Текст книги "маленькое летнее приключение"

Автор книги: Анна Этери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Прецедентов не было. А что?

– Надо будет устроить, – промолвил Зефирантес, и решил уточнить: – Так говоришь мне нужно выпить с Эхмеей, и тогда она меня отпустит?

Торми пожал плечами:

– То что выпить надо, это точно. А вот насчет остального – все в твоих руках. Считай, я подарил тебе дудку, а уж как ты под нее спляшешь – зависит только от тебя. Для себя же прошу одного: что бы ни случилось, будь на моей стороне. И заодно сам не пытайся укокошить, – ни смог он не добавить.

– Я не нарочно, не думал, что ты такой дохляк.

– Не забудь о договоре.

Чуяло сердце Торми, что данная просьба во многом предрешит его судьбу, ибо дальнейшие событий вечера войдут в историю его жизни, как одни из самых-самых… впрочем, не самых, но довольно треволнительных.

Явление 28 Клубок заматывается

Нацепив на себя черную хламиду, в комплекте с которой шел глубокий капюшон, закрывающий лицо по самый нос, Торми задумался о своем месте в этом мире, и в частности, что делает он на гаерской церемонии, затеянной по случаю казни.

Зажженные свечи в канделябрах, прикрепленных к стенам и расположившихся на столе, привносили мистический оттенок в мрачное пиршество должное завершиться трагедией, но по странному стечению обстоятельств до финала дожили далеко не все, попадав под столы с жутким, протяжным храпом. Чего Эхмея до сих пор дожидалась? Какой надеждой тешилась? Что за странную игру вела, напоив подчиненных Зефа до бессознательного состояния? Такие и прочие другие вопросы терзали притомленного ребенка, начавшего мечтать о скором разрешении дела. Все хорошо в меру, а представление явно затянулось донельзя, грозясь промурыжить Торми до утренней зорьки, что никаким боком, даже отдаленно, не вписывалось в планы мальчика.

Эхмея сидела на своем троне, отдалившись от застольного "веселья", сосредоточено глядя вперед, словно рассматривая картины далеко не лучезарного будущего, угрожающего потопить корабль ее жизни в самой темной пучине горького отчаяния. По правую руку от нее, встав в позу ярой и безусловной справедливости, торчал капитан Аурелио, прилизанный и прихорошенный по поводу мероприятия; он, наконец, унялся с бесчисленными просьбами о форсировании событий казни.

Едва только солнце кануло за горизонт, как все долженствующие участвовать в нелицеприятном процессе личности, оживились, и, выстроившись в определенном порядке, замерли в ожидании приказаний. Так личная вооруженная охрана капитана растянулась вдоль одной стены, за спиной главнокомандующего, а выходцы Гнусных Черепов – вдоль другой, словно составляя последний прощальный эскорт для своего преступного босса.

– Начинайте, – махнула Эхмея, с застывшим безразличием на лице.

Капитан вежливо поклонился, приняв смиренный и одновременно решительный вид, и звучным, хорошо поставленным голосом начал читать обвинительный приговор, размотав свиток плотной бумаги.

Наряду с ранее украденным Безликой ночью оружием и несвоевременным оповещением об этом скорбном факте, Зефирантесу ставилось в вину то обстоятельство, что и своих сподручных, составляющих его банду, он не смог держать в ежовых рукавицах, и от того:

– …они распоясались и обленились, превратившись в жалких, никчемных пьянчуг!

Почетный "эскорт" Зефирантеса возмущенно загудел, как разворошенный улей. С противоположной стороны им в ответ осклабились, как бы невзначай продемонстрировав отблеск свечей на заточенной стали оружия, которого противоборствующая сторона не имела; вероятно, изъяли из опасений мятежа.

– Тихо ребята, – остудил горячую кровь своих головорезов Аурелио. – Всему свое время.

Далее оратор осветил более подробно, в каком упадке и загнивании находится банда Черепов, за что и нужно ее обезглавить в полном смысле этого слова, – тут капитан не смог сдержать ехидной улыбочки, отмечая свое явное желание поскорее приступить к финальной части. Его дальнейшие мысли, – а, по всей видимости, составлял примечательный документ именно он, – увели слушателей далеко от главной цели их присутствия в зале, сконцентрировав народное внимание на общей картине ужасающей деятельности Гнусных Черепов, которые за последнее время провалили заданий больше, чем выполнили, закончив совершенно немыслимой потерей дорогостоящего товара.

Торми задумался: если до определенного времени работа банды была безукоризненной, то не приложила ли к неудачам свою руку Руд, мстя за погибающую в преступном мире душу брата?

– И, исходя из всего ранее озвученного, – после пространной и довольно продолжительной лекции, приблизился к ее завершению Аурелио, – прошу освободить Зефирантеса Риенасалантикуса… от занимаемой должности, – закончил он, довольный произведенным эффектом паузы.

– Зачем это? – насторожилась Эхмея. – Он и так ее… освободит.

– Чистая формальность, не более, – пояснил ответчик, блистая коварным взором.

– Да, но чудится мне, что не все так просто. Какую цель вы преследуете, капитан? – Лидер-босс неторопливо обмахивалась веером, словно старалась унять подхлестывающее ее напряжение.

– Не сверх того, что заслуживает провинившийся.

– Но вы хотите изменить его статус еще при жизни, тем самым…

– Да, пусть его повесят! Как обычного преступника, кем он, в сущности, и является. Он ни какой-то там аристократ, чтобы…

– Я настаиваю на отсечение головы! – непреклонно подтвердила свое намерение Эхмея, гордо вздернув подбородок.

– Веревка по нему плачет! Он должен умереть униженным и оскорбленным!

– С каких пор ты его так ненавидишь? – удивилась девушка.

Аурелио дважды выдохнул, прежде чем спокойно улыбнуться.

– Ненависть?! Всего лишь неприязнь, как к человеку, потерявшему достоинство. Он безнадежно упал в моих глазах, и на него должна обрушиться вся тяжесть закона принятого у нас.

– По закону, так как нет смягчающих обстоятельств, боссу банды должно отрубить голову, – с подчеркнутым хладнокровием сообщила предводительница. – И я не вижу никакой нужды поступать по-иному.

– Она есть, ведь мы имеем дело с Зефирантесом, а, как известно… – мягкая улыбка самовлюбленного эгоиста тронула губы капитана, – как известно он сбил с пути истинного вашего брата.

Со щелчком захлопнулся веер.

– Что?

– Вы думали, я не знаю, что у вас есть брат, и что он жив и находится в банде вашего любимого фаворита, столь тщательно вами оберегаемого, что доходило до абсурда. Вы всегда прощали Зефу мелкие неудачи, а в случае чего винили скорее себя, нежели его. И, разумеется, у меня начали зарождаться некие подозрения, а, копнув глубже, я узнал, что у вас некогда был брат, странным образом потерянный и даже считающийся мертвым. Вначале я думал, что Зефирантес и есть ваш брат, но потом понял, что это некто другой. Некто, кто также как и вы сообразителен, умен, сноровист и, что немаловажно, обладает схожими чертами лица, манерой держаться и способностью выдавать фантазии за реальность.

– И что же вы узнали, капитан? – Тихий голос Эхмеи пробрал до самых пяток, и будь на месте Аурелио Торми, он бы уже давно начал стратегическое отступление.

– Вы хотите, чтобы я назвал вам имя этого пройдохи, ах, простите, вашего брата? Хорошо, я назову, раз уж память вам вдруг отказала. Так вот, его зовут Руд.

Кто– то уронил подсвечник, грянувший об пол, тем самым обозначив судьбоносность момента, но для Торми звук показался презабавным, подчеркивая глубину смехотворности предположения.

По залу пронесся шелест голосов, украшая звучный храп подстольной братии; для всех стали откровением произнесенные Аурелио слова, и только личная команда капитана продолжала скалить зубки в улыбочках осведомленности.

– Руд… – выдохнула Эхмея, испытывая, видимо, облегчение от сомнительной меткости опасного подчиненного. – И что из того, если это и правда?

– Разве не ясно? Зефирантес портит вашего брата! Неужели вы не хотите наказать его за подобное злодеяние? Подумайте, ведь если бы не Зефирантес, то ваш брат не попал бы под дурное влияние и не стал бы якшаться с таким сбродом, каковым являются Гнусные Черепа. Вы же хотели для своего брата светлого будущего, а не такого, каким оно будет теперь: пропахшим смрадом опустившихся людей и кровью невинных жертв! Преступления Зефирантеса еще более тяжелы тем, что он загубил душу, которую можно было спасти. И неужели вы оставите все как есть и не попытаетесь отомстить с той яростной и беспощадной жестокостью, которую завещал вам отец? Вы не должны мириться с безнаказанностью преступления перед вашим братом, он так юн и неопытен, а это тлетворное влияние Зефирантеса только развращает!

Торми заметил, как упомянутый вздрогнул. Он не сделал этого ни тогда, когда двое палачей спорили повесить его или отрубить голову, ни тогда, когда открылась ложная правда о Руд.

Веер снова пришел в движение; его обладательница явно успокоилась.

– Позволь мне решать, что полезно для моего брата, а что нет. Если, конечно, он у меня есть, – подарила она улыбку капитану.

– Но я настаиваю на справедливости!

– Справедливости, говоришь?! Что ж, будет тебе справедливость. Зефирантес, – неожиданно обратилась она к скованному цепями, – что выбираешь?

– Не велика честь в петле болтаться, но вот вопрос – лучше ли плаха?

– Вы посмотрите на него, того и гляди, жалости попросит, – язвительно уколол Аурелио.

– У тебя, кусачий слепень, не попрошу!

– Ну, огрызайся, пока есть чем, – разразился нездоровым смехом капитан, которого никто не поддержал.

– Заканчивай читать приговор. Казнь остается прежнего характера, – повелела Эхмея.

Мужчина в форме откашлялся и с серьезной миной докончил:

– "Властью данной мне при рождении моим отцом главарем банд Рахелио VII Кровавым, повелеваю казнить Зефирантеса Риенасалантикуса через усекновение главы" За сим подпись: Рудиера-Карделия Эхмея Кровавая.

Заслышав имя, Торми чуть конфеткой не подавился, которую решил сгрызть по случаю безделья. Руд – звучало гораздо лаконичней.

– Здесь нужна ваша печать, великочтимая госпожа, – прозвучало с язвительностью, но намек был так тонок, что не придерешься.

Эхмея взяла свиток, тонкими пальцами придерживая лист, и официальным тоном обратилась к приговоренному:

– Зефирантес, готов ли ты понести наказание?

Зефирантес к чести своей напуганным не выглядел, наоборот, в его взгляде горел вызов, приглушенный покорностью, к которой он, видимо, привык за годы служения лидеру.

– Готов, если такова ваша воля, – склонил он голову, в знак особого уважения. – Но если мне будет позволено сказать…

– Это твое последнее желание? – прервал Аурелио.

– Об исполнении желания и хочу попросить.

– Любопытно! – подхватил капитан. – И чего же ты жаждешь перед смертью?

– Не многого. – Он оглянулся, предлагая выполнить оговоренное, и из темного угла появился Ринго-Ри с подносом, на котором стояли чаши расписанные зелеными листьями.

Малец замер возле Эхмеи, словно бы предлагая освежиться прохладным напитком из чаш. Торми попытался не заострять на мальчике внимания, на его горящих демоническим пламенем глазах, напряженной улыбке и всклоченных волосах, – его состояние было далеким от вменяемого.

Еще некоторое время назад, Торми видел в помощнике лидер-босса огромнейшее препятствие на пути к осуществлению плана. И как удачно сложилось, что едва приметив какой отвар Торми приготовил для "последнего желания", как Ринго-Ри не только не усомнился в его безвредности, но и выдул целую чашу "того самого чая", припасенного учеником Анемона для финального акта. Торми особо не надеялся на его чудодейственную силу в решении проблемы, но рассудил так, что и лишним сие зелье тоже не будет.

– Что это? – с подозрением сощурился Аурелио, разглядывая содержимое совершенно одинаковых чаш.

– Старинный напиток жизни, изготовленный по особому рецепту Муранополя, – нашелся Зеф, глядя на собеседника честными глазами.

– Муранополя?! Никогда о таком не слышал, – сознался ревностный приверженец бандитских законов.

– Не удивительно. Город древний, почти полностью разрушенный, хотя и сейчас можно найти его достославные руины, местонахождение которых известно немногим.

– И чего же ты хочешь от этого напитка… хм… жизни?

– Согласно древним Муранопольским традициям, я бы хотел испить его вместе со своим палачом, во искупление греха. – Торми подивился, как быстро Зефирантес умудрился придумать байку.

– И кого же ты считаешь палачом? – скрывая улыбку под пальцами, поинтересовался Аурелио.

Подсудимый безмолвствовал, и только взгляд, выражающий больше, чем возможно было озвучить, рассказывал многое, устремившись на лидер-босса, которая, в свою очередь, старалась ничего подобного не замечать.

– Неужели мое желание невыполнимо?

Эхмея постучала сложенным веером по подлокотнику трона, прежде чем ее уста выдали следующее:

– Хорошо, я попрошу, чтобы он это сделал.

– В смысле? – вышел Зеф из образа горделивого воина, хлопая глазами. – Кто "он"?

– Палач. – Эхмея усмехнулась. – Не знаю почему, но этот юноша крайне настаивал быть исполнителем кровавой расправы. Какая кошка между вами пробежала?

– Юноша?! Не может же это…

– …быть Руд?! Почему же?

– Но он же… – В порыве чувств, положил Зефирантес руку на сердце. – Вот негодяй! Да после всего что было… Как он мог?

– А что было? – заинтересовался капитан, шагнув ближе, словно опасался не услышать чего-то важного.

– Он был моим помощником более года, – четко проговорил глава Черепов, скрывая за ровным голосом гнев, плещущийся в глазах.

– Какая наивность считать, что кто-то должен быть тебе верен. Друг мой, открой глаза затуманенные ложью – Руд подсиживал тебя и ожидал случая, когда можно будет от тебя избавиться. Но я не ожидал, что он решиться сделать это собственными руками. Браво! Только Руд все же меня слегка разочаровал – при всех своих способностях метить на такое ничтожное место, как твое… Велика честь – быть главой отребья! – сморщился мужчина, как от зловоний.

Бандиты, удостоившиеся от Аурелио нелестного отзыва, неодобрительно зароптали: его высокомерие так явственно их раздражало, что он сильно рисковал быть однажды прирезанным, и, вероятно, осознавал это, появляясь с охраной.

– Пожалуй, мне пора освежиться, – поднялась Эхмея, с грацией достойной королевы, и направилась прочь из зала, напоследок пообещав позаботиться о появление здесь Руд.

Едва она ушла, Аурелио, почувствовав единоличную власть, принялся осыпать осужденного колкими замечаниями и усмешками. Зефирантес держался мужественно, не проявляя признаков горячности или раздражения.

– Мне так даже лучше, – в какой-то момент сознался капитан, поглядывая на таинственную жидкость, оберегаемую Ринго-Ри, – если там яд. Сразу двое – какая прелесть! – А потом добавил то, что заставило Торми задуматься: – Жаль, что одним из вас не будет наша красавица.

Обдумать же к чему вдруг такое признание, мальчик не успел. Помешало этому следующее событие, чью поступь Торми не услышал и не почувствовал, а ему-то казалось, что подобный поворот должен был сопровождаться невероятным шумом, смятением или хоть каким-то знаком свыше.

Все произошло без лишней суеты, крика, гама и прочей мишуры, неизменно сопутствующей появлению заявившихся лиц. Девушки вошли в залу в сопровождении двух кавалеров, наличие которых, по всей видимости, и послужило их беспрепятственному появлению. Но больше всего Торми поразило не то, что Хамидорея и Тея заглянули на закрытую вечеринку, а состояние в коем пребывали их провожатые: судя по внешнему облику – душевное самочувствие последних тоже не блистало.

Торми поспешил укрыться в тени, подальше от огней, ибо что-то ему подсказывало, что заявились девы не просто так.

– Кто вы? Что здесь делаете? – налетел на вошедших Аурелио, в мгновение ока преодолев расстояние до дверей, но приглядевшись к всклоченным юношам, пошел на отступную: – А, это вы! Почему в таком безобразном виде? Синяки, царапины, одежда разодрана… На вас кто-то напал?

Локки и Шиконе помотали головами так поспешно, что можно было заподозрить, что оно как раз так и было.

Вперед выступила Тея в черном, очень коротком платье с пенящимися рюшами, небрежно помахивая плеткой. – "Это что, Тея осваивает новое оружие?" – взволнованно пронеслось в голове ученика Анемона с более чем пристальным вниманием, наблюдающим за происходящим. Кое-какие кусочки головоломки у него уже начали складываться в голове.

– Я тут немножко поработала с вашими мальчиками… – мило улыбаясь хищной улыбкой, сообщила она.

– Мы поработали, – уточнила Хамидорея, будучи одета ничуть не хуже напарницы. "Очень странно, что они сумели договориться" – пронеслась еще одна тревожная мысль.

– Несомненно. И нам стало известно об одном немаловажном факте, что вы тут кое-кого скрываете. Где он? – Взгляд Теи заскользил по залу, рассматривая лица тех, кто еще присутствовал за столом и был в состоянии удивляться нагрянувшим гостьям. Торми вжался в стену, хотя и понимал, что его-то как раз заметить и не должны.

– Он? – не понял Аурелио. – Ах, да! Как же сразу не подумал, что вы его ищите. Он там! – указал капитан в противоположную сторону от дверей, и Торми похолодел, первоначально решив, что укажут на него, но ведь Аурелио понятия не имеет, что он здесь, да и вряд ли узнает в нем ту прелестную девочку, в образе которой он представал, как один из Безликой Ночи.

Тея, не теряя времени даром, проследовала по указанному адресу, чеканя шаг, как заправский вояка; видя это, глаза капитана округлились, но он ничего не сказал, потрудившись тактично кашлянуть. Из-за стола послышался задорный свист: кто-то расценивал походку девушки несколько иначе, чем Аурелио. Тея в этот раз не сочла нужным наказать наглецов, но вряд ли этого не заметила. Она взошла по ступеням наверх, и остановилась в опасной близости от Торми – если бы она прошла вдоль всей платформы, то в правом углу обнаружила бы маленькую фигурку в балахоне, одетом для меньшего привлечения внимания, а то его рыжие волосы и так успели тут помелькать. Однако Тея, к счастью, не стала никуда прохаживаться, замерев с удивленным видом перед Зефирантесом.

– Ты! – узнал он, шагнув назад, бренькнув цепями. – Что ты здесь делаешь? Ты снова пришла, чтобы… Боги, нет!

– Мне кажется, мы где-то встречались, – сощурилась Тея, придирчиво разглядывая мужчину с ног до головы, и каждую деталь в отдельности. – И думается мне, что встреча была… – она вдруг облизнулась, – запоминающейся! Не тот ли ты тип, что…

– Давай не будем об это вспоминать! – поспешил пресечь откровенные разговоры Зеф; да, денек у него сегодня выдался мерзостный, как будто мало того, что на сегодня назначена его казнь.

– Почему же не вспомнить о приятном… – Тея лукаво улыбалась, словно собиралась что-то сотворить. Торми помнил, что о состоявшемся поцелуе Тея помнить не должна, – если конечно память к ней неожиданно не вернулась, – поэтому… – Кажется, я тебе кое-что должна, – начала она наступательное движение, в то время как Зефирантес отходил назад. – А я не привыкла быть должна. Это не в моем характере. А еще я люблю отдавать с процентами, так чтобы больше неповадно было.

– Аурелио! – сорвался на крик осужденный, почувствовав, как спина уперлась в каменную стену. – Когда казнь? Уж больно задерживают! Где там черти носят Руд?

– А я что, знаю?! – откликнулся недовольно капитан. – Я же не всемогущий! Эхмея тоже куда-то запропастилась!

