Текст книги "Каркуша или Красная кепка для Волка (СИ)"
Автор книги: Анна Кувайкова
Соавторы: Юлия Созонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)
Что он сам делал в главном корпусе, в такой поздний час. я благоразумно уточнять не стала. В конце концов, Олежек далеко не дурак. Просто образ у него такой, сложный и противоречивый. Местами.
В очередной раз чуть не проспав собственную остановку, я поспешно выскочила из автобуса, проигнорировав возмущенный вопль какого-то модного парнишки, которому я явно отдавила все его белые кроссовки. Засунув руки в карманы, перепрыгивая через замерзшие напрочь лужи и обгоняя прохожих, я улыбалась, подпевала (про себя) другому треку Би 2 и спешила домой.
Потому что, как поется в песне «Пора возвращаться домой».
В ту пятницу себя домой пришлось почти запихивать. Приводить десятки, сотни аргументов и напоминать, что вообще-то, я хоть девушка не робкого десятка, но и маньяки могут оказаться не пуганными. Да и ответственность на мне не только за свою любимую попу, ищущую приключения имеется, что бы вот так нагло нарываться на неприятности.
Сейчас я перепрыгивала через две ступени, не попадая в ноты, но усиленно пытаясь успевать за словами речитатива. И нетерпеливо рылась по карманам куртки, в поисках ключей, пока не вспомнила, что те, как и всегда, по старой-доброй традиции лежат на дне сумки. На самом дне сумки, погребенные под горой бумаг и прочей, тяжелой, но очень нужной фигни.
– Ну, Каркуша… – привычно хлопнув себя по лбу, сунула руки в карманы и постучала по двери ногой. И даже не особо удивившись, когда с той стороны что-то грохнуло, потом вскрикнуло, потом снова грохнуло, залаяло, заскреблось, еще раз что-то уронило…
Тогда было не так шумно. Тогда я просто открыла дверь ключами, стараясь не потревожить явно спавшего Даньку, и благополучно споткнулась о два огромных пушистых тела, занявших все пространство в моем довольно узком коридоре. «Тела», кстати, тут же погребли меня под собой, старательно пытаясь вылизать лицо, ткнуться носом в шею и вообще, доказать, что они скучали, и рады меня видеть. Вот так, собственно, я и узнала, что одному мажору надоело ждать, и он снова все сделал по-своему.
С другой стороны, я почему-то ни капли не возражала.
Стук в дверь пришлось повторить и только после этого мне соизволили открыть. На пороге обнаружился смущенно улыбающийся Эрик, старательно пытаясь спрятать за спину веник. Со стороны кухни выглядывала хитрая морда Макса, со стороны спальни вальяжно выплывали Айс и Берг (кажется проще плед уже им отдать, чем шерсть с него вычистить) из гостиной слышалось ворчание Волка, до которого явно опять добрался мой брат. А посреди коридора…
– Кактус жалко, – задумчиво протянула, заходя в квартиру и закрывая за собой дверь. Север, сидевший с самым философским видом возле разбитого горшка, только согласно тявкнул.
Эрик покаянно вздохнул, возвращаясь к уборке очередного разгрома. Я же раздевшись, отправилась на кухню, намереваясь выпить кофе в приятной компании и, может быть, решить, что будет на ужин. На минутку тишины или покоя я даже не надеялась, до сих пор не понимая, как и когда успела дать согласие на проживания мохнатой банды в составе пяти псов на территории не самой-то большой трехкомнатной квартиры!
День плавно перешел вечер, наполненный спорами, препирательствами и воплями Черепа, которого в компании Дока снова выпнули на прогулку с компанией хаски. Псы моим друзьям нравились исключительно на расстоянии, псам мои друзья нравились так, что я до сих пор радуюсь, когда парни приходят целыми, невредимыми и чистыми с таких прогулок. А после ужина, уложив мелкого спать в компании Севера, сохранявшего мученическое выражение на своей морде весь вечер, мы устроились на кухне. Я в компании ноутбука и чашки вкусного кофе, Эрик в компании книги и какого-то травяного настоя.
