Текст книги "Приключения ведьмы Мирославы (СИ)"
Автор книги: Анна Австрийская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Мелодия была быстрой, но, будто бы, грустной или даже трагической. Под нее не хотелось танцевать, зато хотелось впитать в себя каждую нотку песни кларнета.
Я не удержалась и посмотрела туда, откуда лилась эта невероятная мелодия. Завораживающая и пугающая одновременно.
Чуть вдали, у одинокого дерева, привалившись стоял мужчина. Был он не молод, но и не стар. Не высок, но крепок и широк в плечах. Но все меркло в то время, когда он, припав губами к кларнету, играл великолепную музыку.
– Кто это? – спросил Олеус у меня за спиной.
– Это Бладур – странствующий бард. Он пришел в нашу деревню несколько недель назад, – ответил ему Казимир.
– Хорошо играет… – заметила я.
– Да! Он хоть и бедняк, но явно богат талантом.
– Бедняк? – переспросила Устинья.
– Верно так! – уверенно заявил Казимир. – Кроме кота рыжего и кошеля заветного ничего у него нет за душой.
– Какого такого кошеля? – удивилась я.
– А вон там, смотрите… У него под ногами кошель большой лежит раскрытым. Так и манит монетку бросить.
Я присмотрелась, но ничего странного не увидела кошель как кошель, потрепанной старый с заплатками.
– Подойдем ближе? – спросила я у любимого.
– Если хочешь, – согласился Олеус.
Подойти близко к барду не удалось. Толпа поклонников быстро окружила его.
– Бросишь монетку? – спросил меня Олеус.
– Нет, – покачала я головой, – хочу сначала послушать.
– А я брошу, – решил мужчина и уже потянулся к своему кошелю.
Я бросила недобрый взгляд на пас жениха. Расточительство никогда не было его слабостью. И хотя музыка прекрасна, я не готова платить за нее золотую монету.
– Постой, – хотела остановить я мужчину, но он уже ловко закинул монетку в кошель барда.
«Потом обсудим» – решила я и вновь увлеклась музыкой.
Когда песня подошла к концу, бард открыл глаза, осмотрел публику и улыбнулся.
Что-то внутри меня вздрогнуло. Почему? Я и сама не поняла.
– Благодарю вас, господа. Вы не дали мне и моему дружку Жулу погибнуть голодной смертью. Я много времени странствую – смотрю мир и знакомлю их со своей музыкой. Некоторое время я прожил в деревне Горячево, что неподалеку. А сейчас я решил перебраться по-соседству… Скажите мне, куда лучше наведаться?!
Публика наперебой выкрикивала название своих деревень. А я при этом хмурилась… Что-то настораживало меня в происходящем, но только что именно, я понять не могла.
– Не нужно ему ступать в Гремячево, – тихо сказала я Олеусу.
– Отчего же? Нам бы не помешала хорошая музыка.
– Нет, Олеус. Ему туда нельзя!
– Ну, раз вы просите, то я готов посетить Гремячево, – в то же время произнес музыкант. – Кто меня проводит?
Я недовольно посмотрела на любимого, но тот не реагировал.
– Мы проводим вас к дому старосты, – выкрикнул он.
– Не знаю, удобно ли это… – смущенно проговорил мужчина. Но от его тона меня передернуло. Столько фальши в нем чувствовалось, что я едва сдержалась от комментария.
– Я его сын, Олеус. Уверяю вас, что мой отец будет рад гостю.
– Тогда я буду рад, погостить в вашей деревне.
Все Гремячевцы радостно загудели, радуясь своей удаче.
Только я чувствовала, что грядет беда.
* * *
В Горячево я заявилась, как и обещала, по-светло. Староста меня уж поджидал.
– С чего же ты начнешь, госпожа ведьма?
– С самого начала, – ответила я. – Веди меня к первому потерпевшему.
Гудвин согласился и поспешил к дому Казимира. Хозяин дома оказался и встретил нас с размахом. Стол накрыл к обеду, праздничную посуду достал и самовар позолоченный.
– Ты всегда так обедаешь? – усмехнулась я.
– Нет… Это я только для дорогих гостей выставляю или по большим праздникам.
– Да? А сейчас покой притащил? На меня впечатления произвести?
– Так задобрить… – растерянно отозвался друг Олеуса, – надеюсь я, что пропажу мою отыскать ты сможешь.
