Текст книги "Семейные узы. Смятение чувств"
Автор книги: Анна Мария Альварес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Глава 17
Это была уже вторая ночь, которую Элена проводила без сна. Ее беспокоили мысли о будущем Эду. Сумеет ли он полностью восстановиться? Сможет ли вообще ходить? Не дай Бог, ему придется пережить то же, что пережил Паулу, сын Мигела!..
Она гнала от себя эти дурные мысли и старалась уснуть, но ей также мешали шумы, доносившиеся с улицы и с лестничной площадки. Несколько раз хлопнула дверь в квартире Паскоала, и Элена подумала, что там, вероятно, разворачивается какая-то своя драма. Она давно уже догадывалась, чем на самом деле занимается Капиту, и с ужасом ждала, что эта мина замедленного действия когда-нибудь рванет. Не исключено, что это случилось именно сейчас.
Элена, однако, ошиблась. Дверь у Паскоала хлопала потому, что Эма посылала его сначала за лекарством к соседке снизу, потом у нее сломался аппарат для измерения давления, и она послала мужа к соседке сверху. Паскоал принес ей тонометр от соседки, но давление оказалось слишком высоким, Эма испугалась, что у нее осталась только одна таблетка и этого может не хватить ей до утра.
– А вдруг давление не упадет, что мы будем делать тогда? – изводила она Паскоала. – Может, ты сейчас сходишь в дежурную аптеку?
– Ну почему же не упадет? Ты подожди немного, таблетка еще не подействовала, – терпеливо отвечал он. – Я бы пошел, но Бруну может проснуться, а ты сейчас больна…
– Да, я болею, а наша дочка где-то шляется, – ворчала Эма, которую в тот момент все раздражало. – Ты же отец, поговори с ней, пусть поменяет работу и сидит дома по вечерам!
– Но днем же она учится, – отвечал Паскоал уже на пределе спокойствия. – Ты забыла? Капиту не может бросить работу, ей надо обеспечивать себя и сына.
– Господи, и почему ей так не везет! – причитала Эма. – Хоть бы она поскорее вышла замуж за какого-нибудь состоятельного мужчину. Ты говорил, что видел ее как-то в парке вместе с сыном Мигела. Не знаешь, у них это серьезно?
– Не знаю, – пожал плечами Паскоал. – Мигел сам спрашивал меня об этом. Он считает, что его сын всерьез влюбился в нашу дочку. Они несколько раз встречались, но у Капиту почти не остается времени для свиданий. Так она будто бы сказала самому Паулу, поэтому Мигел и расспрашивал меня о ее работе и учебе.
– Вот было бы здорово, если бы Капиту вышла замуж за сына Мигела, – размечталась Эма. – Тогда бы ей не надо было и работать, ее бы муж обеспечивал, правда?
Паскоал ничего не ответил, только подумал, что таблетка, вероятно, уже подействовала, если Эма заговорила в другом, более радужном, тоне.
Однако настроение Эмы вновь резко изменилось к худшему, когда она вдруг обнаружила, что время уже перевалило за полночь, а Капиту все еще не вернулась домой. Эма сразу вспомнила про те злосчастные презервативы и стала говорить Паскоалу, что их дочь наверняка связалась опять с каким-то негодяем, от которого родит еще одного ребенка.
– На Паулу у нее, видите ли, нет времени, а путаться с разными подонками время есть! – возмущалась она.
– Не накручивай себя, – советовал ей Паскоал, – а то давление опять поднимется.
– Уже поднялось! – сообщила ему Эма. – Голова просто раскалывается от боли! С такой дочерью разве можно быть здоровой? Она скоро в гроб меня сведет! Вот где она сейчас, как ты думаешь?..
Паскоал не знал, где находится его дочь в столь поздний час, а Капиту была на своей обычной работе, правда, в ту ночь у нее действительно возникли серьезные неприятности.
