Текст книги "Приключения чёрной таксы"

Автор книги: Анна Никольская-Эксели

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 7

Слишком короткая улица

– Почему ты меня не предупредила? – левретка сердито сопела носом. – И про сон ничего не сказала!

– Я не была уверена, что получится сбежать. И Фране из сна я поначалу не поверила. Пока Гарри не подтвердил, что такой адрес действительно существует. Наша остановка, выходим!

Собаки выскочили из автобуса.

– Куда теперь? – левретка машинально озиралась по сторонам.

– До паба «Элефант», свернём направо, и мы на месте. Времени у нас в обрез!

– И что мы будем делать, когда найдём дом № 17?

– Посмотрим. В любом случае информацию, переданную Франей, стоит проверить.

Время шло, а пресловутый «Элефант» никак не находился. Пошёл дождь и мало-помалу выкрасил тротуар в пепельный цвет. Ладе уже казалось, что здания потеряли форму, деревья поблёкли, прохожие утратили живые чувства и смешались в серую массу.

– По городу слоняется десять миллионов человек, – досадовала она, – а дорогу спросить совершенно не у кого!

– Этот поиск бессмысленный, как кончик огурца, – левретка остановилась. – Надо возвращаться.

– Могу я вам помочь?

Подруги оглянулись – позади, поигрывая мускулами, стоял поджарый серый леврет.

– Меня зовут Чарли, – галантно представился незнакомец.

– Что это ещё за собакоподобный комик? – прошептала Юлька и почему-то покраснела.

– Знаете, кажется, мы заблудились, – скоро заговорила такса. – Мы ищем дом № 17 по улице Липовой, он где-то рядом с пабом «Элефант».

– «Элефанта» здесь давно нет, но я знаю, где находится то, что вы ищете. Если позволите, я вас провожу, – предложил Чарли и смущённо взглянул на Юльку.

– Не представляете, как вы нас выручите! – обрадовалась Лада.

Леврет был чертовски красив. Особенно бросались в глаза его безупречной формы уши, стоявшие торчком.

– Ему бы работать супермоделью в рекламе ушей, – съязвила левретка.

– Если это не любовь, тогда в твоих жилах течёт томатный сок…

– Чтобы я – в этого? – вспыхнула Собакевич, тщетно стараясь придать морде равнодушие.

– Мы пришли, – объявил Чарли, когда целую вечность спустя, они добрались до места назначения.

Назвать улицу Липовую улицей как-то язык не поворачивался – такой узенькой и короткой она была. Тут и там валялся бумажный мусор, мостовую сплошь покрывали выбоины.

«Липовая, 16» – гласила табличка на обветшалом здании – последнем на этой крохотной улочке. Плоское гладкое строение без балконов и эркеров напоминало спичечный коробок.

– А где же дом № 17?

– Судя по всему, такого здесь просто нет, – виновато ответил Чарли.

– Неужели я ошиблась? – Лада понуро опустила голову.

– Не всегда следует верить тому, что снится, – назидательно сказала левретка. – Надо возвращаться. Чарли, вы не могли бы проводить нас до Ока Лондона? А то боюсь, мы снова заблудимся.

На набережной вовсю сияли фонари и иллюминация. Яркие блики отражались в неспешных водах Темзы, настраивая прохожих на праздничный лад. Народу прибавилось. Белоснежный лимузин стоял на парковке, как ни в чём не бывало.

– Что ж, спасибо, Чарли, – делая большие паузы, сказала левретка.

– Мы бы не могли увидеться вновь, в более приятной обстановке? – Чарли заглянул ей в глаза. – Знакомство наше было столь сумбурно…

– О’кей, запоминайте адрес…

– Я непременно найду вас, – пообещал Чарли.

– Смотрите, Кристофер! – воскликнула Лада. – Чует моё сердце, сейчас что-то будет…

Такса пристально всматривалась в быстро приближающуюся к ним фигурку. Мальчик был явно не в себе: волосы растрёпаны, костюмчик нараспашку, опухшее лицо… За ним, сверкая глазами, бежал запыхавшийся Гарри. В душе чем-то острым кольнула совесть.

