Текст книги "Купчиха. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 68 страниц)

Как раз когда он пришёл к такому выводу, профессор поставил перед ним задачу: как провозить в грузовых порталах не людей, но животных? Например, породистых кур. За решение этой проблемы один очень богатый человек готов был озолотить учёных. Он занимался селекцией сельскохозяйственных животных и перед ним часто вставала необходимость переправить племенную корову или другую подобную скотину. Не целое стадо, а одну особь. Транспортировать животное обычным путём через пол континента выходило не только накладно, но и опасно. Не каждая корова могла перенести путешествие, выжить и не потерять способность приносить потомство.

Это долгое вступление раздражало Мельхиора, он несколько раз хотел сказать Зельдону, чтобы переходил к делу, но сдерживался из последних сил. Его терпение вскоре было вознаграждено.

Оказалось, Зельдон работал над этой темой со своим приятелем-зельеваром. Они подошли к вопросу с двух сторон и такой комплексный подход дал результат.

Сам Зельдон сконструировал ящик для перевозки живых объектов через грузовой портал. Нет, они не обязательно должны быть очень большими. Важны во-первых пропорции, во-вторых материал и в-третьих руническая защита. Всё это он разработал, экспериментируя поначалу на курицах и голубях. Кур они покупали на рынке, а голубей ловили в силки. Усыпляли заклинанием или зельем, засовывали в очередной вариант ящика и посылали друг другу.

Но ничего не выходило. Птицы прибывали к месту назначения бесповоротно дохлыми. И вот его друг Марлиан додумался: если портал будет определять содержимое ящика как нечто мёртвое, то есть шанс сохранить этому содержимому жизнь. Бред, скажете? Ерунда? Игра словами? А вот и нет!

Марлиан разработал эликсир не-жизни. Так он его назвал. Какое действие? Удивительное. Птица или животное, принявшее несколько капель, впадает в странное состояние, нечто между жизнью и смертью. В теле настолько замедляются все процессы, что магия воспринимает его как мёртвое, да по сути так оно и есть. Такие эликсиры были популярны в далёкой древности, ими широко пользовались демоны, но их приёмы и методики ныне утрачены, что жалко. В древних свитках есть указания на то, что они были разные: те, что действовали определённое время, а затем их влияние исчезало, те, которые дезактивировались кодовым словом или даже звуком и те. К которым надо было вводить антидот. Марлиану удалось воспроизвести только варант с антидотом. Если в течение определённого времени его ввести, то существо возвращается к жизни, причём никаких отрицательных последствий они за три года не выявили. Если же антидот не дать вовремя, то смерть становится настоящей, необратимой. Хорошо, что время это достаточно большое, хотя для животных с разным весом разное. Курицу можно воскресить в течение трёх часов, корова может сохранять способность к жизни целые сутки.

– Пока я слышу рассказ об очень интересных, но вполне легальных экспериментах, – вежливо перебил рассказчика Мельхиор, – никакого криминала в ваших действиях я не нахожу.

– А если бы мы так переправляли не животных, а людей?! – воскликнул Зельдон.

Мельхиор чуть не заорал от ужаса!

– Людей? Вы так переправляли людей? Вводили в состояние не-жизни и засовывали в грузовой портал в этом вашем ящике? Подвергали риску умереть по-настоящему?

– Нет! – воскликнул парень, отшатываясь, – Нет! Как вы могли о нас такое подумать! Мне бы и в голову не пришло! Только…

Его плечи опустились, он сгорбился и закрыл лицо руками.

– Что-то пошло не так? – смягчил свой голос маг, – Ну-ну будьте мужчиной, Зельдон. Расскажите, что случилось, – подбодрил его Мельхиор, похлопав по плечу, – Если в этом нет вашей вины, то вы зря себя накручиваете. Вы сказали: только… Итак…?

Если он думал, что Зельдон сразу признается, то ошибался. Тот ещё долго жался и мялся, но в конце концов рассказал следующее.

