Текст книги "Практикум для теоретика (СИ)"
Автор книги: Анна Стриковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)
Я полагала, что это будет портниха средней руки, но она обшивала местную знать. Конечно, не короля и его родных, но все же… На таких высотах я еще не бывала даже на родине.
В ее ателье были модели, каких я не видела на улицах и на рынке. В основе лежали те же многослойные балахоны, но тут они выглядели иначе. Красиво, нарядно и даже элегантно.
Госпожа Мирка вышла ко мне лично. Из уважения к ректору, как шепнул мне на ухо Зорко. Осмотрела сверху донизу пронзительным взглядом и выдала свой вердикт:
– Отличная фигура, стандартная. Сейчас что‑нибудь подберем. Мантии тоже нужны?
Я решительно закивала. Удобство этой формы одежды для здешнего климата я успела оценить.
– Цвет? – требовательно спросила Мирка.
– Светлый, но не белый, я не целитель.
Она не стала уточнять мою специализацию и спрашивать, не ведьма ли я. Сказала с апломбом:
– С вашим цветом волос – голубой и песочный. Какой?
– Песочный. Он более практичный.
– Хорошо, я записываю: две мантии песочного цвета летние. Две зимние.
Погодите, тут есть зима?
Но моего замешательства никто не заметил, потому что Мирка продолжала командовать.
– Девочки, несите то персиковое платье, от которого отказалась графиня Врана, сиреневое, которое было на манекене, и бирюзовое новой модели.
Не поняла, чем новая модель отличается от старой, все три платья были в одном стиле. От того, что я видела на женщинах в городе, они отличались качеством ткани, чуть более приталенным силуэтом, приятным цветом и наличием вышивки по вороту и обшлагам. К каждому платью полагался свой, подходящий по цвету платок на голову.
Все три сели на меня отлично, ничего подгонять не пришлось. И чего тут вообще подгонять, если фасон не облегающий, а фигура у меня действительно стандартная?
Я замялась, не зная, какое лучше выбрать. Но тут Зорко скомандовал госпоже Мирке нести бланк заказа: господин ректор оплатит все три. У меня уже душевных сил не было сопротивляться.
На обратном пути мы заехали в какую‑то забегаловку, специализирующуюся на местной кухне, и отлично поели. Это Зорко удачно придумал. Оказывается, здесь вкусно готовят! Почему же в столовой Школы подают такую гадость? Может, надо сменить поваров? Или хотя бы одного, главного?!
Вернувшись в Школу, я первым долгом проверила, как дела у домового. Стройматериалы ему уже привезли, так что я выгрузила продукты и сообщила, что у меня теперь новая должность и новый кабинет. Иду их осваивать, когда вернусь не знаю.
* * *
В административном корпусе меня уже ждали. В ректорском кабинете опять заседала все та же троица, для разнообразия трезвая. Только блондин, с которым меня пока не познакомили, являл миру признаки похмельного синдрома: отечную физиономию и мутноватый взор. Но мне он улыбался, как будто маму родную увидел. Ректор представил его:
– Профессор Астианакс Громмель, магистр – артефактор. Гений в своей области. Не пил бы – цены бы не было. А это, – он указал Громмелю на меня, – твое новое начальство, госпожа проректор по учебной части Марта Аспен.
Магистр вскочил со стула и отвесил мне церемонный поклон, явно шуточный. Затем сообщил:
– Мы все тут друзья – приятели, знакомы чуть ли не с детства. Дружной компанией сюда пришли, дружной компанией пытаемся руководить этой дурацкой школой. Если прелестная госпожа сможет навести тут хоть какой‑то порядок, это будет просто замечательно. А вообще… Будем дружить.
Он сделал шаг вперед и протянул мне широкую ладонь.
– Асти. Зови меня просто Асти и на ты, когда студенты не видят.
Я пожала протянутую руку и почему‑то робко прошептала.
– Марта. Я Марта, и все.
– Ну и отлично, – обрадовался Громмель, – Тогда вот этот надутый индюк, – он показал на ректора, – Рик, а тот унылый тип – Кон.
Палец пухлощекого блондина уперся в грудь ар Гериона.
– Ладно, весельчак, – оборвал его Конрад, – сейчас надутый индюк пойдет и покажет Марте ее новый кабинет, а ты для разнообразия займешься делом: изготовишь для нее ключи доступа. Унылый тип, так и быть, тебе поможет.
Мой кабинет оказался совсем рядом, вторая дверь слева от ректорского. Поменьше, чем у ар Арвиля, и стола там такого не было, но зато все стены были превращены в стеллажи, что мне показалось очень удобным. Стол не поражал ни размерами, ни декором, но мне подошел. При необходимости кресло отлично под него задвигалось, две большие тумбы с глубокими ящиками не мешали ногам.
В углу стоял еще один стол, на который кто‑то (думаю, что знаю этого человека) свалил в беспорядке кучу папок, набитых бумагами. Я поняла, что мне как можно скорее придется все это разобрать, и пришла в ужас. Хотя… Моя мама всегда говорила: глаза страшат а руки делают. Плохо то, что я до сих пор не составила план своего собственного курса. С другой стороны, сначала надо понять, кому и когда я его буду читать. Первокурсникам? Вряд ли.
Демоны, да я же вообще не знаю, сколько лет тут учатся. Десять, как в Элидиане? Семь, как в моем универе? Спросила у ректора, тот посмотрел нап меня с удивлением.
– Я думал, ты все это уже у Зорко выспросила. Шесть лет. Шесть лет тут учатся. Мало, знаю. Планирую постепенно сделать как в Кортале или Элидиане: десять. Но не сразу.
– А факультеты?
– Пока всего три. Целительский, боевой и общей магии. Зельевары у целителей, артефакторы у общих магов. Твой предмет, думаю, тоже там. Завтра соберем преподавателей, познакомишься, скажешь им тронную речь и дашь задания. Предупреждаю: делать они ничего не будут, но если задания не дать, еще и уважать не станут. Тебе и так туго придется, так что постарайся произвести солидное впечатление.
Ой, кажется, я попала. Влетела как кур в ощип. Есть у меня такое чувство, что божества подслушали мои бредни насчет личной жизни и решили поучить уму – разуму. Мол, какая тебе, дуре, личная жизнь? Не для того ты на свет родилась. Работа. Работа и еще раз работа.
Если прикинуть объемы того, что предстоит сделать, у меня не будет времени даже лишний раз в туалет сходить, не то что шуры – муры крутить. Задачи стоят прямо‑таки грандиозные, не для одной хрупкой девы, а для нескольких здоровых мужиков. Но все придется успевать лично мне. А куда теперь деваться?
* * *
Ректор ушел, а я села за стол. На нем ничего не было, кроме письменного прибора. Ну что ж, отлично. Люблю начинать с чистого листа.
Для начала составим план.
В ящике нашла бумагу и стала записывать.
Первым долгом разузнать, чему конкретно тут учат и в каком порядке. Составить список кафедр и получить с них учебные планы. Если нет готовых на этот год, то пусть дадут прошлогодние, вряд ли они отличаются.
Список учащихся по курсам. И пусть скажут, где хранятся их личные дела, надо будет просмотреть на досуге. Не всех без разбору и не кого‑то конкретно, а как они ведутся. Заодно пойму, можно ли таким путем выявить проблемных студентов.
Встала, подошла к столу с бумагами, взяла верхнюю папку, раскрыла… И пошла снова к своему столу. Крупными буквами вписала в план новый пункт.
А теперь главное: привести все бумаги в единую систему! А то тут толпа демонов не только ногу, но и все рога себе пообломает! Неудивительно, что Зорко жалуется на бардак.
В первой же раскрытой мной папке лежали совершенно разнородные документы. Взыскание какому‑то студенту, запрос на приобретение ингредиентов для зелий, список сотрудников, выезжающих со студентами на полевую практику, макет методички по управлению огненными заклинаниями и всякое другое, ни с чем не связанное.
Стола мне не хватит, это ясно. Хорошо, что полы чисто вымыты. Еще папки понадобятся. Где их взять? У Зорко. Клей, ножницы, бумага… Все это я видела в столе.
Когда часа через три ко мне пришли Конрад и Громмель (ну не могу я звать его Асти, а полное имя – Астианакс – не каждый выговорит), я сидела на полу с кипой листочков на коленях и раскладывала их сразу в двенадцать папок. Отдельно громоздилась куча того, что ни в одну из них не подходило. Маги еле дверь открыли: все пространство кабинета было занято.
Казалось, я устроила разгром, но это была видимость. Еще дня два, и тут будет идеальный порядок.
Маги с сомнением осмотрели поле моей деятельности, Громмель улыбнулся лукаво, а Конрад пожал плечами. Затем обратился ко мне:
– Марта, можно вас отвлечь на минуточку? Асти сделал для вас универсальный ключ от всех дверей. Чтобы он работал только в ваших руках, нужна…
Громмель влез с комментариями.
– Нужен заключительный аккорд. Капля крови, дорогая. Всего лишь капля твоей крови, и никто не сможет воспользоваться твоим ключом. Он откроет тебе любые двери, какие захочешь. Внутри Школы, естественно.
Решила уточнить:
– Такие есть у всех преподавателей?
– Обижаешь! Это знак твоей власти, милочка. Такие есть у Рика, у Кона, потому что он отвечает за безопасность, у Зорко, потому что он комендант, у Лауры, потому что она целительница, и у меня, потому что я их делаю. У остальных ключи не столь универсальные. Ну, давай же руку и покончим с этим.
Привычное дело: практически все амулеты, настроенные на личность, требуют капли крови. Так что я спокойно протянула ладонь Громмелю. Он вытащил из кармана металлический кругляш на цепочке, схватил меня за палец, уколол так быстро, что я даже не почувствовала боль, и капнул кровь прямо на металл.
Столько раз проходила через эти процедуру… Та же Соль много раз делала мне амулеты. Никогда не видела, чтобы кровь с шипением впитывалась в металл. Этот Громмель и впрямь силен. Или я чего‑то не понимаю?
– Ну вот и все. Держи, – он сунул мне кругляш в руку, – Как действовать знаешь, надеюсь. На всех дверях есть для него место приложения. Суешь туда. Дверь открыта – закроешь, закрыта – откроешь. Все.
– Спасибо, – поблагодарила я.
Громмель явно хотел задержаться и еще что‑то мне поведать. Он уже открыл рот, но суровый Конрад взял его за шкирку и потащил на выход.
– Асти, давай не будем мешать Марте. Отдали ключ – и пошли.
Я мысленно его поблагодарила за то, что он увел Громмеля. Этот Асти милый, но слишком разговорчивый. Дверь хлопнула, оба мага исчезли в коридоре.
Я вернулась к своим листочкам, но что‑то мешало. Ключ! Он все еще был зажат в ладони. Куда его? Повесить на шею? Цепочка длинная, но все равно, двери будет открывать неудобно. Карман? Я регулярно сую туда что‑нибудь, так что может случайно вывалиться.
Э, пока повешу на шею, а потом прилажу булавку и пристегну цепочку к карману изнутри. Будет удобно и ключ не потеряется.
Когда еще через пару часов ректор пришел звать меня на ужин, я уже вчерне разобрала треть папок. Если так дальше пойдет, через два дня я буду иметь представление, что тут происходит. Возможно, удастся понять источник общего бардака.
Ар Арвиль опять отвел меня в столовую. Я принюхалась и сообщила, что так устала, так устала… Аппетита нет совершенно. Пойду к себе отдохну. На самом деле я подозревала, что Пин уже ждет меня с чем‑то вкусненьким.
Так и было. В комнате царил разор, но на столе стоял на спиртовке чайник, в плетенке красовались пухлые булочки – розаны, в вазочке было варенье, творожок в креманке украшали ягоды. Все как я люблю.
Поела, сказала Пину спасибо, приняла ванну, легла спать. Полежала полчасика, встала, вытащила свои записи и села работать.
Ну что делать, если мысли так в голове и вертятся? Все равно не уснешь, так хоть польза будет.
Задумалась: а с какого курса мне начинать? В Элидиане я вела занятия у пятикурсников, но понимала, что основы математических знаний надо давать гораздо раньше. Желательно как только они попадают в универ. Тогда все выкладки магов лягут на твердую основу.
А если так и поступить? Тогда встает вопрос: что именно надо преподать юным магам, чтобы они легче усваивали магические науки?
Начну с простейшей геометрии. Как что строить, как рассчитывать углы… Свойства треугольника и окружности им понадобятся обязательно, остальное тоже не помешает. Затем начала алгебры. Как решать задачи, составляя уравнения, и что с ними делать, когда составишь.
Ну и отлично. Наметки у меня уже есть, осталось написать план, составить методичку и размножить задачники по всем темам. Они, к счастью, у меня имеются. Сейчас придется все курсы учить одному и тому же. Это тоже хорошо, не для них для меня. Сейчас подготовлю программу для первого курса, а дам всем вплоть до шестого, на будущий год – программу второго, и так далее. Пусть растут постепенно. Те, кто только поступил, будут в выигрышном положении, они получат более фундаментальные знания, но это даже хорошо. Будет видна разница подходов. А там, глядишь, маги повернутся лицом к человеческой науке, а она повернется лицом к магии.
Волею судеб я оказалась первопроходцем. На сегодня я первая и единственная, что приятно. Но наука – не семейная жизнь. Быть в ней первой и единственной – тупиковый путь. Должны появиться последователи, и я только обрадуюсь, если меня обгонят. Это будет значить, что направление было выбрано верно.
С этими вдохновляющими мыслями я составила черновой план курса и даже подобрала по нескольким темам разделы из стабильных учебников. В нашем деле списывать не стыдно, надо только указать, откуда что взялось. Еще задачи из задачников… Если так пойдет, то за время, оставшееся до начала занятий, у меня все будет готово.
Ой, еще же надо написать завтрашнюю тронную речь! Я совсем забыла!
Отложила любимую математику, достала чистый лист, взялась за перо и тут услышала:
– Хозяйка, кончай работать. Пора отдыхать.
– Пин, миленький, мне надо на завтра речь написать…
– Речь? Устно скажешь. Мол, спасибо за доверие, постараюсь оправдать, буду всем помогать и прошу вашей помощи. Что мы, речей не слышали? Я всю жизнь при университете, так уж наслушался и знаю, что сказать надо.
– Пин, дорогой мой, я так не запомню, позволь, я запишу, что ты сейчас сказал.
– Нет уж, ложись и спи. Если надо, я сам тебе напишу. А то с лица спала, глаза ввалились… Меня будут ругать что за хозяйкой не слежу!
Пока он ворчал, мое перо просто летало по бумаге, записывая возникавшие в голове фразы.
– Ну еще минуточку!
Но домовой был неумолим.
– Быстро в постель, кому сказал! А то сейчас свет погашу и возись тут впотьмах!
Пришлось ложиться. На этот раз я заснула, едва ухо дотянулось до подушки.
* * *
Когда утром я вышла к завтраку, то застала такую картину. На столе в сковородке шкворчал мой любимый омлет с сыром, кипел на спиртовке чайник, источали умопомрачительный запах свежего хлеба рогалики… А на стуле вальяжно развалился Астианакс Громмель и, кажется, был готов приняться за еду, не дожидаясь приглашения! Меня он в упор не видел.
Я от возмущения потеряла дар речи!
Спрашивать, как он сюда попал, было глупо. Он сам вручил мне ключ ото всех дверей и сообщил, что у него такой же. Это объясняло заодно как ректор вчера оказался в моей спальне.
Но вот ЧТО он тут делает? И пусть не уверяет, что позавтракать пришел. Он не мог знать, что домовой готовит мне еду.
Громмель между тем протянул наконец руку и схватил рогалик. Я откашлялась и ехидно спросила:
– Профессор Громмель? Я не помню, что рассылала приглашения на утреннюю трапезу.
Он испугался и рогалик уронил. Затем нервно рассмеялся, поднял его и откусил половину. С полным ртом ответил:
– Я пришел позвать тебя на завтрак, а тут вижу, все уже готово.
Получилось что‑то вроде:
– А пишош пужвашь шебя жа завтраш, а шуш вижу вшо ужо гошово.
Затем проглотил и добавил:
– И зачем было врать, что ты не ведьма. Боишься что ли?
А – а-а – а-а! Сейчас стукну кого‑то тяжелым по голове!
– Запомните раз и навсегда: я никогда не вру! Могу не договаривать, но не вру никогда! Понятно?!
– Да ладно тебе… Ну спалилась, ну что теперь рычать на меня… Только у ведьм бывают свои домовые.
– Домовой?
Вот я прокололась так прокололась. Пойди теперь докажи обратное. Вот как этому магу все объяснить, особенно если я так и не знаю, зачем им чтобы я была ведьмой?!
Он мой вопрос понял по – своему.
– Ну, ты же не станешь утверждать, что сама вскочила ни свет ни заря, всю эту прелесть приготовила и опять легла?
– Нет, конечно. Но все не так, как кажется. Домовой мне в наследство от подруги достался. Вышла замуж, а в доме мужа свой домовой, ей пришлось этого мне оставить. Вот она ведьма. Соледад Каванис.
Зачем я к объяснению прибавила имя подруги, ума не приложу. Наверное для убедительности. Но реакция Громмеля была неожиданной. Он завопил:
– Соль? Ты подруга Соль? Ох и ни фига себе мир тесен!
Удивил так удивил!
– Вы ее знаете?
– Мы с ней вместе учились. И хватит мне выкать! Или ты этим хочешь сказать, что не рада меня видеть?
Манипулятор хренов! Хочет, чтобы я чувствовала себя виноватой да еще и оправдывалась? Обойдется!
– Именно. Я ничего не имею против гостей, когда их сама приглашаю.
Думала, блондинчик обидится. Ничуть не бывало.
– И ты хочешь сожрать всю эту роскошь в одиночку? Ты же лопнешь, дорогая! Я обязан спасти тебя от такой печальной участи!
И он потянулся за следующим рогаликом.
Ну как тут было не рассмеяться и не пригласить его разделить мою трапезу?! Тем более что он был прав: наготовленной Пином еды и на троих хватило бы с избытком.
Ел Асти быстро, пока я клала в рот одну ложечку, он глотал три. Так что и закончил все раньше, чем я налила себе чай. Осмотрелся и схватил листок бумаги, лежавший с краю.
– О, речь! Ты написала, не поленилась? Какая ответственная! Дай прочту, может, надо что‑то поправить.
Я слегка оторопела. Ну Пин, хитрюга! Составил‑таки! Я попыталась отнять бумажку у Асти, но он быстро вскочил и не позволил мне ею завладеть. Зато начал зачитывать вслух, комментируя.
– Дамы и Господа – Правильно, хорошее обращение – Разрешите мне – Им это должно понравиться – я не претендую на то, чтобы руководить, мое дело – помочь вам – Скромность – лучшее украшение девушки – и так далее, и тому подобное.
Речь и вправду получилась неплохой. Зная, как маги относятся к обычным людям, Пин правильно расставил акценты. Именно как он сказал: я скромно просила мне помочь и сама обещала ответную помощь. Намек на то, что маги слишком велики и значительны, чтобы заниматься администрированием, должен был им польстить. Пожалуй, ничего я тут менять не буду. Прочту как есть.
Громмель тоже одобрил:
– Хорошая речь. А ты умная, Марта. Умнее, чем я думал. Рик в тебе не ошибся. Наших так и надо: сначала по шерстке, а потом за шкирку, иначе толку не будет, я это всегда говорил, говорю и говорить буду.
С этими словами он подошел поближе и попытался чмокнуть меня в щеку. Я отстранилась. Похвала мне, конечно, была приятна, но не настолько, чтобы я от нее разум потеряла. К счастью, как я успела заметить, Громмель был не из обидчивых. Он продолжил свои рассуждения:
– Знаешь еще что? Когда ты к Рику первый раз пришла, на тебе платьице было хорошенькое. Синенькое. Его надень. Ты в нем такая хрупкая и беззащитная. Им будет стыдно на тебя нападать.
Беззащитная, говоришь?! А вот это неглупо, ей – ей! Я со стороны себя не вижу, а в этом деле мнение мужчины, хоть и такого странного, как Асти, много значит. Одного не понимаю. Когда я в первый раз пришла к ректору, Громмель ко мне головы не повернул, все играл, как дитя, со своими божьими коровками. Как же он это заметил?
С большим трудом мне удалось выставить этого гениального раздолбая или раздобайского гения. Пришло время собираться и идти речь говорить.
Спрятавшийся на время визита мага Пин вылез и стал мне помогать. Из того, что он принес мне синее платье, я заключила, что он все слышал. Вот и отлично. Он, кажется, говорил, что может расспросить вещи? Попрошу его узнать, о чем болтали пьяные маги когда я ушла. Надо выяснить все же, почему они так хотят, чтобы я была ведьмой?
* * *
Мое выступление на общем собрании преподавателей нельзя было назвать триумфальным. Оно не было провальным, и на том спасибо. До этого я никогда не выступала публично, так что опыта у меня не имелось, опереться было не на что, да еще мне загодя сбили весь настрой.
Началось с того, что, когда я пришла в главный корпус, меня встретил ректор в окружении своих приятелей и представил даме, назвавшейся Лаурой.
Мне Лаура представлялась совершенно иначе. Ведьма с таким именем должна была выглядеть роскошно, элегантно, сногсшибательно! Быть загадочно красивой и сексуальной.
Ничего подобного! На вид Лауре было за пятьдесят, она выглядела не моложе моего папы. Невысокая, плотная, коренастая, с живым, подвижным, некрасивым, но приятным лицом, умными карими глазами и с буйной седеющей гривой волос, которую с трудом сдерживал целый лес шпилек. Славная такая тетенька, она мне с первого взгляда понравилась и продолжала нравиться, пока рот не раскрыла.
Ей меня церемонно представили, а она тут же выдала тираду:
– Что вы мне морочите голову! Ведьма, ведьма! Размечтались! Никакая она не ведьма. Обычная девушка. Молодая, здоровая, половозрелая. Не девственница, если это кого‑то интересует.
Говорила она, даже не глядя, как будто меня тут не было. Я стояла как оплеванная. Меня обсудили даже не как человека, как товар на рынке, нацепили ярлык и ценник, а я должна радоваться и с энтузиазмом приниматься за работу.
Убью всех на фиг! Хотя… Кто еще кого убьет.
Когда после этого ректор вывел меня к народу, мне еле – еле сил хватило не убежать сразу. Преподаватели собрались в актовом зале, который был для них великоват: занятыми оказались только два первых ряда. Ректор посадил меня рядом с собой и Конрадом за стол президиума и первым начал собрание. Поздравил с приближением нового учебного года, сказал пару слов о новом подходе к организации работы и, не говоря худого слова вытолкнул меня вперед, не забыв представить как Марту Аспен, нашего нового проректора по учебной части.
Я встала и для начала глупо хлопнула ртом, как вытащенный из воды карп. Вся речь давно из головы вон.
К счастью Пин обо мне позаботился. Положил‑таки текст в кармашек. Конечно, читать по бумажке нехорошо, но в данном случае лучше, чем стоять молча, как столб. Я достала листочек, разгладила и начала зачитывать. На середине даже разошлась и говорила уже практически без бумажки, как бы от себя. Поднимала глаза и смотрела на своих будущих коллег, не видя никого. Закончив, глянула в зал уже осмысленно.
Там сидело человек тридцать. Все в мантиях, все маги. На первом ряду в самом центре расположилась Лаура, рядом с ней восседала еще одна дама. Вот она как раз и подходила под мое представление о ведьме. Не зная, кто есть кто, я была бы уверена, что Лаура – она. Высокая красивая блондинка смотрела на меня как на вошь. Надо сказать, остальные в основном смотрели так же. Восприняли меня как новый вспомогательный персонал.
Ну ничего, я им всем еще покажу! Строем ходить научатся!
Улыбнулась через силу:
– У кого есть вопросы?
Вальяжный пожилой господин в мантии фиолетового цвета кинул лениво:
– Милочка, а вы только административной работой будете заниматься?
– Нет, я еще буду преподавать теоретическую магию, – чуть не зарычала я.
Высокий бледный молодой человек во втором ряду удивленно поднял брови:
– Теорию магии? Обычно ее читает маг и иллюстрирует общие положения конкретными заклинаниями.
Хорошо, не успел меня спросить, ведьма ли я.
– Это не ко мне. Я буду учить студентов, как пользоваться математическим аппаратом в применении к магическим процессам. Расчеты, построения…
Вдруг оживился старый дедок в конце первого ряда и зашамкал:
– Да зачем это нужно? Никогда такого не было. Нашим студентам простых заклинаний хватает за глаза! Они и это освоить не могут!
Не стала ему отвечать, тем более что из другого угла вылез другой дедуля:
– Коллега, они потому и не могут, что дураки непросвещенные! Теория необходима! Пусть сначала хоть таблицу умножения выучат, тогда и пентаграммы строить научатся. Молодец, девочка! Учи этих кретинов! Может из них наконец толк выйдет.
Тут начался такой галдеж, что я машинально схватила лежавшую на столе указку, постучала по нему и прикрикнула на разошедшихся магов, как на студентов:
– А ну‑ка тихо!
И стало тихо. Маги вдруг замолкли и с удивлением уставились на меня. Думаю, они просто онемели от моей наглости. В этой тишине вальяжный господин в фиолетовом поднял руки и размеренно изобразил парочку хлопков:
– Браво, госпожа Аспен!
За ним неожиданно захлопали и все остальные.
Уф, кажется все не так плохо. Переходим к организационным вопросам.
– А теперь я хочу сделать объявление. Вчера я начала принимать дела. Прошу на это три дня. Через три дня жду вас у себя с учебными планами. Порядок приема можно будет узнать в ректорате. Учтите, кто раньше сдаст план, будет иметь преимущества при выборе аудитории. Расписание будет готово за пять дней до начала учебного года. На этом все.
Я поклонилась и села. Ар Арвиль зашептал мне прямо в ухо:
– Молодец, умница, так держать!
Громмель из‑под стола показывал большой палец, таким образом выражая поддержку. Конрад ар Герион, сидевший рядом с ректором, перегнулся через него, на мгновение сжал мое запястье и отпустил. После этого мне стало немного легче.
* * *
Как только заседание закончилось, я рванула в свой кабинет и заперлась там. На попытки меня поздравить и как‑то отвлечь, откликаться не стала. Я дала этим гордым магам три дня, а это очень мало времени. Нужно так много успеть!
Опять расселась на полу и продолжала разбирать папки.
Кажется, я уже втянулась. По сравнению со вчерашним, скорость работы значительно возросла. Во второй половине дня я закончила комплектовать ту дюжину, с которой начинала, убрала их на полку и раскрыла еще двенадцать. В них стала сортировать то, что у меня пока никуда не вошло. Поняла, что размахнулась. Десяти папок хватило за глаза. Через два часа после полуночи я с большим трудом и с чувством выполненного долга поднялась с пола. Первичный разбор завершен. Завтра начну разбирать получившиеся папки и вникать в содержимое.
В течение дня ко мне несколько раз стучались, кричали, звали то обедать, то просто к ректору. Я ни на что не реагировала. До меня добрался только Пин. Притащил сначала обед, а потом и ужин. Угрозами заставил съесть все до крошки. Я сначала сердилась, затем ела и благодарила. Без его помощи мне бы не справиться, дотянуть до полуночи на одном завтраке нереально.
Глубокой ночью выползла из кабинета и отправилась домой. На лестнице меня поджидал Конрад.
– Марта, наконец‑то. Я уже собрался опять стучать.
– Вам что‑то нужно?
Он подхватил меня под руку и поволок, приговаривая:
– Мне нужно, чтобы ты шла уже спать, неугомонная. Надорвешься – ничего хорошего из этого не получится. Режим питания и отдыха, это тебе о чем‑то говорит?
– А какое мой режим имеет касательство к вам?
– Самое прямое. Я отвечаю за безопасность. В том числе и за твою. Если ты сляжешь, это будет моя вина.
Говоря это, он быстро тащил меня сначала вниз по лестнице, затем по двору до входа общежитие. Я еле успевала перебирать ногами.
– Не гони лошадей, Марта, работай размеренно. Если ты боишься, что через три дня к тебе набегут толпы сдавать планы, то ошибаешься. Первые ласточки появятся день на пятый, не раньше.
– А вы… Вы тоже через пять дней…, – язык у меня от усталости заплетался.
Он усмехнулся.
– Я? Я хоть сейчас тебе свой план отдам. Готов давно. Но другие… Могу дать совет. Если кто план так и не предоставит, возьми в архиве прошлогодний. Будет то же самое. Вход в архив, кстати, прямо из твоего кабинета.
– Спасибо, – пискнула я, останавливаясь у собственной двери.
Ключ! Я приложила вынутый из кармана кругляш к двери и попрощалась с ар Герионом:
– Спокойной ночи!
– Спокойной! Не надрывайся, девочка. Никто не оценит, поверь.
Повернулся и ушел к себе. Добрый дядя. Верю, что он говорит это, потому что жалеет меня. Но меня не надо жалеть! Я справлюсь!
Вошла, заперла за собой дверь, дотащилась до ванны и поняла: если в нее влезу – утону. Не сразу, сначала засну, потом захлебнусь. Так что умыла моську под струей воды и отрулила в спальню. Перед сном вспомнила:
– Пин!
– Хозяйка?
– Ты что‑то говорил про то, что можешь вещи расспрашивать.
– Хотите узнать, что они о вас в ваше отсутствие говорили?
Тон такой нахальный! Но я же принесла ему тянучку и леденец! Пусть отрабатывает.
– Именно. В тот день, когда я только приехала. Другое время меня не интересует.
– Иди спать, хозяйка. Все тебе покажу, но только завтра. Сейчас тебе нужно спать.
Сколько у меня радетелей! Все хотят как лучше, все на путь истинный наставляют. Даже мелкий домовой, и тот жизни учит. Но он прав, сейчас я могу только заснуть.
* * *
Следующий день вышел более размеренным.
Для начала домовой сказал, что ремонт закончен. Я вчера настолько усталая была, что ничего не заметила, а тут встала и обошла всю квартиру, восхищаясь способностями и трудолюбием Пина. Убогое жилище преобразилось. Золотистые стены отражали солнечный свет и в комнатах становилось вдвое светлее. Мебель Пин выкрасил белой краской и расписал букетами цветов. Сразу стало чисто и нарядно. Он пристроил к делу все бесконечные вышивки и вязаные салфеточки, которые мне регулярно дарила мама. Вставленные в рамочки и повешенные на стенку вышивки смотрелись отлично, а из салфеточек домовой соорудил разноцветный чехол на диван. Спальню он преобразил в том же духе, только мебель выкрасил не в белый, а в синий цвет. Комнаты сразу перестали иметь казенный вид, а стали напоминать о сельском доме где‑нибудь в Лиатене. Я выразила талантливому домовому свой восторг, а потом напомнила о том, что он мне вчера обещал.
Пин наотрез отказался мне что‑либо показывать прямо сейчас. Сказал, что покажет только вечером. Это должно меня заставить прекратить работу вовремя, а не глубокой ночью. Пообещал принести обед в кабинет, а на ужин я должна явиться самостоятельно.
Что с ним делать? Не ссориться же! Я не в том положении. Это ведьмы могут приказывать домовым, я могу только просить. А он выполняет мои просьбы так, как сам сочтет нужным. Кстати, это и к ведьминским приказам относится.
У входа в ректорат меня ожидал ар Арвиль. Поругал за то, что вчера не стала никому дверь открывать. Я показала, что успела сделать, и намекнула, что если бы открывала всем желающим, то ковырялась бы еще декаду. Он со вздохом согласился с моими доводами и пообещал два дня меня не трогать. Только познакомил со своим секретарем, который сегодня вышел из отпуска. Серьезный юноша в очках (почему ему целители зрение не исправили?) назвался Славеном и сообщил, что если мне что‑то надо, я могу обращаться.
Технический персонал! Он мне очень – очень нужен! Сейчас я в каждой папке разложу бумажки по датам и смыслу, а он пусть составит опись и приклеит к обложке изнутри.
Серьезность и очки оказались чистой воды камуфляжем. Парень совсем не рвался трудиться. Увидев загоревшийся в моих глазах огонь, Славен испугался, но было поздно. Я его припахала по полной программе. Он страдальчески морщился, кротко внося в список все документы и ставя на листах номера, я же делала вид, что не вижу этого. Зато когда наступило время обеда и Пин принес еду, парень понял, что ему сегодня повезло. Мой домовой оказался на редкость ушлым. Откуда‑то узнал, что у меня явился помощник, и притащил все в двойном размере.