Кристофер подошёл к собакам, остановился и молча уставился на беглянок.

«Сейчас он будет нас бить!» – подумала такса, памятуя об их первой экстравагантной встрече.

Немая сцена явно затягивалась. Лада судорожно сглотнула: «Или утопит в Темзе…»

– Наконец-то вы нашлись! – чуть слышно прошептал Кристофер и заплакал.

ГЛАВА 8

Тайные послания

Замок уснул, словно сотни молчунов, вооружившись бесшумными пылесосами, собрали по дому все звуки. Тишину нарушал только скрежет сверчков в саду.

Лада встала с постели и на цыпочках подкралась к двери.

– Конспирируешься? Опять что-то затеяла? – Юлька всю неделю старательно придиралась к Ладе.

– Отлично, никого нет! – просияла такса. – Слушай внимательно: сейчас мы пойдём в спальню Кристофера и прочтём книгу. Времени мало, до возвращения Стивенсонов часа два, не больше.

– Погоди, какая ещё книга? – не поняла Собакевич.

– Про Отку и Франтишку! Думаю, между ними и нами непременно должна быть какая-то связь. Возможно, если мы прочтём сказку до конца, то узнаем, как найти мадам Кортни!

– У тебя не голова, а небесная канцелярия! – восхитилась Юлька.

Собаки юркнули в коридор и беззвучно подкрались к спальне Кристофера. Такса уткнулась носом в угол двери: пахло исключительно Кристофером.

– Всё в порядке.

Встав на задние лапы, левретка нажала на ручку – дверь неслышно отворилась.

При свете ночника комната показалась огромной. Детская кровать да небольшой столик – лишь бледные сумерки заполняли собой пустующее пространство. Но, привыкнув к тусклому освещению, собаки с изумлением обнаружили, что по двум стенам детской от пола до потолка тянутся стеллажи, доверху забитые книгами.

– И как мы будем искать среди этого мегаархива? – левретка круглыми глазами осматривала полки.

– По запаху! Любимая книга Кристофера должна пахнуть им сильнее, чем остальные. И потом, высоко она лежать не должна – Крис не дотянется, если захочет перечитать.

Собаки принялись обнюхивать уходящие под потолок стеллажи. Собакевич то и дело чихала, плевалась и демонстрировала неудовольствие происходящим. Чернышёва наоборот, отнеслась к делу серьёзно, методически обнюхивая полку за полкой.

– Я забила мамонта! – наконец воскликнула Юлька.

Она держала в зубах огромную серую книгу. Среди ярких соседок та выглядела тихоней, однако размеры её впечатляли.

– Это не сказка, а всемирный телефонный справочник!

– «Приключения Отки и Франтишки». Она! Читай, а я покараулю у дверей, – сердце Лады не отпускал липкий страх. Нехорошее предчувствие гнездилось в нём уже несколько дней.

Юлька положила книгу на столик перед ночником, устроилась поудобней и медленно, со вкусом начала чтение.

– Быстрее! – интуиция подсказывала: задерживаться здесь не стоит.

– Читаю как могу, – огрызнулась левретка.

Каждую страницу Собакевич перелистывала так, словно отдирала скотч от бумаги. Происходило это с интервалом в добрых пять минут – такими темпами она бы закончила к Рождеству.

– Давай я сама! – не вытерпев, такса выхватила книгу у подруги.

Это была история о них. Точнее, о двух чешских девочках, которых злая фея Мортни превратила в собак. История повторялась точь-в-точь, за исключением мелких деталей и географических названий. Такса читала, и перед глазами вставали эпизоды из прошлого, словно память была сосудом, из которого она на ощупь выуживала нужные воспоминания.

Раздался телефонный звонок. Резкий звук, от которого содрогнулась душа. Чернышёва уставилась на ярко-зелёный пластмассовый телефон. Это был ИГРУШЕЧНЫЙ телефон. Он не мог звонить в принципе. Но телефон трезвонил требовательно и мерзко, как помешанный, как трубящий в предчувствии гибели слон.

– Надо ответить. Кто-нибудь из слуг может услышать, – медленно, на ватных лапах, такса подошла к телефону и взяла трубку: – Хэлло.