С некоторых пор у нее появился постоянный клиент, некто Орланду, представившийся бизнесменом. С виду он был весьма симпатичным респектабельным мужчиной, но в общении оказался властным и жестоким грубияном. После первой встречи Капиту сказала своему боссу Фернанду, чтобы тот больше никогда не посылал ее к этому типу с садистскими наклонностями, а Орланду она, наоборот, приглянулась, и он стал каждый раз требовать только ее. Фернанду, воспользовавшись этим, резко взвинтил цену на услуги, оказываемые Капиту, и заставил ее ублажать Орланду по эксклюзивному тарифу.
Она согласилась, оговорив только одно условие: работать до полуночи, и ни минутой больше. Орланду принял к сведению это условие, а выполнять его и не думал.
– Я согласен платить тебе за каждый лишний час в двойном размере! – заявил он, не отпуская Капиту из отеля, – У меня сегодня был трудный день, мне надо расслабиться. Я снял тебя на всю ночь!
Капиту и упрашивала его, и угрожала ему, но Орланду был уже сильно пьян и никаких аргументов не воспринимал. А она, не понимая этого, продолжала говорить ему о своем ребенке, о матери, которая будет ее ругать.
– Если мои родители однажды узнают, как я провожу время по вечерам, то ты меня вообще больше никогда не увидишь, – сказала она. – Я буду сидеть дома и нянчить своего сына.
– Хватит уже! – рассердился Орланду. – Мать, отец, сын… Надоело! Сколько у тебя детей?
– Один.
– Так, может, мы это поправим? – пьяно осклабился Орланду и снова потащил Капиту в постель.
Она попыталась увернуться от его объятий, а он с силой рванул на ней платье и расхохотался:
– Ты хотела от меня уйти? Ну что ж, давай! Теперь тебе придется ехать домой голой!
– Что ты наделал? – заплакала Капиту. – Как я в таком виде появлюсь дома?
– Я же говорил: не дергайся! В следующий раз я вообще принесу наручники и прикую тебя к кровати! Ха-ха-ха!
– Отвези меня сейчас же домой! – заплакала Капиту.
Ее слезы, как ни странно, подействовали на Орланду.
– Ладно, поедем, – сжалился он над ней. – Сейчас я только допью бутылку, приму душ, и мы поедем.
– А ты не можешь обойтись без душа и взять бутылку с собой? – спросила Капиту, вызвав очередной приступ гнева у Орланду.
– Если тебя что-то не устраивает, можешь вызвать такси или пойти пешком! – отрезал он.
– Но как же я пойду в таком виде? – вновь заплакала Капиту.
– Значит, сиди и жди меня, – не оставил ей выбора Орланду.
Она пробыла в отеле еще около двух часов, а тем временем у Эмы вновь поднялось давление, и она все-таки отправила Паскоала в аптеку, дав ему попутно и другое поручение:
– Зайди по дороге в булочную, она работает круглосуточно. Может, у них остались ватрушки, которые мне так нравятся.
– Эма, я зайду, но вряд ли они будут свежие, – робко возразил Паскоал и услышал в ответ:
– Ничего страшного. Раз уж мы все равно не спим, то съедим по ватрушке и выпьем кофе с молоком.
«Тебе же нельзя, у тебя высокое давление», – хотел сказать ей Паскоал, но не сказал, потому что возражать Эме в их семье было не принято.
Он вышел из подъезда как раз в тот момент, когда Орланду привез Капиту к ее дому.
Она уже открыла дверцу и вышла из машины, но Орланду цепко ухватил ее за руку:
– Ты так и уйдешь? Даже не поцелуешь меня напоследок?
– Меня уже тошнит от тебя! – не сдержалась Капиту, и Орланду вскипел.
– Ах ты, потаскуха! – закричал он на всю улицу. – Ты у меня получишь! Сейчас тебя и в самом деле затошнит!
Продолжая удерживать ее, он выбрался из машины и занес руку для удара, но тут перед ним как из-под земли вырос Паскоал.
– Мерзавец! Отпусти ее! – потребовал он.
– Папа, что ты здесь делаешь? – упавшим голосом спросила Капиту.
Орланду расхохотался:
– Так это твой папаша? Вот здорово! Расскажи ему, откуда ты едешь! Или лучше я сам расскажу…
– Папа, не слушай, я его в первый раз вижу! – в отчаянии воскликнула Капиту.