– Казнь?! – переспросила воинственная особа, подрастеряв былой пыл. – Ах, да! Значит, это тебя хотят вздернуть.

– Не вздернуть, а отрубить голову!

– Да какая разница, – потеряла она интерес к объекту, который, задохнувшись от возмущения, начал объяснять все тонкости "разницы". – Что это у тебя? – положила она глаз на чаши, карауленные помощником Эхмеи. – Хм… – Она хотела взять одну из посудин, но Ринго-Ри ловко убрал поднос подальше. Тея не стала настаивать.

– Милейшая, вам лучше уйти, – посоветовал капитан, глядя на девушку как на насекомое, случайно залетевшее в окно и назойливо жужжащее под ухом.

Тея в отместку измерила его недоброжелательным взглядом.

– А ты кто такой? Хотя постой. – Она нахмурилась, словно что-то припоминая. – А ну-ка скажи: "Стоять на месте! Вы попались в ловушку, милые мои идиоты!" И помаши ручкой в приветствии.

– Что?! Почему я должен это делать? – зашуршал Аурелио, как разобиженный шершень.

– Точно! – загорелись глаза девушки, припомнившей давние события. – Ты первый кто попал под раздачу в той мрачной комнатенке, куда мы сунулись после смертельных лабиринтов.

– Что? Так ты… – несколько мгновений на лице капитана царило недоумение, сменившееся самоуверенной улыбкой, и его уста покинул точный приказ: – Взять их!

– Что значит "их"? – взвился голос Хамидореи, о которой Торми благополучно забыл. – А я-то тут при чем?

– Ты, красотка, явилась с этой девицей, – последовало объяснение. – Хотя я не очень-то понимаю, зачем вы обе явились, ну это не меняет сути дела. Вы здесь нежеланны. У нас тут свое, можно сказать, семейное мероприятие, а вы сюда вторглись без всяких оснований.

Тея не стала дожидаться, когда ей скрутят руки, и первого же приблизившегося стража встретила апперкотам, причем сделала это как бы между делом, словно комара прибила.

– А у нас есть основания, – заявила она после расправы, даже не взглянув на остальных стражей, замешкавшихся на нее нападать из-за случившегося с приятелем. Видно не ожидали от столь миниатюрной девушки такой силовой атаки.

– Ну и какие же, позволь узнать? – стряхнул Аурелио капли крови, оросившие его сапог.

Торми решил не дожидаться апогея истории и потопал к выходу, жалея, что понятия не имеет, как воспользоваться секретным ходом. Если Тея пришла, то миром это не кончится, а еще и его, Торми, приголубит по-своему, – не зря же она прибыла в обществе Локки и Шиконе. Ох, не зря.

Крадучись, на его взгляд, незаметно, хоронясь за спинами заседающих за столом – где удавалось, мальчик был уже близок к цели. Тем более что Тея не на шутку сцепилась с Аурелио, и не только языками, доказывая, что они ищут тут небольшое пронырливое и лживое создание, и пока не найдут – пусть Аурелио выкусит, но они ни шагу назад не сделают! Все-таки у Теи просто потрясающая целеустремленность! Осознавая этот факт, Торми метнулся к дверям, предвкушая миг свободы, но… за что-то запнулся и кубарем прокатился вперед, распластавшись у чьих-то ступней. Чувствуя отдельно взятыми косточками немягкое прикосновение с полом, кряхтя, Торми поднялся на ноги, узрев таки человека, стоящего подле него. Это был Локки, собственно, как мальчик и думал, вот только его внешний вид оставлял желать много лучшего. "Мама дорогая, что они с ним сделали?" Весь побитый и подранный, с царапинами, словно его когтила дикая кошка.

– Кого я вижу! Неужели наш маленький ловкач, – заговорил мужчина, язвительно усмехаясь.

Торми ухватил себя за голову, и, о боги, капюшон предательски лишил его своей блаженной тени, и теперь мальчика ни что не скрывало от пронизывающего взора недруга.

– Это не я, – высказал он нелепую мысль, и кинулся наутек, что ему, конечно же, не удалось, он был пойман все за тот же несчастливый капюшон.

– Тея, милая, – заорал Локки на весь зал, – я нашел нашу потерянную добычу.

– Что? Тащи его сюда!

Когда Торми волокли до места назначения, – он и не сопротивлялся вовсе, но доставщик почему-то все равно проявлял излишнее рвение, – мальчик увидел, за что так некстати запнулся, – это был Шиконе валявшийся ничком вниз. "Сознание что ли потерял?! Он никогда не был особенно стойким" Дальше поразмышлять в данном ключе возможности не нашлось, Торми предстал перед раскрасневшейся Теей, попирающей ногой труп Аурелио, хотя нет, мужчина оказался жив, дернув конвульсивно задней конечностью. Его охрана тоже живописно валялась, и Торми даже усомнился – человек ли Тея, устроившая такую повальную неустойчивость в рядах стражи, но приметил, как люди Зефирантеса потирают кулаки и довольно ухмыляются.

– Догадываешься, почему меня так заинтересовала твоя особа? – задалась Тея вопросом, в то время как Торми пытался понять – чего конкретно ей от него надо? – но лицо девушки было непроницаемо, как безликая гладь воды. – Скажу прямо – мне известно ВСЕ! – Тея подождала некоторое время, прежде чем: – Ну и, почему ты не просишь у меня прощение?

Торми невинно похлопал глазами – никогда не стоит теряться раньше времени, или дать оппоненту понять, что его застали врасплох. Еще неясно как дело кончится; ему тоже многое известно.

– Не нужно уклоняться от ответа. Локки мне тут кое-что рассказал, и я склонна ему верить. Итак, начнем с того, что мой драгоценный арсенал оружия украл все-таки ты.

– Это наглая ложь! – В конце концов, Локки об этом ничего не известно, и, если быть предельно точным, то Тея сама ему его вручила на хранение, что мальчик добросовестно и исполнил. – Он меня недолюбливает, вот и выдумал клевету!

– Ну не надо так горячиться, твое чистосердечное признание во многом облегчит твою дальнейшую участь. И потом, Шиконе подтвердил факт пребывания краденного у тебя! – Чувствуя себя хозяйкой положения, девушка постукивала заветной плеточкой по руке; теперь понятно, откуда на груди и руках Локки характерные росчерки на коже. Только неясно, почему в его глазах такое обожание при взгляде на Тею. – Ладно, дома разберемся, – схватила она Торми за капюшон.

– Погоди, он никуда не пойдет! Из-за его выходок наш босс чуть головы не лишился. Мы должны совместными усилиями решить судьбу этого проныры! – высказался Локки.

– А я при чем? – удивился мальчик.

– Как?! Ну, ты и наше оружие пригрел, забыл что ли?

Торми выразительно поглядел в глаза Теи, которая лишь пожала плечами, отводя взгляд; похоже на него решили свалить все грехи производства.

Явление 29 Последняя битва

Пережить можно многое, главное знать – как.

– Что здесь происходит?

Появление Руд несколько обескуражило, собравшихся распотрошить мальчика.

Лимонного цвета рубашка вошедшей, перекликалась с замшевыми сапожками, а темно-зеленые штаны обтягивали стройные ноги. Покрой зеленого жилета расшитого золотыми нитями был изящен, как и сама манера девушки жестикулировать во время особо громогласного скандала, который она, похоже, была намерена устроить прямо здесь и сейчас.

– А это что еще за щеголь? – заинтересованно оглядела Тея новоприбывшую личность.

– Э-э… это Руд, – представил Торми. – Правая рука босса Гнусных Черепов.

– Кто бы мог подумать, что такой красавчик попадет в такую дыру!

– Я очень польщен вашим отзывом, сударыня, – ответила Руд, примеряя к лицу прежнюю роль коварного соблазнителя, льстиво улыбаясь и отвешивая галантный поклон.

Торми не удержался и кольнул ее локтем в бок.

– Не обращай на него внимания, Руд ужасно расстроен казнью босса, и немножко не в себе, – пояснил он странность поведения помощника.

– Торми, ты хочешь схлопотать от меня затрещину? – тихо осведомилась переодетая в юношу девушка.

– Тогда тебе придется встать в очередь – желающих целый воз!

– А что здесь произошло? Почему Аурелио…? – начала Руд, но оказалось, что капитана и след простыл. – Сбежал гад!

– Гляжу ты тоже не в восторге от этого типа. Возможно, мы подружимся, – взяла Тея удивленную девушку под ручку.

Если Тея еще и с Руд подружится, то это будет поистине демонический союз. Не приведи боги! Как будто мало и того, что Тея с Хамидореей спелись. Торми огляделся, выискивая местоположение последней: она прицепилась к какому-то миловидному парню, убеждая того вступить в клуб Изумрудные Глазки, перечисляя привилегии которые он заполучит став фанатом Анемона. Парень явно был человеком Аурелио, и только что в себя пришел, плохо соображая, что происходит.

– Тут такое дело, – заговорила Тея. – Торми, похоже, облапошил и ваших и наших.

– В каком смысле? – заинтересовалась Руд.

– Ну…

Торми был бы и рад сбежать, да Локки сегодня был как никогда бдителен, подмигнув вопросительно-несчастной физиономии мальчика. Тут-то Тея и поведала о махинациях Торми, успешно обтяпавшим свои темные делишки. И если взять за истину обороты и некоторые специфические слова, которыми рассказчица не брезговала, то мальчик представал гениальнейшим проходимцем в погоне за наживой.

– Так у него было твое оружие, а он продолжал водить нас за нос? – уточнила интересную подробность Руд. – Но зачем? – с вопросом поглядела она на Торми.

– Он хотел получить выгоду, правда, Торми? – снова подмигнул ему Локки. – "Может у него нервный тик?"

Все участники дискуссии замолчали, ожидая ответа. Так минуло несколько мгновений. Что ж, если они хотят вывести его на чистую воду – к лучшему. Но они кое о чем забыли, и в его интересах им об этом напомнить.

– Хотите откровенности?! – на всякий случай уточнил он, а то вдруг показалось. – Она вам будет, но только потом не говорите, что девушка не может переодеться юношей, или что некая особа не в состоянии по пьяни обобрать бандита, вооружившись бутыль…

Рот Торми был немедленно заткнут в две ладони – Теей и Руд.

– О чем он говорит? Я бы дослушал, – по простоте своей изъявил желание Локки.

– Заткнись! Тебя никто не спрашивал, – синхронно повелели все те же девы, до которых, наконец, дошло, что молчаливый Торми это как раз то, что им нужно.

– Тащим его в подвал! – воскликнула Тея.

– А зачем?

– Там видно будет, – проявила рвение воинственная дева.

– Э-э?

Торми начал мычать, всем своим видом давая понять, что он против.

– Он слишком много треплется, не находишь?

– Так особа обобравшая Шиконе это… – начала Руд, растерянно указуя пальцем на сообщницу.

– А девушка переодетая юношей… – в свою очередь дошло до Тея, и она выдернула руку из-под пальцев Руд, словно бы одно прикосновение к ней стало ей неприятно.

Торми воспользовался заминкой, чтобы полностью освободиться от живого кляпа, представляющего собой руку удивленной Руд.

– Я так понимаю, вся эта, если так можно выразиться, афера, предпринята тобой? – заговорила она, придя в себя мгновенье спустя.

– Не вижу смысла отпираться, – отряхивая перчатки от невидимых пылинок, согласилась Тея. – Но не у меня одной шальные ветры в голове.

– Пожалуй, – пожала плечами собеседница, приглаживая назад светлые волосы парика.

– Я ничего не понял, – сообщил Локки.

– Тебе и не надо. Где Шиконе? – устало спросила Руд.

– Слушай ты, ты опять нарываешься! – завел старую песню приверженец черепов.

– Он без сознания лежит возле стола, – решил осветить вопрос Торми. Его взгляд скользнул к высоким открытым дверям, минуя праздничное застолье, и, как раз в это мгновение, как по команде в широком проеме замаячила знакомая физиономия, да еще и с компанией человек в сорок. Они заполнили все пространство на входе, и начали неторопливо обходить с двух сторон, сверкая обнаженными клинками.