставим!

– Можем и оставить, – согласился отец. – А ты, сынок, на будущее имей в виду: зло вообще-то слабее добра. Разрушать и губить слабых куда легче, чем созидать и защищать. Такие дела.

– Значит, если добро сильнее, то оно обязательно победит зло?

– Рано или поздно, но добро всегда побеждает. А сейчас шагом марш в постель!

Наевшись, котята повеселели, немного поползали, позёвывая и помахивая задранными кверху хвостами, и заснули.

– А взрослые кошки, они что едят? – спросила левретка, снова укладываясь в кровать.

– Подошвы от ботинок, – сказала такса.

«Дзы-ынь!» – раздался вдруг резкий звук. «Дзы-ынь! Дзы-ынь!»

Чернышёва вскочила с постели и оторопело глянула на тумбочку. На ней стоял старинный телефон на гнутых львиных ножках. Телефон звонил визгливо, совсем не по-львиному.

– Ты чего?

– Он не может звонить, – чуть слышно прошептала Лада. – Я сама видела, как Николас отключил его на ночь.

Левретка залезла под кровать и проверила розетку:

– Выключен…

– Это он. Он меня нашёл… – Ладу сковал знакомый страх. Похожий на чёрного земляного червя без глаз и сострадания, он выполз из глубины, чтобы утащить её под землю.

– Брось! – отмахнулась левретка и беспечно взяла трубку. – Алло, кто это? Алло, вы будете говорить?

– Только не с тобой, идиотка. Позови подругу, живо! – прошипел кто-то.

Холодный заплесневелый воздух вдруг стал наполнять тёмную комнату.

– Вам кого надо, дядя? Имя, фамилия?

– Ладу Чернышёву…

От неожиданности левретка выронила трубку и медленно обернулась.

– Это тебя…

На ватных лапах такса подошла к телефону.

– Что вам надо? – сказала она голосом, ничего не имеющим общего с её собственным.

– Слушай внимательно и запоминай, – словно с того света, прошептал кто-то. – Завтра вы должны быть в замке. Не вернётесь вовремя – мальчишка умрёт.

ГЛАВА 11

Жестокий розыгрыш

Звёзды, словно прибитые гвоздями, застыли в ночном небе. За окном всё гукала и никак не смолкала какая-то птица. Левретка сидела на стуле и болтала левой лапой. В принципе, можно было поболтать обеими, но не хотелось усложнять. Всё и так было запутано:

– Как ты намерена оказаться дома уже завтра?

– Не знаю. Но завтра мы просто обязаны быть в Лондоне – от этого зависит жизнь Кристофера, – в горле першило, словно туда напихали старой ваты.

– Кто-то над нами издевается, а ты веришь во всю эту чушь!

– Но как ты объяснишь, откуда этот кто-то знает моё имя?

– Быть может, у него большие уши и он подслушал. Или рентген в голове, и с его помощью он читает чужие мысли на расстоянии.

– Мне шестое чувство подсказывает: это не пустые угрозы. Надо срочно возвращаться!

– Значит, моё шестое чувство совсем перестало работать, хоть в ремонт его неси! Только позволь спросить: КАК? Как ты собираешься заставить Николаса уехать, не окончив лечения?

Чернышёва молчала.

– Заморочки дождём с неба сыплются! А мы их подбираем увлечённо и по карманам рассовываем. Может, просто мы их с чем-то путаем? Кому расскажи, что за последний месяц произошло – не поверят! – не унималась левретка. – Сказка про волшебника Изумрудного города и то правдоподобнее!

Лада не слушала причитаний подруги – она сосредоточенно смотрела сквозь оконное стекло в темноту. Слова незнакомца с жужжанием кружились в голове, как мухи, застрявшие между рамами.

– Я знаю, что делать.

– Алло! Это ты, дорогой? Как давно не слышала твой голос! Я безумно соскучилась!

– Послушай, Элизабет, мы же вчера с тобой разговаривали…

– Ах да! Я и запамятовала, такая рассеянная! Как ваши дела? Как сынок себя чувствует? – здорово подражая голосу мадам Стивенсон, щебетал Гарри.

– Всё хорошо, Лизи. Кристоферу намного лучше. Честно говоря, мы с доктором диву даёмся: результаты просто потрясающие!

– Замечательно! Так рада ср-рышать, – внезапно негритёнок сорвался на бас.

– Элизабет, с тобой всё в порядке? Мне твой голос что-то не нравится.

Лада, сидевшая рядом с хозяином, в испуге прикусила губу.

– Кхе-кхе, – откашлялась фальшивая Элизабет. – Знаешь, любимый, я простудилась, но ничего страшного. Только знобит всё время и есть совсем не хочется. Но ты не волнуйся – отдыхай, развлекайся. Обо мне не думай.

– Уверена? Как голова? Ты хорошо спишь?

– Голова не болит. Только в висках что-то тикает всё время: «Тик-тик, тик-так». А сплю нормально: два раза в день минут по пятнадцать.

Николаса доводы супруги не убедили:

– Температуру измеряли?

– Температура нормальная, сорок градусов. Не переживай, котик.

– Сорок?! Элизабет, немедленно отправляйся в постель. Пусть Мари срочно вызывает доктора Герценштубе. Мы вылетаем первым же рейсом.

– Прошу, не надо!

– Завтра вечером мы будем дома. Береги себя, родная.

С тяжёлым сердцем ступали собаки на паркет родного замка. Предчувствие, что обман вот-вот раскроется, их не покидало. Но всё же это было не главным, что тяготило подруг. Кто же всё-таки звонил им? И главное – для чего? Лада всё время думала об этом, и в конце концов в голове юной мисс Марпл созрел фантастический план.

– Дорогой, что случилось? – навстречу выбежала взволнованная миссис Стивенсон.

– Лизи, тебе следует оставаться в постели! – Николас обнял супругу. – Как ты себя чувствуешь?

– Всё в порядке, а что такое? Почему вы так рано и без предупреждения? Я бы послала в аэропорт Роджера…

– Мамочка! – из такси выскочил Кристофер. Обхватив мать за ноги, он уткнулся ей в юбку и затих.

Не ожидая такой бури эмоций от обыкновенно замкнутого сына, Элизабет оторопела:

– Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит?

– Началось… – тихонько протянула левретка и для отвода глаз принялась насвистывать себе под нос что-то бравурное.

– Разве ты не больна? – у Николаса был озадаченный вид.

– Я что, так плохо выгляжу?

– В том-то и дело, что выглядишь ты превосходно. Возможно, мой вопрос покажется странным, но… Ты мне звонила вчера ночью?

– Нет, котик.

– Кажется, я начинаю понимать… – посуровел Николас. – Нас разыграли. Весьма жестоко разыграли…

– С приездом, сэр, – Бэрримор появился бесшумно, как тень. Прищуренные выцветшие глаза его блестели. Ладу передёрнуло – на секунду ей показалось, что, глядя на неё, Альбинос ухмыльнулся. – Мы вас не ждали…

ГЛАВА 12

Шок и муки совести

– Осторожно! Ты мне на хвост наступила!

– Прости, тут в темноте чёрт ногу сломит.

Была глубокая ночь. Все разумные существа уже давно спали. Луна зияла в небе бледной дырой, освещая замшелые стены Восточной башни.

– Странное место этот сад! – Собакевич озиралась с опаской. – Зачем ты меня сюда притащила?

Лада сама толком не знала, что они делают здесь среди ночи, но собачий нюх и послание Франта в пражском ресторане настойчиво подсказывали: в Восточной башне скрыта какая-то тайна.

Подруги беззвучно пробирались к башне. Трава насквозь пропиталась вчерашним дождём и неприятно холодила животы. Но, как они ни спешили, ощущения движения не появлялось. Ночью сад казался бескрайним оазисом, затерянным глубоко в пустыне.

Башенные окна зияли, точно дыры в зубах людоеда. Ни единого звука не доносилось из старого чрева башни – хозяин как будто спал.

– К двери! – шёпотом скомандовала такса.

Собаки легли на животы и поползли через залитую лунным светом тропинку – им не хватало лишь боевой раскраски и портупеи.

Сколоченная из четырёх толстых досок дверь оказалась гораздо крепче, чем выглядела со стороны. Ни задвижки, ни скважины – её словно нарисовали на старом холсте. На уровне человеческих глаз было встроено круглое оконце. Вскарабкавшись по левреткиной спине, Лада заглянула внутрь, но окно оказалось зашторенным.

– Ничего не видно, – спрыгнув, такса тщательно обнюхала дверь и всё вокруг. На всякий случай заглянула под коврик. – Странно, здесь как будто давно никого не было…

– Слышишь? – насторожилась левретка.

Сад был окутан мраком. Луна резко очерчивала листья дубов. Кругом стояла глухая, глубокая тишина, но Лада явственно почувствовала: рядом кто-то был. И этот кто-топрятался в сумраке, затаив дыхание.

Такса напряглась и вся превратилась в слух. Казалось, вот-вот кто-тоуслышит удары её сердца. Не двигаясь, с помощью одного только нюха она стала обшаривать сад. Воздух вокруг напряжённо заколыхался. Тяжёлый, неповоротливый запах плеснул в нос грязной волной – он сочился плесенью и холодом. А ещё – абсолютной уверенностью в том, что в глубине сада затаилось чудовище. Атмосфера дышала такой ненавистью, что хотелось скорее бежать отсюда!

– Страшновато! – пискнула левретка.

Сквозь листву пробилась тонкая струйка лунного света. Какой-то неясный силуэт проступил тотчас из мрака там, где темнота сгущалась в плотный комок. Кто-тобыл низкого роста, коренастый, похожий на мешок с картошкой – бросили его здесь и забыли. Или на животное… Большая собака?

Словно распутывая клубок нити, вместо сгустка черноты Лада стала различать более чёткие очертания. Похоже на человеческое тело, обезображенное чьей-то злой волей: капюшон свешивался на лицо, мертвенно белая кожа горла болталась до самой земли, из-под чёрного балахона выглядывали костлявые ступни… На секунду Лада вновь увидела этобезобразное лицо. Она почувствовала, будто из её тела высасывают всё содержимое:

– Теперь ты мне веришь?

– Верю! Но лучше бы ты соврала…

Вдруг до собачьих ушей донёсся тихий, невнятный бубнёж. Находясь в каких-нибудь пятнадцати футах от девочек, карлик смотрел на них в упор, шепча что-то похожее на заклинание.

– Прощай! – завопила вдруг Юлька, обнимая подругу. – Знай, мы не зря прожили эту короткую, но интересную жизнь!

Бубнёж нарастал, превращаясь в стенания.

Лада зажмурилась, приготовившись к самому худшему:

«Лишь бы поскорее всё кончилось!»

Раздался громкий треск, словно две сотни мамонтов одновременно прыгнули на льдину. Что-то вспыхнуло ярким пламенем, на долю секунды озарив весь сад.

– Мамочки! – где-то рядом заорала левретка.

Бросаясь на собственный страх, как на амбразуру, Чернышёва отчаянно распахнула глаза.

Карлик исчез.

– И чего мы добились, скажи на милость? – левретка с остервенением поедала утиные консервы. – Вечно ты лезешь в какие-нибудь тёмные истории! Вечно кого-то спасаешь! Всё, с меня хватит! Я завтра же, прямо с утра, отправляюсь на консервный завод. С тобой или без тебя – это уже детали!

– Подожди минутку. Не ты ли недавно говорила, что не желаешь возвращаться домой? Ты хотела шикарной жизни и приключений, а теперь в кусты?

– И этоты называешь приключениями?! Всюду карлики злобные с ненормальными кошками бегают, звонки с того света. Один Бэрримор чего стоит! Да здесь монстр на монстре сидит и монстром стыдливо прикрывается!

– Ты права, это целиком и полностью моя вина, что мы очутились в собачьих шкурах. Но ведь я делаю всё, чтобы как-то выкрутиться! Мы должны помогать друг другу, что бы ни случилось, мы же друзья.

Юлька демонстративно отвернулась в угол и разглядывала в нём какую-то маленькую паутинку.

– Знаешь, а я ведь тебе завидую, – вдруг сказала она.

– Мне? – удивилась Лада. – Мне?!

– Мы всю жизнь с тобой вместе, чуть ли не с пелёнок. Люди волей-неволей нас сравнивают, и всегда не в мою пользу. Я же простейшую задачку без твоей помощи решить не могу! Пол в классе самостоятельно вымыть не способна, в слове «мяч» по три ошибки делаю. А ты мне всё время помогаешь. Думаешь, мне приятно, да? – Юлькины глаза блестели из-под насупленных бровей.

Лада не знала, обижаться ей или обратить всё в шутку.

– А потом меня превратили в длинноногую левретку, и в Англию я поехала вместе с тобой. Мы вдруг стали равны, понимаешь?

– Ну да… – обескураженно кивнула Лада.

– Но как-то утром, по-моему в прошлую среду, я вдруг поняла: вся эта роскошь – мишура. Я ведь как думала? Будет дом большой, модная одежда – стану я самой счастливой на свете! И вот странно, всё это у меня теперь есть, но счастья что-то не ощущается. Тоска только, – Юлька шмыгнула носом. – Знаешь, я просто поняла, что людям и воздушные замки надоедают, если в них ничего не менять. Если, по сути, они пусты, – левретка походила на несчастного зверька, у которого отрубили пушистый хвост. – Я хочу домой…

Лада обняла подругу.

– Не грусти, ты ещё, в сущности, ребёнок. А все маленькие дети – большие эгоисты.

– Да нет никаких детей и нет никаких взрослых! Есть люди с разными размерами души.И, как оказалось, у меня она не больше напёрстка.

Левретка умолкла. Едва уловимая влага расходилась по комнате волнами.

– Знаешь, а ведь я сама тебе завидую, – сказала вдруг Лада. – Всегда хотела быть такой же гибкой и иметь чертовское чувство юмора… Кажется, всё дело в нас самих. Стоит поверить в себя, и сразу увидишь: мир вокруг изменится. Я тебя очень люблю. И не только я, твои родители, друзья…

– Правда? – встрепенулась Юлька. – А за что? – распухший от слёз розовый нос сделался на пару размеров больше.

– Любовь – штука добровольная, – улыбнулась такса. – Объяснениям не подлежит.

ГЛАВА 13

Фризби – потому что собаки любят иг-гать

Самочувствие Криса снова резко ухудшилось. Целую неделю мальчик пролежал в постели. Доктор Герценштубе был озабочен:

– Болезнь прогрессирует. Странно, ведь улучшение было налицо…

Кристофер стал замкнутым и раздражительным. Однажды он даже замахнулся на Ладу, когда та принесла в зубах подросшего Бережливца – любимчика домочадцев. Увидав котёнка, Кристофер снайперски метнул в таксу тапком.

Что и говорить, о побеге не стоило и думать. Увеселительные поездки в город прекратились, пробраться сквозь денно и нощно охраняемые ворота казалось невозможным. Спасение было где-то рядом – только лапу протяни, а ты бессилен что-либо предпринять… Оставалось ждать удобного случая.

И однажды он представился.

– Мы едем на конкурс «Гордость Великобритании»! – торжественно объявила за завтраком миссис Стивенсон.

– Что за конкурс? – осведомился Николас, отрываясь от утренней газеты.

– Чемпионат по фризби. Проще говоря, по ловле тарелок среди особо мелких собак. Это потрясающее зрелище! В прошлом году…

– Дорогая, – перебил супругу Николас. – Ты уверена, что Кристоферу можноехать?

– Ну, разумеется! Доктор Герценштубе рекомендовал Крису чаще бывать на свежем воздухе. А бедняжка третью неделю дальше сада ни ногой! Это маленькое приключение пойдёт ему только на пользу. Сынок, ты хочешь поехать?

– Мне всё равно, – уткнувшись в тарелку с овсяными хлопьями, отозвался мальчик.

День выдался на редкость жарким и солнечным. Сидя в вагоне лондонской электрички, Лада смотрела в окно. Железнодорожная линия, неестественно прямая, будто проведённая по линейке, бежала мимо холмов. Они напоминали исполинских такс – присели на корточки, пригрелись и задремали.

– Эх, отличный был шанс удрать с вокзала! – расстраивалась левретка.

– Только не теперь, – отозвалась такса, – мы не можем бросить Кристофера.

– Но ведь никто не знает, когда он поправится!

– Значит, будем ждать. В том, что Крис выздоровеет, я ни капельки не сомневаюсь.

Золотистые лучи делили бескрайний изумрудный стадион пополам: правая половина – на солнце, левая – в полупрозрачных сумерках. Все разумные существа подались налево, спрятавшись в тень.

– Это чемпионат по фризби или международный конкурс двойников Юлии Собакевич? – левретка озадаченно озиралась.

Друзей окружали сотни одинаковых гладких серых спин. Компания просто тонула в густой толпе левреток! Овчарок, пуделей, чи-хуа-хуа, болонок и прочих вокруг не наблюдалось.

Изнывая от жары, левретки лежали в траве в ожидании начала конкурса. Хозяева заботливо поили любимцев из бутылочек – за утро собаки наверняка вылакали стофутовый бассейн воды! Более жаростойкие слонялись в прекрасном настроении и обнюхивались по всем собачьим правилам. В знак дружбы они расписывались на одном столбике, сплетничали о хозяевах, спорили о вреде сухого корма и травили анекдоты.

– Спарки, а этот слышал? Заходит собака на почту, берёт бланк для телеграммы и пишет: «Гав, гав, гав, гав, гав, гав». Почтальон читает текст и говорит: «В телеграмме только шесть слов. Вы можете добавить ещё одно за ту же цену». Собака думает, перечитывает текст, шевеля губами: «Гав… гав… гав… Нет, тогда ерунда какая-то получается!»

Неожиданно на Ладу с разлёту накинулся какой-то широкогрудый леврет.

– Эй, ты! Вали отсюда подобру-поздорову, это мой куст! – зарычал незнакомец.

Недолго думая, находчивая такса бухнулась на спину и задрала кверху лапки:

– Простите меня, я не знала! А если вы не в курсе, то лежачего не бьют!

Пёс недоумённо обнюхал странную таксу, отошёл в сторонку и расписался на злосчастном кусте: «Миру – мир».

– Маркизик, ко мне! – позвала его старушенция в вуали, и леврет, смущённо попрощавшись, был таков.

– Похоже, у тебя появился поклонник, – хихикнула Юлька. – Извините, – вежливо обратилась она к рядом стоящей левретке с зелёным бантом на шее. – Не подскажете, по какому поводу столь грандиозное собрание?

Левретка грациозно повернула голову и смерила Юльку надменным взглядом. У собачки была неприятная мордочка с брезгливым выражением и на удивление голубыми глазами.

– Кажется, я не по адресу, – на секунду смешалась Собакевич. – А впрочем, дорогуша, вы не находите, что моя новая серая тушь делает глаза необыкновенно глубокими и прекрасными? Почти, как у вас… – Юлька быстро-быстро заморгала.

От такой наглости левретка, по-видимому королевских кровей, громко фыркнула. Но и фыркнула она удивительно элегантно, точно совершив подвиг, который войдёт в анналы истории.

– Великолепный ответ! – восхитилась Юлька. – В точку и как лаконично!

– Не приставай, – пихнула её в бок Лада.

Но было поздно: красотка подняла на Юльку небесные глаза и молвила с достоинством:

– С твоими манерами, нахалка, прямая дорога в зоомагазин!

– Насчёт нахалки-с повремените-с! – тут же отразила Собакевич. – Промежду прочим, ваш зелёный бант – кричащее уродство.

– Да знаешь ли ты, с кем говоришь?! – взвилась левретка. – Я Анна Мария Генриетта фон Ляйпцигшпиц! Да-да, ты не ослышалась. Я – «Мисс хвост-2010»! Лучший представитель породы 2009 года! Острая морда, прозрачные уши, отвислый хвост, линия верха с выпуклой поясницей и опущенным крупом, плечелопаточный угол открытый, длина черепной коробки в половину длины головы, шерсть короткая, масть одноцветная – мои пропорции идеальны! – задыхаясь, окончила мисс Хвост.

– Как это впечатляет! Особенно длина черепной коробки. А вы ужасная аристократка! Я сбоку-то из-за угла на вас всё смотрела: в вашей морде нет ни тени наивности и простодушия, знаете ли вы это?

– Ты все ещё зде-есь? – щегольски растягивая слова, поинтересовалась мисс Хвост. – Дворняжка и есть дворняжка!

Вокруг спорщиц уже собирались собаки. Навострив уши, они хихикали.

– Поменьше снобизма, милейшая! – обиделась Юлька. – Родословная родословной, но я же не лечу вас терминами о бесконтактных антицеллюлитных программах, основанных на физике малых разрядов. Господа, здесь есть люди с медицинским образованием? Если мисс Хвост-2010 организовать пересадку головного мозга, мир станет добрее?

Собачья публика весело залаяла на разные голоса.

Похоже, словесная дуэль увенчалась успехом менее породистой Собакевич. Голубоглазка закусила губу и отвернулась.

– Да ладно дуться! – примирительно сказала Юлька. – Бант у тебя что надо! Я нарочно сказала, что уродский, чтобы тебя позлить.

Но мисс Хвост продолжать светскую пикировку не желала.

– Какая пошлость с утра выяснять отношения с братьями нашими меньшими, – с досадой на саму себя проворчала Юлька.

– Пгошу внимания! – провозгласил картавый голос динамика. – Пгосим конкугсантов пгойти в пятый сектог. Уважаемые згители, по окончании обязательной пгоггаммы вас ждет кгасочное шоу. Вы увидите пагад собак гедких погод, конкугс «Сыгое яйцо», флайбол, фгистайл, костюмигованный бал, а также сможете пгинять участие в собачьих бегах за механическим зайцем с тотализатогом. Фгизби, потому что все собаки любят иггать!

Миссис Стивенсон направилась к трибунам. Кристофер безучастно плёлся следом – окружающее действо ничуть его не трогало.

В пятом секторе всё было готово к старту. Конкурсантов собралось ровнёхонько пятьдесят и ни хвостом меньше. Левретки, поджарые и натренированные, в красных жилетах с порядковым номером на спине выстроились в ряд. Глаза их светились радостью и азартом, хвосты виляли от удовольствия. Это были опытные конкурсанты – лучшие собаки, прошедшие отборочные турниры по всей Великобритании. В ловкости и быстроте реакции равных им не было!

Юлька свысока взирала на сородичей:

– Будь я на их месте, ни за что бы не стала участвовать в подобной клоунаде! Чтобы я прыгала за пластиковыми тарелками? Увольте!

– А по-моему, тебе самой туда очень хочется, – улыбнулась Лада.

Включился микрофон:

– Пгиветствую участников Чемпионата по фгизби сгеди левгеток! Спогтсмены выступают в двух тугах: мини-дистанции и «свободном полёте». В туге «свободного полёта» команда может выполнить любой тгюк без огганичений вгемени под свою музыку. Засчитываются только тгюки, пги котогых «пчёлка» поймана. Счёт ведётся по шкале от 1 до 10. Фгизби, потому что все собаки любят иггать!

Соревнования начались. Участник под номером «1» – светло-серый, коренастый леврет – замер в ожидании команды хозяина. Рядом с ним стоял тощий парень лет двадцати и судорожно сжимал «пчёлку» в руках. Раздался гонг, и тарелка со свистом взмыла вверх. Она медленно летела по неопределённой траектории, здорово напоминая дичь. Пёс разбежался, оттолкнулся от земли задними лапами и, как птица, взмыл в небо. Зрители не успели и глазом моргнуть – тарелка оказалась в зубах у леврета.

– Браво, Ричард! – вскричала публика.

Снова прозвучал гонг, все «пчёлки» были также с успехом пойманы.

– «9», «9», «10», «9», «9», «10», – блестящий гезультат! – прокомментировал динамик.

Ричард радостно залаял, но хозяин вдруг замахнулся на него поводком и оттащил в сторону. Нервный юноша остался недоволен результатом.

Следующей выступала крохотная левретка по кличке Кони. Собачка выглядела очень напуганной.

– Господа, Кони – наша самая юная участница. Поддегжите её! – попросил картавый динамик, и трибуны взревели, стараясь подбодрить бедную Кони.

Левретка затряслась ещё больше и спряталась под широкой юбкой хозяйки. Девушка безуспешно пыталась выманить бедолагу наружу. В жюри зашептались. Наконец Кони была вытащена на свет божий за хвост. Хозяйка принялась крутить «пчёлкой» у её морды – бесполезно. Засунуть тарелку в пасть тоже не удавалось – Кони испуганно пятилась.

Ни на что не надеясь, хозяйка слегка подбросила «пчёлку» вверх и – о чудо! – невероятно, но Кони посмотрела ей вслед и медленно потрусила за добычей. Недоверчиво обнюхав упавшую наземь тарелку, она брезгливо взяла её в зубы и неторопливо вернулась к хозяйке. Ликуя, девушка запрыгала на одной ножке, но сама Кони более прыгать отказалась. Конкурсанты под номером «2» покинули площадку под ободряющие аплодисменты зрителей.

– Ничего-ничего, – расслышала Чернышёва слова хозяйки. – Зато ты у меня самая красивая!

Остальные конкурсанты привели публику в полнейший восторг. Блестящий бег, фантастические захваты в прыжках с переворотом, всевозможные трюки, несомненно, доставляли радость и самим конкурсантам.

– Смотри! Твоя мисс Хвост! – изумилась Лада. Чего-чего, а предположить, что холёная левретка будет участвовать в ловле «пчёлок», такса никак не могла.

– Во-первых, не моя! – фыркнула Юлька. – А во-вторых… – она не договорила, уставившись на Анну Марию Генриетту фон Ляйпцигшпиц.

А посмотреть было на что. Таких красивых прыжков не демонстрировал ещё никто! Её прыжки походили на волшебный полёт махаона. Легко, словно луковая шелуха, мисс Хвост взмывала за «пчёлкой», и та неизменно оказывалась в её белоснежных зубах.

– «10», «10», «10», «10», «10», «10»! Потгясающе! Какой агтистизм, какая ггация! Да, номег «50» сегодня оказался счастливым для обладательницы титула «Мисс Хвост-2010». Никто не посмеет сказать, что кгасота единственное достоинство Анны Магии! – пел дифирамбы динамик.

Левретка победоносно оглядывала ликующие трибуны. Заметив Юльку, она, не скрывая издёвки, послала ей воздушный поцелуй. Непоколебимая морда хищно улыбалась.

– Моё терпение кончилось! – тихо прорычала Собакевич и стала протискиваться к выходу.

– Куда?! – Элизабет растерянно смотрела ей вслед.

Похоже, Юльке стало невыносимо наблюдать за триумфом соперницы, и она решила покинуть стадион.

Но не тут-то было. Левретка, минуя ограждения, двинула в пятый сектор, где стояла довольная собою мисс Хвост. Оскорбление жгло Юлькино гордое сердце. Всё было гадко, но гаже всего было то, что Юлька даже не могла соперничать с мисс Хвост на равных. Как ни крути, а в душе она всё ещё оставалась человеком.

– Что пгоисходит? Чья это собака? – надрывался динамик.