Текст книги "Купчиха. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Анна Стриковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 68 страниц)
Этими словами он напомнил Вильке про то, что жилище пора менять, и она спросила с невинным видом:
– Знакомый адвокат у вас есть. А специалиста по жилью вы не знаете? Нам это дом не очень удобен, мы хотели бы переехать.
Ансельм замялся.
– Нет, я пока никого такого не знаю. Не успел обрасти связями. Но я спрошу!
Виола махнула рукой.
– Не стоит. Вы уже и так помогли больше, чем кто бы то ни было. Вы всегда желанный гость в нашем доме, Ансельм! Когда я наконец начну вставать и смогу подойти к печке, приезжайте. Я специально для вас что-нибудь испеку. Какие пироги вы любите: сладкие, мясные, рыбные?
Через каких-то двадцать минут они уже перешли на ты и ворковали так, как будто были век знакомы. Затем Виола сказалась уставшей, да и малыш запищал, требуя кормёжку. Она ушла. После этого застолье продолжалось очень недолго. Ансельм в отсутствие своей новой богини заскучал и охотно принял предложение Лисимаха оставить наконец молодожёнов наедине. Оба отправились продолжать застолье в ближайший трактир.
Тео посмотрел на Регину, Регина на Тео… Ни слова не говоря, он обнялись, поцеловались и отправились в спальню. Вопрос был решён раз и навсегда.
* * *
Через два дня герцог вместе со своим магом предстал перед судом Коллегии. Присланный Ансельмом адвокат и впрямь оказался заправским крючкотвором. Герцога приговорили к выплате штрафа аж в пятьсот золотых гитов, мотивируя это тем, что он – не простой обыватель и поэтому должен выступать хранителем законности, а не нарушителем. Виоле же его обязали выплатить рекордную компенсацию: втрое больше, чем сумма штрафа.
На суд в качестве свидетеля явился Лисимах, остальных даже не вызвали. Правда, Виола дала свои показания ровно так, как советовал Ансельм: в кровати и с младенцем на руках, так, чтобы было видно: дитя новорожденное. Их записали на кристалл. Эта запись и явилась причиной того, что герцогу присудили столько выплачивать. Уж больно трогательно выглядела молодая мать.
Но, даже лишившись приличных денег, герцог не успокоился. Он снова явился и на этот раз попал прямо на тех, кого нужно. Только вот сделать ничего не смог.
Конечно, наскандалив в прошлые разы, он не мог рассчитывать на тёплый приём. Поэтому он послал вперёд поверенного, а сам засел в ближайшем трактире ждать результатов визита. Невысокого толстячка-нотариуса впустил в дом Тео. Тот робко спросил, может ли он видеть уважаемую госпожу Регину Бекар.
– Нет, – ответил Теодор, – Таких не держим. Есть госпожа Регина Бенье. Подойдёт?
Поверенный бодро закивал, мол, пусть хоть какая, важно, что Регина. Она. Видимо, пряталась неподалёку, потому что при этих словах с равнодушным видом вплыла в комнату. Тео тут же представил ей посланного от герцога:
– Дорогая, этот господин хочет тебя видеть. Не знаю, правда, зачем.
Регина милостиво улыбнулась и после этого маленький человечек битый час пел, какое счастье ей привалило: герцог Дармон желает признать её своей дочерью, узаконить в правах и дать ей достойного мужа.
– Но у меня есть муж, – хлопая голубыми глазками, удивилась женщина, – И он меня вполне устраивает. Другого не нужно.
– Как есть? – перепугался поверенный, – А у меня точные сведения, что вы вдова! Или это ошибка?
– Я была вдовой, – произнесла Гина с апломбом, которого невозможно было от неё ожидать, – Но с тех пор, хвала Доброй матери, я снова вышла замуж и, смею заверить, более чем удачно. Вот мой супруг – Теодор Бенье, хозяин этого дома.
Нотариус засуетился, стал складывать бумаги, которые перед этим успел разложить, потом извинился за вторжение и вышел вон, кланяясь и уверяя, что его не так поняли.
Тео с Гиной переглянулись.
– Сейчас герцог прибежит, – сказал мужчина.
– Точно, – подтвердила его жена, – Закрой, пожалуйста, дверь в коридор поплотнее. А то Вилечка услышит и выскочит. Я не хотела бы рисковать её здоровьем.
Но прошло ещё не менее часа, пока герцог появился. Всё это время бедный нотариус пытался его убедить, что ему ничего не светит. В лучшем случае может попытаться наладить отношения с собственной дочерью. Но заставить её, уже замужнюю, развестись и выйти по его приказу – это уже из области фантастики. Заключённый в храме Доброй матери брак считается нерасторжимым. Вот если бы они за этим обратились к в храм Мудреца или Девы, тогда был бы шанс, да и то вряд ли. А по этим двоим сразу видно: зря времени не теряли, сделали всё как положено и в постели уже побывали. Теперь им даже сам король не может приказать.
Герцог, как водится, его не слушал. Он злился. Так всё хорошо было распланировано, он даже ради этого отпустил паршивца Сильвана на вольные хлеба, а тут… Ещё этот штраф! И компенсация! Выплачено госпоже Виоле Бенье полторы тысячи гитов! Он был убеждён, что беременная Виола, которая так некстати взялась рожать – как раз жена этого Теодора, которому принадлежит дом. И вот какая оказия: не жена, а дочь! Жена у него теперь Регина!
Но герцог Дармон был не из тех, кто отступает перед трудностями. У него есть план и он добьётся, чтобы всё ему соответствовало. Поэтому, выслушав доклад так ничего и не добившегося нотариуса, он отправился к дочери. На этот раз ему открыли дверь и пригласили войти. Той вздорной особы не было видно. Это вдохновило Дармона.
Два битых часа он уговаривал Регину. Пустил в ход не только командный голос, но даже в кои-то веки использовал всё своё природное обаяние. Улещивал и так, и сяк. Но, видно, когда-то на каждого находится своя управа. Он ничего не добился. Абсолютно ничего.
Нет, Регина не возражала, соглашалась, что он её отец, не опровергала его права решать судьбу дочери, но указывала на факты. Ей уже немало лет и муж у неё имеется, а его права по законам королевства являются предпочтительными. Если тридцать четыре года герцог Дармон обходился без неё, то, может, и дальше сможет? Она не отказывает ему в общении, готова принимать в своём доме и угощать за семейным столом, даже сама не прочь прийти к нему в гости, познакомиться с другими родственниками, но вот ломать ему в угоду свою жизнь – извините.
Тео сидел рядом. С гордостью глядел на жену, но в разговор не встревал, отдав всё ей на откуп. И она оправдывала его ожидания. Что ни делал герцог, что ни говорил, она стояла на своём. Тихо, спокойно, вежливо, но необыкновенно твёрдо.
Куда подевалась забитая, запуганная Гина? Теперь, когда за её спиной стоял Теодор, а в соседней комнате Виола кормила Эдмона, она чувствовала себя властительницей собственной жизни и хранительницей могучей крепости – своей новой семьи. Герцогу там, внутри, места не было. Только снаружи, у самого входа. За право быть со своими самыми близкими людьми она готова была сражаться со всем миром.
Герцог ушёл, так и не добившись желаемого. Даже куска чёрствого пирога ему в утешение не досталось: Виола пока не вставала, а Регина не умела печь пироги.
* * *
В то время как Регина бодалась с собственным отцом, Виола тоже зря времени не теряла. Пока малыш Эди спал, она изучала газеты. Естественно, не передовицы, а последние страницы. Те, где печатались всевозможные объявления.
Лисимах вот-вот должен был уехать, настала пора подыскать себе новое место жительства. Вот она и вычитывала в газетах объявления о продаже домов в торговой части города. Ей нужен был дом для жилья при лавке на оживлённой улице. Пока все имеющиеся варианты не радовали. То слишком дорого, то дом без лавки, то лавка без дома. Будь она одна, рассмотрела бы и такие предложения, но с ребёнком таскаться из дома в лавку и обратно? Спасибо, не надо.
Вдруг она наткнулась на объявление, что не все предложения доступны в газете. При мэрии есть контора, куда поступают заявки желающих продать или купить. Туда надо являться самому. Эта мысль запала ей в голову.
В первый же день, когда Лисимах разрешил ей прогуляться, она взяла Эди на руки, привязала к себе шалью и отправилась в мэрию. По дороге заглянула в банк и убедилась, что компенсацию герцог перечислил. Почувствовала, что устала и прямо оттуда наняла извозчика до мэрии. Тот хотел было договориться, что подождёт за отдельные деньги, но она махнула рукой. Кто знает, сколько ей здесь предстоит пробыть, а извозчики в Кассене не редкость.
Отдел, который был ей нужен, ютился в небольшой комнатушке на первом этаже. За лестницей, рядом с туалетом. Там сидели двое: бледный, тощенький юноша и такая же девчушка. По идее он считался начальником, а она подчинённой, но по факту эти двое разделили работу между собой по честному, как равные. Было похоже, что в скором времени им прямая дорога в храм Доброй матери, настолько хорошо они понимали друг друга.
Виола объяснила им всё. Есть дом на улице Тигровой лилии, который им не подходит – его надо продать. Но до этого необходимо купить то, куда они переедут. Затем перечислила требования. Кажется, ребята всё поняли. Парень объяснил, что для тоо, чтобы выствить дом на продажу, нужно присутствие владельца или доверенность от него. Дом в таком престижном квартале и стоит дорого, и уйдёт быстро. Девчушка же стала копаться в папках и вытащила оттуда несколько листков.
– Вот, – сказала она, – дом на улице Светлой. Лавка аптекаря, над ней жильё. Ещё дом на улице Продольной. Бывший магазин готового платья, тоже с жильём на втором этаже. Дом на улице Высокого Древа, то же самое, улица Сирени, Речная, Старой голубятни…
Говоря, она выкладывала перед Вилькой листочки с описаниями. Такого выбора в газете точно не было, да и описания давались подробные, с поэтажным планом на обратной стороне. Так что Виола закопалась надолго, правильно она отпустила возницу. Эди пару раз пытался хныкать: сначала хотел есть, потом наоборот. Виола испугалась, что здесь, в присутственном месте, ей нельзя будет ни покормить, ни перепеленать ребёнка, но, видимо, ребята были настолько заинтересованы в клиентах, что помогли ей и с тем, и с другим. Притащили откуда-то удобное кресло, затем парень вышел, чтобы не мешать кормлению, а когда понадобилось пеленать, сам убрал со стола все бумаги и принёс воды, чтобы подмыть малыша.
Виола понравились три варианта: на Продольной, Речной и Высокого Древа, но везде были свои недостатки. Где-то жильё маловато, где-то лавку придётся серьёзно перестраивать под задуманное, где-то всё хорошо, но место не бойкое. Так она гадала чуть не час, перекладывая бумажки с места на место, пока вдруг парнишка не стукнул себя по лбу и не вручил ещё одно описание.
– Думаю, это то, что вам нужно, – сказал он, но в голосе звучало сомнение.
– А что не так? – тут же спросила Вилька.
Она схватила бумажку как коршун. Стоило бросить взгляд на план дома, как стало ясно: об этом она и мечтала. По сути два здания, слитые в одно: с одной стороны лавка в двух этажах, с другой – просторный семейный дом. Даже адреса два: по Закатной и по Колокольчиков. Идеально! Парень между тем мялся и жался.
– Да всё так, – наконец выдавил из себя он, – но владелец… Он ставит условие, которое пока никто не решился принять. Вот, посмотрите, там написано.
Он ткнул пальцем в строчку и Виола прочитала, что желающий приобрести дом должен внести пятьсот гитов залога. Практически треть стоимости! Если сделка по какой-либо причине не состоится, залог оставался продавцу. Это было неслыханно, Виола уже хотела возмутиться, но… у неё в банке лежали полторы тысячи, про которые можно было сказать, что с неба упали. Даже если дом в плохом состоянии и придётся делать ремонт, он ей достанется даром. Деньги, которые они получат от продажи дома на улице Тигровой лилии, пойдут на жизнь и развитие дела.
– Посмотреть-то можно? Ну, до вручения залога? – острожно спросила она.
– Да смотрите, кто запретит, – вздохнула девушка, – Всё равно оформлять здесь придётся, к нам и вернётесь. Только смотреть можно снаружи. Хозяин сказал, что внутрь пустит только того, кто внесёт залог, – она вдруг встрепенулась, – Странно это. Неправильно. Вот я и боюсь: вдруг это мошенничество? А мы туда порядочных людей направим. Вот вы, сразу видно, достойная женщина и малыш у вас славный. А каково вам выйдет потерять сразу пятьсот гитов?
Вилька поняла, что девушка её отговаривает, но она в душе уже выбрала и не хотела отказываться от этого прекрасного варианта. Поэтому поднялась, поблагодарила и сказала, что зайдёт на днях, сообщит о своём решении. А насчёт дома на улице Тигровой лилии… Она скажет отцу, тот выставит дом на продажу.
На следующий день она уговорила Тео с Гиной и они все вместе отправились на Закатную улицу. Обставили поездку как семейную прогулку: наняли карету на весь день, чтобы Виола могла и покормить, и перепеленать дитя, не привлекая к себе ненужного внимания. Мало ли что: вдруг поездка затянется? Например, придётся посмотреть ещё пару-тройку домов, благо Виола списала себе другие адреса.
Но всё решилось чуть не в первый момент.
Дом выглядел обшарпанным, требовал штукатурки и краски. Когда-то в двух его этажах располагалась модная лавка госпожи Дивени, о чём гласила элегантная, но очень облезлая вывеска, по которой сверху чёрной краской было намалёвано "продаётся". Тео с Региной переглянулись: вид дома вызвал у них большие сомнения.
А вот Виоле дом понравился с первого взгляда. Она сразу представила себе, как будет выглядеть фасад после ремонта. Здесь можно будет повесить сразу две вывески: чайной и магазина, да и два входа устроить не проблема. А посерединке скромно, золотыми буквами: Виола Бенье. Восторг! Она велела вознице сделать кружочек, провезти их по улице Колокольчиков, на которую выходила жилая часть.
С этой стороны дом очаровал уже Регину. Она и помыслить не могла, что в сердце торгового квартала может находиться такой оазис мирной, домашней жизни. Деревья, кусты, цветы, огромная застеклённая веранда на первом этаже. Малышу там будет просто раздолье. Можно кошку завести. Гина втайне всегда мечтала об этом. Только покойный муж ей запрещал, а жизнь в Эделе не позволяла. Конечно, рамы рассохлись, ставни требуют краски, а стены – побелки, но идея жить здесь ей уже нравилась.
Если Вилька думала, что её вояж останется незамеченным, то просчиталась. Когда они делали уже третий круг, всякий раз замедляясь напротив дома, оттуда выбрался небритый тип в неопрятном камзоле и крикнул:
– Эй вы! Думаете, я не вижу, как в тут мотаетесь туда-сюда? Что вы тут вынюхиваете? Валите отсюда!
Тео было велел вознице править прочь от негостеприимного дома, но тут влезла Виола.
– А что это вы нас гоните? Можно подумать, что не только дом ваш, вы и улицу купили. Мы тут с семьёй на прогулке.
– Нечего тут гулять! – снова зарычал мужчина.
– Вы мне указывать будете где гулять? – деланно удивилась Виола, – Лучше скажите: вы действительно продаёте этот дом?
– Откуда ты это взяла? – рявкнул хозяин бывшей модной лавки Дивени.
Виола весело рассмеялась и показала на чёрную надпись.
– Да вот. Скажете, не вы написали? Я как раз хочу купить дом в этом районе, поехала посмотреть и вот наткнулась. Так продаёте? Я бы хотела глянуть на дом изнутри.
– Пятьсот гитов задатка! – снова рявкнул мужчина, но как-то неуверенно.
– Зачем задаток? – удивилась Виола, – если вы боитесь, что я откажусь от сделки, когда увижу, как у вас все запущено, то разуверьтесь сразу. Я и снаружи смогла это заметить. Бросьте! Меня интересуют только подробности планировки. Я бы могла приобрести ваш дом и за глаза, но это не по купечески. Так что давайте, решайтесь. Вы мне показываете дом и, если сойдёмся в цене, тут же едем в мэрию и совершаем сделку.
– Нечего тебе смотреть! У тебя отродясь не бывало столько денег, сколько стоит этот дом! – злобно прошипел мужчина.
Виола вздохнула. Надо же, какой злобный зануда попался. Не хочет продавать, хотя вроде как продаёт.
– Ты её деньги не считай, – вдруг вылез рассерженный Теодор, – ты цену назови.
– Две тысячи золотых! – выдал мужчина.
Заметно было, что он и сам не знал, как из него выскочила эта цифра. В листочке, который Вилька видела вчера, сумма стояла меньшая: полторы. На них она и рассчитывала. Двух, чтобы вот так, сходу отдать, у неё не было. Но её это не смутило. Она передала ребёнка Гине и легко выскочила из кареты.
– Вот это разговор! Хоть есть от чего танцевать. А теперь давайте посмотрим и поторгуемся.
Через три часа прогулки по дому и упорного торга цена снизилась до тысячи трёхсот. Эту сумму Виола признала честной, без запроса, поэтому кликнула свидетелей из соседей и они ударили по рукам. Небритый мужик запросил полчаса на то, чтобы привести себя в порядок: негоже в мэрию в таком виде. Эти полчаса семья Виолы провела в трактире на той же Закатной улице за обедом. Затем мужчина вышел из дома в уже значительно более презентабельном виде. Карета отвезла их в мэрию.
Сидевшие там мальчик с девочкой просто не могли поверить своим глазам. Как же! Господин Дивени всё же решился расстаться со своей собственностью! Они быстро оформили все бумаги, затем вызвали уполномоченного клерка, чтобы он засвидетельствовал оплату, принял пошлину и внёс новых владельцев о общий реестр. Дивени и Виола приложили банковские перстни к специальному зачарованному бланку, где уже стояла нужная сумма, цифры вспыхнули светом и тут же все увидели, как средства со счёта Виолы исчезли, а на счету мужчины появились.
– Ну вот и всё, – весело заявила Вилька, – А вы боялись!
– Сколько дней ты мне даёшь, чтобы съехать? – буркнул Дивени.
– Много не дам, – тут же отозвалась новая хозяйка, – Там ремонт пора начинать. После выходного я пришлю рабочих. А там смотри: сможешь жить среди разора и грязи? Как только ремонт закончится, я переезжаю и чужие люди мне без надобности. Ты не слишком симпатичный человек, чтобы тебя терпеть.
Ты ничего не понимаешь, – горько и зло сказал мужчина, – Это дом принадлежал моей матери. Я тут вырос. А теперь…
– Теперь это мой дом, – недовольно оборвала его Виола, – Ты плохо устроил свою жизнь и плохо заботился о доме твоей матери. Теперь у тебя есть деньги, чтобы начать сначала. А я дам дому новую, счастливую жизнь.
* * *
Когда в первый день декады Тео привёл бригадира строителей смотреть объём работ, Дивени в доме не было. Ключи ему отдал сосед. Ремонт длился шесть декад и встал в хорошенькую сумму. Пришлось отдать на круг семьсот золотых, как раз ту сумму, на которую Виола сбила объявленную хозяином цену. Но когда дом был готов, Теодор понял, что не жалеет ни об одном потраченном гите.
Получился не дом, а конфетка. Удобный, уютный, просторный. Жилая часть надёжно отделена от торговой и в то же время они рядом, только руку протяни. Кухня в чайной повторяла убранством и оборудованием кухню в доме, а самое сердце – труба от плиты и вытяжка у них были общие. Комнат хватало на всех и было, где разместить гостей. А застеклённая веранда и сад вообще обещали стать самым любимым всеми местом. Теперь-то было ясно, какую будущую красоту увидела Виола в этом унылом, обшарпанном здании.
Они переехали в тот день, когда строители получили от Теодора последнюю монету. А в первый день осени открылись чайная и магазин заморских товаров Виолы Бенье. Она решительно потеряла где-то Санденса и теперь звалась так и только так.
Первое время дело шло ни шатко, ни валко, но через полгода чайная Виолы приобрела хорошую репутацию и обзавелась достаточным количеством постоянных посетителей. Они же составили основу клиентов магазина. С каждым годом положение её торговли становилось все прочнее, оборот всё больше, а клиенты – выше уровнем. Теперь даже у дворянства стало модным днём пить чай у госпожи Бенье.
Всё это Гина рассказала Мельхиору с гордостью за свою девочку. А он только спросил:
– Если всё так хорошо, зачем вы меня позвали, Регина? Ведь не для того, чтобы я полюбовался на то, как хорошо живёт женщина, которую я до сих пор не могу забыть?
– Вы правы. – сказала она, – У Виолы какие-то проблемы. Не с бизнесом, а то она бы сказала. Но она молчит и тает на глазах, а я не знаю, чем ей помочь.
Глава 5
Всё это Гина рассказала Мельхиору с гордостью за свою девочку. А он только спросил:
– Если всё так хорошо, зачем вы меня позвали, Регина? Ведь не для того, чтобы я полюбовался на то, как живёт женщина, которую я до сих пор не могу забыть?
– Вы правы, – сказала она, – У Виолы какие-то проблемы. Не с чайной, а то она бы сказала. Но девочка молчит и тает на глазах, а я не знаю, чем ей помочь.
Сказав эти слова, Регина решительным жестом воткнула стальной крючок в вязанье.
На тёплых досках пола лежали квадраты золотого предзакатного света. В углу Эди возился с кошкой. Та время от времени жалобно мявкала, но не убегала.
Они с Мельхиором сидели на той самой застеклённой веранде в двух плетёных креслах. Перед ними на столике стояли чайник, чашки, приборы, а также тарелочки и плетёнки с разными вкусностями. Видно было что долгий разговор нанёс этому великолепию серьёзный урон. Время от времени появлялась девчонка с тонкими косичками, опрятная и ухоженная, приносила горячий чайник взамен остывшего и совала ребёнку какую-нибудь вкусность.
Они сидели здесь с того самого времени, как Регина пригласила Мельхиора в дом. Мирно разговаривали, пили чай. Теодора не было: он с утра уехал в порт за товаром и его не ждали раньше, чем к ужину. Малыш Эди резвился вокруг них: то строил что-то из кубиков, то тискал кошку, то малевал в альбоме цветными карандашами. В какой-то момент стало совсем тихо и Мельхиор заметил, что мальчишка спит, лёжа на матрасике, который был явно предназначен для кошки. Она тоже была тут: свернулась клубком у малыша за спиной и громко мурлыкала
Мельхиор предложил было Гине отнести его в кроватку, но та махнула рукой: пусть спит, где хочет. Ничего вредного в этом нет. Мальчик растёт здоровенький, храни его боги. Проснётся – будет полдничать. Так и случилось. Жизнь Эди шла параллельно разговору и никто никому не мешал.
Разговор до сих пор тёк в мирном русле. Гина подробно пересказывала те события, которые произошли больше трёх лет назад: историю прибытия в Кассен, собственного замужества, рождения Эдмона, создания чайной. Между делом выспрашивала Мельхиора о его житье-бытье, но никак не хотела перейти к главному, сказать наконец, для чего она его вызвала.
До сих пор их общение сводилось к поздравительным письмам четыре раза в год, в конце каждого из них женщина приписывала коротко: у нас всё хорошо, Виола здорова и счастлива. Не сообщала ни о ребёнке, ни об изменении в семейном положении Виолы, поэтому Мельхиор был поражён, увидев мальчика. Но быстро сообразил, откуда этот птенчик вылетел, тем более что Эди оказался похож и на мать, и на отца. Выходило, что от него Виола уезжала уже беременная. А он – лопух! Не заметить такого!
Поражала стойкость Регины: она всё знала и ни словом не намекнула. Зато теперь вывалила всё. Хотя, кто знает, что она припрятала до более подходящего момента? Мельхиор не сдавался:
– И всё же, Регина, я не понимаю. Почему вы вызвали именно меня? Если она тает, логично было бы обратиться к этому вашему целителю Лисимаху. Почему я?
– Потому что мне больше не к кому обратиться, – с горечью призналась женщина, – Лисимах здесь был и не нашёл в нашей девочке никакой болезни. Признаков сглаза или проклятья тоже не обнаружил. По всему она должна быть здорова, но что-то её гложет.
– А этот ваш Ансельм? – снова пристал с расспросами маг, – Он же работает в Коллегии, значит, маг не из слабых. Почему вы его не попросили? Или он уехал?
Тут Гина посмотрела на него с таким укором, что Мельхиор смутился.
– Ансельм никуда не уезжал, вон, каждый вечер в чайной пасётся, если только у него не дежурство. Всё ещё надеется неизвестно на что. Но с Виолой они не нашли общий язык и она ему не доверяет. Ну, во-первых из-за Коллегии, а во-вторых из-за Эди. Эди его невзлюбил и я даже знаю почему.
Маг вопросительно поднял брови, а Регина тут же выложила:
– Полгода назад Ансельм зашёл не из чайной, а притащился прямо сюда, на улицу Колокольчиков. Принёс мне букет, а Эди игрушку. Не знаю зачем, видимо, хотел посвататься как положено. Виолы не было, она как раз занималась десертами. Наш красавец решил пообщаться ребёнком. И что ему вздумалось? Спросил мальчика: "Эди, как тебя зовут?" Малыш посмотрел на него как на больного и сказал: "Дурак дядя". По-моему он был прав.
– По моему тоже, – усмехнулся Мельхиор, – И что дальше?
– А ничего, – ответила Регина, – Только с тех пор как Эди Ансельма увидит, так кричит "дурак дядя" и прячется. А для нашей Вилечки ребёнок на первом месте. Если ему кто-то не нравится, значит, не нравится ей.
– Ну, у меня тогда шансов практически нет, – пожал плечами Мельхиор, – Ко мне ваш Эди тёплых чувств не питает.
– Ну, это как сказать, – кокетливо прищурилась Регина, – Он пока не сказал вам ни одного худого слова. Не стал орать: "Уходи, противный дядька!".
– А что, и такое бывало? – изумился Мельхиор.
Гина весело засмеялась.
– Так он моего папашу герцога Дармона приласкал. Ещё добавил: "Не трогай Гину, Гина – моя!". А с вами он вполне комфортно себя чувствует. Играет рядом и берёт печенье у вас из рук. Спокойно заснул в вашем присутствии. Если учесть, что он вообще осторожный и подолгу присматривается к новым людям, то это хороший знак. Вы не вызываете у него опасений.
Тут она бросила быстрый взгляд на часы и схватила Мельхиора за руку:
– Господин Мельхиор, у нас мало времени! Сейчас чайная закроется и придёт Виола! При ней я говорить на эту тему не могу. Вы уже всё слышали. Умоляю, помогите, господин Мельхиор! Ну хоть взгляните на неё! Вдруг ваш опытный взгляд что и заметит?
Тот кивнул.
– Раз вы меня так просите… Хорошо, я попытаюсь понять, что с Виолой. Всё равно: раз уж я сюда приехал, то не могу уехать и не встретиться с ней. Но ничего обещать не стану, слышите?! Если она сочтёт, что моя помощь нежелательна, значит так тому и быть.
Женщина не успела ему ответить. Открылась дверь и откуда-то изнутри дома на вернаду вошёл Теодор.
– Вот ты где, – обратился он к жене и тут заметил Мельхиора, – А, господин маг, давненько мы с вами не виделись? Какими судьбами?
Регина жалостно захлопала глазами, одним взором умоляя: не выдавай! Маг понял её тайную сигнализацию и ответил:
– Да вот, езжу по миру. Смотрю, где можно осесть. Я ведь теперь свободен, ни от кого не завишу и могу выбирать. Решил заехать к старым знакомым, посмотреть, как они устроились. Мы с вашей супругой поддерживали контакт всё это время, обменивались поздравлениями, так что я не мог пропустить её адрес. Интересные у вас тут изменения.
– Да, – подтвердил Теодор, усаживаясь в кресло, – много воды утекло, многое изменилось. Но наше хорошее к вам отношение – это нечто стабильное, крепкое как Драконий хребет. Вы уж извините, что Вилечка к вам пока не вышла. Она даже не знает, что вы здесь. В конце декады всегда наплыв посетителей, а она ещё не поскупилась, установила повсюду амулеты прохлады, так в эту жару народ из чайной палкой не выгонишь! Ну ничего, скоро выставит последнего и придёт.
Пока он говорил, маленький Эди не терял время даром, залез к деду на колени и уселся там с видом хозяина, который занял наконец своё законное место. Тео погладил мальчонку по каштановым кудрям и продолжил общаться с Мельхиором. Задал для затравки ничего не значащие, дежурные вопросы: как здоровье, как доехал, как погода, как понравился Кассен. Казалось, он чего-то ждёт.
Хотя почему казалось? Было совершенно очевидно, что Тео не собирается начинать разговор без Виолы. И она появилась. Влетела внезапно, слегка растрёпанная, усталая, даже Мельхиора заметила не сразу. Но он не обиделся: Виолу просто отвлекли. Малыш Эди при виде мамы соскочил с дедушкиных колен и тут же стал карабкаться на неё как на дерево с радостными криками: "Мама! Моя мама пришла!"
Виола подхватила сына на руки, покружилась с ним по комнате и опустилась в кресло со словами:
– Уф, ну и денёк! Как я жива осталась, не знаю.
Мельхиор не мог оторвать от неё взгляд. Что там говорила Регина, будто девочка тает? Все бы так таяли! Несмотря на усталость, Виола имела цветущий вид. Материнство пошло ей на пользу: убрало с лица детскую пухлость щёк, сформировало отнюдь не тощую, но складную и аппетитную фигурку, где широкие бёдра только подчёркивали тонкую талию. Она созрела и теперь напоминала ему спелый шимасский персик из тех, которые можно транспортировать только под стазисом, да и то на небольшие расстояния. Стоит тронуть их рукой, как тонкая розовая шкурка лопается, обнажая сладкую мякоть, и течёт душистый сок, вкуснее которого нет ничего на свете.
Наряд на ней выглядел скромно, но дорого. Платье очень простого фасона было сшито из бесценного хотейского шёлка, про который шла молва, что в нём в холод тепло, а в зной прохладно. Пышные каштановые волосы обрамляли лицо и убирались в две толстые косы, свёрнутые на затылке в большой крендель. Причёска не для знатной дамы, но как же она ей шла!
В жизни она оказалась ещё лучше, чем в его мечтах, только совершенно другая. Мельхиор все годы рисовал в воображении их встречу, а сейчас только смотрел, смотрел и смотрел, не в силах ни пошевелиться, ни вымолвить слова.
Пока он так пялился, Реина решила привлечь внимание Виолы к гостю:
– Дорогая, посмотри, кто к нам пришёл!
Та вздрогнула, на мгновение потемнела лицом, но тут заметила наконец неподвижно сидящего Мельхиора и радостно вскрикнула:
– Господин маг! Какое счастье, это вы!
Вот она и ответила на оба волновавших его вопроса. Во-первых, ей действительно что-то или кто-то угрожает, во-вторых, она рада его видеть. Почему? Вряд ли у неё за эти годы возникло чувство к отсутствующему. Просто он никак не связан с тем, кого или чего она боится.
А Виола тем временем вскочила, подхватив на руки маленького Эди, подлетела к Мельхиору и чмокнула его в щёку.
– Как я рада вас видеть, господин маг, вы себе не представляете!
Мельхиор тоже поднялся с места и пробасил смущённо:
– Мы же вроде ещё в Эделе договаривались: Мельхиор и Виола. Никаких господ.
– Хорошо, хорошо, садитесь, садитесь, – замахала на него рукой женщина, – а то вы такой длинный, что мне не видно вашего лица. Садитесь и рассказывайте! Как вы жили все эти годы? Про меня вам должно быть всё ясно: Регина не стала молчать, да и так можно видеть, – она подкинула Эди на руках и он радостно засмеялся, – чайную я вам ещё покажу… Потом, когда отдохну, а то язык уже устал болтать за сегодня. Сейчас Рика ужин накроет и пойдём в столовую. А вы рассказывайте. Рассказывайте! Где вы, что вы?
Но начать своё повествование Мельхиору опять помешали. На этот раз Рика, та самая девчонка, которая подливала им чай. На этот раз она высунула на веранду свой длинноватый нос и зашептала трагически, на театральный манер:
