Текст книги "Союзник (ЛП)"

Автор книги: Анна Бэнкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Приятно признаться в этом кому-то. Приятно признать, что даже несмотря на то, что Тарик не принадлежит мне, я все еще что-то к нему испытываю, как бы больно мне не было.

– А если король-Сокол и в самом деле обменяет вас на лекарство?

– Тогда я позволю это сделать. Король-Скол был бы счастлив. Я смогла бы продолжить свою жизнь, а мать, скорее всего, была бы довольна узнать, что все это время была права.

Я говорю то, что думаю, не осознавая, что Байла ловит каждое моё слово. Когда я смотрю на нее, у нее блестят глаза.

Байла в душе романтик.

– Предположим, король-Сокол все ещё хочет быть с вами. Вы пойдете против воли матери?

– Мать не желает, чтобы меня использовали, как пешку. Если король предпочтёт меня лекарству – что маловероятно – я не буду пешкой, а выйду замуж по любви. Я не думаю, что ее желания будут противоречить такому исходу.

Ах, как могут пустые слова причинять такую боль? Однако Байла улыбается, захваченная моей грандиозно сплетённой ложью. К этому моменту она наклонилась ближе, подперев подбородок ладонью и смотрит на меня с тоской. Я смеюсь.

– Возможно, твоей матери нужно присматривать за тобой, прежде чем какой-нибудь слуга завоюет твоё сердца.

Мгновенный румянец подсказывает мне, что это уже случилось.

– И как его зовут?

– Понтиади. Он – посыльный короля. Ему восемнадцать, принцесса Магар, и губы у него мягче, чем лепестки роз.

Я улыбаюсь.

– Байла, я только надеюсь, что вы скрываете свои поцелуи от любопытных глаз.

– Даже Остроглаз не смог бы найти наше тайное укрытие.

– Остроглаз?

– Да, – кивает она все еще с покрасневшим лицом. – У Остроглазов очень хорошее зрение. Они видят очень далеко и могут разглядеть что-то очень крошечное, но также замечают детали, которые не видно обычным зрением.

– Например?

– Ну, когда я перевоплотилась в свою бабушку, Остроглаз смог бы узнать, кто я на самом деле. Они заметят мелкие крупинки в краске, даже блеск накрашенных чешуек не скрыть от них, – она поднимает горсть песка с пола и благоговейно протягивает его мне. – Мы с вами видим песок. Может иногда наш глаз улавливает крупные песчинки, и мы можем показать на них. А Остроглаз? Остроглаз может увидеть каждую песчинку, какой бы мелкой она не была. Он сможет подсчитать песчинки, если его попросить об этом. Подсчитать даже волосы на вашей голове!

Я думаю о наших Змеях-Наблюдателях и о том, как было бы полезно, если бы на них сидели Остроглазы или, по крайней мере, изучали дым, который поднимается при сжигании их глаз.

– И сколько же их?

Она пожимает плечами.

– В Пелусии их много. Они часто составляют компанию королю, поскольку являются его лучшими людьми, и он хочет сделать их счастливыми, чтобы они остались. Многие из них – лорды и леди, им дали титулы, чтобы удержать их здесь, в Пелусии.

Мне ещё многое предстоит узнать о Пелусии и ее короле Грейлине.

– Покажи мне, – внезапно говорю я. – Покажи мне, что делать с краской. Я съем мозги. Сделай из меня Рашиди.

24

 ТАРИК

Тарик находится в своих дневных покоях, когда в двери влетает Рашиди, в отчаянии воздевая руки. Это впечатляющая демонстрация физической крепости Рашиди, так как обычно он сутулится и опирается на посох во время ходьбы. Теперь же он возмущённо им трясёт, указывая на дверь.

– Вот что получается, когда отправляешь дурака на секретное задание, Ваше Величество!

Внезапно, в дверях появляется Сетос, таща за руку привлекательную девушку с огненно-рыжими волосами. Очень знакомую девушку, которой, учитывая обстоятельства, нечего делать в Теории, и тем более в таком открытом теорианском платье.

– Он желает смерти всем нам! – восклицает Рашиди, резко протягивая руку в сторону принцессы Тюль.

