Текст книги "Приключения ведьмы Мирославы (СИ)"
Автор книги: Анна Австрийская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Было? – не поняла я.
– Да! Жизнь среди людей заставила нас идти против природы. Испокон веков оборотни ищут такое средство, которое смогло бы подчинить внутреннего зверя, усмирить его и контролировать. Увы, но до сих пор таких средств не найдено. Но есть несколько помощников нам, которые притупляет животный контроль и позволяет нам удержать человеческий разум, когда мы в зверином облике.
– Аконит и адуляр, – догадалась я.
– Верно. Аконит – это самый действенный яд против оборотней. Сильнее его нет на этом свете. Мы же научились использовать его себе во благо. В малых дозах, с ранних лет оборотни принимают сок аконита.
– Он позволяет вам контролировать оборот?
– Верно. Только в полнолуние аконит один не справляется. Ему тогда на помощь приходит лунный камень. Он отражает свет нашей проматери и смягчает ее влияние. Чем сильнее оборотень, тем больше лунный камень должен быть и тем быстрее он перегорает.
– Ни разу такого не видела… – удивилась я.
– Человеку и ведьме такая мощь не к чему. Потому лунный камень у них поколениями жить может. Оборотню же камешка хватает на три-четыре месяца…
– Накладно это… – заметила я.
– Верно, накладно… Только выбора у нас нет, приходится жертвовать благами, чтобы иметь необходимое.
– А к ведьмам вы обращались? Я читала однажды, что можно силу камня увеличить и потенциал его.
– С ведьмами оборотни дружны. Да и с бабкой твоей мы дружбу водили, но за помощью не обращались.
– Отчего же?
– Привыкли сами со всем справляться, – пожал плечами староста.
– Ну и напрасно, – строго заметила я.
– Не нужно тебе, Мирослава, совать сюда свой нос, – раздался за спиной голос бабки Марьи. – Одной тебя на всех не хватит. Сгоришь быстро, а толку мало принесешь. Уж лучше все как есть оставить…
– Верно Марья говорит, госпожа ведьма, деревня у нас большая, каменьев много требуется. А главное, промедление любое, подобно смерти.
– Как так? – нахмурилась я.
– То, что сегодня ты видела, ведьма, это результат моего промаха.
– Какого такого промаха?
– Отвлекся я на разные невзгоды и пропустил момент, когда мои запасы лунного камня к концу подошли. А про аконит и того хуже… Бабка Марья меня предупредила, что яд у нее заканчивается, а я мимо ушей пропустил. Кинул что-то в ответ, и думать перестал.
– И что?
– Ты видела результат! Мои люди потеряли контроль над сущностью и обратились. Кто-то из них сохранил человеческий разум – это те, кто старше и опытнее, а молодняк до утра будет сохранять звериный вид и ум.
– Это они Олеуса подрали? – тихо спросила я.
– Госпожа ведьма, они живут инстинктами нынче, а не головой.
– Кто? – требовала я ответа.
– Меня вини, – спокойно и сурово ответил Добромир, – я за своих жителей в ответе.
Весь мой запал начал гаснуть.
– Как это случилось? – тем не менее, не спешила сдаваться я.
– Олеус ко мне пришел, когда матушка-луна уже на небосвод пошла. Я, как мог, старался контролировать зверевцев. Надеялся, что смогу самых буйных запереть – изолировать от окружающих. Извини меня, Мирослава, я не смог. Упустил некоторых оборотней, а они чужака учуяли. Дальше… в моей памяти, как в тумане. Я на крики прибежал, когда над парнишкой трое оборотней сцепились. Они его несильно покусали… Больше порвали, когда друг с другом боролись.
– Ясно, – выдохнула я.
Конечно, меня не успокоил рассказ Добромира. Я видела, в каком состоянии любимый и представляла, как ему больно.
– Я услышала тебя, староста, и обещаю, что рассказывать никому ничего не стану. Но Олеуса я к себе забираю. Не желаю, чтобы он оставался в твоем погребе.
– Мирослава, – постаралась вклиниться Марья, но я слушать не стала.
– Обсуждать свое решение, я не намерена.
– Я не позволю тебе, госпожа ведьма, сюда люд приводить сегодня. Опасно это! Да и завтра мой народ будет приходить в себя, убираться последствия и адаптироваться… Несколько дней хуже Олеусу не сделают.