– Отпусти мою дочь, негодяй! – вновь потребовал Паскоал. – Или я тебе расквашу физиономию!
– Что?! – подступил к нему Орланду, отпустив при этом руку Капиту. – Сейчас ты пожалеешь, что родился на свет!
Он принялся избивать Паскоала, тот потерял очки и в драке наступил на них. Чем бы все это кончилось, неизвестно, если бы Орланду, с трудом державшийся на ногах, не упал, споткнувшись на ровном месте.
Капиту воспользовалась этим и увела отца в дом.
Паскоал хотя и был без очков, но все же увидел, что платье на Капиту разорвано, и повел ее не домой, а к Элене.
– Мне, конечно, очень стыдно перед Эленой, но другого выхода у нас нет, – сказал он, и Капиту с ним согласилась.
Элена к тому времени только-только задремала, и тут вдруг – звонок в дверь!
И Элена, и Камила подумали об одном и том же: Эду стало хуже, он умирает. Зилда тоже проснулась и первой подбежала к двери.
На пороге стояли Капиту в разорванном платье и Паскоал с кровоточащей ссадиной на щеке.
– Боже, что случилось? – в испуге спросила Зилда. – На вас напали?
– Да. Произошла уличная драка. Я даже ничего не успела понять, – туманно пояснила Капиту.
Паскоал же после долгих извинений стал рассказывать про лекарство, про ватрушки, про очки.
– Я должен сходить в аптеку и в булочную, а то Эма совсем расстроится, – спохватился он. – Вы тут помогите Капиту, дайте ей какое-нибудь платье.
– Тебе надо самому успокоиться, – сказала ему Элена. – Давай я смажу твою ссадину, а Зилда позвонит Эме, скажет, что вы с Капиту зашли к нам.
– Я могу и в аптеку сбегать, – вызвалась Зилда, – это же рядом. А в булочную не пойду. Пусть дона Эма потерпит до утра без ватрушек.
Оставив Паскоала в гостиной, Элена увела Капиту к себе в комнату и сказала ей:
– Ты должна придумать, что скажешь матери. Иначе она может кое о чем догадаться.
Капиту, сгорая от стыда, принялась оправдываться:
– Я была на вечеринке, а этот тип вызвался меня подвезти домой. Если бы я знала, что он так напился, то ни за что не села бы к нему в машину…
– Ты не обязана передо мной отчитываться, – прервала ее Элена. – Мне только нужно знать, что видел твой отец, чтобы придумать правдоподобную версию случившегося. Та, которую ты сейчас изложила, не годится.
– Папа скорее всего понял, что я приехала с этим негодяем на его машине. Может, лучше сказать, что я остановила случайную машину, а водитель оказался пьян?
– Да, пожалуй, – согласилась Элена. – Но это не все, что я хотела тебе сказать. Пойми, ложь никого еще не доводила до добра. Ты должна разобраться в своей жизни, тогда тебе незачем будет и выдумывать подобные истории. Будь благоразумна, Капиту. Я искренне желаю тебе счастья. Ну а о том, что случилось сегодня, никто не узнает. Я попрошу Зилду и Камилу держать это в тайне.
– Спасибо вам всем, – растроганно произнесла Капиту. – Сегодня я получила такой урок, после которого не смогу жить так, как прежде.
Та ночь оказалась бессонной не только для Элены и Камилы, но также и для Педру.
Накануне вечером он вышел из больницы с тяжелым сердцем. Сколько лет прошло, а ему до сих пор было невмоготу видеть, как Элена страдает по другому мужчине, начисто игнорируя его, Педру. В нем сразу же вспыхивала ревность, и в такие минуты он сам себя боялся.
А тут, как нарочно, ему под горячую руку подвернулась Синтия. Она никак не могла завести машину и, открыв капот, лихорадочно дергала каждый проводок, пытаясь обнаружить неисправность.
Педру подошел к ней, предложил свою помощь.
Синтия, к его удивлению, от помощи не отказалась.
