Текст книги "Приключения ведьмы Мирославы (СИ)"

Автор книги: Анна Австрийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– В-третьих, нам срочно нужен совет ведьм!

С последним спорить было бесполезно. По нашим правилам только верховная ведьма может вершить суд над изменниками и врагами. А делает она это только в компании своей свиты.

– И что ты предлагаешь? – устало уточнила Лиса.

– Ведьмин клич…

– А получится? – усомнилась Коринда.

– У нас сила шести ведьм, – усмехнулась Ворфоламея и направилась готовить ритуальный круг. Она не стала рисовать его мелком. Вместо этого ведьма взяла сухой табак.

Совсем недавно, около столетия назад, один ведьмак с южного края случайно выявил особые свойства табака. Случилось так, что у него не оказалось под рукой ничего подходящего для начертания волшебных символов. Зато у него на поясе имелся хороший запас табака. Ведьмак был заядлым курильщиком. Он рассыпал табак в виде круга, поджег его и провел ритуал. Табак защитил ведьмака от злых духов, нечисти и вдобавок прибавил энергии.

Я подошла к Ворфоламеи и внимательно следила за ней. С восхищением я отметила, что форма ведьминского круга практически идеально выстроена. От круга в центр стремились лучики, но не соприкасались друг с другом. Каждый лучик делил круг на секторы – шесть секторов для шести ведьм. Лучи стремились в центр, но не соприкасались. Это означает, что из шести секторов ворожба потечет и соприкоснется в центре, чтобы соединиться и выполнить указ.

– Усилить бы чем… – проговорила себе под нос ведьма.

Я не поняла обращены слова ко мне или это разговор с самой собой. Но вот идея на тему усиления круга появилась в моей голове.

Та палка, которой я огрела по голове инквизитора, была из осины. Дерево мощной силы и энергии. Осина является «энерговампиром», то есть резво притягивает к себе энергию, НО так же осина с легкостью концентрирует энергию и помогает направлять ее.

– Осина? – предложила я.

– Хм… может сработать, только ведьма нужна, что под осинку заточена.

– Я смогу! – уверенно заявила я.

– Что ж, тащи сюда свою палку…

Я быстро сбегала за своим орудием защиты и принесла его в круг. Разместила я корягу в центре круга.

– Хорошо, – кивнула мне Ворфоламея и достала из потайного кармана огниво. Чиркнула несколько раз, подожгла искрой порох и довольно крякнула.

– Деревяшку свою поджигай и становись в круг, – велела мне ведьма.

Я послушно все исполнила и встала в тот сектор, куда ноги привели. Бабушка говорила, что так и происходит главный выбор. Интуиция сама приведет тебя туда, где важно быть.

Тем временем Ворфоламея расставила остальных ведьм в круге и заняла свое место.

– Начинаем, – не знаю, кто скомандовал первым.

Ведьмы взялись за руки, сосредоточились и начали речитатив. Я закрыла глаза и расслабилась, чтобы сила спокойно могла вырваться наружу. Пепел осины не просто приманивал, а буквально высасывал из меня силы. Я старалась контролировать энергию, чтобы не упустить момент, когда нужно будет перекрыть поток.

– Кричи, ведьма, КРИЧИ! – крикнула Ворфоламея.

Шесть ведьм тут же послушались и откинув голову назад закричали.

– Услышь, верховная, услышь дочерей своих! Приди на помощь нам, не дай погибнуть! – крик Ворфоломеи сумел соединить наш вой и устремит его ввысь, к облакам, в лапы ветра – самого надежного почтальона.

Мощный столб энергии вырвался из круга и мощным столбом кинулся ввысь. Стоило энергии достигнуть защитного купала как столб истончился, россыпью искр рассыпался в разные стороны, но смог таки вырваться наружу.

На этом ритуал прекратился. Каждая чувствовала слабость.

– И что теперь? – хрипло уточнила Алисия.

– Теперь нам нужно ждать, – ответила Ворфоламея и присела на холодный пол «ведьминского котла».

Ждать долго нам не пришлось.

По моим внутренним часам прошло пара часов.

Вдруг, откуда ни возьмись, по скале пронесся гул, потом несколько резких хлопков, словно от взрывов и оглушающий грохот.

Это ведьмы, во главе с верховной, явились на зов.

Ох, какая суета началась тут. Ведьмы кинулись к спасительницам, наперебой выкрикивая жалобы. Они пытались поведать о происходящем и получить жалость верховной. Но на сантименты времени не были. Ведьмы времени не теряли. Быстро собрали осуждающую комиссию, не слушая виновников вынесли вердикт – смертная казнь и приступили к его исполнению.

У меня не было сил смотреть на суждение и издевательства, а тем более убийство, поэтому я убралась из «котла» как можно быстрее.

Добравшись до своего домика, применив излюбленную левитацию, я не обращая внимания на вопросы домашних, добралась до постели и рухнула в мир грез и сновидений.

«Как же хорошо дома» – последняя мысль, что пришла в мою голову до того, как я погрузилась в сладкий сон.

ГЛАВА 5. ВОЛШЕБНЫЙ РЕЦЕПТ ВЕРЕИ

Природа – великий творец. Мы способны лишь повторить ту красоту, что она создает. Но творит она свое волшебство незаметно, под дымкой таинственности.

Особенно лес очень чутко реагирует на изменения в природе. Он, как в зеркале отражает ее настроение и характер.

Каждый раз я удивлялась чуду природы. То ли от своей невнимательности, то ли от природной хитрости, наступление нового сезона казалось неожиданностью. Просто в одно утро я выходила на порог и дивилась новым краскам, новым ароматам и новым звукам, которые встречали меня. Так было и сейчас…

Пробуждение было прекрасным. Лучики солнышка заглянули в мое оконце, оповещая, что начался новый день. Крепко потянувшись, я выбралась из постели. Новый день – новые заботы у ведьмы.

Осип Никифорович порадовал меня ароматной горячей кашей и парным молоком к завтраку.

– Огородик пора убирать, – напомнил мне домовой.

– Да? Так вроде рано еще…

– А ты глянь сама. Урожай уж в самом соку. Только тыкву и капусту оставь до первых заморозков.

– Как скажешь, Осип Никифорович, – согласилась я и отправилась в огородик, что разбит был у домика.

Но только я распахнула дверь, как отпрыгнула, в испуге, подальше.

– Спаси, матушка ведьма, – кинулся ко мне в ноги староста Юстас. Он тюком развалился на моем пороге, плакал и повторял мольбы о помощи.

Я в шоке уставилась на это представление.

– Извини, госпожа ведьма, за вторжение, – вернул меня в реальность голос Олеуса, – да беда у нас приключилась. Если не ты, то никто нам не поможет…

Я подняла взгляд на сына старосты и удивилась еще больше. Впервые я видела молодого мужчину в таком состоянии. Белые словно мел лицо, под глазами залегли тени, а щеки впали не то от голода, не то от болезни. Даже когда беда с Устиньей была, Олеус лучше смотрелся.

– Что стряслось? – обратилась я к визитерам.

– Погибель наша на порог явилась… – провыл Юстас.

– Это лучше увидеть, – тихо буркнул Олеус и постарался оттащить отца от моего порога.

– Что ж, тогда ведите меня, – вздохнула я и вышла из дома. Клавдий уселся мне на плечо, сообщая таким образом, что со мной собрался.

Пока шли по лесу, Юстас рыдал навзрыд, да судьбу клял. Олеус же рядом со мной тишком шел. Только глаза в землю уставил да вздыхал тяжко.

Я терпеливостью не отличаюсь, но расспрашивать да выпытывать правды не хотелось. Видела я, что не с безделушкой ко мне гости пожаловали.

Я в свои мысли погрузилась, прикидывая, сколько дел вскоре предстоит.

На выходе из леса, Олеус меня за руку ухватил да в сторону увлек.

– Нам к полям надобно, – просветил он меня и повел.

Поля между деревнями были общие. Так ужа давно заведено было. Сеяли общими усилиями зерно и так же в складчину собирали его. Далее хранили хлеб в огромном амбаре, откуда по мере необходимости перевозили тюки в свои деревни. Условно урожай делился на равные доли между деревнями, но на деле же все было по-разному. Например, Зверево потребляли меньше хлеба, так как предпочитали мясной рацион. Веленки же наоборот пытались забрать как можно больше зерна, потому что были приверженцами растительной пищи. Тем не менее, учет хлеба строго вели все старосты, но больше всего к этому руку прикладывал Юстас. Он чуть ли не каждое зернышко пересчитывал.

