355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анна Стриковская » Купчиха. Трилогия (СИ) » Текст книги (страница 28)
Купчиха. Трилогия (СИ)
  • Текст добавлен: 17 декабря 2019, 05:00

Текст книги "Купчиха. Трилогия (СИ)"


Автор книги: Анна Стриковская



сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 68 страниц)

* * *

Обратная дорога из Балинара из обычных полутора часов растянулась на все четыре. Не успели скрыться за поворотом стены города, как Ули обнял Виолу и поцеловал. Не чмокнул, как школьник одноклассницу, а поцеловал как влюблённый мужчина: горячо, страстно.

Для Виолы поцелуй вышел головокружительным. Девушка выпустила из рук вожжи, сама обняла Ульриха и прижалась к нему всем телом. Не то, чтобы она этого сознательно хотела, но всё её существо сейчас тянулось к юноше и не позволяло включить голову. Был бы запряжён в шарабан настоящий конь, случилась бы неминуемая авария. Но умный Малыш, потеряв управление, просто остановился и стал щипать придорожную травку.

Так что Виола опомнилась только тогда, когда её кожи коснулся внезапно налетевший прохладный ветерок. Он подействовал отрезвляюще. Девушка вдруг осознала что происходит: Ули ухитрился развязать ленту, державшую горловину её блузки, и теперь увлечённо целует её обнажённую грудь, а сама она, закрыв глаза и откинув голову, самозабвенно перебирает его густые кудри. И это прямо на дороге! Хорошо, что пока она пустынна. А вдруг кто пойдёт или поедет?

Виола оттолкнула ничего не понимающего Ули и довольно чувствительно шлёпнула его по рукам.

– Ты что, совсем сбрендил? – зашипела она, – Другого места найти не мог?

Юноша поднял на неё обиженные щенячьи глаза, в которых стоял невысказанный вопрос: а что я такого сделал? Но Виола не прониклась. Сидела перед им злая-презлая и поправляла вырез своей блузки. Тогда Ули огляделся и усовестился.

– Прости, – пробормотал он, – Ты такая, такая Я вообще забыл, где нахожусь. Но ведь тебе не было неприятно?

Хотела Вилька сказать, что было, но под взглядом этих честных глаз цвета грозового неба не смогла соврать.

– Мне было приятно, – твёрдо произнесла она, – Но это не значит, что мы с тобой можем целоваться посреди дороги. Благодари богов, что за это время никто тут не прошёл и не проехал. Мало того, что нас могли увидеть чужие люди. Мы с тобой настолько голову потеряли, что нас могли обокрасть, увести пони, припасы, спереть кошелёк ничего бы не заметили. А случись такое мне с моим хозяином по гроб жизни не расплатиться.

Ульрих даже не представлял, что на ситуацию возможно взглянуть с этой точки зрения и малость опешил. Но, подумав немного, стал оправдываться.

– У меня всё было под контролем! Ничего же не случилось, правда?! И потом, если бы что-то украли, я бы возместил! Это ведь была бы моя вина. А даже если не моя, то всё равно! Я граф, содержание у меня такое не знаешь на что такие деньги потратить. Как бы я мог не помочь, отвернуться от тебя в беде!

Виола, упоминая про расплату, имела в виду скорее моральный, нежели материальный ущерб. Как бы она возместила потерю Малыша, который был не имуществом, а в большой степени членом семьи одинокого мага? Да и неприятностей она ему не желала. Но готовность Ули помогать тронула её сердце. Она потрепала его по и так растрёпанным волосам.

– Хорошо, хорошо, я тебе верю. Но всё же порядок должен быть и так подставляться не следует. Если ты хочешь меня поцеловать, то мог бы найти для этого место получше.

Ули воспринял эти слова как руководство к действию. Забрал вожжи себе и повёл недовольного пони по дороге, выискивая, где бы свернуть. Ближе к Балинару ничего подходящего не нашлось: поля и виноградники сменяли друг друга, а высаженные для ограждения деревья не давали ни тени, ни укрытия. Выбираться из-под платанов на солнцепёк желания не было. Но вот примерно на половине дороги виноградники сменились рощами. Ко многим из них вели дорожки, но Ули выбирал тщательно. Оливы и апельсиновые деревца его не устроили: давали мало тени. Наконец он нашел то, что нужно и направил пони под сень старых миндальных деревьев, доживавших свой век на заброшенном участке. Их высокие, корявые стволы и густая крона дарили тень, а трава под ними была на удивление мягкой и шелковистой.

Виола даже не попыталась возразить, когда Ульрих направил Малыша по боковой дорожке, только заметила:

– В шарабане есть продукты, которым на жаре долго находиться не полагается.

– Я всё же маг, милая, – улыбнулся Ули и сделал пасс над ящиками и корзинами, – Всё, теперь не пропадёт, я стазис наложил. Посмотришь: доедет свеженькое, как только что купленное.

Виола хотела было спросить, почему он раньше не догадался так сделать, но тут Ули остановил шарабан под высоким, раскидистым деревом и спрыгнул на траву, чтобы выпрячь Малыша.

– Зачем? – пискнула было девушка.

– Отдохнём и пусть скотинка тоже отдохнёт, – твёрдо ответил юноша, – Я с первой минуты как тебя увидел, мечтал о том, чтобы остаться с тобой наедине, а тут такой случай. Побудем здесь часок, поговорим. Ты же не станешь на меня ругаться?

– Надо бы, – усмехнулась Виола, – Но ты прав: не стану.

Ули отпустил Малыша побегать, хлопнув ладонью по крупу. Виола испугалась. Малыш скотина нравная, как потом его поймать, если ему тут понравится? Но Ульрих её успокоил:

– Он у меня на магической привязи. Свистну тут же прибежит.

Затем он вытащил из-под сиденья шарабана плащ и расстелил его на земле. Усадил на него Виолу, сам пристроился рядом и вытащил из кармана маленькую бархатную коробочку. В таких продавались драгоценности. Щёлкнул замочек и перед глазами девушки засияли бриллианты. Не такие огромные как в королевской короне и не такие роскошные, чтобы подходить будущей супруге графа, но для скромной домоправительницы скромного городского мага просто великолепные. Колечко и пара серёжек. Ули вынул их из коробочки и спросил:

– Ты позволишь?

Но ответа дожидаться не стал, осторожно вдел серьги в ушки Виолы, а колечко пристроил ей на палец. Для безымянного оно оказалось великовато и он надел его на средний. Пояснил:

– Это, конечно, не то, что я хотел бы подарить тебе. Это то, на что хватило денег, – признался он, потупив взор, – Но это временно! Ты достойна всего самого лучшего. На помолвку в семье графа Эгона невесте надевают специальное кольцо-артефакт. Но оно, к сожалению, хранится в сокровищнице родового замка. Поэтому прими пока эти безделушки как символ того, что я собираюсь тебе подарить. Я имею в виду свои руку и сердце.

Виола рассмеялась и обняла Ули. Он был такой милый!

Наверное, этого делать не следовало, потому что юный граф тут же воспользовался ситуацией. Поцелуи, ласки сделали своё дело. Сознание Виолы заволокло туманом. Для неё больше не существовало действительности, где бедные служанки не становятся графинями. Да и не имело это никакого значения. Слова "будущее", "общественное положение", "долг", "брак" потеряли всякий смысл. Были только руки, губы, тела, горячее солнце и густая тень старых деревьев.

Когда Виола снова сумела опомниться и прийти в себя, она вдруг обнаружила, что на ней ничего, кроме подаренных Ульрихом украшений нет. На нём было и того меньше. Она было смутилась, но граф заметил, что она приподнялась и прижала руки к обнажённой груди, и тут же снова начал её целовать, приговаривая:

– Милая, бесценная, родная моя! Любовь моя единственная! Я знал, что ты чудо, но никогда не думал, что настолько. Ты как родник чистой воды в пустыне: пьёшь и напиться не можешь! Скажи тебе было хорошо со мной?

Виола попыталась включить мозг и как-то ответить на поставленный вопрос. Пусть не Ули, пусть самой себе. Было ли ей хорошо? Да! Она не ожидала, что будет так. Она вообще не могла себе представить, что близость с мужчиной это вот это. Но с Ули получилось именно то, о чём писали в романах и чему она упорно не верила. Самозабвенное блаженство. Регина оказалась права: даже если продолжения не будет, оно того стоило. Страх, который жил где-то в глубине и заставлял избегать мужского внимания, как губкой стёрло, наоборот, ей хочется ещё! Виола обследовала свои чувства и желания и убедилась: сейчас мысль о близости не вызывает неприятия. Правда, её интерсует близость только одного конкретного человека. Хорошо, что он сейчас рядом. Теперь она сможет подумать о замужестве и ребёнке. Кажется, милый мальчик именно это ей и предлагал? Хорошо бы, чтобы Ули сдержал слово: снова и снова улетать с ним в небеса от наслаждения было бы замечательно.

Она даже не подумала о графстве, сейчас это было делом десятым. Его руки, губы, его ласковые прикосновения, его страсть и нежность стали для неё монетой, которая единственно имела хождение в стране её желаний.

Ульриху надоело ждать, пока его возлюбленная сидит с блаженным видом и он снова спросил:

– Виола, милая, радость моя, тебе было хорошо со мной?

– Очень, – выдохнула девушка, – Мне с тобой было прекрасно.

Казалось, он только и ждал словесного подтверждения, чтобы снова перейти в наступление и претворить в жизнь мысль Виолы о продолжении. Она извивалась, обхватывала любовника ногами, стонала, вскрикивала, совершенно забыв обо всём на свете и только когда он откатился в сторону, чтобы дать ей дышать, ей пришло в голову, что вообще-то она страстная, горячая в любви женщина. И это знание о себе самой дал ей Ули. Уже за это стоило быть благодарной и она покрыла его поцелуями.

– Я теперь без тебя не смогу, – убеждённо сказал он, – Виола, любовь моя, теперь для меня ты жена перед богами, а обряд мы проведём как только появится возможность. Через два года мы официально сможем узаконить наши отношения. Получу диплом и мы поженимся. Здесь, в Элидиане, гремонские законы не действуют, Гедвига не сможет нам помешать. А брак, заключённый в храме Доброй Матери, признают даже в империи.

Эти слова успокоили Виолу. Не то, чтобы для неё брак значил очень много, но она боялась, что, однажды получив своё, Ули не захочет продолжения. Но, кажется, понравилось не только ей.

Юный граф тем временем поднялся и, не смущаясь наготы, стал собирать разбросанные вокруг импровизированного ложа вещи. Сначала поднял всё, что принадлежало Виоле, и дал ей: пусть одевается. Затем стал натягивать свой наряд.

Постепенно тела скрылись под тканью и вместе с ней к ним вернулась способность смущаться. Не глядя друг на друга Виола и Ульрих подошли к покинутому было шарабану. Девушка сложила плащ и убрала под сиденье, где ему и надлежало быть. Ули свистнул, призывая Малыша.

Он не соврал про магическую привязку. Вредное животное проявило необычную для него покладистость. Малыш прибежал по первому зову, кротко дал себя запрячь и спокойно потрусил по знакомому пути домой. Дорогой Виола вытребовала у Ульриха коробочку от украшений и сложила их туда. Сверкать подаренными бриллиантами перед Либерием и студентами она не собиралась.

Он же, осчастливленный сверх всякой меры, даже не спросил, почему она прячет его подарок. Если Виола что-то делает, значит так надо. Его больше беспокоило то, как они теперь будут встречаться. Видеться только за столом недостаточно, ничтожно мало для тех, кто любит друг друга. Девушка подумала и предложила ему приходить к ней наверх. На первый взгляд подняться в мансарду можно только по одной лестнице, но на самом деле есть и другой путь. Со стороны заднего двора над верандой находится вечно закрытая дверь, которой заканчивается коридор мансардного этажа. Раньше оттуда шла пожарная лестница, но ещё предыдущий маг её разобрал. Если эту дверь отпереть и приставить лестницу, которая валяется около конюшни Ни студенты, ни Либерий ничего не увидят: их окна выходят на другую сторону, а Жерома она предупредит.

Подключение к делу Жерома Ульриху не понравилось. Он предложил Виоле просто открыть упомянутую дверь, а уж он как-нибудь справится. Маг всё-таки. Левитирует. Правда, ей придётс встречать его хорошим куском чего-нибудь вкусненького: магия забирает много сил. Об этом Виола знала не понаслышке и уже заранее прикидывала, сколько кусков пирога потребуется для восполнения потерь на левитацию.

Приехали они значительно позднее, чем собирались, Ужин уже практически закончился, но никто ещё не вставал из-за стола. Их ждали лукаво подмигивающие студенты, разъярённый Либерий и спокойная Регина, которая тут же увела Виолу на кухню. Кажется, все всё поняли.

* * *

Стоило женщинам удалиться, как парни накинулись на Ули.

– Ну, рассказывай, как всё прошло! – вопил Айвен.

– Ты с ней только целовался или переспал? – вопрошал Лоран.

Сильван тоже что-то сказал, но настолько тихим голосом, что этого никто не расслышал. Зато все услышали Либерия.

– Ну, Эгон, если ты увёл девушку у моего друга Мельхиора, тебе это даром не пройдёт. Я-то плевать на это хотел, а вот он вернётся

Если он хотел напугать Ульриха, то скорее подзадорил. Тот вытянулся в струнку, принял гордый вид и произнёс решительно:

– Сегодня мы с Виолой объяснились. Я люблю эту женщину и женюсь на ней. Она будет графиней Эгон, так что ваши шуточки неуместны.

Как-то так он это сказал, что даже Айвен, которому обычно все моря были по колено, замолк и смутился. Лоран весело хмыкнул и отвернулся, Либерий махнул рукой и вышел, только Сильван остался спокоен, правда, на его тонковатых губах зазмеилась еле заметная саркастическая улыбка. Ули обратился к нему.

– Силь, ты меня понимаешь?

Тот пожал плечами.

– Чего же тут не понять? Она тебя спасла, она красива, хозяйка хорошая, умна не по годам. О такой графине можно только мечтать. Родит тебе здоровых, крепких наследников. Ты же уйдёшь, как только получишь первый диплом? Вот и женись. Желаю счастья с этой замечательной девушкой. В отличие от тебя мне графство не грозит, так что я предпочитаю науку и свободу.

Он повернулся и ушёл вслед за Либерием. Айвен с Лораном переглянулись и хлопнули по рукам, как бы о чём то договариваясь. Затем оба тоже покинули Ульриха, на прощание одарив его усмешками и репликой:

– Жених!

Ули сел за стол, с которого ещё не убрали остатки ужина, и задумался. Как-то не так всё ему представлялось. С Виолой всё вышло лучше, чем даже мечтать было можно, а вот с ребятами Наконец до него дошло, что ему придётся трудновато. Ждать, что эти раздолбаи, с которыми он и познакомился-то буквально перед отправкой, проникнутся и станут уважать его чувства, не стоило. Ну ничего, две декады он-как-то продержится. Главное, чтобы они не обижали Виолу.

* * *

А Виола тем временем уплетала тушёную в сметане курочку и ждала, пока Жером разгрузит привезённые продукты. Конюх радовался: на жаре ничего не пропало, даже нежные овощи доехали в целости и сохранности. Может, стоит Мельхиору подумать о том, как переоборудовать шарабан, дополнить его ящиком со стазисом?

Регина сидела напротив своей работодательницы и подруги и всматривалась в её лицо. Она сразу поняла, что всё, что могло произойти, произошло. Теперь надо было разобраться хорошо это или плохо. Судя по тому, что Виола выглядела смущённой, но довольной, ничего ужасного и непоправимого не случилось. Кажется, все пошло по тому сценарию, который Регина предположила заранее. Парень своей лаской растопил-таки лёд и её милая девочка оттаяла. Это в любом случае хорошо. Но вот что из этого получится даже боги не знают.

Наконец Жером занёс в кладовку последнюю корзину и убрался к себе на конюшню. После этого Регина проверила, не караулит ли кто за дверью и приступила к расспросам. Сейчас она наконец чувствовала себя старшей и даже не сестрой, а скорее матерью своей начальницы. Взяла Виолу за руку и произнесла с ласковой усмешкой:

– Ну, признавайся.

– Хорошо сказала, – отозвалась девушка, – Буду именно признаваться. Мне Ули предложение сделал.

Она вытащила из кармана коробочку и показала Регине кольцо и серьги. Та нахмурилась.

– Вот так, комплектом, скорее любовнице дарят, а не невесте.

– А я и есть любовница, – счастливо рассмеялась Виола, – мы с Ули Ну, ты сама понимаешь. Знаешь, Гина, это совсем не то, что я раньше думала. Совсем, совсем не то.

Она мечтательно завела глаза под потолок. Регине стало ясно, что сейчас к разуму всегда вменяемой девушки не пробиться. Всё заволокло дымом страсти. Но всё же что-то от прежней Виолы должно было остаться?

– А как он сделал тебе предложение? – осторожно спросила она, – До или после?

– И до, и после тоже повторил, да ещё так настойчиво! – весело откликнулась Вилька, – Правда, он студент и пока жениться не имеет права, но обещал, что сразу после диплома мы пойдём в храм прямо тут, в Элидиане, чтобы Гедвига не могла вмешаться. Ещё два года ждать, но ведь два года это недолго?

– Ты веришь, что всё так и будет? – суровым голосом спросила Регина.

Тут Вилька как будто опомнилась. Положила вилку, села прямо и посмотрела в глаза служанке.

– Гина, дорогая, какое это может иметь значение? Я сама не знаю, что будет со мной через два года. Может, я умру и весь этот разговор беспредметный? Мне одно ясно: я впервые в жизни влюбилась! Впервые! В двадцать четыре года! Это чудо! Чудо! И мне плевать, что будет дальше, свою любовь я проживу полностью, возьму от неё всё, что смогу. Буду счастлива, пока это возможно. А потом будь что будет. Я влюблена, понятно?

Регина покачала головой. Не об этом она сейчас говорила. Виола поняла и тут же продолжила, горячась:

– Я знаю, что ты скажешь: Ули милый и слабый. Он не будет бороться, а сделает так, как ему прикажут. Вряд ли ему прикажут на мне жениться, если только этого не сделаю я сама. Но у меня силы хватит на двоих, ты это знаешь. Я буду с ним пока смогу и его у меня никто не отнимет!

Регина покачала головой и ничего не сказала. Она прекрасно знала: все слова сейчас бессмысленны, Виола их всё равно не услышит. Но пройдёт время и её благоразумная госпожа немного остынет, успокоится и разберётся что к чему. Захочет выйдет за парнишку. Он действительно милый, с этим не поспоришь. А силы у Виолы хватит чтобы не то, что графство скрутить в бараний рог, целое королевство ей тоже по плечу. Другой вопрос нужно ли ей это? Конечно, останься она рядом с Ульрихом перспективы вырисовываются грандиозные. Но не будет ли ей лучше и приятнее остаться тем, кто она есть: купчихой? А, да что тут гадать, как сложится, так и будет.

Поэтому женщина приняла единственно правильное решение: ждать и всемерно помогать своей работодательнице. Пусть будет счастлива, пока сможет. А потом она, Регина, поможет ей пережить тяжёлые времена.

В глубине души она надеялась, что рано или поздно Виола родит ребёночка и она, Регина, станет его выхаживать если не как мать, то как самая любящая бабушка. А что? Если боги не судили ей иметь свое дитя, то принять участие в выращивании малыша Виолы никто ей запретить не может. А там неважно, кто станет отцом: милый граф Ульрих, Мельхиор или кто-то ещё, кого никто пока не знает.

Следующая декада протекала примерно как предыдущая. Либерий зверствовал и гонял студентов и в хвост, и в гриву. Те трудились не покладая рук и с каждым прожитым днём в их зачётных листах увеличивалось количество зачтённых навыков и выполненных заданий. Только одно отличало вторую декаду от первой: роман между студентом и домоправительницей. Все делали вид, что ничего не слышат и не видят, но каждый знал: после наступления темноты Ульрих выбирается из своей комнаты и отправляется к своей возлюбленной.

Виола сделала как предлагала: отперла дверь в никуда и на ночь оставляла её открытой, мотивируя тем, что иначе под крышей душно. Задача Ули оказалась сложнее. От левитации пришлось отказаться: после тяжёлого трудового дня у него не было на это сил. Таскать на виду у всех тяжеленную и очень длинную лестницу он тоже не хотел. Пришлось прыгать, на мгновение облегчая свой вес. Тоже то ещё заклинание, но по энергозатратам далеко не левитация. Только вот легче не значит проще. Первый раз он чуть не впечатался со всей дури в стену, во второй чуть не улетел на крышу. Только после четвёртого или пятого прыжка наловчился и у него стало получаться попадать прямо в распахнутую дверь. Кстати, наивно было полагать, что его прыжков никто не заметит. Кто же захочет пропустить такое зрелище? Наутро ему все лицемерно сочувствовали: выдумал новый вид спорта, но пока вынужден тренироваться в одиночестве.

Действительно, первый раз в комнате Виолы вышел не очень. Ули так намаялся с прыжками, что заснул сразу, как его любимая скормила ему пирог с ливером. Зато, проснувшись под утро, наверстал всё упущенное с лихвой. Хорошо, что он вовремя вспомнил где находится и, будучи магом, накинул на комнату полог безмолвия, иначе они с Виолой перебудили бы весь дом.

После этого он уже не скакал по часу, а сразу залетал в дверь мансарды.

Виола все эти дни не ходила, а летала. С её лица не сходила томная улыбка. О чём она думала невозможно было определить, но точно не о готовке и не о ведении бухгалтерии. К счастью, своё дело она знала назубок и все нужные действия совершала правильно даже без включения мозгов. Пожалуй, её влюблённость выразилась в том, что она стала класть в кушанья ещё больше пряностей и щедрей солить. Но от этого они не становились хуже.

Наконец декада подошла к концу, пришло время снова отправляться за продуктами в Балинар. Никто уже не спорил, что с Виолой должен поехать Ульрих.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю