Текст книги "Практикум для теоретика (СИ)"
Автор книги: Анна Стриковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)
А что я могу сделать в таком случае? Ничего! Только запечатлеть это для потомства или, скорее, для следствия. Четыре кристалла перекочевали из сейфа ко мне за корсаж. Еще я взяла остатки гороха и фасоли, заряженных Веркой. Не уверена, что они еще действуют, но вдруг…
Переодеваясь в синее парадное платье, я все это припрятала в пудренице, потому что Конрад старательно контролировал процесс одевания. Ему непременно надо было проверить, все ли я амулеты нацепила. Пусть успокоится – все! Не важно, что Леокадии во дворце не будет. Там должны быть злоумышленники. Я, конечно, не боюсь, но разумно опасаюсь, а в этом случае никакие меры предосторожности не лишние.
Стоило Кону уйти, как кристаллы вместе с бобовыми перекочевали ко мне на грудь. Теперь я во всеоружии.
Пока наряжалась и причесывалась все время думала о том, что вчера узнала от Конрада. Король за время, которое он провел в охотничьем замке, стал спокойнее. О чем это говорит? Мне кажется, о применении зелья.
Когда я заканчивала с прической, пришел Асти. Решил пожаловаться Конраду, что его обокрали, сперли все записывающие кристаллы. Кон как раз вышел, чтобы что‑то обсудить с Риком, так что ограбленный попал прямо на грабительницу. Я обещала ему передать жалобу своему мужчине, а заодно спросила: чем ведьминские амулеты отличаются от тех, которые делает он, Громмель.
– Марта, это очень просто. Видела у Лауры нитку на запястье? Вот это настоящий ведьминский амулет. А у Верки плетеный браслетик? То же самое. У Эльвиры в косе расшитая лента… Они их плетут, вяжут, вышивают, но никогда не делают из металла. Камушки в виде бусин – пожалуйста. Деревяшки – сколько угодно. А металл даже в виде нитей – никогда. И не спрашивай меня как это работает. Не знаю. Но действие свое они оказывают, это факт. Сам видел: парню в карман нитку подложили, он с нею сутки проходил, а потом пошел и судье сдался. Он был вором и украл у ведьмы все ее сбережения. Она знала кто, но не могла доказать, вот амулетом и воспользовалась.
Однако… Если я не ошибаюсь, ведьма привязала к нитке именно ментальное заклинание. Как многого мы еще не знаем… Теперь еще всю одежду Горана проверять на посторонние нитки…если, конечно, зелье не найдется раньше.
* * *
Во дворец мы поехали в той большой карете, в которой отправлялись на пикник. Я с Конрадом, Гаспар с Веркой, Рихард, да еще Лаура, все школьное начальство отбыло. Зорко остался на хозяйстве, но толку от него… Только что проследит и доложит. Я больше надеялась на Васила с Заруной, все же ведьма и с ведьмаком, с молодыми магами в случае чего справятся.
Во дворец мы прибыли как положено, заранее. Меня чуть и не у дверей отловила Лилиана и потащила в свои покои. Отличный случай вручить ей кристалл и объяснить задачу.
Девушка затащила меня в ванную под предлогом приведения себя в порядок и зашептала трагически:
– Брат совсем спятил. Сказал, что еще не решил за кого меня выдавать, так что не знает, нужна ли мне магическая наука. А мне так теоретическая магия понравилась! Я даже все упражнения перерешала!
Хитрая девчонка, пытается подольститься ко мне как к преподавателю для своих далеких от учебы целей. Думает, я ее маневров не вижу. Но это даже хорошо, сейчас она мне все расскажет и я вручу ей пару кристаллов. Пусть фиксирует свои пикировки с королем. Она маг, может останавливать запись и запускать снова. Но сначала вопрос:
– Лилиана, Ваше Высочество, вы знаете, что на вашего венценосного брата кто‑то воздействует ментальной магией? Поэтому он и ведет себя так странно.
Она посмотрела на меня с недоверием.
– Магией? Не может быть. Он у нас и сам имеет дар, да к тому же обвешан амулетами самого высшего качества. Хотя… Это бы многое объясняло.
Я тут же прочла ей краткую лекцию про ведьм и их нестандартные приемы: зелья и амулеты, не похожие на обычные. Объяснила так толково, что даже сама во всем разобралась. Правильно говорят: хочешь что‑то узнать получше – начни учить этому других.
Лилиана переспрашивала, уточняла, а картина случившегося обрастала подробностями. Принцесса сама, без моих уточняющих вопросов вспомнила, что характер у короля стал портиться давно, еще тогда, когда он впервые заговорил о смене жениха. А это было в середине лета.
В это время я еще не знала, что поеду в Шимассу и мирно отдыхала на берегу моря.
Резкий скачок в настроении Горана по времени приходился на момент нашего с ним знакомства. Но в то самое время в его разговорах с сестрой впервые возник образ принца Филодора в качестве жениха.
– Лилиана, дорогая, как я поняла, вы с принцем Фило давно знакомы.
Мне даже не пришлось задавать вопросы.
– С детства. Меня регулярно возили в Кортал к родне по маминой линии и там мы познакоимлись. Я подумать не могла, что он может стать моим мужем. Не было такого плана! Он мне никогда не нравился. Зануда и сопляк! И вообще я хочу замуж за Рихарда, но уже поняла, что он мне не светит. Династический брак, демоны его раздери!
Я вспомнила, как у Рика строятся отношения с женщинами, и поспешила успокоить разошедшуюся принцессу.
– Лилиана, знаете, может, оно и к лучшему, что вы не выйдете за Рихарда. Это со стороны он кажется вместилищем всех достоинств, но на самом деле это не совсем так. Почему иначе женщины раз за разом выбирают других?
Девушка задумалась.
– Это они выбирают, а не он?
Я сделала большие глаза:
– Лилиана, скажу по секрету: выбираем мы, а мужчины думают, что это их решение, потому что их к ему осторожно подвели.
Сказала и вздохнула: со мной было не так. Или так?
Далее мы установили, что третий этап ухудшения королевского характера пришелся на новогодние праздники. Горан даже сорвался, наорал на всех, чуть не разогнал свой совет министров и сбежал в охотничий замок, чтобы не натворить дел. Сам сказал, что бежал от себя. Зато отдохнув буквально три дня в тишине и покое, он вернулся совсем другим. Похожим на себя прежнего.
Это подтвердило мою концепцию про зелье или артефакт. Вероятно, он оставил вредную вещь во дворце, что бы это ни было.
Найти бы ее еще. Предложила Лилиане этим заняться.
Мы пришли к выводу, что нужно искать источник неприятностей в том, чем Горан пользуется в повседневной жизни, но что он не брал с собой в охотничий замок. Таких предметов и субстанций не могло быть много
Заодно объяснила, что такую гадость мог подложить только шпион. Это явно не кто‑то со стороны, а свой. Местный.
И вот его надо найти во что бы то ни стало. У меня доступа во дворец нет, а Лилиана тут живет, так что может случайно что‑то или кого‑то увидеть. Предложила ей для контроля записывать на кристалл все, что покажется странным или интересным. Возможно, она что‑то упускает, а тут посмотрит со стороны и разглядит.
Мои доводы показались Лили убедительными и она с радостью взяла два кристалла. Принцесса уже умела ими пользоваться, так что даже объяснять ничего не пришлось.
Возможность использовать магическую шпионскую технику привела девушку в восторг. Еще бы: настоящее приключение! На ее месте я бы до потолка от радости прыгала. Она выразила свои чувства более сдержанно, но по глазам было видно, что она предвкушает, как будет охотиться за неуловимым злодеем и поймает его с поличным.
Ну что ж, на моей стороне играет принцесса Лилиана. Много это или мало мы узнаем, когда все закончится и можно будет подвести итоги.
Не успели мы с принцессой договриться, пришел слуга, чтобы напомнить: прием вот – вот начнется. Мне пришлось покинуть Лилиану и присоединиться к нашим в тронном зале.
Конрад был очень недоволен, что я болтаюсь без него по дворцу. Рик же уверял, что в обществе принцессы мне ничего не грозит. Вчера он побывал‑таки в гостях у брата в посольстве и теперь делал таинственное лицо: Эберхард, видимо рассказал ему, с какой миссией прибыл.
Знаю я Рика, он больше всего на свете хочет быть в наших глазах важной персоной и жаждет, чтобы его стали расспрашивать. А зачем? Он и так для нас много значит, ректор все‑таки. Про миссию его брата мы узнаем в течение часа, нужно только подождать. Это министрам и дипломатам следует знать содержание послания короля наперед, им надо ответ составить. А мы и так обойдемся.
Пока все ждали Горана, я осторожно осматривалась. За время, прошедшее с моего приезда в Сармион, многие лица шимасской столицы стали знакомыми, хотя по имени я знаю далеко не всех. Эти дамы в прошлы мой визит во дворец смотрели на меня волком, а сейчас глядят с фальшивым сочувствием. Ну да, в их глазах я фаворитка, которой дали отставку. Многие из них ищут в толпе и явно не находят… кого? Леокадию? Думаю, все уже слышали, что король притащил себе красотку во дворец чуть ли не с улицы, и теперь хотят ее лицезреть. А вот фиг вам: ее тут нет!
Я перевела взгляд на более приятных мне людей. Сегодня Гаспар впервые вывел в свет Верку в качестве официальной избранницы. Купил ей дорогое платье и сейчас любуется. Я тоже полюбовалась. На высокой, статной, черноволосой Верке гладкое, с минимумом украшений бледно – желтое платье, обливающее фигуру, смотрелось отлично. Вообще, роман с нашим воином пошел ей на пользу. Она пообтесалась, научилась плавно двигаться и больше не выглядит корявой. Если абстрагироваться от ее габаритов, очень даже симпатичная девушка получилась.
Вон стоит генерал Живкович со своей супругой, которая ему по плечо. Сынок явно в папу пошел: генерал держит за попу собственную жену и попутно перемигивается с другими дамами. А вот Грегорич и тоже с женой, пышной дамой в два раза крупнее себя.
Кажется, этот прием более важный чем тот, на котором мы были в прошлый раз: народу в два раза больше.
Спросила Конрада, он подтвердил:
– Тогда был прием рядовой, традиционный, от него многого не ждали. А тут представляется чрезвычайный и полномочный посол. Это новость. Всем интересно, что он привез, какие сделает предложения и как его визит может повлиять на жизнь двора. Вот и сбежались все узнать из первых рук зачем пожаловала гремонская делегация.
На этот раз мы почти не ждали короля, он вышел всего на две минуты позже, чем по протоколу должно было начаться действо. Все низко присели в поклоне, пока Горан обходил зал. Сегодня он делал это стремительно. Живо облетел присутствующих и сел на трон, разрешая всем подняться из неудобных поз. Видно было, что он нервничает.
Кажется, визит Эберхарда ему не в радость. Не принять посла дружественной державы он не может, но знает за чем тот приехал и молча бесится.
Я шепнула Кону:
– Его Величество недоволен?
Конрад вздохом подтвердил мою догадку, а Рихард, услышавший мой вопрос, зашептал в ухо:
– Еще бы ему быть довольным. Берти приехал с таким предложением, отказаться от которого – глупость. Но не отказаться король не может.
Соседи навострили уши, желая приобщиться к знаниям, но Рик заметил их телодвижения и замолк, так и не сказав, какие такие предложения привез его братец.
Еще пару минут мы маялись в неизвестности. Наконец мажордом объявил:
– Чрезвычайный и полномочный посол королевства Гремон и королевства Лиатин Его Светлость Эберхард фар Арвиль!
Ого! Он не только от Гремона выступает. Мое родное королевство тут каким боком затесалось? Как вышло, что Риков брат говорит от имени моего короля тоже?
Эберхард вошел не один, его сопровождала небольшая свита из четырех человек. Выглядел он еще более величественным, чем во время встречи у портала. На роскошном бархатном камзоле цвета ночного неба сияли звезды орденов разных государств, на ножнах церемониальной сабли переливалось целое созвездие бриллиантов, но вся эта роскошь не затмевала красоты и значительности его лица.
Когда я пила с ним чай в посольстве, он был гораздо проще, доступнее и его лицо казалось более обыденным.
Сейчас, глядя на него, стоящего напротив Горана, я бы поспорила, кто из двоих красивее и величественнее.
Он прошел через весь зал, преклонил колено перед троном и протянул королю красивый конверт со свисающей с него печатью на ленте. Король поднялся, сделал два шага и принял конверт со словами:
– Встаньте, господин посол. Я рад приветствовать вас на земле Шимассы.
Эберхард поднялся и снова поклонился, но уже значительно более сдержанно. Король же вернулся на трон, уселся там и задал ритуальный вопрос:
– Что привело вас к нам, господин фар Арвиль?
Посол только и ждал этих слов.
– Ваше Величество, я сегодня представляю здесь не только свой родной Гремон и его Величество короля Губерта, но действую также по поручению короля Лиатина короля Грегуара. Для меня великая честь донести до вашего престола предложения доверивших их мне государей.
Он достал из‑за пазухи еще один конверт, на котором висели уже две печати на ленточках: красная и зеленая, затем сделал два шага вперед, сунул его королю прямо в руки и отступил на место.
– Меня просили не объявлять послания государей во всеуслышание. Это дело касается только вашего Величества. Если вы, ознакомившись с содержанием, сочтете возможным поделиться им со своими придворными, это будет ваше решение. Я в свою очередь уполномочен проводить переговоры по сути вопроса.
Горан, не говоря ни слова, сломал печати, достал два листа, на каждом из которых даже издалека была видна огромная круглая печать, быстро пробежал их глазами и заговорил:
– Предложения короля Губерта и короля Грегуара очень лестны для меня. По этому вопросу мной уже были приняты решения и даже заключены соглашения. Прежде чем ответить положительно или отрицательно, принять предложения в целом, частично или отклонить, я должен всесторонне изучить вопрос. Мы начнем наши переговоры завтра, господин посол. Надеюсь, к тому времени, когда вы соберетесь в обратный путь, я смогу огласить окончательное решение.
Я толкнула Рихарда локтем в бок:
– Что он такого ему предложил?
– Ничего особенного. Заменить принцессу Ксению на принцессу Розамунду, а принца Филодора на принца Хельмута.
Я была права: Рихард все знал заранее.
Похоже, королю предложили рокировку. Принцесса Ксения – это актуальная невеста Горана, она из Ремолы. Кто такая Розамунда я точно не знаю, но предполагаю, что это единственная дочь Гремонского короля. А вот принц Хельмут – это наш лиатинский наследник.
Я не знаю, какая выгода Горану от замены Ксении на Розамунду, но Хельмут значительно лучший вариант, чем Филодор хотя бы потому, что он наследник престола. Насколько я помню, он старше Лили лет на десять. Тут не скажешь, что сопляк: взрослый мужчина в самом расцвете. Красотой не блещет, но ничего неприятного в Хельмуте нет. Наши лиатинские барышни по нему сохнут и считают лапочкой и душкой. Отец учил его математике и уверял, что у принца есть мозги. Для меня это лучшая рекомендация. Ум в мужчине важнее красоты.
Пока я размышляла, официальная часть закончилась и начались танцы. Горан открыл бал с какой‑то заслуженной старой грымзой в кружевах. Эберхард пригласил красивую, но малоприятную придворную даму из тех, что вечно смотрели на меня с презрением.
Я тоже не осталась стоять у стенки, меня подхватил и повел в танце мой мужчина. Он тоже слышал слова Рика и сейчас спешил удовлетворить мое любопытство. Розамунда – действительно дочь Губерта. В отличие от сыновей, она пошла не в носатого папочку, а в красотку – маму. Только глаза отцовские, черные. Конрад ее лично не видел, но портреты в газетах встречал не раз.
Он не готов ее сравнивать с Ксенией, потому что о ней как раз мало что знает, но одно модно утверждать: с точки зрения здорового потомства брак с Розамундой предпочтительнее. На протяжении пятнадцати поколений между гремонским и шимасским королевскими домами не было заключено ни одного династического брака. А вот ремольские принцы и принцессы многократно женились и выходили замуж за принцев и принцесс Шимассы.
Ну что же, это серьезная причина предпочесть Розамунду. А Ксения куда тогда? За кого‑то из сыновей Губерта? У него, по слухам, их четверо.
Следующий танец я танцевала с Рихардом. Король на этот раз остался на троне, Эберхард тоже не стал танцевать, а пристроился сбоку от Горана и что‑то тихо ему втолковывал. Король хмурился, но слушал внимательно.
– Что, интересно, о чем они? – кокетливо подначил меня Рик.
Я не поддалась. Пусть не распускает хвост, а ответит на мой вопрос.
– Думаю, им есть что обсудить. Но если дело обстоит так, как ты сказал, то в чем преимущество предложения Эберхарда? Я его вижу только в том, что брак не близкородственный, дети будут здоровыми.
Рихард рассмеялся.
– Смотри, как по – разному у нас работают мозги. Мне твой довод в голову не пришел. Если так, то Розамунда выгоднее Ксении. А вот насчет вашего Хельмута скажу: выйдя за него, Лилиана уедет навсегда в Лиатин и потеряет права на Шимасский трон. Зато получит права на трон Лиатинский. Здорово, правда?
– А если она выйдет за Филодора?
– Он ненаследный принц. Дома ему ловить нечего. Припрется сюда и будет ждать удобного случая, чтобы сесть на шимасский трон. Горану это нужно? По – моему нет.
– А у него есть шансы?
– У него лично – никаких. Но в качестве регента при собственном сыне…
Болтать так в открытую было чистым безумием, поэтому мы с Рихардом говорили на странно звучащем древнем языке моей и его родины, благо когда‑то наши страны были единым целым. На этом языке до сих пор говорили в деревнях, в городе он считался грубым и диким.
Когда‑то эльфы дали людям всего континента общий язык, чтобы не морочить себе голову, запоминая сотни диалектов. Их магии хватило на то, чтобы объединить этим языком всех людей. Теперь переезжая из страны в страну не надо было искать переводчика. Отличалось лишь произношение: по нему легко было определить, уроженец какой земли перед тобой. От старых языков остались лишь традиционные для каждой местности имена и названия.
Но древние людские языки все еще жили в деревнях и сельские уроженцы ими пользовались, особенно чтобы задурить головы приехавшим из города чиновникам. Не знаю, откуда знал этот язык Рихард, меня ему научила моя деревенская бабушка.
Те, кто проносился мимо нас в танце, прислушивались, но ничего понять не могли.
Соображения Рихарда относительно Филодора так хорошо сочетались с заговором против Горана, что я полностью уверилась: это акция кортальской разведки, желающий посадить на трон соседнего государства своего ставленника.
Действительно, Горан для Кортала не самый удобный король. Тихая, слабая Шимасса при нем огромными шагами идет по пути прогресса, растет ее мощь, в том числе и военная. Это не значит, что Горан собирается вначать против соседа военные действия, но он становится способен вести независимую политику. Кортал же отличался авторитарным стилем и вечно норовил навязать соседям то, что выгодно ему.
На месте Горана я бы приняла предложение как Губерта, так и Грегуара.
* * *
Танцы продолжались. После Рихарда я танцевала с генералом Живковичем, который уговаривал меня не сердиться слишком сильно на сына: тот дурит, но сердце у него золотое. Я бы это золотое сердце драла розгами, пока вся дурь из головы не выскочит, но спорить с любящим папашей – гиблое дело. С другой стороны долго злиться на Живко ни у кого не получается. Бронебойное обаяние у этого парня: посмотрит своими лукавыми глазками, тряхнет рыжими кудрями и ты уже забыл из‑за чего сердился. Вон, даже Нанни рукой махнула и настаивает на том, чтобы он не ходил к ней на занятия скорее потому, что боится повторения, а не потому, что все еще гневается.
Затем подряд два танца пришлось отдать каким‑то придворным. Они, видать, с запозданием узнали, что король ко мне благоволит, и, не ведая, что все это в прошлом, пытались добиться моего расположения. Скучные оба донельзя. Но я и из них постаралась извлечь полезную информацию. К сожалению, ничего нового, но зато оба подтвердили, что неустойчивое настроение у короля началось еще с лета, а потом только набирало обороты. Ни один не представлял себе, чему это приписать.
Король уже бросил Эберхарда и теперь танцевал со всеми в зале.
Надо сказать, в танце я несколько раз встречалась с Гораном, даже партнером он моим оказывался при смене пар. Король смотрел на меня как на мебель, разговаривать не пытался и даже когда приходилось брать за руку, дотрагивался как до деревяшки. Придворные это заметили и больше никто из них меня на танец не приглашал.
Зато пригласил Гаспар. Пока Верку кружил по залу мой Конрад, мы с воином тоже времени даром не теряли. Терлись около короля, но так, что тот нас не видел. Да и как увидишь? Партнерша закрыла Горану весь обзор. своими выдающимися прелестями. Зато я услышала, как, встретившись в танце с Эберхардом, король пригласил его к себе в кабинет сразу после ужина.
Договариваться будут.
А если так… Горан, судя по всему, принял решение. Только вот какое? Предыдущее, о браке сестры с Филодором, он принял под влиянием стороннего воздействия. С тех пор прошло немало времени и кое‑что изменилось. Но вернулась ли к королю способность мыслить здраво?
Подслушать бы…
Мама всегда утверждала, что благородные девицы не подслушивают, а братья, наоборот, советовали так делать, если хочешь что‑то узнать доподлинно. У меня есть Веркин подслушивающий горох… Не уверена, что сработает, но попробовать надо.
Я попросила Гаспара подвести меня поближе к принцессе, когда кончится танец. Он пожал плечами и на последних тактах музыки остановил меня рядом с Лилианой, кокетничающей с Риком. Я улыбнулась своему ректору и намекнула, что нам, девушкам, надо посекретничать.
Лили сразу поняла, что дело серьезное: схватила меня за руку и потащила "попудрить носик" аж в свои собственные покои. Там остановилась и спросила жалобно:
– Марта, ты знаешь, что он против меня задумал?
Это она брата имеет в виду? Не знаю, но подозреваю.
– Ваше Высочество..
– Марта, прекрати. Зови меня Лили и на ты, а то Высочество – это так долго и нудно.
– Хорошо. Лили, мне кажется, что предложение, которое привез посол, касается твоего замужества. Но я не уверена, что король на него согласится. После ужина он встречается с послом у себя в кабинете. Я могла бы подслушать, но мне нужна твоя помощь.
Принцесса сначала чуть не запрыгала от радости, а затем сникла.
– Подслушать? Вот здорово! Кристалл там расположить, да? Ничего не выйдет, Марта. Его охранная система засечет.
Этого я не опасалась. Боялась только, что фасоль уже сухая и не активируется. Но другого варианта все равно нет. Успокоила принцессу
– Не кристалл. Мое подслушивающее устройство просто так не засечешь. Не даю стопроцентную гарантию, что сработает, но попробовать надо.
Я достала из‑за корсажа пять горошин и протянула Лили.
– Вот. Подбрось куда‑нибудь в угол кабинета.
Она смотрела на меня огромными перепуганными глазищами.
– А если найдут? Завтра выметать будут и заметят…
– Ну и что? Это же горох… Может его мыши натаскали с кухни. Выметут и не обратят внимание.
Вот в этом я была уверена. Никому и в голову не придет, что горох можно так использовать. Даже Конрад не догадался. Он представления не имеет, как защититься от этой нетрадиционной подслушки, а значит, если ведьминское бобовые все еще работают, у нас должно получиться.
Лилиана зажала горошины в кулачке и понеслась в сторону королевского кабинета, а я вернулась в зал, где меня тут же подхватил Конрад.
– Где ты бродишь, одуванчик? Я тебя обыскался.
Не люблю врать, поэтому просто не ответила. Да и преувеличивает он: нас не было от силы минут десять. Как раз чтобы привести себя в порядок. Вместо ответа я погладила Кона по руке и он сразу забыл свои претензии. Ланс – очень интимный танец, его танцуют вдвоем и партнер крепко обнимает партнершу за талию. Для юных незамужних девиц его исполнение считается неприличным, если только они не помолвлены. Для жениха действует исключение из правила. Но я кружилась по залу, склонив голову на плечо моему возлюбленному и плевала на все приличия. Для меня Конрад был даже не женихом, я ощущала его своим мужем. Он тоже нагнулся ко мне в танце и прошептал на ушко:
– Золотинчик, любимая, я все время думаю о тебе: "Моя жена". Только так.
– Надеюсь, в скором времени ты сможешь это говорить вслух при всем честном народе.
Я бы так кружилась с Коном вечно, но на балах не принято два раза подряд танцевать с одним и тем же партнером. Стоило Конраду меня отпустить, и передо мной возник темно – синий бархатный камзол, на груди сверкающий звездами орденов. Эберхард. Он обратился к Конраду:
– Позвольте, я похищу вашу очаровательную даму.
Конрад сделал шаг назад и поклонился: уступаю. Я тоже присела в реверансе. Тут зазвучала музыка и пришлось подать руку послу. К счастью, это был не нежный ланс и не страстный тавор, а церемонный маэртин. Танец для разговоров.
К моему удивлению, Эберхард не стал по дипломатическим обычаям ходить вокруг да около. Он задал мне достаточно прямой вопрос:
– Прелестнейшая Марта, что у вас с господином ар Герионом? Интрижка или нечто большее?
Так бы и дала в глаз! Надо такое спросить у малознакомой девушки! Но скандалить на балу – последнее дело. Не хочешь отвечать – поставь нахала на место культурно. Поэтому я приняла неприступный вид и произнесла ледяным тоном:
– Неужели, господин фар Арвиль, вас не учили, что такие вопросы девушкам не задают?
Вместо того, чтобы устыдиться, мерзавец только фыркнул:
– Надо же, не ожидал встретить королевские манеры в простолюдинке. Я спросил, Марта, чтобы вас предупредить: кавалер ваш женат. Не стройте иллюзий: подобные отношения ничем хорошим для вас не закончатся.
Кто‑то лезет не в свое дело.
– Благодарю за совет, но я сама буду решать, как мне жить, да и Конрад тоже.
Тут, к моему счастью, произошла смена партнеров, беседа с Эберхардом временно закончилась, а продолжать ее я никакого желания не имела.
Но каков нахал! Лезет туда, куда не просят! Что ему до того, какие отношения связывают на с Коном?! Он же не представляет при дворе Горана интересы Леокадии? Или все же представляет? По словам Рихарда мне представлялось, что Эберхард должен нашу красотку люто ненавидеть.
Или ему Конрад зачем‑то понадобился и понадобился свободным? Что ему нужна я, поверить невозможно, для этого нужно быть тупой самовлюбленной курицей. У меня много недостатков, но этих нету. Так что из всех рациональных причин, для чего посол хочет разлучить нас с Коном, разумной мне представляется лишь то, что он хочет вовлечь моего любимого в какие‑то свои интриги, а для этого Конрад нужен ему свободным или на худой конец связанным с той, от которой он жаждет освободиться.
Догадаться, что это за интриги, мой простой и логичный математический ум совершенно не способен. Для этого нужно иметь специальные мозги.
Следующие три танца перед торжественным принятием пищи я танцевала с уже знакомыми людьми: Милчичами старшим и младшим и Грегоричем, а в перерыве между ними мне удалось перекинуться парой слов с вернувшейся Лилианой. По ее довольной мордашке и раскрасневшимся щечкам я догадалась, что поручение мое она исполнила успешно.
Теперь нужно было дождаться окончания обеда и не уйти сразу, как я планировала изначально. Фасоль действовала на сравнительно небольшом расстоянии.
К столу меня повел Конрад. На этот раз мы расположились довольно далеко от короля. Если для придворного это могло быть причиной недовольства, то я, наоборот, радостно расслабилась. Хоть поем спокойно: тут очень вкусно готовят.
Но мечтам о гастрономических изысках не суждено было сбыться в полной мере. Только я наложила себе на тарелку всевозможных закусок и салатов, как Конрад спросил:
– Марта, о чем с тобой разговаривал Эберхард фар Арвиль?
У меня сходу пропал аппетит. Нет, я не стала пытаться обмануть своего мужчину, рассказала все как есть и даже присовокупила свои размышления по этому вопросу, но обед был для меня непоправимо испорчен. Пока Кон обдумывал мои слова, я ковыряла в тарелке и глотала всего по кусочку, не ощущая вкуса. Что он мне на это скажет?
Когда любимый переварил услышанное, он погрустнел и выдал:
– Марта, не бери в голову. Этот интриган меня ни на что не уговорит. Пусть не мечтает.
Я решила выяснить:
– Ты знаешь, зачем ему нужен? Тебе Рик что‑то сказал?
Кон пожал плечами:
– Есть подозрения. Давай, девочка, дома обо всем поговорим, а то на нас уже косятся.
Правильно: мы разговаривали, шепча друг другу на ухо, а это неприлично не только за столом. Ну ничего: вечерком все обсудим подробно, а я до этого момента поднакоплю информации. Лишь бы моя подслушивалка сработала как надо.
* * *
После обеда бал продолжился. Горан какое‑то время оставался в зале, а затем исчез вместе с фар Арвилем. Я же потратила предоставившуюся передышку на то, чтобы найти выгодное место, где мое подслушивание не привлечет ничьего внимания.
Конечно, фасолинку у меня в ухе сторонний наблюдатель не засечет, но вот странная девица, сидящая как истукан с разинутым от усердия ртом, может его заинтересовать. Мне нужно укромное место в радиусе сорока локтей от королевского кабинета.
Лилиана и на этот раз подсказала: оранжерея. Коридоры, ведущие в нее и в кабинет, разные, никто не догадается, зато эти два помещения разделены всего одной лестницей в стене. А сходить полюбоваться экзотическими растениями – это для гостей обычное занятие. Она сама меня проводит, ведь я же ее учительница.
Я понимала, что девушка просто хочет быть первой, кто услышит, о чем договариваются король с послом, но пойти в оранжерею с Лилианой было хорошей идеей. Если кто‑то ненароком там появится, она отвлечет внимание.
Через несколько минут после того, как король ушел на переговоры, Лили сообщила Рихарду, что хочет мне показать свой любимый цветок: он как раз расцвел. Теперь наш поход в оранжерею оправдан со всех сторон.
Больше всего я боялась за фасоль, но она, как ни странно, не подвела. Стоило мне сдавить ее в руке и сунуть в ухо, как я услышала тихий, но внятный голос. Говорил король:
– Я польщен предложением Его Величества Губерта. Принцесса Розамунда достойна восхищения и стать ее мужем – мечта любого. Но принцесса Ксения уже несколько лет считается моей невестой…
– И вы до сих пор на ней не женились, Ваше Величество. Почему?
– Ну…, – затянул Горан, – Она… Или скорее я…
– Вы не влюблены в свою невесту, Ваше Величество, вот и все. Вы привыкли думать о ней, как о чем‑то неизбежном, а это не добавляет энтузиазма.
– Должно быть вы правы, фар Арвиль. Но разорвать помолвку… Не хотелось бы так оскорблять Ксению и ремольский королевский дом. Они нам все‑таки родня.
У Эберхарда на все был готов ответ.
– А если она сама это предложит?
– Тогда я, наверное, порадуюсь. Хотя будет обидно. А на чем основана ваша уверенность в том, что она от меня откажется? У вас есть основания?
