Текст книги "Мир грёз и кошмаров (СИ)"
Автор книги: Анна Грёза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Глава 34
В раздумьях о случившемся, я не заметила, как оказалась в наших покоях. Кайлоса навестить мне запретили – сейчас над его ранами работали местные целители.
Дартэс, видя моё взволнованное состояние, грозящее перерасти в истерику, решил меня отвлечь рассказом об арахнидах. Я посчитала эту информацию крайне ценной, ведь в справочнике им уделили крайне мало внимания.
Оказывается, местные целители, как и вообще все арахниды, не обладали способностями к целительству. Их магия вообще сильно отличалась от магии других существ. Начать хотя бы с того, что арахниды не имели собственного постоянного резерва. Точнее он был, но только у самцов. Возможно, с этим и связан тот факт, что двуногая ипостась есть только у мужчин.
Магия в их резерве накапливалась крайне медленно. В основном, арахниды задействовали его в критических ситуациях – например, экстренная подпитка арахны во время кладки, или же подпитка потомства. В остальных же случаях арахниды использовали магию, которая их окружает. Кажется, метаморфы тоже как-то взаимодействуют с окружающей магией, но, будучи новичком, я сильно в это не вникала.
В отличие от практически универсальных метаморфов, арахниды ограничены в видах магии, которая им подвластна. В основном, каждый из них, за редким исключением, имеет предрасположенность к одному-двумя видам магии. Это пространственная магия, которая доступна всем представителям этой расы, и второй тип магии. Тут уже, как сказал Дартэс, интереснее: редкие представители расы обладают магией крови или некромантией, прочие, если им повезло обладать вторым даром, являются проклятийниками. Мне такой дар показался несущественным, но Дартэс со мной не согласился:
– Ты просто не знаешь, о чём говоришь. Проклятие – это тебе не то же самое, что пожелать в сердцах чего-то плохого. У них есть целая система наложения проклятий, самых разнообразных. А ещё, учитывая то, что кроме арахнидов никто этим даром не владеет, снять проклятие крайне сложно, зачастую невозможно.
– Но какая польза от этого дара? И почему обо всём этом нет информации во Всемирном справочнике? – недоумевала я.
– Польза? Хм… Например, во время сражения, даже слабый проклятийник способен ослепить врага. Сильный же способен ослепить несколько врагов. А ещё, убийство проклятийника – дорога в один конец: с последними ударами сердца они высвобождают магию проклятий, тем самым карая своего убийцу и ближайших врагов мучительной смертью. А что насчёт справочника – была война. После неё, точнее после того, как арахниды переселились на Меррейн, почти все упоминания о них были стёрты.
– Ты был на той войне? – спросила я.
– Я тогда ещё не родился. В то время Империей правил мой дед. Любишь историю? Я могу рассказать то, что знаю, если тебе интересно.
– Да, расскажи, пожалуйста.
– Хорошо. С чего бы начать… Я, в рамках обучения, изучал тайные записи об этой войне, но даже там не было информации о том, что истинной причиной этой войны послужила банальная ревность. Дед рассказал правдивую историю тех событий моему отцу, а тот – мне. Ну как, хочешь узнать секрет императорской семьи? – лукаво улыбаясь, интриговал Дартэс. Заслушавшись, я и не заметила, что он уже продолжительное время бездумно поглаживал мою ладонь. Почему-то, отнимать её не хотелось.
– Конечно! Я всегда любила историю и секреты. Не волнуйся, я никому не расскажу! – восторженно пообещала я, от нетерпения поерзав на сидении очень широкого кресла, которое с легкостью вместило нас двоих.
Дартэс, полюбовавшись моей реакцией, продолжил:
– Ну что же… Как я уже сказал, причиной войны послужила ревность. В те времена арахниды жили среди других существ, но, из-за их сплоченности и преданности Гнезду, редко связывали свои жизни с другими расами.
Мой дед, Кайрос, не был истинным для своей жены Малисс, их брак был договорным. И, как это бывает в подобных браках, большой любовью там и не пахло. Точнее, любви препятствовала именно бабушка. Сразу после свадьбы, она большую часть времени стала проводить в дальнем имении, всеми силами избегая мужа.