– Й зн кт т…

Она почувствовала, что сжимает в лапе кусок льда. Лада попыталась в уме перевести речь собеседника на человеческий язык, но не смогла вычленить из этого бормотания ничего вразумительного.

– Что вы сказали?

– Йа зна кт ты! – голос в трубке был ужасно далёким, словно кто-то страшный на другом конце света шептал в воротник пальто. Телефонную линию забивали помехи. – Й прд з тбй! – что-то кошмарное, валило из трубки прямо в ухо. Звуки отдавались в голове эхом, точно доносились из параллельного мира.

– Не понимаю… – голос застрял в одеревеневшем горле. Такса почувствовала, что превращается в улитку, у которой отобрали домик.

– Я приду за тобой, – явственно расслышала она.

Испуганное воображение рисовало портрет кого-то, кто питается падалью, сгнившими отбросами и пьёт кровь свежеубиенных такс.

– Постойте, но… – сказала она частым гудкам.

Тот, кто был по ту сторону линии, повесил трубку. Повесил так, что сделалось ещё страшнее. Лада ошарашенно смотрела на телефон.

Так и чудилось, что сейчас кто-нибудь перезвонит и всё объяснит.

– Кто это? – спросила левретка.

– Он сказал, что знает, кто я, и придёт за мной…

– Час от часу не легче. Нужно сматываться! Хорошо воспитанные девочки долго в гостях не засиживаются, – Юлька бодро двинула к выходу.

– Не так быстро, родные мои!

Пряча в уголках рта довольную усмешку, у дверей стояла Бисти.

– Ты что, следишь за нами? – зарычала левретка.

– Собаки видят мир носом, а кошки – ушами, – улыбнулась Бисти. – А я-то переживаю, кто это в спальне Кристофера хозяйничает? Дай, думаю, проверю – вдруг воры? Смотри-ка, книжки читаете…

Бисти подошла к столику с таким видом, словно ехала по красной дорожке, восседая на белом слоне:

– Решили узнать, что будет дальше? – ласково молвила кошка. – Да вы просто пешки в игре мистера Бэрримора! И уж поверьте, он – настоящий мастер тонкой дипломатической интриги. Талейран ничто в сравнении с ним! – кошка осеклась, осознав, что сболтнула лишнего.

– А ну рассказывай, какие козни плетёт твой хозяин? – Юлька шагнула на Бисти. – Не то порву тебя на ремни!

Оценив угрозу, кошка попятилась, но вдруг остановилась и заорала во всё горло. Это был душераздирающий вопль. Самый беспробудный соня выскочил бы из забытья, услышав нечто подобное!

Собаки рванули к выходу, но…

На их пути, словно грибы после дождя, выросли длинные ноги. На пороге стоял Бэрримор.

Лицо Альбиноса напоминало морское дно – мёртвое и безмолвное. Он бесстрастно достал из кармана носовой платок и элегантно высморкался:

– Отпусти их, Бисти, ещё не время…

Завтракали в небе. В иллюминаторе слева до самого горизонта сверкало бликами море.

Самолёт плавно снижался. Чехия казалась маленькой и рыжей от обилия, словно игрушечных, черепичных крыш.

– Как в сказках Андерсена! – восхитилась Юлька.

Компания остановилась в уютном семейном отеле в центре Праги – на Вацлавской площади и отправилась обедать в местный ресторанчик.

Пока Николас с Кристофером изучали меню величиной с доску для серфинга, официант преподнёс гостям презент от шеф-повара. На гигантской тарелке лежала устрица, изящно политая красным соусом. Устрице было грустно – её одиночество скрашивал только листик мяты.

На первое был подан французский суп-пюре из трюфелей. Отведав его, Лада ощутила на языке концентрированный вкус удовольствия.

На второе принесли традиционный чешский гуляш с кнедликами, сервированный по-королевски, – на глубоком блюде под серебряным колпаком. Левретка тотчас требовательно уставилась на маленького хозяина. Через минуту собакам принесли то же самое..

Обед венчало крем-брюле с горячим шоколадом и жареным миндалём. Наевшись до отвала, собаки еле выкарабкались из-за импровизированного стола.

– Вам понравился обед? – с натренированной улыбкой поинтересовался метрдотель.

– Всё было очень вкусно, – поблагодарил Николас.

– У нас есть традиция – при желании гости могут оставить слова признательности заведению. Если вам будет угодно… – вместе со счётом он положил на стол визитную карточку ресторана.

– С удовольствием, – улыбнулся Николас и что-то быстро застрочил на визитке.

В холле ресторана висел триптих в роскошных багетных рамах. Но вместо картин в них красовались отзывы посетителей на английском, японском, чешском, русском… Лада с любопытством разглядывала занятные «полотна».

– Франтишка, нам пора! – хозяева уже оделись и стояли у выхода.

Лада обернулась на зов Николаса, но вдруг краешком глаза заметила то, что заставило задрожать её сердце. На крохотной коричневой карточке, приколотой у краешка багета, корявым почерком, словно кто-то держал ручку впервые в жизни, по-русски было написано:

От неожиданности Чернышёва просто в пол вросла.

«Не может быть… Что это, совпадение? А „Восточная башня“ здесь при чём?..» – такса принюхалась. От клочка картона доносился еле уловимый родной запах.

ГЛАВА 9

Загадка пана Кнедлика

В ожидании встречи с писателем Кристофер не спал всю ночь. От переживаний мальчик даже отказался позавтракать. Несколько раз он переодевался, не в силах решить, что надеть: костюм-тройку с галстуком или комбинезон и кепку в форме носа таксы. Посоветовавшись с отцом, он выбрал первое.

Сели в такси. Счастливый господин Солнце сиял вовсю. По залитому синевой небу тянулись тонкие, словно проведенные кистью, ниточки облаков, тут и там вспарываемые готическими шпилями. Необычайное количество собак, разодетых в пёстрые жилеты, с хозяевами на поводке фланировали по тротуарам.

– Липовая, 17, пожалуйста, – буднично обратился к шофёру Николас.

«ЛИПОВАЯ, 17?!»

В Ладу плеснуло горячей волной.

«Вот оно! В сны всё-таки надо верить!»

– Слышала? – возбуждённо затявкала левретка. – Как же мы сразу не догадались?

– Я знала, Франт не мог меня обмануть, даже во сне! – возликовала Лада. – Гонза Кнедлик – тот, кто нам нужен.

Дом пана Кнедлика разыскался сразу. На фоне типичного пригорода умопомрачительное здание само выросло перед глазами. Жилище детского писателя походило на квадратный арбуз – продукт генной инженерии. В ультра-модерновом доме, обшитом светло– и тёмно-зелёным металлосайдингом, двери и ставни были выкрашены в цвет арбузной мякоти. В густом, запущенном саду росли старые деревья, топорща ветки, как кораллы на дне океана. Невдалеке на лохматом газоне торчала мраморная статуя какого-то типа из греческой мифологии. Невнятной породы пёс вяло, не веря в себя, патрулировал пространство перед домом. Существо это было крайне робкое и застенчивое. Даже по собственному саду он передвигался бледной тенью.

Завидев гостей, пёс преобразился. С крайне сосредоточенной мордой он подбежал к незнакомцам и обнюхал их ботинки. Одной лапы у собаки не хватало, но пёс так ловко передвигался на трёх, что это нисколько не бросалось в глаза.

– Кого я вижу! – грянул глубокий бас. – Господин Стивенсон, если не ошибаюсь?

С крыльца, утопая в улыбке, спускался пан Кнедлик. Милая фамилия ничуть не шла этому человеку. Это был не детский писатель, а качок с горой мускулов, на которых вот-вот треснет по швам халат. Шея пана Кнедлика была толщиной с грудную клетку мужчины средних лет, а руки – каждая с ляжку обычного человека.

– Спасибо, что согласились с нами встретиться, – Николас протянул писателю руку и тут же пожалел об этом. Тот сотрясал беднягу добрую минуту. Вместе с рукой трясся и сэр Николас.

– А это маленький Кри-истофер? – прогремел, будто в трубу, гигант и показал Кристоферу огромную козу. – У-тю-тю. Люблю ребятишек!

Мальчик вяло улыбнулся.

– Проходите, чувствуйте себя как дома! – насвистывая, Гонза повёл гостей в дом.

Внутри писательское жилище выглядело так, словно целый взвод сапёров-лилипутов хорошенько заминировал его, а потом рванул все детонаторы сразу. Повсюду были навалены муравейники бумаг, газет и журналов. Книги валялись на полу вперемежку с грязными чашками, тарелками и носками.

Хозяин провёл гостей в рабочий кабинет. Когда-то здесь было очень красиво: роскошная мебель, рояль, медвежья шкура на полу – всё покрывал толстый слой пыли. Хрустальные пепельницы были забиты окурками, на столе, заваленном исписанными страницами, как усталое животное, дремала старенькая печатная машинка.

– М-да… Если бы здесь провели финальную игру чемпионата мира по футболу, кавардак был бы поменьше, – шепнула Юлька.

– С некоторых пор я без прислуги, одному тяжело управляться, – извинился перед гостями пан Кнедлик.

Разговаривал он, выставив подбородок вперёд, но в гиганте не чувствовалось ни спеси, ни стремления повелевать окружающими. Он принадлежал к универсальному типу людей, которые запросто сходятся с кем угодно. Гонза опустился в рабочее кресло.

– Сами видите, я переживаю не лучшие времена, – вооружившись циркулем, начал он. – Пора популярности и славы давно прошла. Писать не могу – то порядок мыслей с ног на голову, то доводы выводам не соответствуют. В общем, почиваю на лаврах. Да ещё и куча родственников, которым постоянно что-то надо от богатого дядюшки. Но я не жалуюсь. Гораздо лучше дать себя разорить легкомысленному племяннику, чем дать себя прокормить брюзгливому дедушке. Я, кстати, пишу завещание и уже практически написал его. Оставлю всё отечеству и человечеству, – Гонза грустно рассмеялся. – Вы уж простите меня за пессимизм. Вот вы, сэр Николас, можете назвать навскидку три современных детских книжки? Кроме «Гарри Поттера», разумеется.

Николас задумался: ничего в голову не приходило.

– Вот видите! Что у сегодняшних детей популярно? – писатель неистово жестикулировал. – Аватар, человек-паук, роботы-трансформеры! Их же от мониторов за уши не оттащишь! Двадцать первый век – самое технократичное столетие истории, а я понятия не имею, какой кнопкой на калькуляторе извлечь квадратный корень из 365. Того и гляди, отстану от жизни, как от поезда, – Гонза бросил взгляд на свою печатную машинку.

– Что поделаешь, так мир устроен, – пожал плечами Николас. – Памятники ставятся всему, что наименее памятно…

– Вот ответьте, – не унимался Кнедлик, – куда исчезли сказки Андерсена? Куда пропали Бременские музыканты, Мэри Поппинс, наконец Золушка? Дети этого не читают – у них есть Интернет и компьютерные игры. И это, заметьте, не только в Чехии. Картина одинаковая везде – одинаковая до постных выражений на детских лицах.

Сэр Николас с серьёзным видом слушал не на шутку разошедшегося писателя. В номинации «Старательное выслушивание чужих речей» он занял бы первое место.

– Между старыми сказками и теперешними – бездна невероятной глубины, – Гонза нервно тыкал циркулем в левую ладонь. – Для меня писать сейчас – всё равно, что двигаться в час пик против движения. Сижу взаперти уже несколько месяцев, испортил тонну бумаги, а ничего путного написать больше не могу. Обычно люди пытаются убежать от скуки, а я хочу влезть в неё по самые уши, – Гонза замолчал, уставившись на свои гигантские пальцы.

Николас смиренно поднял глаза к потолку, дожидаясь, пока тот проведёт ревизию всех десяти пальцев, одного за другим. Разговор явно принимал не то русло, которого ожидал мистер Стивенсон.