– У мамы сегодня день рождения, гости уже собрались, а я опаздываю, – пояснила она, словно оправдываясь за свою столь неожиданную покладистость.
Педру осмотрел машину и сказал, что ее так просто не исправить, надо вызывать аварийную техпомощь.
– Но у меня на это нет времени, – расстроилась Синтия. – Что же делать?
– Позвони своему автослесарю, пусть он сюда приедет, а я подброшу тебя до дома, – нашел выход Педру.
– Нет, зачем же, я могу и на такси добраться, – заупрямилась на сей раз Синтия, но Педру проявил настойчивость:
– Пока ты будешь ловить такси, пройдет еще полчаса. А я домчу тебя до дома минут за пятнадцать. Ты ведь, кажется, живешь в Леблоне?
– Да. Откуда такая осведомленность?
– Алма как-то случайно обмолвилась. А я по пути домой как раз буду проезжать Леблон. Садись!
Синтия не стала противиться, поехала домой в его машине.
Но уже через пять минут она встревожилась:
– Постой! Куда ты меня везешь?
– В Леблон, – спокойно ответил Педру.
– А почему ты свернул на эту дорогу?
– Так короче, и машин тут поменьше.
Синтия успокоилась. А Педру свернул в какой-то темный тупик, заглушил мотор и стал жадно целовать ее. Синтия вынуждена была отбиваться от него кулаками. Но Педру не унимался.
– Ты же сама этого хочешь! – говорил он. – Вся дрожишь от страсти!
– Я клокочу от гнева!
– Нет, я еще в состоянии отличить гнев от страстного желания, – возразил он. – Перестань сопротивляться. Ты хочешь этого не меньше, чем я. Давай поедем в одно хорошее место здесь неподалеку!
– Оставь меня в покое! – продолжала сопротивляться Синтия. – И зачем я только села в твою машину? Отсюда и на такси не выберешься.
– Не беспокойся, я довезу тебя до дома, – сказал Педру. – Но ты должна мне пообещать, что завтра мы с тобой встретимся в городе, а не на работе.
– Завтра я с тобой не встречусь даже на работе! – отрезала Синтия. – У меня выходной.
Педру это не смутило.
– Тем лучше! – усмехнулся он. – Я тоже возьму выходной, и мы с тобой поедем куда захочешь.
– Я хочу домой! Там уже гости заждались.
– Это сегодня. А завтра…
– Ни завтра, ни послезавтра, никогда!
– Никогда не говори «никогда», – вновь усмехнулся Педру.
Кровь играла в нем, взбудораженная болезненной, неизбывной любовью к Элене и неодолимой плотской страстью к Синтии. Эта гремучая смесь, кипевшая в его крови, искала выхода, рвалась наружу. Его уязвленное самолюбие нуждалось в компенсации. Все, чего Педру не мог простить себе и Элене, он неосознанно пытался выместить на Синтии. А она это чувствовала, хотя и не понимала, что с ним происходит на самом деле. И поэтому отбивалась от него – несмотря на то, что Педру безумно волновал ее как мужчина.
– Отвези меня домой, пожалуйста! – взмолилась она, боясь, что может не совладать с собой и уступить ему, если он еще хоть раз ее поцелует.
А Педру верно почувствовал ее состояние и буквально впился губами в ее губы.
Но Синтию в тот раз спас звонок Алекса. Он позвонил ей по мобильному телефону и спросил, не случилось ли с ней чего-либо плохого, не попала ли она в аварию.
– Нет, Алекс, я всего лишь попала в пробку, – ответила она. – Скажи маме и гостям, пусть не волнуются. Через несколько минут я буду дома!
Педру молча включил мотор и отвез ее домой. А потом всю ночь промаялся в постели, ворочаясь с боку на бок.
Утром же он поехал не на работу, а в зоомагазин к Синтии.
– Вот, проезжал мимо и решил наконец побывать в твоем магазине, – сказал он, глядя на нее с такой же бешеной страстью, как и накануне вечером.
– Тебе здесь нечего делать, – строго ответила ему Синтия.
