Текст книги "Корона Весны (СИ)"

Автор книги: Анна Бахтиярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

Глава 29. Сговор четверых

Мари смотрела в потолок, закутавшись в теплое клетчатое одеяло. Слезы не шли, но настроение было прескверным. Несколько дней назад, уходя от Майи с Дайрой, она пришла к выводу, что лучше найти настоящую семью и уже потом решать, как быть дальше. Теперь девушка знала правду, но всё стало ещё хуже. Стихийница ненавидела саму себя, как и кровь, текущую в венах.

Словно сбылся самый худший кошмар. Дората! От одной мысли об этом хотелось молотить кулаками по постели. Мари даже была готова смириться с отцом Инэем. Он хотя бы временами поступал по совести. Выпустил поваренка, обвиненного в гибели Королевы Лираны, помогал Весте избавить Весенний Дворец от гнета Королевы-самозванки, вместе с Грэмом искал Дайру, чтобы защитить от обезумевшей толпы. Но бабушка Северина и дедушка Буран сводили с ума. Одна издевалась над каждым, кто попадался под руку, наслаждаясь процессом. Второй заморозил целый город, чтобы проучить несговорчивого городовика. Святые небеса! Прав был Горшуа, говоря о бремени рода!

А о Роксэль Мари пока вообще не могла думать без слёз. Потому что не понимала, как мать могла отдать родного ребёнка чужой семье. Пусть и на время! А, главное, почему не пришла на помощь, когда несчастная Эзра была взята в осаду. В запасе было несколько дней, прежде чем начались пожары, унесшие сотни жизней. Дядя и то кинулся в огонь, не пожалев жизни! Что ж, стихийница и раньше подозревала, что Норлок нет дела ни до кого на свете. А теперь убедилась в этом окончательно.

С тех пор, как переступила порог дома Далилы, Мари ждала появления Роксэль. Ждала и страшилась встречи. Но часы шли, а советница так и не пришла проведать новоявленную Принцессу Зимы. Да, девушка понятия не имела, как вести себя с этой высокомерной женщиной. Но равнодушие нанесло травмированной душе гораздо больший удар, нежели непростой разговор.

– Поднимайся! – в комнату вошла Далила, неся таз с теплой водой. – Почти двое суток лежишь, уткнувшись в стену. Даже Саттеров вчера провожать не пошла! Вставай! Не то силой вытащу из постели!

– Только попробуй, – пробурчала Мари недовольно. – Заморожу.

Подруга недоверчиво хмыкнула.

– Я не спрашиваю, что стряслось в твоем Дворце. Не хочешь рассказывать, не надо. Может, тебе и не положено. Но валяться в кровати и ненавидеть всех – глупо. Сегодня же новый Год!

– Ну и пусть.

Далила в раздражении брызнула в лицо Мари водой.

– Я советницу Майю на улице встретила. Она интересовалась, придешь ли ты к школе на церемонию. Сказала, сама за тобой явится, коли будешь упрямиться.

Ситэрра поморщилась. Зная старую стихийницу, сомневаться в угрозе не приходилось. Не поленится, придёт. Ибо, наверняка, продолжает чувствовать себя виноватой.

– Неужели, кому-то хочется праздновать? Едва главу совета похоронили.

– Всем хочется. Не праздновать, разумеется. А собраться, как велит традиция. Все понимают, что этот светлый праздник важен. Ведь он несет обновление и дарит возможность пересмотреть собственные ошибки.

– Ты повторяешь слова Ловерты, между прочим, – Мари нехотя свесила ноги с кровати.

– Знаю, – хитро улыбнулась Далила. – Но, может, хоть это тебя проймет.

Подруга ошибалась. Ситэрру всегда сердили наставления заместительницы директора. Потому что она ненавидела этот праздник. Днём стихийники собирались вместе и проводили церемонию прощания со старым Годом. А новый Год встречали в полночь исключительно в кругу семьи. Мари же, оставаясь на каникулы в Академии, неизменно проводила и проводы, и встречи с кем-то из педагогов. В пустом Замке, ведь все, включая большую часть охраны, разъезжались по домам…

Когда до церемонии оставалось около полутора часов, в дом постучался Ной. Пряча руки за спиной, позвал подруг погулять. Глядя, как парень заикается и опускает глаза, Мари тяжело вздохнула и выставила друзей вон. Уж говорил бы Ури, как есть. Можно подумать, им с Далилой на прогулке нужен кто-то третий! С одной стороны, это было печально. С другой, пусть лучше встречаются, чем не разговаривают.

Глядя в окно, как парочка, взявшись за руки, резво зашагала в направлении северного выхода, Мари приняла решение выбраться из дома. В самом деле, сидит тут, как затворница, будто виновата в чём-то! Быстро накинула новую шубку, сунула ноги в удобные сапожки. Глянула на себе в зеркало. Лицо осунувшееся, глаза грустные. Но это ничего. Не так часто в последнее время окружающие видели её веселой.

Погода была идеальной. Ни надоевшего снега, ни хлесткого ветра. Солнце, правда, скрыли бледно-серые тучи. Зато температура оказалась комфортной, градусов десять, не ниже. Улицы пока оставались пустынны. Большинство стихийников заканчивали последние приготовления дома, прежде чем отправиться к школе. Мимо лишь медленно прошла старушка в пуховом платке, которую бережно поддерживала внучка лет двенадцати. Глядя на них, Мари вспомнила Майю и приняла нелегкое решение – навестить советницу до праздника. Встретиться всё равно придётся. И лучше, если это произойдет не на глазах у толпы.

Мари всю дорогу сочиняла слова приветствия, но у ворот столкнулась не с Майей, с а её вновь обретенной внучкой, в первый миг не узнав её. Уж больно странно сочетались светлые кудри с темно-зеленым пальто.

– Привет, – Дайра поздоровалась первой, чувствуя себя неловко. – Я Шарлотту выгуливаю. Вон она. Опять белая. На фоне снега в глаза не бросается.

– Белый цвет ей больше подходит, – пробормотала Мари, не зная, что сказать. Ведь это была первая встреча после памятной дороги. И после смерти Рейма. Но высказывать соболезнования было бы странно. Мари ни капли не жалела негодяя и даже почти не переживала, что убийство произошло у нее на глазах.

Но Дайра не ждала сочувствия. Принялась говорить на отвлеченные темы. О празднике. Общих знакомых.

– Вчера Ловерта приезжала. Если к концу Весны сила успокоится, то мне разрешат заново пройти испытания в Академии. Если нет, то придется ждать ещё год. Нужно подтвердить настоящую принадлежность и определить уровень.

– А что насчет целительства? – поинтересовалась Мари, но исключительно для того, чтобы поддержать беседу.

– У меня был долгий разговор с моей… э-э-э… тетей. Принцессой Весны. Обещала лично заняться моим обучением. Страшновато, но, кажется, она хорошо ко мне относится.

Мари подбадривающе улыбнулась, хотя на душе стало тоскливо. От нее Веста требовала жизнью рисковать. Но Дайра унаследовала семейный дар, и это должно было тронуть сердце Её Высочества.

– Они с бабушкой сейчас выйдут.

– Принцесса здесь? – Мари сердито свела брови.

Встречаться с Вестой не хотелось категорически. Наверняка, решит, что юная дочь Зимы набивается клану Верга в друзья, хотя единственное, чего хотела девушка – держаться на расстоянии. Ни к чему такая дружба. Обеим сторонам.

Но, увы, сбежать не получилось. Из дома уже выходили и тетка, и племянница.

– О, Мари! – поприветствовала Майя, даря располагающую улыбку.

– Хорошо, что ты здесь, – объявила Принцесса, пока изумрудные глаза, прищурившись, осматривали бледное лицо. – Мы хотели зайти за тобой. Ходили слухи, что ты собираешься проигнорировать праздник. Идём с нами.

– Спасибо, – промямлила стихийница, испытав неловкость. – Но я лишь поздороваться хотела. А на праздник приду с Ноем и Далилой. Увидимся. Позже.

Девушка сомневалась, что ей поверили. Однако уговаривать не стали. Зачем? Они проявили вежливость. Отказалась, сама виновата. Тогда почему так обидно? Быть может, потому что чужая семья хотя бы делает вид, что им не всё равно? Тогда как собственная полностью отстранилась. Отец отправил прочь. А мать…

Мари сжала зубы. Ну, хватит! Вот прямо сейчас она возьмет и пойдёт к Роксэль! И выскажет всё, что накипело! Потому что нельзя вытирать ноги об детей!

