Текст книги "Мир грёз и кошмаров (СИ)"

Автор книги: Анна Грёза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18 Джентриллиош Ара-Драккаррас

Затащив двух праздно шатающихся служанок в ближайшую каморку, я вовсю развлекался с одной из девиц, прижимая уже ставшее почти безвольным тело к стене хозяйственной комнаты, когда кто-то тактично постучал в дверь, желая меня отвлечь на какую-нибудь ерунду. «Ерунда подождет!» – решил я, продолжая вбивать девку в стену, с безразличием отмечая тот факт, что на её теле останутся после меня синяки и ссадины.

Изливаясь в опадающую от бессилия прислугу, я оттолкнул её и повернулся к той, что всё это время «ждала» своей очереди. Она не кричала и не брыкалась, когда я дернул её на себя и развернул лицом к стене. Лишь едва заметно всхлипнула, когда я надавил ей на лопатки и стал нарочито медленно задирать подол.

Совсем ещё девчонка, не порченая, но это временно. Решив побыть джентльменом, я решил не засаживать ей сразу. Спустив её бельё до щиколоток, я плюнул на руку и стал гладить девчонку между ног. Она продолжала тихонько всхлипывать, что за неблагодарные девки пошли? Начал жалеть о своём благородном порыве.

– Ноги раздвинь! И прекращай реветь, бесит. – Она немного развела бедра, а я, не желая слышать визг, что всегда сопровождает первое вторжение, заткнул своей ладонью её рот. Пристроил каменный член между складочек и, свободной рукой вцепившись в ещё не покрытые синяками бедра, со стоном насадил девку на свой кол до самого основания. Как же хорошо!.. Она задергалась, словно рыбка на крючке, что еще больше распалило меня и моего жадного до девиц дракона. С рыком я стал размеренно входить в неё, постепенно ускоряя темп.

«Хороша девка, вроде она называла своё имя ещё до того, как я их с подружкой затащил сюда. Какое же у неё имя? Элиз? Мара? Фарна? Хадиппа? А-а-а, как же тесно! Да и какая разница, как её зовут, когда внутри она такая горячая?» – вознося хвалу её шелковой дырочке, я планомерно сходил с ума от удовольствия.

Девушка лишь едва слышно постанывала, когда я, убрав руку от её лица, схватил её бедра двумя руками и, теряя самообладание и всякое терпение, стал вколачиваться быстро и размашисто в её горячую и узкую щелку, отчего девчонка начала голосить.

Снова затыкая её рот ладонью, я стал двигаться совсем уж неистово. Не думая о комфорте девицы, долбил её, теряя связь с реальностью и, когда казалось, что удовольствие уже невыносимо, я тесно прижался, вцепился зубами в изгиб её нежной шеи, и, наконец, засадил ей по самый корень, бурно заливая уже не девственное лоно.

Благодарно шлёпнув девку по заднице, я выпустил её из рук и, не обращая внимания на то, что она там же и осела на пол, обтер чьим-то бельем кровь с паха и стал спешно натягивать штаны. Вот теперь можно и узнать, из-за какой ерунды меня хотели отвлечь от такого важного дела, как порча девок.

– Милорд, Его Светлость просил Вас незамедлительно явиться, мне велено сопроводить. – Лицо отцовского помощника, который всё то время, что я драл служанок, терпеливо ждал под дверью, не выражало никаких эмоций, но мне на миг показалось, что там отразилось отвращение.

– Что, понравилось слушать наши стоны, старый извращенец? Ты не стесняйся, могу позвать тебя в следующий раз, когда буду ублажать дев. – самодовольно ухмыльнулся я.

Бесстрастная маска, что, сколько себя помню, не покидала лица Маркиза Ликкард'ашшира Ара-Драккарас, (правой руки Герцога Драккарас, по совместительству, его младшего брата и, следовательно, моего дяди), слетела, обнажив истину. Презрительно скривив губы, он злорадно прошипел:

– Прежде научитесь УБЛАЖАТЬ дев, а не брать их силой в пыльной кладовке, Милорд. К тому же, Его Светлость как раз поэтому Вас и вызывают… – «дорогой» родственник придал выражению лица наивности и продолжил:

– Вы так хорошо ублажали дев, Милорд, что одна из них недавно попыталась свести счёты с жизнью. От счастья, не иначе. Судя по тому, чему я недавно стал свидетелем, нам стоит ожидать ещё пару таких «счастливиц»? – ненавистный родственник красноречиво покосился на дверь, из которой я вышел.

От ярости и какого-то нехорошего предчувствия, я оставил его выпад без ответа и рванул в сторону отцовского кабинета. Когда я без стука вошел, то увидел, как подлый дядюшка, непонятно как оказавшийся здесь раньше меня, что-то нашептывал моему отцу, от чего лицо его, и без того вечно хмурое, посуровело ещё больше.

– Сын. Наверняка, ты уже знаешь, почему ты здесь. Я разочарован в тебе. – Отец устало вздохнул и, решившись, продолжил:

– В свете того, что стало известно, ты не можешь наследовать герцогский титул, следующим Герцогом Драккаррас станет твой младший брат Крайзарр. – я уже собирался сказать, что больно нужен мне этот титул, когда отец продолжил, – Я звал тебя, чтобы сообщить, что мной принято решение немедля тебя женить, – вот тут я уже начал паниковать. Как можно МЕНЯ заставить довольствоваться одной единственной самкой, когда я должен удовлетворять многих? Из собственных мыслей меня вырвал голос отца, который, оказывается, ещё не закончил:

– … но то, что случилось с девушкой, Лиош… Как ты мог обесчестить дочь уважаемого драконьего рода и, сразу после этого, взять у неё на глазах её же служанку?! Мой дорогой друг вынужден был переехать вместе с семьёй ближе к морю, и я искренне надеюсь, что там сердце и душа бедной Илэйниссы исцелится, и девочка забудет тебя и то, что ты сотворил. После такого, Лиош, совесть не позволяет мне обречь на муки ту, что станет тебе женой. А поэтому, ты отправляешься к матери в Ведьмины Топи. Она недавно связалась со мной и я сегодня утром передал ей письмо с дозволением забрать тебя. Через две недели будь готов отправляться. Портальную арку мать для тебя перенастроит, так что не переживай, путь долгим не будет. – После этих слов отец, явно обозначая конец аудиенции, уставился в свои бумажки. А мне было нечего ему сказать, поэтому я покинул кабинет, напоследок хлопнув дверью.

Важно было одно – у меня всего две недели на то, чтобы собраться и сбежать. С этой мыслью я зашел в свои покои, достал бутылку вина, завалился на кровать и пожалел, что не прихватил сюда какую-нибудь девицу.

Меня разбудил шум за окном. Во внутреннем дворе замка что-то происходило. Было, конечно, очень любопытно, но похмелье есть похмелье. Накрыв голову подушкой, я снова заснул.

Второй раз проснулся я от того, что на меня вылили стакан холодной воды. Хотел уже разразиться бранными словами, но, увидев, вместо вчерашнего злорадства, на его лице странное, чуть ли не скорбное выражение, молча встал, оделся и пошёл туда, куда меня вели.

Мы, всё так же молча, спустились в подвалы замка, где располагались темница, алхимическая лаборатория и комнаты, что использует замковый целитель для приема пациентов и хранения всякого целительского хлама. Именно туда мы и направились.

Войдя в комнату вместе со мной, дядя поклонился отцу, что тоже был здесь, и, услышав от отца «Ликкар, организуй компенсацию семье», покинул это холодное помещение.

Целитель, после разрешающего кивка отца, подошел к свертку, что лежал на длинном каменном столе, а затем откинул плотное полотно, являя обнаженное тело девушки.

Сначала я хотел возмутиться всему этому представлению, что они устроили, но потом мой взгляд наткнулся на следы зубов. Те самые, что я оставил на вчерашней девочке, когда изливался в неё. Мне стало дурно, в горле образовался ком.

– Сын, что я сделал не так? Почему? – нарушил тишину отец каким-то слишком хриплым голосом.

– Отец, я… – а я и не знал, что сказать. Слов просто не находилось.

– Лиош, люди – это живые существа, несмотря на то, что они слабее нас и век их короток. Девушки попадают в наши гаремы, а те, кто не хотят в гаремы, идут служанками в замки, под защиту членов высшей аристократии.

Молчу. Я это всё и так знал, просто не ожидал… Откуда мне было знать, что она… А я, кажется, не хотел знать.

Отец продолжил:

– Лиош, эта девушка была под МОЕЙ защитой. Что мне сказать её отцу, который является старостой людского поселения и от воли которого зависят поставки людей, на которых держится всё наше домашнее хозяйство и все гаремы? Ты же в курсе, что было бы, не будь у нас гаремов? Мы бы погрязли в войнах за дефицитных самок! А жениху её что сказать? Он, к твоему сведению, является сыном старосты второго людского поселения, которых в нашем Герцогстве всего два!

– Прости, отец… – начал я, но он меня прервал.

– Ты так и не понял ничего. Просишь прощения у меня за проблемы, которые возникли из-за твоего поведения, – он махнул на меня рукой и закончил, – иди, собирай только самое необходимое, через пол часа мать откроет тебе портальную арку. Прощаться можешь не приходить. Удачи, Лиош. И…надеюсь, что когда ты в полной мере осознаешь, что творил, чувство вины не сгубит тебя. На этом всё. Прощай, сын.

Собирая вещи, я пытался отследить момент, когда я стал таким моральным уродом, но у меня не получалось. То ли потому, что я моральным уродом был сколько себя помню, то ли потому, что в мыслях сейчас творится хаос. Я не чувствовал ничего тогда к этой девушке, но, увидев её бледное обескровленное тело на столе в целительской, я словно ощутил удар. И мне стало больно. До сих пор больно, я даже не уверен, что это когда-нибудь пройдёт. И, что самое странное, я не хочу, чтобы становилось легче. Ужасное чувство, но я заслужил его, и даже больше.

Спустя пол часа, имея при себе лишь несколько комплектов одежды и своё оружие, словно сомнамбула, я шагнул в открывшийся зев портала и оказался там, откуда сбежать невозможно – в Ведьминых Топях. Что же, от себя всё равно не сбежать.

Глава 19 Джентриллиош Ара-Драккаррас

– Здравствуй, сын. – поздоровалась со мной молодая женщина. Вернее сказать, моя мать. Та самая, которую я видел за всю свою жизнь лишь пару раз.

– Здравствуйте. – ответил я, после чего мы какое-то время молчали, пытаясь найти слова друг для друга и, так и не найдя, она предложила пойти за ней, и я пошёл. Не знаю, что у неё на душе, но мне после разговоры вести не хотелось. Да и не о чем их, собственно, вести. Хоть отец и утверждал, что мама присматривала за мной всю жизнь, не имея возможности покинуть свои жуткие топи, она для меня была незнакомкой.

Показав мне приготовленные для меня покои в их с сестрами доме, она оставила меня одного.

Я родился от недолгой связи отца с ведьмой. Они, будучи истинной парой, зачали меня, когда отец попал на этот проклятый материк в результате кораблекрушения. Казалось бы, это было невероятно удачное совпадение, но уж чем-чем, а удачей оно не обернулось уж точно. Ведьмы не могут покидать свою территорию, а отец, будучи единственным наследником Герцога, не мог остаться здесь, ведь ему было суждено править Герцогством Драккаррас. Да даже если бы ведьма и могла покинуть Топи, такой брак поднял бы волну негодования. Нет, межрасовые браки, особенно с истинной связью, никогда не возбранялись, но ведьмы – другое дело. Никто не знает, откуда и когда они появились, даже они сами не помнят. Это, считай, уникальный феномен нашего мира, который нужно просто принять, как факт: ведьм всего три, они бессмертны, практически всесильны и прочными цепями мироздания привязаны к своей извечной территории. В итоге, отец женился на девушке из «нужного» рода и произвел на свет моих брата и сестру. Не знаю, как ему удалось отпустить истинную и завести семью с другой женщиной, но подозреваю, что та же ведьма как-то помогла ослабить парную связь.