– Надейся! – фыркнула я. – А пока угощать меня не за что! Лучше покажи мне, откуда твои богатства сперли.
– ДА какие там богатства? Так… слезы…
– Ну-ну, – вздохнула я и поспешила за потерпевшим.
Я была готова увидеть глубокий погреб с запертым на семь замков сундуком. Или ящик какой крепкий. Но обнаружила лишь старенький комод с едва прикрытыми дверцами.
– Это что? – удивилась я.
– А что? Хороший комод… еще бабка моя в нем заначки прятала.
– Ну… бабка может и прятала. А у тебя он даже не запирается.
– Мне и надобности его запирать не было. У нас народ честный, по домам друг у друга не лазим. В комнату я эту никого не пущал никогда.
– Кто посторонний к тебе приходил в последнее время?
– Нет! Не было никого чужого…
– Что украли у тебя? – решила узнать я. Хотя, сомневаюсь, что мне это чем-то помочь может.
– Я вот список набросал. Все по памяти переписал, как было!
– Хорошо, я позже ознакомлюсь! – забрала я бумагу и спрятала ее в поясной кошель свой.
– Госпожа ведьма, слышал я, что вы можете полезное варево от воровства произвести. Уж не обойдите меня милостью – сварите мне это чудо. А уж я не обижу… Чем хотите, тем и отплачу.
– Нет такого варево, брехню ты слышал! – ответила я сурово. И не врала. Амулетики были полезные, а варева не было.
– Вот ведь люд говорливый… Неужели и помочь мне нечем? – жалобно спросил Казимир.
– Приходи ко мне после праздников. Обдумаю я чем тебе помочь можно!
– Опосля праздников? Так нескоро?!
– Если не хочешь, то не приходи, – пожала я плечами и пошла из дома Казимира прочь.
Дом за домом мы обходили, что жертвами вора стали. И чем дальше я шла, тем больше смятения во мне рождалось. Дома были разные и зажиточные, как у торгаша Казимира и совсем бедные. У бабки Валентины вор сережки фамильные упер, мельхиоровые да пять медяков, что у нее на черный день были отложены.
В другом доме и того страннее. Один мешочек монет вор прикарманил, а второй даже не приметил.
Напоследок мы в дом старосты Гудвина пришли. Там меня уже и Олеус поджидал.
– Что сыскали? – после приветствия спросил любимый.
– Ничего толкового, – вздохнула я.
– Говорил я, что следов нет у этого воришки проклятого. Мой дом он последним ограбил, когда я уже носом землю рыл в его поисках. Да только все одно… В своем родном доме не смог ни следочка обнаружить.
И верно. У старосты украли мешочек золота, что он за печкой хранил. По его словам – это подати народные.
– А личные средства у тебя крали? – нахмурилась я.
– Из личного я там только несколько каменьев да колец прятал. Будущим невесткам кольца обручальные припас…
– Ясно! – вздохнула я.
Хотя кривила я душой, ничего мне ясного не было.
Призвала я домового духа, да только не отозвался он.
– Думать буду, – заключила я и хотела было уйти, да кошка на моем пути попалась.
Молодая кошечка, пестренькая…
– Твоя ли животина? – обратилась я к Гудвину.
– Моя! Моя паршивца!
– Чего ругаешься? – удивилась я.
– Так она уж выводок нагулять успела. И ладно бы с путным каким котом, так нет… с приблудным рыжим наглецом, что с бардом странствует.
Пока староста ругался, я за кошкой наблюдала. Поведение ее мне странным показалось. Она мурчала и по полу каталась, словно ласки ей не хватало. А потом и вовсе стала изгибаться дугой и медленно к печке подбираться.
– Ты чего же делаешь, срамотень? Пришибу или выброшу прочь из дома, животина бездарная, – ругал Гудвин свою любимицу.
– Тихо, – остановила я поток ругательств.
Стало мне интересно, что дальше будет.
Кошка уже не просто мурлыкала, а мяукала все громче и призывно. Будто весна на дворе, а не морозы зимние. Напротив печи припала на передние лапы и брюхом по полу вперед поползла, прямиком к тайнику хозяйскому.
– Чего это? – опешил Гудвин. – Чего это она делает, госпожа ведьма?
– Не торопись, староста, и все узнаешь! – буркнула я.
Следом за кошкой я пошла, медленно и тихо, дабы не спугнуть.
За печку кошка залезла и заголосила там так, будто ее режут. Я, естественно, заглянуть попыталась, но в темноте ничего приметить не могла.
– Свечу мне дайте, – крикнула я мужчинам.
Гудвин забегал, запричитал, будто враз позабыл, где у него свечи имеются. Но через пару минут огарок горящий мне вручили.
Подсветив, я смогла увидеть, что с кошкой творилось. Она на спине валялась, лапками дергала и мяукала. После умудрилась перевернуться и пузом потереться о пол.
Сразу мне понятно стало, что случилось с животиной. И смешно оттого стало и волнительно.
Оторвавшись от печи, я к мужчинам обернулась.
Олеус настороженно за мной наблюдал, а Гудвин с большим удивлением.
– Скажи мне староста, тут ты свои богатства хранил?
– Тут, – кивнул Гудвин. – Мешочек на ухват насаживал и на середку продвигал. А потом также обратно доставал.
– Понятно… А кошка твоя давно ли себя странно ведет?
– Так я говорю… Как этот рыжий прохиндей в деревне объявился, так с ладу с ней не стало. То орет, как резанная, то ластиться к ногам, то с улицы днями не воротиться. А на днях этого котяру в дом пустила. Прихожу, а они посередь комнаты тр… бесстыдство вытворяют!
Я с трудом смешок подавила.
– Я в них сапогом запустил. Моя гадина под лавку забилась. Жинка ее потом с трудом выманила. А рыжий за печку забился. Притаился там гаденыш, выжидал пока я бдительность потеряю.
– И что? Выждал? – хмуро уточнила я. Уж больно это все подозрительно…
– Выждал, – махнул рукой Гудвин. – Меня отвлек сосед, я из дома вышел. А потом гляжу, этот гад рыжий уже от моего дома улепетывает.
– Так, а теперь собери всю свою память, Гудвин и припомни: был ли в тот момент мешочек твой за печкой?!
– Был! – Уверенно заявил староста, а потом в лице изменился. – Или не был… Я уж не припомню. Не обратил я внимания, госпожа ведьма.
– Вспоминай, староста! Вспоминай четко, как было! – настаивала я.
Призадумался мужик, нахмурился и так толкового ответа и не дал.
– Да и что с того? Какая связь между котом и деньгами. Не он же их своровал… – недовольно заметил староста.
А мне интуиция ведьминская подсказывала, что связь есть и самая прямая.
Призвала я домового местного, но он не отозвался.
Приметив для себя, что нужно Осипа Никифоровича попросить о помощи, я еще раз к печке повернулась. Принюхалась, сконцентрировалась и почувствовала отголоски знакомого запаха. Специфический аромат, который знаком любому с малых лет.
– Ну конечно… – догадалась я в точности. – Валерьяна.
– Что? – не расслышал меня Гудвин.
– Скажи мне староста, а настой валерьяны у вас принимает кто-то?
– Валерьяны настой? Это тот, который успокаивает нервы?
– Он самый, – подтвердила я.
– Нет, не было у нас такого. Надобности в ней нет. Жена моя у тебя настой пустырника обычно заказывает.
– Ну да, пустырник я для нее развожу, – припомнила я.
– А может еще кто-то в твоем доме мог ее приобрести?
– Нет! Кроме меня и жены, у нас два парнишки растут. Немногим они моложе Олеуса. Им успокаивающие капли не надобны.
– Логично, – согласилась я.
Странно все это…
– Ладно, Гудвин, пойду я до дому. поразмыслить мне нужно, сопоставить все.
– Как будет угодно тебе, госпожа ведьма. А может, отужинаешь с нами?
– Нет, благодарю. Не хочу по темному лесу блуждать! На днях я еще раз к тебе наведаюсь. Жди!
– Так я завсегда тебе рад! – заверил меня Гудвин и проводил из дома.
Морозный воздух тут же за щеки щипать принялся.
– Устала, Мирославушка? – спросил меня Олеус, за плечи обнимая.
– Немного, – вздохнула я.
– Тогда домой пойдем? Или к родителям? Там бард их развлекает музыкой.
– Нет! Я домой хочу, – озвучила я свой выбор.
– Тогда домой поспешим, пока не замерзла! – заявил Олеус и повел меня к лесу.
– Что узнала по делу странному? – по пути расспрашивал любимый.
– Не складывается у меня общая картинка, Олеус. Не могу я проследить мысли вора. И богатых и бедных обкрадывал. Брал что придется, без разбору.
– Ну… тому масса объяснений может быть, – пожал плечами Олеус.
– Например?
– Например, вор торопился. Брал то, что видел.
– Нет! У всех пострадавших богатства в разных местах припрятаны были. Пусть и не всегда надежно, но и не на виду.
– Хм… тогда не знаю. Да и кто их поймет, этих жуликов?
– Вот коли мы поймем, то и отыскать его сможем.
– Мирослава, а что-то волшебное ты почувствовала? – уточнил любимый.
– Нет, не почувствовала.
– Тогда не разумею я, как ты с этим делом справиться сможешь.
– Олеус, мне кажется, что вина на барде лежит, – высказала я свою догадку. Хотя и не была в ней уверена.
– С чего это? – удивился Олеус.
– Не знаю… Не нравится мне он. Да и кот его в историю примешался.
– Мира, нельзя же всех странствующих в жулики записывать. А кот… глупости все это. Животины свои потребности утолили, а ты напраслину думаешь.
– Возможно… – не стала спорить я с любимым.
И все таки не успокоилась моя ведьминская натура. Нужно было ей убедиться в вине барда-странника или наоборот разувериться.
Полезная мысль сама в голову забилась и тщательно обдумана была мной, пока мы с любимым домой добирались.
Идея была проста. Кому можно поверить больше, чем себе? Конечно никому. Но так как я не могла лично следить за бардом, я попросила об этом Уха. Он на ближайшее время стал моими глазами и ушами. А главное, что следить он мог незаметно.
Призрачный сыч отправился в дом родителей Олеуса. Через дымовую трубу он попал в кухню, где сейчас все семейство готовилось к ужину.
– Мирославушка, ты о чем задумалась? – вырвал меня из слияния голос Олеуса.
– Я… о беде думаю, – ничуть не кривила я душой. Пускай немного не договаривала…
– Отдохни, душа моя, тебе нужно поесть и спать укладываться.
– Нет! Я хотела сегодня украшения заготовить.
– Какие такие украшения? – удивился мужчина.
– Такие, которыми мы дом, к празднику, подготовить сможем.
Больше в этот вечер мы темы воровства не касались. Вместо этого, новогодние убранства готовили.
Олеус из лап зеленых еловых мне венок сложил и пурпурной лентой вокруг перевязал. Я его шишками украсила, гроздьями рябины и листочками цинерарии.
– Ты у меня знатная мастерица, – похвалил меня Олеус.
– Нужно и вам в дом такой веночек сделать! – заявила я.
– Зачем?
– Как зачем? В доме всегда хорошо такие обереги вешать! Ты даже не представляешь, сколько полезного он в себе заключает.
– Спорить с тобой не буду, потому что и правда не знаю, что к чему в ворожбе твоей. Раз хочешь родителям венок сделать, то сделаем.
– Вот зря ты все, что я говорю спускаешь, – покачала я головой. – Знал, бы сколько всего полезного народ теряет по своему неведению.
– Милая моя, для того ведь к ведьмам и обращаются, – заявил Олеус, сминая ветки.
– Вот для твоего рассуждения, мы всего лишь венок делаем – украшение, которое после праздника в печь отправится. А для меня это символ праздничный и оберег в дом. Вот смотри, ты сейчас круг из елки творишь, а это мощный защитник от дурного глаза и слова. Да и нежить разная елку не жалует. Лента пурпурная выбрано мной, как олицетворение семейного очага, ведь она в себе сочетает мужское и женское начало. Цинерария – символ мудрости. А гроздья рябины – это благополучие и защита.
После венков черед снежинок настал. Тут уж я свою ведьминскую силу применила. Прозрачные льдинки вырастила, так как бабушка учила, заговором их стужу закрепила, чтобы от жара печи они не таяли. Подвесила я снежинки под потолком на тонких серебристых нитях.
– Сильна ты на выдумку, – выдохнул Олеус, дивясь снежинкам.
– Ага… Это моя мечта в детстве была: чтобы снежинки в доме на празднике кружили. Долго бабушка билась, придумывая, как это чудо для меня сотворить и однажды у нее получилось.
– Бабушка у тебя очень умная была.
– Ты прав… – вздохнула я, вспоминая те беззаботные года, когда рядом была бабушка.
– Скучаешь по ней? – чутко отреагировал Олеус на смену моего настроения.
– Очень скучаю, – вздохнула я.
– Она с тобой… всегда рядом, я уверен.
– Спасибо, – улыбнулась я и поцеловала мужчину.
– И я рядом! Всегда… – заверил меня любимый и ответил на поцелуй.
– Каррр… Позже миловаться будите! – вторгся в наш разговор Клавдий. – Давно спать поррра!
– Верно, – согласился с вороном Олеус, – пора отдыхать укладываться.
– Ты останешься? – уточнила я.
– Если ты позволишь, – улыбнулся Олеус.
– Я буду рада.
Отправив мужчину готовиться ко сну, я прибрала комнату и еще раз перепроверила ворожбу на снежинках.
– Где Ух? Каррр… – тихо спросил Клавдий.
– На задании, – ответила я, не вдаваясь в подробные объяснения.
Когда я вошла в спальню, Олеус уже задремал. Я несколько минут рассматривала его, запоминая любимого таким: спокойным, умиротворенным и довольным.
Переодевшись, я забралась к нему под бок и уснула. Но ненадолго…
По моим ощущениям, проспала я около двух часов, когда в мое сновидение, точнее в мой разум ворвался Ух. Сыч разбудил меня, транслирую чувство опасности.
Я резко подскочила на кровати, пытаясь осознать происходящее.
– Что случилось? – проснулся вместе со мной любимый мужчина.
– Ничего, – покачала я головой. – Ты спи, а я пойду молока попью.
– Уверена, что все хорошо? – еще раз уточнил Олеус.
– Уверена, – заверила я его и вышла в главную комнату.
Проснуться было тяжело. То и дело зевая, я уселась за стол и зажгла свечу. Мне она была нужна не столько для света, сколько для концентрации. Остановив свой взгляд на желтом огонечке, который стремился ввысь оранжево-красной пикой, я настраивалась на нашу связь с Ухом. И вскоре мне это удалось.
Я видела все, что творится в доме будущих родственников, будто находилась там лично.
«Что случилось, Ух? Что тебя так обеспокоило?» – мысленно обратилась я к сычу.
И он мне показал, что именно.
За обеденным столом, в потемках, сидели кот и бард. Рыжий наглец восседал в центре стола и умывался, а бард нервно теребил свой большой потрепанный кошель.
– Когда уже ты уймешься? – шикнул кто-то.
По всей видимости, это говорил бард. Больше Ух никого в комнате не видел.
Кот даже ухом не повел.
Мужчина раскрыл кошель и стал аккуратно вытаскивать оттуда монеты.
Вроде бы и ничего необычного в этом небыло… Только когда денег стало слишком много – больше ста монет, я нахмурилась. Бедняк-бард владея таким состоянием побирается и ест чужой хлеб?! Нет! Что-то тут не чисто!
Дальше – хуже…
За монетами пошли драгоценности. Брошки, сережки, цепочки и бусы… Чего там только не было.
«Ух, можешь ближе подлететь? Я плохо вижу, сколько у барда на столе побрякушек» – попросила я.
Сыч выполнил мою просьбу и сменил дислокацию. Ловкая призрачная птица подлетела к барду и зависла над его головой.
Место было выбрано удачно и я успела быстрым взглядом оценить ситуацию, но разобраться подробнее возможности не было. Рыжий котяра замер, не мигая смотря на Уха. Злое шипение слышалось мне. Котяра выпустил когти, впиваясь ими в дерево.
– Ты чего? – напрягся мужчина. – Обезумел совсем?
Но кот продолжал злиться. Он припал на четыре лапы, принимая стойку охотника, и громкой недовольно мяукнул.
– Не ори! – шептал бард. – Домочадцев разбудишь!
Но кот хозяина не слушал, а готовился к нападению.
«Ух, лети домой!» – велела я сычу, выскакивая из его сознания.
Я успела заметить, как рыжий кот погнался за моим призрачным другом.
Домой Ух вернулся быстро. Хотя все то время, что он летел, я страшно переживала. Сама толком не понимала, чего опасалась. Что может сделать кот призрачной птице? Конечно, ничего!
Как только Ух влетел в дом через трубу, я выдохнула и позволила себе расслабиться. Пожелав домочадцам приятных снов, я вернулась под бок к Олеусу. Он тут же заключил меня в объятия. В коконе родных любимых рук я уснула до рассвета.
За трапезой между мной и Олеусом спор произошел. Отказывался он верить, что бард к грязному делу причастен.
– Да и доказательств у нас никаких нет! – уверял меня любимый.
– Доказательства я обнаружу! – буркнула я недовольно.
– Мирославушка…
– Нет! Олеус, мы сейчас же отправимся к тебе домой, и стребуем ответы! – не желала я продолжать спор с мужчиной.
И он сдался. Согласился отправиться со мной в деревню и поговорить с бардом.
В дороге мы молчали. Спорить дальше не было смысла, а об ином разговор не клеился.
Стоило нам в дом заявиться, как первые трудности возникли. Ни барда, ни кота, ни какого их следа не было.
– Как же так?! – расстроилась я. – Куда же ваш постоялец пропал? – Допытывалась я у Юстаса.
– Так не в курсе я… – пожал плечами староста. – Он отчета ведь передо мной не держит.
– А вещи? Неужели он бы не попрощался с вами, если насовсем ушел.
– Из вещей у него окромя кошеля и кота нет ничего!
– Милая, ошиблась ты… Бывает такое! – вновь вмешался мой жених.
– Возможно… – буркнула я и призадумалась.
Не думаю, что бард так скоро покинул деревню. Слишком мал его навар здесь. Или же спугнул его кто-то?
– Пока не проверю, не успокоюсь! – уверенно заявила я и достала из кожаного мешочка, что я на поясе таскала, маленький синий камушек. Словно сын морской пучины он переливался синими волнами, изредка проявляя белые пенные барашки. Амулет этот я сама сотворила. Давно уже, еще в детском возрасте. А все потому, что очень мне этот камушек квадратный приглянулся.
Иолит – не только красивый минерал, но и очень полезный. Его синева природная усиливает проницательность, чувство ответственности и бережливость. Иолит деньги приманивает или путь к нему указывает. Нужно лишь подсказки правильно распознать.
Я же собиралась последним свойством воспользоваться иначе. Я хотела отыскать кошель бедолаги барда.
– Скажите, есть ли что-то, что помнит дух барда? – спросила я будущих родственников.
– Есть, – отозвалась мама Олеуса, – полотенчико я ему вчера вечером подавала, еще не успела застирать.
– Отлично! – вдохновилась я. – Давайте его сюда.
Схватив материю, я завернула в нее камушек иолита и заговор начитала шепотом. Таким образом, я настроила каменного помощника на богатства барда. Амулет в моей руке завибрировал легко, а потом стал холодным, как лед. Я медленно обходила по комнате и следила за своими ощущениями. Вскоре, поблизости от печки, камень начал греться. Я подошла сначала к одному боку печи, но камень не изменял своей реакции. Зато с другой, где хозяйки дома держали чугунки, камень нагрелся с такой силой, что обжог меня даже через полотенце.
– Здесь! – вскрикнула я и принялась обыскивать угол. Не прошло и минуты, как в одном из чугунков – самом старом и потертом, я отыскала большой кошель бедолаги.
– Мира, мы не можем его брать, – встрепенулся Олеус.
– Да-да, – согласился с сыном староста.
– Вообще-то, это наш дом! – встала на мою сторону Устинью.
– И мой чугунок, – не отставала свекровь.
– Что здесь происходит?! – прервал спор бард.
– Здравствуй, – подал руку Олеус гостю.
– Доброго дня вам! Зачем вам мой кошель? – хмурился мужчина, но руку принял.
– Я бы хотела осмотреть ваш кошель! – строго произнесла я, не сводя глаз с преступника.
Только его реакция меня смутила. Не было ни страха, ни упрека. Вместо этого, я чувствовала его уверенность и самодовольство.
– Хотите узнать как живет бедный бард? Я вам и так отвечу, что шиши мои скромны.
– Позволите взглянуть? – настаивала я.
– НЕТ! – покачал головой бард.
– Что? Вы боитесь показать вам свои гроши? Поверьте, я богаче, чем вы! – нервировала я преступника. Мне нужны были его эмоции.
– Тогда поделитесь с бедняком, – нагло улыбнулся бард, складывая крестом руки на груди, – а я у вас на свадьбе сыграю…
– Спасибо, обойдемся! – рыкнула я.
– Мирослава, успокойся. Чего ты разошлась? Говорил я тебе, что ошибочны твои подозрения.
Хмурым взглядом смерила я жениха, тут же осмотрела и старосту. Они мне не верили – это факт. Женская половина, в присутствии барда, уже была не так смела и уверенно настроена. Они переводили потерянный взгляд с меня на барда и обратно.
И мне бы отступить следовало, но руку продолжал жечь иолит.
Сжав зубы, я принимала для себя решение, как поступить дальше. Извиниться и предать ведьминское чутье или настоять на своем, но… поступить некрасиво и невоспитанно.
Я сверлила взглядом барда, гневалась, видя его ухмылку, и разрывалась на части из-за противоречий. А еще меня ставило в тупик, что никто больше не подозревал странника-бедняка.
«Почему?» – терзалась я вопросом.
Но в следующее мгновение все мои вопросы обрели ответ.
Мое внимание привлекло кольцо на левой руке барда. Сейчас, когда его руки были сложены, это колечко гипнотизировало и обманывало окружающих. Всех… кроме ведьмы!
Зеленый ободок в виде ящерки. Уникальная сложная работа… Редкий мастер такое сотворить может, и только очень богатая ведьма сможет себе позволить такое украшение, чтобы его заколдовать.
И хотя ящерка была уникальной, не форма важна была, а камень, из которого она была вырезана. Змеевик! Красивый зеленый минерал с темными прожилками, которые словно маленькие змейки кишели в зеленой глади.
У ведьм этот камень запрещен. Точнее условно запрещен. Нам разрешено его использовать только для собственных нужд, но ни в коем случае не для обмена или продажи. Каждый заговор змеевика должен «клеймиться» личным словом ведьмы, по которому можно после опознать хозяйку амулета.
Подобные условности обоснованы. А все потому, что змеевик – главный символ искушения. Его используют для обмана. Змеевик усиливает способность убеждения и помогает оказывать пагубное влияние.
Так как передо мной была е ведьма. И я была в этом уверена на все сто процентов! То мысль, что бард преступник окончательно закрепилась в моей голове.
Испытывая сладкое предвкушение маленькой победы, я резко расстегнула кошель и посмотрела внутрь. И каково же было мое замешательство, когда я поняла, что «брюхо» огромного кошеля пустое.
– Мира, – вздохнул Олеус и покачал головой.
– Госпожа ведьма, ну нельзя же так… – вздохнул Юстас.
– Удивлены? – гаденько уточнил бард.
– Да, – честно призналась я. – На днях в ваш кошель столько монет упало, что я удивлена, что вы столько прокутить успели… Это талант.
– Я практически все раздал, – напыщенно ответил мне преступник.
– Не верю, – покачала я головой.
– Отчего же? Я позволил думать о себе, как о лжеце? – наигранно возмутился бард и схватился за грудь.
Я бросила кошель себе под ноги и переступила через него. Медленно подошла к обманщику, посмотрела на его колечко и усмехнулась.
– Любите красивые камни… Я тоже! – с этими словами я обнажила иолит. Бард напрягся, но не понял, что я хотела ему сказать.
Он смотрел на мой камушек и хмурился, уверяя меня в том, что в камнях и ворожбе он не сведущ.
– До скорой встречи, – громко попрощалась я со всеми и выйдя на улицу взметнулась в небо.
Слышала оклик Олеуса, но не повернула. Задачка становилась сложнее, но от того интереснее. Игра в следователя меня увлекала…
Облетев над лесом, я опустилась на свой порог. А там меня ждал посетитель. Нежданный, незваный, но желаемый гость.
Рыжий кот сидел на пороге и умывался. Не иначе гостей нежданных мне намывает, паршивец.
– Мурррр… долго же тебя ждать пррришлось… – огорошил меня кот.
– Ты говорящий?
– Я ррразумный! – поправил меня подельник барда.
– Зачем явился ко мне, разумный? – усмехнулась я.
– Рррассказать! Всю пррравду!
– Ну проходи, коль пришел… – вздохнула я и распахнула дверь.
Кот гордо поднял голову и хвост, вошел в дом, уселся и осмотрелся.
– Хорррош домик… Мне нрррравится!
– Спасибо! – заметила я, недоверчиво косясь на вора.
Мало ли, что ему приглянется в моем скромном, но заваленном полезными вещичками, жилище.
Кот прошел, запрыгнул на стол и посмотрел на меня внимательным взглядом.
– Не наглей, – покачала я головой, – слезай со стола!
– Мммррряу! Ты ведь уже догадалась, что я не простой кот.
– Карррр… Фамильяррр это ведьмин! – помог мне Клавдий, хотя я и сама догадалась.
– Бард ограбил твою ведьму? – хмуро спросил он.
– Нет! Он ее убил…
– Что? – опешила я. – Какой-то мужик убил ведьму? Как?!
– Этот мужик убил уже не одну ведьму!
– Как?! – не терпелось разузнать мне подробности.
Убийство ведьмы – дело громкое и заметное, совет тут же отреагирует на это и поквитается с наглецом, что возомнил себя карателем.
Но за последний десяток лет я не слышала подобных вестей. Почему?
– Ты пррравильно задумалась, – кивнул рыжий. – Он не убивал их собственными руками, зато успешно довел до…
– Самоубийства, – тихо выдавила я.
– Именно! Они погасли от любви к нему, завещая самое ценное, что у них есть, этому гаду!
– Ты?..
– Да! Я один из даррров!
– Но фамильяра нельзя подарить, – воспротивилась я.
– Да, только завещать кровным обрядом.
– Какой ужас, – покачала я головой.
– Мяу… – уныло заявил кот.
Судьбе этого малого не позавидуешь. Быть с ведьмой, быть частью ее души и силы, и оказаться в итоге даром для преступника.
– Что было дальше? – спросила я после короткого молчания.
– Мррряу! Ему не понравился дар моей ведьмы. Но избавиться от меня он уже не смог. Хотя и пытался…
– Пытался избавиться от тебя? – в ужасе переспросила я.
– Да! – жалобно мяукнул кот. – Убить меня было нельзя, это было одно из основных условий заклятья. Тогда Уррржум отправился на поиски следующей ведьмы.
– Так зовут барда? Уржум? – уточнила я, впервые слыша странное имя.
– Верррно! Но он это имя не жалует… Впрррочем, это не важно. Вторррая ведьма встррретилась ему через год. Ее он долго соблазнял и упрррашивал. В итоге и от нее даррр получил.
– Какой?
– Змеевик!
– То кольцо, что на левой руке он носит?
– Да!
– Она тоже самоубилась?
– Он ее брррросил, и она с горррря со скалы прррыгнула.
– Паразит какой, – не выдержала я и выругалась.
– Вторррому дару он был доволен. Путешествовал, обманывал людей, вымогал у них деньги и укрррашения. Сколько он так жил я не прррипомню. Но однажды он встррретил тррретью ведьму, на которую змеевик не подействовал. Не знал этот пррррохвост, что на ведьм змеевик не силен влиять.
– А сейчас знает? – спросила я.
– Точно нет, но догадывается.
– И как же он с ведьмой познакомился?
– Он на ярррмарррке увидел ее, точнее ее творения. Кошель его видела?
– Видела…
– Заговоррренный он! – озвучил кот то, о чем я давно догадывалась.
– Какой заговор? – не терпелось узнать мне.
– Не знаю… Знаю лишь, что с виду маленький он, а внутрррри будто бездонный. И никто посторрронний его нутро и богатства не увидит.
– Вот оно как… – усмехнулась я.
Вот и раскрылся секрет барда-преступника! А ларчик не так прост, как кажется вначале. Увы, я пока не знаю, как его открыть.
– Он ворует и прячет добычу в свой кошель? – спросила я очевидное, но получила неожиданный ответ.
– Ворррую я! – ответил кот и отвернулся от меня.
– Ты? Но зачем? – я была поражена подобным поворотом событий.
– я не могу сопррротивляться его пррриказам, МРРРЯУ! – недовольно признался рыжий, пряча глаза.
И что теперь? Если бард сам не ворует, то его даже обвинить не в чем. Ну хранит он деньги и драгоценности – это не преступление. И что я могу сделать в этом случае?!
– Карррр! Заберррри фамильярррра! – ответил Клавдий.
Видимо, последний вопрос я произнесла вслух.
– Как? Убить его? – опечалилась я.