Мы пришли к огромному полю, и на удивление оно оказало еще не убрано. Рожь колосилась и едва слышно, шепотом, напевало песню. Обычно, деревенские брались за жатву после Ильина дня. За неделю они управлялись, после чего готовили поле к посеву озимых.

– А почему поле не убрано? – спросила я.

– Так замаялись вначале, – пожал плечами Юстас, – все договориться не могли по времени.

– И в чем же беда? Так и не ожжете договориться, когда поле убирать? – фыркнула я.

– Так и убирать-то нечего… – вновь зарыдал староста, падая на землю.

– Что? – не поняла я.

– Посмотрите, госпожа ведьма, – взялся объяснять мне Олеус. Он сорвал ближайший колосок и передал мне.

Я покрутила в руке пышное соцветие и посмотрела на Олеуса, все еще не понимая проблемы.

– Колос… – указал мне молодой мужчина. – Он пустой…

Я нахмурилась и пристальнее изучила колос. С виду ничего странного увидеть невозможно, но стоило мне размять соцветие в руке, как ничего кроме шелухи в ладони не оказалось. Ни одного зернышка из вроде бы зрелого колоса не упало. Я рванула к посадкам и сорвала еще несколько колосьев из разных мест, но все они были пусты.

– Как это?! – я обернулась к мужчинам.

– Мы не можем этого понять, – покачал головой Олеус. – Не знали мы такого ни разу…

– Может, проклял нас кто? – заикаясь, вопрошал меня Юстас.

– Другие старосты знают? – уточнила я.

– Мы, как только это обнаружили это, сразу к вам направились… – отрицательно покачал головой Олеус.

– Созывайте старост, – вздохнула я. – Медлить не время…

Мужчины поспешили выполнить мое слово, а я пошла вглубь поля.

– Клавдий, что ты думаешь? – тихо обратилась я к ворону.

– Каааарррр… ничего хорррошего, – ответил ворон.

– Это я вижу. Что делать будем?

– РРРазбиррраться…

Я недовольно посмотрела на ворона, который лениво путешествовал на моем плече. Помощи нет, зато умных слов много в черной головке много.

– Зерно не высыпалось, так как земля чистая, – вслух рассуждала я. Хотя оно явно переспевать бы начало.

– Но зерррна нет… – заметил ворон.

– Это точно. Клавдий, а слетай как ты к воронам местным. Пугал на полях нет, авось они залетали на огонек.

– Если бы это птицы клевали, карррр, то колос был бы повррррежден! – недовольно заметил ворон.

– А я и не обвиняю их в обжорстве. Я просто хочу узнать, прилетали ли они сюда и видели ли зерно.

– Хорррошо…

Клавдий взлетел с моего плеча и направился в сторону старой мельницы. Там, под крышей, уже давно жили птицы.

Я времени тоже не теряла. Сжала рукой маленький желудь на груди и обратилась за помощью к покровителю. Он помог мне слиться с природой и почувствовать окружающую природу. Только вот поле я не чувствовала. Оно было мертвым – безжизненным, не смотря на то, что колосилось.

Распахнув глаза, я осматривалась и не знала чему верить. Внутреннему чутью или глазам. Как может поле, вполне себе заросшее, быть мертвым? Более того, на всем поле ни мышки, ни гусенички не было. Все живое отсюда ушло.

Применив левитацию, я поднялась над полем и осмотрелась. Поле красиво смотрелось, будто живое. Но что же с ним приключилось, оставалось загадкой.

Пока старосты деревень собирались, я парила в воздухе. Не знаю, что именно ждала или что хотела увидеть, просто кружила над полем. Мужчины собрались довольно быстро. Еще бы… Такая важная животрепещущая тема. Только вот толку от этого собрания не оказалось. Старосты только кричали, причитали и ругали друг друга, пытаясь найти виноватого в беде. А в итоге, в один голос решили, что с этой проблемой должна разбираться я.

– Госпожа ведьма, видно же, что не человеческих рук тут дело, поэтому вам и все власти в руки, заявил староста Добромир.

Вот так на мои плечи легла огромная ответственность и загадка.

С чего дело начинать, я не знала. Поэтому решила собрать несколько колосьев и немного поворожить над ними. Был у меня в памяти один рецепт. Бабушка всегда его использовала, когда искала проклятья и наговоры на вещах.

Времени терять не стала, и сразу направилась в домик. Ритуал меня ждал не затратный, но долгий. Первым делом я достала небольшой котелок, интересного строения. Его отливали в кузнеце деревни Зверево по бабушкиному эскизу. У котелка были пузатые бока, узкое горлышко и широкие края, под наклоном. Сам он был не высок, но длинная изогнутая петлей ручка позволяет регулировать близость дна к огню.

Такую форму бабушка придумала не просто так. Во-первых, небольшая высота с лихвой компенсировалась шириной боков. То есть, несмотря на видимые небольшие размеры, внутренний объем котелка был как у любого стандартно ведьминского котелка (средний стандарт: семь – девять литров). Во-вторых, узкое горлышко – настоящая находка. Оно не выпускает из котелка температуру и обильные испарения. Но при этом горлышко позволяет рассмотреть все, что внутри котелка варится. В-третьих, широкие края под углом тоже играли немаловажную роль. Они позволяли аккуратно вводить новый ингредиент в варево.

– Мирослава, ступай не улицу, – цыкнул на меня домовой, – нечего тут чадить да травить.

Состав моего зелья был безвредный и не очень ароматный, но домового я послушалась. На улице сподручнее и природа на помощь всегда подоспеет.

– Осип Никифорович, родниковой водицы у нас найдется? – спросила я домового духа, вытаскивая наружу свои нехитрые приспособления.

– Найдется, хозяюшка… – ответил домовой и по хлопку на кухонном столе бутыль появилась.

– Благодарю, – радостно заголосила я и умыкнула добычу.

Соорудив на улице костерок, я приправила его еловой сосновой корой для аромата. Сухой хворост и паленья весело трещали, позволяя огню танцевать. Но стоило огню немного разойтись, как я прижала его котелком. Не стала я в этот раз его подвешивать, так как была надобность, чтобы вода скорее закипела. Но наперед присыпала я дно котелка речным песком. Дождалась пока он накалиться и залила родниковой воды пол котелка. Вода с песком и металлом тут же ссориться стала, гневно шипя и ругаясь. Стоило спорам утихнуть, я добавила в горячую воду еловых иголок. Они оттянут на себя все лишнее, что в воде задержалось да в песке осело. Стоило воде активно закипеть, забурлить, я опустила внутрь колоски безжизненные. Внимательно присмотрелась к воде, но ничего странного не происходило. Ни цвета, ни мути в котелке не появилось. Это радовало, но настораживало. Следующим – финальным ингредиентом, стала соль. Самая простая столовая соль, которая есть в каждом доме. Только не все, к радости ведьминской, знают силу соли. Ее же могущество природой заложено великое. Соль, как защитить сможет, так и уморить. Ее издавна и в темной и светлой ворожбе используют.

Соль и в защите и очищении пользуют. Изредка она силу увеличить способна. Соленые кристаллы, прозрачные и чистые, способны в любом зелье раствориться и свою лепту внести.

Стоило колосьям пропитаться зельем, как я достала мешочек с солью, взяла большую щепотку и с наговором: «Соль соленая сама посмотри, мне истину покажи, и суть сего запомни!» бросила ее в котелок.

И вот тут могло быть три варианта развития событий. В первом варианте, соль спокойно оседала на дно и растворялась, подтверждая, что ничего постороннего и вредного в вареве нет. Во втором случае, соль могла зашипеть, забурлить и высвободить наружу нехорошую силу. В третьем варианте, который бывает лишь в самом страшном случае черной ворожбы на крови, соль трещит, чернеет и горит черно-синим пламенем.

Реакция на колосья была простой и в то же время сложной. Соль никак не реагировала. Кристаллики опустились на дно и растворились. Будто и не было их вовсе.

Удрученная подобным исходом, я отошла от костра и присела землю. Мысли носились роем в моей голове, но я никак не могла уцепить нужное и важное.

– Ворожбы над полем не было – это факт, – вслух рассуждала я.

– Растение выросло, хотя ничего живого в нем нет – тоже факт. Что же в итоге складывается? НИЧЕГО!

Оставив размышления, я прибрала за собой и ушла в дом, подкрепиться и дождаться Клавдия. Авось, он чего интересного вызнает.

Ворон себя ждать не заставил – вернулся через час. Поведал он, что вороны давно про беду поля узнали, потому и не залетали туда. Народ, говорят, шибко радовался, что в это лето пугал ставить не надобно.

Расстроившись, что ни единой ниточки в секрете поля уловить не удалось, я взяла книгу ведьминскую и скрылась в спальне. Долго страницы штудировала, ответы искала, но ничего толкового не нашла. Рецепты разные на глаза попадались, да что с них толку я понять не могла.

К полуночи из сил выбилась. Глаза пылали болезнью и отчаяньем. Ведь моя сила ведьминская народу ничем помочь не могла. А без хлеба народ куда? НИКУДА! Всю зимушку голодать будут… А значит, болезни напрут, смерть подкрадется и мне ничего хорошего не станется.

– КАРРР… – громко привлек мое внимание ворон, – огорррчение сплошное.

– Прав ты, Клавдий… – вздохнула я.

– Ничего полезного в книге твоей не пишут? – спросил ворон.

– Все вроде есть, да без причины не разумею, что полезно будет, – горько вздохнула я.

– Мнение мое пррростое…

– Какое? – заинтересовалась я.

– Нужно со старрриками беседу вести. В их памяти много чего содеррржится…

– Думаешь, такое уже бывало? Так почему в книге о том не написано.

– Ты не знаешь искать чего надобно, – поправил меня Клавдий, – потому и террряешься!

– Верно ты говоришь. Старики много помнят… – согласилась я. – Завтра по деревням пробегусь, поспрошаю.

– И я завтррра к одной соррроке наведаюсь. Не перррвую сотню уже живет, может чего подскажет.

На том и сговорились! Я спать в постели устроилась, а Клавдий в изголовье.

Не смотря на беду страшную, уснула я быстро. И снился мне странный сон…

* * *

Серое небо давило на плечи. Свинцовые тучи громыхали надо мной и обещали излить всю свою обиду на мою голову. Холодный ветер продувал меня со всех сторон, желая пробраться под платье. Каждый порыв ветра поднимал пыль и разного рода сор, чтобы кинуть в мою сторону.

Мне хотелось спрятаться от этого ужаса, укрыться где-нибудь, но не осуществить я это не могла.

Стоило мне осмотреться, как паника и ужас накрыли меня. Мои руки, корпус и ноги были надежно привязаны к жесткой крестовине. Вместо привычного платья, на мне оказались навешана мешковина и драные черные пояски.

– Эй, кто-нибудь… – кричала я, но едва слышала свой голос из-за завываний ветра. – ПОМОГИТЕ!

Увы, никто не стремился помочь ведьме. Да и не видела я никого в ближайшей округе. Лишь большое выжженное поле.

Вдруг, откуда ни возьмись, налетел на поле стая ворон. Черным облаком опустились они на землю и, громко каркая, начали рыть пепелище клювами. Птицы явно что-то искали, но не находили… И чем дольше вороны вспахивали черно-серую почву, тем агрессивнее становились.

Интуиция мне подсказывала, что этих черных злыдень мне стоит опасаться. Нет, мне стоит их бояться!

– Помогите, кто-нибудь… – снова кричала я, срывая голос.

– Мира… – тихий, едва различимый голос донесся до моих ушей. – Мирослава…

– ПОМОГИТЕ! – кричала я и пыталась найти того, кто зовет меня.

– Сейчас, Мира…

Олеус! Это был он… Он медленно шел в мою сторону, часто спотыкался и едва держался на ногах.

Когда мужчина подошел близко к воронам, тем разгалделись и постарались напасть. Но Олеус упорно шел вперед – ко мне. И чем ближе он подбирался к моему плену, тем отчетливее я видела его плачевное состояние.

Щеки впали, под глазами залегли иссиня-черные круги, потухший взгляд, словно заволоченный белесой дымкой. Губы побелели и потерялись в общем сером портрете.

«Краше в гроб кладут» – возникла в моей голове мысль, но я поспешила отогнать ее прочь.

– Мира… Мира, я помогу… – повторял Олеус.

Как только он оказался совсем близко, то споткнулся и упал, сильно ударившись об основу крестовины, на которой я висела.

– Осторожнее, – вскрикнула я и попыталась извернуться, чтобы увидеть последствия падения.

Молодой мужчина, который сейчас больше напоминал измученного исхудавшего старика, покачиваясь поднялся на ноги и посмотрел на меня. Кровоподтек от угла деревяшки, через все лицо – увидела я и не сдержала крика ужаса.

– Я помогу… Тебе сейчас помогу, Мирослава, – словно заведенный повторял Олеус.

Он попытался достать до моих рук, но не смог. Несколько раз подпрыгнул, каждый раз падая. Потом стал раскачивать крестовину, но быстро повис на нем плечом от изнеможения.

– Олеус, остановись, – попросила я, – хватит.

– НЕТ! – крикнул мужчина и вновь взялся за мое освобождение. Он бил дерево руками, разбивая их в кровь. Упирался в него, раскачивал, сопровождая каждое свое действие диким рыком, в котором я отчетливо слышала отчаянье и боль.

Крестовина же стояла накрепко. Даже немного не покачнулся от стараний моего спасителя.

Дикий нечеловеческий рев, испугал меня и заставил посмотреть на Олеуса. Он сидел на коленях перед крестовиной и бил кулаками в землю.

– Не надо, Олеус, успокойся… Я придумаю сейчас что-нибудь… – попыталась достучаться я до мужчины, но безрезультатно.

Новый порыв ветра пролетел над землей, поднимая пепел и распугивая ворон. С громким криком они взметнулись в небо, и быстро хлопая крыльями, кружили над полем.

Последние силы покинули Олеуса и он упал на спину, устремив взгляд в небо.

– Прости, Мира… Я пытался… – осипшим голосом проговорил он и странно выдохнул, будто весь воздух вырвался из его груди.

– Олеус, – звала я, – ОЛЕУС!

Но мужчина не реагировал. Он… умер. Как ни страшилась я этой мысли, как не гнала ее от себя, она прочно засела в моей голове.

Горло сдавило болью, глаза защипало, и вскоре я не могла увидеть что-то – все расплывалось. Горячие слезы текли по щекам, обжигая.

– Нет… нет, не может быть… – сипло повторяла я.

КАРРР!КААААР!КААРР! – птичий крик раздался совсем рядом со мной.

Я в последний момент успела увернуться от черного крыла, которое норовило пройтись по лицу. Резкая острая боль в плече, заставила меня дернуться. Вороны нападали на меня, стараясь причинить боль крылом или клювом.

Я кричала, старалась увернуться или отбиться, но из-за веревок это было нереально. Боль сводила с ума и выматывала меня. В последний раз я вскинула глаза к небу, с немым вопросом: за что мне такие муки; и увидела, что с высоты, камнем на меня падает черная птица. Это был конец…

Я зажмурилась и приготовилась к смерти.

* * *

– КАААААРРРР! ПРРРРОСЫПАЙСЯ! Новый день на дворрре, а ты дррррыхнешь, сонная тетеррря!

Скрипучий громкий крик Клавдия вырвал меня из сновидений.

– А можно было разбудить меня не так резко? – обиженно буркнула я.

– Нет, – был мне простой ответ, после которого ворон вылетел из спальни.

Настроение после дурного сна и неприятной побудки было прескверное. Да и дело меня ожидало непростое…

Домовой дух, почувствовав мой настрой, к общению не стремился. Он даже не показался мне на глаза, только оставил на столе ароматные блинчики с густой сметаной и кружку тонизирующего травяного отвара.

Быстро разобравшись с завтраком, я собралась и отправилась по деревням. В первую очередь, заглянула к бабке Марье, что в Зверево жила. Расспросила ее, бывало ли что похожее в наших местах. Да только знахарка не ведала про такие дела.

– Я же только люд да зверь лечу, а по части ворожбы у нас ты, Мирослава, горазда.

Эх, если бы горазда была…

Следом за знахаркой посетила я старосту местного. Добромир был угрюм, но принял меня по-доброму.

– Ты по делу, госпожа ведьма, а ли по интересу какому?

– Скажи мне, Добромир, а была ли на твоей памяти напасть подобная? Чтобы урожай странно гибнул или может скот чудил?

Мужик призадумался, почесал густую бороду, да покачал головой.

– Нет, не припомню я такой беды, Мирослава. Бывало, что скот хворал, да либо Марья, либо бабка твоя исправно помогали. Урожай… ну так мы природой не заведуем и властвовать над ней не можем, но с голоду не помирали ни разу.

– Ясно… Скажи мне, Добромир, а много ли у вас запасов на зиму?

– Мирослава, я о том говорить не должен…

– Я у тебя точные цифры не спрашиваю. Скажи мне как есть, без урожая с полей, деревня твоя прожить сможет? – строго спросила я, сверля старосту тяжелым взглядом.

– Ну так… поскребем по углам, так и проживем как-нибудь… – пожал плечами Добромир.

– Хорошо!

Только я собралась покинуть гостеприимного хозяина, как он окликнул меня:

– Госпожа ведьма, постой чуток…

– Что? – обернулась я.

– Ты спрашивала про случаи подобные. Я вот подумал… Сходи ка ты в Веленки. Они на растительности больше повернуты. Мы, зверевцы, все больше охотой промышляем. Да и слышал я, что бабка в Веленках есть, которая по годам всех в округе превосходит. Авось, она тебе каким рассказом поможет…

– Благодарю, Добромир. Прямо сейчас туда и направлюсь.

– Скатертью дорожка!

– Староста, ты сам-то тоже не теряйся. Я, как узнаю чего, так соберу вас – руководителей, дабы общую думу вести.

– Так я всегда на своем посту, госпожа ведьма. Ты не сомневайся!

В Веленки я прибыла по воздуху. Прежде чем навестить старосту, я облетела деревню и проверила порядок. К тому же, я преследовала одну корыстную цель – я посмотрела местные угодья.

Веленцы никогда не жили богато, но и бедствующими я бы их не назвала. А все потому, что их староста прекрасно ладит с экономикой. Он виртуозно рассчитывает потребности и спрос своих жителей и урезает их до необходимого минимума. В Веленках нет зажиточных и бедняков, здесь все примерно равны по положению.

– Матушка ведьма, – окрик старосты настиг меня, когда я хотела незаметно проверить общий амбар. – Как же хорошо, что вы к нам заглянули.

– Доброго дня, староста Осиник, – спустилась я на землю.

– Эх, вашими да устами…

– Староста Осиник, я к вам на разговор прибыла.

– Так пройдемте в дом, милости прошу, – засуетился мужчина. – Я вас чайком угощу с вареньем. Ммм… у меня супружница варенья из малины наварила – настоящий смак.

– Я обязательно к вам загляну почаевничать, – пообещала я, – но нынче мне другое интересно. Говорят, что в Веленках бабка есть. И живет она на свете так долго, что и не помнит уж никто ее рождения.

– Люд-то много чего треплет, проверить это сложно. Но есть у меня жительница одна. Хорошая баба, известная трудом своим да памятью. В моих ведомостях о ней мало числится и даже год рождения неизвестен. Но по ее словам она сотню лет разменяла. Правда то или выдумка не ведаю. Да и бабы ее поздравлять с именинами не спешат – дату не знают верную, а Степановна и не говорит.

– Степановна?

– Авдотья Степановна звать ту бабу.

– Хорошо, – кивнула я. – Проводите меня к ней, пожалуйста.

– Никак не могу, – покачал головой староста.

– С чего бы это? – очень удивилась я.

– Степановна у нас норовом больно крута и ваши ведьминские дела особо не уважает. Не будет она с вами толковать, никак не будет. Только словами злыми огорошит, да с порога прогонит.

– За что же она нас не принимает? – поинтересовалась я.

– Чего не знаю, того не знаю… – пожал плечами Осиник.

– Но поговорить мне с ней надобно!

– Ох, матушка ведьма, вы бы еще разок обдумали решение свое… Даже я Авдотью злить не смелюсь, ведь она и подогом огреть может.

– А я рискну! – настаивала я.

