Текст книги "Практикум для теоретика (СИ)"
Автор книги: Анна Стриковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)
– Марта, вы боитесь, что ваш муж встретится с королем Губертом? Со своим природным сюзереном? Я правильно понял ваш вопрос?
Ну вот что ему отвечать прикажете? Вывалить всю правду и гори все ясным пламенем? Скорее всего, так придется сделать. Даже если сейчас запрусь, этот змей по капельке выцедит из меня все, что знаю и еще литров пять того, о чем понятия не имею. Но для порядка надо поломаться, потянуть время и заодно подумать, что и как сказать, чтобы Грегорич до печенок не стал докапываться.
Поэтому я выдала самую безопасную с моей точки зрения фразу:
– Скажем так: опасаюсь.
– И откуда такие опасения?
Как бы его правильно на мысль навести? Вроде не я сказала, он сам догадался.
– Господин Грегорич, вы видели когда‑нибудь портрет короля Губерта?
Он вытаращился, как будто вдруг увидел что у меня на голове вместо волос трава растет. Затем моргнул пару раз и с трудом выговорил:
– Вы хотите сказать… они родственники?
Допер. Я всегда была высокого мнения о сообразительности этого человека. Просто сейчас он выбит из колеи.
– Именно. Если вы сейчас поклянетесь, что никому, даже собственному королю, а особенно Конраду, не проболтаетесь, я все вам расскажу. Мне все равно хотелось спросить вашего совета.
– В принципе я готов… Но скажите, почему я должен это утаивать от короля и вашего мужа?
Пришлось объяснять.
– Насчет Конрада скажу: он поведал мне это как тайну и просил не разглашать. Обстоятельства так сложились, что вы догадались и мне лучше выдать вам всю информацию, но с мужем из‑за этого ссориться я не хочу. А что касается Его Величества… тут нет ничего, что бы касалось безопасности короны, по крайней мере короны Шимассы. Будет лучше, если король узнает все лично от Конрада или же короля Губерта.
Объяснение кривенькое, но, к счастью, Грегорич его сжевал и не подавился. Слишком уж ему важно было все понять, так что он без колебания поклялся хранить тайну.
Хочешь все знать? На тебе! Я изложила ему историю жизни Конрада и тайну его рождения, на ходу ее редактируя. Кажется, все, что я хотела донести до главы тайной службы, я донесла. Грегорич понял, что Конрад и король Губерт – единокровные братья, но до недавнего времени об этом знал только один из них. Конрад. А теперь, скорее всего, и король получил эту информацию. От кого? От меня.
– А еще есть Эберхард фар Арвиль, чрезвычайный и полномочный посол своего короля. Он узнал о существовании Конрада недавно, но уже начал действовать.
Тут Грегорич меня перебил:
– Теперь понятно… В письме Его Величество король Губерт просил не ставить Эберхарда в известность о его приезде. Пусть это будет сюрпризом. Значит, ты считаешь, Марта, что Эберхард участвует в заговоре против своего короля?
Ого, мужик сам не заметил, как перешел со мной на ты. А я что? Только рада. Это значит, что сейчас я для Грегорича по одну с ним сторону линии фронта.
– Я не считаю, я в этом уверена! Только никак не могу понять, в чем этот заговор состоит.
Следом за этими словами я вывалила на Грегорича все свои соображения. Про то, что Конрад – реальный претендент на трон в отсутствии Губерта и всех его детей, про то, какие варианты смены династии я смогла придумать в связи с этим и про то, что ни в одну из схем я не вписываюсь. Мужчина задумчиво дергал себя за нос. Потом фыркнул сердито:
– Вообще‑то это не мое дело. Я работаю на короля Горана, а не на Губерта, и верностью обязан своему монарху.
Только я собралась возразить, как он сам же добавил:
– С другой стороны успешно осуществленные заговоры создают в обществе нездоровые настроения. Наоборот, разоблачение заговора и примерное наказание виновных в одном королевстве вправляет мозги многим во всех странах Девятки. Профилактика – тоже часть моей работы. Так что постараюсь помочь по мере сил.
Я чуть не запрыгала на месте от радости. Помощь тайной службы – это тебе не баран чихал. Может, меня из‑под домашнего ареста выпустят?
Грегорич как услышал. Сказал, усмехаясь:
– С завтрашнего дня твой арест отменяется. Я сегодня же получу у короля подпись на приказе о твоем освобождении. Только, Марта… Не могла бы ты еще и завтрашний день посидеть дома? Если здесь еще болтаются кортальские шпионы или люди господина посла следят за тобой, пусть остаются в уверенности, что ты все еще обвиняемая. А когда приедет…
– Король Губерт! – закончили мы хором.
Расстались мы вполне дружески. На прощание Грегорич задал мне вопрос:
– Марта, как ты думаешь, если моих сотрудников обязать изучать математику, это улучшит качество их работы?
– С чего это вам пришло в голову?
– Ты здорово соображаешь. Просчитываешь все ходы и варианты. Есть у меня один очень ценный сотрудник, он тоже изначально был математиком. По нему одному трудно было судить, случайность это или тенденция, но вот уже двое…
– А через две точки можно провести только одну прямую.
– Именно! Так что ты мне скажешь?
Я пожала плечами. По мне, так всем неплохо было бы овладеть этой отраслью знаний, но советовать главе секретных служб целого государства…
– Знаете, по моему твердому убеждению математика никому лишней не будет. Очень хорошо мозги в систему приводит. Но есть те, кто будет ногами отбиваться… Им она не поможет.
Он неожиданно рассмеялся, хлопнул меня по плечу как старого приятеля и ушел. Уф! Вроде ничего не делала, болтала, а устала так, как будто камни ворочала.
Вместо того, чтобы дописывать вторую главу, я улеглась и заснула.
* * *
Вечером вернулся взъерошенный Конрад. Кажется, предстоящий визит гремонского короля не только застал его врасплох, но и напугал. Поначалу он крепился, молчал. Мы поужинали практически в молчании, и только потом, утащив меня в спальню, он рискнул выговориться:
– Марта, ты знаешь, что случилось?
Я улыбнулась и пожала плечами. Пусть сам все скажет.
– Послезавтра здесь будет король Гремона Его Величество Губерт Пятнадцатый. А хочешь знать, что он требует? Он желает встретиться со мной и с тобой. Что скажешь?
Хороший вопрос. Я бы предпочла промолчать, но ведь не выйдет. Стала импровизировать:
– Ну, наверное, это хорошо. Сколько можно бегать от собственного брата, Кон? А так вы поговорите и, возможно, раз и навсегда утрясете все недоразумения, которые могут быть между вами.
Но он не поддался.
– Твоя позиция мне понятна. Но вот что странно: король хочет говорить не со мной, а нами обоими. Откуда он о тебе знает?
Я попыталась кокетливо пожать плечами:
– Может, Эберхард донес?
Не прокатило.
– Девочка моя, давай не будем валять дурака. Ты же сама подозревала Эберхарда в том, что он хочет посадить меня на престол вместо Губерта. В этом случае он должен был молчать обо мне. Не сходится. А у тебя прямо на носу написано, что ты что‑то знаешь. Так что давай, выкладывай.
Раз так, молчать больше нет смысла. Я и выложила мужу все про письмо и про визит Грегорича.
В первую минуту он возмутился:
– Ты рассказала Грегоричу?
– Он сам догадался. А тут уже молчать не имело смысла. Но, Кон! Я взяла с него клятву никому не говорить обо этом! Даже королю.
Конрад глубоко вздохнул и вдруг прижал меня к себе.
– Девочка моя… Я понимаю, ты хотела как лучше… Но почему мне не сказала?
Я ответила честно:
– Не была уверена, что сработает. Собиралась поставить тебя в известность только в том случае, если Губерт прореагирует на мое письмо. Ну вот… А если бы ты знал с самого начала, то помешал бы мне или начал придумывать разные разности…
Он рассмеялся, но как‑то горько.
– Ты хорошо меня изучила. Ну что ж, теперь поздно руками размахивать. Осталось подождать какие‑то сутки, и мы все узнаем. По крайней мере я на это надеюсь.
* * *
Утаивание правды не пошло на пользу нашим с Конрадом отношениям. Он не стал изображать обиду, не ругался, но закрылся от меня эмоционально. В эту ночь мне с ним было… никак. Хуже, чем до того, как мы соединили жизни.
Может, раньше для меня это было бы нормально, но теперь, когда я узнала, как оно может быть… Выходит, я сама себя наказала.
При этом умом я отлично понимала, что сделала все правильно. Если бы я все сказала Кону заранее, это не улучшило бы положения. Наоборот, он начал бы действовать и все испортил.
Пример могу привести из недавнего прошлого.
Теперь, когда я во всем разобралась, мне стало ясно, что Кон был прав, скрывая ото всех и особенно от меня нюансы своего договора с Леокадией. Он не должен было ей вредить ни прямо, ни косвенно. Если бы я об этом знала, у меня бы духу не хватило припечатать гадину сковородкой. Боялась бы, не сочтет ли магия клятвы мое поведение косвенно спровоцированным Конрадом. Мои же действия по незнанию с ним связать просто невозможно.
По большому счету мне не за что себя упрекнуть, но вот же гадство… Чувствовала я себя виноватой. В результате весь следующий день прошел бездарно. У меня все валилось из рук. Писать учебник не получалось: мозг наотрез отказывался сотрудничать. Я не могла сосредоточиться, по десять раз читала одну и ту же фразу, чтобы убедиться: в голове ни слова не задержалось. Когда после обеда Верка притащила документы, я даже смотреть их не стала.
Если я наляпаю в тексте учебника, Вольфи потом поправит, а если в финансовых документах? Тут мои ошибки могут дорого стоить.
Признав, наконец, свою полную на сегодняшний день несостоятельность, я выгнала Верку и легла спать. Это мой поступок оказался на редкость мудрым. Поздно вечером вернулся Конрад и сообщил, что король Губерт прибывает не завтра, а через два часа. Нас ждут у портальной площадки.
У самого Конрада при этом лицо было похоронное. Можно подумать, Губерт не успеет прибыть, как велит засадить моего мужа в самую темную темницу, в самую жуткую антимагическую камеру.
Что‑то я в этом сильно сомневаюсь.
На всякий случай я плотно поужинала и заставила поесть Конрада. У него от нервов аппетит совсем пропал, но я все же впихнула в него целую тарелку запеченного в овощах мяса. Пин мне помог: стоял и смотрел на Кона атак жалобно, что тому поневоле пришлось доесть всю порцию.
Идея с ужином была верной: сытый Конрад разительно отличался от него же голодного. Куда делось нервное возбуждение? Он стал спокойным, как удав. Уныние, правда, никуда не делось. К счастью, оно не повлияло на скорость действий и принятия ярешений.
Собрались мы быстро. Для торжественной встречи короля я выбрала ту же одежду, в которой уже щеголяла, встречая Эберхарда. Надеюсь, для подобного случая это достаточно нарядный костюм.
В карете, которая отвезла нас к портальной площадке, не было никого, кроме нас. Конрад сказал, что Рихард уже на месте, обеспечивает портал, а Гаспар прибудет из дворца. Визит неофициальный, так что оркестра не предвидится.
Оказывается, король бросил своих придворных и Виталина с Филодором в охотничьем замке, а сам тайком прибыл в столицу, чтобы лично встретить Губерта и Хельмута. Присутствовать при этом разрешено немногим избранным. То, что мы попали в их число, говорит не о том, что Горан нас ценит, а о том, что высокий гость лично пожелал нас увидеть.
Надо сказать, Грегорич отлично поработал и организовал встречу на высшем уровне. Даже военный оркестр присутствовал, а Кон меня убеждал, что его не будет.
Придворных не было видно, они в большинстве своем остались в охотничьем замке. Зато почетный караул был на месте, а пустые места на гостевой трибуне заняли люди из тайной стражи и высшие военные чины.
В королевской ложе томилась Лилиана вместе с парочкой своих придворных дам. Нас с Конрадом разместили в первом ряду рядом Рихардом, Гаспаром и придворными магами.
Несмотря на глубокую ночь, площадку перед порталами освещали магические шары – светильники и все было видно как днем.
Когда распахнулись двери и в них показался Губерт XV, я чуть не подавилась. Может быть днем, когда видно больше подробностей, это не так бросается в глаза, но сейчас он выглядел на одно лицо с моим мужем. То же узкое лицо, густые, сходящиеся на переносице брови, впалые щеки, длинный кривоватый нос… Даже прическа такая же! Просто брат – близнец!
Кажется, то же самое бросилось в глаза Горану, потому что он замер. Потом быстро спохватился, прошел вперед и приветствовал своего коллегу как положено, но я‑то видела, как он был поражен.
Я искоса бросила взгляд на Конрада. Ему было непросто: таким напряженным я его еще не видела. К счастью, нам короля было видно гораздо лучше, чем королю нас, а Губерту сейчас приходилось все свое внимание отдать Горану. В нашу сторону он ни разу не посмотрел. Правда, я теперь знала, что это ни о чем не говорит. Если выучка у него не хуже, чем у Эберхарда, он успел заметить все, что ему нужно.
За королем Губертом вышли принцесса Розамунда и принц Хельмут. Чтобы не создавать двусмысленных ситуаций, каждый из них шел отдельно, окруженный она – своими дамами, он – кавалерами.
Даже в резковатом свете магических ламп было видно, какая Розамунда красавица. Она ничем не походила на своего узколицего, черноволосого и длинноносого отца. Каждой чертой принцесса пошла в мамочку, знаменитую королеву Катарину, только волосы, ресницы и брови у нее были гораздо светлее, почти белые. Но даже если это считать недостатком, то незначительным и легко исправимым с помощью краски.
По молодости Розамунде не хватало роскошных форм ее матери, но видно было, что у девушки все еще впереди.
Хельмут показался мне обычным симпатичным парнем, но я заметила, как при виде него Лилиана сначала подалась вперед, а затем откинулась на спинку своего кресла, чтобы ее лицо оказалось в тени. Не знаю, что бы это значило. То ли принц ей приглянулся, то ли наоборот – совершенно не понравился. Одно ясно: равнодушной она не осталась.
Губерт с Гораном долго здоровались и обнимались, затем король Гремона представил здешнему свою дочь и Хельмута. Насколько я знаю, наш принц ему кем‑то там приходится, так что их совместное появление не должно было никого удивить. Почему бы доброму дядюшке не озаботиться счастьем племянника?
Но если принять во внимание причину внезапного визита Губерта, то появление Хельмута мне показалось странным. Наверное, я чего‑то не знаю.
Представление между тем шло по накатанной, как будто визит был не экстренным, а давным – давно запланированным. Оркестр сыграл аж пять маршей подряд, высокие гости прогулялись вдоль линии почетного караула, сели в поданные им нарядные кареты с гербами и тронулись в сторону дворца. Приглашенные стали расходиться, ворча, что такие спектакли надо устраивать днем, а не мешать спать честным гражданам.
И тут Грегорич, который до этого неизвестно где скрывался, вдруг подошел к нам с Коном и тронул мужа за плечо:
– Пойдемте, вас ждут. Обоих.
Конрад дернулся, но взял себя в руки и, прижав к своему боку мой локоть, потащил меня вслед за шефом тайной службы. За воротами ждал еще один экипаж, на этот раз без гербов и украшений, просто черный, и запряжен он был вороными лошадьми.
* * *
В первый момент я даже испугалась, подумала, что это знаменитая «Черная Эмми», карета для перевозки арестованных. Но если даже это была она, то внутри ничто об этом не напоминало. Обычный городской экипаж, удобный, но без излишеств. Наверное, в таком Леокадия перевозила труп бедняги Гесперия.
Стоило подумать о Гесперии, как у меня испортилось и без того не слишком радужное настроение. Как‑то вдруг вспомнилось все плохое, да и мысли о будущем приходили в голову пессимистические. Я, конечно, старалась сделать Губерту добро, но мало ли как короли такие вещи воспринимают? Может, он из‑за этого будет меня подозревать в коварных замыслах. Например, что это не Эберхард, которому он по умолчанию должен был доверять, а Конрад плетет против него коварные замыслы? В этом случае король попытается избавиться от нас с Конрадом, и, видят боги, у него есть для этого все возможности.
Муж мой сидел рядом молча, сжав кулаки и стиснув зубы. Ему было еще хуже, чем мне. Он, в отличие от всего лишь сомневающейся меня, был абсолютно уверен, что ничего хорошего эта встреча нам не несет.
Карета подъехала не к парадному, а к заднему крыльцу. Правда, не тому, через которое в свое время мы с Рихардом пробирались во дворец. То было со стороны кухни, а это – с противоположной. Я предположила, что оно для тайных агентов Грегорича, и, кажется, была недалека от истины. Нас встретили два стражника в штатском, проводили в небольшую гостиную и велели дожидаться: за нами придут.
Комната была похожа на нечто среднее между малой гостиной и будуаром. От ее убранства за лигу отдавало дамой. Обитые цветастым гобеленом пуфики и диванчики в качестве мебели, вазочки и фарфоровые фигурки на всех горизонтальных плоскостях, светильники в виде букетов, золотисто – розовые тона… При этом на всем убранстве лежала пыль, сметенная только в одном углу. Похоже, когда‑то эта комната относилась к покоям королевы и сейчас не использовалась.
Мы с Конрадом огляделись в поисках, где бы удобнее угнездиться. Очевидно, что прямо сейчас нас не позовут. Сначала король и его спутники должны устроиться в отведенных им покоях, затем, возможно, переговорить с Гораном, а тогда уже наступит наша очередь. Поэтому мы выбрали удобный мягкий диван в углу.
Я за день выспалась, так что бодрствование давалось мне легко, а вот Конрад, который не спал как следует уже сутки, еле сидел. Поначалу он даже расслабиться не мог. Устроился на самом кончике сиденья, до предела выпрямив спину, руки сжал в замок и стал таращиться прямо перед собой, шепнув мне предварительно, что разговоры вслух лучше оставить на потом.
Ну ясно, здесь везде подслушивающие амулеты.
Я не стала напрягаться, залезла на диван поглубже и постаралась если не успокоить, то хотя бы привести Кона в более адекватное состояние. Обняла его сзади, положила подбородок ему на плечо и стала поглаживать, как кота. Сначала он сжался, но затем дело пошло на лад. Напряженные мышцы расслабились, руки разжались… Он сел поудобнее, откинулся на спинку дивана и произнес:
– Гладь, меня, гладь, девочка моя. Сейчас мне это нужно как никогда.
А то я не знаю.
Пришлось сменить позу и сесть по – другому. Я с ногами забралась на диван и прилегла Конраду на колени, не переставая поглаживать везде, куда руки доставали. Через полчаса он сидя спал без задних ног. Я в душе благодарила неизвестных создателей дивана, сделавших ему удобную спинку и подлокотники.
* * *
Затем и я задремала. Проснулась когда в окно через щель в шторе пробились лучи солнца. Одновременно с этим приоткрылась дверь и в ней показался человек в ливрее. Он увидел, что я не сплю и поманил меня рукой.
Не желая будить крепко спящего мужа, я жестами потребовала подтверждения: меня ли одну зовут. Лакей закивал так усердно, что сомнений не осталось. Я тихонько поднялась, залезла в сброшенные туфли, проходя мимо зеркала, поправила сбившиеся на одну сторону волосы и вышла. Конрад заерзал, устраиваясь поудобнее, но не проснулся
Идти далеко не пришлось, место, где меня ждали, находилось практически напротив, всего пара дверей в сторону по коридору. Здесь стиль был сугубо мужской: темное дерево, строгая синяя обивки и стальной шелк на стенах. Сначала я попала в небольшую гостиную, подобную той, где проторчала всю ночь, а затем лакей, доложившись, практически втолкнул меня в кабинет.
За столом сидел король Губерт Пятнадцатый. Один.
Я неловко изобразила придворный реверанс и криво улыбнулась.
Он, не вставая, указал мне на стул, стоявший у стола боком. Я так сажаю студентов, которых вызвала для выволочки. Но выбора не было, пришлось сесть. Вот сейчас я узнаю, какое действие оказало пресловутое письмо и не было ли оно самой большой ошибкой в моей жизни.
Начинать разговор с королем по своей воле нельзя, так что пришлось с улыбкой сидеть, закрыв рот и ждать, когда он соблаговолит задать вопрос.
Несколько минут прошло в молчании: король разглядывал меня в упор, я изучала его внешность исподтишка, бросая косые взгляды из‑под ресниц.
В свете утра он уже не казался братом – близнецом Конрада хотя бы потому, что выглядел гораздо старше. Если на вид Кону было чуть за тридцать, то королю Губерту – хорошо за пятьдесят. Более резкие складки у рта, морщины там, где у моего мужа гладкая кожа, седина в волосах… Во всем остальном просто потрясающее сходство.
Постаралась вспомнить все, что мне о нем известно. Если он и старше Конрада, то ненамного: на пару – тройку лет. Кажется, Губерт тоже не обделен магическим даром, так почему такая разница? Но спрашивать его об этом было бы просто неприлично, пусть потом Кон объяснит.
А еще они очень отличаются друг от друга по ощущениям. Конрада я никогда не боялась, хотя все мне твердили, что он очень страшный, а вот присутствие короля Губерта вызывало чувство… не страха, но общей неловкости. Как будто я оказалась не в то время не в том месте и все меня за это осуждают.
Теперь мне их не спутать даже в темноте.
Когда я наконец нагляделась и нашла все отличия, какие смогла, король соблаговолил открыть рот:
– Так вот ты какая, Марта. Я представлял тебя иначе. Красивее, что ли, и не такую стриженую. Скажи, ты писала это?..
Он протянул мне мое собственное письмо.
– Да, Ваше Величество.
– Ты прямо издали его узнаешь? Не хочешь рассмотреть поближе?
Я отрицательно покачала головой. Зачем? Я свой почерк за лигу вижу, да и бумага знакомая. К тому же я хорошо помню все, что там написала.
Король откинулся на спинку кресла и довольно фыркнул:
– Смелая девочка. Ты рискнула выдвинуть серьезные обвинения против серьезных людей, это ты понимаешь?
– Вполне, Ваше Величество.
– Как же ты решилась? Ведь я мог бы не поверить тебе и тогда твоя жизнь не стоила и медного гаста.
Я усмехнулась. Можно подумать, Эберхард собирался оставить меня в живых.
– Она и так его не стоила, Ваше Величество. Меня неоднократно пытались убить, так что бояться больше, чем я боялась, просто некуда. Вот я и подумала, что только лицо, заинтересованное в разоблачении заговора, может мне помочь. А кто более заинтересован, если не тот, против кого заговор направлен?
– То есть я?
– Совершенно верно, Ваше Величество.
– А твой возлюбленный…
Я же писала ему о том, что замужем за Конрадом. Он что, проверяет, помню ли я свое письмо?
– Мой супруг, Ваше Величество.
– Ах, да. Вы с ним успели соединиться в храме…
Еще одна проверка.
– Не совсем так, Ваше Величество. Мы прошли принятый у магов обряд разделения жизни.
Намекнула, что наш брак невозможно отменить. Мне показалось, или в глазах у короля блеснул огонек?
Следующий вопрос пошел из другой оперы.
– Ты из знатного рода, Марта?
– Нет, Ваше Величество. Мой отец, математик Франк Аспен, из простолюдинов. Мой дедушка – кузнец.
Про матушку я говорить не стала.
Он явно все знает по Конрада и проверяет, насколько тот ему опасен. Для нчала делает это не напрямую, а через меня. Значит, я дала правильный ответ. Ясно же, что брак с простолюдинкой выводит Конрада и его потомков из списка возможных претендентов на трон. Думаю, королю Губерту это должно понравиться.
Угадала.
– Чего же ты хочешь, Марта ар Герион, урожденная Аспен?
– Ваше Величество, я хочу только, чтобы вы разобрались со своими врагами, скромно надеясь, что этим самым вы и моих прижмете к ногтю.
Вдруг лицо короля разгладилось и он открыто, добродушно рассмеялся.
– Какая умная девочка! Так и надо! Нашла себе союзника там, куда другие и голову‑то задрать не рискнули бы. Теперь я понимаю, почему Горан от тебя в таком восторге. А поначалу смотрел и удивлялся: короли не увлекаются невзрачными полевыми цветочками. А ты, уж прости меня, девочка, красотой не блещешь…
Ага, конечно, если сравнивать меня с королевой Катариной или с той же Розамундой, то на их фоне меня от стенки не отличишь. А, плевать, ведь Конрад меня и такой любит. Все остальное не имеет ни малейшего значения. Так что не будем отвечать на этот королевский выпад. Зато меня умной назвали, это гораздо важнее.
– Спасибо за доброе мнение, Ваше Величество.
Кажется, Губерт не сразу понял, о чем я. Он‑то думал, что меня мордой в грязь макнул, а я вдруг благодарю… затем снова рассмеялся.
– Ого, кроме ума у тебя есть еще выдержка и потрясающая уверенность в себе. Ну так вот, – перешел он к другой теме, – Что из того, что ты мне написала, правда?
Я что, больная – ему врать? В лучшем случае могу умолчать о чем‑нибудь.
– Все, Ваше Величество. Я бы не рискнула Вам лгать, да это и не в моих интересах.
– Хорошо. А о чем ты умолчала? Ведь умолчала же ты о чем‑то?
Пришлось изображать бурный мыслительный процесс, вроде я пытаюсь вспомнить:
– Наверное, сейчас не соображу. Когда писала, старалась все факты втиснуть, чтобы выглядело не голословно., но могла что‑то забыть или пропустить, потому что времени у меня было маловато.
– Кто знал, что ты мне написала?
Ответила честно, как есть. Если король не верит в существование домовых – это его проблема.
– Мой домовой. Он письмо переправлял. Только… домовые чужим тайны своих хозяев не открывают, вы же знаете, Ваше Величество.
Надо же! Ни вопросов, ни возражений. Как бужто домовые – почтальоны для него в порядке вещей. Его интересовало другое.
– Даже мужу не сказала?
– Я боялась, что он начнет беспокоиться и предпримет какие‑нибудь действия… Опасные… Да, я ему не сообщила.
– У вас же связь! Насколько мне известно, он мог все прочитать прямо из твоей головы.
Ага, про то, что такое разделение жизни король тоже в курсе.
– Конрад благородный человек, Ваше Величество, и не позволяет себе подобного. Иначе это не отношения, это рабство. Он узнал о письме позавчера, я проговорилась, когда стало известно, что вы приезжаете.
Кажется, я не убедила короля. То ли он не поверил мне, то ли решил, что я слишком наивная для моего многомудрого и опытного мужа. Но вслух этого не высказал, перевел тему:
– Ты знаешь, что отец Эберхарда Герхард уже в тюрьме и дает показания?
– Откуда, Ваше Величество?
Оперативно король работает! Если папу взяли за яйца, сынку деваться некуда.
– Ты не спрашиваешь меня, что он говорит?
– Зачем, Ваше Величество? Если вы захотите, сами расскажете, а если нет, то я буду выглядеть дурой со своими вопросами.
Тут Губерт расхохотался в третий раз. Интересно, то, что я его смешу, это для меня хорошо или нет?
– А ты соображаешь. Нет, я пока не собираюсь ничего тебе рассказывать. Сначала мне надо пообщаться с твоим мужем. Да, последний вопрос: что ты можешь сказать о принцессе Лилиане. Что она красотка, я видел. Но я не хочу подкладывать Хельмуту свинью, все‑таки он мой внучатый племянник. Так что там Лилиана? Ты же с ней знакома?
Ой, как он вопрос строит… Ответим по уму.
– Да, Ваше Величество, я неплохо знаю принцессу Лилиану. О ее красоте вы можете судить сами. Я даю ей уроки математики в рамках курса общей магии. Что могу сказать? Она девушка с головой. Быстро соображает и с удовольствием учится. К сожалению, ее подготовка оставляет пока желать лучшего. До недавних пор ее готовили в жены какому‑то имперцу, а, говорят, в Империи умные жены, да еще и наделенные магическим даром, не котируются. Сейчас же она быстро наверстывает упущенное.
Губерт слушал меня с интересом, время от времени скептически поднимая бровь, но, кажется, мой ответ его удовлетворил.
– Ты посоветовала бы ее оставить здесь до завершения образования?
– Я посоветовала бы дать ей возможность завершить это образование, а уж где именно, не настолько важно.
Произнося эти слова, я невольно прислушивалась: даже через две двери было слышно, что в коридоре что‑то происходит. Кажется, Конрад проснулся и пошел меня искать. Если он сюда ворвется, будет плохо всем. Значит, надо закругляться и выходить. Кажется, король самостоятельно дошел до той же мысли, потому что сказал:
– Иди с миром, дитя мое, и пришли мне сюда своего мужа. Мы потолкуем.
* * *
Я быстренько вскочила, сделала реверанс и вылетела в гостиную, куда уже почти вломился Кон. Бедный лакей с трудом его сдерживал.
Пришлось принять экстренные меры. Я распахнула дверь и с радостным визгом повисла на шее мужа. Затем потерлась носом об его ухо и прошептала:
– Кон, все отлично. Не переживай. Мы с королем так плодотворно пообщались… Теперь он ждет тебя.
Он посмотрел на меня совершенно одурелым взглядом, затем вдруг пришел в себя, чмокнул меня в нос и сказал слуге:
– Сообщи своему королю! Архимаг Конрад ар Герион явился для беседы!
Бедный лакей пошел докладывать, а мы с Коном успели обменяться парой – тройкой фраз. Оказывается, он проснулся, не нашел меня рядом и испугался, но потом сообразил, что искать сбежавшую жену следует у короля, то ли Губерта, то ли Горана. Сначала он проверил местного монарха. У Горана сейчас сидят Рик с Грегоричем и пытаются ему все объяснить. Там он узнал, куда поместили Губерта и уже собрался брать его покои штурмом, как появилась я.
Не успела я ему сказать, что пока вроде все нормально, как вышел слуга и пригласил Конрада в кабинет, а меня препроводил туда, откуда на рассвете вывел: в гостиную с диванчиком. Милое дело! Заняться в этой дурацкой гостиной было абсолютно нечем: ни книг, и бумаги, ни даже конфет тут не было.
Уйти без Кона я не могла, шляться по дворцу тоже, оставалось ждать, тысячу раз прокручивая про себя разговор с королем Губертом. Я буквально ела себе мозг, пытаясь представить, как можно было лучше ответить на его вопросы, какие слова я забыла сказать, а какие сказала не к месту и не ко времени. Идиотское, между прочим, занятие. Все равно экипаж уже уехал.
Попробовала отвлечься и подремать, даже сняла туфли и залезла на диван с ногами… Зря. При попытке закрыть глаза самоедство расцветало пышным цветом, уверяя меня, что я все испортила и теперь нас с Конрадом обязательно убьют. Пару раз вскакивала, чтобы скорее собрать вещи и бежать как можно дальше, например, на Остров Магов. Останавливала только мысль о том, что Конрад пока не вернулся от короля, а одну меня там не ждут.
Мои муки не вовсе прекратило, но значительно ослабило только появление Рихарда.
– Вот куда они тебя засунули! В бывшие покои королевы – матери, фрейлинскую малую гостиную. А я ищу – ищу…
Ну вот, я теперь хотя бы знаю, что догадалась правильно. Комната придворных дам. А что Рику от меня надо? Ответ не заставил себя ждать:
– Марта, ты сиди, не вскакивай. Я тоже с тобой подожду твоего мужа. Мне не с руки Берти на глаза лезть, а сюда он сунуться не догадается. – Почему же?
– Он вообще не в курсе, что эти покои существуют.
Ой, я не то спросила.
– Откуда ты знаешь, что он тебя ищет?
– Да не ищет он меня… Я в окно видел, как он примчался на взмыленном коне и спрашивал, где теперь король Горан. Хорошо, я заранее научил слуг, что этому типу не нужно ничего лишнего рассказывать. Марта, ты меня осуждаешь?
