Текст книги "Купчиха. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Анна Стриковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 60 (всего у книги 68 страниц)
Он нырнул в куст, росший у двери, и снова прислушался. На этот раз не услышал ничего интересного, так как умник не собирался спорить с глупцом. Просто наливал вино, резал мясо, производя при этом обычные кухонные звуки. Затем снова заскрипела внутренняя дверь и застучали подкованные сапоги: присланный забрал поднос и унёс еду начальству. Тео ещё немного подвинулся и увидел наконец тог, кто находился в кухне сквозь щель между дверью и косяком. Благоразумный стражник подвинул себе табурет, водрузился на него и отхлебнул из высокой глиняной кружки, в каких принято было подавать пиво. Затем вздохнул и пробурчал себе под нос:
– Ну, и зачем мы сюда припёрлись? Боги не дадут соврать: как крысы в крысоловку залезли. Командир то, командир сё… Грабить он горазд, а вот головой думать… Да и я хорош, не надо было лезть в это дело. Правильно мама говорила: сиди дома, будешь здрав.
Этот тип тоже был Теодору отлично знаком. Вроде мужик разумный, прекрасно понимает, как правильно и хорошо, но вот действовать будет так, как прикажут. Не сознательный злодей, а злодей по обстоятельствам, волей своих начальников. Пусть по его мнению это глупо, вредно, жестоко и безнравственно, зато есть приказ или мнение вышестоящего. Такие люди хороши, когда у них достойное начальство, а с плохим они становятся ужасными.
Тип, что сидит сейчас в кухне, прекрасно соображал, что деяния Хельмута в Эгоне – преступление, но участвовал, не отказывался. Наверняка грабил, мучил и убивал, понимая, что творит зло, что рано или поздно его ожидает расплата. А потом, когда подошло войско герцога… Ведь мог бы не тащиться за Хельмутом в горы, сбежать и спрятаться среди мирного населения. Но нет, тот велел, а этот не рискнул смыться. Ну и дурак, хоть и умный.
Сейчас этот персонаж утолит свою жажду… Хорошо бы ушёл к своему командиру, тогда можно было бы войти в дом и посмотреть, что там и как.
Но этим желаниям не суждено было осуществиться. Разумник допил то, что было в кружке, вышел на крохотное заднее крылечко, прислонился и застыл в дверном проёме. И что прикажете с ним делать? Тео бы не замялся, приложил парня так, что тот бы не встал, но рано, рано! Мало ли как дело пойдёт, а вдруг этот тип успеет подать сигнал своим или другим способом привлечёт их внимание? Не стоит себя рассекречивать прежде, чем доподлинно узнаешь истинное положение дел.
Итак, ясно: через кухню путь закрыт. Может, через чердак? Там, сзади, вроде виднелся лаз…
Теодор медленно и осторожно отступил под прикрытием куста на исходную позицию, и тут услышал странные звуки:
– Пст! Пст!
Медленно повернулся, озираясь, но никого не увидел. Затем звуки повторились и к своей великой радости Теодор увидел знакомое носатое лицо мага, выглядывающее из-за бочки для дождевой воды. Мгновение – и он оказался рядом с Мельхиором. Вцепился в него обеими руками и, памятуя, что нужно вести себя тихо, заглянул в магу глаза с таким выражением, что тот аж вздрогнул.
– Виола с сыном в безопасности, – шепнул Мельхиор, – я пришёл выручать Стефана с Эльзой. Поможете?
Он говорил очень тихо, практически без голоса, одними губами, но стражник на крылечке вдруг насторожился. Приподнялся на носочки, закрутил головой…
Мельхиор мигом задвинул Тео за спину и произнёс одно слово:
– Спать!
Человек в дверях кухни осел на землю бесполезным кулём.
Теодор, увидев это, только и произнёс своё сакраментальное "Эх!". Мельхиор щёлкнул пальцами и пояснил:
– Можем говорить без опаски: я накрыл нас куполом, не пропускающим звуки. И не обижайтесь, что я вас толкнул, просто опасался, что вы попадёте под действие заклинания, поэтому хотел, чтобы вы были у меня за спиной.