Тарик стискивает зубы

– Я уверен, что у моего брата есть очень веская и разумная причина, почему он привёз с собой принцессу Тюль из Хемута, и я уверен, что он расскажет нам её, прежде чем успеет сделать следующий вдох.

Сетос ухмыляясь, выдвигает стул для Тюль, чтобы она села с другой стороны мраморного стола Тарика. Когда он садится сам, то скрещивает ноги и кладёт их на стол. Без сомнения, он устраивается поудобнее, чтобы рассказать длинную историю, полную глупых решений и закончившуюся тем, что принцесса Тюль теперь одета в платье наложницы.

Тарик зажимает переносицу, откинувшись в своем кресле, пока Рашиди ходит вокруг них и стенает от ярости.

– Ну, продолжай, – говорит Тарик своему брату. – Где Сепора?

– Не в Хемуте, – правда, или то, что Сетос считает таковой. Значит, его брат всё перевернул с ног на голову, разыскивая её. – Тюль тоже не знает, где она.

Тарик переключает внимание на Тюль, изучая её лицо, прежде чем спросить:

– Принцесса Тюль, как Лингот, я должен спросить… вы знаете, где Сепора?

Она виновато улыбается.

– Боюсь, что нет.

Правда.

Тарик расслабляется. Он даже не осознавал, как напрягся, задавая вопрос.

– Теперь, когда мы прояснили самое важное, скажи, не причинил ли мой брат тебе вред, когда похитил. Если это так, я прослежу, чтобы он был наказан. Жёстко.

Сетос закатывает глаза, а улыбка Тюль становится шире.

– Он не похитил меня. Я попросила его взять меня с собой.

О, конечно. Конечно же это месть Сетоса за то, что я запер его. Сетос соблазнил принцессу Тюль покинуть своё родное королевство и… как кажется, вступить в его гарем. До Тарика доносились слухи, что Сетос содержит гарем, но они всегда казались ему ложными. Теперь он сомневается, а не подвели ли его способности Лингота?

Он поворачивается к брату.

– Ты должен вернуть принцессу Тюль в Хемут, немедленно.

– Невозможно, – почти скучающим тоном говорит Сетос.

– Отрежьте ему язык! – визжит Рашиди со своего места в другом конце комнаты. – Вырвите его из этой башки!

– Успокойтесь, Рашиди, – протягивает Тарик. – По крайней мере, пока я не решу, идёт ли речь о семейном деле или государственном.

– Это одно и тоже, Ваше Величество, – говорит Рашиди, скрещивая для пояснения руки. – Одно и тоже.

Тарик поворачивается к брату.

– Предположим, я не отрежу тебе язык за то, что ты отказался выполнить мой прямой приказ. Предположим, я выслушаю твои причины отказа. Предположим, я даже ублажу тебя и позволю говорить, не перебивая. Я пожалею об этом?

Сетос улыбается.

– На самом деле ты будешь в восторге.

– Тогда рассказывай.

– Мы с принцессой Тюль решили пожениться.

Тарик проводит рукой по лицу. С Сетосом все не так просто. В этом отношении он так похож на Сепору. Всегда делает то, что от него требуют, по крайне мере, по большей чести, но всегда таким окольным путем, какой только можно представить.

– Могу я поздравить вас первым, или король Анкор уже успел это сделать?

Принцесса Тюль вздрагивает, но Сетос берет ее за руку и нежно поглаживает. Рашиди и Тарик переглядываются. Сетос обращается с Тюль не так, словно предпочёл бы жениться на – ах да, что там было? На лысом муле, как он сказал леди Гите. Нет, он обращается с ней так, будто влюбился в неё по уши.

И если способности Лингота сейчас не подводят Тарика, Сетос искренен.

Великолепно. Просто великолепно. Тарик сводит вместе кончики пальцев, чтобы не дать волю рукам и не свернуть брату шею.

– Я так предполагаю, что король Анкор не давал вам разрешения бежать вместе из Хемута?

– Не совсем, – говорит Тюль. – Но он знает, что я здесь.