– Наверное, обратили внимание, что пёс у меня трёхлапый? Пришёл как-то домой с прогулки, а вместо лапы: кровавое месиво. Кто-то взял и отстрелил ему ногу. А какая необходимость калечить собаку? Он послушный, ни разу никого не укусил. От того, что ударишь его или лапу изуродуешь, ничего не поимеешь. Но такой беспричинной жестокости в мире целые горы. Мне не понять, вам не понять, а она существует… – Кнедлик вздохнул. – Простите, ради Бога, – вдруг опомнился он. – У меня теперь нечасто гости бывают. Так что вас привело ко мне?

– Пан Кнедлик, я писал вам, что Кристофер увлечён вашими книгами. Вы, разумеется, в курсе ситуации… – Николас многозначительно посмотрел на писателя.

– Да-да, конечно, – тот понимающе кивнул.

– Пан Кнедлик, – неожиданно прервал отца Кристофер. – А вы разве не узнаёте собак?

– Собак? – Кнедлик рассеянно уставился на Ладу с Юлькой.

Николас несколько раз кашлянул.

– Ах как я сразу не сообразил! Это же Франтишка и Отка!

– Уверены? – казалось, мальчик не верит ни единому его слову.

– Знаешь, Крис, у меня зрение слабое, – в подтверждение своих слов Кнедлик нацепил очки и внимательно осмотрел собак. – Отка, иди скорее ко мне!

Юлька с готовностью подбежала к Гонзе и завиляла хвостом, словно встретила старого приятеля. Кристофер повеселел:

– Так значит, вы писали именно про этих собак? Значит, это всё правда?

Кнедлик посмотрел на Николаса, словно ища подсказки.

– Знаешь, – медленно, взвешивая каждое слово, начал он, – в профессии под названием «Сказочник», как и в любой другой, есть своя тайна. Настоящий сказочник никак не может открыть её читателю – ведь тогда пропадёт всё волшебство. Но тебе я отвечу честно: всё в этом мире выглядит не совсем так, как есть на самом деле. Твои собаки – настоящие потому, что они по-настоящему любят тебя. Неважно, как их зовут, какой они породы, главное – чувство, которое ты пробудил в их душе. А души у них живые. Сказочных можно насочинять сколько угодно, но это всего лишь иллюзия, декорации из папье-маше. Нужно ценить того, кто с тобою рядом.

– Пан Кнедлик, вы только не бойтесь, мне необходимо с вами поговорить, – дождавшись ухода хозяев, они отправились осматривать сад, – заговорила Лада. Она попыталась сказать это как можно тише, чтобы писателя не спугнуть.

Гонза вздрогнул, ища глазами источник звука. Никого, кроме таксы, левретки и медвежьей шкуры в кабинете не было. Сообразив, что владелец шкуры мёртв, он удивлённо уставился на собак.

– Выслушайте и не перебивайте, – левретка взяла ситуацию в свои лапы. – История длинная, а времени у нас мало. Изложу вкратце основные факты.

Шокированный писатель кивнул. Ладины догадки оказались верными: Кнедлик понимал собачий язык. Похоже, он был одним из тех, кого Гарри называл особенными.

Юлька рассказала сказочнику историю своих приключений, начав с Собачьего Собора и закончив сегодняшним днём. Писатель лишь изредка протирал глаза, словно желая убедиться, не галлюцинация ли это.

– Теперь понимаете, почему мы обращаемся к вам за помощью? Вы наша единственная надежда! Если не расскажете, где искать мадам Кортни, мы пропали! – для пущей убедительности левретка пустила одинокую слезу.

– Дайте прийти в себя, – забрав побольше воздуха в широкий грудной ящик, выдавил Гонза. Похоже, рассказ левретки казался ему полнейшей белибердой.

– В любую минуту могут вернуться хозяева! Если вам что-то известно о мадам Кортни, рассказывайте скорее!

– Но я не знаю никакой мадам Кортни.

Такого подруги не ожидали никак.

– А книга! – завопила Юлька. – В ней фигурирует некая мадам Мортни – вылитая наша!

– Книга – плод моего воображения. Это всего лишь совпадение, случайность, – сказал Кнедлик, будто констатировал факт, известный любому гуманоиду на земле.

– Пан Кнедлик, ну что вам стоит нам помочь? Неужели вам действительно ничего не известно?

