Текст книги "Купчиха. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Анна Стриковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 68 страниц)
Виола же пробралась на кухню и разжилась там бульоном для виконта, а заодно поворковала о том, о сём со служанкой. Когда чистый и довольный Теодор вернулся из купальни, то увидел, что Вилька устроила им ночлег в одной комнате, а Эгона положила в другой. Тео хотел что-то сказать по этому поводу, но девушка затараторила:
– Я больного напоила бульоном и укрепляющим отваром. Теперь ему надо б помочиться, чтобы не пострадало бельё уважаемого старосты. А когда я вернусь из купальни, его можно будет обтереть тёплой водой с мылом, я всё принесу. И не волнуйтесь: спать с ним будет здешняя служанка. Поэтому нам с вами, дядя Тео, придётся ютиться вместе. Но вы же меня не обидите, правда?
– Сколько ты ей заплатила? – буркнул Тео и, когда Виола подняла на него удивлённый взгляд, пояснил, – Ну, за то, чтобы она с ним ночевала?
Девушка вдруг наморщила носик и фыркнула, а затем протянула Теодору плотно сжатый кулачок и вдруг раскрыла его: на ладошке лежала серебряная монета.
– Вот. Она мне целый горт отвалила за возможность провести ночь с его сиятельством.
Вилька схватила приготовленные для купальни вещи и исчезла. Теодор открыл рот, а затем закрыл его, так и не найдя что сказать. Затем отправился к виконту, рассудив, что Вилькины выкрутасы это одно, а его долг перед заказчиком другое.
Виола вернулась почти через час, но обещанное выполнила: притащила ведро тёплой воды, тазик, мыло и мочалку. Вооружившись этим инвентарём, они с Тео дружно вымыли Эгона с ног до головы. Вилька умудрилась даже волосы ему прополоскать, после чего стало ясно, что парень блондин.
Теодор беспокоился, что больному от мытья может стать хуже, например, простудится, но Виола была уверена: чистота во вред не идёт никому. И впрямь, после помывки юноша стал смотреться гораздо симпатичнее. Оказалось, что землистый цвет лица только частично было обусловлен болезнью, добрую половину давала въевшаяся в кожу грязь, ведь с того самого момента, когда виконт впал в кому, его никто толком не мыл.
– Ну вот, – с удовлетворением произнесла Виола, – Теперь не стыдно с девушки деньги брать. Пусть лежит с чистым. Он и пахнет приятнее.
Она отправила Теодора устраиваться на ночлег, а сама спустилась на кухню, где ждала, трепеща от волнения, служанка, и провела её в комнату, где виконт изображал из себя спящую принцессу из сказки.
Удостоверившись, что всё идёт по плану, Виола попрощалась со служанкой, которая торопливо стягивала с себя платье, намереваясь нырнуть к юноше под одеяло, и пошла в комнату, где её ждал Тео.
За это время наёмник успел устроить себе лежанку на полу, оставив девушке кровать, но не улёгся, а сел на стул и приготовился к допросу. Надо было прояснить, как ей удалось уговорить служанку и не кончится ли это для них чем-нибудь неприятным. Попадать в лапы стражи по обвинению в мошенничестве он не собирался.
– Что ты ей сказала? – спросил Тео, едва Вилька вошла в комнату.
Девчонка затрясла головой в притворном возмущении, а затем захихикала
– Ничего особенного. Я сказала, что виконт молодой маг и находится под заклятьем, поэтому и не приходит в себя. Чтобы снять заклятье нужно самопожертвование юной девы. Каждую ночь его бесчувственное тело необходимо согревать в женских объятьях, пока красавчик не придёт в себя. Только вот когда это случится неизвестно. Она спросила: что ждёт ту, в объятьях которой он наконец очнётся? Я ответила, что точно не знаю, но полагаю, что спасительницу ждёт горячая благодарность. Поэтому провожу с ним рядом каждую ночь, только вот мне это порядком поднадоело и я была бы непрочь отдохнуть. А девушка предложила меня заменить за серебрушку. Я поначалу подумала, что это она с меня денежку хочет, но оказалось, что девчонка сама жаждет заплатить за свой шанс. Ну, я не стала отказываться.
Теодор с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться в голос.
– Ой и ушлая ты девка! – восхитился он, – Ну надо же! А я по золотому платил. Это ты ей вроде как сказку про спящую принцессу наоборот рассказала, а она поверила. Ну точно купчиха! Не обманешь не продашь!
Виола поджала губы. Она гордилась тем, что сэкономила их и без того скудные финансы и не обрадовалась тому, что Тео над ней смеётся. А если это он её так хвалит, то лучше бы помолчал.
– Не обижайся, – просительно замурлыкал наёмник, – Я не обидеть тебя хотел, просто поразился. Умная ты, Виола. Умная и хитрая. Мне бы и в голову не пришло такое, хоть я тебя вдвое старше. И должен сказать, что я тебя уважаю. За характер стойкий, за душевную доброту и за ум. Знаю тебя всего ничего, но после того, что мы вместе пережили, ты как дочка мне.
Он замолчал, увидев на глазах у девушки слёзы. Она подошла, обняла его, чмокнула заросшую бородой щёку и прошептала:
– Спасибо, дядя Тео. Вы добрый и хороший. Вы мне тоже как отец, даже лучше. Вы бы меня никогда этим гадам не продали.
Сказав так, она вскочила и, как как убегать было некуда, от смущения спряталась под одеялом.
Теодор хотел было ей рассказать про то, что их на самом деле связывает, про её мать и свою дочь, но решил отложить этот разговор. Девчонка и так вся испереживалась, пусть отдохнёт. Виола шебуршала на кровати какое-то время, но вскоре затихла и засопела. А Тео ещё долго не мог заснуть: то вспоминал тронувшие его до глубины души слова девушки, то вдруг начинал подхихикивать, представляя, как его Вилька ловко обвела вокруг пальца глупую служанку.
Глава 4
Наутро выяснилось, что нанять телегу с лошадью, чтобы добраться до Бармана, не выйдет. Пусть поля уже засеяны, но сейчас как раз наступило время огородов и все лошади заняты на вспашке. Но через пять дней единственный на всю деревню лавочник поедет в город за новым товаром, вот с ним-то можно договориться: по дороге в Барман телега у него пустая, они с виконтом там как раз поместятся.
Теодору очень не нравилась эта задержка в пути, да и у старосты одалживаться не хотелось, но выхода не было: тащиться до города пешком вышло бы не быстрее, а вот сил бы они при этом потратили столько, что никакие деньги не окупили бы.
Если бы Теодор попал сюда со своим старым напарником, то, возможно, решил бы иначе, но мучить девушку душа не позволяла. А в деревне за пять дней Вилька отдохнёт, отъестся, да и руки у неё заживут. Он всё никак не мог простить себе мучения, которые перенесла Виола в их вынужденном путешествии. Опасался только, что за такой срок служанки раскроет обман и станет требовать компенсации за свою жизненную энергию.
Но к вечеру во двор старосты пришла какая-то незнакомая девица и стала мяться под дверью, пока к ней не вышла Виола. Затем они обе прошли в комнату, где всё так же лежал несчастный Эгон, уже накормленный, напоенный и обихоженный. Пошушукались там где-то с полчаса, затем девица осталась с виконтом, а Вилька вышла.
– Что происходит? – поинтересовался у неё Тео.
– Минни проболталась в деревне, что спала всю ночь, грея знатного господина в надежде на то, что он очнётся и поблагодарит свою спасительницу. Теперь у них очередь: все хотят. От Минни местные девицы потребовали, чтобы она не захапывала всё себе, а дала шанс всем.
– Ага, Минни это служанка старосты, – догадался Тео, – А остальные кто?
– Да какая разница? Главное что они будут греть нашего виконта до тех пор, пока мы отсюда не уедем. А магией я его подправляю днём, после обеда. Так что, дядя Тео, у нас есть все шансы выполнить ваше задание.
Теодор не мог с ней не согласиться, но с грустью вздохнул:
– Что ты за обманщица такая, Виола? Всю деревню обдурила!
Девушка с ним не согласилась.
– Почему это обманщица? Я им слова неправды не сказала! Виконту для выживания необходимо, чтобы рядом с ним всю ночь спала девушка? Необходимо! Когда он очнётся мы не знаем? Не знаем? Будет он благодарен той, что его спасла? А как же! Другой вопрос в чём эта благодарность выразится. Вряд ли он женится на деревенской и они это понимают. Но кошель денег на приданое уж не пожалеет, разве нет? И притом никакого значимого урона: невинность останется при девицах.
Тео усмехнулся. Тут она права: когда парень придёт в себя, сил на то, чтобы кого-нибудь обесчестить, у него не найдётся ещё долго. Очнётся слабым, как новорожденный котёнок. Да и всё остальное, сказанное Виолой святая истина. А что она не договаривает Если это поможет им сэкономить и дотащить Эгона до родового замка, так тому и быть.
Сам Тео был прям как древко королевского штандарта и Вилькины хитрости были за пределами его разумения. В смысле он их понимал, но сам так не мог. В его глазах это были приёмы высшей дипломатии: не соврать, но и правды не сказать, зато заставить всех вокруг плясать под твою дудку. Радовало то, что его девушка обмануть не пыталась, наоборот, была с ним откровенна. Он понимал, что это значит: она признала его за своего.
Когда-то один из клиентов-купцов объяснял Теодору основы купеческой этики. Врагов обманывать можно и нужно, чужих можно, но так, чтобы они об этом не догадались, а своих нельзя никогда и ни за что. Им только правду, пусть и не всегда приятную. Не каждый готов к такому, поэтому своих всегда немного, обычно это семья, да и то не в полном составе. Тео был уверен: Виолу учили тому же. А значит он для неё стал семьёй и, похоже, на сегодня единственным её членом.
Поэтому он сказал:
– Что ты мне всё выкаешь, племянница?
Виола в удивлении подняла брови. Наёмник же продолжал:
– Сама первая меня дядей стала звать. Я не против. Дядя Тео так дядя Тео, только на ты. Это благородные своих родных на вы называют, а мы с тобой люди простые, из тех, кто своё благосостояние трудом зарабатывают. У меня никого, да и у тебя родственники Что они есть, что их нет, дождёшься ли от них помощи неизвестно. А я тебе всегда помочь готов как ты мне помогла. Так что мы теперь, деточка, одна семья, а в семье какие церемонии?
Слёзы потекли их глаз девушки, но сама она улыбалась.
– Дядя Тео, какой же ты хороший! Самый добрый из всех, кого я знаю!
Теодор усмехнулся.
– Эх, девочка Вряд ли много людей на этом свете с тобой согласятся. Скорее всего ты с таким мнением останешься в одиночестве. Я далеко не такой добрый и хороший, как тебе кажется. Солдат, наёмник доброты от такого следует ждать меньше всего. Но в одном ты права: ждать от меня гадости тебе не стоит. Ты видишь во мне доброго человека и я всегда буду повёрнут к тебе самой симпатичной своей стороной.
Он хотел добавить «как отец к своей дочери», но вовремя осёкся. Вспомнил, что и Лилиану продал собственный отец, и Вильку тоже папаша обрёк на страдания. Хотя С тех пор как он понял, что Виола дочь Лили, эта мысль стучала в его мозгу, не давая спокойно спать. Он прекрасно понимал, что Виола никак не может быть его собственным ребёнком хотя бы потому, что он тогда так и не тронул Лили. Оставил на «после свадьбы» чтобы во время его странствий родители не ели девушку поедом. Наверное зря. Ведь если бы она не была невинной, господин Горже вряд ли бы сумел всучить Шапсу «порченый товар» в счёт долга.
Но, несмотря на то, что он знал точно: Виола дочь Корнелиуса Шапса, в его сознании она всё больше сливалась с Лаурой. Как будто та выжила, но потерялась на долгое время и вот наконец нашлась. Он даже стал забывать, как звали его родную дочку. Виола, и всё.
Очень хотелось сказать девушке об этом, признаться, что он и был тем самым женихом её матери, которого Лилиана любила, но разум не вовсе оставил Теодора. Он прекрасно сознавал, что ещё не время. Неизвестно, как примет Вилька такие откровения, а спугнуть свою птичку Тео не имел ни малейшего желания.
Но разговор, даже такой куцый, всё равно пошёл на пользу. Раньше он чувствовал, что Вилька его побаивается. Она и называть его стала «дядя Тео» потому, что боялась в нём мужчину. А так ей казалось, что она выставляет некий барьер. Называя наёмника дядей, она как бы признавала его старшим мужчиной в семье и намекала, что ни при каких обстоятельствах не видит его в роли мужа или любовника.
Наверное, если бы с самого начала она не расставила так чётко роли, Теодор увидел бы в ней замену своей исчезнувшей возлюбленной. Они с Лили были так похожи. Но девушка подсознательно повела себя правильно и Теодор сознательно отказался от намерения добиваться от Вильки женского внимания. Не судьба ему быть её мужчиной, но это ничего, потому что теперь она стала для него дочкой.
* * *
Пять дней в деревне прошли быстро. Теодор отдохнул и отъелся. Виола, чьи щёчки за время путешествия ввалились от усталости, снова радовал глаз цветущим видом. Виконт тоже похорошел, хоть в себя и не пришёл. Вилькина стратегия лечения дала свои плоды. Бульон, мёд, добавляемый в питьё и ежедневная доза магии, которой потчевала его девушка, пошли на пользу. Эгон уже не напоминал протухшее умертвие. А после того, как Теодор с помощью старосты и его сына оттащил виконта в купальню и вымыл как следует горячей водой с мылом, тот вообще несказанно похорошел и даже стал приятно пахнуть. Этим он был обязан душистому маслу, добавленному в купель, но кто же в таком признается?
Девицы, каждую ночь сменявшие друг друга на виконтском ложе, видели эти улучшения и жалели, что милашку Эгона увозят и страшно завидовали Виоле. Чувствовали негодяйки что великий день уже не за горами.
Пришло утро шестого дня, на двор старосты въехала телега лавочника, а за ней притащились деревенские: всем хотелось хоть издали посмотреть на настоящего виконта и настоящего наёмника.
Когда виконта наконец погрузили в телегу лавочника и пришла пора прощаться, Тео по достоинству оценил добросердечие и гостеприимство старосты. Тот выкатил ему такой счёт, что наёмник за голову схватился. В этом раскладе экономия на «лежалках» для Эгона выглядела более чем уместно. Тео уже потянулся к поясу, чтобы достать половину припрятанного там золота, но тут Виола сунула нос в протянутую старостой бумажку, удивлённо подняла губы, вытянула губы в трубочку, как будто намеревалась свистнуть, и проговорила в полный голос:
– Дядя Тео, я не поняла. Судя по ценам, нам дали приют в королевском дворце, а здесь не деревня, а по меньшей мере столица.
Окружающие навострили уши, а Виола громко, на всю деревню продолжала:
– Золотой за сутки! Это же цена за лучший номер в лучшей гостинице столицы! Это где три комнаты на одного постояльца, всё в зеркалах, бархате и золоте и есть отдельная купальня. Что-то ничего подобного я здесь не увидела.
Теодор сжался, ожидая услышать отповедь старосты, нечто вроде «моя деревня, я тут сам цены устанавливаю», но тот вдруг залебезил:
– Ой, уважаемая, о каких золотых вы говорите? Вы, наверное, прочли не так. Пять гортов, пять серебрушек за пять дней, а не пять гитов.
Эта цена была похожа на истину: столько или чуть меньше стоил приют в обычном деревенском трактире. Виола удовлетворённо кивнула, Теодор тут же отсчитал требуемую сумму и, так как вещи они уже погрузили, лавочник вывел телегу со двора на тракт. Стоило Тео и Вильке забраться в телегу, как он свистнул, щёлкнул поводьями и лошадь рванула с места. Не успели пассажиры глазом моргнуть, как деревня исчезла из виду за поворотом дороги.
Через полчаса лихой возница сбавил темп, повернулся к седокам вполоборота и откровенно рассмеялся:
– Молодец, девчонка! Ловко ты его!
Виола изобразила скромницу и потупилась, а вот Теодор решил разузнать почему староста пошёл на попятную. Что такого сказала ему Вилька?
– Да всё нормально она ему сказала, – отозвался мужчина, – тут главное что момент был подобран верно. При всех. Промолчи она, как бы вышло? Он вам бумажку вы ему монетки, а сколько никто не видел, никто не знает. Старый хрен может изображать из себя честнейшего человека. Он это очень любит. Вечно готов бить себя в грудь, рассказывая, какой он честный и порядочный. А тут бац! Все слышат, как он проезжих, попавших в беду, обирает. Тем более вашего этого дворянчика все бабы у нас жалеют. Как же: парень под заклинание попал и всех сил лишился! Это же роман, да не придуманный, а в жизни! Да они старосту на клочки порвут и старостиха не поможет! Вот он и скукожился, когда девчонка ваша племянница? вслух цену назвала. А ведь любой в нашей деревне с удовольствием даром принял бы вас на постой. Правда, немногие могли бы предоставить такие условия Деревня у нас небогатая.
Тео с интересом выслушал объяснения лавочника, искоса бросая взгляды на Виолу. По её реакции убедился: она знала что делала. Это был не душевный порыв, а тонкий расчёт. Интересно, Лилиана была такой же? Насколько он помнил, нет, но Вилька старше, да и жизнь у неё была не сахар, а это может многому научить, как хорошему, так и плохому.
До Бармана ехали три дня, ночевали в деревнях по дороге. Лавочник оказался на удивление честным человеком и ничего сверх уговора не попросил, а уговор был выгодным для Теодора: оплата еды и ночлега в дороге. Поэтому расставаясь Тео сунул ему три серебрушки. Мужчина стал было отказываться, но Виола одним кивком прекратила спор. Она полностью одобрила решение своего «дяди».
Ни лавочник, ни наёмник не поняли: она поддержала щедрость Тео из-за того, что лавочник, несмотря на то, что был ещё нестар, за всю дорогу ни разу не попытался к ней приставать. Ей было неважно, почему он так вёл себя: боялся ли Тео или просто она ему не понравилась, но для Вильки дорог был сам факт. После своего неудачного замужества внимание мужчин для неё было ненавистно. Кстати, староста был прилюдно выведен на чистую воду ещё и потому, что и он сам, и его сыновья пользовались случаем, чтобы ущипнуть девушку за зад или шепнуть на ухо какую-нибудь скабрезность. Её передёргивало, он она терпела, не жаловалась Тео. Знала: тот устроит такую бучу, что потом деревню можно будет стирать с карты. Зато при расчёте сумела отыграться. Односельчане ещё долго не забудут гаду его жадность.
* * *
Барман Виоле понравился. Небольшой городок, не чета торговому Альтенбургу, зато чистенький и уютный. Невысокие, всего в два этажа дома, завитые плющом и девичьим виноградом, красные черепичные крыши с глиняными горшками печных труб, под окнами ящики с рассадой цветов, никаких зловонных канав, куда сливают помои: всё идёт на кучи и ямы в углах довров: там готовится удобрение для цветов и овощей. В общем образцовая гремонская провинция.
Теодор точно знал куда им надо, поэтому лавочник провёз их в своей телеге через весь город к постоялому двору на большом тракте. Это и было по совместительству отделение гильдии наёмников. Трактирщик встретил Тео как старого знакомого, окинул Вильку оценивающим взглядом, на виконта даже не взглянул и предложил им всем номер на троих под самой крышей. Мол, никто не потревожит.
Действительно, тревожить их тут никто бы не стал, потому что на третьем этаже (читай: на чердаке) других помещений не было. Одна большая комната с тремя кроватями по углам, выгородкой для гигиенических нужд в четвёртом и столом со стульями по центру. Кровати были широкими, но скаты крыши делали это преимущество несущественным: нормально спать и подниматься, не ударившись о балки, можно было только на половине, обращённой в комнату.
– Как мы тут будем, дядя Тео? – спросила Виола, – Я что имею в виду: в эту комнату не позовёшь «лежалку» для нашего больного. Она застесняется и откажется. По крайней мере я бы на её месте так и поступила.
Теодор только рукой махнул.
– Здесь твоя сказочка про спящего красавца не пройдёт. Хозяин человек бывалый и точно знает для чего мы пригласим к виконту служанку. Так что придётся раскошелиться. А нанятая за деньги девица стесняться не станет. Ну, в случае чего попросим ширму ей поставить. Ты о другом думай: как будем до Эгона добираться!
– Наверное так же, как и раньше: в телеге, – легкомысленно хихикнула Вилька, – Можно же в этом Бармане телегу с лошадью нанять? Или тут тоже всем скопом огороды пашут?
Тео засмеялся в ответ. Мысль о вспашек огородов в Бармане, где дворики такие маленькие, что в них не развернёшься, показалась ему забавной. Только собрался высказать Вильке свои соображения, как в комнату без стука, зато широкой кормой вперёд впёрлась какая-то девица. Её положение объяснялось тем, что она тащила две здоровые корзины. Руки были заняты, вынуждая бедняжку открывать двери задом.
Развернувшись и поставив свою ношу на пол, она смущённо закашлялась и объявила, обращаясь к Тео:
– Господин хороший, озяин велел передать, что ждёт вас для разговора в обеденном зале. А я тут принесла чистое бельё ежели кому нужно, полотенца и всякое такое.
Больше всего обрадовалась нежданному явлению Виола. Она закивала служанке так, как будто родную сестру увидела, а затем тронула Тео за плечо:
– Дядя Тео, ты иди, поговори с хозяином, тем более что, как я виу он твой старый знакомец. А я пока себя в порядок приведу и с девушкой договорюсь. Как тебя зовут, милая? – моментально меняя фронт, обратилась она к служанке.
– Эдной кличут, – потупилась деваха, а затем затараторила, – Я вот тут чистое вам принесла и нагревательный круг для воды. Умойтесь с дороги.
* * *
Теодор не стал дожидаться, чтобы девичья коалиция выперла его из собственного номера. Махнул рукой, поднялся и отправился в главный зал трактира. Его хозяина Уве Лессера он знал примерно с тех пор, как поступил в гильдию учеником. Тот был старше Тео, поэтому ничего удивительного в том, что именно ему поручили проверить и обучить нового наёмника. Между ними так и остались отношения учителя с учеником, несмотря на то, что сейчас Теодор мог похвастаться более богатым и разнообразным опытом, тем более что Уве отошёл от дел по состоянию здоровья.
Пять или шесть лет назад Лессер перестал брать заказы, а вместо этого возглавил отделение гильдии в своём родном Бармане. Обычно этим и заканчивали наёмники, которым хватало ума и опыта, чтобы дожить до относительно преклонного возраста.
Практически любое отделение гильдии представляло из себя постоялый двор с трактиром, куда мог прийти любой, но это только на взгляд профана. На самом деле такой постоялый двор нёс несколько важных, но скрытых от глаз непосвящённых функций. Во-первых это было место встречи заказчика и исполнителя. В-вторых, трактиры играли роль отделений банка гильдии, банка, услугами которого мог воспользоваться только наёмник. Заказчикам отводилась роль плательщиков, не более. Они могли отдавать положенную плату лично в руки исполнителю, могли вносить её в отделении безразлично. Десять процентов суммы забирала гильдия ещё до того, как с неё выплачивались королевские налоги. Зато наёмник мог хранить и копить деньги на счету, не боясь, что кто-то до него доберётся, а при необходимости получить нужную сумму в любом отделении гильдии. Кроме того он мог взять там беспроцентную ссуду на срок не более полугода, что иногда становилось спасением для сидящих без работы. И главное: на таком постоялом дворе наёмник мог жить и питаться за счёт гильдии целую декаду, а то и две, если хорошо знаком с хозяином. Обычно за это время хозяин, заинтересованный в том, чтобы нахлебник съехал, подыскивал ему срочный заказ где-нибудь подальше от своего трактира.
Тео шёл на встречу, не зная, как примет его Лессер на этот раз, ведь заказ доставить виконта домой к мамочке он получил как раз через Уве, а обстоятельства нынешнего заказа оказались столь странными, что можно было подозревать любую подставу. Если бы не это, то Теодор был бы рад повидать старого приятеля. Их даже можно было назвать друзьями, если среди наёмников существует нечто подобное.
Трактирщик ждал старого приятеля в углу обеденного зала. На столе в блюдах под крышками уже был расставлен целый обед, в кружках пенилось пиво. Лассер хотел подождать, пока Теодор наестся, но тот примерно на середине обеда махнул рукой:
– Что хочешь сказать тайного или о прошлом, говори сейчас. Моя напарница приведёт себя в порядок и спустится, тогда и поговорим о текущем моменте и о будущем.
– Напарница? – удивлённо поднял брови трактирщик, – Эта девочка? Как такое может статься? Она же не наёмница. Куда ты в таком случае дел Симона? И почему ты пришёл не оттуда, откуда должен был, да ещё в такой странной компании?
Тео нахмурился и уткнулся взглядом в половицы.
– Симона больше нет. На обоз, в котором мы везли парня, напали разбойники. Симона убили первым: стрелой из арбалета. Перебили всех, кроме меня, нашего болезного красавца и той девушки, с которой я сюда пришёл. Она спаслась чудом и помогла мне вытащить мой заказ. Так что теперь я ей должен. Понятно?!
– Что тут не понять, – пожал плечами Уве, – Тебе повезло. Чудом не провалил задание. А девочка хороша, жаль, если потеряет здоровье. Она хоть знает, как ты её используешь?
– Знает, – сердито буркнул Тео.
Брови Лассера от удивления чуть не вылезли на макушку бритого черепа хозяина.
– Ты ей сказал?
– Она знала, – покривил душой Теодор, – Знала и всё равно помогла. А в деревне уговорила местных девок и те грели поганца. За бесплатно.
Уве не поверил своим ушам.
– Даром? Да как ей удалось? Неужели девчонка обладает таким мощным даром убеждения? Или она менталист?
– Купчиха она, – признался наёмник, – купеческая дочь и вдова. И вообще хватит о ней! Это не тема для разговора. Есть вещи поважнее.
Ну почему? – не согласился Лассер, – Это важно, даже очень. Ты называешь чужую девчонку напарницей мне в лицо. Я хочу понять, что тут не так. Не жениться ли собрался на старости лет? Ты подумай: молодая жена старого наёмника, которой к тому же большую часть года проводит вне дома
– Заткнись, – сердито выдохнул Теодор, – Не собираюсь я жениться. А девочка моя землячка, хоть и здешняя подданная. Матушка её из Мезьера, как и я.
Уве хорошо знал биографию своего бывшего ученика и тут же сложил два и два.
– Дитятко твоей Лили незабвенной. Понятно. Думаешь, не получилось с матерью выйдет с дочерью?
– Да ничего я не думаю! – взорвался Тео, – Она сама как дочка мне теперь! Вместо Лауры! Как будто Лили завещала за ней присматривать. Вот я и присмотрю. У неё мужа в том обозе убили, теперь она совсем без поддержки. Надо помочь ей добраться до дома, получить свою вдовью часть и устроиться. Ты же знаешь: у меня в Элидиане домик куплен. Если родные не примут, она сможет там пожить, жизнь свою устроить пока я по заданиям шляюсь.
Лассер тяжело вздохнул. Ему такие высокие чувства были незнакомы. За всю наёмничью карьеру он ни разу не влюблялся. Спал с доступными девицами, но ни дома, ни семьи не завёл. Когда осел в родном Бармане, женился на вдове с тремя уже взрослыми детьми, вдовой хозяйке того самого постоялого двора, где он сейчас заправлял. Любви не было, было деловое партнёрство и хорошее отношение, тем более что госпожа Магда превосходно готовила и отличалась пышными формами, которые всегда влекли старого наёмника. Идеальное чувство Тео к давно потерянной невесте он считал блажью, но сейчас готов был ему позавидовать. Когда тот говорил о своей найденной землячке, то просто весь светился.
Теодор, хоть и счастлив был, что нашёл Виолу, делиться своими чувствами не собирался. Во-первых это было чересчур личное, а во-вторых сейчас у него были другие задачи. Поэтому с разговора о девушке он быстро перевёл стрелки на тему своего подопечного.
– Давай, Уве, не морочь мне голову. Это же ты мне подсунул заказ графини Эгон? Из-за тебя я мотаюсь с этим полутрупом по двум странам?
– Ну, я, – с неохотой ответил Лассер, – Она ко мне обратилась через нашего представителя в Эгоне. Томас Орхон, помнишь такого? Ну вот. Сказала, что парнишка учится в Элидианском магическом университете и его нужно срочно доставить домой. Тогда речи о том, что парень нездоров не было. Я полагал, что это обычный заказ. Самый что ни на есть рядовой. Поэтому и передал его в Элидиану, в тамошнее отделение гильдии. Кто решил, что виконта повезёшь ты, понятия не имею. А потом ты общался уже не со мной: Томас связывал тебя с графиней напрямую.
Он хотел сказать что-то ещё, но тут на лестнице, ведшей от комнат в обеденный зал, появилась Виола. Девушка снова надела свои коричневые тряпки высшего качества, даже не украсив их белым воротничком, только обозначила талию широким ремешком, но чепец напяливать не стала, просто уложила косы корзинкой и повязала на голову чёрную ленту, которая всем должна была показать, что перед ними вдова.
Тео признался себе, что в странных штанах, сшитых на скорую руку из попоны, и в условно белой рубашке она выглядела как совсем юная девочка, а сейчас приняла вид солидной матроны. Не сказать, что Теодору это понравилось, но в душе он вынужден был признать: сейчас этот облик уместен.
Виола с достоинством прошествовала через весь зал, кивком приветствовала мужчин и спокойно опустилась на стул, который сама себе придвинула.
Лассер махнул рукой подавальщице и тут же перед Вилькой появились тарелки и столовый прибор. Еды на столе оставалось ещё навалом, поэтому она могла бы начать трапезу, но девушка ждала, что ей скажут.
– Угощайся, – сыто мурлыкнул Уве, – Поговорим, когда наешься. Твой друг Теодор хочет, чтобы ты присутствовала при нашей беседе, а я хочу, чтобы ты при этом была сыта.
Виола сдержанно улыбнулась и наложила себе на тарелку ароматного рагу с овощами. Между делом заметила:
– Я вашу служанку попросила пока посидеть с нашим пациентом. Не волнуйтесь, трогать его она не будет, просто приглядит.
Лассер сверкнул на неё глазами, но промолчал.
* * *
Виола уговорила служанку посидеть с больным пока она пойдёт пообедает. По ходу дела изложила ту историю, которую скармливала деревенским безо всяких надежд на успех. Девица выслушала её с интересом, но своих услуг по согреванию тела ночью не предложила. Вероятно Тео всё же был прав.
Пришлось решить ещё одну задачу: как одеться? Юбка и кофта от её дорожного костюма лежали выстиранные в вещевом мешке, а служанка принесла чистую рубаху из хозяйских запасов. Эта пусть не новая и не слишком красивая одежда всё же была добротной. Оставалось надеть чепец и повязать на него чёрную ленту, чтобы обозначить своё вдовство. Чепец Вилька сохранила, но надевать этот ужас Увольте! Так что она решила обойтись без него, только выпросила себе у служанки ленточку нужного цвета.
В зал она спускалась во вполне пристойном виде. Наряд её не красил, наоборот, прибавлял лет, но Виола и не стремилась произвести впечатление своей прелестной внешностью. Скорее она предпочла бы её спрятать и костюм купеческой вдовы этому способствовал как нельзя лучше.
Спускаясь в обеденный зал по лестнице, она цепким взглядом прошлась по внешности здешнего хозяина. Бывший наёмник, тут не ошибёшься. Здоровый, крепкий тип, хотя возраст и преклонный, не меньше шестидесяти. Лысый череп гладкий, как яйцо, зато всё остальное на голове и шее представляет собой выводок морщин, из которых на мир глядят холодные и любопытные глаза сплетника. Первое впечатление, полученное ещё при встрече, подтвердилось: мужик ей не нравился. Виола знала таких: самодовольное, бесчувственное животное. Может быть очень милым, если ему это для чего-то нужно, и отвратительным, если есть такая возможность. Помогать станет в двух случаях: когда ему выгодно или если отказ в помощи грозит чем-то нехорошим.