– А разве тут обслуживают не всех покупателей? – ехидно усмехнулся Педру. – Или у вас сегодня нерабочий день?
– Нет, отчего же, мы работаем без выходных, – вмешалась в их разговор подошедшая Оливия.
– Мама, это Педру, наш управляющий. Обслужи его, пожалуйста, как самого дорогого гостя, – не осталась в долгу Синтия. – А то меня уже заждался Алекс: мы составляем с ним отчет в налоговую инспекцию.
– Нет, спасибо, я заеду в другой раз, когда ты будешь свободна, – многозначительно произнес Педру и, вежливо простившись с Оливией, покинул зоомагазин.
– Какой-то он странный, – заметила Оливия. – Кажется, ему надо было о чем-то с тобой поговорить?
– Ерунда! Ничего ему не надо было. Просто проезжал мимо и заехал, – ответила Синтия. – Так он, во всяком случае, сказал.
– И ты поверила в эту чушь? – спросил Алекс, издали видевший, как Педру выходил из магазина. – Я думаю, тут дело в другом.
– В чем же? – испугалась Синтия.
– Это неуклюжая попытка наладить с нами отношения, – высказал свою версию Алекс. – До него дошло, что он слишком сильно наступает нам на хвост и надо бы уже умерить свою прыть.
– А разве Педру способен на такой дипломатичный ход? – совершенно искренне усомнилась Синтия.
– Он, конечно, не дипломат, а просто боится Алмы и не хочет потерять любимую работу, – разъяснил ей Алекс.
Синтия облегченно вздохнула. Слава Богу, ни Алекс, ни мать ни в чем ее не заподозрили, и это сейчас было главным для Синтии.
Глава 18
Алма очень рассердилась, узнав, что ночью Элену вместо нее пропустили в реанимационную палату к Эду.
– Какая наглость! – возмущалась она. – Нельзя же так бесцеремонно себя вести!
– Но ты же не запретишь ей бывать у Эду, – мягко произнес Данилу, пытаясь успокоить Алму, но добился обратного эффекта.
– Ты подал мне хорошую идею! – подхватила Алма. – Я попрошу Алфреду, чтобы он не пускал к моему племяннику никого, кроме родственников. А то она еще вздумает там дежурить. Нет уж, такого я не допущу!
Элена знала, что Алма поедет к Эду с утра, и, не желая с ней встречаться, справилась о его здоровье по телефону у дежурного врача. Тот сообщил ей радостную весть: состояние Эду хорошее, и завтра его уже переведут из реанимационной палаты в обычную.
– Вот завтра я к нему и пойду, – сказала Элена Ивети. – Поздно вечером, когда там уже не будет никого из родственников.
– Но ты же имеешь полное право навещать Эду! Ваш роман ни для кого не секрет, и Алма должна радоваться каждому твоему появлению в больнице, – высказала свое мнение Ивети. – Это будет способствовать скорейшему выздоровлению Эду. Ему сейчас очень нужны положительные эмоции.
– Нет, я боюсь нарваться на скандал, – печально вздохнула Элена. – А что будет, когда он вернется домой? Даже представить страшно! Неужели мне придется просить разрешения у Алмы, чтобы повидаться с ним?
– А Камила? Она тоже не поехала в больницу? – спросила Ивети.
– За Камилу я боюсь больше, чем за кого бы то ни было, – ответила Элена. – Как она страдает, бедняжка! Представляешь, она сказала мне, что хочет забыть Эду и уехать из дому, как только он поправится! Но разве это выход? Я не знаю, что мне делать, Ивети!
На следующий день Элена навестила Эду после того, как от него уехали все родственники и друзья Алмы.
Он держался молодцом, старался шутить, но глаза его были печальными. Как врач, он понимал, что последствия травмы могут быть весьма опасными, и это, безусловно, сказывалось на его настроении.
Элене он обрадовался, сказал, что очень по ней скучал весь день, а заодно и спросил, почему Камила к нему не пришла.
– Она велела передать тебе привет, – ответила Элена. – Ты еще очень слаб, мы не хотим тебя утомлять.