– Да, – весело отвечает Сетос. – Они не смогли нас поймать, когда мы добрались до леса, – он печально улыбается своей возлюбленной, прежде чем повернуться к Тарику. – Итак, я бы сказал, что сейчас самое время начинать изготавливать краторий и готовиться к войне. Так как Сепоры здесь нет, нам не нужно сдерживаться. Думаю, Морг согласится со мной.

Тарик смотрит на брата, но отдает приказ Рашиди.

– Рашиди, проводите, пожалуйста, нашу уважаемую гостью, принцессу Тюль, в самые роскошные покои и устройте ее так, чтобы она ни в чем не нуждалась. Я уверен, она очень устала и захочет принять ванную перед вечерней трапезой. Тем временем, мы с Сетосом обсудим… свадебные планы.

Рашиди бросает на Тарика столь сердитый взгляд, который мог бы испепелить человека, но берет себя в руки и любезно протягивает принцессе Тюль руку.

– Моя дорогая принцесса, приношу свои извинения, что вы были представлены королю-Соколу столь необычным образом. Можно подумать, что мы совсем невоспитанные здесь, в Теории, но это совсем не так… – говорит он, пока они удаляются по коридору.

Сетос ухмыляется. Тарик скрещивает руки. Значит, он хочет поиграть.

– Ты ненавидишь эту девушку всю свою жалкую жизнь, – начинает Тарик. – А теперь хочешь жениться на ней, тем самым вызывая у Хемута желание объявить нам войну?

– Если ты пытаешься заставить меня признать, что я совершил ошибку, то ладно. Я совершил ошибку. Я влюблен в Тюль, хотя, как мне кажется, ненависть и любовь очень похожи по своей сути, – отвечает брат. – Иногда бывает сложно разобраться. Если бы Сепора была здесь, я уверен, она бы подтвердила это.

– Сепоры здесь нет, брат, потому что ты не смог вернуть ее.

Сетос закатывает глаза.

– Я же не могу обыскивать все пять королевств одновременно, верно? Ты отправил меня в Хемут. Там её нет. Где мне еще поискать?

– Думаю, я знаю ответ на этот вопрос, – раздается голос у дверей. Они оба с удивлением обнаруживают Птолема, тихо и терпеливо стоящего у двери. – Простите за вторжение, но охрана позволила мне войти.

Как им и было поручено; Тарик дал Птолему право входить в его дневные покои беспрепятственно. В последнее время он доказал, насколько полезен.

– Входи, Птолем, – говорит Тарик. – Расскажи нам новости, которые принес.

Птолем подходит к мраморному столу, отделяющего Тарика от брата, что не позволяет ему немедленно убить его, и кладет на него маленький свернутый свиток. На самом деле свиток настолько мал, что на нем вообще трудно что-то написать.

– Что это? – спрашивает Сетос и разворачивает его прежде, чем Тарик успевает протянуть руку.

Птолем выпячивает подбородок.

– Принц Сетос, этот свиток был перехвачен сегодня на реке Нефари боцманом. Он был прикреплен к маленькому Змею, не длиннее моего предплечья. – С этими словами Птолем кладёт мертвое существо на стол, где ещё недавно лежал свиток. Змей едва толще пера, используемого для письма и почти небесного цвета.

– Его почти невозможно заметить, – размышляет Тарик. – Всего лишь голубое пятнышко в небе. Вероятно, его можно было бы принять за насекомое.

А они не искали насекомых. Они искали птиц. Людей. Слуг, приходящих и уходящих ночью.

– Хмм, – бормочет Сетос, читая. – Похоже, это переписка между королевой Ханлин и королем Грейлином из Пелусии. Я цитирую: «Моя работа здесь почти закончена. Как поживает Магар? Приеду через неделю.»

Тарик чувствует, как раздуваются его ноздри, жар охватывает щеки, а горечь скручивает мышцы живота. Ханлин притихла не из-за того, что переживала за дочь. Ханлин была такой серьёзной и сдержанной в разговорах, чтобы скрыть ложь, которую обязательно открыли бы ее слова.

– Пора поговорить с королевой Ханлин и ее обожаемым королем, – говорит Тарик сквозь стиснутые зубы. – Немедленно приведите их ко мне.

Проходит довольно много времени прежде, чем находят Эрона и Ханлин и вместе приводят в дневные палаты Тарика. Слуга, идя по комнате, зажигает свечи, потому что наступил вечер – признак того, что самая жаркая пара закончилась и скоро наступит прохлада. Эрон и Ханлин, сидя перед Тариком, представляют собой совершенно разные картины. Эрон взволновано и обеспокоено ёрзает на стуле, в то время как Ханлин сложив руки на коленях, смотрит на Тарика с застывшим удивлением на лице. Обе реакции кажутся правдивыми.

Взволнованный король и надменная королева. И правда, сбивающая с толку пара.

Была бы таковой, не будь Тарик Линготом.

– Король Эрон, знаете ли вы, что королева Ханлин с самого начала стоит за исчезновением принцессы Магар?

Глаза Эрона расширяются, когда он смотрит на свою жену, окидывая ее взглядом с ног до головы. У него вырывается резкий смешок.

– Ханлин никогда бы не бросила мне такой вызов. Посмотрите на нее, мальчик, она дрожит от обвинения.

Тарик переплетает пальцы, спокойно изучая Ханлин. Она дрожит, но не от страха. Она в гневе. Из-за возмущения ее глаза пылают; из-за негодования губы плотно сжимаются. Тарику любопытно, как она выйдет из этой ситуации. Останется ли такой же величественно-спокойной, как всегда? Или будет оскорблять его, пытаясь скрыть свою вину перед мужем? Потому что слова Эрона звучат правдиво, как восход солнца; он понятия не имеет о грязной игре своей жены.

– Что вы можете сказать в свою защиту, королева Ханлин? – спрашивает Тарик, глядя ей в глаза.

Она резко вдыхает и поворачивается к мужу. Положив руку ему на плечо, она говорит:

 – Я уважала короля-Сокола и его методы правления, – на удивление, правда. – Но, боюсь, я доверяла ему больше, чем он этого заслуживает. Сейчас он лжет тебе, Эрон, и мы не должны позволять ему это безобразие. Он обвиняет нас в похищении собственной дочери. Какой в этом смыл?

Ах, значит она искажает его слова, как будто оскорбление касается и Эрона тоже. «Он обвиняет нас.» «Мы не должны этого допустить.» Она обманчиво обращается к нему, словно они единогласны, еще одно доказательство того, что она действовала в одиночку. Ее ложь может обмануть мужа, но она поразительно явна для ушей Тарика.

– Почему вы удерживаете ее в Пелусии? – рычит Тарик, прерывая танец, который она плетет из слов. – Отдайте приказ освободить ее, и я пощажу вашу жизнь.

– Ее жизнь? – восклицает Эрон, вскакивая. – Вы с ума сошли, мальчик? У вас нет права на такие угрозы!

– Она, будучи гостьей в моем доме, похитила мою будущую королеву после того, как вы сами дали согласие на нашу свадьбу. Вы забыли, что от меня сложно скрыть правду и про мои способности Лингота? Несколько недель я слушал, как вы лжете мне о прочном мире между Теорией и Серубелем, что вы будете использовать краторий только против Хемута. Несколько недель я терпел, что вы тайком осматривали моё королевство и отправили своих людей в Киру, чтобы определить количество яда Скалдингов, словно моя охрана не замечала этих визитов. Вы планировали нападение, не покидая моего собственного дворца. О да, я знаю об этом. Но вы не предприняли никаких официальных действий против меня, и поэтому я ничего не делал. Но сейчас ваша жена похитила Сепору. Верните ее мне, или я казню вас обоих.

Лицо Эрона так покраснело, словно он съел что-то неимоверно острое.

– Казнить нас? Как вы смеете обвинять мою жену в подобной измене, и теперь даже угрожаешь нашей жизни? Вы не проживете и дня, я позабочусь об этом. Король-Сокол вы или нет.

– Охрана! – кричит Тарик, и десять гвардейцев забегают внутрь, хватают короля и королеву и замирают в ожидании дальнейших распоряжений. – Король Эрон, настоящим я обвиняю вас в заговоре против меня, сведший на нет мир между нашими королевствами. Королева Ханлин, я обвиняю вас в похищении будущей королевы Теории, принцессы Магар.

Сетос появляется за одним из охранников, жуя яблоко. С полным ртом он спрашивает:

– Ты ведь испытал настоящее удовлетворение, верно брат? Я считаю, что власть тебе подходит.

– Заткнись, Сетос.

Во время всеобщего переполоха Патра покинула свое теплое место возле балкона и теперь кончиком носа тыкается в руку Тарика. Он несколько раз гладит ее, и она садится рядом, ее голова почти достигает его плеча. Он знает, что она настороже, но мурлычет возле его ног, словно пытаясь успокоить.

Но все разваливается на глазах. Королева Ханлин до сих пор не призналась в своем участии в похищении Сепоры и, похоже, не собирается. Возможно, если бы во время поисков Сепоры он обратил на неё больше внимания, то не был бы так зол сейчас. Но каким-то образом ей удалось ускользнуть от него, как иногда ускользает Сепора, и он хочет знать, как. Он вспоминает о крови на подушке Сепоры и задаётся вопросом – надеется – что она была не настоящей. Невозможно, чтобы женщина, стоящая перед ним и которая во время каждой трапезы за его столом казалась такой учтивой и теплой, могла причинить вред своей дочери.

Или могла?

Как раз, когда он собирается спросить ее об этом, в дверь врывается кто-то ещё – Сай, его Мастер-Лекарь. Парню требуются обе руки, чтобы удержать пирамиду, сделанную из свежего спектория, настолько большую, что она освещает бледным светом всю комнату, заглушая желтый свет свечей.

– Ваше Величество, смотрите! – восклицает Сай. – Свежий спекторий. Он лежал на ступенях Лицея. Здесь больше, чем я видел за много месяцев!

Тарик стонет. Большой Совет не мог выбрать более неподходящий момент, чтобы продемонстрировать свою крайнюю щедрость и преданность королю-Соколу. Теперь Эрон и Ханлин будут знать, что существует другие Создатели. Если результат суда – а суд должен состояться, чтобы показать другим королевствам, что он не убивает своих гостей только в силу гипотез – не приведет к тюремному заключению, и они будут освобождены, гражданам из кварталов Низкорождённых будет угрожать опасность. Теперь он будет вынужден принять дополнительные меры, чтобы защитить их.

Сепора не обрадуется, когда он добьется ее освобождения. Она посчитает это предательством. После всех его разговоров о доверии, теперь он ещё бросает обвинения в адрес ее отца, и, прежде всего, в адрес ее любимой матери. Но разве Сепора не предала его первой, все это время скрывая от него существование других Создателей?

Гордость пирамид, почему все всегда так сложно?

Было глупо с его стороны не обращать внимание на короля Эрона, потому что ему каким-то образом удалось освободится от охранников и схватив меч одного из них, наброситься на Тарика. Даже Сетос не сможет спасти его сейчас. Время словно замирает, когда лезвие скользит все ближе и ближе к его сердцу, а его рефлексы недостаточно быстры, чтобы увернуться от удара.

Но зато рефлексы Патры быстры. Она встречает выпад короля, обхватывая зубами его предплечье, и ломает кость. Эрон кричит от боли до тех пор, пока Патра не впивается ему в лицо. Она растерзывает его со свирепым гортанным рычанием.

– Патра, фу, – командует Тарик, но его кошка словно обезумела. Сетос извлекает свой меч, но колеблется, явно не зная, что делать. Он борется со своей неприязнью к Эрону и любовью к Патре. Тарик смотрит на брата и качает головой; пронзать Патру мечом сейчас бесполезно, потому что безжизненное тело короля в этот момент падает на пол.

Только тогда Патра отскакивает от него и встаёт между Тариком и остальными охранниками, даже Сетосом. Сай съёжившейся в углу и закрывший голову руками, забыл о своей пирамиде из спектория. Кстати, а где сама пирамида?

И где королева Ханлин?

Тарик и Сетос, кажется, одновременно замечают ее отсутствие.

– Найдите королеву, – рявкает Сетос, убирая меч за спину и переступая через тело Эрона. – И кто-нибудь, уберите этот бардак.

Пятеро охранников уходят, а пятеро остаются, чтобы выполнить приказ Сетоса. Тарик подходит к Саю и поднимая его с пола, стряхивает воображаемую пыль с его маленького тела.