– А как же другие её мужья? – не удержалась от вопроса я.
– Их не было. Дед издал закон, по которому император – единственный, кто может запретить своей жене вновь сочетаться браком. Он и сам вырос без отцов. Так уж получилось, что все три мужа моей прабабки умерли, когда он был ещё ребёнком. У него была лишь мать, но даже её вскоре услал куда подальше Совет, который в то время управлял империей. Как ты понимаешь, это было сделано для того, чтобы они могли вырастить наследника таким образом, чтобы он был им удобен. Подходящая ему для продолжения рода инферада была лишь одна – Малисс, сильная девушка из хорошей семьи.
Кайрос влюбился в Малисс сразу, как только увидел. Однако, несмотря на его положение и прочие положительные качества, Малисс не ответила ему взаимностью, но оспорить волю императора и семьи не могла и, в итоге, они поженились.
Малисс не дала мужу и шанса, она всеми силами избегала его. Решив дать ей время, Кайрос подарил ей имение, которое располагалось к югу от столицы, вблизи гор, в недрах которых жили арахниды. Норвист тогда ещё был маленьким городком, в котором проживали семьи торговцев, что сотрудничали с арахнидами.
Малисс уехала в то имение и появлялась лишь на важных светских мероприятиях. Однажды, на одно из таких мероприятий, она прибыла не одна. Её сопровождал арахнид. Имени я его не помню, к сожалению, но он был сыном Матери Гнезда, родным братом Шиаллосси.
Так вот, этот арахнид прибыл во дворец, чтобы просить руки Малисс. Кайрос, отчаявшись наладить отношения с любимой женщиной, был готов принять побратима, но Малисс сразу дала ему понять, что жить с новым мужем она будет отдельно и Кайроса к себе не подпустит, даже для зачатия наследника. Так и сказала ему: «Найди себе для этого другую женщину». И даже то, что сильный наследник возможен лишь от сильной инферады или истинной, не изменило ее решения.
Разозлившись на её упрямство, Кайрос отказал им. Позже, Мать Гнезда, оскорбленная его отказом, запретила арахнидам вести какие-либо дела с другими расами. Они оградили свою территорию, прекратили торговлю шелком, паутиной и минералами. Но сама война началась, когда Малисс ушла жить к ним. Этого дед стерпеть не смог, а потому отправился с войском за своей женой.
Прорвавшись на территорию арахнидов и не найдя жену, он бросился на поиски арахнида, что просил её руки. И, найдя его в объятиях арахны, Кайрос разъярился. Оказалось, что тогдашняя Мать Гнезда загорелась идеей породниться с императорской семьёй, а потому приказала своему сыну соблазнить императрицу. Когда же Кайрос отказал, Малисс стала для них бесполезной. Она как-то умудрилась пробраться к арахнидам, чтобы быть с любимым, но обнаружила его с другой. Потом её выгнали с территории арахнидов, но она не вернулась во дворец.
Поиски привели деда в то самое имение, что он ей подарил. Распустив всех слуг, Малисс покончила с собой, напоследок оставив записку, в которой проклинала моего деда за то, что лишил её шанса на любовь и за то, что из-за его отказа её любимый от неё отказался. Как-то так.
– А что было дальше? Как война закончилась? Твой дед сильно горевал? – засыпала я его вопросами.
Хмыкнув, Дартэс ответил:
– После того, как дед узнал о заговоре арахнидов, началась война. И нет, он не горевал. К тому времени он её уже не любил, ведь понял, что Малисс была поверхностной эгоистичной девушкой, не лишенной эгоизма. Что печалило деда, так это то, что сильного наследника получить он не успел и был вынужден дожидаться рождения сильной инферады.
А закончилась война спустя двадцать семь лет. Длилась она так долго потому что арахниды, даже будучи в меньшинстве, постоянно поднимали своих павших собратьев и врагов, применяли магию крови и проклинали в основном тех, кто командовал войсками. Ещё наши войска были лишены Норалла и Вистралла, из которых изготавливались артефакты.
– И как же вы их победили? – перебила его я.
– А никак. Арахниды тоже несли потери, там уже поднятых некромантами умертвий было больше, чем живых воинов. Шиаллосси, наследница арахнидов, своими руками убила свою мать и брата, а затем попросила деда о встрече. Дед был удивлен появлению юной арахны. Ещё сильнее его удивил её подарок – головы убитых ею родственников. Шиаллосси предложила деду прекратить войну, что погубила столько жизней. Дед согласился, но с условием, что все арахниды должны незамедлительно покинуть Аркос. Шиаллосси же потребовала не беспокоить арахнидов в их новом доме.
Спустя три дня на Аркосе не осталось ни одного арахнида. А вместе с арахнидами из императорской сокровищницы пропали самые опасные фамильные артефакты. Дед подозревал, что это дело рук арахнидов и их пространственной магии, но предпринимать ничего не стал. Он знал, что арахниды не смогут воспользоваться артефактами инферно. Знала это и Шиаллосси. Уверен, она хотела просто убедиться, что никто не воспользуется этими артефактами чтобы отомстить арахнидам.
– Умно. Ты ведь уже раньше сталкивался с ней? Мне показалось, что вы с ней хорошо знакомы.
– Сталкивался, ты права, – улыбнулся Дартэс, – Когда я был совсем юнцом, сбежал из дома, прикупив себе корабль у каких-то пиратов. Корабль оказался развалюхой, а я плохим моряком. В итоге, шторм корабль не выдержал и разбился о скалы Меррейна. Меня нашли арахниды, что жили в этих скалах. Они предъявили моё израненное тело Матери Гнезда и я тогда подумал, что меня ждёт смерть. Но Шиаллосси приказала меня вылечить и поселить меня в лучшие гостевые покои, в которых мы, кстати, сейчас находимся.
Шиаллосси написала моему отцу. Она не требовала никакого выкупа, лишь хотела вернуть сына родителям. Позже, когда пришло время прощаться, на мой вопрос о причине её поступка, она ответила лишь, что будучи матерью, она хотела бы такого же отношения к её сыну, если тот по глупости окажется на запретной территории.
– Она мне понравилась. Но то, что она приказала выпороть собственного сына… Это было ужасно. Как любящая мать может такое позволить?
– У неё не было выхода, Ника. Видишь ли, Кайлос своим побегом оскорбил не только свою невесту, но и всю её семью. За оскорбление следует наказание. И если бы Шиаллосси сама не наказала его, то это сделал бы кто-то из семьи Мирцеллы. И не факт, что Кайлос остался бы жив. У арахнидов матриархат, и после такого оскорбления никто бы не осудил Мирцеллу за убийство, даже вне поединка и в нечестном бою.
– Да уж. А я и не подумала. – виновато взглянув в красные глаза Дартэса, сказала я.
– Ничего, ты ещё научишься. Я рад, что ты не стала вмешиваться тогда, ты достойно держалась. Но, на будущее, знай, что у чуждых народов чуждые порядки. И даже если они тебе кажутся дикими и неправильными, уважай их. Потому что сломить вековые устои ты все равно не сможешь, зато врагов наживешь.
– Спасибо, Дартэс. За то, что отвлек от проблем интересными историями и за то, что ты рядом. – искренне поблагодарила я его, в порыве чувств легонько сжав хвост, что покоился на его коленях возле моей руки, которую он не прекращал невесомо ласкать пальцами.
– Не делай так… – хрипло прошептал Дартэс. Румянец окрасил его щеки, а зрачки расширились, сделав его необычные глаза почти полностью черными, как у арахнидов. Лишь тонкий красный ободок радужки был виден на фоне этой тьмы.
Он отвернулся и кисточка его хвоста, который я так и не выпустила из рук, начала нервно дергаться, отбивая неровный ритм на его бедре.
Испугавшись такой реакции, я поспешила отпустить его конечность. И, пока я сидела и во всю проклинала себя за свой порыв, не заметила, как Дартэс вновь повернулся и смотрел на меня. Его взгляд выражал так много чувств, что было трудно их распознать.
Он, должно быть, уже какое-то время наблюдал за мной. Глядя в его глаза, я ощутила, как отпущенный мной на волю хвост обвивает запястье. Будто решившись на что-то, Дартэс притянул меня к себе и, прошептав «Прости, но это сильнее меня», жарко поцеловал. А я… А я ответила, позабыв стыд, мужей и все свои проблемы. Казалось, между нами засверкали искры.
Поначалу полный отчаяния, жажды и страсти поцелуй стал нежным. Мы целовались и не могли остановиться, прерываясь лишь чтобы вздохнуть. Дартэс трепетно прижимал меня к себе, а я поглаживала его волосы и, когда нас вновь одолевала страсть, хваталась за его рога.
– Моя Ника… – шептал он между поцелуями, – Я не смею, но это сильнее меня… – его губы путешествовали по моему лицу, и, когда достигли шрама, Дартэс зацеловал его, а затем прижался к моему лбу своим.
– Если бы ты только знала, Ника… Мне бесконечно жаль, я никогда себе не прощу того, что с тобой случилось. Я… – мне не хотелось говорить, я потому я крепко схватилась за рога и прервала его глубоким поцелуем. Сетуя на то, что из-за обломанного рога держаться не очень удобно, я сначала ощутила тепло на ладонях, а затем Дартэс резко отстранился и тряхнул головой. Его рога ярко светились, но, когда свечение угасло, стало понятно, что каким-то образом я случайно отрастила Дартэсу отломанный рог.
– Кажется, моя магия вышла из-под контроля. Я её не призывала, она сама это сделала. – произнесла я, не отводя взгляда от результата самодеятельности своей магии.
Дартэс потрясённо ощупывал свою голову, а когда обнаружил там новенький рог, неверяще заглянул в мои глаза. Я лишь кивнула и он прямо из воздуха материализовал зеркальную поверхность.
Со счастливой улыбкой он любовался на свою «обновку», а затем крепко стиснул меня в объятиях и стал целовать везде, куда дотянулся.
Когда страсти и восторги поутихли, а я уютно устроилась на его коленях, прижимаясь к мерно вздымающейся груди и слушая всё ещё частый стук его сердца, он произнёс:
– Твоя магия выходит из-под контроля, времени больше нет.
– Знаю. Но мне страшно. Расскажешь, что меня ждёт? – попросила я и почувствовала его руку на своих волосах. Не прекращая успокаивающе гладить меня, Дартэс произнес:
– Расскажу. Но я не уверен, что информация, которую я читал о Эмер Да́суре правдива. Я не никогда его не использовал, как и многие поколения нашей семьи до меня.
– Всё равно расскажи. Хоть что-то… Вдруг мне это как-то поможет.
– Ты права. Эмер Да́сур был создан для призыва тварей инферно, но в твоём случае мы изменим формулу призыва. Вместо имени твари, в формуле будут заложены твои параметры. Твари, что откликнутся на призыв, не смогут тебе навредить напрямую. Это как парная связь, но немного иначе.
– Твари? Их может быть несколько? И ты сказал, что напрямую навредить они мне не смогут. Но это же не всё? Каким образом они мне смогут навредить? – посыпались мои вопросы.
– Да, скорее всего их будет несколько. Ты сильна, твари, в основном, тоже сильны. Откликнутся все, кто в какой-то степени тебе подходит, а ты должна будешь выбрать одну. Ту, что подходит лучше других.
– Но как я пойму?
– Ориентируйся на связь. Между мной и тобой такая есть. Она словно невидимая нить, что соединяет нас. Ты говорила про своих мужей, они твои истинные?
Этот вопрос заставил меня напрячься. Никак не привыкну, что здешние мужчины спокойно относятся к наличию соперника.
– Да. – ответила я и взглянула на Дартэса, отслеживая его реакцию. Он улыбнулся так, будто действительно рад за меня, и чмокнул меня в нос.
– Ты справишься, верь в себя. А насчёт вреда… Они могут попытаться тобой манипулировать. Обмануть, конечно, не смогут, но голову заморочить попытаются.
– Но зачем? – искренне удивилась я.
– Чтобы ты их выбрала. А потом отпускала их заниматься вредительством или ещё какие-нибудь их пожелания исполняла.
– Они все такие? Не хочу всю жизнь опасаться части себя.
– Я хотел бы тебя успокоить, но врать не стану: они там существуют слишком долго. Сильные давно сожрали слабых. Инферно – опасное место, твари по одиночке не выжили бы. В стае они ожесточились. Проще говоря, инферно – не то место, где в почете честь и доброта.
– Печально… – грустно вздохнула я, уже предвкушая, как проведу всю жизнь на пороховой бочке, – Совет какой-нибудь дашь?
– Дам. Не выбирай самую сильную тварь, даже если почувствуешь связь. – ответил Дартэс.
– Почему?
– Потому что сильную тварь мне будет сложнее убить в случае чего. Если уж совсем невыносимая будет – призовём другую. Я даже с сильной, конечно, справлюсь, но рисковать не хотелось бы. Ещё не выбирай инкубов и суккубов. Терпеть их не могу.
– Как я их узнаю? И что с ними не так?
– Ооо… Ты их сразу без труда узнаешь. Эти похотливые твари сразу начнут лить мёд тебе в уши. Но не верь их сладким речам. Не успеешь опомниться, как у тебя тут уже будет гарем из сотни мужиков. Инкубы и суккубы питаются сексуальной энергией, и аппетиты у них зверские.
– Да уж. Такое мне точно не нужно! Спасибо за советы. – я благодарно погладила его по груди и, приподнявшись, поцеловала в щеку. Но ему этого было мало, поэтому вскоре мы уже во всю наслаждались губами друг друга. Правда, недолго.
Наш поцелуй был прерван настойчивым стуком в дверь.
– Пора. – сказал Дартэс, с сожалением выпуская меня из своих объятий, – Благодаря тебе, работа не займет много времени. Через пол часа пришлю за тобой. И не волнуйся, всё будет хорошо, я буду рядом. – с этими словами, он ушёл, поцеловав меня на прощание.
Глава 35
Не успела я погрузиться в безрадостные мысли, как за мной пришли. Пожелав себе удачи, я под конвоем из двух молчаливых арахнидов отправилась навстречу тварям инферно.
В круглой пещере, стены которой были испещрены голубыми прожилками, я почувствовала некий дискомфорт, но не более.
– Эти стены содержат минерал, который блокирует магию, но он реагирует только в момент использования. Ты метаморф, зал с полной блокировкой нам бы не подошёл, а этот не должен навредить твоим потокам. – пояснил Дартэс.
Кивнув, я спросила:
– Что мне делать?
– Когда я дам знак, ты встанешь в центр пентаграммы. Твоё сознание перенесет в нейтральное пространство – тонкую прослойку между этим миром и инферно. Думаю, ты понимаешь, что нельзя соглашаться прогуляться с тварью в инферно. Ты должна будешь начинать разговор с каждой тварью с фразы «Назови себя». Для лучшего взаимодействия они должны добровольно назвать тебе свои имена, но ты своё имя им не говори ни в коем случае. И не забывай максимально четко формировать свои вопросы.
– Почему? – не удержалась я от вопроса.
– Если честно, я не знаю. Вроде примета плохая. Но на всякий случай не рискуй.
– Хорошо, не буду. – пообещала я.
– Всё запомнила? Войдешь, когда я подам знак, спросишь у каждой твари имя и поговоришь, потом выберешь себе тварь – самых сильных и инкубов с суккубами не выбираешь —, разрешишь ей себя коснуться. Можешь и сама дотронуться, но за пределы пентаграммы не выходи. Вроде бы всё, но, на всякий случай, будь готова к неожиданностям. И не бойся. Они, конечно, те еще красавцы там, но сделать ничего тебе не смогут если сама не позволишь.
– Я поняла. – нервно выдохнула я, вытирая о струящийся по бедрам шёлк вспотевшие ладони.
Кивнув, Дартэс коротко улыбнулся и сосредоточился на чтении заклинания призыва.
Спустя томительных десять минут, по сигналу Дартэса я шагнула в центр пентаграммы.
На мгновение, показалось, что пол под ногами пошатнулся. Голова закружилась, и, чтобы не упасть, я зажмурила на мгновение глаза. А когда открыла… Локация, казалось, осталась прежней: всё тот же круглый зал с пентаграммой. Однако, здесь я не ощущала теплого взгляда Дартэса, зато тут были ОНИ.
Окружив пентаграмму, в центре которой я находилась, они беззвучно мне что-то говорили, лишь один из них не открывал рта и смотрел отстранённо, с явным безразличием и даже пренебрежением. Тогда как остальные изо всех сил старались привлечь моё внимание.
Твари и правда были теми ещё «красавцами». Кого тут только не было: и минотавр, и гуманоиды с «нюансами» в виде чужеродных частей тела вроде птичьих ног и голов, лошадиных копыт и прочих уродств. Был даже обыкновенный козёл со зрачками в виде звёзд. Он, кстати, почему-то больше всех меня пугал.
Демоны. Это были именно они. В том мире, где я выросла, было множество описаний и изображений этих существ. И, к моему ужасу, те немногие описания, что я сумела вспомнить, были нелестными. Я почти уверена, что жуткий козёл является Бафометом, вторым правителем ада. А значит, его выбирать точно нельзя.
Существ, откликнувшихся на призыв, было больше пятидесяти и я не знала, как среди них выбрать «того самого». Ещё и мысли путались от страха.
Зажмурившись, я попыталась перейти на магическое зрение, но, либо тут всё магическое было скрыто, либо у меня не получилось. Я задавила в себе панику и стала пытаться почувствовать хоть что-то необычное. Наконец, уловила четыре линии, что расходились от меня в стороны. Одна из них была совсем тоненькая и вела к девушке.
Стройная жгучая брюнетка с закрученными бараньими рогами пожирала меня глазами, хищно облизывая влажные пухлые губы раздвоенным языком и нетерпеливо притопывая копытцем.
Меня от этого зрелища передернуло. Вот и суккуб. Или инкуб, я не различаю. В любом случае, даже время на неё тратить не буду.
На конце следующей отходящей от меня линии, я обнаружила мужчину с головой быка. Вроде не жуткий.
– Назови себя! – приказала я, грубо ткнув в мужика-быка пальцем.
– Молох. – ответил он грудным голосом.
– Какие у тебя предпочтения, Молох? И демоном чего ты являешься? – задала я первый свой вопрос.
– Демон… Давно нас не называли так. Я люблю детей. И я демон удачи.
– У тебя тут что, ещё и дети есть? В инферно? – от удивления я даже шагнула к нему ближе, но вовремя спохватилась и остановилась.
– Какие дети у меня тут могут быть, дева? И я не люблю живых детей. Люблю когда их свежуют и приносят мне в жертву. Взамен я одариваю удачей.
Непроизвольно я отступила от него. От такого откровенного и ужасного призвания мурашки совершили забег по моему телу.
– Ясно. Спасибо за ответ. Я… Ну… Подумаю, в общем… Всего вам доброго.
Переключившись на следующую линию, я сначала хотела от неё сразу отказаться, но в последний момент решила убедиться. Что, если жуткий козлик на самом деле не Бафомет?
– Назови себя! – приказала я козлику.
– Бафомет. – ответил мне тот, кого я теперь точно не выберу.
– Спасибо, всего вам хорошего, извините за беспокойство. – неловко проблеяла я и обратилась к последней линии.
Мой взгляд уперся в парня с безразличным видом. Ну ничего, вроде. Не жуткий. Без уродств, всего лишь с крыльями. Хотя, внешняя «безобидность» – не показатель вменяемости, если судить по Молоху.
Подойдя ближе к похожему на Ши парню с черными крыльями и глазами-безднами, как у арахнидов, я в очередной раз произнесла:
– Назови себя.
Хмыкнув, он смерил меня оценивающим взглядом и ответил:
– У меня много имён. Но три из них нравятся мне больше всех остальных: Асмодей, Китоврас, Енох. Выбирай любое. – насмешка легко угадывалась в его ответе.
– Асмодей, какие у тебя предпочтения?
– Я бы предпочел побыстрее закончить этот цирк и свалить уже отсюда. – довольно резко ответил он.
– Ты настолько уверен, что я выберу именно тебя? Или это какой-то очередной трюк?
– Да нужна ты мне сто лет! Я хочу свалить в инферно. Да я лучше на помойке поселюсь, чем буду жить под каблуком какой-то пигалицы.
– Козёл! – воскликнула я, вплотную приблизившись к паршивцу.
– Кляча! – гаркнул он мне прямо в лицо, и я не выдержала.
С громким шлепком моя рука обрушилась на наглую рожу. Пощёчина была смачной, щека Асмодея стремительно краснела. А нечего было!..
Асмодей медленно провел рукой по, надеюсь, больному месту и, округлив свои черные очи, тихо произнёс:
– Ты что натворила, идиотка? – и уже громче, – Ты как посмела, тварь?!
Оглянувшись, я увидела удивленные морды остальных демонов. Некоторые из них пребывали в настолько глубоком шоке, что, казалось, они сейчас в обмороки попадают. Какие нежные. Как детей жрать – так они тут как тут. А на обычную пощечину реакция такая, будто это я тут детей жру и котятам хвосты откручиваю.
– Что заслужил, придурок! – в том же тоне ответила я. После чего, кажется, пара демонов всё-таки свалились в обмороки.
– Ты назвала меня придурком?! Да ты, грязь подножная, хоть соображаешь, с кем имеешь честь говорить? – разорался этот хам.
– Нет, но дай угадаю… С демоном хамства? Нет?..
– Да ты ***! Я тебя *** и ***! Ты у меня ***! Да чтоб тебя ***, ***! – орал Асмодей, заставляя мои уши скручиваться в трубочку от потока отборнейшего мата. Я даже не все слова поняла.
– Я, кажется, поняла! Ты демон бранных слов? Или всё-таки демон половых органов и всяких сортирных делишек? – ехидно произнесла я.
Асмодей запыхтел и чуть ли не задымился, но сказать ничего не успел. Мир снова покачнулся, и, спустя мгновение, я уже была прижата к обнимающему меня Дартэсу.
– Что случилось? Почему ты меня вернул? – заволновалась я.
– Ты сама вернулась. Это значит, что выбор сделан. Кого выбрала? Надеюсь, не инкуба?
– Нет. – я, наконец, поняла, кого и как я выбрала. Пощечина. Асмодей. Боже, да за что?!
– Не поминай имя Господа всуе, пигалица слабоумная. А то он увидит, с кем ты водишься, и покарает тебя геенной огненной, или чем вы тут, смертные, друг друга пугаете…
– Заткнись! Асмодей, свали из моей головы!
– Асмодей?! – сдавленно спросил Дартэс. Мне показалось даже, что в его глазах мелькнул страх.
– Как скажешь, грешная сучка, ворующая детишек у их собственных папаш! – ответил мне Асмодей. Но не мысленно. Голос его прозвучал совсем рядом со мной. Увидев округлившиеся глаза замершего Дартэса, я обернулась и обнаружила паршивца за своим левым плечом. Как символично.
Гаденыш так ехидно скалился, что я решила напомнить ему к том, что произошло несколько минут назад:
– Ты улыбайся, улыбайся… Твоя улыбка идеально сочетается с багровым отпечатком моей ладони на твоей щеке. А будешь много болтать – я тебе ещё и зубы пересчитаю, гад!
После этих слов Асмодей пораженно уставился на меня, некультурно приоткрыв рот с двумя рядами упомянутых мной зубов, Дартэс, схватившись за голову, сполз по стеночке на пол и шептал себе под нос ругательства, часть из которых я слышала буквально пару минут назад от Асмодея. А я решила, что ни в коем случае не прогнусь под этого хама. С такими козлами можно общаться только на языке силы, другого они, увы, не понимают.