– Я действительно слаб, увы, – сказал он. – Но ты и Камила не можете меня утомить. Я буду рад вам обеим. А то моя тетя вцепилась в меня мертвой хваткой, и я от нее, честно говоря, уже немного устал. Так что вы не бросайте меня, приходите.
Элена вынуждена была передать дочери это пожелание Эду, и на следующий день Камила поехала к нему в больницу.
В это время у него в палате была Алма, но Камилу она встретила доброжелательно и даже проявила завидную деликатность, оставив их с Эду наедине.
Правда, выйдя из палаты, она пожаловалась Данилу:
– Представляешь, Эду сказал мне, что в полдень к нему приедет Элена, и просил не обижать ее. Прямо так и сказал: «Не обижай ее, она мне сейчас очень нужна!» Что же я теперь должна в очередь записываться? А когда он вернется домой, то на время их свиданий уходить в кино?!
– Ладно, не волнуйся, как-то все устроится, – ответил Данилу в своей обычной спокойной манере.
– Нет, само оно не устроится, – возразила ему Алма. – У меня вся надежда на эту девочку, на Камилу! Она мне очень нравится. И главное, она знает, как завоевать Эду без лишних усилий, потихоньку!..
Когда Элена вошла в палату к Эду, Камила кормила его с ложечки мороженым.
– Мама, он еще не может есть сам, – произнесла она виновато, словно оправдываясь.
– Да, мне теперь нужна нянька, – пошутил он.
Элена тоже пошутила, хотя и не без укора по отношению к Камиле:
– Вокруг тебя вертится столько народа, всегда найдутся желающие помочь! Я только боюсь, что тебе может понравиться такая жизнь и ты не захочешь ее менять.
Камила сделала вид, что не заметила адресованной ей шпильки, а Эду, в свою очередь, укорил Элену:
– Ты меня еще не поцеловала! Мне начинает казаться, что ты меня бросила.
– Ну что ты! Я никогда этого не сделаю! – ответила Элена и поцеловала его в губы, ощутив приторный запах ванильного мороженого, принесенного ему Камилой. – Теперь ты убедился в незыблемости моих чувств к тебе?
– Да, теперь я вполне счастлив и спокоен, – ответил он в таком же шутливом тоне.
– А мороженого еще хочешь? – спросила Камила.
– Да, пожалуй, – ответил он, и она продолжила кормить его с ложечки.
– Ладно, я пока поставлю цветы в вазу, – оказавшись не у дел, нашла для себя занятие Элена. – Я пришла ненадолго, только узнать, что у тебя нового.
– А что у меня может быть нового? – грустно произнес Эду, но сразу же исправил допущенную оплошность: – Вчера вот ходил на танцы, вернулся оттуда поздно, проснулся рано, немного поплавал, потом прогулялся по пляжу – прошел этак километров шесть… А какие у тебя новости?
– Да, в общем, никаких, – ответила Элена, пытаясь скрыть от него боль, вызванную этой горькой шуткой. – Разве что Клара устроилась на работу в ювелирный магазин, а за Ниной пока будет присматривать Зилда. Так что я теперь смогу чаще видеть свою внучку.
Она говорила, а Камила все время молчала, и от этого Элена чувствовала себя неуютно, как будто она мешала своим присутствием общению дочери с Эду. Когда же она умолкла, то в палате и вовсе повисла тяжелая пауза. Чтобы не усугублять возникшую неловкость, Элена поспешила уйти.
– Мой перерыв уже кончается, я пойду, – сказала она.
– Пообещай, что придешь сюда после работы! – потребовал Эду.
– Постараюсь, – ответила Элена. – Хотя все будет зависеть от того, в котором часу я закончу все дела. Не приходить же сюда в девять вечера!
– А почему? Переночуешь здесь. Я попрошу заменить эту кровать на двуспальную, – вновь пошутил Эду, вызвав наконец у Элены улыбку.
– Что у тебя за мысли! – погрозила она ему пальцем; – Ты давай поправляйся скорее, а потом мы подумаем и о двуспальной кровати.
Камила эту шутку восприняла холодно, даже из вежливости не улыбнулась.
– Дочка, а ты не пойдешь со мной? – как бы между прочим спросила Элена. – Я на машине, могу тебя подвезти.
– Нет, я еще побуду здесь немного, – ответила Камила твердо, без малейшей доли смущения.
С той поры так и повелось: когда бы Элена ни пришла к Эду в палату, Камила уже была там и уходить первой отнюдь не собиралась.
Элена страдала, мучилась, но терпела. С Камилой они теперь почти не разговаривали – та явно избегала общения с матерью.
– Ты знаешь, – жаловалась Элена Ивети, – в последнее время Камила не просто отмалчивается, а подчеркнуто игнорирует меня. Таким способом она дает мне понять, что у нас с ней равные права на Эду и последнее слово остается за ним, а не за мной.
– А ты не преувеличиваешь? – усомнилась Ивети.
– Нет. Камила очень изменилась. Она почувствовала, что Эду нуждается в ее обществе, и это придало ей сил и веса в собственных глазах. Она поняла, что имеет полное право соперничать со мной на равных. И тут я ничего не могу ей противопоставить! Если бы Эду был здоров, я бы попыталась еще за него побороться. А так мне остается только уважать его желания. Хочет он целыми днями видеть возле себя Камилу – что ж, я не посмею этому препятствовать.
– А как Эду ведет себя, когда вы остаетесь в палате одни, без посторонних? – спросила Ивети. – Раньше он постоянно твердил, что любит тебя. А как сейчас?
– Да мне за все время ни разу не удалось побыть с ним наедине и минуты! Если даже там каким-то чудом не оказывалось Камилы, то непременно был кто-нибудь из родственников. Они словно сговорились изолировать меня от Эду! А когда его привезут домой, то меня к нему и вовсе не подпустят, я в этом не сомневаюсь.
Но Элена ошиблась в своих предположениях. Когда Эду сказали, что завтра его отпустят из больницы, он не попросил, а буквально потребовал, чтобы Элена непременно была рядом с ним в столь радостный для него момент.
– Хорошо, что завтра суббота и тебе не надо идти на работу, – говорил он. – Ты сможешь поехать к нам домой и остаться там хоть на все выходные. Правда, с двуспальной кроватью опять придется повременить, потому что Данилу по совету врачей приобрел для меня ортопедическую койку, точно такую же, как эта, на которой я лежу сейчас. Но мы с тобой что-нибудь придумаем, правда?
Он говорил это в присутствии Камилы, нисколько ее не смущаясь и не боясь тем самым сделать ей больно. «Значит, он по-прежнему меня любит!» – заключила Элена.
Потом пришла Алма, и Эду то же самое повторил при ней, за исключением пассажа о двуспальной кровати.
– Я уговариваю Элену провести выходные в нашем доме, – сказал он Алме. – Надеюсь, ты не будешь возражать? Я по ней очень соскучился, нам редко удавалось побыть вдвоем.
«Нам это вообще не удавалось», – мысленно поправила его Элена.
Алма же вынуждена была ответить согласием на просьбу Эду:
– Ну как я могу возражать? Какие глупости ты говоришь! Мы устроим пир на весь мир в честь твоего возвращения домой. И, конечно же, будем рады видеть среди гостей Элену. Ты ведь не огорчишь моего племянника, Элена, приедешь к нам завтра?
– Спасибо за приглашение, я обязательно приеду, – ответила Элена, не доставив Алме удовольствия своим отказом.
– И ты, Камила, тоже приезжай, – произнесла Алма с особой теплотой в голосе. – Я к тебе очень привязалась за эти дни. Эду, ты пригласил к нам Камилу?
– Разумеется, пригласил. А как же иначе?
«Ну да, как же можно обойтись без Камилы! Он этого даже представить не может, – с горечью подумала Элена. – А что бы он стал делать, если бы я и правда осталась там на ночь? Попросил бы поставить в своей спальне еще одну кровать для Камилы?»
Из больницы она опять уехала раньше всех, оставив Эду с Камилой и Алмой.
– Я не стала созывать много гостей, – сказала Алма Камиле. – Эду сейчас ни к чему вся эта суета. Мы отметим его возвращение в узком кругу. Будут только самые близкие.
– А как же «пир на весь мир»? – напомнил ей Эду.
– Так мы и будем пировать, – не увидела в том никакого противоречия Алма. – Это ведь наш праздник, и мы вправе приглашать на него только тех, кому действительно рады.
Что скрывалось за этими ее словами, выяснилось позже. Алме очень не хотелось принимать у себя в доме Элену и она сделала ход конем: договорилась с доктором Алфреду, чтобы он выписал Эду из больницы не в полдень, как предполагалось прежде, а с утра. Алфреду не отказал давней знакомой в столь невинной просьбе, и Алма, войдя в палату, сообщила Эду и Камиле радостную весть:
– Алфреду сделал нам сюрприз! Эду, ты сможешь уехать отсюда завтра утром!
Эду воспринял такую новость с удовольствием и попросил Камилу известить об этом Элену.
– А она уже все знает, – сказала Алма. – Я позвонила ей прямо из кабинета Алфреду.
Камилу это удивило, но она благоразумно промолчала. Так же она промолчала и потом, вернувшись домой. А утром, пока Элена еще спала, уехала к Эду в больницу.
Проснувшись, Элена сказала Зилде, что сегодня та может не готовить обед:
– Мы с Камилой заберем Эду из больницы и поедем на обед к нему домой.
– Да, я знаю, – ответила Зилда. – Только Камила уже уехала.
– Как?.. В такую рань?.. – растерялась Элена.
– Но она сказала, что Эду выпишут сразу после утреннего обхода, и поэтому очень торопилась.
– Тут вышла какая-то путаница, – все еще не могла поверить в преднамеренный обман Элена.
Она позвонила в больницу, и дежурный врач сказал ей, что Эду уже уехал домой.
Лишь теперь Элена поняла, что она стала жертвой заговора. Ей только было пока не ясно, участвовал ли в этом заговоре Эду.
А он в отличие от Элены так ничего и не понял. Приехав домой, он все ждал, что Элена вот-вот появится там, но праздничное торжество началось без нее. Данилу уже собрался произнести первый тост, и тут Эду вдруг спросил у Камилы:
– А почему Элена не приехала? Она тебе что-нибудь говорила?
– Нет, мы сегодня даже не виделись. Я уехала, когда она еще спала.
– А вчера? Ты сказала ей, что меня выпишут не днем, а утром?
– Нет. Ей же твоя тетя звонила.
– А ты действительно звонила Элене? – обратился Эду к Алме.
– Да, – ответила она. – То есть не совсем так. Я позвонила ей, а у нее в тот момент был занят телефон, и я поручила секретарше Алфреду обязательно дозвониться до Элены. Неужели она оказалась такой необязательной?
– Камила, позвони маме! – потребовал Эду.
– А может, не стоит ей сейчас звонить? – гнула свое Алма. – Вдруг она сама почему-либо не захотела к нам приехать, и ей будет неприятно это напоминание.
– Нет, Элена не могла бросить меня в такой день! Она очень хотела разделить со мной эту радость. Камила, набери номер Элены! – повторил свое требование Эду.
Связавшись с матерью, Камила поднесла трубку к его уху, и он сразу же спросил:
– Почему ты не приехала в больницу? Я тебя так ждал!
– Я не знала, что все переменилось, и собиралась приехать туда к полудню. А потом позвонила в больницу и…
– А секретарша Алфреду тебе ничего не передавала?
– Нет.
– Ну ладно, вышла досадная накладка. Ты приезжай теперь прямо ко мне домой. Мы все тебя ждем.
– Нет, я не приеду, – твердо ответила Элена. – Побудь сегодня в кругу родственников, отдохни после больницы. Завтра увидимся. Скажи, Камила там?
– Да, она приехала вместе со мной из больницы.
– Значит, она там… Ну что ж, хорошо… Отдыхай. Я знаю, каково это – возвращаться домой из больницы. Это как похмелье… Целую тебя.
– Я тебя тоже.
– И я тебя, еще раз. Крепко-крепко!..
