Текст книги "Бегом за неприятностями 2 (СИ)"
Автор книги: Анна Стриковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
– Именно. И мы выберемся, не сомневайся. Можно было осадить Матильду с самого начала, но не зная, кто и что за ней стоит… В общем слушай дальше. Вот текст договора а вот текст клятвы, которую принесли император и Акмар. Они по содержанию идентичны, можешь сравнить.
Савард верил Герулену на слово, но тот так упорно пихал ему в нос бумаги, что волей – неволей пришлось взять и сравнивать. Действительно, договор от клятвы отличался только преамбулой, в основной части они совпадали до буквы.
Юстин от имени империи обещал магам землю в вечное пользование, защиту закона и невмешательство во внутренние дела Академии. За это маги клялись быть лояльны к власти законного императора, а также помогать ему советом и делом за оговоренную плату и поддержать силой, буде случится война с любым государством, кроме Лисилии. Студенты – граждане империи после окончания Академии должны были отработать три года на государство. Список мест предоставлялся императорскими службами, но только преподаватели Академии решали, кого куда послать, исходя из талантов и склонностей. Избавляло от этого продолжение обучения в аспирантуре или магистратуре.
Магам предоставлялось право жить на территории империи и иметь гражданство по выбору: империи, Лисилии или двойное. Гражданство влияло на налогообложение и на право занимать официальные должности. Государственная служба для магов была строго добровольной. Для них было оговорено даже минимальное жалованье, ниже которого имперские власти не могли опускаться.
Если маг совершал уголовное преступление, не применяя магическую силу, его либо высылали в Лисилию (если он не был гражданином империи), либо судили общим судом. Если же преступление совершалось с применением магии, то и судила его коллегия магов. Применение антимагических браслетов тоже строго регламентировалось.
Вер всегда это знал, но в общих чертах, подробности его не интересовали. Сейчас же он видел, что договор был хорошо продуман с самого начала. Такого подробного текста, учитывающего все стороны жизни, он не ожидал. Как же Матильда позволяла себе трактовать его вкривь и вкось?
– Ну что, – спросил Герулен, – ты видишь, что все требования Матильды никакого отношения к законности не имели?
– Тут и слепой увидит, – вздохнул Вер.
– Выходит, твой друг Лингеи не просто слепой, он еще и дурак. Дальше. На что она ссылалась, оправдывая свои дикие требования? Вот на что!
Тут же под носом у Саварда оказался новый лист бумаги.
– Это текст клятвы, которую беременная Матильда стребовала с магов. Юстин тогда был при смерти и поддержал супругу. Я полагаю, он уже был не в себе и не соображал, что делает, но это только догадки.
– Вы его хорошо знали?
Савард попал в точку. Герулен просто засветился от самодовольства.
– Неплохо. Кто, как ты думаешь, написал текст договора? Мы с Юстином бодались полгода, пока не согласовали все вплоть до последней запятой. Текст же клятвы писал не я. Кто – покрыто марком неизвестности. Скорее всего не юрист, а жулик. Вчитайся.
Вер выполнил указание. На первый взгляд все было нормально. Маги клялись хранить верность Матильде, как будущей матери своего императора и охранять ее чрево от возможных напастей. Подобные клятвы были не новостью: неоднократно в истории короли умирали, оставляя беременных жен, и приставляли к ним магов для охраны, чтобы плод не погиб и династия не прервалась. Сейчас перед ним был образец именно такой клятвы. Поражала только размытость формулировок, особенно бросавшаяся в глаза после кристально ясного текста договора.
А еще удивление вызвала вторая часть, которой в норме не должно было быть. Маги клялись, что после рождения ребенка, будут помогать матери наследника советом и делом, поддерживать ее во всем. Выходит, на эти расплывчатые слова опиралась Матильда, выдвигая свои требования Академии?
Заметив, что Савард дочитал, Герулен спросил небрежно:
– А ты давал эту клятву?
Профессор даже сначала не понял.
– Я? А, нет, не давал. Желания не было. Императрица Аделаида мне нравилась, а эта Матильда с самого начала показалась мне тупой курицей, так что я сбежал, чтобы не ссориться с Марульфом. Смылся в другой мир и сидел там, пока гроза не прошла.
– А когда вернулся? Тебя не уговаривали ее принести?
Вер отмахнулся.
– Никто не вспомнил, а я не напоминал. Но одно сейчас скажу: такую невнятную клятву я бы поостерегся давать. Каждый может ее толковать в свою сторону.
Герулен чему‑то обрадовался как дитя.
– Вот именно! И почему‑то Омерз каждый раз не соотносил ситуацию с законами, а утверждал, что Академия обязана во всем подчиняться Матильде, хотя нигде, подчеркиваю, нигде об этом не сказано.
– Выходит, этот козел – прислужник Матильды?
– Выходит что так. Но сейчас не это меня интересует. Давай взглянем на положение о регенте и регентстве.
Как у этого юриста мысль скачет! Савард только начал думать в одном направлении, как ему предложили полностью сменить курс и начать думать совершенно о другом.
Герулен между тем открыл Свод законов и для разнообразия зачитал несколько параграфов оттуда.
Из выслушанного Савард вынес только одно: супруга покойного императора и мать малолетнего наследника могла стать регентом. На этом в действиях Матильды соответствие закону заканчивалось.
Регент был ограничен множеством условий. Так, его распоряжения не имели силу закона и должны были выполняться только в том случае, если их одобрят сразу два совета: государственный, состоявший из знатнейших людей империи, и совет легистов, иначе коллегия верховного суда. О том, что регент может короноваться, и речи не шло.
Матильда же распустила как государственный совет, так и верховный суд, короновалась и сейчас правила, опираясь на верных людей, набранных неизвестно где. Ее поддержали несколько знатных семейств, но причины этому были неясны.
Когда у Саварда, не интересовавшегося до той поры законодательством, глаза полезли на лоб, Герулен подсунул ему еще одну бомбу: закон о престолонаследовании.
Если дитя императрицы рождалось при живом императоре, отец признавал ребенка и давал ему имя. Это магическое действо автоматически делало новорожденного законным наследником престола, даже если на самом деле в нем не было ни грана крови императоров.
Прецедент был известен. Император Севин страдал бесплодием, поэтому признал сына своей жены от неизвестного любовника и тот стал следующим императором.
Но вот если дитя рождалось после смерти монарха, ситуация резко менялась. До двенадцати лет ребенок рос беззаботно и под присмотром регента воспитывался как наследник. В двенадцать проводилась пробная коронация. Если императорские регалии принимали наследника, его право на престол подтверждалось свидетелями, а настоящую коронацию проводили в день совершеннолетия. А вот если они его отторгали… Для бедного ребенка это означало мгновенную и неотвратимую смерть, для нарушившей верность императрицы – матери – жестокую казнь. Если же императрица признавалась в своем грехе до этого сурового обряда и отказывалась от всех прав за себя и за ребенка, то ей грозило всего лишь изгнание.
Эти обстоятельства были Саварду неизвестны и теперь явились для него откровением.
– Выходит, Матильда действительно родила малыша не от Юстина? – промолвил он задумчиво.
– Выходит что так.
– Вот почему она пустилась во все тяжкие! У нее осталось совсем мало времени, чтобы избежать казни или изгнания и сохранить жизнь сыну.
– А также трон. Ты забыл о троне!
Савард почесал в затылке.
– О троне‑то я не думал. Меня такие вещи как‑то никогда не прельщали.
– Не суди всех по себе. Матильда за трон порвет любого. Вернее, натравит своих псов.
Тут Саварду пришел в голову резонный вопрос:
– А как она умудрилась короноваться?
– Понятия не имею. Я при этом не присутствовал. Одно скажу: большая императорская корона, скипетр и держава так и лежат нетронутые в сокровищнице. Возможно она обошлась малым парадным комплектом, но это все равно что сварить в бульоне камешки вместо клецек. Внешне похоже., но есть нельзя. Никакой силы такая с позволения сказать коронация не имеет. Поэтому я и выбрасываю все ее распоряжения в корзину для бумаг: без магии императорских регалий эти бумажки с золотым обрезом стоят не дороже подтирки.
Все эти факты и их объяснения вихрем кружились в голове Саварда, не давая сосредоточиться. Наконец он сложил кое‑как в мозгу картинку, но она его не устроила: слишком многое выпадало за рамки, не найдя в ней своего места. Поэтому он проигнорировал гордое собой выражение лица эльфа из спросил в лоб:
– Я все равно не понимаю. Зачем она на магов‑то напала? Какой в этом смысл?
Великий интриган аж расстроился.
– Дорогой мой, я думал ты умнее. Тут все абсолютно ясно и логично. За престолонаследием следит императорская магия. Если выгнать магов, прижать их к ногтю, то можно подменить регалии или перенастроить их с помощью специалиста, никто ничего не заметит. Потому что замечать будет некому.
– Ах, да. Что это я? Туплю, – сознался Савард, – Но тогда у меня другой вопрос: кто отец ребенка Матильды? Не он ли за ее спиной ручку крутит? Это можно как‑то выяснить?
Глаза Герулена сверкнули торжеством.
– Наконец‑то! Я ждал этого вопроса!
* * *
Прекрасная как сон Авенара, в изысканном платье, имитирующем драконью чешую, спускалась по убогой деревянной лестнице так, как будто это была самая парадная из парадных лестниц королевского дворца, а она сама как минимум королева.
Мелкие золотые чешуйки облегали совершенное тело как вторая кожа, чуть выше колен расходясь веером и подчеркивая изящество походки. Когда она успела переодеться, для Бетти было загадкой. Не исключено, что вся эта красота – всего лишь иллюзия, но зато какая! Драконы разинули рты и забыли, зачем пришли.
Зато взгляд Брунгильды сиял торжеством. Старуха была готова полюбоваться на унижение своего давнего врага.
Авенара спустилась в лавку, махнула рукой и достала из воздуха удобное кресло. Стоило ей в него усесться, как драконы начали понемногу приходить в себя. Младший так и стоял с открытым ртом. Зато старший справился с собой и обратился к Бетти:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что это твоя бабушка? Такая юная? Представь же нас, девочка.
Авенара смерила старого дракона с головы до ног насмешливым взглядом, затем кивнула внучке:
– Он прав, Бетти, пора уже нас представить. Кто эти господа?
Беттина отчеканила, как будто заучила наизусть:
– Это господин Гентар – старший, – указала она взмахом руки, – Он держит лавку, торгующую артефактами и сам их изготавливает.
– Конкурент, значит, – недобро улыбнулась Авенара, – А молодой?
– Это его внук Танкред. Он работает в деле господина Гентара, занимается сбытом.
– Теперь представь меня, моя девочка, а то господа в недоумении.
– Это моя бабушка, госпожа Авенара, золотой дракон.
– Заместитель ректора Академии Магии Ардайи по связям с общественностью, – добавила драконица со сладкой улыбкой, от которой у всех свело скулы.
Бетти глупо хлопнула ресницами: последнее и для нее оказалось новостью. Выходит, бабушка всерьез решила взять Герулена в оборот. Но задуматься над этим вопросом ей было некогда. Авенара забрала дело в свои ловкие лапки и повела в одной ей ведомом направлении.
– Итак, господа, чем обязана? Я слышала ненароком, что у вас к моей внучке какие‑то претензии.
Танкред уже собрался молча ретироваться, но старик был сделан из другого теста, сдаваться до боя было не в его правилах. Конечно, бороться со столь прекрасной дамой он не планировал, но раз уж так случилось…
– Ваша внучка, госпожа, нарушила законы нашей общины.
– Вот как. И какие же?
Тон дамы не предвещал ничего хорошего. Другой на месте Гентара уже давно с извинениями и поклонами спешил бы на выход, но дракон чувствовал себя в своем праве. Он пустился в разглагольствования, не замечая, как с каждым словом леденеет взгляд прекрасной дамы.
– По закону нашей общины девица должна получить разрешение на брак от своей семьи. Девица же не имеющая семьи получает его от главы общины. А госпожа Беттина не обращалась ко мне за разрешением на брак, однако же вышла замуж.
Он протянул Авенаре бумагу, которой до этого пугал Бетти.
– Вот решение нашей общины. Извольте ознакомиться.
Великолепная драконица взяла документ двумя пальчиками вытянутой руки, как некую мерзость, посмотрела на него издали и бросила на пол.
Затем сморщила носик.
– Как вы можете?! – возмутился Гентар, – Это официальный документ!
– Нет, это как ВЫ можете?! – зашипела дама, – Как вы смеете совать мне в лицо эту гадость?
– Это не гадость, – пытаясь сохранить достоинство, ответил старый дракон, – Это постановление нашей общины на основании закона…
Авенара поднялась с кресла и сердито топнула ножкой.
– О каком таком законе вы мне тут поете? Разве здесь неизвестен главный и неоспоримый закон всех драконов: юная дева имеет право сама выбрать себе мужа?
– Это местный закон, – проблеял Гентар уже не так уверенно.
Красавица не повелась. Она тряхнула головой и с презрением процедила сквозь зубы:
– Местный? Вот как? Значит местные драконы уже не драконы? Они превратились в дождевых червей – переростков? Другим я не могу объяснить появление «местного», – она выделила это слово ядовитой интонацией, – закона, попирающего краеугольный принцип нашей расы – свободу!
Гентар решил внести необходимые пояснения.
– У нас слишком мало полноценных дракониц, чтобы ими разбрасываться, поэтому мы и решили…
Драконица оборвала его гневно:
– Это вас не извиняет. И потом, какое отношение к недостатку в девушках имеет вон та цифра?
Авенара ткнула в лежащую на полу бумагу кончиком остроносой туфельки.
– Думаете, если вы одну девушку ограбите, их у вас станет больше? Да вы просто вор и вымогатель! Ну‑ка, покажите мне этот ваш знаменитый закон? Где он прописан?
Гентар сделал шаг назад, поближе к двери. Танкред, почти сразу понявший, откуда ветер дует, околачивался возле нее уже давно. Заметив, что драконы намылились сбежать, Авенара топнула ногой и рявкнула как бравый сержант:
– Стоять! Я еще не все сказала!
– Госпожа, госпожа, успокойтесь, – залепетал перепуганный Танкред, безуспешно пытаясь оттереть деда поближе к дверям.
На лице Авенары воцарился арктический холод.
– Я абсолютно спокойна. Вот ваш, кто он вам? дедушка? уже в штаны наложил, – она вперила в Танкреда взгляд немигающих золотых глаз, – Так я правильно поняла, что никаких законов нет и вы просто пришли взять на испуг бедную девочку, чтобы заставить на вас горбатиться?
Старик стоял молча, но по нему видно было, что слова драконицы попадают в цель. Танкред же, как более податливый, завопил:
– Да, да, все так и есть! Мне Беттина сразу понравилась, я даже начал ухаживать, пусть вспомнит! А когда она внезапно вышла замуж, я разозлился. Если бы еще за дракона, а она за этого… Но я бы, клянусь, не стал ничего предпринимать. Хотел только подразнить, я же моложе ее мужа, красивее, и я дракон! А дед с самого начала планировал нас поженить и сделать ее частью нашего семейного бизнеса. От него половина покупателей ушла к Бетти! Вот он и придумал план…
– Заткнись, – злобно зашипел на внука старый дракон, но было уже поздно.
Торжество, сверкнувшее в глазах драконицы, напугало Бетти едва ли не больше, чем наезд Гентаров. А бабушка развивала успех.
– Как мило, – полным яда голосом проворковала она, – А твой дедушка не знает закона: кто на чужое добро позарится, своего лишится? Сейчас мы пойдем в местный суд и ты при всех повторишь то, что рассказал нам сейчас. Поздно? Ничего, до утра под стражей посидите, не рассыплетесь. За что? За вымогательство. И не вздумай увиливать! Вот свидетели!
Дама обвела рукой безмолвно внимавших Брунгильду, Мориса и Этель.
– Вы же не откажетесь свидетельствовать о том, что здесь произошло, мои дорогие? Я собираюсь заявить претензию на лавку и все имущество этого жулика! Да, и надо оповестить местную диаспору. Надеюсь, настоящие драконы не потерпят, чтобы их сообщество возглавлял этот насквозь прогнивший тип.
Гентар сломался. Упал на колени и пополз к Авенаре, простирая руки.
– Госпожа, госпожа, простите! Простите старого дурака! Я по недомыслию! Этого больше не повторится! Я никогда, никогда…
Он дополз до кресла и попытался облобызать туфельку прекрасной драконицы. Она оттолкнула его с отвращением.
– Ненавижу тех, у кого нет чувства собственного достоинства. Умел гадить – умей и ответ держать.
Она обратилась к Этель:
– Девочка, как тебя… Этель. Сбегай позови стражника, пусть отведет этого типа к судье. Знаешь, где это?
Этель радостно закивала.
– Умница. Думаю, мы решим вопрос с этим драконом раз и навсегда.
Этель скользнула было к двери, но тут путь ей преградил Гентар, который. не вставая с колен, развернулся и пополз к Бетти. Девушка смотрела на него с ужасом и омерзением.
– Беттина, ты добрая девочка, хорошая, славная, уговори бабушку… Пусть она на меня не заявляет. Я заплачу… Вот…
Старик вытащил из карманов мешочки с золотом и протянул ей дрожащими руками. Сейчас видно было, что он стар и немощен. В первую минуту девушка была готова его пожалеть, но тут вспомнила, с каким видом он меньше часа назад вошел в лавку. Тогда это был победитель, сильный и уверенный в себе. Так что покупаться на его несчастный вид не стоило.
Бетти спрятала руки за спину и сделала шаг назад. Она не хотела раздувать это дело, но и уступить было бы неправильно.
Ее сомнения разрешил Морис. Пока его сестра в растерянности топталась, не в силах обойти препятствие в виде распростертого на полу старика, мальчишка поднырнул под прилавком, протерся мимо Танкреда к двери и выскочил на улицу. Оттуда махнул Беттине рукой, мол, не беспокойтесь. Тогда она заговорила решительно:
– Почему вы считаете, что я должна вас пожалеть? Вы меня жалеть не собирались. Надо отвечать за свои поступки. Мне не нужны ваши деньги, мне плевать на вашу лавку. Обойдусь. Но такой как вы не может быть главой драконов. Они – свободный и благородный народ, пройдохи и жулики недостойны не то, что ими руководить, даже имя дракона носить! Я хочу чтобы все узнали о вашей подлости и решили, нужен ли им такой глава.
– Браво, моя девочка! – раздался звонкий голос Авенары, – Я боялась, что ты дашь слабину, а теперь вижу: ты настоящий золотой дракон!
* * *
Когда в лавку вошел встревоженный Савард, все было кончено. Стражи препроводили Гентара в арестный дом, внук пошел с ним, чтобы не бросать деда одного и чтобы он не наделал глупостей. Вер столкнулся с ними на улице, но не понял, почему его противник идет в сопровождении усатых дядек в форменных куртках и с поднятыми пиками. Внутри же, несмотря на позднее время, собрались все остальные участники.
Авенара выслушивала восхваления и поздравления Брунгильды, Морис и Этель вились вокруг Бетти. На прилавке стояло блюдо со свежими булочками, правда. От них уже мало что осталось: стражники с удовольствием ими полакомились, пока Беттина составляла жалобу.
Савард цапнул предпоследнюю булочку, откусил половину и, шамкая, спросил:
– Что здесь происходит?
– Ничего особенного, господин Савард, – радостно откликнулась Брунгильда, – Просто есть тут некие драконы… Они пытались вымогать у вашей жены деньги, а она при помощи своей замечательной бабушки сдала их страже.
Казалось, старой даме доставляет особое удовольствие то обстоятельство, что и она, и Авенара являются именно бабушками, как будто это было почетное звание, уравнивающее человеческую женщину и золотого дракона.
– Молодцы, – констатировал профессор, – Хорошо, что преступники будут наказаны. А сейчас… Не пора ли детям по домам?
– Я хотела всех напоить чаем, – сообщила Беттина.
Но тут Брунгильда поднялась и сказала:
– Твой муж прав, милочка, уже поздно. Нам еще до дома добираться… Чай – это замечательно, но как‑нибудь в следующий раз.
Встала и Авенара.
– Мне тоже пора. Но я не запомнила дорогу до портальной площадки… Как же я вернусь.
– Дорогая, – радостно вскричала матрона, – Не знаю, о какой площадке вы говорите, но если для вас не принципиально… Около моего дома тоже есть портальная площадка. И идти туда всего ничего. Мы с детьми с удовольствием вас проводим.
И дамы чуть ли не в обнимку двинулись на выход. Морис схватил одной рукой последнюю булочку, другой сестру и поспешил за бабушкой. Бетти переглянулась с мужем и произнесла им в спину:
– Хорошего пути и спокойной ночи!
Затем, когда за ними закрылась дверь, повернулась к Саварду и припала к его груди:
– Вер, как хорошо, что ты вернулся и всех выставил. Я так устала!
– И от бабушки тоже? – лукаво усмехнулся он.
Беттина подняла на него глаза и ответила честно:
– От нее особенно. Она потрясающая, умная, она учила меня весь день магии, она выставила этих драконов так, что они никогда не вернутся, но ее так много! Знаешь, давай лучше мы пойдем на кухню и я тебя ужином накормлю?
Савард умилился.
– Это ты хорошо придумала. А заодно расскажешь, как дело было. Меня сегодня полдня испытывал на прочность любовник твоей бабушки, так что я понимаю, как тебе тяжко пришлось.
Бетти подняла на него глаза:
– Ты ректора Герулена имеешь в виду? Чем он тебя так допек?
– Да ничем особенным. Просто от того, что он мне рассказал, мозги закипают. Главное – все понятно, неясно, что с этим делать.
Реакция Беттины Саварда позабавила, она живо напомнила ему Лиссу. Хотя чего удивляться, за столько лет вместе подружки кое‑что друг у друга переняли.
– Ой, расскажи, расскажи!
– Нет уж, сначала ужин и твой рассказ.
В кухне еще ничего не было готово: Бетти весь день была слишком занята, чтобы заняться ужином для мужа, да и занятия магией отняли все силы. Но в стазисе лежали заготовки, которые и пошли в ход: нарезанные овощи, напластанное порционными кусками мясо, соусы в горшочках, комочки теста для булочек.
Она использовала новое уменье, разжигая печь: хотелось похвастаться перед Вером. Он оценил:
– Вижу, вы с Авенарой тут не зря время проводили. Весь день занимались?
Бетти кивнула. Савард тут же придвинулся и погладил ее по плечам:
– Бедная девочка, ты устала, а тут я голодный на твою голову. – Ничего, Вер, мне не трудно. Еще полчасика и все будет готово. Если еще ты мне поможешь…
Она смутилась и покраснела. Никогда мужчина песчаных демонов не стал бы помогать жене на кухне, а просить о таком – унизить супруга. Но Вер воспринял ее предложение легко и радостно.
– Что делать надо? Поставить противень и следить, чтобы булочки не подгорели? Ну‑ка, милая, подвинься… Да, и не забывай: с тебя рассказ о сегодняшнем происшествии.
Бет, ни на минуту не прекращая нарезать, подливать и помешивать, приступила к изложению сегодняшних событий. Ей казалось, что о них и за день не рассказать, но когда жаркое с овощным соусом было снято с огня, стало ясно, что история закончена.
Веру очень понравились два обстоятельства. Первое, что основную часть разговора с Гентарами взяла на себя Авенара, а второе, что точку в этом поставила все же Беттина. Одно он не мог взять в толк: откуда Авенара знала особенности законодательства Карианы и то, что по поводу вымогательства можно обратиться к городской страже хоть днем, хоть ночью.
Бетти пожала плечами. Она и сама терялась в догадках, так как бабушка, по ее словам, никогда раньше здесь не была.
Затем Бетти напомнила мужу, что теперь он должен ей рассказ о догадках Герулена. Довольный и разомлевший от еды Вер махнул рукой:
– Вот доем, и будут тебе Геруленовы мудрые и не очень мысли как на ладони.
Доев жаркое, он отвел Бетти в гостиную, устроил у себя на коленях и начал историю об императоре и его неверной и коварной супруге. Вспоминая разговор с ректором. Он попытался передать его близко к тексту, перемежая реплики участников своими комментариями.
* * *
– Наконец‑то! Я ждал этого вопроса!
Реплика Герулена ошеломила Саварда. Выходит, старый интриган и на этот вопрос нашел ответ? Но как? Он не был во дворце уже долгие годы, Матильду в глаза не видел даже тогда, когда отказался приносить ей клятву. Сделал он это не из‑за личных соображений, а потому, что нашел формулировку неприемлемой. А уж с тем, кто мог стать любовником юной императрицы, он точно не был знаком.
Но ни одно из этих обстоятельств не смущало эльфа. Он принялся с живостью объяснять и начал издалека.
– Смотри: в свое время империя была создана как государство, где все расы имеют равные права. Равные – не значит широкие и всеобъемлющие. Ты же понимаешь, у человека и дракона возможности разные, я бы сказал несравнимые. А вот права одинаковые. Выходит, закон человека защищает, а дракона, ну, или эльфа, ограничивает. Полностью магические расы не желали с этим смириться. Они или покинули пределы империи, или отказались к ней присоединяться. Зато полукровки и всяческие смески рванули сюда гурьбой. Ограничения их пугали меньше, чем презрение чистокровных сородичей. Здесь у них при соблюдении законов больше шансов на счастливую полноценную жизнь.
Савард скорчил рожу, которая должна была означать: «Без тебя знаю». Герулен не унимался:
– Я тебя хочу спросить: где эти полукровки? Чем занимаются?
– Ну… – протянул профессор, – много где. Самые талантливые – у нас в Академии. Да наши императоры до последнего времени тоже все были полукровками и сильными магами! Во дворце их целая туча, у каждого знатного владетеля в окружении есть пара – тройка, в армии многие служат, работают магами по всей стране, и не только магами. Люди‑то немагическая раса, они рады покупать услуги этих самых полукровок.
Чтобы закруглить эту часть беседы, Герулен подкинул ему некий вывод.
– То есть, ты хочешь сказать, они ассимилированы в общество и живут с людьми в гармонии.
Но Вер не торопился соглашаться.
– Ну, не в такой уж гармонии. Есть те, кто полукровок ненавидит, даже на порог не пустит. На словах. На деле же у него всегда найдется знакомый маг: как же без защиты или бытовой магии? Особенно среди знати: бедному человеку это безразлично, у него денег на магию не хватает.
Герулен щелкнул пальцами:
– Вот! Совершенно верно подмечено: многие богатые и знатные ненавидят полукровок. Завидуют магическим способностям и длинной жизни. Нет бы взять такого в семью и подарить потомкам новые возможности. Но давай спросим себя: из какой семьи Матильда? То, что она знатная девушка и в то же время чистокровный человек, говорит само за себя: именно из той, где полукровок на дух не переносят. Такие семьи обычно даже магов выбирают себе из тех, в ком кровь магических рас меньше проявляется внешне. Многие искренне верят, что это чистокровные человеческие маги, хотя мы знаем, что так не бывает.
Вер ненавидел слушать рассуждения на пустом месте, поэтому вежливо, но твердо оборвал знаменитого юриста.
– Все это замечательно, одного в толк не возьму: зачем мне это все рассказывать? Оно мне и так известно. Или это намек, что любовник Матильды – чистокровный человек?
– Не угадал! – довольно пропел Герулен, – Пальцем в небо! Тогда вот тебе еще вопрос: кто ненавидит магов так же, или еще сильнее, чем описанные тобой знатные люди?
Савард стукнул кулаком по подлокотнику.
– А тут и думать не надо: песчаные демоны, – и добавил злобно, – Скоты, сволочи, я еще с ними посчитаюсь.
– За жену? – понятливо кивнул эльф, – Не буду тебя отговаривать, сам бы покрошил их в капусту. Столько лет мучить такую прекрасную женщину, как Авенара, превратить ее ребенка в монстра и чуть не погубить маленькую девочку…
– Давайте не будем об этом. Сейчас мы, кажется, обсуждаем Матильду.
Эльф явно начал выходить из себя. Он не любил, когда его прерывали.
– Ты же знаешь: песчаные демоны были преданы императору и составляли ядро его личной гвардии. Сейчас они столь же ревностно служат Матильде. Не догадываешься почему?
– Потому что она императрица?
– Потому что она обещала им расправиться с магами, тупица! И они ей верны несмотря на то, что никакой императрицей эта курица не является.
Голова Вера все еще отказывалась соображать.
– А почему она им это обещала? Ах, да, потому что ей надо избавиться от опасных для нее и ребенка регалий.
Бестолковость собеседника пролила бальзам на душевные раны эльфа, даже если они существовали только в его воображении. Сердитый Герулен вдруг успокоился и продолжал уверенно:
– Именно. Думаю, дело было так. Юная Матильда никак не беременела от Юстина, а потом повстречала мужчину, перед которым не смогла устоять. И беременность наступила. Где она могла встретить его? Ясно: во дворце.
Савард возразил:
– Матильда несколько раз ездила на море и на воды.
Герулен отмел этот аргумент одним изящным жестом.
– Там она все равно не общалась с населением, останавливалась в императорских резиденциях, а что они такое, как не дворцы? А с кем она могла встречаться, не привлекая внимания?
– Со слугой или с охранником, – уверенно высказал свою догадку Вер.
– Со слугой – маловероятно, она все‑таки знатная девочка, воспитанная в определенных понятиях. А вот охрана… Во дворце она представлена императорскими гвардейцами. Молодцы, красавцы, родовитые…
Савард вспомнил этих самых гвардейцев и брякнул:
– Песчаные демоны.
Герулен аж подпрыгнул на своем кресле.
– Именно! На твой глаз, сильно ли они отличаются от людей?
Вер с недоумением пожал плечами. Ему отличия просто бросались в глаза, но в сущности… Его ученики, выросшие в обычных человеческих семьях, различали их с трудом.
– Да не особенно. Песчаный демон вне боевой трансформации – просто очень красивый человек. Высокий, стройный, статный, прекрасный лицом и телом, да еще и неутомимый любовник. Мелкие особенности… Они есть, но люди обычно не обращают на них внимания. Только… У песчаников проблемы с зачатием… Без магии никак.
Казалось, это замечание Вера очень понравилось коварному юристу.
– Значит, вводим в уравнение еще и мага. Вот у нас и нарисовалась картинка. Император Юстин женится на юной девушке. Она его не любит, это очевидно: он немолод, а кроме того, она предубеждена против полукровок. И то, что муж император, ничего не меняет.
Он пошарил на столе и вытащил откуда‑то два портрета. На одном был зрелый мужчина с характерными чертами нескольких рас, на другом – юная человеческая красавица в подвенечном платье. Герулен потряс изображением Матильды перед носом Саварда и констатировал:
– Она вышла замуж, чтобы родить наследника. Это была основная поставленная перед Матильдой задача. Но год брака не принес желанного результата.
– Почему?
Ответ удивил Вера.
– Потому что с вероятностью в семьдесят пять процентов в паре Юстин – Аделаида бесплодным был именно мужчина. У меня нет прямых доказательств, но есть косвенные. У чистокровных эльфиек, а именно такой была наша бывшая императрица, способность к деторождению зависит от чувства. Любит – родит. Исключений нет. Она любила мужа, этому есть множество доказательств, но ребенка ему не родила.