Лада совершенно обалдела от такого поворота событий. И это ещё слабо сказано. Бессилие рыбы, завёрнутой в целлофан и запертой в холодильнике, – вот что она чувствовала.

В комнату вошли Николас с сыном:

– Пан Кнедлик, мы можем помочь вашей собаке. У меня есть хороший ветеринар. Он сделает протез для бедняги.

– Чудесно! – облегчённо выдохнул Гонза обрадовавшись появлению людей. – Не желаете ли отобедать? Я, признаться, очень люблю готовить. Специально к вашему приходу я смастерил картофельные кнедлики и гуляш. И для собак у меня найдётся еда. Поесть самому и не накормить собаку – чистый эгоизм!

Проводив Стивенсонов в столовую, хозяин повёл собак на кухню. Как ни в чём не бывало, он достал из холодильника собачьи консервы, вытряхнул их в миски и немного подогрел в микроволновке:

– Не деликатес, но есть можно.

– Нам от вас ничего не нужно! – заявила Юлька. – Кроме информации.

– Повторяю, нужной вам информацией я не обладаю. Всё же попробуйте еду, – с особым ударением произнёс Кнедлик, – не пожалеете. Приятного аппетита!

– Может, он отравить нас удумал? – левретка подозрительно принюхалась.

«И всё-таки он что-то знает… – Лада отчётливо это чувствовала, как чувствуют камушек, попавший в обувь. – Уж слишком демонстративным выглядело его безразличие. Слишком быстро выпаливались заготовленные фразы. Думай, Лада, думай! Чутью не нужны факты и доказательства».

– Постой-ка! – такса вдруг замерла, не дожевав. – Ну, конечно: «То, что ты ищешь, точно лежит в холодильнике, только не у тёти Веры…»

– Что? Какой холодильник?

– О котором говорил господин Аглик во сне!

Собаки снизу вверх оглядели гигантский холодильник Кнедлика, размерами и цветом похожий на айсберг. В этой махине с лёгкостью разместилась бы провизия на три месяца вперёд. Металлическая ручка в виде клавиши блестела вне пределов собачьей досягаемости.

– Как откроем? – призадумалась Юлька.

Облокотившись о дверцу, Лада встала на задние лапы. – Залазь, – скомандовала она.

Кряхтя Юлька вскарабкалась на подругу и широко расставила лапы, пытаясь обрести баланс.

– Собралась прыгать с парашютом? Открывай быстрее, ты увесистая!

Левретка дотянулась до ручки и что есть силы надавила.

– Есть! – дверца открылась, и Юлька чуть не грохнулась вниз, но вовремя удержалась. – Что мы ищем?

– Тщательно осматривай всё, что там есть, – отозвалась снизу Лада.

– У меня внутри сильнейший разброд и шатания. Не знаю, с чего начинать.

– С чего хочешь, только быстрее! – взмолилась такса.

– Да, дорогой Ватсон, задачка не из легких, – обратилась левретка к банану, одиноко лежащему на нижней полке. Банан молчал. – Помидоры-огурцы нам не интересны. Обезжиренное молоко, упаковка йогуртов, большой кусок сыра с плесенью, банки собачьих консервов, недоеденная четвертинка пиццы…

– Постой, что ещё за консервы? Прочитай, что написано на банке.

Юлька изогнулась и с головой залезла в холодильник.

– Темно: плохо видно. Написано по-английски, а что – не разберу… Так-с, состав: говядина высшего сорта, говядина первого сорта, свинина полужирная, белок, крахмал, соль, смесь специй. Ничего себе! – присвистнула левретка. – Хорошие какие консервы!

– Читай дальше!

– Где я остановилась? – Собакевич нравилось стоять лапами на плечах у подруги. – Срок годности – 12.12.2012 г. Изготовитель: Лондонский экспериментальный завод собачьего питания. Олд-стрит, 1, Лондон, Великобритания.

– Посмотри, что на обороте.

Юлька носом развернула банку: «Консервы для собак „Кортни“. Накорми собаку вкусно и попробуй сам!»

– Эврика! – возликовала Лада. – Слезай, теперь мы её точно найдём!