– Что ж, – развел руками староста, – дом я укажу, но сам с вами не явлюсь.

Страх Осиника мне был удивителен и смешон. Что же за бабка эта Авдотья Степановна, коль на ее порог шугается сам староста деревни заходить.

Дом женщины был чуть в стороне от основных построек. Он ничем не выделялся из общего порядка. Деревянный сруб в один этаж с черепичной крышей, с узкими оконцами и немного покошенным от времени крыльцом.

– Вот тут и живет бабка Авдотья, – указал мне Осиник.

– Это кто тут бабка? Ты кого бабкой назвал, хюлюган ставленый? – скрипучий голос раздался из-за калитки.

Староста покраснел, побледнел и поспешил ретироваться:

– Так я того… Жду вас у себя, матушка…

Осиник вовремя понял свою оговорку и заткнулся.

– Чаевничать вас ожидаю, – поправился он и сбежал, сверкая подошвами новехоньких черных сапог.

– Доброго дня, хозяйка, – поприветствовала я Авдотью Степановну.

– Добрее дни бывали…

– Разрешите к вам зайти? – уточнила я. Вести беседу не видя оппонента было не комфортно.

– Нет у меня причин тебя пускать… – гневно ответила бабка.

– Мне поговорить с вами надобно, поспрошать кое-чего важное.

– Коли надо, то спрашивай. В хату для того входить не требуется.

Странно это… Но я решила на своем настоять.

– Тема не простая, деликатная… Зачем нам надобно, чтобы соседи ваши подслушивали? Этим только сплетни родить!

– Хитра лиса, но и говоришь умную мысль. Ладно уж, заходи во двор, а в дом не суйся!

– И на том спасибо, – вздохнула я и толкнула скрипучую калитку.

Я осторожно вошла в садик и тут же натолкнулась на неприятный колкий взгляд. И запах меня окружил странный… такой, что и не раздражает и не радует. Скорее он предостерегает и настораживает.

Сгорбленная сухонькая старушка с острым носом и злыми глазами сидела на скамейке у крыльца, упираясь руками в деревянную палку – самодельную клюку. Костлявые длинные пальцы переплелись между собой и обхватили палку на верхушке.

– Фуууу…. – скривилась бабка. – Сама ведьма на мой порог явилась, бесовское отродье.

– Не очень-то вежливо, – буркнула я, но медленно подошла к хозяйке.

– Стой там, у калитки, – недовольно указала Степановна на выход. – Надолго ты не задержишься, нечего раздражать меня своим присутствием.

– Как скажите, – пожала я плечами, но на указанное место не отошла. – Мое имя Мирослава.

– Знаю я, как тебя величают. Да только мне того помнить не обязательно.

– Авдотья Степановна, не хочу показаться невежливой, но должна задать вам неприятный вопрос.

– Смотри какая смелая, – усмехнулась старушка, – и не боишься, что на хвост твой бесстыжий плюну.

Я в немом изумлении уставилась на бабку.

– Чего смотришь? Мало ли… Вдруг слюна моя для ведьм ядовитая?!

Тут мой разум вообще отказался что-то понимать.

– Ладно, выкладывай, ведьма, зачем явилась.

– Вы, говорят, давно на свете живете, много видели. А потому вопрос мой такой: был ли на вашей памяти случай, чтобы поля цвели, стояли живенько, но зерна не рождали?

– Чего?! – нахмурилась бабка Авдотья. – Ты чего такое лопочешь чумная?

– Поля наши совсем плохи. Урожая летнего не принесли.

– А я же здесь причем?

– Так я спрашиваю, бывало ли на вашей памяти подобное?

– Не бывало, – быстро ответила старушка. – А теперь иди отсюда!

– Но я…

– Кому сказала, иди вон за порог! Нечего ко мне ходить да выспрашивать!

Стоило только посмотреть на Авдотью Степановну, как я поняла, что большего от нее не добьюсь. Но и ведьминское чутье в голове тревожно шептало, что бабка меня обманывает. Более того, она точно знает, что за беда тут приключилась, но говорить мне об этом не желает.

– Ты чего в землю вросла? Сказала же ступай, пока не погнала тебя по деревне!

– Вы ведь знаете что-то важное, – покачала я головой, – только сказать… боитесь или…