Два года назад они сделали первый опыт с курами, который прошёл успешно. Удалось провезти через грузовой портал целую партию: два десятка птиц. Потом провезли породистых кроликов для опытов декана, а потом…

Профессор, который их курировал, поссорился с ректором и уехал в Валариэтан, бросив своих питомцев на произвол судьбы. А заведующий кафедрой считал эти опыты опасной блажью и строго-настрого их запретил. В результате парни оказались в ложном положении: у них были перспективные наработки, но они не могли их представить магическом у сообществу и защитить, а затем применять легально. Им многие говорили бросить это дело, но два энтузиаста никак не желали отказываться от своих достижений.

Не имея возможности действовать открыто, они начали проводить свои опыты тайно. Ради этого Зельдон даже перешёл из службы пассажирских порталов в грузовую, вызвав насмешки коллег. Но эта жертва не принесла успеха: начальство не поддержало его идей и наложило запрет на использование нового метода. К счастью, его разрисованное рунами вместилище запретить оно не могло, поэтому Зельдон с другом продолжали свои изыскания, делая вид, что используют защитные короба для транспортировки особо ценных грузов.

И вот недавно к ним обратилась знакомая ведьма. Хорошо, не просто приятельница, а бывшая возлюбленная Марлиана. Она предложила переправить в Эгон крупных зверей: сальвинского белого тигра и тигрицу с тигрёнком. Почему-то начальной точкой она назвала Резинет. Зельдона это поначалу удивило, но потом он подумал, что это не его дело. Тем более что приятель ручался за свою ведьму: она – девка надёжная, что попало не предложит. Конечно, белый тигр – контрабанда, но при переправки из Сальвинии. Там они запрещены к вывозу. А здесь – обычный груз. Только очень дорогой и ответственный. Разве Зельдон не хочет испробовать в деле свой ларь для крупногабаритных живых грузов? К тому же графиня обещала хорошо заплатить, а жалованье у портальщиков, работающих на грузовых линиях, небольшое.

В общем, уговорил. Марлиан должен был заниматься отправкой: поить усыпляемых животных эликсиром следовало под строгим контролем. А Зельдону пришлось ехать в Эгон, в его задачу входило проконтролировать работу портала, извлечь груз из ящика и ввести антидот. Он приехал, графиня приняла его ласково, но в замке селить не стала, оплатила номер в лучшем трактире. Портальщик не обижался: ему тоже не улыбалось следовать этикету и садиться каждый день за стол с уксусной старухой.

Тигр прибыл полторы декады назад. Настоящая зверюга: огромный и очень злой. Чуть не порвал Зельдона, когда тот его оживлял. Но, хвала богам, с помощью слуг графини удалось справиться: никто не пострадал. Зельдон принял груз тут, ящик вернул по назначению в Резинет и сел ждать второй части посылки.

А сегодня должны были прибыть тигрица с тигрёнком. Зельдон сделал всё как в прошлый раз. Старался изо всех сил, чтобы всё прошло без сучка, без задоринки. Чуть не на себе перетащил ларь с животными на подводу, да и в замке плясал вокруг как шаман у алтаря. Одно его удивило: когда привезли тигра, то слуг с баграми, крючьями и алебардами нагнали видимо-невидимо, а в этот раз кроме него в помещении была сама графиня, ведьма-знакомая Марлиана и какой-то старик.

Ну, отпер он ларь. Это непросто, надо проделать целый ритуал. Затем подготовил инъекторы, чтобы ввести животным антидот, разложил всё на табуретке, откинул крышку… И чуть в обморок не свалился. Внутри были не тигрица с тигрёнком, а женщина с ребёнком. Красивая, молодая девица, а на руках у неё очаровательный малыш, мальчик лет трех-четырёх.

У Зельдона при виде такой картины задрожали руки, он отступил на несколько шагов. Ведьма, заметив его смущение, оттолкнула Зельдона, сама взяла инъектор и ввела антидот сначала женщине, а затем и ребёнку. Тут маг очухался, понял, что принял участие в чём-то очевидно преступной и бросился бежать из замка. Его никто не удерживал.

– Так они очнулись? – спросил с замиранием сердца Мельхиор.

– Не знаю, – срываясь на рыдания, ответил портальщик, – я не видел. Очень надеюсь, что да, а то плаха – малое для меня наказание. Прав был заведующий кафедрой: мы с Марлианом придумали нечто опасное и вредоносное.

Хотя Мельхиору хотелось кричать, ругаться и проклинать двух бестолковых дятлов, ввязавшихся в интригу, в которой они не понимали ни уха, ни рыла, но он взял себя в руки и сказал нормальным тоном:

– Нет, парень, думаю, он был в корне неправ. Я бы сказал, что именно он во всём виноват: не пустил вашу исследования в легальное русло. Если бы вы усовершенствовали свой метод под присмотром, запатентовали и проводили перевозки животных на законных основаниях, к вам бы не сунулись с подобным, да и вы бы не пошли на риск. Слушай, а ты не можешь узнать, живы ли те, кого вы с другом переправляли?

– А зачем тебе? – вдруг проявил осторожность Зельдон.

– Мне? – изобразил удивление Мельхиор, – да низачем. Это нужно тебе, чтобы совесть была спокойна: ты не стал убийцей женщины и ребёнка.

Парень, до этого сидевший в позе угнетённой невинности вдруг вскочил, пожал магу руку, и вылетел за дверь с криком:

– Спасибо! Вы правильно всё мне сказали! Я должен убедиться, что и мать, и ребёнок живы и чувствуют себя хорошо!

Последние слова донеслись уже с лестницы. Бедолага Зельдон побежал в замок. Мельхиор сделал над собой огромное усилие, чтобы не броситься следом. Но он понимал: не время ему там светиться. Хорошо, если парнишка принесёт добрую весть. В душе он надеялся, что эти два раздолбая-изобретателя нигде не ошиблись и хорошо сделали свою работу. Вроде, он упоминал, что перевозил живых существ не однажды и никто за последние годы не погиб. В принципе, если тигр выжил, то почему должен был погибнуть Эдмон? И кто та женщина, которую Зельдон принял за его мать? Неужели ведьма-похитительница?

Он уже хотел было отправить послание Виоле, благо сейчас находился в комнате один, но никак не мог составить текст. Всё выходила какая-то ерунда, которой можно было только напугать, но никак не утешить и не успокоить. В конце концов он предпочёл подождать. Вот вернётся Зельдон и тогда можно будет сообщить, жив ли Эди.

Портальщик прибежал обратно в растёпанных чувствах. Он слышал детский плач и крики, выходит, мальчик остался жив, только вряд ли рад тому, что здесь очутился. Женщину он тоже видел, когда проходил через кухню. Она сидела за столом и наворачивала за десятерых. Что он забыл в кухне? Так в главный вход его просто не пустили. Сказали, что графиня больше не нуждается в его услугах, сунули мешочек с деньгами и чуть не взашей вытолкали. Велели завтра же покинуть графство и помалкивать, если хочет жить. Он спрашивал про женщину и ребёнка, но над ним стали смеяться: мол, не может отличить белую тигрицу от человеческой женщины.

Хорошо, что за это время он свёл знакомство с кухаркой, так смог зайти с чёрного хода и кое-что узнал. Красотка, которую он видел сначала в ящике, а потом в кухне, смеясь, рассказывала служанкам, которые вокруг неё толпились, что привезла– таки мальчонку живым, а так боялась, что дело не выгорит. Это было самое опасное приключение в её жизни, но оно того стоило: графиня её теперь озолотит. Выходит, она малышу вовсе не мать! Зачем графине нужен маленький мальчик?

Глава 16

* * *

Мельхиор постарался как мог успокоить молодого мага, а сам только и думал, как улучить минутку и послать весточку Виоле. Пусть знает, что её мальчик жив, здоров и сейчас находится в замке.

Портальщик ужасно ему мешал. Вместо того, чтобы пойти собираться, продолжал сидеть на стуле, раскачиваясь, и жаловаться на всё подряд: руководство университета, начальство, графиню, друга Марлиана, коварную ведьму и свою жизнь. Наконец Мельхиор не выдержал и намекнул, что до завтра времени осталось немного. Когда парень не понял или не захотел понять, сказал прямым текстом:

– Ты сказал, что тебе велели завтра же убраться из города. Ты же не хочешь уйти отсюда голым, босым и с венком? Иди-ка ты, парень, к себе, собирайся.

И добавил на всякий случай:

– Может быть, завтра вместе поедем.

Зельдон наконец-то опоминался и отправился в свою комнату, так и не попробовав заказанного для него ужина. Мельхиор с облегчением выдохнул и послал Виоле сообщение: "Мальчик здесь, здоров, бодр. Его переправили неизвестным мне способом без вреда для жизни и здоровья. Есть человек, который слышал, как он кричал на графиню!"

Последнее он добавил для красного словца, хотя не сомневался: Эди вполне способен наорать на кого угодно, за ним не залежится. А если вредная дамочка попытается его воспитывать, то не миновать ей познакомиться со спонтанным выбросом магии. Маленький Эдмон – не его папочка, он сдерживаться не станет. Выращен на вольной воле в любви и ласке и не приучен бояться кого бы то ни было. Только бы себе вреда не нанёс.

Маг не успел обдумать эту мысль, как получил ответ: "Не торопись, ничего не предпринимай. Жди нас завтра у городской стены между улицами Высокой и Молотобойцев сразу после заката, мы проникнем в город по тайному ходу".

Он за голову схватился. Какой тайный ход? Что они задумали? Это, небось, Ули их подначивает. У самого ума невелика палата, и других с толку сбивает. Придётся выбраться за стену и встретить их там, а то, неровен час, их загребёт здешняя стража. Ульрих-то здешний граф, ему ничего не сделают кроме как к мачехе препроводят, а Виола с Тео – люди уязвимые. Конечно, он может ввязаться в драку и вытащить их вместе с мальчиком, много силы на это не уйдёт: здешние забыли, что такое магия и хорошо обученный маг. Но стоит ли разносить полгорода? А ведь этим кончится, если он примется за дело.

В планах Мельхиора было тихо забрать мальчика и тихо уйти. Пусть потом графиня делает что хочет. Вряд ли она сумеет сразу спохватиться и предпринять что-то разумное и эффективное. А потом он увезёт Виолу с сыном в Лорну и пусть Гедвига ищет их по Элидиане хоть до скончания веков! Но если вся команда во главе с Ульрихом проберётся в город, тихо не получится.

Напрягала мысль о ведьмах, которые окопались в замке. Одна – явно та, которая похитила Эдмона, а вторая? Её идейная вдохновительница? Это она подружка Марлиана? Раз простодушный Зельдон не узнал свою знакомую в той, которая лежала в ящике с ребёнком, значит, то была не она. Или есть какая-то третья? Хотя вряд ли: и одну толковую ведьму найти непросто, а подрядить сразу трёх… Вообще из разряда сказок для детей.

Уже наступил вечер, дело шло к тому, чтобы ложиться спать, а Мельхиор всё никак не мог успокоиться. Плана на завтра не было. Вернее, были несколько взаимоисключающих. То ли отправить утром Зельдона прочь из города, а самому попытаться попасть в замок. То ли ждать Виолу с Тео и Ули, то ли плюнуть на всё и пойти ей навстречу. Хотя навстречу скорее всего не получится: он не знает другой дороги, кроме той, по которой пришёл сам. Хотел было сесть и подумать, но в дверь постучали. Снова заявился Зельдон и с порога заявил, но не жалостливо, а с напором и агрессией:

– Меня обманули!

– Мы это, вроде, уже проходили, – пожал плечами Мельхиор.

– Нет, я не в том смысле! – воскликнул портальщик, – То есть и в том тоже, но сейчас я о другом. Во-первых, мне недоплатили. Я посчитал деньги в мешочке, который мне выдали, там даже не треть, чуть больше четверти оговоренной суммы. А ещё они зажилили мой ящик! А ведь он – огромная ценность! Я два года потратил на разработку и создание в материале этого уникального артефакта. Понимаете, мы с Марлианом установили: через грузовой портал можно протащить живое только в такой упаковке. Его эликсир отдельно не срабатывает: груз приходит мёртвый как пень. Хотя, – он горестно вздохнул, – ящик без эликсира тоже не работает. У меня их несколько, для грузов разного размера, но этот – самый большой, в него при желании можно уложить двоих и ещё место останется. Одной древесины ценных пород пошло на несколько сотен гитов, не считая разработанной мною конструкции и рунной защиты. Это основной источник моего побочного дохода: сдаю в аренду для переправки ценных грузов. Если я его потеряю, лишусь всего.

Вот так всегда, – подумал про себя Мельхиор, – пока дело касается других, пусть их хоть убивают, этот красавчик будет плакать и жаловаться, но дальше этого не пойдёт. А вот если затронуты его шкурные интересы – горы сдвинет. Сейчас обиженный Зельдон готов на многое. Как бы это использовать в своих целях?

Для начала спросил:

– А где сейчас твой ящик? В замке или на грузовой станции?

– Ты думаешь, его можно выкрасть? – оживился парень, – Ты прав, это даже кражей не будет, просто возвращение своей собственности.

Мельхиор на всякий случай утвердительно кивнул, а затем всё же вернулся к своему вопросу:

– Так как? Где ящик-то?

– В замке, – признался Зельдон, – После того, как я от тебя ушёл собираться, вспомнил, что самая главная моя вещь там осталась. Я туда не пошёл, написал письмо Марлиановой ведьме, чтобы утром мне его доставили к грузовому порталу. Не терять же ценную вещь! А она… Она… Сучка! Ответила, чтобы я забыл про свой ящик! Они его уничтожат, чтобы не было доказательств незаконного использования.

– Уничтожат? – переспросил Мельхиор, прикидывая, как бы он сам взялся за такое дело.

– Ха! Как же! Уничтожишь его! – гордо выкрикнул портальщик, – На это вместилище такие охранные чары наложены, что их не каждый снимет. Он и в огне не горит, и в воде не тонет. Я хорошо всё продумал. Такое только драконий огонь и возьмёт, но откуда он у них, это же безумная редкость? Ведьмы – они сильные, но им моя защита не по зубам. Это же не декан их факультета, а лентяйки-недоучки. Марлианова подружка университет не закончила, ей лень было голову напрягать. Её приятельница, та, которая была в ящике с ребёнком, вообще только школу ведьм и осилила. Это Марлиан мне сообщил, ему я тоже написал, пожаловался.

Вот ведь как бывает! Нежданно-негаданно удалось точно узнать то, о чём приходилось только гадать. Какой полезный человек попался и как удачно графиня с ведьмами его обидела! Выдаёт всю стратегическую информацию! Теперь Мельхиору известно, где сейчас находится маленький Эдмон, а заодно он получил сообщника, который сам об этом не подозревает. Даже не одного – целых двух! Марлиана-то, выходит, тоже обидели! А он сейчас находится в Резинете и может действовать совершенно свободно: за ним никто не следит.

Мельхиор пока не придумал, что можно поручить Марлиану, но вот Зельдон поможет ему выкрасть Эди после того, как они вместе добудут пресловутый ящик. У него появилась идея, что, или, вернее, кого можно будет в нём переслать в подарок зельевару, но пока говорить об этом было рано.

Эх, обсудить бы всё с Тео и Виолой! Ещё бы Ульриха как-нибудь обезвредить…

Он сунул портальщику под нос лист бумаги и велел:

– Рисуй!

– Что рисовать? – удивился тот.

– План замка. То, что тебе известно: как проникнуть на кухню и где, по-твоему, находится твой знаменитый ящик. Будем думать, как его добыть. Давай, трудись, а я пока посплю пару часиков. Чует моё сердце, что ночка предстоит непростая.

* * *

Виола на заброшенной мызе места себе не находила. С каждым часом ей всё труднее было держать себя в руках. Хотелось куда-то бежать и что-то делать, но не было ни малейшего представления куда и что. Она пыталась наладить минимальный походный быт, но то, что всегда ей давалось само собой, сейчас получалось из рук вон плохо. Посуда падала и не разбивалась только потому, что была металлическая, вода проливалась, соль рассыпалась… В общем, всё валилось из рук.

Все мысли были о сыне: как он, что он, здоров ли, скучает ли по маме. Тревога снедала её сердце, не давая успокоиться ни на минуту. Окрепшая Регина вместо того, чтобы поддерживать мужа и подругу, в свою очередь добавляла беспокойства. Каждый час слала письма с вопросами: как там дела? Что с Эди? Слала не одному только Теодору, а через раз: то мужу, то падчерице. Тео кротко отвечал, что пока новой информации нет, а Виола злилась. И так она лишена возможности повлиять на ситуацию, а тут ещё эти вопросы!

Ули тоже болтался по двору как неприкаянный. Ему тоже хотелось как-то себя проявить, чем-то помочь, чтобы Виола наконец почувствовала к нему что-то более конструктивное, чем раздражение. Но никаких идей у него не возникало до самого обеда. А тут вдруг Тео навёл его на мысль. Спросил небрежно:

– Как думаешь, Гедвига будет держать Эди в своём замке или поторопится переправить в более безопасное место?

Юный граф задумался.

– Мне кажется, поначалу она постарается устроить мальчика рядом с собой. Ведь он ей нужен, чтобы предъявить королю в качестве наследника.

Тут возник вопрос у Виолы:

– А как, как она будет его предъявлять? Повезёт в столицу? Что-то мне сомнительно. Тогда бы она сразу его туда доставила. Или даст знать и от короля приедет эмиссар, уполномоченный проверить её слова и подтвердить права ребёнка?

Ульрих с Теодором переглянулись. Почему-то раньше такой простой вопрос никому не приходил в голову. А ведь верно! Как Гедвига должна доказать и подтвердить права Эдмона на графство? С Ульрихом было ясно и процесс вступления в права всё подтвердил. Но наследник – не граф. У Гедвиги нет никаких свидетельств, что Эдион – ребёнок Ульриха. До сих пор это только голословное заявление, ведь Ули пока так и не признал сына.

Граф потёр лоб, что-то вспоминая, а затем выпалил:

– Она хочет провести обряд. Точно! Есть такой! Признание крови, специально для бастардов! Меня ему подвергли, когда мне было примерно столько, сколько сейчас твоему Эди. Не знаю зачем тогда отец на это пошёл, обряд нужен, если кровные родственники умерли и по-другому доказать родство не получится. Но я помню! Больно было ужасно! Зато потом мои права на титул и земли оказались делом бесспорным. Даже Давенеи не попытался оспаривать, решил, что проще будет убить.

Если этим он хотел успокоить Виолу, то достиг противоположного результата. Её стало трясти не на шутку.

– Никакого обряда я над своим ребёнком производить не дам! – рявкнула она на Ули, – Тем более такого, от которого ужасно больно! Я не позволю его мучить!

Ули что-то пытался сказать про ритуалы, которые вообще болезненные, но бывают необходимыми. Виола сощурила глаза и посмотрела на него со злостью:

– Ты не забыл: в нём магия просыпается? Или тебе твой Эгон не очень нужен? Мне на твоё графство плевать, но Эди может пострадать, когда будет рушиться замок. Так что я должна сделать всё, чтобы это предотвратить.

И тут Ульриха осенило.

– Знаешь, мы можем зайти сразу с нескольких сторон. Мельхиор сейчас в Эгоне, он будет пытаться проникнуть в замок легально. А мы можем пробраться туда тайно и помочь ему. В одиночку он Эдмона не спасёт и из города не выведет, а если мы будем действовать с разных сторон, но согласованно…

Виола сразу ухватила главное:

– Ты знаешь, как попасть в город и замок, минуя ворота? И что до сих пор молчишь?

Ульрих обиделся.