– Снова здорово! Не вы, а ты, приятель, – хмыкнул Тео, – Опять церемонии разводишь? А ведь мы скоро родственниками станем. Как там Вилечка?
Маг пожал плечами.
– Надеюсь, что хорошо. По крайней мере, когда я уходил, у неё было всё в порядке. Это она меня послала. Сказала, что ты должен вернуться, да и Эльзу со Стефаном бросать не годится. Это ведь они нас предупредили, что в долину идут чужаки. А им сказали собаки.
Тут он смутился и пояснил:
– То есть не сказали, а дали понять. Но это такие толковые существа… Они даже молча тебе объяснят всё лучше, чем иной человек языком.
Теодор вспомнил Трули и кивнул. Действительно, звери иногда бывают куда умнее некоторых людей.
– В общем, – продолжил Мельхииор, – Виола с сыном сейчас в горах, собаки с ними. Тут недалеко, но дорога трудная, я битый час обратно добирался. Ули их охраняет, если что – применит магию. А я отправился выручать Стефана с супругой. У меня есть план, но я буду рад посоветоваться с опытным человеком. Они ведь нас не только предупредили: нарочно остались, чтобы задержать чужаков, дать нам уйти как можно дальше и спрятаться как можно лучше.
– Хельмут их допрашивает, – зло буркнул Тео, – у этого ублюдка ни чести, ни совести. Уверен, он не стесняет себя в методах. Я хотел перебить стражу по-одному, а затем войти, но с твоей магией вижу и другие варианты. Например, ты можешь всех усыпить.
Мельхиор скорчил неопределённую гримасу, которая показывала, что в принципе усыпить-то он может, но не очень хочет это делать.
– Что тебя останавливает? – напрямую спросил Тео.
– Усыпить я могу всех сразу, без разбора, но вот снять потом заклинание смогу тоже только со всех одним махом. Хотелось бы, чтобы Стефан женой не попали под его действие, а то тащи их потом на себе…
Теодор почесал в затылке.
– А если всех усыпить, затем Хельмута с его парнями связать покрепче, а тогда уже снимать тоже со всех? Пойдёт? А почему, кстати, ты не встретил этих гавриков на подходе и не усыпил заранее?
Мельхиор досадливо махнул рукой.
– Да это все Ульрих… Испугался. Мало ли кто там идёт, нападение на посланных законными властями – уголовное преступление. В общем, запугал Виолу и она решила: надо отступить, а затем выяснить, кто пришёл. Хельмута графиня послала?
Тео натужно рассмеялся.
– Если бы… тут такие дела заворачиваются… Я имею в виду – в графстве. Сюда с армией прибыл сам герцог фар Ниблонг. Слышал о таком?
Несмотря на то, что Мельхиор числился подданным Валариэтана, он отлично знал, кто такой герцог Ниблонг.
– Старый Зиги? – удивился он, – "Королевский крокодил"? Ого, и насолила же Гедвига всем, кому могла. Ей не поздоровится, боюсь, и нам тоже. Все знают: Губерт присылает этого человека, чтобы зачистить местность. Так что надо бежать отсюда как можно скорее. Ты хорошо придумал про связывание: я видел моток отличной верёвки в конюшне. Так что всех усыпляем, врагов связываем, затем будим Стефана с женой, а там – за Виолой с мальчиком. Пойдёт?
Тео хлопнул будущего зятя по спине:
– Принято! Ты отличный парень, Мельхиор, с тобой можно иметь дело. Всегда знаешь, на каком ты свете. Я рад, что Виола наконец это оценила.
Тот пожал плечами.
– Не знаю, что именно и как она оценила, но надеюсь, она не откажется от своих слов. Да всё это ерунда, Тео, лишь бы без потерь выбраться из той каши, которую заварила здешняя графиня. Как ты мог заметить, я недолюбливаю молодого графа Эгона, но даже ему не хочу зла. А за Вилечку и мальчика в пыль обращу любого. Ладно, хватит разглагольствовать, пошли. Держи вот этот амулет, – он сунул в руку Тео небольшой кругляш на верёвочке, – и не выпускай. Он позволит тебе не заснуть.
* * *
Виола с грустью смотрела в окно сарая, за которым расстилался луг. Псы, котрых Стефан послал стеречь своих гостей, сидели у её ног. Общая напряжённая атмосфера сказывалась и на них: никто не порывался бегать, лаять или играть. И сказали охранять и они охраняли.
Эдмону было скучно и он несколько раз пытался затеять возню с собаками, но те числили себя на посту и на подначки не повелись. Мать тоже старалась его угомонить, она прекрасно понимала, что отсюда до дома Стефана совсем недалеко, если поднять шум, то их услышат. Она ласково, но твёрдо уговаривала сына не шуметь, даже придумала игру в разведку: для начала требовалось научиться ходить и говорить так, чтобы не услышали и не заметили чужие. Поначалу Эди заинтересовался, но вскоре игра без беготни и криков ему надоела. Поэтому, похныкав немного для порядка, он устроился в уютном гнёздышке, свитом из тряпок и старого сена, и заснул.
А Виоле не спалось, хотя делать было катастрофически нечего, только сидеть и ждать новостей.
Всё произошло так внезапно. Они сидели за столом в Эльзиной кухне и наслаждались сладкой творожной запеканкой, как вдруг прибежали собаки. Вообще-то в дом им дорога была заказана, но тут они влетели, жалобно повизгивая, и стали бодать колени своего хозяина широкими лбами. Стефан тут же поднялся и сказал:
– В долину идут чужие, скоро будут здесь.
И добавил в ответ безмолвный вопрос остальных:
– Собаки сказали. Видите, как хвосты поджали: они считают, что чужаки злые и опасные. Собирайте вещи: вас надо спрятать.
– Зачем прятаться? Мы с ними легко справимся, – заметил Ули.
– Если бы знать, что это простые бандиты, тогда да, – возразил ему Стефан, – а если это стража? Сейчас вы с ними справитесь, а потом нас всех притянут как сопротивлявшихся законной власти. Пять лет рудников, это самое меньшее. Вы-то уйдёте, а мне здесь жить.
Мельхиор кивнул и испарился. Побежал собирать вещи. Виола тоже ринулась за своей сумкой. Она подсознательно ждала чего-то такого и каждое утро, несмотря ни на что, складывала все их с Эди вещи в торбу, чтобы в случае опасности не остаться без чего-то нужного и ценного.
Через несколько минут они снова оказались в кухне, где Эльза заканчивала укладывать корзину с едой. Щедрая хозяйка размахнулась: тем, что виднелось, втроём можно было питаться дней пять, а она продолжала подкладывать всякие вкусности для милого мальчика Эди. Стефан волевым усилием прекратил это, отняв корзину у своей жены, и вручил её Ульриху. Тот сообразил: прошептал заклинание уменьшения веса и подхватил ношу так, чтобы все видели: ему не тяжело.
Мельхиор пробурчал что-то себе под нос и Виола даже поняла что. Он не доверял таким заклинаниям: скоро действие закончится и хорошо, если в этот момент корзина будет стоять на чём-то твёрдом. Гораздо лучше здесь подошёл бы амулет из тех, которыми маг торговал в Эделе. Привесил к ручке – и пользуйся хоть целую луну. Вертевшийся под ногами Эди тоже расслышал бурчание Мельхиора и гордо закивал, показывая, что разделяет мнение мага.
Виола предложила Стефану и Эльзе уйти вместе с ними, но мужчина отказался.
– Это неразумно. Если в доме никого не будет, они тут же примутся нас искать, а спрятаться особо негде. Конечно, путь на пастбище нужно знать, но при желании они его отыщут. Других выходов из нашей долины нет, если только вы не умеете лазить по скалам. В общем, не стоит торопиться и пороть горячку. Мы с Эльзой останемся дома и постараемся сплавить гостей. А вы посидите пока наверху, на улице сегодня тепло, не замёрзнете. Дождь пойдёт – там сарай есть. Если ничего страшного, просто люди в горах заблудились, мы с Эльзой покажем им дорогу к городу. Если это враги и они ищут вас, стану морочить им головы. У вас будет время подумать о том, как отбиться, всё-таки двое магов – это не шутки. Маги у графини служили, но вряд ли они сотрудничают со стражей.
Мельхиор тогда хмыкнул и забурчал что-то вроде: не маги, а маг. Видел он этого старикашку, из которого песок сыплется. В горы такой точно не потащится. Эди услышал его слова и захихикал.
Стефан вышел их проводить на крыльцо и что-то пошептал своим псам, которые тут же окружили Виолу и мальчика, всем своим видом показывая, что надо следовать за ними.
– Собачки мои вас проводят и посторожат, я им приказал, – пояснил мужчина, – если будет опасность, покажут. Как – вы уже видели. А за нас с Эльзой не беспокойтесь, мы в своём доме и нам тут ничего не грозит.
Виола очень сомневалась, что действительно оставляет радушных хозяев в безопасности. Мельхиор её успокоил, показав знаками, что незаметно кинул под порог подслушивающий амулет. Кто бы ни пришёл в дом хранителя здешних мест, он об этом узнает. А если что-то будет грозить Стефану и его жене, примет меры.
До пастбища они долетели как на крыльях. Эди бежал впереди, гордый тем, что запомнил дорогу и теперь может служить провожатым. Но они ещё не достигли пастбища, как сработал амулет-подслушка. В дом ворвались сразу несколько человек, схватили и связали Стефана, затолкали в кладовку Эльзу и стали рыскать повсюду в поисках "графёнка, бабы и пащенка". По голосу Мельхиор сразу опознал Хельмута, а из отрывочных фраз сложил картину: Ульрих, Виола и Эдмон нужны начальнику замковой стражи как заложники. С их помощью он планировал торговаться, но вот отдавать своих пленников живыми не собирался. С кем у него должен был состояться торг, Мельхиор так и не понял, а Ульрих не смог подсказать, он тоже пребывал в растерянности.
Первым порывом мага было бежать спасать хозяев приютившего их дома, но он взял себя в руки. Сначала отвести на место и устроить Виолу с сыном, дать им с Ули инструкции, а уж затем возвращаться в усадьбу Стефана. Так он и объяснил Виоле, чем очень её порадовал. Она же напомнила ему: сегодня должен вернуться Тео. Что, если он нарвётся на людей Ульриха? Мельхиор сказал, что будет действовать по обстоятельствам, но пообещал дождаться Тео. С них же взял слово не двигаться с места, если не будет прямой и непосредственной угрозы. Потеряться в горах, да ещё с ребёнком – самое плохое, что может с ними случиться, тут никакая магия не поможет.
Вот и сидела Виола у окошечка, подперев щёку кулачком. Ждала. Каждому известно: ждать да догонять – ничего нет хуже. Особенно ожидание жестоко: каких только ужасов человек себе не придумает, пока вот так томится без свежих известий. Дома бы она нашла, чем себя занять. Погоняла бы официанток и продавщиц, проверила бы по десятому разу приходно-расходные книги, влезла бы на кухню и выдумала новый десерт, на худой конец повздорила бы с Региной. А здесь только Ули, смотрящий на неё с собачьей преданностью. От него в деле успокоения раздёрганных нервов толку мало. Скажи ему лишнее слово – начнётся очередное выяснение отношений. Виола терпеть этого не могла, считала, что и так всё всем понятно.
Ульрих несколько раз пытался завести разговор о том, что да как теперь будет. Он готов отказаться от магии и занять своё место в графстве, если Виола тоже с ним останется. Эту мысль он пытался преподнести несколько раз и под различными соусами, но усталая, раздражённая женщина только шипела в ответ что-то вроде:
– Отстань, не до глупостей сейчас.
Ули хотел было поискать союзника в сыне, но немного опоздал: Эдмон как раз заснул, умаявшись. Так что граф мотался из угла в угол, время от времени натыкаясь на сердитый взгляд Виолы как на физическое препятствие. Хорошо ещё, в корзинке, собранной Эльзой, нашлось много всяких вкусностей вроде колбасок и сыра. Так что вместо объяснений в любви он грыз очередной бутерброд и этим успокаивался.
Время шло, Мельхиор не возвращался. Уже коровы сами забрели в сарай и всем своим видом потребовали, чтобы их подоили, уже Эди выспался, встал и захотел, чтобы его покормили, а от ушедшего на разведку мага не было ни слуха, ни духа.
Виола сунула сыну такие же бутерброды, как те, которыми пробавлялся Ульрих, а затем задумалась. Хочешь, не хочешь, но коров доить надо, а то они на все горы мычать начнут. Только вот как это делается? Ей, потомственной горожанке, искусство дойки казалось чем-то запредельным. Вроде как надо привязать скотину, вымыть вымя и подставить под него подойник, а потом сесть на скамеечку и дёргать за соски. Или она что-то путает?
Спросила у Ульриха, он тоже не знал. Хоть и прожил чуть не год в потаённой долине, питаясь по преимуществу парным молоком, но доить коров ему не привелось, это делали либо Эльза, либо Стефан.
Неизвестно, как бы она справилась с поставленной задачей, всё закончилось на мытье вымени. Ульрих не успел принести затребованные ею вёдра с водой, как собаки, уныло лежавшие у входа в сарай, вдруг вскочили и опрометью метнулись к тому месту, откуда начинался спуск к дому. Через минуту из-за камней показались две головы, а там и фигуры полностью: одна высокая, худощавая, другая пониже и поплотнее. Затем высокий повернулся, нагнулся и подал кому-то руку: из-за камней появилась третья голова: седая.
– Ура! Тео и дядя Мельхиор вернулись! – завопил Эди и бросился к ним со всех ног.
Действительно, это были Теодор, Мельхиор и Стефан. Первые два имели бодрый вид, а вот Стефан как-то сразу стал стариком. По крайней мере двигался он с видимым трудом. Виола сразу поняла, что приставать к нему с дойкой будет с её стороны непростительной наглостью. Придётся справляться самой, не мучить же бедных животных: вон у них как вымя от молока раздуло.
Но к счастью Стефан не разделял её точку зрения. Доковыляв до сарая, где под руководством девушки Ульрих подогревал воду в вёдрах до комнатной температуры, он радостно возгласил:
– Хвала богам, я не опоздал! О, и подойники чистые?! Ну, мои красавицы, сейчас я вас подою!
Виола с довольным видом ретировалась, а Эди, наоборот, подбежал и спросил:
– Дядя Стефан, а можно, я посмотрю, как ты коровок доишь?
Остальные, радостно переглядываясь, тихонько покинули сарай: Тео с Мельхиором было, что рассказать, а делать это всегда лучше без детских ушей.
Мельхиор сообщил, что им удалось повязать всех людей Хельмута с ним во главе: сейчас они лежат в пристройке, куда хозяева убирали на зиму садовый инвентарь. На всякий случай маг их снова усыпил, чтобы ни у кого не возникло даже поползновений к побегу. Эльза осталась в доме и сейчас лежит: её сильно побили, синяки по всему телу, но, к счастью, внутренних повреждений нет.
Если кто боится, что это было нападение на стражу при исполнении, то может успокоиться. Ситуация поменялась: сейчас сам Хельмут – человек вне закона. Как так случилось лучше расскажет тот, кто всё видел собственными глазами.
После всеобщих охов и ахов Теодор вкратце изложил то, чему был свидетелем в городе. Эгон занят королевскими войсками, графиня скорее всего арестована, сейчас командует там правая рука короля, знаменитый герцог фар Ниблонг или, как его зовут в народе, "королевский крокодил". Какой приказ ему отдал король Губерт, неизвестно, но все знают: крокодил наводит порядок в соответствии со своими представлениями о нём, которые зачастую сильно отличаются от общепринятых. Считается, что он правая рука короля, но в делах он держит только одну руку: свою собственную.
Отдельно Тео остановился на том, что предшествовало явлению фар Ниблонга и высказал мысль: в городе уже не первый день находились его агенты, с которыми герцог держал постоянную связь. По крайней мере одного он видел собственными глазами в трактире. То есть, обо всём, что тут творилось, ему хорошо известно.
Никто не стал возражать и спорить, все согласились с его выводом. Остался только один вопрос: что теперь делать? У Теодора, Виолы и Мельхиора разногласий не было: бежать как можно скорее, стараясь, чтобы их не поймали. Ульрих же сомневался.
– Этот фар Ниблонг прибыл, чтобы прекратить бесчинства, чинимые графиней и её людьми. Он должен восстановить меня в правах. Надо идти к нему, а в качестве жеста доброй воли выдать Хельмута.
Его прекрасные глаза цвета грозового неба сейчас сияли синевой. Он торжествующе улыбался. Все остальные переглянулись и воззрились на него, как на ненормального. Мужчины молчали, зато Виола не стала скрывать своих сомнений:
– Ты уверен, что герцог прибыл именно для этого? Это королевский-то крокодил?
Глава 23
* * *
Когда до Ульриха дошли слова Виолы, он вдруг побледнел как полотно. Вспомнил сразу всё: и как одним махом отправились на тот свет его отец и старший брат, и как сам потерял силу и чудом жив остался, и последнее нападение Давенеи, которое вполне могло закончиться для него трагически… Вот откуда тогда вылез коварный барон? Они с Гедвигой подавали на него жалобу, вполне обоснованную, с доказательствами. Только ответа на неё так и не пришло, а с Давенеи все обвинения как с гуся вода. Если бы он не почувствовал безнаказанности и не начал действовать на территории чужого королевства, то ему всё сошло бы с рук. Ульриху повезло, что он попался элидианским магам, которым чужое баронство и покровительство Губерта всё равно что старые подштанники. Они уничтожили преступника. А если бы отпустили?
Как только он вспомнил всё это и соспоставил одно с другим, бледность сменилась жарким румянцем стыда. Ему совестно было смотреть Виоле в глаза: он выставил себя перед ней глупым, наивным птенцом, не понимающим, что насыпанные в верёвочной петле зёрнышки – это ловушка. Никак он не избавится от своей проклятой наивности.
А всё потому что ему всегда безумно хотелось, чтобы люди относились к нему хорошо, любили. Стоило кому-нибудь проявить хоть чуточку человеческой теплоты и участия, и он сразу записывал его в хорошие люди. Тот же Давенеи… Отвёз учиться, подарил сахарного петушка на палочке – благородный друг и покровитель. Как потом ему больно было узнать, что именно добрый дядя Готфрид заплатил за его, Ульриха, уничтожение. А мачеха! Он тогда так радовался, что нашёл с ней общий язык. Она с готовностью пошла ему навстречу, отпустила доучиваться и приняла на себя бремя управления. Можно подумать, Ульрих не знал, что именно ради этого бремени она всё и затеяла. Не был с ней знаком и не представлял, какона воспользуется властью. Нет, прекрасно всё понимал, но закрывал глаза. Даже не потому, что это было ему выгодно, а потому, что Гедвига впервые в жизни была с ним мила и ласкова.
А сейчас в нём проснулась подсознательная вера в то, что король – отец своих подданных и не может желать им зла, а уж его посланец и вовсе воплощение высшей справедливости. Услышав о явлении в Эгон герцога Ниблонга, он готов был бежать к нему сломя голову, чтобы тот наконец расставил всё по местам. Только не подумал заранее, по каким.
Король явно не благоволил к роду Эгонов и желал смены рода на более лояльный. Почему? Для Ульриха это так и осталось тайной. Наверняка знал отец, вероятно, ещё Гедвига могла догадываться… Как бы там ни было, но один-единственный вопрос Виолы открыл юному магу глаза: никто не заинтересован в том, чтобы он получил наследство своих предков. Кроме Гедвиги, разумеется, но она так проштрафилась, что теперь её мнение не стоит и ломаного гаста. Хорошо, если сошлют в обитель Мудрой девы, которая, хоть и числилась школой жриц, но на самом деле с давних пор являлась местом заточения преступниц против власти короля. А могут и головы лишить, Губерт на это прост, скидку на пол и возраст не делает. Пять лет назад казнил семейство графов Дейчернских, говорят, что за государственную измену, а там кто его знает. Но факт остаётся фактом: в живых не осталось никого, король не пощадил ни женщин, ни детей, которые никаким боком не могли быть замешаны в измене. Так чем Гедвига лучше?
Удивительно, но ту же историю вспомнил и Теодор. Он сказал:
– Парень, я, конечно, понимаю, у тебя права на это графство. Но поверь опытному человеку: жизнь дороже. Тем более, ты во-первых бастард, а во-вторых маг, держаться за старые стены тебе незачем. Думаешь, старый крокодил тебя пощадит и посадит повелевать здешними богатствами? Вспомни про Дейчерн: когда Ниблонгу понадобилось графство для мужа второй дочери, от тамошней династии следа не осталось. Всех порешили, даже детишек малых не пощадили. Не король туда ездил разбираться, крокодила своего послал.
– Откуда вы…, – вскинулся было Ульрих, но Тео горько рассмеялся:
– Да кто ж этого не знает? В Гремоне, правда, об этом вслух предпочитали не говорить, а в Элидиане газеты в открытую писали: Дейчерн-то стоит на границе и люди оттуда бежали не куда-нибудь, а под крылышко к нашему королю. В общем, даже у нас знают, кто такой герцог фар Ниблонг. Торопиться к нему тебе незачем: это же ты выдал Гедвиге документ, на основании которого она тут правила?
И вот тут-то Ули действительно схватился за голову. Как он об этом не подумал? Эта проклятая доверенность! Ведь на её основании его теперь можно обвинить в чём угодно, а ему даже защититься нечем. Надо же было так подставиться! Идиотом жил – идиотом и умрёт.
Права Виола: надо бежать и как можно скорее, в смысле быстрее.
Тут из сарая вышел Стефан с подойниками, полными молока. Поставил их на лавку и предложил:
– Никто парного не хочет? Кружек, правда, нет, но из крыночек можно…
А затем обратился к Ульриху:
– Уж не обессудь, твоя светлость, слышал я, про что вы тут говорили. Конечно, мне тебя в графах увидеть очень было бы лестно, всё-таки мы с Эльзой тебя выхаживали, но Теодор прав. Сейчас обвинить тебя в государственной измене легче лёгкого. Графиня много чего начудила, а ты своей подписью это вроде как одобрил. Так что старому крокодилу Зигги есть к чему придраться, а он небось за этим и приехал. Так что беги, твоя светлость, не раздумывай. Мне приятнее будет знать, что ты жив и здоров далеко отсюда, чем что тебя казнили на родине.
Он сказал это как-то так, что Ули дёрнулся, готовый подорваться и лететь стремглав в любую минуту. Виола спокойным, ласковым тоном его остановила. Но обратилась она не к нему, а к Стефану.
– Я слышала, что из Эгона ведёт всего одна дорога, та, по которой мы пришли. Но мне как-то не верится… Скажите, а есть другой путь? Пусть трудный, но в обход тех мест, где нам могут встретиться люди герцога?
– Деточка, вздохнул старик, – конечно, дорога есть. Даже отсюда можно выбраться, минуя путь, который считается единственным. А уж из графства… Только…
Он снова вздохнул, замолчал и тряхнул седыми волосами. Затем занялся молоком: поставил на лавку пару крынок, накрыл их чистой тряпочкой, извлечённой из кармана, и наполнил из подойника. Затем протянул одну из них Эди, который шёл из сарая вслед за ним, но спрятался за дверным косяком, как только уловил, что взрослые говорят о чём-то важном. Сейчас даже мама от него отвлеклась, поэтому был шанс подслушать, но Стефан не забыл про своего" помощника".
Нехотя Эдмон вышел из сарая и, кобенясь, принял крынку с молоком из рук Стефана. Тот погладил мальчика по голове и сказал:
– Были бы все тут взрослые мужчины, я бы вам дорогу-то показал. А женщине, да ещё с дитём… Не пройти вам там. Не влезть. А и влезете… Мальчика застудите: ночью на высоте холодина страшный. А ежели кто упадёт да что-нибудь себе сломает? Нет, не возьму на себя такой грех. Попробуйте как-нибудь мимо постов, вы сумеете. Магов-то в нашей армии раз-два и обчёлся.
Виола хотела было возразить, но Мельхиор её рстановил.
