Текст книги "Бегом за неприятностями 2 (СИ)"
Автор книги: Анна Стриковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Часть способностей сейчас явно не действовала, иначе она бы и видела лучше, и могла создать вокруг себя любой желаемый интерьер. Но, раз не получалось, выходит, Герберина постаралась.
Одно утешало: после работы с Актеллией она четко представляла себе границы своих возможностей и знала, что такое ограничение не навсегда. Просто в бабкиных хоромах та может задавать любые правила, которым придется подчиняться. Но стоит выбраться отсюда – и Лисса снова во всеоружии способностей демиурга. Только бы бабуля ничего не придумала такого, против чего бессильны даже создатели миров.
Несмотря на то, что ее колотило от страха, Лисса упорно продвигалась вперед.
Проход в тумане вывел ее к знакомой комнате, той самой, в которой ее поселили в прошлый раз. Лисса понимала, что во многом выдумала это место сама и теперь в бабушкиных владениях только оно доступно ей в любой момент. Тогда она была смущена и испугана, поэтому не дала своему воображению волю, а придумала довольно миленькое помещение со всеми доступными удобствами. Сейчас она даже сообразила, откуда взялся образ подобной комнаты: нечто похожее, только в других тонах, она видела, когда как‑то посещала квартиру преподавательницы, жившей не в стенах Академии, а снимавшей дом в городе.
Тогда ее жилище показалось неискушенной Лиссе образцом роскоши и комфорта и она многие годы грезила, что когда‑нибудь станет жить не хуже.
Вымечтанный интерьер оказался тем, за что она зацепилась, чтобы перестать бояться и обрести почву под ногами.
К счастью, сейчас эта комната подействовала на нее точно так же. В ней получалось расслабиться.
Стоило немного прийти в себя, как глаза сами начали слипаться. Возможно, что во владениях бабушки уже давно утро, но по Лиссиному внутреннему времени сейчас самый сладкий сон. Лисса плюхнулась в мягкое кресло и вытянула ноги. Можно было устроиться на кровати, тем более что спать хотелось просто неимоверно, но она решила не рисковать. Нельзя, чтобы старая стерва застала ее врасплох.
То ли ей не хватило силы воли, то ли чары Герберины так подействовали, но и кресло не помогло. Лисса проснулась оттого, что кто‑то очень пристально на нее смотрит.
Нет, не бабушка. Тетка Эстреллина. Опять ее сюда вызвали, чтобы обрабатывать племянницу, а она и рада стараться. Сидит на краешке кровати и смотрит на Лиссу, как будто прикидывает, с какого бока отрезать себе кусочек, и при этом сокрушается, что племянница ни мяса, ни жира не нагуляла.
Девушка сморщила нос и зевнула без малейшего стеснения. Этим она не только развеивала сонливость, но и показывала, насколько безразлично ей присутствие тетки. Она даже здороваться с ней не собиралась.
В ее глазах даже прислуга была достойна большего уважения, чем кроткая раба собственной матери.
Эстреллина все прекрасно поняла. Ей бы встать и уйти, все равно ничего толкового не выйдет, но она заговорила:
– Девочка, не надо так. Не стоит начинать с противостояния. Ты напрасно думаешь, что сможешь что‑то противопоставить своей бабушке. Тут даже Актеллия ей не помешает, она все равно сделает так, как считает нужным. Лучше тебе покориться сразу, попросить прощения, глядишь, она и сжалится…
– Сжалится?! – широко раскрыла от удивления глаза Лисса, – Сжалится? Тетя, ты в своем уме? О чем ты говоришь, опомнись! Разве она сжалилась над тобой, своей родной дочерью? Почему ты думаешь, что ко мне она отнесется лучше?
Кажется, ей удалось ударить в самое больное место. Эстреллина затряслась, га глазах у нее показались слезы и она исчезла в золотистом мареве. Сбежала с поля боя.
Лисса поднялась на ноги и огляделась. Комната ничуть не изменилась, но теперь девушка знала, что любая дверь может открыться в любое место, стоит ей только захотеть. Вряд ли ее отсюда выпустят, но внутри того, что Герберина создала как свой дом, она сможет попасть практически в любое место.
Но для начала надо подкрепиться. Хоть девушка и сознавала, что, как энергетическая сущность, она может обходиться без еды и питья, но привычки тела отбрасывать не стоило. А то недолго его и потерять.
Она вспомнила вкусности, которые готовила Бетти: блинчики, жареный бекон с луком, творожники, пышный хлеб и булочки с корицей. Здесь и сейчас они появлялись перед ней на столе силой желания. Добавив к ним молоко и горячий чай со зверобоем, она придвинула кресло поближе и со вкусом позавтракала. Если Герберина наблюдает, то пусть знает: аппетит своей внучке ей испортить не удалось.
Как ни странно, сытость не сделала Лиссу добродушной. Наоборот, она чувствовала прилив сил и готова была порвать любого на тряпки. Вот теперь можно было отправляться на поиски Джимми.
Хотя зачем искать? Надо просто пожелать и дверь откроется именно туда, где его держат. Полностью убежденная в этом, она открыла ту дверь, за которой еще недавно для нее скрывалась ванная. Золотистый туман мелькнул и пропал: Лисса оказалась в очень странном месте.
Сначала она ничего не поняла. Все вокруг переливалось яркими, радужными цветами, но это было не обычное здесь марево. Все вокруг сверкало, отражая и преломляя свет, и разобраться, где верх, где низ, где право, где лево, было невозможно. Казалось, она находится в огромной комнате, уставленной зеркалами и стеклянными призмами, часть которых располагается даже на потолке.
Взяв себя в руки и присмотревшись, она поняла, что не ошибается. Все таки есть. Если Джимми держат здесь и уже не первый день… Бедный мальчик, он же с ума мог сойти!
С самой первой минуты их знакомства Лисса воспринимала своего друга как кого‑то, кто старше, умней и опытней, несмотря на то, что на самом деле это было не совсем так. Но если лет Лисса прожила больше, то Джеймс Хеддлтон был более зрелой личностью и она это признавала. А вот сейчас он стал для нее тем, кого надо спасать и защищать, то есть младшим, и от этого ее чувство к нему приобрело томительные, щемящие нотки материнского.
Сейчас она была готова на все: грызть и рвать зубами каждого, кто покусится на ее сокровище, вступить в схватку с кем угодно и даже погибнуть самой, чтобы сохранить того, кто стал ей так дорог.
Она понимала, против каких сил поднялась, но ей было безразлично. Пусть ее противница сильнее, зато она точно знает, за что сражается.
Только бы он был жив и здоров душевно, со всем остальным она справится! И пусть только кто‑то попробует встать у нее на пути! Бабушка, не бабушка, все равно! Разнесет по кочкам, так что и следов не останется.
Но в данный момент вся ее энергия пропадала втуне. Никто не бросал ей вызов, не с кем было драться. Только сверкающие зеркала и хрустальные призмы переливались радужными бликами. Где здесь искать Джимми?
Она покрутилась, вглядываясь в отражения, но ничего не увидела. Зеркала отражали друг друга и казалось, что в комнате кроме них ничего и никого нет. Лисса решительно пошла вперед. Теперь в зеркалах отражалась и она сама. Радовало то, что кривых тут не было, а то она могла совсем потерять ориентацию. Ей и так хватало: несколько раз она натыкалась на зеркало, стоявшее под углом таким образом, что, казалось, там проход. Время от времени ей мерещилось, что она кого‑то видит, но каждый раз выяснялось, что это ее собственное отражение, искаженное очередной призмой.
Кричать ей было страшно: а вдруг крик, как изображение, тоже отразится от всех этих поверхностей и станет только страшней?
Зеркальный лабиринт отказался огромным. Она бродила по нему и чувствовала, что тоже потихоньку сходит с ума. Безумный демиург – это страшно, Лисса это прекрасно сознавала. Наверное, мысль о том, что встречу с таким монстром Джимми не переживет, и удержала ее на грани.
Любовь и желание защитить помогало сохранить себя, но отчаяние постепенно разрушало эту непрочную защиту. Если бабушка именно это задумала, то ей, надо сказать, все удалось. Еще полчасика среди этих сверкающих поверхностей, и все.
Когда она уже почти потеряла надежду, ее вдруг привлекло изображение в одном из зеркал. Там, кроме ее фигуры, отражалось нечто темное: не то куча тряпья, не то какой‑то предмет мебели. Стоило сделать в ту сторону пару шагов, как картинка поменялась: темная кучка исчезла из поля зрения.
Но тут Лиссу было уже не остановить. То, что она видела в зеркале, не могло находиться далеко, а значит она найдет это и выяснит, какое оно имеет отношение к Джимми!
Несколько попыток увидеть странное образование ни к чему толковому не привели. Оно на мгновение появлялось то в одном зеркале, то в другом, и тут же исчезало. Девушку это злило неимоверно. Наконец, отчаявшись, она взмахнула руками и все зеркала, что тут были осыпались мелкой пылью.
Темная куча неизвестно чего осталась посреди сверкающего стеклянного песка. Теперь и она тоже сияла и переливалась, но зато можно было понять, что это такое.
Перед Лиссой сидел ее возлюбленный в странной позе. Он обхватил руками собственные колени, спрятал между ними голову и замер так, что даже не обратил внимание на то, что происходило вокруг.
Лисса упала перед ним на колени и порадовалась, что утром, создавая себе одежду, она подумала о плотных джинсах. Даже их зеркальный песок мог изодрать, но это было хоть какой‑то защитой.
А что она вообще стесняется? Раз уж размолола все зеркала, почему бы не избавиться от острого, опасного песка? Пусть он станет сахарной пудрой, например.
Сказано – сделано. Облизнув собственные пальцы, Лисса попробовала потрясти Джимми за плечи. Поначалу ей казалось, что он не поддается. Ушел в себя так далеко, что не дозовешься, бедненький.
Пришлось с силой разгибать его шею и поднимать голову. Парень позволил ей это, но глаз не открыл. Тогда в отчаянии Лисса прижалась к нему как смогла и поцеловала от всей души.
Он ответил не сразу. Казалось, она целует статую. Девушка с трудом сумела заставить его разжать губы, но стоило ей этого добиться, как Джимми будто ожил. Начал отвечать и даже отпустил собственные колени и обнял Лиссу. Заговорил он прежде, чем открыл глаза:
– Сладко. На самом деле сладко. Я уже умер?
Лисса разрыдалась и снова полезла к нему целоваться.
– Было сладко, а теперь все соленое. Лиза, не плачь. Не надо. Ты со мной, все хорошо.
– Ты давно тут сидишь?
– Давно. Или недавно, не знаю. Я как‑то потерял счет времени. Думал, что схожу с ума.
Лисса осторожными движениями стала смахивать с его лица и волос сахарную пудру, с трудом удерживаясь от того, чтобы просто ее слизнуть.
Джимми сидел все так же неподвижно, но все уже изменилось. Он больше не напоминал кучу грязного тряпья. Это был человек в полном сознании.
Теперь он открыл глаза и смотрел на нее так, что сердце разрывалось. В этом взгляде было все: и бесконечная нежность, и любовь, и понимание того, что будущего у них нет. Обманула старая Актеллия: нет впереди не то что лет, дней. Но он не в обиде: счастье у него, хоть и короткое, но было, да еще такое, какого не было ни у кого на Земле. Он готов умереть прямо сейчас, лишь бы с Лиссой было все в порядке.
Ей хотелось высказать ему все: что она не согласна жить без него, чтобы он даже не думал сдаваться, но почувствовала, что слова сейчас неуместны. Она помогла ему встать, обняла за талию покрепче и шагнула во внезапно возникшее перед ней облако портала. Лисса боялась, что они окажутся там, где их поджидает Герберина, но ошиблась. Вышли они в ее комнате. Она создала для своего мужчины чистое белье и отправилась вместе с ним в ванну. Не рискнула оставить без присмотра, неровен час, бабуля придумает другое жуткое место, вызволяй его потом оттуда.
* * *
Когда Авенара сообщила внучке, что Лисса пропала, и передала ей записку, Беттина тут же все сообразила. Поблагодарив бабушка, побежала искать мужа. С завтраком для всей Академии она уже разобралась, так что можно было улучить минутку, чтобы посоветоваться Вером, пока не пришло время ежедневного облета позиций противника. Но Авенара с этим никогда не торопилась, уверяя, что пугать народ надо тогда. Когда это произведет впечатление на как можно большее количество людей. Например в полдень, когда солдаты занимаются строевой подготовкой.
Савард сидел в своем кабинете и разбирал жалобы. Две трети из них он просто отправлял в мусорный бак, но треть требовала решений, которые он диктовал одолженному у Герулена Гранту.
Занятие это ему совсем не нравилось, так что визит Бетти пришелся как нельзя кстати. Отличный повод, чтобы бросить эту гадость и немножко отдохнуть.
Известие о том, что план Лиссы удался и она отправилась на встречу со своей старшей родней, его не обрадовало, но и не огорчило. Он не привык долго размышлять над тем, на что не способен повлиять. Вот необходимость выпустить Эсгейрда из подвала его интересовала гораздо больше.
Задача предстояла непростая: как сделать так, чтобы младший демиург не бросился под крылышко к злобной фурии, а привел в действие вторую часть плана Лиссы? Он бы с удовольствием снова накостылял придурку и сам за шиворот оттащил его куда нужно, но вот беда: создания не могли переходить из домена в домен, если демиурги об этом не договорились заранее.
Получается, им с Бетти придется быть очень убедительными, чтобы не сказать больше.
Плохо то, что связаться с Лис нет никакой возможности, неизвестно, успела она довести бабку до белого каления или еще нет. Но можно принять по умолчанию, что удалось и от этого танцевать.
Изложив свои соображения жене, он получил полную и безоговорочную поддержку. Она же и сформулировала порядок действий.
– Вер, давай так. Сразу после обеда отправимся туда и выпустим Эсгейрда. Как раз здесь все дела переделаем, а Лиссе дадим время претворить план в жизнь. Сможем сказать ему без особого преувеличения, что к госпоже Герберине ему лучше не соваться, а надо бежать с соседям и спасать свою шкуру, а заодно и родную дочь.
– Отлично, Бет, ты здорово придумала. Так и сделаем.
Она убежала заниматься предстоящим обедом, а довольный Вер получил заряд энергии и с новым рвением принялся решать проблемы Академии. Еще бы! Он торопился все сделать до того, как отправится шугать Эсгейрда Актеллиона.
Бедный Грант, который за время беседы своего начальника с Бетти, не успел допить чай, принужден был оставить это приятное и полезное занятие и снова погрузиться в административную пучину. Утешало его то, что после обеда Савард собрался покинуть Академию, а значит, можно будет вернуться к тихой жизни в предбаннике у ректора.
Земля встретила путешественников между мирами неласково. В прошлый раз погода была теплая и тихая, а сейчас дул пронизывающий холодный ветер. По серому небу бежали низкие тучи, готовые в любую секунду брызнуть дождем.
Беттина потеребила мужа за рукав:
– Давай скорее выпустим его, Вер. Мне не хотелось бы здесь задерживаться.
Савард оглядел изящное шелковое платье жены и подумал, что надо быть предусмотрительнее. Куртку с собой брать, что ли. Самому ему почти никогда не бывало холодно, но и удовольствия такая погода доставить не могла.
Одно радовало: вряд ли местные блюстители порядка их здесь застукают. В такой холод они должны сидеть дома или в своих кабинетах, пить горячий чай, а к нему что‑то покрепче.
Участок вокруг заброшенного дома казался пустынным, но и Савард, и Бетти обратили внимание, что изгородь, которую они указали в прошлый раз как место своего проникновения, кто‑то укрепил, вбив в землю колья. Просто так, без особых на то причин, потому что никакой дыры там не было.
Так как никто не собирался уходить отсюда через ограду, то на это обстоятельство можно было плюнуть. Сейчас гораздо важнее было уговорить Эсгейрда отправиться за помощью в Исхиназьер.
Стоило Саварду отпереть дверь в подвал снаружи, как ее резко толкнули изнутри и младший демиург вылетел оттуда как пробка из бутылки и чуть не сшиб с ног неудачно вставшую на его пути Беттину.
– Бежать вздумал? – зарычал Савард и, ловко схватив Эсгейрда за ворот, приподнял его, как нашкодившего щенка. Тот, жалобно подвывая, перебирал ногами, которые почти не доставали до земли, порываясь сбежать, но Вер держал крепко.
Бетти не отставала от мужа. Она подскочила к незадачливому демиургу и тоже вложила свою лепту в осуществление плана:
– Ты куда это собрался? К бабке своей? У тебя вообще мозги есть?
Она уже собралась произнести заготовленную речь, как вдруг Эсгейрд перестал дергаться и уставился куда‑то вдаль с надеждой и страхом. В первую минуту Бет даже испугалась, что страшная и коварная Герберина явилась по их души, но тут услышала:
– Мистер и миссис Савард? Отпустите этого человека или я стреляю.
Бетти, до сих пор стоявшая лицом к дому и спиной к саду, повернулась. На них с Вером было нацелено дуло револьвера в руке знакомого полицейского.
* * *
Стоять под прицелом было очень неприятно. Савард попытался выставить обычный щит от физического воздействия и понял, что в мире без магии такие силовые вещи у него сделать не получается. Опасность револьвера он тоже хорошо сознавал: насмотрелся фильмов, пока ходил в гости к Хеддлтону. Так что стоять и ничего не делать, а тем более бросаться на бестолкового стража он счел опасным.
Зато прикрыться Эсгейрдом показалось хорошей идеей. Стражник решил, что бедняга – демиург – пострадавший, вряд ли он будет в него стрелять. Если вытащить красавчика на первый план, а Бетти задвинуть за спину, дальше можно вести или переговоры, или, что разумнее, усыпить стража порядка, а самим взять Эсгейрда подмышку и смыться куда‑нибудь, где нет людей.
Но весь этот продуманный план поломала Бетти. Она взвизгнула, сделала шаг назад, задрожала и превратилась. Огромная драконья лапа зажала Саварда, не позволяя ему и шагу сделать, а бедолагу Лиссиного папу просто расплющила об дверь подвала. Тот только и мог, что жалобно попискивать.
Стражника драконья ипостась Беттины толкнула так, что он отлетел на несколько метров. Бет ничего такого не планировала, просто ее новое тело занимало слишком много места и задний дворик был для него маловат.
При этом полицейский выстрелил и упал без сознания. Появление дракона в непосредственной близости оказалось для его психики чересчур серьезным ударом, гораздо более сильным, чем то, что он стукнулся головой. К счастью, от волнения или от чего другого, в последнее мгновение револьвер в его руке дернулся и пуля попала не в находившуюся перед ним Беттину, а в стену дома, вырвав из нее приличный кусок.
Бетти быстро взяла себя в руки и смогла обернуться уже человеком, но дело было сделано. Бедный служитель закона лежал без чувств под самой изгородью. Она осмотрела место, куда попала пуля, и с уважением произнесла:
– Да, оружие у них классное. Если бы он в меня выстрелил, то имел все шансы покалечить.
Савард тоже глянул и вынес вердикт:
– Ерунда! Ничего особенного. Ты посмотри, из чего дом построен! Из всякого дерьма! Неудивительно, что дырка получилась такой огромной. Твоя чешуя покрепче будет. Но я рад, что этот придурок промахнулся. А то бы ему не жить. Я не простил бы, если бы ты пострадала. А теперь берем нашего подопечного и сматываемся.
– Но как? – задумалась Бетти, – И куда? На базу? Оттуда он слиняет в любой момент и мы ничего не сможем сделать. Лучше тут где‑нибудь. Должны же мы с ним поговорить. И что будем делать с этим типом? Он придет в себя и всем будет рассказывать, что видел дракона.
– Ты боишься, что о нас узнают? – удивился Савард.
– Нет, я боюсь, что его сочтут сумасшедшим. Он, конечно, не семи пядей во лбу, но и не псих. Жалко парня.
Вер искренне удивился и восхитился.
– Он тебя чуть не убил, а ты его жалеешь? Ты у меня такая добрая, Бет. А я вот злой и жалости к нему не чувствую.
– Была бы тут Лис, она бы стерла ему память, а я этого не умею.
– Оставь его. У нас тут другая проблема наклевывается. Не видишь: Эсгейрд куда‑то намылился?
– Ой, и правда!
Младший демиург под их разговор потихоньку отклеился от двери, собрал в кучку свой организм, опустился на четвереньки и тих пополз за угол. Он явно планировал скрыться из глаз Бетти и Саварда, а там уже решать по обстоятельствам. Скорее всего, в два прыжка: на свою планету, где он сможет напитаться энергией, а затем к Герберине на доклад.
Этого надо было избежать во что бы то ни стало и Беттина сделала первое, что пришло ей в голову: прыгнула на Эсгейрда сверху и придавила к земле. Тот в ужасе замер.
Савард бы и сам мог схватить беглеца, но между ними стояла его жеа. Пока он раздумывал, Бетти отреагировала. Оставалось подойти и помочь ей. Он широко раскинул руки и одной взялся за уже ставший привычным шиворот Эсгейрда, а другой – за верх его штанов. Затем скомандовал:
– Бет, вылезай, я его держу.
Девушка выполнила его указание без разговоров, немного подумала и сообщила мужу свой план:
– Сейчас я снова перекинусь в дракона, ты возьмешь господина Актеллиона, сядете вместе на меня верхом и мы полетим, поищем место, где сможем с ним пообщаться без лишних свидетелей.
Идея Саварду не понравилась. Он был не прочь покататься на драконе, но использовать собственную жену как верховое животное, да еще сажать на нее этого придурка Эсгейрда… Но другого выхода он не видел. Вернее, видел, но все они были значительно хуже и опаснее. Мир покидать не следовало, а открывать портал в неизвестность… При полете хоть можно увидеть с высоты, куда приземляешься.
– Невидимость накинь, – посоветовал профессор, – А то по всему городку люди будут на тебя пялиться. Да не это плохо, а то, что помчатся смотреть, а то и охотиться. Народ тут непуганый и поэтому любопытный.
Бетти кивнула.
– Ты правильно сказал. Только невидимость я накину потом. Сначала вы сядете.
Она бросила подозрительный взгляд на лежащего стражника. Ей не хотелось пугать ответственного служаку еще больше. Но тот пребывал в отключке и признаков жизни не подавал. Тогда Бет решилась. Отошла немного, чтобы дать место своему драконьему телу и ненароком никого не зашибить, и перекинулась.
Савард не стал ждать. Тут же сгреб Эсгейрда в охапку и затащил на спину Бетти по услужливо подставленной лапе. Младший демиург не сопротивлялся. Он временно покорился своей судьбе в лице этих двоих. Это не значило, что при благоприятных обстоятельствах он не попытался бы сбежать, но сейчас все было против него.
На холке дракона находилось местечко, самой природой предназначенное для всадника, так что Савард сумел сесть сам и усадить перед собой Эсгейрда, после чего похлопал Бетти по бронированному боку., показывая, что можно взлетать. Она не заставила себя ждать, но он услышал в голове насмешливое:
– Мог бы и словами сказать. Я все‑таки не лошадь, а твоя жена.
После чего дракон заложил над городом вираж, постепенно истаивая в воздухе. Бетти наложила на них невидимость.
К счастью, в этот час немногие находились на улицах и могли видеть летящее над городом чудовище. Только несколько мальчишек, игравших поблизости, потом клялись всем, чем можно, что видели в небе дракона, но им никто не поверил. Решили, что дети просто переиграли в компьютерные игры.
Пришедший в себя полицейский, увидев, что он лежит на земле в гордом одиночестве, а дракона нигде нет, благоразумно решил ничего никому не рассказывать. Ему оставалось двенадцать лет до пенсии и он не хотел их провести, посещая психиатров. А выстрел… Выстрел можно выдать за случайность. Шел с обходом, опасался, что на пустом участке могут находиться злоумышленники, достал револьвер на всякий случай… Птица низко пролетела, рука дернулась… Ну, в общем, как‑то так.
Бетти же, покинув город, взяла курс на север. Именно там она увидела покрытые лесом холмы, куда не вели вездесущие дороги. Лететь пришлось порядочно. Только часа через три жилье почти совсем перестало попадаться и Беттина решила, что тут безопасно. Ей хорошо запомнилось, насколько разрушительным был выстрел того стражника и совершенно не хотелось испытывать на себе это вторично. А значит, от людей им стоит держаться подальше.
Наконец она нашла довольно большую поляну, спрятанную между двух высоких холмов, и села на нее, с наслаждением сбросив невидимость. В драконьей ипостаси держать это заклинание было легче, чем в человечьей, но силу оно все равно тянуло немаленькую.
Савард, зная об этом, тут же стащил с Бетти Эсгейрда и слез сам, давая жене перекинуться обратно. Он понимал, что ей сейчас очень хочется есть, а на драконий аппетит они продуктами не запаслись. Стоило Беттине снова стать человеком, как он протянул ей сумку:
– Возьми бутерброды, Бет. Ничего другого нет, а тебе необходимо перекусить.
Она мягко рассмеялась.
– Как ты нежно сказал: перекусить… Правильно было бы перекусать! Всех! Жрать хочу – сил нет! Давай свои бутерброды. Пока мне этого хватит. А потом… Я могу кого‑нибудь поймать. Тут, как мне кажется, должны водиться крупные травоядные вроде оленей…
Эсгейрд прислушивался к их разговору с с чувством легкого ужаса. До него вдруг дошло, что Беттина гораздо опаснее своего мужа, которого он боялся до колик. Он просто здоровый и сильный мужик, лишенный какого‑либо пиетета перед высшими расами, а она – дракон! Никто еще не слышал о демиурге, сожранном драконом, но все бывает в первый раз.
Так что злить ее лучше не надо. Он послушает и пообещает сделать так, как она захочет. А вот когда его отпустят, он сам решит, как поступить.
Савард наконец отпустил пленника: бежать от золотого дракона было не так просто и все трое это знали. Он предложил Эсгейрду сесть и сам опустился на траву. Беттина хотела было пристроиться рядом с мужем, но тот сердито рыкнул: «Нечего сидеть на земле, все свои женские части застудишь», и усадил ее к себе на колени, как в люльку.
Эсгейрд уже хотел намекнуть, что дракону и на льду спать не страшно, но глянул на Саварда и почел за благо промолчать.
Первой заговорила Беттина:
– Эсгейрд, тебе не стыдно?
Вот как она догадалась? Даже не задумываясь, нашла слабое место и ударила точно в цель.
Савард был потрясен: только что по лицу младшего демиурга можно было легко прочитать, что он только и ждет, когда его отпустят, чтобы со всех ног бежать выслуживаться перед вредной старухой. Но стоило Бетти сказать три простых слова, и перед ними тесто, из которого можно лепить, что вздумается.
Видно, Эсгейрду и впрямь было стыдно перед родной дочерью, но пока он боролся за свою свободу, хитрил и вообще действовал, то стыд удавалось успешно подавлять. А сейчас его наконец никто не держит, зато так совестно перед друзьями Лиссы за то, что он так подло поступил, что и в голову не приходит, что можно просто сбежать. Потому что тогда он до скончания времен будет обречен сгорать от стыда за свою слабость и ничтожность.
Все это было ясно и без слов, так что Савард решил ковать железо, пока горячо.
– Ты хочешь ей помочь? А то никогда не сможешь родной дочери в глаза глянуть, ты же это понимаешь?
– А что я могу, – уныло забубнил Эсгейрд, – Я ничего не могу… Бабушка меня в порошок сотрет и по вселенной развеет… Она и за прошлый раз еще меня не простила…
– Ну вот, – вступила Беттина, – Так какой смысл тебе для нее стараться? Она все равно не простит и в любой момент припомнит все твои промахи.
– Она обещала дать мне шанс…
– Дала? – усмехнулся Савард, – Она же у вас хозяйка своему слову: хочет – дает, не хочет – назад забирает. А ты так и будешь стоять перед ней на цыпочках, вымаливая подачку, как дрессированный песик.
Песиков он видел в той штуке, которую Джимми называл телевизором, и решил щегольнуть необычным сравнением. Эсгейрд, хоть телевизора не смотрел, его отлично понял и стал оправдываться.
– Я жизнь свою спасал! Она обещала сделать меня хранителем мертвой планеты, если я не приведу к ней Лиссу.
Бетти презрительно сморщила носик:
– А ты сразу скукожился и ринулся продавать собственную дочь. Ты что, не знал характера собственной бабушки? Зачем ей на глаза полез? На что рассчитывал? На дорогие подарки? Ведь ясно, что на Лиссу она зла и отойдет не скоро. Хорошо, что мама Лиссина ни о чем пока не знает.
Бетти удачно вставила в последнюю фразу слово «пока». Этим она чуть не до обморока напугала младшего демиурга. Эсгейрд уже не пытался оправдаться, понимая, что кругом виноват. Если о его поступках вдруг узнает Селестина, то трудно предсказать, чем все закончится.
Она сейчас занимает не последнее место в домене Осмиаран и если решит защитить свою девочку, то мало никому не покажется. Когда два домена вступают в конфронтацию, начинается кошмар. Рушатся миры. Взрываются сверхновые, открываются черные дыры и гаснут звезды. Что уж говорит о планетах!
Да, до последнего времени Селестина не вспоминала о дочери, но кто ей мешает вспомнить? А Герберина нарывается… так и не помирилась с матерью, сначала предлагала Лиссу Исхиназьерам, а теперь вздумала сговориться о ней же с владетелем домена Ругидарнел.
И бедняга Эсгейрд произнес одну – единственную оправданную в данной ситуации фразу:
– Так что же мне делать?
Бетти с мужем переглянулись так, что слепому бы стало ясно: именно к этому они и вели. Не зря Беттина битых три часа совещалась с Лиссой, не зря они с Вером продумывали свои ходы. План сработал.
К счастью, демиург в это время нервно теребил собственные волосы и смотрел в землю, так что не заметил торжествующих взглядов своих похитителей. Савард дал ему пару минут понервничать, а затем спокойно, с ленцой, проговорил:
– Ну, если сам не можешь вызволить моего ученика, то надо обратиться за помощью.
– К кому?! – завопил Эсгейрд в отчаянии, – К Актеллии? Если Лисса пришла в дом Герберины по своей воле, то ничего сделать нельзя! И никому нет дела до того, что на самом деле это не так! Она же шантажирует ее жизнью этого Джимми, а для демиурга защищать отдельного представителя расы, а тем более в него по – серьезному влюбляться – неприемлемое поведение. Судьбы отдельных существ вроде этого ее парня никого не должны интересовать, они – игрушки, и не более. Так что забудьте: никто не поможет.
Бетти с Савардом переглянулись и молодая драконица заговорила, чуть растягивая слова:
– Джимми… Да, мы понимаем. Но дело не в нем, да и речь не о помощи со стороны Актеллии. Кажется, Лиссу уже предлагали в замужество этим… как их там…
Эсгрейрд не выдержал и крикнул:
– Сыну владетеля домена Исхиназьер.
– Вот – вот, ему самому. И, помнится мне, были достигнуты некие договоренности. Парень готов был ждать, пока Лисса подрастет. А теперь ее, вроде, хотят выдать за кого‑то другого…
Демиург встрепенулся, в глазах его сверкнула надежда.
Думаете, к ним стоит обратиться? Если они признали мою дочь невестой… Да, это может сработать, – и тут он погас, – Только Ругидарнел… С ними никто не захочет связываться. Неприятные типы… У них все созданные миры – темные.