– Я, между прочим, всё, что знал, передал твоему Мельхиору, когда он уходил. Не моя вина, что замок его заинтересовал, а городские стены – нет. Конечно, я знаю, как туда попасть и как выбраться обратно. В замок проще всего проникнуть через кухню или дровяной склад, это очевидно. А вот городская стена кажется неприступной. Ворот в Эгоне только двое, они охраняются и запираются на ночь. Но на самом деле под стеной есть несколько довольно широких лазов. Некоторые принадлежат конкретным семьям и находятся на территории их городских дворов, нам с ними связываться не резон. Конечно, графиню Гедвигу никто не любит, но сдать меня ей за вознаграждение захочет каждый. Есть ещё два, они общие. Чужаки про них не ведают, а местные пользуются. Ведь не каждому по нраву тащиться через весь город и препираться со стражей, когда надо посетить собственный огород. Мы легко можем проникнуть внутрь и затем выйти наружу.

Нахмуренное лицо Виолы разгладилось.

– Отлично! – сказала она, – Далеко отсюда до твоего тайного хода?

– Не очень, – признался Ульрих, – гораздо ближе, чем кажется. Я не раз убегал из замка сюда, на мызу. За выгоном начинает тропка, она как раз приводит к нужному месту. Час – и ты там. Если знать, как войти, то окажешься внутри городской стены между двумя улицами: Высокой и Молотобойцев. Кстати, улица Высокая проходит по задворкам замка, по ней на кухню приезжают телеги поставщиков. Дровяной склад тоже там.

Тут уж встрепенулся Теодор.

– Ты хочешь сказать, что мы сможем проникнуть в замок и выйти оттуда незамеченными? Хорошо. Когда пойдём?

Ули хотел было сказать, что можно идти хоть сейчас, но глянул на Виолу и язык прилип к гортани. Она сидела, сжимая кулачки, и смотрела в одну точку горящим взором. Вести её в таком состоянии куда бы то ни было? Нет уж, ищите другого дурака.

– Думаю, нам надо дождаться вестей от Мельхиора, – уклончиво ответил он Теодору, – мы же не знаем, там ли Эдмон. Если вломиться раньше времени и начать искать то, чего там нет, как раз нарвёмся на неприятности. А вот когда мы будем точно знать, где мальчик и что с ним, тогда…

– Ты прав, – резко выдохнула Виола, – нужны точные данные. Будем ждать. Боюсь только, что до завтра.

– И ещё, – осмелев, добавил Ули, – в город не стоит являться белым днём, лучше подождать сумерек. Или хотя бы того времени, когда закрываются все лавки и торговцы уходят с рынка. Тогда на улицах живого человека не сыщешь, можно пройти и никто не заметит.

– Когда наступает такое счастье? – уточнил Тео.

Они с Виолой уставились на Ули как на оракула. Он скромно потупился и сообщил:

– Не знаю, как в ваших краях, Элидиана вообще никогда не засыпает, а в Эгоне после шести вечера только трактиры работают, да и то до десяти.

– В шесть мы должны уже ждать у городской стены, – убеждённо заявила Виола, – так и Мельхиору сообщу. Ты уверен, что за это время с ним не успеют провести никакого ритуала?

Ули ни в чём не был уверен, но, вспоминая своё детство, вытащил на свет два точных факта: накануне его сутки морили голодом, давая только пить воду. И ещё: взрослые при нём говорили несколько раз, что обряд как-то привязан к фазам ночного светила. Сейчас не было ни полнолуния, ни новолуния. Он не был уверен, но ему казалось, что луна убывала. Ритуалов, совершаемых на убывающей луне, он не ведал. Кажется, такое поведение светила благоприятно только для прополки сорняков. Похоже, Гедвиге в любом случае придётся ждать, подождут и они.

Он сложил эти обрывочные сведения в несколько довольно обтекаемых, но утешительных фраз и преподнёс Виоле как истину. Она немного успокоилась. Если никаких страшных обрядов на ближайшие сутки не могло быть назначено по техническим причинам, можно и подождать.