– Все нормально? – отписавшись Сене по поводу тех самых новогодних скетчей, я украдкой посмотрела на своего парня. Сегодня он выглядел куда спокойнее, словно решил очередную трудную задачку, мучившую его какое-то время.
– Ага, – откликнулся явно погрязший в сюжете очередного фантазийного произведения кудряшка, чуть не поставивший кружку мимо стола. Вздохнул украдкой, ставя ее рядом со мной и широко улыбнулся, подняв голову. – Теперь все точно нормально.
– Ну и ладно, – потянувшись, я чмокнула его в нос и открыла очередную работу, намереваясь сегодня дочитать ее до конца и высказать все, что я думаю про ее автора. Выспрашивать подробности о том, куда Кальянов ездил и что делал я не стала. Просто потому, что если бы это было действительно важно, он обязательно бы рассказал. А так…
Воистину, меньше знаешь, лучше спишь.
Мой парень, видимо, думал так же, вернувшись к чтению, только поглядывал на меня украдкой и все время пытался что-то спросить. Но когда я уже сама хотела поинтересоваться, в чем собственно дело, по моей уютной, тихой, сонной квартире разнесся потрясающей в своей оглушительности грохот.
Финальным штрихом к которому стало тихое, виноватое поскуливание и фирменное Данькино «Упс», явно доставшееся ему по наследству.
Я вздохнула, делая еще один глоток кофе. Раньше, я наверное сорвалась бы проверять, что упало и отчаянно материлась (про себя, опять же), считая во сколько мне обойдется это что-то отремонтировать и заменить. Но сейчас бежать не хотелось, раздавать оплеухи виноватым тоже.
Аккуратно поставив кружку на стол, я неторопливо поднялась со стула и направилась в сторону зала, попутно потрепала вжавшего голову в плечи Эрика по макушке. И брякнула, как обычно, не подумав:
– Наверное, стоит все-таки переехать в дом, как думаешь?
И притворилась, что не слышала облегченного вдоха, с раздавшимся следом довольным возгласом:
– Йес! Ну наконец-то!
Вторившее ему тихое тявканье было наполнено непередаваемым ехидством. Выглядывавший из-под стола Волк довольно щурился, старательно пряча под собой шнур от телевизора, и радостно вилял хвостом.
Тоже мне, страшный, серый и хитромудрый зверь. Ничего, на каждого Серого Волка найдется своя Красная кепка!
P.S. Снова на Маврикий?
– Да твою ж хвостатую бабушку! Волк!
Мой громкий вопль не возымел особого эффекта. Я всё равно оказалась в бассейне, окунувшись по самую маковку, и только чудом не хватанула воды, успев закрыть рот. А когда вынырнула, отпихнула от себя лезущего ластиться пса и ткнула пальцем ему в лоб, заявив обвинительным тоном:
– Ты обнаглевшая, мохнатая, морда! – палец лизнули, умильно заглядывая мне в глаза. – И не смей подлизываться, бандит! Даже не думай, Волчара…
И обиженно фыркнув, я поплыла к краю бассейна, старательно отбрыкиваясь от лезущего, то и дело, под руку хаски. Тот, по моему скромному мнению, либо пытался применить весь свой арсенал под кодовым именем «Сто и один способ заслужить прощения», либо окончательно меня утопить.
Добравшись до края, я подтянулась и уселась на бортик, переводя дух и болтая ногами в чистой воде. И честно, ну очень честно, пыталась не поддаваться магическому обаянию главаря мохнатой банды, но стоило ему пристроиться рядом, положив голову на колени и заглянуть мне в глаза помахивая хвостом, как я…
– О, снова синее мясо? – оптимистичный тон как-то не вязался с сутью вопроса. Мне на голову приземлилось сухое полотенце.
– Третий раз, – недовольно буркнула, несильно дёрнув за ухо смущённо фыркнувшего Волка. И принялась осторожно вытирать волосы, бурча. – Третий, блин, раз за утро. Как это называется-то?!
– М-м-м… – задумчиво протянула одна одиозная личность, устраиваясь рядом со мной и, положив на колени толстенную книгу в тёмном переплёте, хмыкнула. – Не, УК РФ не моя настольная книга, так не вспомню. Но если что, утопление – не самый эстетичный способ оборвать своё существование. Не, не спорю, определённая прелесть в созерцание раздувшегося трупа синюшного оттенка, с выпученными глазами, имеется. Да и начинка попадается порой очень уж занимательная. Но в целом – не комильфо, да…
Слишком живое воображение тут же нарисовало озвученную картинку. С подробностями, хвала детективным сериалам, триллерам и фильмам ужасов. Да так, что будь я нервами послабее, могла бы расстаться с собственным завтраком. Но закалённый студенческой столовой организм выдержал и я только икнула, недовольно фыркнув:
– Твоими стараниями поправиться мне точно не грозит.
– Всегда, пожалуйста, – невозмутимо пожала плечами худощавая брюнетка в майке-алкоголичке и широких джинсовых шортах, явно мужских к тому же. И добавила, углубляясь в чтение. – Тем более кухня пала смертью храбрых. Там что-то среднее между лабораторией наших судмедэкспертов и моим морозильником, – глянув на меня поверх книги, она растянула тонкие губы в ехидной улыбке. – Живым и здоровым выбраться оттуда нет ни единого шанса.
На этом аудиенция оказалась законченной. Острая на язык Харина Евгения Сергеевна показала кулак подкрадывающемуся к ней ещё одному члену банды, Максу и с головой погрузилась в изучение экземпляра «Новейшего справочника по патанатомии».
Приклеенный к корешку яркий стикер был куда красноречивее самого названия. Ужасным почерком издание было переименовано в «Пособие по аутопсии для чайников. С комментариями и пояснениями». И судя по периодически раздававшемуся злобному хихиканью, комментарии были за авторством самой Евгении.
И цензурными в них, наверняка, были исключительно предлоги.
Хотя нет. Помнится, во время нашего знакомства, она была вполне корректна. Ровно до того момента, пока до слушателей не дошёл смысл сказанных завуалированных оскорблений. Даже местные аборигены, вряд ли знакомые с великим и могучим русским языком и то, шугались, краснея. Уж больно интонации были…
Выразительными, во!
Повод, кстати, для такого монолога был веским. Потому что только я могла выпасть из самолёта прямо на задумавшуюся Женьку, отбив рёбра об её острые локти, выслушав, молча, всё что она выдала. А потом попросила повторить всё с начала, но помедленнее. А то я записывать не успеваю.
Харон тогда только тихо хмыкнула, позволив своему спутнику помочь ей подняться. И показала Эрику большой палец. Тот в ответ только глаза к потолку возвёл, вручив своему другу чемоданы и пробормотал что-то себе под нос о недо некромантах и их местах обитания.
Позже я узнала, что некромант на самом деле – патологоанатом. Болтливый как чёрт, настолько же вредный и по степени колючести может запросто соревноваться с дикобразом. Профессия наложила свой непередаваемый отпечаток на всё, в том числе и на манеру, к слову, порою отсутствовавшие у брюнетки как факт её биографии. Но при этом нельзя не признать, что в ней было определённое очарование…
Ну, если присмотреться хорошенько, конечно.
Согнав задремавшего пса с колен и подтянув шорты, я поднялась и устроилась на лежаке, подальше от бассейна и поближе к дому. Купаться в четвёртый раз за одно только утро, мне не хотелось, совершенно. Зато очень хотелось просто погреться на непривычно ярком, приятно согревающем солнце. В который раз, пытаясь осознать, что завтра меня никуда не выдернут-вызовут-конвоируют (нужное подчеркнуть) и не заставят решать сложные, просто невероятно важные проблемы.
Важные, с точки зрения руководства нашего любимого вуза. А не с точки зрения порядком зае… В смысле, задолбавшегося студента в моём скромном лице.
Нет, вообще-то, ехать я никуда не планировала. И совершенно точно не планировала экстренно обзаводиться загранпаспортом, новыми знакомствами и золотистым, мать его, загаром. К середине декабря я мечтала о вещах куда как более приземлённых. Во-первых, не оказаться в тюрьме, за массовый геноцид светлого будущего страны в лице не очень светлых умов всей студенческой братии. Во-вторых, не попасть на кладбище, скончавшись во цвете лет от умственной, психологической и моральной нагрузки.
Остальное, вместе с чудом наладившейся личной жизнью, как-то незаметно отошло на задний план, скрывшись в тумане бешеного студенческого дедлайна. Что ту самую «личную жизнь», кстати, категорически не утраивало.
Нет, Кальянов честно терпел. Недели так две. Ещё одну он, молча так, выразительно, созерцал мою персону в стиле зомби-стайл, когда я пыталась выжить на одном лишь кофе и адреналине от стресса. Потом плюнул, забрал меня с Данькой, собак и притащил на целый остров в Индийском океане. Причём на глазах у группы организованных лиц, как оказалось, активно ему в этом помогавших.
Хорошо, когда у тебя есть верные друзья. Плохо, когда эти друзья себе на уме. Вдвойне плохо, когда они в сговоре с твоим собственным парнем. И финансовый вопрос в плане организации всей этой операции их всех волновал в самую последнюю очередь, ага.
Как и моя, вполне себе возможная месть. Стоило только об этом заикнуться, как меня ласково погладили по волосам, добродушно заявив, что хомячков перестали бояться ещё лет так пять назад. И бедный «хомяк» в моём лице далеко не сразу нашёл, что возразить на такое вопиющее в своей наглости замечание. Зато потом гордо ляпнула «Земля кругла», мысленно сделав пометку обязательно им всем отомстить.
Вот прям всенепременно. Тем более, что знакомство с патологоанатомом, наделённым далеко неординарным чувством юмора и кривой справедливости в этом плане открывало ну совсем уж новые перспективы. А ещё научило никогда не играть с ней в карты. Ни в «дурака», ни в «подкидного», ни в «переводного»…
Даже в покер и то, играть с Женькой не стоило. Желания-то она загадывала довольно тривиальные, но ради их исполнения приходилось изрядно поработать головой. Потому что если достать сомбреро (на кой чёрт оно ей сдалось?) в пределах острова не представлялось чем-то невероятным, то вот с настоящими зимними унтами было куда как сложнее.
Зачем ей тут унты спрашивать как-то никто не решился. Пробовать отыграться, кстати, тоже.
– Ми-ра! – счастливый вопль разнёсся по всей округе, заставив меня сначала вздрогнуть, а потом насмешливо фыркнуть, когда в дверях, ведущих во внутренний двор, появился Данька.
Радостно улыбающийся во весь рот мелкий, поспешил ко мне, таща очередную толстенную, ярко оформленную книгу. Вышагивающие рядом с ним Айс и Берг зажали моего брата с двух сторон, не давая ему случайно споткнуться и упасть на ровном месте. А тот, словно специально приваливался то к одному псу, то ко второму, зарываясь пальцами в густую шерсть шоколадного цвета. И смеялся в ответ на притворно недовольное ворчание своих мохнатых телохранителей.
– Ми-ра, смот-ри! – всё так же чуть растягивая слова, Данька плюхнул мне на колени тяжеленный том, оформленный под старинный волшебный фолиант.
Металлические уголки, кожаный переплёт и даже небольшой замочек, украшенный камнем ярко-красного цвета. Книга даже на вид выглядела настоящим произведением искусства, с изящным драконом, летящим над средневековым замком на обложке.
– Ух ты… – подхватив его подмышки, затащила на лежак, усадив рядом с собой и уткнувшись носом в светловолосую макушку. – Какая красота…
– Э-рик по-да-рил, – довольно заявил братец, нетрепливо ёрзая и пытаясь открыть подарок, что бы посмотреть, что там внутри. – Он ска-зал, что я мо-гу за-пи-сы-вать сю-да свои сказ-ки!
Я сглотнула, по-новому глядя на такой шикарный подарок. С лёгкостью справившись с замком, раскрыла книгу на середине, с изумлением понимая, что это действительно не книга в прямом смысле этого слова. Пустые, аккуратно разлинованные страницы, искусственно состаренные и украшенные силуэтным изображением волшебных существ и героев. Встречались и чисто белые вставки, шероховатые и плотные, явно предназначенные для иллюстраций.
И всё это великолепие дополнялось ручкой, выполненной под самое настоящее писчее перо, воткнутое в качестве закладки после титульной страницы.
– Кра-си-во, да? – Данька с любовью погладил страницы, мечтательно жмурясь. А я только вздохнула, потёршись носом о его макушку, и сделала себе пометку либо убить наконец-то кудряшку за такое транжирство, либо крепко поцеловать.
Определиться пока что так и не получилось. Потому как злиться долго на Эрика у меня не получалось, как бы я не хотела обратного.
– Очень, – наконец, подтвердила, чмокнув брата в висок и осторожно высвободив подарок из его рук. – Но давай сначала запишем сказки в тетрадку попроще. А потом уже сюда, ладно? Чтобы не испортить. Договорились, сказочник?
Сам владелец такого сокровища нахмурился, явно пытаясь найти причину, что бы оспорить моё решение. Не нашёл, вздохнул трагично. А потом, словно что-то вспомнив, Данька, совсем как я в критических случаях жесточайшего склероза, хлопнул себя по лбу и слез с моих колен, снова скрывшись в доме. Айс с Бергом ломанулись следом, чуть не сбив с ног не вовремя решившего проверить, чем мы занимаемся, Эрика.
Тот только проводил их озадаченным взглядом, почесав затылок. И, пожав плечами, прошёл прямо ко мне. Правда, садиться на лежак не стал, предпочёл приземлиться рядом, спиной прислонившись к краю и откинув голову мне на колени. Ещё и сощурился довольно, когда я запустила пальцы в его кудри…
Чтобы тут же недоумённо поинтересоваться:
– Эрик, чудо моё… А что у тебя в волосах тесто делает-то?
– Ну-у-у… – смущённо хмыкнул парень. Ответить только не успел, получив спасение оттуда, откуда не ждали.
Данька, раздобывший где-то простую тетрадку и карандаш приземлился прямо мне на живот, с разбегу забравшись на невысокий лежак. Братцы, так и не бросившие опекать его, растянулись неподалёку, свесив языки набок и изображая крайнюю степень утомления. В которую, в общем-то, сильно никто не поверил.
Андрей так и вовсе только глаза к небу возвёл, добравшись до своей законной супруги и устроившись рядом с ней. Ещё и то самое пресловутое сомбреро ей на голову нахлобучил, не обращая внимания на возмущённое шипение брюнетки. И охнул, оказавшись внезапно в бассейне.
Женька же, прикрыв своё добро широкими полями шляпы фыркнула, поправив новый предмет гардероба, и вновь вернулась к чтению, пробормотав:
– А ничего… Полезное приобретение. И нет, Жмураэлло, мне твоя мокрая голова на коленях не нужна. Нет… Я кому сказала не-то, зомби ты недобитый?!
– Ми-ра, сказ-ку! – требовательно заявил брат, сунув мне в руки свою добычу. И устроился под боком, прижавшись крепче. – Пи-ши!
Пришлось подчиниться, пока великий волшебник и создатель миров медленно и подробно, с чувством, толком и расстановкой рассказывает очередную историю. И спустя минут десять я не заметила, как мы уже на пару с ним спорим, придумываем и фантазируем. Совершенно не обращая внимания на то, что вокруг нас уже собрался небольшой круг зрителей, включавший в себя и собак.
Эрик с Андреем большей частью молчали, Женька изредка вставляла комментарии и ехидные замечания, обещая, когда дело доходило до магов, колдунов и ведьм показать своё личное иллюстрированное издание «Молота Ведьм». Ну или «Властелина Колец», дабы не травмировать хрупкую детскую психику.
Почему-то у меня появилось такое чувство, что последнее было сказано больше в наш адрес, чем про Даньку. Причём не у меня одной, потому что парни синхронно на неё шикнули, протянув недовольным шёпотом:
– Ха-арон!
– Молчу я, молчу… Тоже мне, гении педагогики и пропедевтики…
Ещё и обиженно фыркнула, картинно надув губы. Учитывая, что сомбреро она так и не сняла, выглядело так мило и так несоответствующее её образу и поведению, что я не выдержав, расхохоталась. Тут же ойкнув, когда недовольный заминкой вредный младший брат пихнул меня локтем в бок, и вернувшись к своим смиренным обязанностям писаря.
И выпав из реальности, вместе с невольными слушателями наших совместных историй.
Да так сильно, что тихий звук подъезжающих машин мы банально и дружно проигнорировали, споря о том, какие имена лучше дать тому или иному герою. Андрей с Эриком выступали против меня и Харон, а Данька выбирал ту сторону, что ему больше приглянется. Как итог, даже если бы, вдруг, Северная Корея решила вдарить по Маврикий ядерной боеголовкой, мы бы и этот момент стоически не заметили.
Так что да, явление неожиданных гостей оказалось внезапным. Для нас. А вот мохнатая банда вторженцев заметила ещё на подходе к границам вверенных им под охрану владений. И встретила врага во всеоружии. Ведь устоять перед несколькими десятками килограммов обаяния, шерсти и совершенной зубастой улыбки было как-то…
Ну, предположим, проблематично.
Так что когда раздался слаженный возмущённый вопль, а в бассейн приземлилось сразу несколько тел, в компании заливисто лающих хаски, мы дружно вздрогнули, резко обернувшись. А я ещё так и глаза от удивления выпучила, когда кто-то очень знакомо и крайне ехидно, возмущённо булькнул:
– Эрик, забери свою клыкастую братву! Они мне портят нервы, одежду и впечатление!
– Кальянов, будь человеком… – другой, мужской и не менее, скажем так, знакомый голос заставил меня нервно усмехнуться. И возмущённо фыркнуть, когда отзывать банду отправили именно меня, невинно похлопав глазами.
Совесть в этой компании была так же таинственна и никем не видана, как пресловутая чупакабра. Происхождение и существование оной пока что не доказано даже британскими учёными, ага.
Недовольно ворча себе под нос, я нехотя поплелась к месту преступления. В смысле, происшествия, где я воочию убедилась, что банда, кажется, только что притопила всех внезапно нагрянувших гостей. А синее мясо, ну или выражаясь более правильно, утопленники – это всё-таки не эстетично. Патологоанатому в таком вопросе я предпочитала доверять.
Так что встав у края и уперев руки в бока, я привычно выдала:
– Банда, брысь! А не то…
Сообразительность у этой мохнатой пакости, подкреплённая горьким опытом, вызывала порою тихую зависть. Потому что я ещё даже угрожать не начала, а они уже в рассыпную кинулись из бассейна, тут же принявшись отряхиваться от воды. И прыгая возле меня, умильно заглядывали в глаза, дабы убедиться, что буря обошла их стороной.
Правда, реакции ответной так и не дождались. Потому как я, совсем не красиво так вылупившись, во все глаза глазела на жертв собачьего произвола. Благо хоть челюсть успела поймать до того, как она благополучно отвалилась вниз и язык прикусила, проглотив все короткие, но ёмкие слова исключительно нецензурного окраса.
– Календарь майя мне полбу, – наконец, сумела хоть что-то из себя выдавить, сглотнув и делая шаг назад. Чтобы тут же споткнуться об Севера и грохнуться на задницу, чувствительно приложившись копчиком о твёрдую, грешную землю. – Айш… Ну я ж полбу просила, а не по заднице!
– Тот же хрен только в профиль, – отмерла в свою очередь небезызвестная Анька Солнцева, успев проплеваться и даже сесть на бортик, глядя на меня не менее озадаченно. Хотя не сказать, что бы уж совсем удивлённо. – Писец нервной системе окружающих… Каркуша, а как же это… Долг, честь там, совесть универа?
– Не была, не привлекалась, не участвую и вообще, кому должна – всем простила и грехи отпустила, – на автомате огрызнулась я, всё же поднявшись на ноги.
– А новогодний корпоратив?
– А увеличение бюджетных ассигнований в казну бедного студенческого совета?
– А штрафники, хвосты и совет профилактики?
– Вот за кого не переживаю, так за совет профилактики точно, – фыркнула, чувствуя, как медленно, но верно удивление сменяется пониманием. Особенно, когда следом из воды выбрался некто Богдан Полонский, вместе с ещё двумя моими однокурсникам.
Я, может, и не увлекаюсь светскими сплетнями, но, в конце концов, быть главой студенческого совета и не знать кое-что о своих же подопечных? Даже на уровне легенд и сплетен? За кого вы меня принимаете-то?
И потом, мир бизнеса и золотой молодёжи в нашем городе не так широк, как можно подумать. А ещё земля круглая, ага. И закон подлости тоже никто не отменял. Так что на смущённую улыбку и тихое приветствие от нашей Кристины-Рапунцель я ответила добродушной улыбкой и кивком головы.
Никита утащивший её в дом, с намерением высушить и переодеть, понимающе хмыкнул и махнул парням.
– А чего так? – не унималась Солнцева. И огляделась по сторонам, икнув от удивления, когда заметила Харон и её новый головной убор. – Сусликов моих мне в дети… Слышь, отец, который Гамлета и который тень… А уточните, где ж могилка того бедолаги, что так оригинально шляпу тебе купил?
– А тебе зачем? – Харон невозмутимо поправила своё сомбреро, возвращаясь к изучению справочника.
– Ка-а-ак? – Анька притворно схватилась за сердце. – А куда я буду цветочки, извиняюсь, носить?
Я на это шутливое противоборство только вздохнула, героическим усилием воли прикусив язык и промолчав. Шок от встречи с собственными однокурсниками прошёл, оставив лёгкое смущение и смирение после себя. Успев немного узнать своего бойфренда, я могла точно сказать, друзья (в том, что они именно друзья я почему-то ни капли не сомневалась) повлиять никак не смогут. А судя по тому, что даже Солнцева возмущалась исключительно от неожиданности и чисто из любви к искусству, даже пробовать не будут.
Просто примут и всё. Большего мне, в общем-то, знать и не надо.
Приезд гостей нарушил заведённый распорядок дня, внеся в него бедлам, возмущённые вопли, споры, смех и упражнения в ехидстве и язвительности. И Женька, и Анька и даже Кристина нежными ромашками в плане характера никогда не были. Про меня даже говорить не стоит.
Вся моя жизнь это бесконечный ляп, к месту и не к месту, с годами только получивший, куда больший размах. И соответствующие последствия к нему, ага. Однако, не смотря ни на что, поругаться у нас не получилось. Выгнав парней с кухни, мы готовили, увлечённо споря и препираясь. Обсуждали студенческие сплетни, ржали (самым натуральным образом) над историями из жизни морга и…
Не ощущали никакого дискомфорта от такой странной компании. Вообще. Ни капли. И даже не обижаясь на откровенные попытки разговорить меня на тему нашего с Эриком знакомства. На это я с чистой совестью заявила, что во всём виноват Волк, красная кепка и непутёвая я, решившая срезать путь не там и не вовремя.
И отправилась отлавливать Даньку, опять удравшего с собаками куда-то во двор. Мимоходом думая о том, что я всё-таки немного, самую малость слукавила, жалуясь на собственное невезение.
Если бы оно я бы вряд ли познакомилась с Эриком, получила в нагрузку мохнатую банду и оказалась на Маврикий. Я бы точно не смогла сама решить ситуацию с собственной матерью и её адвокатам. Больше того, я могла бы пойти на все её условия, только бы она не добралась до Даньки. Для его спокойствия я бы и не такое сделала, проверенно.
И глядя сейчас на уснувшего в окружении банды мелкого, на то как трогательно и бдительно его охраняли хаски, прислушиваясь к уже привычному переругиванию всей компании, где Харон и Анька опять ёрничали обо всем и сразу, я понимала, что счастлива.
А причиной этого счастья стало именно оно. То самое пресловутое, проклятое и помянутое не раз всуе невезение, преследовавшее меня всю мою жизнь. Вместе с моей болтливостью и умением ляпнуть в самый «удобный» момент оно стало началом самых лучших неприятностей.
Моей собственной интерпретации старой доброй сказки про Красную Шапочку Серого Волка. Вот наверное Шарлю Перро икается-то!