Чувства Добромира я понимала и подвергать опасности людей не собиралась.
– Я не приведу к тебе чужаков, – спокойно пообещала я. – Моих сил будет достаточно для того, чтобы мы с Олеусом покинули Зверево.
– Нет! И не будем спорить, – настаивал староста. – Вы останетесь в моем доме, пока я не решу, что передвижения безопасны.
– Ты вчера о моей безопасности не думал… – с укором подметила я.
– Отпусти их, Добромир, – внезапно сменила свое мнение знахарка, – коль Мирослава уверена в себе, не нам ее контролировать.
– Вчера я провожатого за тобой отправил, – упрямился староста. – А сегодня вновь прикажешь к вам приставлять кого-то…
Не то лай, не то рык послышался из коридора. Услышав его, Добромир недобро выругался и кулаком стукнул.
– Делайте, как знаете, – ругался он, – я с себя ответственность за этот вечер брать не буду!
Тут же в проходе появилась морда защитника моего. Он вновь что-то «сказал» на своем языке, который только староста понять смог.
– Что тебе еще от меня требуется? – устало посмотрел на меня мужчина.
– Носилки и одеяло, а так же несколько ремешков.
– Олеус на носилках лежит, их использовать можешь. Одеяло там тоже имеется. А ремни… Есть в сарае, только короткие.
– Мне подойдут, – ответила я, – спасибо.
Дальше я поспешила свой план осуществлять. А охранник мой названный ни на шаг не отставал.
Я ремешками Олеуса к носилкам привязала и с помощью левитации аккуратно из дома вынесла. Зверь добрый мне помогал охотно. Кое-где зубами носилки подтянул, кое-где, мне упасть не позволил, а один раз под носилки встал, когда я концентрацию чуть не ослабила.
– Спасибо тебе, огромное, – поблагодарила я зверя неведомого. – Не знаю кто ты, но благодарна от всей души.
– Провожатым сегодня твоим станет, – уведомил меня Добромир. – До дома проводит вас.
– Я буду очень рада, – улыбнулась я.
Зверь что-то сказал, а староста перевести для меня поспешил:
– Мы свою семью не оставляем в беде!
– Семью? – удивилась я.
– А ты не признала крестника своего, госпожа ведьма?! Толгат перед тобой.
Я удивленно глаза переводила с мужчины на зверя и обратно.
– Вот так крестник у меня, – усмехнулась я. Упала на колени и попыталась прикоснуться к Толгату.
Зверь охотно на контакт пошел и даже обнять себя позволил. Я зарылась пальцами в его густой длинный мех и прикрыла глаза. Удивительно, но рядом с Толгатом мне было совсем не страшно.
– Ты уверена в своем решении, ведьма? – в очередной раз уточнил Добромир.
– Да, уверена! – ответила я и поднялась с колен. – До встречи, староста. Жду тебя в дом свой, как только дела деревни тебе позволят отлучиться. Посидим, поговорим, подумаем, как помочь вам можно.
Переглянувшись с Толгатом, я вновь вернула свое внимание носилкам. Прошептав слова волшебные, я подняла их над землей, чтобы на уровне моих глаз Олеус был, и отправилась к дому.
Шли мы тихо и спокойно. Лишь однажды встретились нам на пути сородичи Толгата. Я даже испугаться не успела, как под грозным рыком моего защитника, звери отступили. У моего дома оборотень остановился, попрощался на своем языке и убежал. Я же ловко завела носилки в дом, в спальню. Труднее было ловко переложить Олеуса на постель, но тут на помощь мне пришел Осип Никифорович.
Как только любимый мужчина был удобно устроен, я приступила к детальному осмотру его ран. Сняла все повязки, промыла раны ромашковым отваром, что заботливо приготовил домовой. А ромашка считается у нас самым эффективным средством для лечения ран, воспалений и кожных болезней. К тому же, ромашка не страшна чесоткой и чихом.
Раны рваные от когтей и зубов я кедровым притиром залечила. Кедровая сила велика. Притирки и настои на кедровых шишках способствует выздоровлению. А аромат кедровой хвои силу духу предает.
Когда все лекарства я применила, пришла пора наговоров. Я проводила пальцами по волосам мужчины, успокаивая и отгоняя боль. Разглаживала морщинки на лбу, успокаивая разум. Очертила губы, придавая сил. Веки закрытые поцеловала, любовь свою даря.
– Все будет хорошо! – уверенно произнесла я, убеждая и себя, и Олеуса.
Любимый спокойно спал – набирался сил и выздоравливал.
Как только эта мысль оформилась красками в моей голове, я устало выдохнула. Сердце спокойно забилось.
Я вышла из спальной комнаты и уселась за стол большой.
– Поела бы ты, Мирославушка, – тихо напомнил мне домовой.
– Не хочется, – покачала я головой.
– Сил ты много потратила и еще больше тебе потребуется, чтобы хозяина нашего на ноги поставить.
– Уговорил, Осип Никифорович, – улыбнулась я, – завари-ка ты мне чаю покрепче и краюшку хлеба подай.
* * *
Время бежало, принося мне радостные минутки. Свой защитный подарок для любимого я быстро закончила. Руки сами дело делали, не уставая. Губы сами заговоры шептали. За сутки я управилась – амулет готов был. Напоследок, закалила я перстень в огненной воде и в ледяной топи.
Уже через три дня после того, как я забрала Олеуса домой, он очнулся.
Я в тот момент ему повязки меня и ласки разные шептала.
– Мирославушка, – тихий хриплый голос заставил меня вздрогнуть.
– Олеус, – выдохнула я, утопая в нежном взгляде любимого.
– А я все понять не могу, сон это или явь…
– Что? – не поняла я.
– Снишься ты мне или мерещишься?
– Я здесь, рядом с тобой, наяву! – улыбнулась я, сквозь слезы и легко своими губами к здоровой щеке любимого припала.
Олеус порывался меня обнять и крепко к себе прижать, но одна рука его была крепко к телу привязана. Оттого он смог только одной рукой меня к боку прижать.
– Эх, кавалер из меня…
– Ты замечательный, – шепнула я, – а от ран твоих скоро и следа не останется.
– Если ты меня своими ручками волшебными лечишь, то я не сомневаюсь, – похвалил меня любимый, от чего щеки мои зарделись.
В тот же день я Олеусу свой подарок поднесла. Он долго дивился, рассматривая перстень.
– Это амулет, – смущенно проговорила я. – В нем много разного таиться.
– Мирослава, – выдохнул Олеус, – неужели ты сама его сотворила?
– Мне помогали немного, – покачала я головой.
– Какая же ты… У меня даже слов нет, чтобы описать свое восхищение тобой.
– Глупости не говори! Я самая обычная ведьма!
С этими словами, я отошла от постели больного.
Любимому эти действии не по нраву пришлись. Он тут же подняться попытался, чтобы ко мне ближе быть.
– Ты что? – кинулась я к нему. – Нельзя же еще…
В тот же миг, я на мужских коленях очутилась.
– Никогда не принижай себя, Мирослава! Я знаю какая ты удивительная, а кто не знает, тому поведать могу!
Сладкие речи Олеуса слезы радости во мне родили и я, не сдерживая эмоций, в шею ему уткнулась.
– Ты самое лучшее, что со мной в жизни приключилось. Я люблю тебя!
В первый раз я в своих чувствах призналась. Первый раз поняла, что хочу не только получать, но и дарить…
Я так крепко обняла любимого, что не нарочно боль ему причинила. Он вздрогнул и ахнул негромко.
– Прости, – я поспешила отстраниться, но не тут-то было. Олеус меня отпускать от себя не желал.
– Ничего страшного, – тихо проговорил он в мою макушку. – До свадьбы заживет!
Я улыбнулась и позволила себе передохнуть.
– Мирославушка, а ты мою сумку не видела походную?
– Я ее под кроватью оставила. Она у тебя под головой была, когда я тебя от Добромира доставила.
– Как ты умудрилась-то меня сюда притащить? – улыбнулся мужчина.
– Это было не сложно, – пожала я плечами.
Олеус меня отпустил и нагнулся вперед.
– Ты чего? Сумка нужна? – уточнила я.
– Угу…
Я быстро помогла – достала сумку и передала Олеусу.
Он быстро ее раскрыл, проверил что-то, достал небольшой сверток и передал сумку мне.
– Вот, тут все, что ты просила привезти.
– Да? Спасибо огромное! – улыбнулась я. Заглянул в суму, где много разных мешочков прятались. Руки чесались все раскрыть и просмотреть, но я сдержаться смогла. Вместо этого припрятала сумку в сундук.
– Мирослава, я ведь не просто так в город собирался. Бабка моя, когда я совсем мальцом был, мне сказку рассказывала про мастера деревенского, что в статную царицу влюбился. Долго он на порог ее дворцу ходил, долго разные подарки дарил, да только ответа на свои чувства не видел. Загрустил тогда мастер, отчаялся совсем с любимой быть и пошел к местной ведьме за советом.
– И что ведьма присоветовала? – тихо уточнила я.
– Сказала подарить ей то, что он сделает своей любовью, приправит добром и украсит своим сердцем. Мастер тот лучшим камнерезом славился. Он ушел в горы. Несколько недель скитался там, в поисках самого лучшего камня, что будет достоин его царицы, и нашел. Невероятной красоты камень его привлек. Бархатистая зелень его переливов завораживался, легкий блеск узоров, что создала природа, хранил свое особое волшебство.
– Это был малахит? – предположила я.
– Верно, мастер нашел малахит. Вырубил он кусок малахита, нужный себе и домой отправился. Пока шел, придумал, какой подарок царице своего сердца сотворить сможет. Кольцо! И основу и украшения он целиком из камня вырезал. Так случилось, что получились у него цветочки дамиана. Самого сильного помощника в любовных делах.
– И как? Откликнулась царица на чувства мастера? – не терпелось мне узнать.
– Она настолько была заворожена подарком, что, не медля, согласилась стать женой мастера. Оказалось, что чувства мастера взаимными были.
– А отчего же царица столько противилась?
– Царица мудрая была. Видела она искренние чувства мастера, только не понимала отчего он их за пустым блеском их прячет. Подарков-то было много, только все они бездушные. Дорогие, но бездушные. А колечко это, ценнее всех благ для царицы оказалось.
– Красивая история… – улыбнулась я.
– Да… А еще бабка поговаривала, что правда это. И… Мирославушка…
– Что?
Любимый узелок развязал, тряпицы раскинул и показал мне колечко. Совсем такое, как его в сказке было… Зеленый ободок, усыпанный каменными цветочками.
– Будь моей женой, Мирослава. Клянусь, что стану тебе опорой и подмогой во всем. Всю свою жизнь к твоим ногам положу.
Я стояла ни жива не мертва… Осознать слова любимого сложно стало. Неужели… Поверить не могла, что ведьма-отшельница понадобилась кому-то.
– Увы, не я это кольцо вырезал… Не тот я мастак. Зато знай, что все свое сердце я в это кольцо вкладываю и тебе отдаю! Примешь ли ты меня, Мирославушка?
Уловив мужской взгляд, я прочитала в нем тревогу и страх. Неужели он моего отказа опасался?
– Да… – тихо ответила я. – ДА! – уже громче повторила.
Сил не было на ногах устоять, оттого я кинулась в объятия Олеуса. В тот же миг на моем пальчике кольцо обосновалось. Да так ладно, будто под меня его творили.
– Поговаривают, что малахит долгую жизнь проживают. Так знай, что пока он жив – жива наша любовь!
Я знала, я верила, что так оно и случится.
ГЛАВА 7. ЗАГОВОРЕННЫЙ КОШЕЛЬ БЕДОЛАГИ
Я уже полчаса блуждала по лесу в поисках дедушки Лешего. И с каждым шагом, я все больше гневалась.
Во-первых, меня раздражало, что не могу, как люблю, в небо подняться и полетать. Уж с левитацией, я бы Лешего быстрее отыскала. Но летать в морозный день было опасно. Олеус мне строго настрого запретил левитацию на себя применять.
Мой жених был очень заботлив, порой даже через чур. Лишь только стужа в наших краях занялась, как Олеус меня подарками завалил. Шубку у Зверевцев справил на кроличьем меху. Валенки расписные узорами яркими у Осиника купил. Мама его мне носки шерстяные да варежки связала. А крестник мой где-то шаль раздобыл, удивительно-теплую, ажурную.
А все эти щедрости оттого, что Олеус уж очень тщательно за моим здоровьем следит. Я поначалу бунтовала… Да только быстро поняла, что зря. Просто я к заботе трепетной непривычная.
– А ты привыкай, Мирослава, – всегда ласково повторяет любимый, – есть теперь кому за тебя тревожиться.
Ну как тут злиться да кобениться?.. Послушно все просьбы жениха выполняю.
Потому и вторая причина злиться есть. По лесу мне приходиться гулять в ста одежках. Прямо как капуста на грядке…
И все равно я уже замерзла. Щеки болели от жестоких щипков морозного воздуха. Кончик носа покалывало. А глаза слезились от студеного ветра и белого полотна, что сплошным ковром закрыло всю землю.
Была и третья мысль, что с каждым мгновением все больше нервировала – это причина моей прогулки. Елку я решила у Лешего попросить. Да ни какую-нибудь, а самую пушистую и зеленую, что только в нашем лесу отыскать можно.
Праздник на носу, а у меня и валенок не валялся еще.
Помню в детстве, бабушка для нас волшебный праздник устраивала. Елку большую из леса приводила, наряжала ее игрушками, что мы сами мастерили. Всем подарочки готовила разные, особенные. Мне чего-нибудь полезное дарила. Домовому одежу новую. Клавдию украшения разные.
Ворон их в свое гнездо прятал, что на чердаке свил.
Меня эта привычка забавляла. Я не раз пыталась выведать зачем ему побрякушки. Клавдий лишь недовольно каркал и отвечал, что не нужно мне нос в его порядки совать.
А еще бабушка обязательно для деревенских подарочки готовила. Печенье «Заветное» она пекла. Маленькие елочки из песочного теста разными пряностями приправленные.
Порошком коричным, чтобы уверенность в своих силах чувствовать.
Базилик толченый, дабы защитой от зла обзавестись.
Мяту подсыпала, чтобы богатство привлечь.
Анисом посыпала, для сна крепкого.
Кедровые орешки использовала, чтобы здоровье укрепить.
Мускатный орех тем, кому удача необходима.
А для тех, кто за любовью охоч, тому варенье из розовых лепестков капала в сердцевину.
Всю выпечку она в мешочки складывала и на общие гулянья сносила. Там люд угощался, наугад свой дар ведьминский выбирая.
Я эту традицию прервала… После того, как бабушка ушла и не вернулась, я все праздники разлюбила. Не могла заставить себя радоваться и веселиться. Но этот год иной! Он, несмотря на неприятности разные, счастье мне принес и любовью одарил. Потому я решила проводить этот год со всеми почестями и благодарностью. И новый год встретить, обязательно, гостеприимно. Чтобы ничего и никого не отнял, а если добр будет, одарил.
Да и Олеус Новый год любит. Все уши мне проговорил своими планами на праздничные гулянья.
– Мы, Мирослава, с тобой на обед к родне моей отправимся, – рассуждал любимый, – поздравим их, подарки им под елку сложим и про свадьбу нашу поговорим. Опосля на торговую площадь заглянем. Там, отец сказал, каток залили и елку большую нарядили. С друзьями и знакомыми повеселимся. А к полуночи в твоем домике спрячемся, чтобы вдвоем старый год спровадить и новый год встретить.
Я с таким списком охотно согласилась и даже подарки будущей родне начала готовить. Все в ведьминском стиле, конечно, но зато для жизни полезное. Свекрови будущей бусы обсидиановые. Заловке – кулончик из чароита. А свекру ложку деревянную резную разными рунами полезными.
А вот для Олеуса подарка пока не придумала.
Еще я припасти решила разные безделушки заговоренные. Дабы друзьям раздарить.
А как до праздника седьмица осталась, я и традиционных убранствах праздника вспомнила.
– Куда спешишь, Мирославушка? – Окликнул меня Леший.
Я от радости, что встретила, наконец, лесного хозяина, в ладоши захлопала.
– Тебя обыскалась, дедушка!
– Так кликнула бы…
– Я кликала, Леший и по всем твоим любимым местам прошлась.
– Да? Ох какое несчастье… Видать задремал я крепко. Сама знаешь, как в холод в сон клонит.
Это верно. Нечисть часто зимой в спячку впадает, как зверье некоторое. Русалка, кикиморы, водяной и другие водные обитатели, в первые заморозки засыпают и редкая беда их разбудить может.
Леший мороз легче переносит, но и он сутками почивать способен. Особенно когда в лесу его все ладно да складно.
– Знаю, дедушка, – согласилась я, – да только дело мое важное.
– Говори, коль пришла, что за надобность тебя ко мне привела.
– Елочка мне нужна – красавица. Можешь ли ты ее к моему дому свести?
– А зачем тебе зеленая внучка моя?
– Праздник скоро, хочу украсить ее, чтобы глаз радовался, – честно призналась я.
– Мои елочки все, как одна, глаз радуют. Природная красота – она самая чистая и верная. Но так и быть… Поселю я рядом с твоим домом свою любимицу. Только, чур, уговор: елку не рубить и не калечить.
– Согласна!
– А если привечать деревце добром будешь, то так и останется она по соседству.
– Не сомневайся, дедушка. Гневить природу и тебя я не намерена.
– Вот и ладно… возвращайся домой, а я о деревце позабочусь.
– Спасибо! – обрадовалась я.
Путь до дома короче и быстрее оказался. На радостях я бежала, дороги не замечая.
А меня, оказывается, уже поджидали.
Староста Гудвин мерил шагами полянку перед мои порогом. Олеус в лес вглядывался. А рядом с ним Казимир нервничал. Он полы своего тулупа сминал и о чем-то другу шептал.
Стоило мне выйти из леса, как любимый тут же рядом оказался.
– Ты где пропадала, Мирославушка? – спросил он, крепко меня обнимая.
– Лешего искала, – негромко ответила я, жадно вдыхая аромат любимого мужчины. – А у вас, что тут за сборище?
Олеус не спешил отвечать. Вместо этого одаривал легкими поцелуями мои щеки, нос и лоб.
– Совсем замерзла, – бурчал мужчина. – Себя не бережешь! Поспешим в дом…
– Но… – постаралась я остановить Олеуса, который уже тащил меня в дом.
– Сначала согреешься, опосля все разговоры, – решил мой жених и велел гостям подождать, пока я буду готова принять их.
Стоило нам лишь порог дома переступить, как я оказалась в вихре заботы.
Всю холодную одежду Олеус мне помог снять. Шерстяные носки велел на домашние тапки, подбитые овчиной, заменить. Осипу Никифоровичу приказал чаю горячего мне подать и малинового варенья.
Я же сидела за столом и умилялась. Такую бурную деятельность мог только мой любимый развести, несмотря на то, что еще сам был слаб после болезни.
Только вот разве я могла уговорить мужчину лишний день на кровати поваляться? У него же дел много, и отец без него зашивается и мать от беспокойств глаз сомкнуть не может. Только Устинья на мою сторону встала. Если жених мой слишком долго и активно в деревне усердствовал, она заставляла его передышку сделать или ко мне в гости отправляла.
Олеус сначала ругался, что мы сговорились против него, а потом даже обрадовался, что между нами дружба завязалась.
Как ни странно, но мне тоже приятно было с Устиньей общаться. Она была моей первой и единственной подругой. Веселая и добрая девушка, медленно, но верно помогала своему брату крошить твердую скорлупу, в которую я свое сердце спрятала.
– Отогрелась? – уточнила Олеус, когда с чаем и вареньем я расправилась.
– Да, – улыбнулась я.
– Отлично, – подарил мне мужчина ответную улыбку и заключил в объятия. И я бы с большим удовольствием расслабилась и нежилась в его руках. Если бы не помнила о гостях незваных.
– Олеус… А наши гости еще не превратились в статуи ледяные?
– Черт! Совсем забыл я про них…
– Зови их в дом, а я пока самовар поставлю.
Олеус накинув свой тулуп людей приглашать отправился, а я в это время домового попросила стол к чаю организовать.
– Мир дому твоему, ведьма, – с порога поклонился мне Гудвин.
– И тебе здравствовать, – ответила я. – Что привело тебя на порог мой?
– Уж и не знаю, как обратиться к тебя. Вроде и не по твоему знанию у нас проблема.
– Ты, Гудвин, не гадай, а рассказывай. В чем смогу, в том помогу!
– Это все Казимир… Она настоял, чтобы я к тебе обратился, – будто бы оправдывался староста.
– Староста Гудвин, уж если Мирослава нам не поможет, то никто… – вступился за себя друг Олеуса.
– Вот уж вторую неделю в нашей деревне чертовщина настоящая творится. Народ ко мне табуном валит, а разрешить я беду не в силах. На каждом шагу оступаюсь да ошибаюсь.
Я хмурилась, силясь понять, что же происходит в Горячево, но нить истины словить не могла.
– Да чего кругами ходить, – воскликнул Казимир, сминая шапку-ушанку в руках, – еще немного и сгинет деревня наша. Мало нам голода из-за поля несносного, так еще и эта напасть.
– Я ничего не понимаю! – воскликнула я. – Говорите яснее! Нечего мое время зазря тратить.
– Так я и говорю, – продолжил Казимир. – Вот уж седьмой день пошел, как у меня из под носа самоцветы увели.
– Как так увели? – удивилась я.
– Залезли в дом и увели. Вот ведь ироды… На последние крохи руку подняли. И ведь не только самоцветы, но и монеты украли.
– Кто же посмел?
– А вот в этом и есть беда, госпожа ведьма, – тяжко вздохнул Гудвин, – не можем мы узнать кто дома наши обворовывает.
– Дома? Значит, не только Казимира обворовали?
– Нет! Уже семь домов обворованы, – покачал головой староста, – и мой в том числе.
– Вот так дела…
– Мы, знамо дело, сначала на своих хулиганов подумали да бедняков. Праздники на носу, думали, что они потому и зло вытворяют. Но, кого не проверяли, все одно повторяют «Не виновны!».
– А хорошо ли проверяли? – уточнила я.
– Хорошо… Уж и др… пугали и напирали по-всякому. Они лишь клянутся всеми благами, что и не помышляли воровать у своих.
– Ясно…
– Тогда мы чужих стали подозревать. Обратились к друзьям, – продолжил рассказывать Казимир. – Попросили приглядеться, поговорить тишком, поспрашивать…
Я посмотрела на Олеуса и тот без слов понял, что я жду подробностей и от него тоже.
– В Гремячего ничего подозрительного не приметили. Никто богаче не стал. Скоро праздник и все к этому готовятся… Ничего особенного и странного не приметили и не услышали.
– В Зверево, я так понимаю, тоже ничего?
– Ничего, – ответил Гудвин. – И Добромир и Осиник в один голос заявляют, что ничего подозрительного.
– Так и чем же я могу помочь?
– Я… – начал Казимир, а потом, посмотрев на старосту, поправился, – мы так рассудили. Раз дело пахнет нечеловеческим духом, то и помочь нам только ведьма сможет.
Я призадумалась. Конечно, дело действительно непростое, раз столько народа пострадало. НО кража… Неужели в ней ворожба какая замешана? Странно это…
– Госпожа ведьма, – воскликнул Казимир, – не оставьте нас в беде! Просим!
– Мирослава, прошу тебя, посмотри, что в Горячево происходит. Все старосты опасаются, что и у них подобное случится, – обратился ко мне Олеус.
Я его опасения понимала, потому согласилась.
– Хорошо! Завтра загляну к вам в деревню и посмотрю что к чему.
– А может, сегодня наведаетесь? – спросил Гудвин и жалобный взгляд на меня бросил.
– Нет! Мне подготовиться нужно… Завтра, после того как рассветет полностью, жди!
– Как скажете, – тут же отреагировал Казимир и шепнул что-то старосте.
– Что ж, – вздохнул Гудвин, – будем ждать вас. Я всю ночь глаз не сомкну.
– Я бы советовала выспаться! – посоветовала я строго.
Гости ушли, а я вновь оказалась в дорогих мне объятиях.
– Что ты думаешь? – тихо спросил Олеус.
– Думаю, что пока не побываю в деревне, догадки строить не буду, а то голову сломаю. Знаю лишь, что воровство и ворожба не сочетаются. Никто свою силу на такие безделицы рассеивать не будет! А что думаешь ты?
– Ничего! Расследование они сами проводили, нас не посвящали и не допускали до допросов, поэтому не исключаю, что виноват кто-то из деревенских.
– Ладно. Завтра увидим…
– Верно. ЗАВТРА! – довольно усмехнулся Олеус. – А сегодня, я приглашаю свою невесту на танцы.
– На танцы? – удивилась я.
– Да! На торговой площади сегодня будут играть музыканты.
– Я никогда не бывала на танцах, – усомнилась я в затее жениха.
– Это меня немного радует, – подмигнул мне Олеус.
– Радует? Чем же эта новость может тебя радовать? – растерялась я.
– Обычно на танцах парни завлекают девушек в сои чувственный сети…
– Да? Как интересно… кого же ты завлек на танцах? – угрюмо спросила я.
– Никого, – грустно вздохнул Олеус, ты же на танцы не приходила…
– Ну, ты и плут, – покачала я головой и рассмеялась.
– Я хороший! – заявил мой мужчина и быстро поцеловал меня в нос.
– Да! Ты самый лучший, – улыбнулась я и одарила ответным поцелуем в щеку.
– Так ты согласна? – уточнил любимый.
– Согласна.
– Тогда обедаем, наряжаемся и отправляемся на торговую площадь.
– По воздуху? – хитро уточнила я.
– По земле! – твердо заявил Олеус и отвлекся на домового.
Они с Осипом Никифоровичем увлеченно спорили о том, как лучше приготовить картошку.
Оставив их вдвоем, я спряталась в спальне.
Отправляться на танцы было волнительно. Мне не хотелось на людей смотреть, но я считала обязательным себя показать. Потому, к выбору наряда я подошла очень скрупулезно.
Но очень быстро я осознала, что подходящего наряда у меня нет.
– Милая, ты чего тут так долго делаешь? – выдернул меня из печальных размышлений Олеус.
– Я… не смогу сегодня на танцы пойти с тобой, – решительно заявила, пряча расстройство.
– Почему? – нахмурился мужчина.
– Мне…
– Ооо… кажется, я знаю этот вид. Надевай шерстяное зеленое платье!
– Как ты догадался? – растерялась я.
– Мирославушка, я уже много лет с гордостью ношу звание старшего брата. Поверь, проблема «нечего надеть» – самая любимая проблема девушек. Она присутствует в вашей жизни, даже если шкаф ломится от нарядов.
– Неправда! – «надулась» я.
Но последовав совету любимого достала то самое платье. Критично осмотрела его и поняла, что оно совершенно не подходит для мероприятия. Платье простого кроя, из плотной шерстяной ткани темно-зеленого цвета. Но несмотря на это платье мне очень подходило. Мои зеленые глаза становились зеленее, а локоны на фоне сочного цвета пылали.
– Ты уверен? – скептически уточнила я.
– Уверен! ТЫ у меня красавица. А платье – это всего лишь платье… И не забывай, что поверх платья будет шуба.
– Как? Как же я смогу танцевать в шубе? – протестовала я.
– Я тебе покажу как, – подмигнул Олеус. – Переодевайся и пойдем за стол.
И все же я была не согласна с мужчиной. Явиться не при параде, для меня было невозможно, поэтому я отыскала среди бабушкиных вещей красивый платок расписной. На белом фоне горели алые маки, а по низу струилась бахрома.
Этот платок и с платьем отлично смотреться будет и шубу мою украсить сможет.
Довольная своей придумкой, я переоделась и прическу поправила.
После того, мы с любимым отобедали и отправились в Гремячево, чтобы Устинью пригласить на танцы. Но девушки уж дома не оказалась.
– С подругами она усвистала на танцы, – недовольно сетовал отец.
– Ты уж присмотри за ней Олеус, – попросила его мама. – А после, как натанцуетесь, к нам приходите. Отогреетесь и поужинаете.
– За сестрой пригляжу, – пообещал Олеус родителям. – А по поводу ужина, позже разберемся.
Ухватив меня за руку, Олеус повел меня на танцы.
Болтая о каких-то мелочах, мы быстро добрались. Музыканты уже играли на гитаре и гармони. Легкая ритмичная музыка увлекала и призывала танцевать. И многие уже плясали на расчищенной площадке.
Но были и те, которые толпились у кромки площадки. Парни в одной кучке, а девушки в другой.
– Пойдем танцевать? – предложил Олеус. – Я вон и Казимира с Устиньей вижу.
– Пойдем, – согласилась я.
Мы быстро заняли место рядом с парочкой и поддались веселому настроению. Но не успели станцевать трех танцев, как мелодия сменилась. Вместо ярких веселых нот, площадь заполнилась медленными мягкими бархатистыми звуками.