Каждая из «ведающих сестёр» уникальна: моя мать, Ветрена – Всезнающая, ей ведомо полотно судьбы и ключевые нити судеб; Альда – Всевидящая, видит сокрытое и потаённое, в том числе и помыслы, истинные причины и намерения; Сууд – Воздающая и Карающая, она знает кому воздать и кого покарать, иными словами, она способна оценить чистоту души. Считается, что смысл их существования в том, чтобы соблюдать некий баланс – они, исходя из каких-то там нужд мира, подтасовывают некоторые события, известные лишь им одним, при этом совершенно не руководствуясь понятиями добра и зла. Если рассматривать их сквозь призму мировоззрения прочих существ, то можно сказать, что сестры беспринципны и, временами, аморальны и жестоки, но, в каком-то смысле, справедливы – сделки, заключенные с ними, ведьмы никогда и сами не нарушают, и нарушителей не упускают.

Кстати, сделки они очень любят, только вот оплату берут далеко не деньгами – оплатой могут послужить части тела, клятвы и дети. В мире существует множество алтарей, именуемых «ведьмиными камнями», где и сделки заключаются, и оплата воздается, и молитвы возносятся, нередко и жертвоприношением. Разумеется, есть и кучка ярых поклонников «творчества» сестёр, бывали случаи образования сект.

Вообще, ведьмы – странные и непонятные существа. И одна из них была моей матерью, что, несмотря на невозможность рождения полукровок, отразилось на мне: белоснежные волосы, тогда как у отца они темно-красные, а так же проблемы с родовой магией, что не подчинялась и не позволяла даже камин разжечь. Из-за невозможности выплескивать магию, а если точнее, от её переизбытка, я с детства обладал ужаснейшим нравом. Хотя, отчасти, это могло быть связано с тем, что я рос без родительской любви: отец был вечно занят делами Герцогства, тогда как мачехе было дело лишь до брата с сестрой. Скорее всего, скучать по мне родственники не станут.

И теперь я оказался в Топях. Перед тем, как оставить меня наедине со своими мыслями, мать рассказала мне вкратце о моих обязанностях.

Поскольку ведьмы не могут покидать Топи чтобы самостоятельно собирать плату и разбираться с теми, кто нарушил договор, это делает наемница. Вот эту наемницу я и должен буду сопровождать с неизвестной мне целью, ведь охраны, как таковой, ей, скорее всего, не требуется – работает девушка уже давно, при этом до сих пор, по видимому, жива.

Решив не строить догадки, я провалился в беспокойный сон, где снова видел ту человечку. За её спиной было множество девушек, чьи лица были смазаны. На их телах разной степени обнаженности были видны синяки и кровоподтёки. Они молча стояли и с болью во влажных глазах смотрели на меня.

Казалось, в этом кошмарном сне я провел многие годы: сначала я боялся и долго пытался убежать от этого зрелища, что вызывало во мне странные и неприятные чувства, затем, осознав, что, сколько бы я не рвался, расстояние между нами оставалось прежним, я пытался поговорить с ними, но они оставались безмолвными. Безмолвными свидетелями моих грехов, ошибок, слабостей, преступлений. Времени, проведенного там, было достаточно, чтобы всё обдумать. Я по кусочкам разобрал, перебрал и снова собрал свою жизнь и свои взгляды на неё, а затем, осознав то, что ранее было мне неведомо, я до бесконечности просил у своих жертв прощения, надеясь, что когда-нибудь стану достойным прощения.

Проснулся я, чувствуя если не облегчение, то надежду. Надежду на то, что я ещё не потерян и смогу познать счастье. Я надеялся, что сон не был игрой воображения. Хотел, чтобы Кьяра, чьё имя я вспомнил и теперь никогда не забуду, слышала мои слова, хоть я и понимал, что словами невозможно исправить то, что я сотворил. Определенно, этот сон что-то сломал во мне, облегчив мою душу, впустив туда свет, что не даст мне больше заблудиться.

К завтраку я собрался как раз, когда за мной прислали рабыню. На девушку я взглянул по-новому, мои старые взгляды казались мне далекими и чужими.

За завтраком я познакомился с сёстрами матери и даже почти не удивился, что все три сестры оказались совершенно не похожими друг на друга в плане характера: мудрая и решительная Ветрена; молчаливая, но загадочно чему-то улыбающаяся Альда; и улыбчивая и задорная Сууд оказались молодыми, с виду обычными, человеческими девушками. Лишь какой-то едва заметный, нетипичных для прочих существ этого мира, свет исходил от их заплетенных в косы волос.

После завтрака меня познакомили с наемницей. Кайла оказалась темноволосой молодой девушкой. Учитывая её профессию, я ожидал, что она будет похожа на орчанку, что я когда-то видел издалека в детстве, однако, Кайла оказалась хрупкой и, можно было бы сказать, что милой, если бы не обжигающий холод, что читался во взгляде.

Сначала я решил, что она откуда-то знает о том, что я совершил, но потом понял, что её взгляд был для всех одинаковым, будто сама стужа заняла место её души. Было очень сложно представить эту девушку улыбающейся или плачущей. Мне было жаль Кайлу, но я не стал спрашивать, что с ней случилось, и так ясно, что что-то ужасное. Она явно никого к себе не подпускала, но за несколько месяцев я стал ей если не другом, то надежным напарником, которому не страшно доверить прикрыть тыл.

Работа была интересной и заключалась она в сборе причитающейся ведьмам платы. В основном, нам её добровольно отдавали, а, бывало, и силой приходилось забирать. Оплата была специфической: принадлежащие самим должникам пальцы, уши, зубы, языки, глаза; добытые (даже не хочу знать, где) должниками сердца и кости; отданные должниками собственные дети, не достигшие двенадцати лет.

Дети, если человеческие, впоследствии становились слугами ведьм и их гостей, а одаренные магически – обучались особому ремеслу и, после взросления, становились представителями ведьм за пределами Топей: строили и обслуживали алтари, заключали и исполняли разрешённые сёстрами сделки, а ещё просвещали народ.

Так мы и жили, пока однажды утром я с удивлением не обнаружил под своей дверью записку от Кайлы. В записке она довольно сухо, в своей привычной манере, благодарила за хорошую совместную работу и прощалась так, что было ясно, что навсегда. От Сууд я узнал, что мать отправила Кайлу в какое-то далекой и, скорее всего, гиблое место. Я винил мать в плохом отношении к и так уже настрадавшейся девушке, что была мне как сестра. Мать же не спешила ничего объяснять и, в итоге, я стал её избегать.

Работу с тех пор я выполнял один и, спустя время, даже стал ценить это вынужденное одиночество, как вдруг, во время завтрака, мать представила мне девицу непонятной расы, а после ещё и заявила, что теперь ЭТО станет заменой Кайлы. Понятное дело, я разозлился. О, как я был зол! Впервые с моего прибытия в Топи я ощущал эту эмоцию так ярко.

Невежливо покинув столовую, я захотел разобраться с девчонкой, заставить её отказаться от работы, а для этого решил встретить девушку прямо в её спальне.

Я лежал на чужой кровати, наслаждаясь незнакомым приятным ароматом, что исходил от подушек, когда девчонка, даже не взглянув на меня, пронеслась мимо, достала из шкафа уродливую сумку, из которой на пол вывалила странные вещи.

Обилие странностей настораживало и раздражало, потому я повел себя, как полный придурок, за что потом было бы стыдно… Если бы Вероника не стала глумиться над моей сутью.

Она не дала мне сокровище, что было безответственно и грубо брошено прямо на пол, валялось среди всякого странного хлама. А потом девчонка вообще угрожала сломать мое сокровище! Дикарка безжалостная! Мне даже император без проблем отдал своё сделанное на заказ перо, ведь мы, драконы, не можем сопротивляться этой тяге, которая рвёт душу и не даёт спокойно спать по ночам. Сокровища для драконов – это святое!

Несколько лет назад какой-то подлый Ши взломал мою, как я раньше думал, надёжно защищённую, сокровищницу и похитил одно перо, что было частью моей великолепной коллекции. Так я тогда успокоиться не мог месяц, с трудом смирился с утратой. Даже в рекордные сроки сокровищницу перенес на Меррейн, страшась за свои «драгоценности».

Своим отказом, Вероника объявила мне войну, победителем в которой ей не быть. А сокровище я все равно украду. Сама напросилась!

Глава 20

Мне было ясно, что дракон настроен серьёзно, поэтому, когда за мной пришла Агла, с собой я прихватила сумку с земными вещами.

У меня не было ни малейшего представления о причине этой встречи. Агла, к моему удивлению вела меня в сад, что находился за домом. Надеюсь, там ведьмы не развесили по деревьям всяких частей тел.

Увиденная мной часть сада, в которой и была назначена встреча, не имела ничего общего с тем кошмаром, что я увидела из окна своей комнаты, здесь была словно выставка сказочных растений: дерево, на котором растут различные сладости, деревья с живыми подвижными лицами в стволах, явно хищная лоза, что попыталась схватить меня за ногу, и удивительной красоты розы, которые, когда я решила ближе их рассмотреть, назвали меня глупой уродиной. Мило.

– Не обижайся на них, Верона. Мы пытались создать говорящие цветы, но вышло так, что они говорят лишь всякие гадости.

– Я не обиделась, Альда. Никогда не видела роз красивее этих. Здесь всё удивительное, словно попала в сказку. – ответила я ведьме, на что она едва заметно улыбнулась.

– Присаживайся, Верона, – Альда махнула рукой в сторону «пряничного» дерева, в корнях которого внезапно появилось покрывало несколько подушек. – Сегодня я собираюсь осмотреть твои магические каналы. Нужно что-то делать с тем, что ты совершенно не владеешь своей магией.

Спорить в этот раз я не стала, ведь сестры не стали бы просто так тратить на меня время. Я устроилась под деревом, закрыла глаза и расслабилась. Альда долго молчала, а я прислушивалась к собственным ощущениям. Наконец, когда я уже почти задремала, Альда вынесла вердикт:

– Магия заблокирована тобой, девочка. Блок психологический, скорее всего, из-за того, что с тобой сделали в темнице. – от воспоминаний меня пробрала крупная дрожь, а сердце забилось в страхе. Альда, будто и не заметив моей реакции, продолжила:

– Я могу приглушить воспоминания. Ты, разумеется, будешь помнить, но таких сильных эмоций они вызывать не будут, тебе будет казаться, это случилось не с тобой. Или, если ты против, тебе придется справиться самой.

– Приглуши. – сразу же выдохнула я, всё ещё ощущая панику. Да, было страшно пускать кого-то в свою голову, но воспоминания пугали меня гораздо больше. А ещё магия: была бы у меня тогда магия, я бы, может, смогла защититься. В этом жестоком мире без защиты в виде мужей или собственных сил выжить невозможно. Мужья мне никакие не нужны, а это значит, что я сама должна уметь за себя постоять, поэтому я доверилась Альде.

– Расслабься, постарайся не сопротивляться, даже если ощутишь какое-то давление, иначе будет очень больно. – не давая себе времени на то, чтобы задуматься о словах ведьмы о боли, я расслабилась, сразу же почувствовав давление. Постаралась ни о чем не думать. Давление под конец процедуры усилилось, из носа потекла капелька крови, но не успела я испугаться, как всё закончилось. Альда, разрешив открыть глаза, протянула мне платок и предложила проверить результат.

Вспоминая свои дни в темнице, я больше не впадала в состояние паники. Те события ощущались, будто запомнившийся в деталях эпизод давно прочитанной книги или увиденного фильма. Ментальная магия прекрасна, вот бы у меня такая тоже была.

– Спасибо, всё получилось, больше не страшно. – от переизбытка чувств чуть не расплакалась, но все же взяла себя в руки.

– Рада, что ты согласилась, в отличие от своей предшественницы. Её ненависть оказалась ей дороже покоя, к сожалению… Давай приступим. Попробуй взглянуть на свою магию. Поскольку ты являешься метаморфом, она у тебя наделена сознанием и, возможно, каким-то воплощением. Хотя воплощения пока может и не быть, ведь ты пока не знаешь, какой будет твоя первая ипостась.

Сначала ничего не получалось, ведь я смаковала новость о том, что являюсь, оказывается, метаморфом. В справочнике, что приносила Агла, метаморфы были описаны чуть ли не как самые сильные существа с бесконечной магией и способностью к обороту в кого угодно. Как же выбрать ипостась? Я же даже не видела местных животных, а в справочнике искать про них информацию не посчитала нужным.

Не в силах сконцентрироваться из-за мучающего меня вопроса, я открыла глаза и спросила:

– А как выбрать себе первую ипостась?

Альда удивленно посмотрела на меня, а затем, чуть ухмыльнувшись ответила:

– Невнимательно читала справочник? Разве там говорилось, что метаморф сам делает выбор? Не забивай себе голову. Всё случится в своё время. Лучше попытайся обратиться к своей магии.

Не особо обрадовавшись ответу, я попробовала сконцентрироваться. Когда-то давно я ходила на групповые занятия йогой, в которой медитация занимала ключевое место. Медитируя, я старалась мысленно заглянуть внутрь себя.

Сопротивляясь тому, чтобы задремать, я долго так сидела, но никакой магии видно не было. Спустя ещё несколько минут показалось, будто, всё-таки задремав, я стала проваливаться во тьму. Не успев испугаться, я вдруг ощутила чье-то присутствие. Ощущение было таким приятным, что сразу вспомнилась та магическая сущность, с которой я общалась в пещере.

– Открой глаза, Вивиана. – сказал мужской голос. Я действительно открыла глаза, но, скорее, от удивления, а не по приказу. Моему взору предстал красивый юноша. Он был субтильным, на голову выше меня, с длинными черными волосами, заплетенными в косу. Но самым поразительным было то, что у него были мои глаза. Именно такие, какие я сегодня утром видела в зеркале, полное совпадение – и форма, и разный цвет, и даже шрам. Только вот юношу, в отличие от меня, глаз Ши и прилагающийся к нему шрам не портили. Наоборот, делали миловидное лицо брутальнее, а весь образ опаснее. Одет он был в найденный мной в пещере плащ, под которым виднелась черная рубашка и такого же цвета штаны, что были заправлены в высокие, похожие на берцы, черные ботинки.

– Почему раньше не отвечала мне? Что произошло, когда вы с Ши покинули ресторацию? Он тебя обидел? – Кажется, рассматривая парня, я пропустила мимо ушей всё, что он мне тогда говорил. А ещё, он почему-то не знает.

– Многое произошло с тех пор. И да, обидел. Но рогатый мужик его превзошел.

– Рассказывай. Или пусти, а я сам всё посмотрю. – я с сомнением уставилась на него, обдумывая такое нескромное предложение. – Я твоё отражение, Ви. Между нами не должно быть секретов. Тем более, теперь я всюду буду с тобой, разве что ты опять меня не закроешь в дальнем углу своего сознания. – в голосе слышались обиженные нотки. Рассудив, что он прав и отложив на «потом» тот факт, что я теперь в своей голове не одинока, я расслабилась, как делала это с Альдой и произнесла:

– Ты прав, прости. Смотри, но только не повреди то, что сделала Альда.

На какое-то время он неподвижно замер, лишь глаза мерцали голубым светом. В этот раз никакого давления в голове я, к счастью, не почувствовала. Видно, это благодаря тому, что мы с этим существом связаны. Наконец, он прикрыл глаза, и, спустя пару минут молчания, произнес:

– Вероника. Хорошо, я буду звать тебя так, прости, что не запомнил это там, в пещере. Я был очень слаб тогда. И прости, что сразу же наехал на тебя, я не знал… – он надолго замолчал, а я думала о том, как меня повеселило слово «наехал», что он использовал. Видимо, он посмотрел не только те самые воспоминания, но и на мою земную жизнь решил взглянуть заодно.

– Ничего страшного, Вирониэль, мне уже помогли. Альда приглушила те воспоминания, теперь всё в порядке. Вирон пораженно смотрел на меня, а затем, сделав шаг мне навстречу, восторженно сказал:

– Ты сама дала мне имя! Ты хоть понимаешь, что сейчас произошло? Кого я спрашиваю, конечно же, ничего ты не понимаешь!.. Древние метаморфы когда-то не выдумывали имена, а называли своё отражение его же именем, которое оно когда-то забыло… Будто оно было живым до того, как стать отражением… Зная своё имя, я теперь смогу воплотиться в физическом мире! Знать бы ещё, в каком виде…

– Ну… Я, конечно, не эксперт в этих ваших магических штучках, но, наверное в этом же виде и воплотишься. Почему бы и нет? – всё еще пребывая в шоке от его восторгов, ответила я.

– В каком «в этом»? У сущности даже формы нет, пока ты не сподобишься обратиться! Твоя первая смена облика завязана на мне, а остальные ты «подцепишь» сама уже позже, исходя из увиденных существ, чей облик найдёт отклик в твоей душе. – Вирон был раздражен, но я откуда-то знала, что причиной его раздражения было волнение, поэтому огрызаться не стала:

– Успокойся, Вирон, выдохни. Есть у тебя форма, нормальная такая форма молодого парня. Это я, получается, смогу обращаться в парня? Круто!..

– Какого парня? Опиши меня! – невежливо перебил меня Вирониэль. Решила не спорить:

– Ты молодой парень. Худой, рост под два метра, длинные черные волосы заплетены в какую-то странную косу. – Мне показалось, что его облик плавно менялся, пока я говорила. – Кожа светлая… Ой… Она стала какой-то странной… С тобой всё в порядке?

– Ну?! Какой она стала? Не томи, Ника, прошу!

Решив, не доводить до рукоприкладства, продолжила:

– Она стала светло-серой… Холодный такой цвет, с голубоватым оттенком. О! И уши теперь! – ни в чем себе не отказывая, потянулась и аккуратно стала лапать один из заинтересовавших меня органов, отчего Вирон дернулся, у него даже щеки «поголубели», вон как злится. Пожалев о своем внезапном порыве и опасаясь получить по рукам, я отпустила остренькое, более длинное, чем у Фэйда, ушко и отступила на всякий случай подальше.

– Извини, не знаю, что на меня нашло. – повинилась я.

– Я почувствовал. Почувствовал, что ты меня коснулась. А теперь, кажется, я чувствую своё… тело. У меня есть тело… – кажется, пока я трогала острое ухо, произошли очередные изменения во внешности Вирона.

– Так и чего ты замер? Давно бы уже всё потрогал. Опять, кстати, ты поменялся. Теперь у тебя на руках сине-серые когти, но не как у Ши, а короче. Рост, кажется, стал ещё выше, глаз, только правый, стал ярко-голубым, но второй выглядит точно так же, как у меня, после того, как ведьмы заменили мне мой поврежденный на глаз Ши. Кажется, ты еще и здоровенные клыки отрастил. А ну-ка, покажи зубки, Вир. Да, хлеще, чем у Ши и дракона. Это я что, обращусь в вампира? Или ты не вампир? Может, ты Ши какой-то редкой разновидности? Или дроу? В моем мире, среди сказочных существ есть дроу, они противопоставляются светлым эльфам. – Вир, как только я упомянула дроу, напрягся, оскалился, а под конец моей речи вообще согнулся пополам. Когда он выпрямился, моих черт на его лице больше не было, лишь шрам и желтый глаз связывали меня с этим уже не напоминающим человека существом.

– Ника, кажется, я дроу. – Пораженно произнес парень, широко распахнув ставшие еще больше глаза.

– Жаль. В этом мире нет дроу, поэтому ходить, обернувшись тобой, не получится. Много внимания будешь привлекать. И поздравляю, ты больше не тощий, у тебя, кажется, выросли мышцы.

– Спасибо, Ника. Благодаря тебе, я смогу побывать в физическом мире. Я даже не смел мечтать о таком чуде! Спасибо!