– Резонные возражения против путешествия по горам. Я тоже за то, чтобы идти проторенной дорогой. Так мы сможем ехать верхом: и время сэкономим, и силы. Существуют и отвод глаз, и невидимость, и прочие уловки, которые позволят нам пройти незамеченными. В конце концов, мы с Ульрихом – маги не из последних. Он – так вообще обладает выдающимся по силе даром.
Ули почувствовал, что в последней фразе содержится немалая доля сарказма, но так как формально Мельхиор ничем не погрешил против истины, придраться оказалось невозможно. Виола прищурилась, прикидывая, стоит ли настаивать, но решила, что не имеет смысла, потому что задала следующий вопрос:
– Стефан, а как нам лучше объехать те места, где могут встретится солдаты герцога?
– А ты знаешь, девочка, где они? – встречным вопросом огорошил её старик.
– Нет, – ответила она, – но можно же предположить. Вряд ли они отправились на одинокие мызы, скорее всего сторожат город и дорогу.
– Как раз одинокие мызы они обязательно прошерстят, – внезапно возразил Теодор, – герцог непременно пошлёт людей ловить Хельмута. Но нас не это должно волновать. Маленькие отряды нам, как я понимаю, не страшны.
– Правильно понимаешь, – согласился Мельхиор, – им мы легко отведём глаза. Меня больше волнует судьба нашего гостеприимного хозяина и того груза, который мы оставили в его усадьбе. Если он через пару дней обратится к властям и сообщит, кто находится в сарае за домом, начнётся такое… Сейчас я жалею, что оставил Хельмута в живых: он молчать не будет. В результате не поздоровится всем. И Стефану достанется, и на нас начнётся охота.
– А если подождать подольше? – с надеждой произнёс Стефан, – Крокодил-то тут не навсегда.
– Думаете, это что-то изменит? – выразил сомнение маг, – Если только оставить всех этих бандитов под заклинанием сна дней на пять-семь… Тогда они просто умрут и не заметят, а мёртвые никого уже не выдадут. Только, – он поднял палец вверх, – вам придётся их хоронить. Кстати, – спросил он ни с того, ни с сего, – вы поняли, как эти бандиты узнали дорогу в вашу долину?
– Один из тех, кто был с Хельмутом, когда-то помогал перевезти сюда Ульриха, – неохотно пробормотал Стефан, – он знал дорогу. Но они не подозревали, что вы здесь, просто искали убежище. Только когда Эльза испугалась, их увидев, и кинулась прятаться в дом, Хельмут обо всём догадался. Тогда-то он и решил, что при таких картах в прикупе сможет торговаться за свою жизнь и свободу с самим королевским крокодилом. Вот и принялся вытряхивать из нас сведения,
Старик передёрнулся и потёр спину, вспоминая, а затем добавил:
– Хорошо, что не потрудился подумать головой и вместо того, чтобы с нами возиться, сразу начинать шарить по окрестностям. За это время и Мельхиор к нам спустился, да и Тео подтянулся. Только, – он с мольбой взглянул на мага, – не надо так… В смысле, чтобы они умерли оттого, что спали. Это как-то не по-человечески, лучше уж просто убить.
– С этим у нас трудности, – откликнулся Мельхиор, – я никого отродясь не убивал вот так специально. Вряд ли смогу чем-то помочь. Вот разве Теодор…
– Я убивал, и не раз, – откликнулся бывший наёмник, – но в бою. Убить связанных и безоружных… Нет, простите, это не ко мне, я не палач. А отпустить их и дать шанс – глупая идея.
Они говорил так, совсем забыв про Эдмона, который слушал их, затаив дыхание. На лице ребёнка играла целая гамма чувств, от восхищения до ужаса. Виола привлекла его к себе и похлопала по плечу.
– Не переживай так сильно, Эди. Тео и Мельхиор – умные люди и найдут выход. Я в это верю.
* * *
Когда они спустились в усадьбу, то их глазам предстала грустная картина. Дом меньше чем за один день стал выглядеть заброшенным: не курился дымок над трубой, не пахло едой, обычно гостеприимно распахнутая в это время суток дверь была закрыта, даже куры не бродили по двору, а тихо сидели в курятнике. Не все. Парочку разбойники Хельмута зарубили себе на суп и их перья бесхозно летали, имитируя зимнюю метель.
