Текст книги "Мрачные сны Атросити (СИ)"

Автор книги: Анна Крылоцвет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12. По чужому сценарию

– Провалиться мне на этом месте! – захохотал незнакомый человек.

Бородатый кудрявый исполин кинулся к Роланду и Геру и принялся крепко обнимать их. Братья отвечали тем же, улыбались и выглядели счастливыми. После горячих приветствий они коротко переговорили между собой, после чего Гер подозвал Марка.

– Познакомься, Марк! Это Хогарт Ребел. Он-то и поможет тебе жену вызволить. Лучшего лазутчика и боевого товарища не сыскать!

– Ложу на бочку все свои суперспособности, – Хогарт подмигнул. – Мир хочет сожрать нас, хороших ребят, так что мы все должны держаться друг за друга.

– Как же давно мы не виделись! – удивился Гер. От радости он даже позабыл про морскую болезнь. – До сих пор не верю, что встретились.

– Уж поверь, – Хогарт похлопал его по спине. – Ну а теперь – в штаб. Лес не для болтовни.

С этими словами он повел гостей лесными тропами. По пути им повстречалась топь, в которую чуть не угодил Марк, но Хогарт вовремя остановил его и показал безопасную тропинку. Марк с содроганием сердца подумал о том, что сделалось бы с ним, если бы он шел один.

Растительность западного острова была вся – дикая и заросшая. Хвойных и берез Марк не увидел. Знакомые дубы чередовались с огромными непонятными деревьями, обвитыми колючими лианами. Кругом торчали высокие кусты, зачастую превышающие человеческий рост. Под ногами постоянно попадались корни, а Марк то и дело врезался в мясистые темно-зеленые листья, которые по размеру были шире его лица.

Внезапно Хогарт остановился.

– А ну иди отсюда! – сердито шикнул исполин.

Марк ничего не понял и выглянул из-за его спины. Впереди стояло нечто. Живое, мохнатое, с маленькими веселыми глазками. С беспокойным пушистым хвостом, то и дело мечущимся из стороны в сторону.

– Не может быть, – ахнул Марк.

– Пошла вон! – Хогарт топнул ногой, присвистнул, и собака, гавкнув, покинула тропу. Марк с раскрытым ртом провожал ее, пока она не скрылась в чаще.

– Стой! – не удержался Марк и принялся призывно свистеть. – Иди сюда, хорошая!

– Гав! – из зарослей вновь показалась мохнатая морда.

Она подскочила к Марку, подпрыгнула, оставив след на и без того грязных штанах. Стала скакать вокруг, а когда человек протянул к ней руку, замерла. Только голова ее слегла подрагивала от частого дыхания, а ее плоский, как лопата, язык вывалился изо рта.

Марк тоже замер, его пальцы застыли в воздухе недалеко от собачьего носа. Мокрого, кожаного, из которого вырывалось дыхание, обдавая руку теплом. Удивительно, невероятно, невозможно! Тела роботов тоже излучали тепло, но тепло статичное и какое-то неживое. А тут…

Марк наконец решился опустить ладонь на собачью голову. Провел рукой по грубоватой теплой шерсти. Ощущение, словно вдруг ожила старая добрая игрушка, а он ребенок, который все это время мечтал об этом и ждал каждый день перед сном, когда же случится долгожданное чудо. И вот свершилось.

Не поверхностная радость, а глубокое счастье вдруг овладело им, когда он чесал собаку за ухом и гладил по бокам. Конечно, пахла псина непривычно смрадно, распускала слюни, а сальной шерстью добротно набрала колтуны вперемешку с колючками. Да, это не гладкие сверкающие пластины робота, практически не источающие запахов. И жизни. Это нечто удивительно прекрасное.

Марк всегда любил животных, но еще никогда так не превозносил в своих мыслях облезлую дворнягу.

– Пшла вон! – не выдержал Хогарт, уже окончательно спугнув шерстистого гостя.

– Зачем ты прогнал ее?! – возмутился Марк, все еще не себя от встречи. – Это же… самая настоящая…

– Заноза в заднице, – перебил Хогарт. – Один раз подкормил, и теперь караулит меня то тут, то там.

Они двинулись дальше.

– Э, Марк, ты не переживай, – включился Гер, идущий позади. – Тут такие водятся. Это нормально. Это хорошо. Только шумные они, выдать могут.

– Откуда они тут взялись? – недоумевал Марк.

– Да, вроде как, всегда были, – ответил Хогарт. – А теперь цыц. Будем мимо поста проходить, он за тем холмом.

Больше по дороге не разговаривали, даже шагать старались бесшумно. Растения шуршали от прикосновений, но этот звук тонул в легком ветре. Марк никак не мог выбросить собаку из головы. Он всегда любил животных, настоящих, теплых, не металлических. В детстве держал дома кошку.

«Эх, вот бы еще раз погладить эту морду. Может, еще удастся?», – от этих мыслей на душе стало совсем тепло. Какой все-таки удивительный, добрый знак.

– Добро пожаловать, как говорится, – нарушил молчание Хогарт, когда привел гостей в подземелье.

Вскоре все четверо расположились в главной комнате, похожей на ту, где жили братья. Хогарт накормил их скудным ужином, зато в заключение разделил на всех тарелку незнакомых Марку лесных ягод. Возможно, до войны они показались бы ему кислятиной, но теперь, когда он много лет не видел сахара, эти ягоды чудились ему лучшим десертом на свете.

Помимо Хогарта в подземелье жили мужчина и женщина. Хозяин убежища называл их Триф и Сьюзи, сами они не представились. Судя по поведению и коротко стриженным головам, они тоже сбежали недавно и к новоприбывшим относились крайне подозрительно.

– Вчера наткнулся на этих ребят в лесу, – рассказывал Хогарт. – И ведь тоже в город хотят. Желание странное, а зачем им обратно понадобилось – не сознаются. А! Вы вообще вовремя. Странные слухи пришли ко мне с восточного острова, давно уже хотел поделиться с вами.

– Колись! – нетерпеливо потребовал Гер.

Роланд закивал в поддержку брата.

– В общем, ну, – Хогарт понизил голос. – Это точно правда, я сам плавал туда и тайком слушал рассказы на пристани. Вы же знаете, что даже политических предателей держат в тюрьме до последнего, не казнят. По крайней мере, официально. А теперь приказ с города пришел, и там начали одного за другим… ну, того.

– Того?

– Казнить.

– Во дела-а, – Гер удивленно качал головой.

Марка известие встревожило. Какие еще нововведения ждать из города?

– А, может, поделом? – выдал Роланд, хмурясь. – Там же еще и убийцы с насильниками сидят. Нечего их жалеть.

– В целом-то оно так, – согласился Хогарт. – Но странно это. И страшно. Что ждет наши с вами острова? М? Неизвестность пугает меня сильнее всех этих «стоять-не двигаться».

Марка потряхивало. Он уже начал свыкаться с чрезмерным сердцебиением, даже перестал обращать внимание на стук в ушах.

– Вдруг на остальных островах тоже введут казни? – он сказал это тихо и отчетливо. – Нужно спасать мою жену.

– Именно, – кивнул Хогарт. – Чем скорее – тем лучше. Эх, как бы хотел я всех этих бедняг на свободу вызволить.

– А ты уверен, что здесь казней нет пока? – на всякий случай уточнил Марк.

– Не было еще. Но мы и не станем медлить.

– Когда?

– Завтрашней ночью, я думаю. Только вот беспокоюсь за тех двоих, – он кивнул на Трифа и Сьюзи, все это время стоящих в стороне. – Если что-то со мной случится, то о них никто не позаботится. Пропадут бедолаги.

– Если они смогли убежать из тюрем, то и на острове продержатся, – нетерпеливо вставил Марк.

– Не волнуйся, Хогарт, – вмешался Гер. – Нам с братом все равно нужно будет к себе вернуться. Погостим у тебя пару недель, а затем этих двоих с собой заберем, когда переправа будет, и в городе оставим.

– Отлично! – Хогарт потер ладони. Затем он поднялся с места, распределил всех по лежанкам и принялся тушить лампы.

Марку было неуютно, тревожно и как-то тесно. Жесткие бугры матраса врезались в спину. Стены давили со всех сторон и казалось, что из-за темноты в помещении стало меньше воздуха. Он и не надеялся уснуть в таком состоянии, но незаметно для самого себя отключился и пролежал так до самого утра без сновидений.

***

– Будет трудно, – говорил Хогарт за завтраком.

Все четверо поедали холодную кашу, запивая сладким отваром из каких-то местных растений. Хогарт называл их «травами путников» и всегда настаивал их в воде перед какой-нибудь крупной вылазкой или походом. Они бодрили и давали сил на много часов вперед. Марк с жадностью поглощал сахарный напиток. Этот вкус даже помог ему оправиться после ночи, ведь проснулся он абсолютно разбитым и уставшим.

– Главное, Марк, во всем меня слушайся. Я подземные тюрьмы хорошо изучил, так что знаю, что к чему. В противном случае мы можем попасть в беду, понимаешь?

Марк молча кивнул.

Когда завтрак был окончен, братья, заправленные особым напитком, ушли на разведку. Марк и Хогарт остались в убежище обсуждать план ночных действий. Они берегли силы.

Где-то во второй половине дня братья вернулись с докладом.

– На территории тюрем сегодня повышенная активность, – отрапортовал Гер. – Тюремщики вывели заключенных для уборки территории.

– Пустяки, – добавил Роланд. – К ночи-то все уляжется.

На некоторое мгновение повисло молчание. Хогарт обдумывал услышанное, а братья ждали, когда он что-нибудь скажет. Марк в это время воображал себе, как несчастных, изголодавшихся заключенных выстраивают в ряд жестокие охранники. Среди этого ряда могла оказаться Ива. Только он никак не мог представить себе ее образ, словно стал забывать ее. На душе стало горько.

– Думаю, ты прав, Роланд, – наконец-то нарушил молчание Хогарт. – Спасибо вам за помощь, парни! Теперь мы с Марком знаем, чего следует ожидать.

– Всегда к вашим услугам! – весело заверил Гер. – А теперь было бы неплохо набить чем-нибудь желудки. Вы тут в безопасности баклуши били, а мы добрую половину дня на ногах провели. Есть смерть как хочется!

– Хо-хо! Ну что же, накормлю вас, так и быть. И мы с Марком составим вам компанию. Я даже костер разведу, на удачу. Чтобы его свет осветил нам темные долины будущего.

Марк, как и прежде, молчал, не замечая происходящего вокруг. Мысленно он уже был не в убежище, а совершал путешествие к тюрьмам. Пробирался сквозь темные коридоры, прятался в секретных лазейках, созданных руками некогда сбежавших заключенных, избегал встречи с тюремщиками. Проверял каждую камеру и расспрашивал пленников. А потом он нашел нужную темницу, с трепетом отворил дверь, и там обнаружил…

– Марк!

Внезапный оклик Гера вырвал его из грез.

– Что?

– Там уже разогрелось. Пошли ближе к костру, не часто же жжем.

Марк закрыл глаза и еще на одно мгновение вернулся в мыслительный омут, пытаясь представить себе лицо Ивы. Но, черт, как же это было тяжело. Рыжие волосы, веснушки, зеленые глаза. Он помнил все это по отдельности, но никак не мог собрать образ воедино. С чувством внутренней пустоты он отправился к товарищам.

К вечеру погода вновь испортилась. Со стороны океана доносился шум разбивающихся волн. Бушевал ветер, растения под его гнетом кланялись мирозданию. Небо голосило громом.

Марк и Хогарт стояли у входа в убежище, прикрываясь руками от ветра. Каждый громовой раскат Марк пытался принять всем своим существом, словно хотел позаимствовать хотя бы частичку той мощи, что таилась в разряде.

– Знаешь, друг, – нарушил молчание Хогарт. – Иногда мне кажется, что вся моя жизнь – это какой-то гребанный спектакль, написанный по чужому сценарию.

Марк ошарашенно уставился на повстанца. Тот с суровой тоской глядел вдаль. Его лицо озарила сиреневая вспышка.

– Я словно смотрю на жизнь со стороны. Будто это не я. Будто души у меня нет.

– Что ты имеешь в виду?

– То самое и имею в виду. У других всегда найдется совет, как тебе себя вести. Прям с пеленок. Реветь мужику нельзя, глупостями заниматься нельзя. Живешь не так, как все, а внутри гнетет это. Что у тебя нет… ну, к примеру, скутера, как у соседских пацанов.

Марк удивился. Слова про скутер и все остальное прозвучали дико, ведь в их новом устоявшемся мире ничего подобного не было. А старый мир исчез так давно, что, казалось, никогда и не существовал.

– А на деле гнетет не потому, что ты реально скутер хочешь, а потому, что ты не как все, отстаешь. А тебе он, может, и нахрен не сдался. Отец всегда мне говорил, делай то, делай это. Женись. Жена сбежала, а я и рад даже был, понял? Не сдалась она мне к зверям.

Похоже, Хогард заметил недоумевающий взгляд Марка, и чуть смутился.

– Да я о том, что каша в голове. Крупа там разная, кто что хочет, то и докладывает, тебя не спрашивая. А ты ходишь и не знаешь, какие из твоих взглядов и желаний по-настоящему принадлежат тебе, а какие кто-то внедрил без спросу. А, может, твоего ничего и нет, только намешано все подряд, и ничего не понятно.

Марку стало не по себе. Хогарт казался веселым и жизнерадостным человеком, и было совершенно неожиданно услышать от него такое. Тут же вспомнились слова Энигмы: «Знай, твои мысли, чувства и дела принадлежат другому человеку. И Ива тоже принадлежит другому. Как и ее мысли и та неприятность, в которую она попала. Все это – не ваше». Может, она имела в виду нечто менее очевидное, чем факт обитания в мире мыслей кого-то более реального, чем сам Марк? В любом случае, фраза плохая. Так думать нельзя. Как бы там ни было, жизнь Марка – реальна, и все, что он делает – делает сам, по своей воле. А Хогарт, возможно, просто устал.

– Ты не подумай, я не жалею, что решился тебе помочь, – вновь заговорил Хогарт. – И я рад той жизни, которая у меня есть. Но это чувство сидит во мне так крепко, зараза! До сих пор! Даже теперь, когда я, вроде, хозяин своей судьбы, я вечно сомневаюсь: сам я решил это или так получилось.

Марк покосился на исполина, тот с виду совсем скис. Но нужных слов, чтобы приободрить товарища, как назло, не нашлось. Возникла неловкая пауза, но подошедшие братья спасли положение.

– Огогошеньки! – воскликнул Гер. – И вы, ребята, все еще намерены выдвигаться?

– А то! – Хогарт вмиг преобразился, вернув себе прежнее бодрое состояние. – Мы не пугливые котята, ветерок нам не страшен.

– Тогда и мы не побоимся! – видимо, Гер принял фразу про котят на свой счет. – Мы пойдем с вами! Проводим вас до тюремной ограды.

Роланд тяжело вздохнул.

Вспыхнула молния. Мир в очередной раз раскололся от взрыва заряженных частиц.

– Пошлите на шторм поглядим? – предложил Гер. – Напоследок.

– Есть ли у нас время? – напрягся Марк.

– Есть, – коротко сказал Хогарт, и четверо двинулись в путь. Всю дорогу Марк мысленно ворчал, но вслух ничего не сказал – эти люди и так делали для него многое.

«Когда закипает большая вода, кровь в жилах моряков тоже начинает кипеть. А у тех, кто остается на берегу, она, напротив, стынет» – вспомнил Марк фразу из первой главы «Вневременных историй». Сейчас он действительно понял, что имел в виду автор. Шторм был зрелищем прекрасным и ужасающим одновременно. В носу защипал соленый морской воздух. Океан, величественный и опасный, встретил товарищей шумом бурлящей воды.

Никто не произнес ни слова. Все с онемением наблюдали за танцем воды и ветра. Дуэт двух стихий под музыку симфонического оркестра, исполняемого заряженными частицами грозовых воздушных масс, потрясал. Горизонт ходил ходуном, как пьяный.

– Гав, гав, гав!

К берегу выскочила бурая собака, которую Хогарт прогнал вчера.

– Брысь, – исполин запустил в нее камень, но она, по-видимому, восприняла это, как игру. – Ну что с тебя взять?

Животное подскочило ближе, и Хогарт потрепал ее за ухо.

– Радуйся, что твой лай не слышен во время бури, а то б я тебя ногами гнал.

Марк продолжал неотрывно смотреть вдаль. Присутствие собаки больше его не радовало, он даже не обратил на нее внимания. Ему было страшно, нервно, хотелось уже выдвигаться. Он сомневался в своих силах, боялся, что не хватит ловкости, чтобы выполнить все команды Хогарта, когда они будут в тюрьме.

В небе распустилась неоновая ветвь и тут же погасла.

– Глядите! – крикнул Гер и указал пальцем вдаль.

Марк проследил за движением его руки. Там, в самой гуще безумного шторма, возник новый участник демонического бала – смерч.

– Давайте убираться отсюда, пока эта штуковина не добралась до берега, – тут же предложил Хогарт.

И четверка в одно мгновение скрылась в гуще леса. Больше они медлить не стали и теперь, вооружившись ружьями, направлялись прямиком к тюрьме. Марк был единственным без оружия, Хогарт считал, что им под землей хватит и одного. Собака какое-то время шла по пятам, затем отстала.

Когда группа уткнулась в забор, ограждающий территорию, уже заметно стемнело. Тучи этому поспособствовали, закрыв и без того темный небосвод. Роланд и Гер пожелали удачи и скрылись в густеющих сумерках. Марк и Хогарт остались одни.

Они залегли в зарослях у забора и стали ждать. Колючая проволока дребезжала от ветра. На землю закапал дождь. Пахло сырой землей, ржавым металлом и листьями. Наземная территория тюрьмы пустовала.

– Гляди в оба, – напомнил Хогарт.

Марк кивнул. Они двинулись за ограду.

Ураган звучал теперь приглушенно. Стихия осталась на поверхности. Лазутчики пробирались по узкому туннелю, вырытому когда-то одним из первых беглецов. В темноте не было видно абсолютно ничего. И хотя с собой они взяли пару фонариков, доставать их пока не спешили, потому что могло не хватить батареек. Марка вели стены, ощущаемые со всех сторон, и шуршание Хогарта – тот полз впереди.

– Влево, – прозвучала команда.

Марк наощупь обнаружил поворот и завернул туда, следом за провожатым. Ему было не по себе: стены давили не только физически, но и морально. А темнота усиливала эти ощущения, но Марк старался о них не думать. В скором времени пространство расширилось, в глаза ударил бледный свет лампочки. Они оказались в одном из хранилищ, где находилось продовольствие.

– Тут все устроено простенько. Сложно вообразить, каково в восточной тюрьме. Мне так ни разу и не удалось пробраться внутрь. Я туда особо и не рвался, если честно.

Марк на это ничего не ответил, потому что сам не думал о третьем острове. Все его мысли были здесь и сейчас, они, словно пчелы, жалили его и гнали вперед, предчувствуя скорую встречу с Ивой.

Пока Хогарт маскировал ход, из которого они только что выбрались, Марк оглядывал помещение сверху донизу. Кладовая действительно была простовата и напоминала земляной погреб. Здесь находились ящики с непортящимися продуктами и потемневшие от времени холодильники, стоящие вдоль стены. Когда-то они были белыми, теперь отливали неравномерной желтизной в свете тусклых ламп.

– Мы не на экскурсии, – тихо напомнил Хогарт и подошел к одному из холодильников. Затем сдвинул его в сторону, открыв узкий проход в стене.

– Только после вас, – наигранно учтиво выразился исполин и шутливо поклонился.

Марк с недоверием глянул в темноту лаза и двинулся внутрь. Хогарт забрался следом и задвинул за собой холодильник.

Снова они пробирались ползком. Ноздри щекотал запах подземелья. Марк ладонями ощущал, что земля в этом туннеле рыхлая и влажная. Не хотелось бы ему встретиться с тенью Зверя в таком узком пространстве.

– Где мы?

– Недалеко от подземной реки. Заметил сырость, да?

– Угу.

– Река – основной и единственный источник водных запасов тюрьмы. Вода в ней просто леденющая, брр! Но нам не придется переплывать ее, так что косточки останутся в тепле.

Теперь Марк и вправду услышал водный шум.

– Вот и оно, – заключил Хогарт, и голос его потонул в темноте.

Впереди показался тусклый просвет. Он ширился и становился ярче по мере приближения, в такой же прогрессии возрастал и водный шум. А когда лазутчики покинули туннель, свет окружил их с ног до головы.

Глазам Марка представилось необычное зрелище. Он увидел широкое подземное царство, освещенное некоторым количеством ламп, вмонтированных в стену. Слева из стены торчала большая труба, из которой с шумом вырывались потоки воды. Река выходила из трубы и падала куда-то вниз, уходя еще глубже под землю.

Марк и Хогарт стояли на краю перед пропастью. Под трубой вырисовывался каменный выступ, где они могли бы перейти на противоположную сторону.

– Тюремщикам сюда хода нет. Это место – всего лишь одна небольшая подземная часть водного пути. Падая вниз, вода продолжает движение, затем проходит водоочистительный барьер, а дальше уже следует канал, открытый и известный для всех рабочих. Нам туда не нужно. Если ты вдруг не захлебнешься в водных потоках, и тебе каким-то чудом удастся выжить после водоочистки, тебя все равно схватят тюремщики, когда обнаружат, что ты барахтаешься в резервуаре.

– Хорошо, купаться не буду, – пошутил Марк.

– Верю, да только вот можно запросто соскользнуть, – Хогарт указал рукой на выступ. – Эта штуковина жутко скользкая. Но именно по ней мы сейчас и пойдем.

Они прошли вдоль стены и приблизились к каменному выступу, над которым из трубы проносилась вода. Ледяные брызги летели во все стороны, неприятно жаля лицо.

– Ты иди вперед, – велел Хогарт. – Я здесь не раз был, так что при случае подхвачу тебя, если вдруг соскользнешь.

– Хорошо.

Страх перед падением начал сковывать мышцы, но Марк твердо приказал ногам идти. Не останавливаясь, с осторожностью, шаг за шагом он прошел опасное расстояние и перебрался на противоположный берег. Хогарт тут же оказался рядом.

– Отлично!

– Слушай, откуда здесь освещение?

– Это моих рук дело, – с ноткой гордости ответил Хогарт. – А туннель здесь прокопал кто-то до меня. Пошли! Скоро уже начнутся темницы.

Дальше вновь шел земляной туннель, но вскоре товарищи оказались в вентиляционном отсеке. Металлическая труба простиралась над коридором, в стенах которого находились камеры. По мере движения Марк и Хогарт натыкались на решетчатые люки, сквозь которые можно было заглянуть вниз.

– Когда же мы спустимся?

– Терпение – твой начальник. Не торопись. Кажется, я слышал голоса.

И Хогарт оказался прав. Марк вскоре тоже услышал. Голоса становились громче, под ногами в решетчатом люке промелькнули две фигуры. То были охранники. Они шли и безмятежно беседовали о чем-то друг с другом, словно прогуливались в саду, а не в тюремном подземелье. Марк не вслушивался в их разговор, он с готовностью ждал, когда вместе с Хогартом спустится вниз и начнет проверять камеры. От нетерпения он чуть не забарабанил пальцами по металлу трубы, но вовремя себя остановил.

Тюремщики скрылись за поворотом.

– Теперь они пойдут в другой отсек, – сообщил Хогарт. – Пора!

Аккуратно сняв крышку люка, он просунул вниз голову и осмотрелся. Вокруг никого не было, только заключенные, усталые и отрешенные. Хогарт спустился и позвал Марка.

Пленники сидели на полу или лежали на нарах, не обращая на пришельцев почти никакого внимания. Марк то и дело встречался с опустошенными взглядами. Казалось, из заключенных выкрали все жизненные силы, и теперь эти подобия былых личностей впустую прозябали за ржавыми прутьями. Странно, что среди них находились смельчаки, отважившиеся на побег. Возможно, сбежать и вовсе было не трудно, просто заключенным не хватало на это душевных сил. Отсутствие воли и тяги к жизни – вот что являлось самой главной, самой прочной клеткой. Замки находились не в дверях, а в головах этих людей. И даже самый искусный вор не смог бы взломать подобный сейф.

Марк прошелся вдоль стен и заглянул в каждую камеру. Ивы не было. Хогарт в это время приблизился к одной из решеток и завел разговор с заключенными.

– Знаете девушку по имени… эээ, Марк, как твою жену зовут?

– Ива.

– Ива?! – Хогарт встал, как вкопанный.

Какое-то время они пялились друг на друга.

– В чем дело?

– Чего ж ты сразу не сказал, что твоя жена – Ива? – вызверился Хогарт. – Какого лешего мы вообще здесь делаем?!

– Ты что, знаешь мою жену? – Марк раскрыл рот от удивления.

– И мы знаем, и мы! – затопталась пленница, к которой обращался Хогарт. Тут же к ней подошел один из соседей по камере. – Она жила здесь когда-то.

Марк растерялся. И испугался.

– Что значит – жила?

– Да перевели ее, – ответила женщина, пытаясь просунуть сквозь прутья лицо. – Нечего ей здесь было делать.

Марк умоляюще посмотрел на Хогарта. Тот был суров.

– Я видел на Доске Положения, что Ива на западном острове, – с трудом выговорил Марк.

– Тебе же сказали, перевели, – повторила женщина. – Она ж вот-вот родит.

Марк вопрошающе смотрел на Хогарта.

– Как ваши имена? – обратился тот к узникам.

– Я Константа Валери, – ответила женщина. – Рядом – Сальвий Фор. Он немой. А на нарах…

– Хогарт! – не выдержав, крикнул Марк. – Объясни мне!

Исполин в это время извлек из вещмешка монтировку и принялся ковырять дверь, за которой томились двое.

– Нет ее здесь, Марк, – в процессе говорил Хогарт. – И на северо-западном острове тоже теперь нет. Забрали на неделе, братья рассказали.

– Ч-что…

Дверь с лязгом сошла с петель, и заключенные оказались на свободе. Остальные узники тоже навострились и стали выглядывать из камер. Марку казалось, что мир его окончательно рухнул.

– Зачем забрали?

– Не знаю я, – нервно ответил Хогарт. – Уходить надо отсюда. А тебе еще и обратно в город возвращаться.

Марк почувствовал, как темнеет в глазах. И разум окутывает какая-то пелена.

– Тогда я сделаю это прямо сейчас! – вскрикнул он. И, сам себя не помня, со всех ног ринулся прямо по коридору.

– Куда ты, дурак?! – крикнул вслед Хогарт, но Марка уже было не остановить.

Марк бежал и бежал через коридоры, не замечая ни взглядов заключенных, ни боли в натертых ногах. Встреться он с охранником – и то бы не заметил, но тех и след простыл.

– Да куда же ты! – слышал он крик позади, но даже не мог понять его смысл.

Так он и мчался в открытую по пустым коридорам, переходя из отсека в отсек. Несколько тюремщиков повстречались ему только у самого выхода, и то ничего не успели сделать: Марк пронесся мимо, сбив одного с ног, ринулся к забору и, выбравшись через подземный лаз, ломанулся в гущу леса. Раздался выстрел ружья, но словно где-то очень-очень далеко.

Марк не останавливался. Он продолжал неустанно рваться вперед, не обращая внимания на колючие ветви, раздирающие его одежду. Он слышал, как кто-то преследует его, но ему было все равно. Он не заметил, как вылетел из леса прямо на берег возле пристани. Океан и теперь штормил, но с меньшей силой. Тучи, тронутые рассветными красками, по-прежнему застилали небо, грозно закручиваясь над землей. Ветер гулял над водой.

В полном безумии Марк с лету ринулся в воду и поплыл к горизонту, где темнели очертания города. Он греб руками, выбиваясь из сил и захлебываясь в соленой воде, а город словно назло отдалялся. В глазах темнело. Марк уже не слышал суматоху и крики на берегу. Не видел, как Хогарт сразился с двумя портовыми охранниками, лишив их чувств. В это мгновение Марк сам отключился, и океан великодушно принял его в свои широкие объятия. Холод воды отступил, отступила и тьма, царящая под водой, – небытие стало всем миром. И, казалось, ничего уже не будет, кроме этого небытия. Но вдруг все стало меняться. Кто-то вырвал Марка из забвения, и в то же мгновение к жизни вернулись холод воды, твердость земли и горечь потери. Он очнулся, обнаружив, что лежит на устойчивой поверхности берега.

– Дыши! – рявкнул Хогарт и с размаху ударил его кулаком по грудной клетке.

Марк тут же закашлялся и скрючился от боли. Он чувствовал себя несчастным моллюском, выброшенным на берег. В водном пристанище было темно и неразумно. Теперь же он вновь понимал, что жизнь его катится к чертям, и холодный ветер пронзал его сквозь мокрую одежду до костей.

– Ты чего? – с трудом спросил он.

– Это ты чего! – крикнул Хогарт и, развернув его к себе, врезал по лицу. – Ты обещал слушаться, а сам побежал, сломя голову! Ты подверг всех опасности, ты это понимаешь?

– Погоди! – раздался женский голос: из леса выскочила Константа. Следом за ней ковылял Сальвий. Они подбежали, Константа в бессилии упала на колени, тяжело дыша.

– Не… бей… его, – задыхаясь, выговорила женщина. – Ему и так досталось.

– Уф, – Хогарт поднялся на ноги. – Я и не собирался. Но этот безумец вывел меня из себя! И к чему это привело? Марк, ты слышишь звуки сирен?

– Иву забрали, – тяжело прохрипел Марк, не смотря в его сторону.

Тут Хогарт, видимо, смягчился и помог ему встать.

– Ничего, – он постучал Марка по спине. – Ничего. Обойдется. Не все потеряно.

– Или те на выходе оклемались, или уже новые бегут, – доложила Константа. – Я слышу их.

– А где остальные ваши соседи? – осведомился Хогарт.

– По дороге поймали.

– Жаль их. Пойдете с нами?

– А то!

Ели холодный завтрак, хотя обычно Хогарт, судя по его же словам, всегда разводил огонь, когда в подземелья приходили новые освобожденные. Роланд и Гер успели познакомиться с Сальвием и Константой, и теперь вместе слушали рассказ Хогарта о подземной вылазке.

– Марк, ты чего не сказал нам, что Ива – твоя жена? – ахнул Гер.

Эта фраза мгновенно потонула в потоке колючих мыслей. Судно снабжения поплывет теперь в город только в следующем месяце. За это время может рухнуть целый мир. А если нет, и если Ива вдруг останется жива, все следы сотрутся, и Марк никогда не найдет ее. Он сидел в стороне, закутанный в одеяло и прижавшийся к стенке. Внутри скручивалась пустота.

Почему ее не могли вернуть раньше? Зачем он только сунулся на острова? Нужно было остаться в городе. А теперь он застрял в этом проклятом изоляторе.

– Оставьте его в покое, – донесся откуда-то из внешнего мира голос Хогарта.

– Оставим-оставим, – согласился Гер. – Бедный малый. Чет никак не складывается, а?

– Заткнись, – буркнул Роланд. – Константа, а как Сальвий немым стал? Уж не калечат ли нынче в тюрьмах?

– Да не, ты что, – прозвучал в ответ бодрый женский голос, хотя в его хрипах явно чувствовалось недоедание и сырость прошлого житья. – Он родился таким.

– Как же тогда его капитаном на судне назначили в свое время, немого-то? – удивился Роланд.

– Немой – не значит бесполезный, – строго заметила Константа. – У него свой особый язык, в этом нет ничего плохого. Он самый умный из нас был. Да и есть. Вот только поймали в нашу смену контрабанду, и дело с концом.

Повисла пауза.

– Ага, вот, Сальвий ругается, что в тот день не подфартило. Раньше возили – и ничего. Нечасто, конечно.

– Контрабанда? – переспросил Гер. – Это серьезно. Как же вы на западном острове очутились, при таких-то грешках?

– Ха! Повезло, – с иронией в голосе ответила Константа. – Так-то Сальвия и вовсе на восточный должны были сослать, как капитана. Но Брук, начальник порта, когда-то был нашим другом. В морском училище вместе подготовку проходили. Списывали друг у друга поперву. Он подсуетился, дело в обход Комитета прошло. По сути, он нас и судил и сам распорядился нашей судьбой. Удружил! – на этом слове голос женщины стал злее. – Мог не копаться во всем этом и отпустить, но принципы оказались важнее. А так только совесть свою заглушил, что и правосудию верен остался и наказание для нас не самое строгое выбил. Теперь спит по ночам спокойно.

Марк слушал их вяло, пропуская большую часть разговора мимо ушей. Его не трогало несчастье этих людей. Они сами сколотили себе беды. Но разве была виновата Ива в том, что и виной нельзя назвать? Разве виноват был Марк, что хотел помочь ей теперь? Тут он почувствовал движение рядом: это Хогарт подсел к нему.