Незадолго до того, как стемнело, прилетело сообщение от Мельхиора. Виола радостно зачитала его вслух, а затем бросилась обнимать всех подряд, бормоча прерывающимся от волнения голосом:

– Боги, какое счастье! Эди жив и здоров! Он нашёлся! Он в замке! Ну, берегись, старая стерва! Мы тебе ещё покажем!

Ули напомнил ей об их плане и она тут же отправила Мельхиору сообщение: пусть ничего не предпринимает и ждёт их вечером у выхода из тайного лаза. Она ждала потверждения, но, к её удивлению, маг не ответил. Зато Регина, которой Тео написал про то, что Эди нашёлся, забросала его радостными записками. Пропажа мальчика легла тяжёлым жерновом на её совесть и сознание того, что малыш жив и здоров, облегчало эту неподъёмную ношу.

Опомнившись немного после получения радостного известия, Виола начала строить планы, ругаясь про себя на Мельхиора, оставившего её без нужной для них информации. Хотела было написать снова и задать вопросы по пунктам, но побоялась. Мало ли где он сейчас и кто с ним рядом. А вдруг своей активностью она его подставит? Но ждать письма не перестала, уговаривая себя, что до завтрашнего вечера ещё много времени, Мельхиор успеет всё разузнать, продумать и написать. Только вот как заснуть, когда мысли в голове вертятся как на карусели?

Тео, который хорошо знал, когда можно беспокоить любимую доченьку, а когда её лучше не трогать, старался не говорить при ней лишнего. Простые бытовые вопросы: про чайник, ужин, постель, лошадей, но ничего, связанного с тем делом, ради которого они сюда пришли. Если надумает что, скажет сама. Он и Ули предупредил:

– Не вяжись к ней сейчас, парень, а то огребёшь. Она вся на нервах.

Но, видно, молодой граф его как-то не так понял.

Дождавшись, когда Тео пойдёт к своим лошадям, он подсел к Виоле, убиравшей посуду после ужина, и затеял разговор на самую животрепещущую для него тему: любит ли она его как прежде.

Натурально, спрашивать напрямик не стал, завёл разговор издалека. Изложил то, что она и без него знала: историю их взаимоотношений, но показал её со своей точки зрения. Получилось мило и трогательно: юный маг, потерявший магию, влюбляется в свою спасительницу. Видит в ней высшее существо, посланницу богов, пришедшую, чтобы спасти его и вернуть ему утраченную силу. Но красавица не снисходит до несчастного юноши: как только он достигает цели их путешествия, она исчезает. Он не может её забыть и как только выздоравливает, начинает искать, но тщетно. Когда он уже теряет надежду, она снова встречается у него на пути, прекрасная и, как он думает, недоступная. Несмотря ни на что, он пытается за ней ухаживать. И тут, о, чудо! ему сопутствует удача: девушка вдруг отвечает ему взаимностью. Между ними вспыхивает страсть. Но длится это счастье недолго: обстоятельства снова их разлучают. Письма девушки с каждым разом становятся всё холоднее, а вскоре и вовсе перестают приходить. Юный маг решает, что она его забыла, предпочтя другого. Тот старше, опытнее, он не студент, а самостоятельный маг, даже магистр, он может понять её выбор, но в душе не способен одобрить, потому что не видит, чем, кроме молодости, он хуже. Проходят годы, она появляется у него на пороге, всё такая же прекрасная и тут как гром с ясного неба! Он узнаёт, что не только мимолётная страсть их соединила. У них, оказывается, растёт общий ребёнок. Только вот красавица теперь – невеста другого, того самого мага, которого он и тогда считал своим соперником. Вероятно, тогда он на ней не женился из-за ребёнка, потому что точно знал, от кого дитя.

Так вот, он, граф Ульрих Эгон, студент магического университета Элидианы, хочет знать: можно ему надеяться на то, что его любимая бросит своего жениха и пересмотрит свои планы на замужество. Ему кажется, что он в роли её мужа будет значительно лучше, чем какой-то там магистр Мельхиор Нарденн.

Если своим выступлением он надеялся чего-то добиться, то проиграл. Виола внимательно его выслушала, затем положила руку поверх его запястья и задушевным голосом произнесла: