Текст книги "То время с тобой (СИ)"
Автор книги: Анна Джолос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)
Отворяется дверь и в кабинет заходит девушка в медицинской форме.
– О, пришла моя скорая помощь, нос чинить. Не смею задерживать, – злится Гай.
Я прохожу мимо девушки, и она невольно шарахается в сторону. Да уж, репутация у меня отменная.
– А извиниться, скотина? А если нос сломан? – слышу за спиной.
– Обойдёшься, и да, он сломан, – открываю дверь и выхожу из кабинета.
Достаю телефон, включаю его. Яблоко горит слишком долго, и это снова выводит меня из себя. Нервы ни к чёрту. Через минуту он, наконец, включается. Приходят многочисленные уведомления. За трое или четверо суток их набралось огромное количество. Звонки и сообщения от сестры, матери, друзей…
Набираю Брукса. Тот отвечает практически сразу.
– Чего тебе? – его голос звучит довольно резко.
– Где она? – останавливаюсь в коридоре, потому что в зале громыхает музыка.
– Со мной, на балконе, но…
Сбрасываю вызов, не дослушивая, и направляюсь прямо туда. Ослепляя сверкают стробоскопы, а по залу разливается Groove от The first station.
Поднимаюсь через служебный вход и выхожу прямо на третий этаж, где расположены балконы «для своих». Открываю двери и тут же замираю на пороге.
Рид стоит боком ко мне, разглядывая толпу через стеклянный пол. На кожаном диване сидит Роуз, прижимая ступню к колену. Её нога в крови, и она спешно заматывает её бинтом. Не могу сообразить, что произошло. Возможно, она наступила на осколки.
– В чём дело? – подхожу к ней. Она поднимает на меня глаза и недовольно морщится в ответ.
– Лучше тебе уйти, – вмешивается Рид.
– Ты слишком много на себя берёшь, Брукс, – раздражённо отвечаю я.
– Да неужели? – он разворачивается.
– Не лезь, – предостерегаю я.
– Не то что? – подходит ко мне практически вплотную. Его взгляд полон решимости. – Давай, вперёд!
– Не провоцируй, – слегка отталкиваю его от себя. И Рид тут же толкает в ответ.
– Эй! Прекратите это! – Роуз встаёт между нами, повернувшись ко мне спиной. – Рид, пожалуйста, подожди меня в машине.
– Да ни за что! Не оставлю я тебя с этим психом наедине!
Я смеюсь и потираю бровь. Хочет уберечь её от меня? Серьёзно?
– Прошу тебя, – настойчиво повторяет она, а я стою и как наркоман вдыхаю аромат её душистых волос. Что-то с нотками цитруса, пахнет невероятно.
Рид нехотя забирает ключи со столика.
– Уверена? – они переглядываются. – Звони, если что.
Я возвожу глаза к потолку. Брукс уходит, и мы остаёмся вдвоём. Молчание давит, и я пытаюсь понять, зачем вообще пришёл сюда.
– Ну, – смотрю на неё жадно, пока ничто не отвлекает: рваные джинсы с высокой талией, простая белая футболка.
Она разворачивается и запускает пальцы в волосы. Думает, сосредоточенно глядя прямо на меня. Изучаю идеальное лицо. Не накрашена, и от этого выглядит ещё лучше… Такое вообще возможно? Свежая, юная и невероятно хорошенькая. Хмурится, когда мой блуждающий взгляд задерживается на её полных губах дольше, чем следовало бы.
– Не хочешь извиниться? – внезапно заявляет она. Что? Я не ослышался? Хочет извинений?
– Извини, что помешал, – сквозь зубы говорю я. – И далеко ты готова была с ним зайти?
Роуз тяжело вздыхает, а потом вдруг бросается на меня, и клянусь, пытается залепить пощёчину. Несмотря на то, что я пьян – реагирую моментально. Перехватываю занесённую вверх руку, смотрю на неё и не верю, что она решила выкинуть нечто подобное. Этого я никак не ожидал.
– Ты ненормальный, – шипит она, выворачиваясь, но я не спешу отпускать, стискивая сильнее.
– Никогда не делай этого, Онил! – цежу я и сжимаю тонкое запястье.
Хватаю другой рукой за подбородок, заставляя смотреть мне прямо в глаза. Ощущаю как тут же учащается пульс. Чувствую себя довольно странно, потому что к собственному ужасу, мне нравится вот так грубо обращаться с ней. Возможно, виной тому гнев, но одно я знаю точно – ни к чему хорошему это не приведёт.
– Поняла? – сглатываю, потому что чувствую к ней нездоровое влечение. И этот её гордый взгляд ещё больше подзадоривает. Строит из себя невесть что, в то время как пятнадцать минут назад охотно общалась с другим. Сука ненавижу. Двуличная тварь.
Пронзительные зелёные глаза сверкают, блестят от застывших слёз, и она изо всех сил пытается не заплакать. Не могу понять, почему я испытываю такое удовольствие глядя на то, что происходит. Меня возбуждают даже её слёзы. Это открытие пугает и будоражит одновременно.
– Боишься меня? – вкрадчиво интересуюсь, наклоняясь максимально близко к её лицу. Мои губы медленно растягиваются в усмешке. – Дрожишь, и я хочу знать, почему… От страха, Онил?
Она не дышит и прищуривается, упрямо вскидывая голову.
– Не дождёшься, – дёргается назад.
Наверняка хочет увеличить опасное расстояние между нами, но я ни за что не позволю ей этого сделать. Мне нужно ещё хотя бы немного подышать с ней одним воздухом и почувствовать её в своих руках. Пусть даже таким извращённым способом.
Упирается спиной в стену. Понимает, что бежать некуда и недовольно хмурит свои густые брови. Резко перемещаю руки и слегка сжимаю пальцами её шею.
– Ты пьян, – морщит она нос, снова пытаясь освободиться. – Сейчас же прекрати.
Её голос вибрирует, и от напряжения, образовавшегося между нами, находиться рядом друг с другом становится невыносимо.
– Придушить тебя хочу, – озвучиваю я вслух свои мысли.
Чувствую, как под моими пальцами пульсирует тонкая венка на её шее, и это сводит меня с ума. Мысли путаются, тело горит от осознания того, что она беззащитна и так близко ко мне. Воображение совсем некстати рисует мне то, чего ей знать совсем не следует.
– Отпусти, мне больно, – холодно говорит она, опускает ресницы и выразительно смотрит на мои руки.
Резко разжимаю пальцы и отхожу, от греха подальше… Я злюсь. Мне совсем не нравится то, что происходит.
– Что ты творишь, Картер? Мы с Гаем всего лишь разговаривали, – тихо звучит её голос.
Зачем она опять напомнила мне об этом.
– Не суди по себе, в этом не было ничего такого!
– Домой езжай, – коротко бросаю я, отворачиваясь. Наблюдаю за ритмично покачивающейся толпой через стекло.
– Я уйду, Лерой, но сперва ты всё же выслушаешь, – заявляет она и подходит ближе.
Не реагирую. Просто не стану слушать её, вот и всё.
– Лучший друг беспокоится о тебе, а взамен ты бросаешься на него, готовый разбить лицо! Твоя семья ждёт тебя, а ты неудосуживаешься хотя бы сообщить им о том, что с тобой всё в порядке! – громко выговаривает она каждое слово, делая ещё шаг ко мне.
– Это тебя не касается, – огрызаюсь я, не желая смотреть на неё.
– Зачем ты так стремишься потерять то хорошее, что у тебя есть? Друзей, спорт… Ты ведь уже получил от тренера предупреждение за свою несдержанность, верно?
– Как вы все меня достали, – потираю виски, пытаясь прогнать тупую боль. Голова снова раскалывается, и от былой лёгкости не осталось и следа.
– Ты ведёшь себя просто отвратительно, – продолжает Роуз, – и ты сам это прекрасно понимаешь. Просто признай это, Картер!
– Это моё дело, просто свалите и оставьте меня в покое, – устало отвечаю я, чувствуя жуткую потребность в том, чтобы срочно закинуться чем-нибудь и отключиться.
Поворачиваюсь в её сторону, и мы сталкиваемся взглядами. Смотрю на неё, замечаю на руке отметины чуть ниже плеча. Твою мать. Вспоминаю, что грубо отодвинул её во время потасовки.
Она снова делает это: молчит, закусывая губу. Я знаю, этот жест с детства. Онил всегда так делала, когда обижалась. А я довольно часто доставал её, когда мы были помладше. Уже тогда, чтобы разбавить сахарное восприятие мира.
– Однажды ты наделаешь беды, – тихо произносит она. – Тот парень мог умереть по твоей вине. Разве смог бы ты дальше жить с лёгким сердцем?
– С чего ты решила, что можешь учить меня жизни? – срываюсь я и подхожу к ней. – Что ты видела кроме этой своей гимнастики, Онил?
– Речь сейчас о тебе! Нельзя решать всё кулаками! Остановись, прошу, – она почти умоляет, и я не могу понять, зачем ей это надо. – Мне жаль, что умер Зевс, жаль, что заболела твоя мама, и жаль, что ты остался один в такой непростой период, но…
– Онил, оставь свою жалость при себе! – ядовито говорю я. – Она мне не нужна, впрочем как и ты…
Я знаю, что противоречу сам себе, и надпись у школы, которую я оставил для неё однажды утром – смелое тому подтверждение. Но вот ведь в чём дело… если она не готова дать мне то, чего я хочу, то это означает лишь одно: нам не по пути. Мне не нужна ни дружба с ней, ни её поддержка, ни это никчёмное сострадание.
Пару секунд она раздумывает над моими словами.
– Взаимно, Картер. Я пришла сюда только лишь потому, что Рид меня об этом попросил. Матери позвони, иногда стоит думать не только о себе…
Идёт к двери, не оборачиваясь, и я остаюсь один. Снова. Достаю сигареты и выкуриваю две подряд. Идти за ней нет смысла, всё итак предельно ясно. Беру телефон и всё же печатаю сообщение сестре.
Смотрю на дату: 14 февраля. День долбаных влюблённых… Листаю сообщения, вижу несколько от Айрис. Она беспокоится. Хью выписывают завтра вечером. И как я мог про это забыть…
Встаю и спускаюсь на первый этаж. Выхожу на улицу. До океана отсюда рукой подать. В это время года он очень похож на меня: тёмный, мрачный и бушующий.
Сажусь на песок, наслаждаясь шумом воды и холодным ветром. Мне надо привести в порядок свои мысли.
Где-то на побережье играет Alan Walker – Live fast for a moment, и я задумываюсь о том, что припев в этой песне на удивление отражает мою жизнь сегодня…
«Live fast for the moment
Keep burning on both ends
I gotta get out ‘fore I die, out ‘fore I die, get out ‘fore I die
Blacked out in the morning
Too high, never cave in
I gotta get out ‘fore I die, out ‘fore I die, get out ‘fore I die”
Глава 37
Рид
Я стою, прислонившись к капоту своей машины. Поглядываю на часы. Слишком долго её нет, и я надеюсь, что у Картера хватит мозгов не тронуть девчонку. Вспоминая его налитые кровью глаза, яростный взгляд и стычку с Гаем – начинаю сомневаться. Если бы я знал, чем закончится этот вечер – ни за что не попросил бы Онил приехать со мной сюда в клуб.
Не стоило мне оставлять её внизу одну… Можно было догадаться, что несмотря на юный возраст, девчонкой без сомнения будет интересоваться противоположный пол. Осмо и тот умудрился познакомиться с ней.
Отчасти я могу понять Картера: со стороны всё выглядело так, будто Роуз передавала свой телефон Гаю, а по факту… Все мы видим то, что хотим видеть…
Его больную одержимость этой девчонкой заметно невооружённым глазом. Подобные истории никогда хорошо не заканчиваются: слишком много противоречивых чувств, боли и ошибок, а если брать в расчёт тот факт, что эти двое разные, как земля и небо, то вообще становится особенно печально… И её родители конечно против этого союза, что осложняет всё ещё больше.
И вроде старо как мир, но поражаешься, отчего так происходит: абсолютно не похожие друг на друга люди, отчаянно бьются за короткий миг счастья, а то, что он будет коротким – я почему-то не сомневаюсь.
Никогда не забуду этот его взгляд, когда она вернулась в Блу Бэй. Он снова загорелся этой глупой идеей заполучить её себе.
Пожалуй, сперва всё это даже казалось вполне невинным: цветы, сюрпризы, свидания и прочее. Проскальзывала мысль, что Роуз положительно влияет на него, но стоило им поругаться – и всё полетело к чертям собачьим. Картер Лерой остался всё тем же, и сегодняшняя ситуация предоставила возможность взглянуть на их отношения в иной плоскости. Ничего хорошего там нет…
Замечаю знакомую голубую куртку, длинные светлые волосы. Точно. Она.
Подходит ближе, и я пытаюсь распознать не обидел ли он её.
– Всё нормально? – киваю ей, чтобы садилась в машину. Сегодня холодно, не хватало, чтобы в дополнение ко всему она заболела по моей вине.
– Ничего нормального, – выдыхает она, шмыгая носом. – Я пыталась с ним поговорить, но он ничего не желает слышать.
– Успокоился? – спрашиваю я, включая обогрев, потому что замечаю, что она прячет ладони в карманы, не то от холода, не то от волнения.
– Не знаю…
– И что говорит? – понимаю, задавать ей подобные вопросы не совсем правильно, но удержаться не могу. Мне надо знать, что на уме у этого кретина.
– Хочет, чтобы от него все отвязались, – пожимает она плечами, глядя перед собой.
– Ну ясно, ничего нового, – зло выдыхаю я. – Пусть дальше продолжает спускать свою жизнь в унитаз…
Мы трогаемся с места и выезжаем с парковки. Я думаю о том, что Лерой упёртый баран. Роуз изначально была права: не было смысла с ним разговаривать. Этот человек всегда поступает по-своему, не взирая на мнение окружающих. Раньше меня даже восхищала эта черта его характера, но теперь…
– Пьяный, глаза сумасшедшие, – задумчиво говорит Роуз.
За окном начинается дождь. Останавливаемся на светофоре, и я поворачиваюсь к ней.
– Он ведёт себя как неадекватный, – тихо произносит она. – Я боюсь за него, ничем хорошим это не кончится.
В этом она права: так и будет.
– Хочешь совет? – переключаю передачу. – Ты хорошая девчонка, и неприятности тебе ни к чему. Отпусти ситуацию. Может и к лучшему, что вы разошлись тогда, а не позже. Не пойми меня неправильно: он мой друг, и я желаю ему счастья, но не такой ценой…
– Рид, – она кутается поплотнее в свою куртку. – Хочу спросить…
– О чём?
– Он и Хейли… Они ведь встречались, верно?
Я не привык говорить о подобном за спиной у друзей, но и лгать ей тоже не собираюсь.
– В какой-то степени верно, но это не было похоже на то, что происходит между вами. Там всё просто: она влюблена, а ему по боку.
– Я не хотела разрушать их отношения.
– Роуз, нельзя разрушить то, чего нет.
Если честно, всё было бы гораздо проще будь он с Хейли. Любой согласится со мной: Сандерс куда больше подходит Лерою, хотя бы потому что они похожи.
– Однако это не помешало ему провести ночь у неё дома, – её голос звучит натянуто и в нём чувствуется обида.
Я не собираюсь защищать его и оправдывать. Пусть Роуз воспримет моё молчание так, как посчитает нужным.
Останавливаюсь около её дома.
– Роуз, спасибо, что поехала со мной.
– Стало только хуже, – замечает она, отстёгивая ремень.
– Потому что он увидел тебя и Гая. Подумал, что ты знакомишься с ним.
– Вот ещё, – возражает она и цокает, – Начал досаждать вопросами про клуб, видите ли ему не понравилось моё недовольное выражение лица…
Я хмыкаю. Так похоже на Гая. У него пунктик на том, чтобы клуб непременно нравился всем.
– Хочет посмотреть папины картины, – объясняет она.
– А ты времени зря не теряла, – смеюсь я. Оказывается она уже успела разрекламировать работы отца.
– Случайно вышло, – поворачивается ко мне. – Рид, есть ещё кое-что важное, что я хочу сказать тебе.
– Давай, – не возражаю я.
– Это касается Дженны.
Упоминание о сводной сестре мне не нравится, и этот факт не ускользает от Роуз.
– Знаю, между вами… напряжённые отношения, но молчать я больше не могу.
У неё такое серьёзное лицо, словно она собирается говорить о чём-то неприятном.
– Есть кое-что, о чём должен знать её отец.
– И о чём же?
– Этого я сказать не могу, – удивляет меня она.
– Роуз, – я вскидываю бровь. – Что ещё за загадки?
– Не замечал ничего странного?
Я напрягаюсь, что она имеет ввиду вообще непонятно.
– Письма, трупы животных, – нехотя намекает она.
Я вспоминаю, что в один из вечеров застал Смит за странным занятием: она хоронила кролика на заднем дворе. Младшенькая, Бэт, потом сказала мне, что нашла его у нас на газоне. А двумя днями ранее я обнаружил под дверью мёртвую птицу. Тогда я не увидел никакой связи.
– Ну, допустим…
– Всё это неспроста. Её преследует человек из прошлого, большего сказать не могу, – с сожалением произносит она.
Что ещё за бред?
– Поклонник? – предполагаю я.
– Нет, Рид, всё гораздо хуже. Поверь, будь всё не так плохо, я к тебе не обратилась бы.
Начинаю анализировать и понимаю, что в последнее время Смит ведёт себя очень странно: озирается по сторонам на улице и вздрагивает от каждого звонка в дверь.
– Ты должен сделать так, чтобы она рассказала всё отцу.
– Каким образом? – я реально понимаю, что буду последним человеком, с которым эта девчонка захочет поговорить по душам.
– Заставь, надави, – требовательно просит она.
Вот это да.
– Ты серьёзно что ли Онил? – я смеюсь.
– Абсолютно. Поищи письма у неё в комнате. Очень тебя прошу.
Мы смотрим друг на друга.
– Ну и как ты себе это представляешь?
– Не знаю, но сделать это надо, причём срочно. Родители должны знать о том, что происходит, всё зашло слишком далеко. Обещай мне!
Я тяжело вздыхаю, не нравится мне это.
– Мне пора, папа звонит, пока.
– Увидимся.
Она выходит, а я направляюсь в сторону Вэст Кост.
Паркую внедорожник во дворе, иду в дом. Лексуса матери не видно, на первом этаже тихо, и по ходу они всё ещё не вернулись.
Захожу на кухню, открываю холодильник. В этом доме вообще готовит кто-нибудь, а?
Беру с собой стеклянную бутылку колы и поднимаюсь наверх. Уже иду к себе в комнату, но вспоминаю о странной просьбе Онил. Ну ладно…
Захожу в комнату «сестры». Кровать расстелена, но девчонки нет. Слышу шум воды. Плещется в душе небось. Ещё лучше.
Ставлю бутылку на письменный стол. С минуту раздумываю о том, где искать письма, о которых говорила Роуз. Идея в принципе дурацкая, но раз уж пообещал…
Открываю ящики в столе один за другим. Альбом, косметика, тетрадки, канцелярские принадлежности… Лезу в шкаф, сдвигаю вешалки с нарядами из 80х, проверяю коробки из под обуви. Нахожу под кроватью свою корзину со старыми вещицами, перчатками. Какого хрена она вообще не выкинула их?
Остаётся тумбочка у кровати. Твою мать. Ее бельё… Пожалуй, без этого я бы точно обошёлся. Вызывающее кружево и прочее. Ну конечно, что ещё может быть под одеждой у этой оторвы.
Нижний ящик с книжками. Коэльо, Брэдбери, Агата Кристи. Как разносторонне, ей богу. И тут я вижу их: небольшую стопочку, прямо на самом дне.
Белые конверты, на которых указан только адресат. Присаживаюсь на кровать и открываю, доставая цветные открытки, одну за другой.
Не знаю почему, но эти печатные буквы сразу настораживают меня.
«Скучала по мне, моя сладкая Дженнифер?»
«Ты ведь всё помнишь, не так ли?»
«Оглядывайся»
«Мы с тобой ещё не закончили»
«Я сделаю это с тобой снова»
«Ты стала ещё красивее, чем я помню»
«Я нашёл тебя»
«Скоро»
Что за псих шлёт её эту ерунду? И на что он намекает?
Дверь ванной комнаты распахивается, и оттуда выходит Дженна. Я был так поглощён чтением, что не заметил, как перестала шуметь вода.
Она тушуется всего секунду, но быстро приходит в себя. Переводит взгляд на открытки, которые я держу в руках.
– Что ты делаешь в моей комнате? – громко спрашивает она.
– Хочу тебя разочаровать, Смит, ничего ТВОЕГО в этом доме не было и не будет, – напоминаю ей я.
– Немедленно уходи отсюда, – быстро подходит ко мне, вырывая письма.
– Что это? – встаю и поднимаю руку вверх, так чтобы не достала.
– Отдай, не твое дело, понял? – Дженнифер зло щурится, изучая моё лицо. – Что ты вообще здесь забыл?
Она собирает письма, что остались на кровати и бросает их туда, откуда я достал их пятью минутами ранее.
– Проваливай, – кричит, указывая на дверь. Разозлилась ни на шутку.
– «Сладкая Дженнифер» – издеваясь, цитирую я. Выгибаю бровь, наблюдая за её реакцией.
Она морщится словно от удара, и это меня очень удивляет.
– Отдай! – пытается выдернуть открытки из моих цепких пальцев, и полотенце опасно скользит по её влажному голому телу.
– Рискуешь опозориться, – красноречиво намекаю я, глядя на её полуобнажённую грудь.
– Перед тобой что ли? – дерзит она. И это меня дико раздражает.
Хватаю другой рукой узел на полотенце. Бесит эта её заносчивость. Хочется сбить с неё спесь, чтобы не забывалась.
– Ну и что ты сделаешь? – язвит она. Задирает меня, как обычно.
– Смелая такая? – вкрадчиво спрашиваю я, дёргая её к себе.
Смит хмурится, кажется, до неё доходит, что ещё одно движение – и она будет стоять здесь передо мной абсолютно голая.
Цепляется ладонями за мою руку. Испугалась, отлично.
– Ищу значит я свои бейсбольные карточки, а нахожу письма от психически нездорового идиота.
– Отдай!
– Что за больной придурок пишет тебе эту ахинею?
Она молчит, всё ещё пытаясь отлепить мою руку от узла на махровом полотенце.
– Отпусти! – злится, смотрит исподлобья.
Смеюсь, разжимая пальцы.
– Струсила, ну конечно. Избавь меня от этого! Чего я там не видел…
Заливается краской, видимо вспоминает наше «знакомство» в этой же комнате.
– Просто верни мне их и убирайся! – гневно произносит она, исчезая в недрах шкафа. Хватает шмотки, уходит в ванную, но уже через пару минут возвращается одетая.
Я всё ещё сижу развалившись на кровати, и этот факт явно выводит её из себя.
– Пошёл вон! – требует Дженна.
Медленно смотрю на неё снизу вверх. Короткие шорты, майка, облепившая полушария груди, мокрые волосы и тот самый взгляд, что предназначается только одному человеку – мне. Смесь равнодушия, холода и ненависти.
– Думаю, – тяну я, – стоит показать это отцу…
Вижу, как расширяются от ужаса ее зрачки, Дженнифер нервно сглатывает и хмурится, а я начинаю подозревать, что она действительно скрывает что-то существенное.
Одним движением поднимаюсь с кровати, приближаясь к ней.
– В НАШЕЙ большой и дружной семье, – тихо по слогам произношу я, наступая на неё, – секретов нет, ведь так?
В этих её глазах непонятного цвета – страх и мольба одновременно.
– Не надо никому ничего рассказывать, – почти просит она, и это тоже странно, учитывая наши с ней взаимоотношения.
– Так попроси меня, чтобы я этого не делал, и я подумаю, – нарочито вежливо сообщаю я.
Как и ожидал, она злится еще больше. Мы слышим шум внизу, и оба понимаем, что вернулись родители, Макс и Элизабет.
Я ухмыляюсь и направляюсь к двери.
– Рид, не делай этого…
Ого, назвала меня по имени. Не по фамилии, как обычно. Да к тому же, мне кажется, или в голосе несгибаемой Дженнифер звучат нотки отчаяния?
Пальцы касаются ручки, но она подбегает и спиной прижимается к двери, преграждая путь.
– Я тебя прошу.
– Кто присылает это, Смит? Кто оставляет мёртвых животных у моего дома? Бэт напугана, это ведь она нашла того кролика, верно? Говори со мной!
– Я… я не могу, – в её взгляде растерянность и сомнение. Ничего из этого я ещё не видел.
– Кто, Смит? Отвечай сейчас же! – хватаю её за плечи и письма валятся из рук.
– Нет! – мотает головой и чтоб меня, плачет!
Дженна Смит плачет здесь, прямо передо мной, и это нонсенс. Она не может успокоиться, зажмуривается, а я стою в смятении, потому что ничего не понимаю.
– Скажи мне! – трясу её, потому что хочу наконец услышать ответ. Потому что мне не нравится, что какой-то больной ублюдок шлёт ей эти извращённые послания.
Она отталкивается от двери и отходит в сторону. Наивно полагает, что я оставлю это как есть?
Возвращаюсь к тумбочке, достаю все до единого письма и поднимаю с пола те, что упали. Выхожу из комнаты, и она не пытается остановить меня. Готова на всё, лишь бы правда не досталась мне лично? Да ради бога… Но отвечать ей всё равно придётся.
Застаю внизу отца и мать. Они одновременно поворачиваются в мою сторону.
– Сын, в чём дело? – мама тревожится и смотрит на проклятые письма в моих руках.
Дженна сбегает по ступенькам, на ходу натягивая кожаную куртку.
– Пусть она сама вам объясняет, – зло выплёвываю я, бросая бумажки на стол.
Отец берёт в руки открытки: читает одну за одной и поднимает глаза на дочь.
Смит замирает внизу у лестницы. Прожигает меня взглядом, источая яд и ненависть, но мне всё равно.
– Кто прислал это? – в ужасе спрашивает отец.
Дженна молча выбегает на улицу.
– Дженнифер, вернись! – Бен спешит следом, но спустя пару минут возвращается назад без неё.
– Где ты это взял? – мать в шоке откладывает письма в сторону.
– Случайно увидел. Со мной объясняться она не захотела. Разберитесь, пока не поздно.
Бэт напугана. Этот псих приносит мёртвых животных к нашему дому.
Грэйс взволнованно смотрит на отца.
– Кто-то из её старых знакомых, – вспоминаю я слова Роуз.
Бен садится на диван и достаёт мобильник.
– Позвоню Эмили, может узнаю что-то.
Мать нервно потирает колени и переглядывается со мной.
– Эмили, доброй ночи, извини за поздний звонок. Есть разговор по поводу дочери… Нет, сейчас, это срочно, потому что мы все напуганы. Кто-то присылает Дженнифер письма… весьма странного характера. Скажи, может она нехорошо рассталась с парнем или… Эмили? Эмили, ты понимаешь насколько это серьёзно? Этот человек… Что? Когда?
Он останавливается, и я вижу как меняется выражение его лица.
– Ты… почему не посчитала нужным рассказать мне об этом! Солгала мне! Где он? Скажи мне, где он сейчас?
Бен взбешён, и мы с матерью видим его таким впервые.
– Ты никогда, слышишь никогда больше её не увидишь!
Он швыряет телефон, сжимает ладонями голову и его начинает трясти.
– Милый, – мать присаживается перед ним, осторожно касаясь плеча.
– Я убью его! – гневно повторяет он несколько раз. – Дэвид, муж Эмили, он…
Мои внутренности скручиваются, и я ошеломлённо слушаю его, осознавая всю серьёзность ситуации. Мать прижимает ладонь ко рту и начинает плакать.
– Моя бедная девочка, – Бен вскакивает с дивана и меряет шагами гостиную. – Он напичкал её чем-то и…
– Почему этот человек не в тюрьме? – тихо спрашивает Грэйс.
– Скрыли от меня такое! Да как она посмела! – отец выходит из дома, потому что уже на грани…
Я щёлкаю зубами, злость внутри достигает невероятных масштабов, когда я представляю, что взрослый мужик и она…
– Куда ты, Рид?
Захлопываю дверь. На пороге сидит отец. Он пытается сдержать глухие рыдания, пока я обнимаю его, чего не делал года три.
– Моя маленькая, – надрывается он. – А я даже не знал о том, что она пережила такое…
Я не знаю, что может чувствовать отец, попавший в такую ситуацию. Дочь изнасиловал человек, вхожий в семью. Жена всё это скрыла, а ублюдок на свободе…
– Я найду её, – обещаю ему я. – Слышишь, отец?
Встаю со ступенек и с тяжёлым сердцем сажусь в машину. Я мог представить любой исход, но подобное… нет.
Включаю зажигание трясущимися руками. Не могу унять чувство тревоги в груди. Одно дело, издеваться над ней, когда она стоит передо мной, и совсем другое – осознавать, что уже двенадцать ночи, а она одна на улице.
На всякий случай набираю её номер. Не доступен. Звоню Роуз, вкратце рассказывая о том, что произошло, но Дженна у нее не объявлялась.
Еду по улице, ничего не видно. Пусто, ни людей, ни машин. Только ночь.
Куда угодно… Она могла пойти куда угодно.
Резина свистит, потому что я резко торможу у дома Исайи. Этих двоих связывает дружба, так что вполне возможно, что она здесь. Подхожу к воротам.
Увы. Охрана передаёт, что семья в Палм Спрингс. Спрашиваю, не появлялась ли девчонка, и на удивление отвечают, что была здесь только что. Неожиданно для меня злость и обида растекаются по телу, оттого что она пошла именно сюда, к нему.
Кручу головой по сторонам. Слева и справа пустой тротуар. Перехожу дорогу, внимательно разглядывая побережье. От океана дует холодный ветер, небо гремит, очевидно, предупреждая о грядущем дожде.
Чёрт возьми. Взгляд цепляет одинокую фигуру. Я спешу туда, надеясь, что в этот раз мне удалось найти Дженнифер. Если с ней что-то случится, виноват буду только я. Потому что устроил это шоу в гостиной, решив, что бывший парень из Канады надумал пугать её…
Я подхожу ближе и расслабленно выдыхаю. Она.
Плачет, спрятав лицо в коленях, тёмные волосы разлетаются на ветру. Мы можем сколько угодно играть в эти чёртовы игры и изводить друг друга, но в ситуации подобной этой, мне даже нечего сказать ей…
Извиниться? Спросить как она? Всё это кажется настолько неуместным, что я замираю в нерешительности. Однако просто оставить её одну в таком состоянии – не могу.
Сколько простоял так, не знаю. Подхожу, сажусь рядом чуть позади и смотрю на простирающийся перед нами океан.
– Уходи, – тихо звучит её голос. В нём нет ни единой эмоции, собирать которые мне так нравилось…
– Нет.
Пусть ненавидит, пусть кричит, но я ни на метр не сдвинусь отсюда.
– Рано или поздно тебе пришлось бы рассказать ему.
Она не смотрит на меня. Молчит в ответ. Такого никогда не было, это ведь Дженна Смит, и последнее язвительное слово всегда было за ней.
Пытаюсь успокоить оголенные нервы, но что-то внутри разрывает меня на части, когда я смотрю на неё такую… Будто это и не она вовсе. Сломленная, слабая и хрупкая.
Я вдруг понимаю, что устал воевать с ней, доказывать что-то себе и ей в отчаянном противостоянии, которое длится с тех самых пор, как она появилась.
Поддавшись внезапному порыву, сбрасываю с себя худи, укутываю девчонку потуже и прижимаю к груди. Обнимаю её, защищая от ветра. Просто хочу сделать это, как бы странно не выглядел в её глазах этот жест.
– Тише, – успокаиваю, когда она пытается отдалился от меня.
– Не надо, – отодвигается, дёргая плечами.
– Я не отпущу, поняла? – сжимаю её сильнее, и через какое-то время она перестаёт бороться со мной. Затихает, лишь изредка приглушенно всхлипывая.
Все мы умело рассуждаем о чужих поступках, критикуем, раздаём умные советы и учим жизни… Но когда приходит время – на своей шкуре познаём, что далеко не всё зависит от нас, подчиняется правилам и идёт по плану.
В один миг то, что имело значение – теряет всякий смысл.
То, что ты принимал за правду, оказывается ложью.
То, что ты упорно не замечал – вдруг вылезает наружу…