– Все хорошо, – говорит он мальчику-Целителю. – Патра просто защищала меня.

– Я ещё никогда не видел, чтобы кошка делала так раньше, – говорит он. – Я имею в виду, я знаю, что их тренируют с этой целью… но… но…

– Верно, но до сих пор для этого не было причин. А теперь пойдем в мою спальню и обсудим твои находки, ладно?

– Да-а-а, Ваше Величество. Конечно.

Патра следует за ними, слизывая языком кровь с морды. Через плечо Тарик окликает своего брата.

– Сетос, немедленно отправляйся в Пелусию.

25

СЕПОРА

Возможно, я не смогла вспомнить каждую деталь лица Рашиди, когда несколько дней назад приняла его облик, потому что мой результат оказался неоднозначным. Но его хмурый взгляд мне удалось воспроизвести в совершенстве, и мы с Байлой здорово повеселились, высмеивая разные выражения его лица и гадая, что они означают. С тех пор я много тренировалась.

Возможно, я должна чувствовать себя виноватой, потому что больше не стараюсь убежать. Но есть что-то исцеляющее в моем пребывании здесь. Конечно, мне приходится постоянно сдерживать Байлу, чтобы она не принуждала меня к удалению галлума, но пока она, кажется, полна решимости убедить меня мягкими уговорами. И пока я делаю вид, что с каждым днём убеждена всё больше, она, похоже, не особо спешит. И каждый день после завтрака и нашего серьезного разговора об операции, мне позволено играть с краской, способной превращать.

С тех пор, как Байла сегодня ушла, чтобы решить некоторые вопросы в замке, я уже воплотилась в двух слуг и торговца, которого увидела со стены замка. Скорее всего, его лицо удалось неидеально, потому что я не смогла уловить все черты. Интересно, а что может заметить Остроглаз с такого расстояния. Поры на его подбородке? Каждую ресничку? Даже волосы в носу? Так что я представила, как он, по моему мнению, выглядит, и именно так он появился, когда я закончила работу.

Теперь, когда смотрю на своё отражение в зеркале в полный рост, я под сильным впечатлением. Это, безусловно, мой самый лучший результат до сих пор. Глаза кажутся впалыми, а под ними глубокие круги, вокруг тонких губ застыло выражение суровости, а белые брови получились густыми с помощью нескольких волосков собачьей шерсти, которые я закрепила свечным воском. Помню, ещё ребёнком, наша служанка Тестра позволила мне пробраться в гардероб мамы и нарядиться в ее одежду, но оглядываясь теперь назад и сравнивая с былыми временами, могу сказать, что это было не настолько весело, как этот банкет красок, костюмов и мозгового зелья, даже если ужасный аромат мозгов рыбы Фасад навис над верандой.

После этого я решила перевоплотиться в саму Байлу. Когда она принесет мне ужин, то испугается, обнаружив перед собой саму себя. С помощью цветного масла я предам своим белым волосам золотистый цвет её кос. А если немного присяду, то буду примерно её роста. Она должна гордиться мной. Эта девушка искусна в маскировке. И очень квалифицированный учитель, если можно так сказать.

Но я думала, что будет легче, чем оказалось на самом деле. Мне требуется большая часть оставшегося дня, чтобы усовершенствовать Байлу. И по мере того, как проходят часы, а еду приносит совсем другая служанка, которая даже не смотрит, кого обслуживает, я начинаю беспокоиться о том, что задерживает мою веселую компаньонку. Это одна из ее многочисленных игр? Она хочет, чтобы я ее нашла? Это очень волнующая мысль, без сопровождения свободно разгуливать по замку. В те дни, когда мы осматривали замок, я замечала много деталей и сохраняла их в своей памяти на случай, если мне действительно придется бежать. Но я также восхищалась этим местом, его историей и тем, что Пелусия ведёт обширную торговлю и не только с другими четырьмя королевствами. Они предпочитают товары и услуги таинственных Северных королевств, что располагаются за огромным океаном, который отделяет их от всех нас. Морское путешествие занимает туда несколько месяцев, поэтому Пелусея построила огромные корабли, на которых достаточно места для съестных припасов – это я узнала, когда Байла отвела меня в доки на береговой линии.

Может поиски Байлы приведут меня туда, к соленому воздуху, холодному ветру и запаху мертвой рыбы, продаваемой на рынке. Я натягиваю свою обувь – только по ней теперь можно узнать, что я не Байла, и направляюсь к двери.

Последние три дня она проверяла мои способности определять Изменившихся. Я еще не совсем разобралась, как это делается, но она замечает каждого в замке и снаружи. Она настолько в этом хороша, что я задаюсь вопросом, не является ли она сама Остроглазом. Некоторые маскируются, чтобы выглядеть более привлекательными. Красивые женщины, однако превращаются, чтобы не привлекать к себе много внимания. Третьи маскируются просто ради забавы, и именно их мы ищем на территории замка, а они – нас. Я знаю, что это детская игра, но она увлекает меня, пока не придут новости от матери. В последнем письме, которое я получила, говорилось, что король беспокоится за меня, но этого следовало ожидать. Она просила, чтобы я не волновалась и помнила, что являюсь принцессой Серубеля, чтобы была сильной и, конечно, продолжала размышлять об операции.

Я, мягко говоря, чувствую себя виноватой за то, что веселюсь, в то время как Тарик вынужден справляться со сложной ситуацией, в которой находится. Но я нахожу утешение в том, что все находится под контролем матери, даже если Тарик этого не знает. Мать не позволит королевствам начать войну, так же, как и я.

И все же, если бы Тарик пропал, я бы сильно волновалась и переживала, несмотря на то, что он отменил нашу свадьбу. Разве не ужасно, что я весь день трачу на игру, пока он мучается вопросом, что со мной случилось? Но мне нельзя допускать, чтобы надежда, что он всё ещё меня любит, слишком сильно меня терзала. Я должна перестать надеяться на то, что мы снова сможем быть вместе. Даже если он волнуется, я уверена, что у него есть много других дел, которые требуют внимания и смогут его отвлечь. Он не может сильно переживать о принцессе, на которой больше не собирается жениться.

Я отгоняю эти мысли прочь, пока брожу по замку под видом Байлы, рассматривая каждого слугу, которого встречаю; но, прежде всего, обращаю внимание на их запах. Разумеется, я ловлю на себе много странных взглядов, но я заметила, что Байла всегда пахнет розами. Даже если она превратится в кого-то другого, она все равно будет пахнуть Байлой. Ну, ладно, Байлой и зельем из мозгов.

Я прохожу мимо неплотно прикрытой двери и замираю. Изнутри льется свет свечи, и хотя я не чувствую запаха роз, я безошибочно узнаю голос Байлы. Я приоткрываю дверь и обнаруживаю свой объект поисков. Она обхватывает руками парня, намного выше неё, с темными волосами и кожей. Красивый парень, который, судя по близости и объятиям, может быть только Понтиади. Я начинаю отходить от дверей, собираясь позволить этим двоим закончить свои интимные дела. Но слова Понтиади заставляют меня замереть на месте, похолодев.

– Ты не должна говорить принцессе Магар.

Я наклоняюсь ближе, пока мне не начинает казаться, что если они посмотрят в мою сторону, то заметят меня.

Байла качает головой.

– Я не могу скрывать от нее такое. Это нечестно, Понти!

Он поглаживает ее золотые локоны, явно обеспокоенный ее сомнениями.

– Сладкая, кто мы такие, чтобы решать, что честно? Мы всего лишь слуги в этом замке. Это решение короля. Мы не можем вмешиваться.

– А если бы это были мы, Понти? Что, если бы кто-то пытался нас разлучить? Что, если бы кто-то пытался выдать меня замуж за другого? Разве ты не захотел бы знать?

Выдать ее за другого? Святые Серубеля, что здесь происходит?

– Я бы не позволил ни одному мужчине прикоснуться к тебе.

– Она любит его, Понти. Она сама мне сказала. Она любит короля-Сокола. Она не захочет выходить замуж за северного принца. Она не должна превращаться из пешки своего отца в пешку своей матери. Я этого не допущу! – она наступает ему на ногу, но он продолжает крепко обнимать ее, лишь застонав от боли.

– Если ты скажешь ей, она сбежит. Тогда у нас обоих будут проблемы, – рассуждает Понти, но я замечаю, что слезы Байлы поколебали его уверенность.

– Она – моя подруга. Я не могу предать ее.

– А что насчёт нас? Король отправит меня в свою армию, и я больше никогда не увижу тебя.

– Он не говорил, почему она должна выйти за принца Бахрейна?

Принц Бахрейн? Я никогда не слышала об этом человеке. Во всяком случае, мать никогда не упоминала его в своих письмах. Знает ли она, что Тарик разорвал нашу помолвку? Не поэтому ли она устраивает для меня еще один брак? У меня возникает легкое ощущение предательства; Тарик обещал, что я сама смогу рассказать родителям в подходящий момент. Может, он решил, что мое исчезновение отменило его слово, тем более, если считает, что я сбежала.

Байла отстраняется от Понти и высоко поднимает голову.

– Король-Сокол этого не допустит, так же, как не допустил бы ты.

– Он согласится, потому что получит лекарство от Тихой Чумы. Он с радостью её отпустит. Отменит помолвку, как только получит это предложение. Любой настоящий король поступил бы так.

Так мать не знает?

– Тогда поедемте со мной, – говорю я, выходя из тени коридора рядом с дверью. Понти охает, переводя взгляд с Байлы на меня. Я проделала прекрасную работу, превратившись в неё; даже он замечает это. – Поедемте со мной в Теорию и восстановите справедливость. Король-Сокол не выгонит вас. Я не выгоню вас. И вас никто ни за что не накажет.

Понти толкает Байлу себе за спину.

– Вы не знаете, что здесь происходит, принцесса Магар.

– Ты прав, я не знаю. Так что объясни мне, – спокойно говорю я.

Байла щипает его за бок, и он стонет.

– Оставь это, Байла. Ты знаешь, что я немедленно должен отвести ее к королю. Король будет знать, что с нею делать.

– Ты умеешь сражаться, Понти? Она-то умеет. Ее тренировал Маджай.

Понти окидывает меня взглядом с ног до головы, оценивая.

– Она могла и солгать об этом.

Когда я широко ему улыбаюсь, это заставляет его передумать. Наконец, он говорит:

– Я должен вызвать охрану. Я должен позвать их прямо сейчас и покончить с этим…

– Боюсь, в данный момент охрана не сможет тебе помочь, – раздается за моей спиной знакомый голос. С усталым лицом входит Сетос, держа по мечу в каждой руке. От меня не ускользает тот факт, что они обагрены кровью. – Они… немного приболели.

Он смотрит на меня, затем на Байлу.

– Кто из вас Сепора? У меня совершенно нет времени, так что я просто начну резать вас обеих на ломтики.

– Ты – дурак, – шиплю я. – Только попробуй причинить им вред, тогда я вырву глаза из твоей башки.

Сетос морщится.

– Ну ладно, я нашел тебя. А теперь пошли отсюда.

Он хватает меня за руку и тащит к двери. Я упираюсь пятками в пол, но его сила слишком велика и спустя несколько минут мы уже идем по коридору.

– Остановись! – Умоляю я. – Грейлин убьёт их обоих, если они позволят мне бежать.

Сетос вздыхает.

– Ты не хочешь уйти по собственной воле. Ты бы уже давно это сделала, если бы у тебя была хоть капля мозгов. Тебя похищают, и для меня очень забавно, что это случилось против твоей воли. Теперь давай поторопимся, прежде чем мне действительно придётся кого-то убить. А если ты заставишь меня вырубить тебя, то намерено начнешь войну между мной и моим братом, а ты знаешь, как я буду этому рад.

– Поверь, твоему брату все равно.

Наконец мне удаётся вырвать руку из его хватки.

Его глаза сужаются до узких щелок.

– Мой брат почти две недели умирал от волнения за тебя. Много чего случилось, Сепора. Не испытывай моего терпения. Я устал и проголодался. Я очень проголодался.

– У твоего брата больше нет прав переживать о моей безопасности. Он разорвал помолвку до того, как меня похитили.