Но и здесь ждало разочарование. Открыла служанка-человек с оранжевым браслетом ту на запястье. Посмотрела сердито, словно её оторвали от крайне важных дел.

– Нет хозяйки. Вчера с утра уехала. В параллель Юнитры. К родителям.

Сказала и хлопнула дверью перед носом, оставив девушку в полном смятении. Ведь получалось, Роксэль покинула владения совета, едва сюда вернулась узнавшая правду Мари. Не захотела встречаться и объясняться. И как с таким жить, спрашивается?

Желание идти на праздник окончательно исчезло. Пока местные жители стягивались к школе, предвкушая бесплатные угощения, Мари направилась в противоположную сторону – к южному выходу. Подумала, что лучше одна посидит на скамейке, глядя на заснеженный холм вдали, чем изображать хорошее настроение на гуляньях, куда стихийники пришли семьями. Добравшись до места, Ситэрра обнаружила, что вереницы стихийников иссякли. И это было на руку. Никто не подойдет и не спросит, почему бывшая наблюдательница Зимнего Дворца сидит в одиночестве. Не помешает думать и тонуть в собственном горе.

Перед глазами стоял Король. Представлялся то в черноте ночи на крыше Замка, положивший окровавленную ладонь на Шар Стихий, то в порванном плаще, вернувшись после неудачных поисков Киры в лесу. Наверное, помнить его таким было чуточку легче. В те разы он не казался бездушным льдом.

Святые небеса! Но почему Грэм не нашёл мужества ответить, любили ли друг друга её родители хоть когда-нибудь? Сейчас, понятно, между ними нет даже дружбы. Мари помнила, что сказал Инэй другу в подслушанном разговоре в Академии. Что убьет Роксэль, если та не прекратит игры. Король не хотел даже встретиться с бывшей подругой, несмотря на её настойчивые просьбы.

К Хладе он тоже не испытывал теплых чувств. Мари видела их вместе и готова была поклясться, что общество молодой Королевы тяготило Инэя. Она ждала того, что муж не мог или не хотел дать. Зато Кира сумела пробить броню. О третьей супруге Его Величество заботился. И даже беспокоился о её безопасности. Сказал Майе, что старается быть хорошим семьянином. Интересно, смог бы он им стать, если бы не Эзра? Сумел бы общий ребенок удержать их с Роксэль вместе?

Задумавшись, Мари не услышала осторожных шагов. Не почувствовала опасности. Беды.

И даже вскрикнуть не смогла, когда через тело прошли кривые молнии. Упала парализованная в снег безвольной тряпичной куклой. Не чувствуя ни рук, ни ног.

Позади раздался громкий злой смех. Кто-то опустился рядом на корточки, и больно потянул за волосы, чтобы повернуть голову обездвиженной жертвы.

– Ты всерьез думала, мерзкая шу, что можешь безнаказанно вредить сильным мира сего? – на Мари презрительно глянули светло-зеленые глаза Фина Майли. – Ты не представляешь, как я ждал встречи с тобой. Хотел наглядно продемонстрировать, как надо поступать с болтливыми девчонками. Всё, что от тебя требовалось, подмешать яд Принцессе, но нет, ты решила поиграть в благородство! Что ж, ты сделала выбор.

Мари смотрела, как неприятель поднимается. Отходит на несколько шагов. Ухмыляясь, вскидывает руки. И ничего – абсолютно ничего! – не могла сделать. Даже заплакать от бессилия и злости. Только успела представить лица друзей и поняла, что больше никогда их не увидит.

О, небо! Далила с Ноем никогда себе не простят, что ушли гулять без неё!

– Умри! – Фин, яростно скалясь, выпустил из пальцев новую порцию молний.

Мари бы закричала, если б сумела. Боль была невыносимой. Жгла тело раскаленным железом, переворачивала внутренности, забирала последние силы. Вместе с жизнью. А слезы всё-таки брызнули. Убежали тоненькими ручейками в снег. Во рту появился соленый привкус. Кажется, она до крови прикусила губу.

Мучитель вновь подошёл ближе. Навис над жертвой. Обхватил длинными пальцами горло и задумчиво принялся изучать лицо.

– Почему ты до сих пор жива, шу? – спросил он, наклоняя голову набок. – Обычно двух ударов хватает и людям, и стихийникам. Но раз хочешь третью порцию, ты её получишь, – и он насмешливо похлопал девушку по мокрой щеке.

Отступил. Поднял руки.

Мари хотела зажмуриться, но передумала. Сейчас все, что она могла – это смотреть убийце в лицо. Ни к чему лишать себя единственного, что было доступно. В этот последний миг вдруг вспомнился Король, который хотел, чтобы она была в безопасности. Вне Дворца. Наверное, в этом и заключалось проклятие Дората. Уже второй раз, пряча дочь, Инэй умудряется загнать её в смертельную ловушку. А Роксэль? Она снова устранилась и не придет на помощь…

– Получай! – крикнул Фин.

Яркие всполохи озарили всё вокруг.

Вот только Мари не почувствовала нового взрыва боли. Зато сквозь застилающий глаза туман обнаружила врага, висящего над землей. Теперь через его безвольное тело проходили молнии. Целые десятки. Мощные. Беспощадные. Убийственные.

А потом Майли упал. Далеко от жертвы. Пролетел несколько метров, словно был отброшен безжалостной рукой.

– Мари!

Кто-то склонился над едва дышавшей девушкой. Теплая ладонь легла на лоб.

– Не закрывай глаза! Слышишь? Не отключайся. Я осмотрю ожоги. Сейчас, милая, потерпи.

Стихийница ощутила, как чужие пальцы ловко расстегивают шубу, пока взгляд с трудом фокусировался на красивом лице. Окровавленные губы попытались прошептать "Ваше Высочество", но не смогли.

– Небо! – вскричала, тем временем, Принцесса Весны, непонятно каким чудом оказавшаяся поблизости, чтобы успеть прийти на помощь и поразить мерзавца Фина. – Ещё немного потерпи, девочка. Я всё сделаю. Сейчас. Только нам потребуется подкрепление. Будем надеяться, оно подоспеет вовремя.

Что-то блеснуло в пальцах Весты, и Мари почувствовал легкую боль в правой ладони. Ничтожную, по сравнению с молниями Майли. В следующий миг острым ножом Её Высочество безжалостно разрезала собственную кожу. И крепко обхватила ладонь Мари, прижав одну рану к другой. Свободной рукой Принцесса извлекла из кармана зеркальце. Вытащила его из углубления в коробочке, перевернула. Постучала трижды.

– Грэм Иллара! – последовал приказ.

– Веста? – через мгновение удивился голос учителя. – Ты не на празднике?

– Грэм! Слушай очень внимательно. И не перебивай! – потребовала Её Высочество грозно, прежде чем Иллара успел удивиться всерьез. – У меня мало времени. Обращаюсь к тебе потому, что, надеюсь, тебя постигнет меньший шок. Фин напал на Мари. Она серьезно ранена. Жива только благодаря настойке Миллы, которую пила месяцами. Но лекарство даёт временный эффект. Остался только один способ спасти ей жизнь…

– Святые небеса! – взревел Грэм раненным зверем. – Это ведь не…

– Да! И процесс запущен! Потому, умоляю, не трать моё время. Мы с Мари недалеко от южного выхода. Возле скамеек. А теперь, главное. В лаборатории найди пузырек с надписью "Экстракт номер 12". Туда добавь десять капель сока липы. Склянка с ним тоже подписана. И ещё один особый ингредиент. Он спрятан. Лира знает, где тайник.

– Какой ингредиент?

– Кровь Рата. Там пять капель. Надеюсь, хватит.

– Надеешься?!

– Это всё, что мне остается. Торопись! – на этом Принцесса оборвала связь. Спрятала осколок и провела свободной рукой по волосам Мари. – Закрой глаза. Пора.

Стихийница повиновалась и почувствовала, как по телу прошла горячая волна, вслед за которой уплыло сознание. В огромный сад под (вот странность!) высоким, голубым, как небо, потолком. Наверное, здесь росли все виды существующих на свете цветов. Сотни. Тысячи. Удивительно, но их перемешанный запах не казался резким, вызывающим головокружение. Он успокаивал, возвращал утраченные силы. И жизнь.

– Ты не умрёшь… – тихо сказал кто-то в голове, и вмиг стало, по-настоящему, спокойно и легко. Мари ещё никогда не чувствовала себя настолько в безопасности…

Открыв глаза, стихийница поняла, что всё ещё находится недалеко от южного выхода из посёлка. Только ладонь больше никто не сжимал. Неужели, Принцесса Весны ей померещилась? Явилась в бреду?

Издав легкий стон, Мари повернулась и громко ахнула. Нет, Веста не была галлюцинацией. И никуда не исчезла. Но теперь, кажется, сама нуждалась в лечении. Лежала без движения на снегу. Без сознания. Или… или…

Ощущая страшную слабость во всем теле (хорошо хоть не боль!), девушка поднялась на четвереньки и подползла ближе к Принцессе. В ужасе заглянула в лицо, из которого высосали краски. Кожа стала серой, неживой. Мари посмотрела на разрезанную ладонь Весты, из которой продолжала сочиться кровь. Перевела взгляд на свою.

Воспоминание пронзило голову не хуже молний Фина.

"У меня особенная кровь. Но чтобы она могла лечить, я должна отдать её добровольно. Вместе с ней уйдет и жизненная сила. Если когда-нибудь я использую данный способ ради чьего-то спасения, то, скорее всего, подпишу смертный приговор себе".

Это сказала Веста на празднике Лета, когда лу Тоби испугался, что негодяй Майли мог воспользоваться целебной силой крови Принцессы. Значит… значит… Мари зажала себе рот здоровой рукой, пока глаза продолжали смотреть, как алые капли падают на белый снег.

Нужно остановить кровь! В душе стихийница понимала, что это не поможет. Но сейчас было важно предпринять хоть что-то. Перевязать рану? Но чем? Взгляд остановился на коричневом шарфе, обвивающем шею Её Высочества. Рука потянулась к нему раньше, чем мысль успела оформиться в звенящей голове. Пальцы тряслись, как при лихорадке, и мягкая ткань не спешила подчиняться. И, кажется, за что-то зацепилась. Но Мари упорно продолжала высвобождать её. До тех пор, пока в ладонь не лег ледяной цветок. Знакомый до боли. Тот самый, который она отчаянно искала в лесу несколько недель.

Наверное, остановилось само время. Потому что девушка перестала слышать звуки. Виски взорвала боль. По щекам пробежали горячие слезинки.

– Невозможно, – шепнули искусанные губы.

А потом Веста шевельнулась. Открыла наполненные дымкой глаза. Рука дернулась, и окровавленные пальцы вцепились в мех на шубе Мари.

– Прости, – каждое слово давалось с трудом, но она продолжала говорить. – Мне нельзя было выпускать тебя из рук. Ни на минуту. Прошу, не надо ненавидеть отца. Он другой. Не такой, как все думают. Мы притворщики. Оба. Всю жизнь играем роли…

Она замолчала на полуслове. Утратившие привычную яркость изумрудные глаза снова закрылись. Рука безжизненно упала на снег.

– Нет! – отчаянно выдохнула Мари, склоняясь над женщиной, которой восхищалась много лет. – Очнись! Прошу!

Ошалев от страха, девушка никак не могла понять, дышит Веста или нет. Потому положила голову ей на грудь, чтобы проверить бьется ли сердце. Оно стучало. Вот только с каждым ударом звук становился всё тише. Всё медленнее.

– Не умирай! – взмолилась Мари, заплакав громко и протяжно. – Не умирай! Не умирай!

Крик боли огласил округу. Но кто мог его услышать? Жители посёлка собрались у школы, чтобы отметить праздник, дарующий шанс исправить ошибки…

****

Мари не знала, сколько прошло времени. Минуты? Часы? Вечность?

Чувства притупились. Мысли стали тягучими, как смола. А сердце сделалось огромным и искалеченной птицей билось о ребра, как о прутья клетки.

Дочь Зимы сидела на снегу, почти не чувствуя ног от холода и бессилия, и смотрела в посеревшее лицо женщины, которую никак не могла представить рядом со стихийником, признавшим своё отцовство. Они же с детства не выносили друг друга! Будучи учениками Академии, старались обидеть при каждой встрече. А потом дружили исключительно против общих врагов, неугодных обоим Дворцам.

Достаточно посмотреть на тебя внимательно. Не знаю, слышала ли ты о том, что в некоторых кланах из поколения в поколение передаются отличительные черты? Эта особенность присуща и клану Верга. Высокий лоб, вычерченные скулы, тонкие губы, черные волосы – не идеально прямые, а струящиеся волной…

Это сказала Майя, когда Мари спросила, почему та не сомневается в их родстве. С тем, что "безродная шу" является представительницей клана Верга, вынужден был согласиться и Лукас Горшуа. Неужели, они были близки к истине? Но Король и Принцесса?! Нет, эти двое не смогли бы стать единым целым даже на миг…

– Мари!

Девушка не заметили, как они появились. Повелитель Зимы и его друг. Мертвецки бледные. Запыхавшиеся. Оставался последний рывок, и Грэм первым преодолел сугробы, передвигаясь звериными прыжками. Инэй отстал, пошатывался и двигался с трудом. А, достигнув цели, повалился на колени, пока Иллара, как недавно и Мари, пытался понять, дышит ли Веста.

– Жива! – губы Грэма на мгновение тронула улыбка, но почти сразу погасла.

– Действуй! – велел Король, тяжело дыша. Его дрожащая рука легла на черные волосы Принцессы. И Мари впервые увидела на лице Повелителя Зимы страх. – Торопись!

– Сейчас-сейчас, – Иллара не желал медлить, но отчаянно боялся сделать что-нибудь не так. – Держи голову, – взмолился он, откупоривая склянку с вишневой жидкостью. – Главное, не пролить ни капли…

Мари зажмурилась, горько всхлипывая.

– Ну-ну, девочка, всё будет хорошо, – попытался подбодрить её Грэм.

Но она не поверила, потому что, открыв глаза, не увидела никаких изменений. Веста не шевелилась и оставалась такой же… не живой.

– Нужно перенести её в тепло, – Инэй, не дожидаясь реакции остальных, подхватил Принцессу на руки и рывком поднялся.

Но сил не хватило. Король снова рухнул в снег. Хорошо хоть Грэм подстраховал, не дал уронить Её Высочество.

– Что ты творишь?! Ты же ранен! – вскричал он. – Я всё сделаю! Инэй! – Иллара отчаянно глянул на друга. – Я позабочусь о Королеве. А ты помоги дочери.

Королю понадобилось ещё несколько секунд, чтобы подчиниться. Он медлил, будто боялся, что разожмет руки и больше не увидит Весту. А решившись, сидел, не шевелясь, глядя вслед быстро удаляющейся фигуре друга. Продолжал смотреть, даже когда Грэм с безжизненным телом на руках исчез из вида.

А у Мари кончились моральные силы.

– Это я виновата, – пробормотала она, расплакавшись, как маленький ребенок, громко и протяжно. – Фин следил. Выжидал. Пока останусь одна. А я ушла-а-а-а…

Инэй обернулся. Дернулся вперед.

Мари вздрогнула, решив, что сейчас ударит.

Но он обхватил её мокрое лицо холодными ладонями.

– Нет. Даже думать так не смей. Виноваты мы. За то, что втянули тебя в эту войну. Подставили под удар. И не один, – он горько засмеялся. – Когда небо хочет нас наказать, делает слепыми, глухими и глупыми. Давно надо было понять истину. Сопоставить факты. В тот день, когда ты пробила осаду Агуста. Или после выпускного испытания. Сила наследников всегда зашкаливает, и куб Академии испокон веков снабжали дополнительной защитой. В твоем случае этого сделано не было, и закаленное стекло рассыпалось. А эмоциональная связь с Яном и восстановившийся погодный дар! Это всё кровь! Кровь! Но мы не задавались вопросами, считали удачей наличие столь сильной стихийницы. Мы виноваты. Мы!

– Мы… – повторила Мари эхом, сильнее задрожав. Вспомнилось, как Веста и Инэй ругались в день свадьбы Мартэна. С какой неприязнью смотрели друг на друга. – Но как же… Ведь вы… вы… всегда ссоритесь…

– Не всегда, – возразил Инэй тихо, синие глаза стали печальными. – А исключительно на публике. Начали этот балаган ещё в Академии, чтобы никто не догадался, что происходит между нами на самом деле. И продолжаем играть на сей день.

– А Роксэль Норлок?! – задохнулась Мари. – Как она вписывается в эту игру?!

– Между мной и Роксэль никогда ничего не было, – красивое лицо исказила мука. – Она часть шарады. Ширма. Мне неприятна эта история, бесконечные сплетни, косые взгляды. Но тогда – в юности – решение показалось правильным и гениальным. Всем четверым. Да, Мари. Это был сговор четверых. Мы решили подставить под удар двух бунтарей – меня и юную дочь проклятого Эльна Норды. Чтобы все поверили в очевидное, и не поняли, что я встречаюсь с Вестой, а Роксэль со Снежаном.

Мари давно перестала чувствовать холод. А после этого заявления захотелось расстегнуть шубу, ибо тело вмиг стало горячим, вот-вот пар повалит.

– Значит… значит… Ян…

– Сын Роксэль. Ей пришлось отдать ребенка, иначе бы все решили, что он мой.

– И она согласилась?! Так просто?!

– Главным было сохранить инкогнито мальчика. Не важно, сын или племянник, Ян – незаконнорожденный Дората.

"Как и я", – хотела сказать Мари, но сдержалась. Вместо этого глянула на Короля с укором.

– Как вы это допустили? Три жены! При живой… живой… – девушка никак не могла произнести некрасивое слово.

Инэй горько засмеялся, откинул со лба спутанные волосы.

– Ещё одна видимость, чтобы закрыть чужие рты и, в первую очередь, твоей дражайшей бабке, – ответил он через силу и поморщился. – Вынужден признать, в определенной степени я вел себя по-свински. Но не по отношению к твоей маме. Я люблю её, – в обычно ледяных глазах Короля сверкнул огонь. Нет, целое пламя. – И буду любить до последнего мига под небом. И никогда не предам. Те три брака были формальными и незаконными. Шар Стихий не случайно не признал ни Лирану, ни Хладу, ни Киру. Знал, что я несвободен. Моя единственная жена – Веста. Моя Королева! Мы поженились тайно на срединной территории, едва достигли совершеннолетия. О! – Инэй грустно улыбнулся. – Грэм прав, ты испытала столь сильный шок, что не осознала простую, но крайне важную истину. Шар откликнулся на твое прикосновение. А ведь он подчиняется только…

– Рожденным в законном браке, – прошептала Мари благоговейно. И, правда, как она могла забыть? Ведь знала, помнила…

– Верно. А теперь идём, – Инэй поднялся первым и протянул руку. – Нам нужно быть рядом с твоей мамой. Тем более, ты вот-вот в сосульку превратишься.

Девушка не была уверена, что хочет идти туда, куда Грэм унес Весту. Но сейчас у нее не было ни сил, ни желания сопротивляться.

Какой же крепкой оказалась ладонь Короля! Не мягкой, не изнеженной. Инэй, как и сама Мари, едва стоял на ногах, но делал вид, что всё в порядке. Ещё и её пытался по сугробам вести, что было кстати. Собственного упрямства, способного прийти на помощь обессиленному телу, сегодня было недостаточно.

Когда вышли на почищенную дорогу, стихийница с ненавистью глянула не тело Фина Майли, оставленное позади. А еще на следы крови Весты на белом Зимнем покрывале.

– Что будет, когда его найдут?

– Не найдут, – пообещал Инэй, поднимая правую ладонь тыльной стороной вверх.

В воздух взлетел целый пласт снега. А потом опустился чуть в стороне, накрывая место битвы и преступления.

– Потом с этим разберемся, – пробормотал Король. – Что? Ты тоже так умеешь. Просто ещё не подозреваешь об этом. И не волнуйся, – попытался успокоить он, заметив, что дочь оглядывается по сторонам. – Все на празднике. Нас никто не увидит.

– Не мне надо думать о репутации, – заметила она, осознав вдруг, что больше не боится этого стихийника. – Вы – Король, а я – простая шу.

– Очень смешно, – проворчал Инэй, болезненно морщась.

Они шли медленно, опираясь друг на друга. Нереальную тишину пустого поселка нарушал лишь скрип утрамбованного снега под сапогами. Он был таким громким, что начал казаться зловещим.

– А что с фальшивыми женами? – решила Мари новым вопросом заглушить нервирующий звук и мысли о настоящей матери. – Каково им было жить во лжи?

Инэй тяжело вздохнул, но отмалчиваться не стал.

– Всё не так ужасно, как выглядит со стороны. В большинстве случаев. Разумеется, "жены" не знали о Весте, – голос Короля дрогнул, и Мари снова почувствовала его страх. – Считали, что я продолжаю встречаться с Роксэль. Лирану устраивало притворство. Ко мне трепетных чувств она не питала, ей важен был статус. Детей не выносила, потому отсутствие наследников тоже не являлось проблемой. Но, увы, о внуках грезила моя мать. Впрочем, не это решило судьбу Лираны. Она нарочно провоцировала старую каргу, не считая авторитетом. И доигралась. Я видел, их отношения ухудшаются, но не думал, что дойдет до убийства.

– А Хлада? – Мари не хотела вкладывать в вопрос укор, но он прозвучал. – Она счастливой не выглядела.

– Да, с ней я прогадал, – Инэй поморщился, поправил расстегнувшийся плащ. – Пытался не допустить свадьбы с Кирой, и поставил на клан Лоэ. Не ожидал, что глупенькая девочка воспримет брак всерьез. Сколько было слез, угроз, увещеваний! Даже зельем любовным пыталась опоить. Тщетно, разумеется. Веста подобные вещи быстро вычисляет.

– А потом Хладу убили, – прошептала Мари горько. – Вместо меня.

– Меня такой обмен устраивает, – бросил Инэй. Но потом добавил. Мягче. – Не стоит принимать гибель Хлады на свой счет. Ты не в ответе за действия безумца Игана.

Мари сердито поджала губы и собралась замолчать, но упоминание бывшего главного погодника заставило передумать.

– Эрсла… – протянула она, хмурясь. – Скажите, а он мог вас ненавидеть?

– И желать отомстить? – добавил Король, став очень суровым. – О, да! Это был ещё один повод задуматься о тебе. Но мы и здесь попали впросак. Верно, Эрсла ненавидел меня. Лютой ненавистью. Видишь ли, он… – Инэй замялся и скривился, словно собирался произнести нечто очень грязное. – Эрсла много лет любил твою мать, если этим словом можно назвать чувства мерзавца. И даже предлагал покинуть Весенний Дворец, чтобы перебраться на срединную территорию.

– Что-о-о? – Мари споткнулась и непременно упала бы, если б сильные руки Короля ее не удержали. – Эрсла всерьез думал, что она согласится?!

– Я тоже не знаю, что это – самонадеянность или безумие, – Инэй покачал головой. – Получив отказ, Иган стал шпионить и даже сумел выяснить правду о нас. Вредить не рискнул, побоялся получить такого врага, как я. Однако Веста уверена, что видела его возле нашего укрытия через несколько дней после твоего рождения. Поэтому мы и решили перевезти тебя в Эзру, – Инэй примолк на несколько секунд, и Мари почти увидела отражение страшного пожара в синих глазах. – Видимо, Иган сумел понять гораздо больше о тебе, нежели мы. Или обладал дополнительными сведениями. Сейчас этого уже не выяснить…

– Но зачем понадобилось меня убивать?

– Ты переехала во Дворец, и правда могла раскрыться. Иган отчаянно желал не допустить воссоединения семьи. Думаю, наше горе грело ему душу.

– Ненавижу! – прошипела Мари, сжимая кулаки.

Значит, если б не мерзкий занудный погодник, она не попала бы в Эзру! Не оказалась бы у Вирту. И Ян не потерял бы отца! На глаза навернулись слезы, но стихийница сдержалась, не позволила им пролиться. Хотя злая память продолжала рисовать тусклый сырой коридор и фигуру в черном плаще и шляпе с широкими полями. У мерзавца ещё хватило наглости послать ей воздушный поцелуй!

– А Хладу не жалей, – вернулся к прежней теме Король. – Не такая уж она жертва. Совсем голову потеряла от ревности и планировала убийство Роксэль. И воплотила бы задуманное, если бы не прыть Игана.

Мари ахнула. А потом негодующе тряхнула головой. Язык чесался заметить, что Инэй сам виноват. Провоцировал влюбленную девушку, имеющую все основания считать себя собственницей. Но вместо этого решила припомнить вновь испеченному отцу другую жертву.