Текст книги "Восемь глав безумия. Проза. Дневники"
Автор книги: Анна Баркова
Жанры:
Юмористическая проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
10/VI. Накапливаю долги и не еду в Москву. Любопытно бы знать, что я думаю о своем ближайшем будущем. Жить негде. Фактически квартиры нет. В юридической дыре жить нельзя: нет ни печей, ни стекол в обеих рамах: летней и зимней. К осени моя еще более голая и рваная, чем я, соседка ждет сыновей из армии. Куда приткнуться? Правда, возможно, через месяц меня испепелит атомная бомба; возможно, что я волей благого промысла сама, без постороннего вмешательства, испущу дух; ну, а если осуществится третья – худшая – вероятность, если я доживу до осени?
И глохну, катастрофически глохну. Участь Бетховена, без его славы. Что же, со мной, очевидно, должны случаться самые ядовитые и паскудные каверзы.
Долги – 70+13+15+25 (разбитый чайник). Итого 123 руб. На ноги нужно, по крайней мере, 30–40 на паршивые тапочки, юбка – минимум 120, на дорогу 30. [Итого] 310 руб.! Уф! Откуда я возьму их? Явная утопия.
Воистину, хоть бы какой-ниб<удь> болван потерял рублей 500. Черта с два. Я скорее потеряю.
Читаю Тардье «Мир»[111]111
Читаю Тардье «Мир». – Андре Тардье (1876–1945) – французский политический и государственный деятель. Имеется в виду его книга «Мир». (М., 1943.)
[Закрыть]. (Заключение мира в первую младенческую империалистическую мировую войну, впрочем, с некоторых времен она считается империалистической лишь со стороны немцев. Антанта же воевала за гуманность, самоопределение народов и прочие благородные вещи. Лет шесть-семь назад мы слышали кое-что другое, но Ибсен был прав. Истины живут очень недолгое время, ветшают и превращаются в свою противоположность.)
Этот Тардье не лишен пафоса, прохвост со слезой. А судя по данным, приведенным в предисловии, большой прохвост. Но умен. После краха Франции в 1940 году сошел с ума. Это до некоторой степени примиряет с ним.
21/VI. Часто перечитываю Щедрина, значит – люблю. Но почему-то он иногда дьявольски раздражает меня. Пугает и раздражает. Горький толкует об анархизме и антигосударственности Толстого. Читая Щедрина, я с ужасом убеждаюсь, что мы вообще и навеки антигосударственны, и если мы становимся «государственными», то превращаемся в каких-то мистических, мистически страшных бюрократов.
Угрюм-Бурчеев, Каренин, Аблеухов, Победоносцев[112]112
Угрюм-Бурчеев, Каренин, Аблеухов, Победоносцев… – первые в этом ряду – персонажи произведений М. Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города», Л. Н. Толстого «Анна Каренина», А. Белого «Петербург». Константин Петрович Победоносцев (1827–1907) – государственный деятель, обер-прокурор Священного Синода.
[Закрыть] – какие страшные люди. И до сих пор живы, вот что всего страшнее. Неужели это «прирожденная идея» «русской души»?
Война кончилась год тому назад. Но и сейчас мужчины, отталкивая женщин и детей, лезут без очереди за хлебом и продуктами в магазинах. Здоровенные парни, и все – инвалиды Отечественной войны. Продавцы, боясь ночного нападения этих хулиганов, пропускают их вне очереди, не спрашивая документов, несмотря на протесты публики. Мелочь, но очень характерная.
6/II 47. Помнить Гафиза[113]113
Гафиз – Ширази Шамседдин Гафиз (Хафиз) (ок. 1325–1389) – персидский поэт.
[Закрыть].
А м<ожет> б<ыть>, и это «надежда – величайший враг людей» (древние и Гете) и «Дикая утка» – жизненная ложь, без к<отор>ой не может существовать средний человек[114]114
…жизненная ложь, без к<отор>ой не может существовать средний человек… – Главная мысль пьесы Генриха Ибсена «Дикая утка». Один из персонажей, доктор Реллинг, формулирует ее так: «Отнимите у среднего человека житейскую ложь – вы отнимете у него счастье». (Ибсен Г. Полн. собр. соч.: В 4 т. Т. 3. Пер. А. и П. Ганзен. СПб., 1909. С. 319.)
[Закрыть] (Ибсен).
«Восстание ангелов»[115]115
«Восстание ангелов» Франса… – роман А. Франса.
[Закрыть] Франса по сравнению с другими его вещами, пожалуй, слабовато. Но конец прекрасен: «Победа порождает поражение». Победитель силой коварной необходимости незаметно приобретает самые дурные черты побежденного. Мудрый и мятежный архангел становится Иалдаваофом, насильником, ненавистником разума и красоты, угнетателем. Так было, так будет. Примеров слишком много.
Во мне, в сущности, много «брюсовщины». Недаром когда-то В. Л.[116]116
…когда-то В. Л. вела со своими учениками семинары… – Вероятно, имеется в виду Вера Леонидовна Колегаева – преподаватель словесности в гимназии, где училась Баркова.
[Закрыть] вела со своими учениками семинары по Брюсову и Анне Барковой.
Л<уначарск>ий сулил мне: «Вы можете быть лучшей русской поэтессой за все пройденное время русской литературы»[117]117
Л<уначарск>ий сулил мне: «Вы можете быть лучшей русской поэтессой…» – «Я вполне допускаю мысль, что Вы сделаетесь лучшей русской поэтессой…» (Письма А. В. Луначарского к поэтессе Анне Барковой.)
[Закрыть]. Даже это скромное предсказание не сбылось. Но я была права в потенции. Искринки гениальности, несомненно, были в моей натуре. Но была и темнота, и обреченность, и хаос, и гордость превыше всех норм. Из-за великой гордости и крайне высокой самооценки я независтлива и до сих пор. Кому завидовать? Разве я хотела бы иметь славу и достижения всех этих… имена их, ты же, Господи, веси? Нет! Я хотела бы только иметь их материальное положение.
Может быть, каждому народу суждено пройти свой курс лицемерия. У нас его до сих пор не было.
Губит нас пресловутая славянская антигосударственность, натуральный анархизм, отсутствие правосознания. К закону и к законам мы относимся крайне недоверчиво.
В рассказе Мельникова-Печерского[118]118
В рассказе Мельникова-Печерского… – Мельников П. И. (Андрей Печерский) «Дедушка Поликарп» (Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М., 1963. С. 37.)
[Закрыть] крестьянина за воровство (по рассказу его односельчанина) наказали следующим образом: тебя, грит, выслать надо бы, да по такой-то статье не вышлем: замена тебе – в тюрьме сидеть, да в тюрьме места нет, – опять замена, дать тебе столько-то розог. Он упал в ноги судьям, благодарит. А они: и еще тебе за это: от выбора в десятские и сотские ты освобождаешься, свидетелем на суде и понятым тоже не будешь.
А вор не помнит себя от радости. Спасибо вам, отцы родные. А вот еще от подвод не ослобоните ли: дороги чистить, лес возить. Ну, от подвод не ослобонили, – закончил рассказчик, – а вот у моего внука все хозяйство загубили за порубку в казенном лесу. Заплати столько-то. Где взять? Пришлось ему хозяйство порушить, и уж как он этому вору завидовал.
7/II 47. Мы разделились на два лагеря[119]119
«Мы разделились на два лагеря…» – Из «Восстания ангелов». А. Франс. Собр. соч.: В 8 т. Т. 7. М., 1989. С. 127. Цитируется с незначительными неточностями.
[Закрыть]. Один утверждал, что прежде чем появились яблоки, существовало некое изначальное Яблоко, прежде чем были попугаи, был изначальный Попугай, прежде чем развелись распутные чревоугодники-монахи, был Монах, было Распутство, было Чревоугодие. Прежде чем появились в этом мире ноги и зады, Пинок коленом в зад уже существовал предизвечно в лоне Божием.
Другой лагерь, напротив, утверждал, что яблоки внушили человеку понятие яблока, попугай – понятие попугая, монахи – понятие монахов, чревоугодия и распутства и что пинок в зад начал существовать только после того, как его надлежащим образом дали и получили.
(Спор номиналистов и реалистов в интерпретации Франса. «Восстание ангелов».)
А у нас не было и нет этой внутренней свободы. Все-таки она преимущественно французское порождение. Стендаль, Франс, Мериме. У немцев даже Гете не мог до конца освободиться от всяческих пут (или он хитрил?). А у нас: милосердия отверзи ми двери, кающиеся дворяне, самораспинающиеся интеллигенты, даже кающиеся буржуи, фетишисты культуры, фетишисты мракобесия, разумоненавистники и разумофанатики.
Вот! Был единственный свободным – Пушкин.
10/11. «Симона» Фейхтвангера[120]120
«Симона» Фейхтвангера… Романы об Иосифе Флавии…, «Лже-Нерон»…, «Семья Оппенгейм» – Лион Фейхтвангер (1884–1958) – немецкий писатель. Упоминаемые романы выходили в СССР.
[Закрыть] – роман об оккупации Франции, о чувствах и действиях юных французов в период этой самой оккупации. Лучше многих наших военных произведений (искреннее, правдивее, естественнее), и все же – стара стала, слаба стала. Романы об Иосифе Флавии, даже «Лже-Нерон», даже «Семья Оппенгейм» куда сильнее. «Лже-Нерон» – очень злой и очень умный памфлет, с большим вкусом и остротой, осовремененная древность. А «Симона» и несколько сентиментальна, и скучновата. Сны о Жанне д’Арк чересчур сложны, и им не веришь.
Вообще пересказ истории Жанны д’Арк занимает половину книги. Вот еще одна из самых непостоянных репутаций. Бедная Жанна! И при жизни, и после смерти ее возносили и низвергали, канонизировали и сжигали на костре, согласно капризам исторической ситуации. Шиллер, Вольтер, Франс…
«Самые любимые имена французов – Наполеон Бонапарт и Жанна д’Арк» («Симона» Ф<ейхтвангера>).
Почему Наполеон Бонапарт? Роковой для Франции и французской свободы человек, по справедливому замечанию Герцена, сумевший повернуть вспять колесо истории и развратить целое поколение[121]121
…человек, по справедливому замечанию Герцена, сумевший… развратить целое поколение. – «Можно сбить с пути целое поколение, ослепить его, свести с ума, направить к ложной цели, – Наполеон доказал это». (Герцен. Т. 6. С. 137.)
[Закрыть].
И такая сомнительная репутация. Бальзак, Пушкин. Лермонтов, Достоевский, Байрон, Гейне, Герцен и, наконец, Толстой, и – забыла – Франс!
«Социальное творчество» очень сильно поработало над этой фигурой, и честь и слава Толстому и Франсу, сумевшим «разоблачить метод» (пользуюсь выражением формалистов).
Наполеон любил позу, пышнословие и пустословие. Пусть это странность, но мне более по душе великий и загадочный кровопроливец Тиберий, насмешливо отказавшийся от титула отца отечества и перебивший всех своих родственников.
М<ожет> б<ыть>, так и должен поступать мудрый император.
Родственники Наполеона слишком дорого обошлись Европе[122]122
Родственники Наполеона… – В клан ближайших родственников Наполеона входило свыше двух с половиной десятков персон. Они занимали королевские троны (в Голландии, Испании, Неаполе), владели княжествами, герцогствами. Большинство из них предало императора.
[Закрыть].
Вообще эта возня с многочисленной семейкой, устройство братьев и зятьев на вакантные европейские престолы придает смешной и мещанский отпечаток облику последнего Цезаря.
И это ужасающее стремление к популярности, эта планомерная организация народной и солдатской любви… В конце концов эти вещи любого вождя ставят в безвыходно смешное положение. Фимиамы и восторги для каждого более или менее чувствительного носа пахнут своей противоположностью – чертовской иронией, тем более сильной, что эта ирония сама себя не сознает. Она преисполнена божественного простодушия, как сказал бы Франс.
Мысль – неисчерпаемая сокровищница наслаждений (бессмертные прописи), но очень часто – особенно вечером – хочется сочетать тонкую хорошую мысль с тонким хорошим ужином. И увы! – даже убогого ужина не получаешь от скупого неба. В тягучей книге Мерсье[123]123
В тягучей книге Мерсье… – Луи-Себастьян Мерсье (1740–1814) – французский писатель. Излагается содержание главы 56 «Обедающие в гостях» его книги «Картины Парижа».: В 2 т. Пер. В. Барбашевой. М.; Л., 1935. «Патетический вопль: „А кто же, как не богач, накормит того, кто обладает хорошим аппетитом?..“». (Т. 1. С. 140.)
[Закрыть] «Картины Парижа» мне понравилось трогательное место, где он описывает обеды у богатых и досужих людей (меценатов), приглашающих к себе богему искусства и ума. Мерсье возмущается древним прозвищем «паразит», коим награждают нищих любителей чужих обедов и ужинов. «Разве съест богач все запасы своей пищи и разве не приятно ему угостить бедняка, к<отор>ый обрадует (и, по-видимому, вдохновит на съестные подвиги разочарованного в яствах мецената) хозяина своим аппетитом», – восклицает Мерсье с горьким пафосом. Боль и скорбь души слышится в патетическом вопле Мерсье. Я от всего сердца разделяю скорбь очеркиста-философа XVIII века. В самом деле, почему никакой прохвост любого пола не угостит меня хорошим обедом или ужином, не порадуется моему аппетиту и остроумию и не отвалит хотя бы тысчонки три на временное удовлетворение первого и на поддержку последнего. Как сэр Эгьючик Андрей в шекспировской «Двенадцатой ночи», я теряю остроумие, потому что ем слишком мало говядины[124]124
…не отвалит… хотя бы тысчонки три… как сэр Андрей Эгьючик… Я теряю остроумие, потому что ем слишком мало говядины. – Сэр Эндрю Эгьючик в комедии В. Шекспира «Двенадцатая ночь» обладал годовым доходом в 3 тысячи золотых. Остроумие он, по его словам, «терял» оттого, что ел слишком много говядины.
[Закрыть]. (А я ее почти вовсе не ем. И не склероз тому причиной.)
Из Москвы – ничего. Неужели что-то стряслось с единственным человеком, к<отор>ый откликнулся мне?
Придется ложиться спать, ибо есть хочется все сильнее, а ресурсов ни малейших нет. Но сначала в тысячный раз подсчитаю, на что бы я израсходовала 3 тысячи, полученные от мецената (см. кабинетные занятия Иудушки Головлева[125]125
…кабинетные занятия Иудушки Головлева. – «Запершись в кабинете… он с утра до вечера изнывал над фантастической работой: строил всевозможные несбыточные предположения… разговаривал с воображаемыми собеседниками и создавал целые сцены, в которых первая случайно взбредшая на ум личность являлась действующим лицом». (Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч.: В 20 т. Т. 13. М., 1972. С. 585.)
[Закрыть]. В конце моих расчетов почему-то обнаруживается, что трех тысяч на мои нужды маловато. Постепенно щедрость мецената возрастает до пяти, до десяти и, наконец, доходит до 20 тысяч. Здесь моя фантазия <…>.
Примечание
Дневники велись в Калуге. Записи чернилами на разрозненных листах. <…> На первой странице дневника 1946 г. есть расписка: «Собственноручные записи. Изъято у меня 25.VI.[1947] при обыске. 63 листа. Баркова.»
Из записных книжек 1956–1957 годов
23/XI-56 г. Читаю Розанова[126]126
Читаю Розанова. – Василий Васильевич Розанов (1856–1919) – писатель, публицист, философ. Рене Декарт… или юный преступник… Неточная цитата из статьи Розанова «Нечто из тумана „образов“ и „подобий“»: «Родители не знают, будет ли Рене Декарт? Богослов? Лютер?…» Розанов В. В. В мире неясного и нерешенного. М., 1995.
[Закрыть].
«Рене Декарт или юный преступник, к<отор>ый сожжет свой дом… Богу все нужно. У бога нет лишнего»… (о рождении детей). А если идиот, пускающий слюни (как фактически из «мистического духовного семени» и получилось у Р<озано>ва: одна дочь – почти слабоумная[127]127
…одна дочь – почти слабоумная… – Имеется в виду Вера Александровна Александрова (1896–1920). Розанов не получил согласия на развод от первой жены А. П. Сусловой, поэтому его дети от второго брака считались незаконнорожденными и при крещении получали фамилию и отчество, образованные от имени крестного. Запись Барковой, вероятно, апокрифична. Вера отличалась от других детей своеобразием, но не слабоумием. В духовном завещании Розанов наделил ее наряду с другими детьми правами наследницы книг, рукописей и пр. Покончила с собой. (Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах. XVIII–XX вв. М., 1991. Вып. 1. С. 258).
[Закрыть]<…>).
Р<озано>в не любил смеха, а жизнь, хоть и после его смерти, демонически беспощадно осмеяла его святыни и половые прозрения…
В отношении к сексу и браку он (Р<озано>в) в чем-то, безусловно, прав… Я понимаю это, но правота его меня, человека «лунного света», чертовски раздражает.
Сообщение Р<озано>ва: «Толстой назвал „Женитьбу“ Гоголя – пошлостью»[128]128
…«Толстой называл „Женитьбу“ Гоголя пошлостью». – Имеется в виду запись Розанова в книге «Опавшие листья»: «„Это просто пошлость!“ Так сказал Толстой в переданном кем-то „разговоре“ о „Женитьбе“ Гоголя». Розанов В. В. Уединенное. М., 1990. С. 117.
[Закрыть]. Ан вот и нет! Не пошлость. Великая философия, конечно, противоположная розановской и толстовской первых десятилетий его творческой жизни. Толстой в последние десятилетия очень хотел «выскочить в окно», да не мог и с сокрушением писал в «дневниках»: «Пойду еть ее».
А Подколесин выскочил «в расцвете сил», так сказать, тоже человек «лунного света»[129]129
…человек «лунного света»… – Людьми лунного света Розанов называл относящихся к сексуальным меньшинствам (см. его книгу «Люди лунного света». СПб., 1911).
[Закрыть]. Толстой подсознательно позавидовал и Гоголю, и Подколесину.
С самого раннего детства в половом чувствовала угрозу и гибель. С восьми лет одна мечта о величии, славе, власти через духовное творчество. Не любила и не люблю детей до сих пор, сейчас мне 55 лет. И когда мне снилось, что я выхожу замуж, во сне меня охватывал непередаваемый ужас, чувство рабства. Просыпалась я с облегчением Подколесина, выскочившего в окно.
…Розанов восклицает вместе с Федором Павл<овичем> Карамазовым:
– Она много возлюбила, и ей простится.
– Но ведь не о такой любви говорил Христос (возмущенная реплика монаха).
– Именно о такой, монахи, именно о такой. Вы тут пескариков кушаете. В день по пескарику, и думаете, что душу спасете!..
Готов Христа обвинить, как Герцена в отсутствии музыкальности[130]130
…обвинить, как Герцена, в отсутствии музыкальности… – «В нем (Герцене. – Примеч. ред.) совершенно не было певческого музыкального начала. Душа его была совершенно без музыки». Там же, с. 211.
[Закрыть] (после революции). А почуяв старость, потеряв жену, поплелся в церковь[131]131
…потеряв жену, поплелся в церковь. – Двойная ошибка автора. Жена Розанова Варвара Дмитриевна Бутягина (Руднева, 1864–1923) пережила мужа. А в анкете для «Библиографического словаря деятелей Нижегородского Поволжья» (1909) Розанов писал: «Уже с 1-го курса университета я перестал быть безбожником…». Российский архив. С. 251.
[Закрыть]. «Здесь бессмертие души»… В этом-то все и дело. И нечего реветь коровой на Христа. Христу наш мир был не нужен, «беременные брюха» Ветхого Завета не нужны. Христос принес весть о бессмертии, о вечной жизни в ином мире, где святое семя и метафизика половых актов – лишнее, «гармошка для архиерея». Можно в это верить или не верить, но это так. И метать громы и молнии против Христа незачем.
5/XII. День Конституции… Два моих, с позволенья сказать, «дела» разбирают с августа м<еся>ца. А блага конституции я испытываю уже 22 года.
Достигнув истины, мир погибнет (ночная мысль).
…Поэтому ложь – великое жизненное начало?
В. М.[132]132
В. М. – Макотинская. В «Следственном деле А. А. Барковой 1957–1958 гг.» содержится следующая справка: «Макотинская Валентина Михайловна, 1908 года рождения, русская, с высшим образованием, дважды судимая (в 1938 и 1948 гг.), машинистка издательства на иностранных языках». В этом же следственном деле зафиксирована дата знакомства Макотинской с Барковой – 1949 г.
[Закрыть] Есть люди с великими плюсами еврейства (неугомонная мысль, готовность во имя ее пойти на отвержение и на смерть, доброта и верность друзьям и единомышленникам).
У В. М. великие минусы еврейства. (Талант предательства, причем преданный-то и оказывается виноватым, по логике В. М., бесстыдная грубая чувственность, не смягченная некоторой необходимой в любви тонкой дипломатией чувства, уменьем с этой темной стороны подойти к человеку, не оскорбив его. Скаредность духовная и самая обыкновенная, внешняя: брать у ней очень тяжело. Низменность натуры и характера. Двурушничество.) Даже родные говорят: «Невозможно жить вместе. Страшно тяжелый характер». Никогда не доверяла людям с впалыми ладонями (признак низменности и скупости), чувствовала отвращение к таким людям, и вот глупо клюнула на приманку. А приманка – лесть, якобы понимание. В действительности же в самые лучшие минуты обнаруживалась зловещая рознь, как сказал бы Розанов, метафизическое отдаление.
Про себя М. и в прошлом, и сейчас дает весьма презрительную оценку моему способу мыслить и чувствовать. «Саккар и Милый друг»[133]133
Саккар и Милый друг. – Персонажи романов Э. Золя «Деньги» и Г. Мопассана «Милый друг».
[Закрыть]. Надо было сразу уйти после этих случайных, а значит, тем более натуральных высказываний.
У меня здесь, в Москве, только самолюбие, любопытство и жажда реванша. Притяжение давно уже угасло.
А «реванш» к чему? Что мне с ним делать?
Вспоминаю о том, что было, с обычным своим холодным отвращением.
Вспомню и плечами пожимаю
В холоде сердечной немоты.
Я тоже не из «идеальных людей». Никакого «сучка и задоринки» у ближнего я не забываю. Не мщу, не затаиваю злобу, а просто не забываю и не прощаю.
Омерзительная лживость у М. Не знаю, сознательная или бессознательная. Вернее – первое. Есть ум, и довольно острый, могущий дать хотя бы себе отчет в своих довольно паскудненьких действиях.
Уйти в свой угол и писать. А угла нет. Я втиснута в самую середину букета советских обывателей. Ароматный букет. Задохнуться можно. Крикливые, глупые женщины, крикливые банальные дети, мало похожие на «ангельские душеньки». «Половая жизнь», т. е. спать приходится на полу довольно часто. И метафизические квадриллионы расстояния между мной и всеми почти окружающими. Да, есть мистические пространства, недавно поняла это. Дело не в относительной ценности моей и моих ближних, а в разности духовных планов, не уровней, а планов.
Ночью темно-розовое небо. Мысли об «испытаниях» атомок и о грядущих катастрофах. Культура потеряла всякий смысл. Порой ненависть к «благодетелям» – Леонардо да Винчи, Кюри, Руссо, Марксу – и злорадство: вы же одни из первых и будете уничтожены, и вся ваша гуманная болтология полетит к черту.
«Преображение природы». Каспийское море высыхает. Рыба и растительность в Тихом океане отравлены радиоизлучениями (атомки). И я чувствую, что над муравейником занесена огромная ножища в сапоге, подбитом острыми гвоздями, что муравейник будет сожжен и растоптан. Все-таки хлопочу о «реабилитации», мечтаю о своем угле и писании. Другим муравьям простительно. Они ничего не чувствуют; а я – умный муравей.
Мальчики сидят в карете, держатся за шнурочки, привязанные к стенке кареты, и думают, что управляют (Толстой. «Война и мир»).
Наш каторжный тюремный быт был гораздо легче, приемлемее, организованнее и умнее московского семейного быта. Мы, арестанты, не грызлись так, как грызутся здесь в семьях.
16/XII-56 г. Так называемые «друзья». Ночевать стало негде. У Гал. Грюнб.[134]134
Гал. Грюнб. – Галина Евгеньевна Грюнберг, дочь Евгения Андреевича Мороховца (1882–1941), профессора кафедры русской истории Московского университета, гимназического учителя Барковой. В 1915 г. при отъезде его из Иваново-Вознесенска Баркова надписала на его фотографии: «Закатилось солнышко нашей гимназии. Прощайте, дорогой Евгений Андреевич. Быть может, никогда в жизни не увижусь с Вами. Но эта карточка всегда будет напоминать о дорогом учителе. Никогда в жизни не забуду 5-го октября. В этот день мы снимались, а потом распрощались. А. Баркова» (архив С. А. Селянина). В дальнейшем поэтесса не раз подолгу жила в семье Мороховцов.
[Закрыть] шипит баба-яга, ее мамаша, 74 лет. Дочь спит в ее комнате и ей мешает. Значит, надо уходить на улицу. Несколько ночей мне гарантировано у шизофренички, племянницы Коллонтай[135]135
…племянницы Коллонтай… – Александра Михайловна Коллонтай (1872–1952) – известный советский политик. О племяннице, упоминаемой Барковой, сведений нет.
[Закрыть]…
А дальше что? Дубенская[136]136
Дубенская – Елена Александровна Дубенская (урожд. Татаринова, 1886–1967) – подруга Барковой с юности. В 1900-е гг. выступала как актриса-любительница на ивановской сцене. В дальнейшем актриса театра Корша, исполнительница цыганских романсов. В 1930-40 гг. корректор в газете «Морской транспорт».
[Закрыть]? Очень «предупредительна», «заботлива», но… «привыкла жить одна». Екат. Гавр, с Анной Гавр.[137]137
Екат. Гавр. с Анной Гавр… Нина Горст<нрзб.>. – Екатерина Гавриловна Некрасова, Анна Гавриловна Немчинова, Нина Горст<нрзб.> – московские знакомые Барковой.
[Закрыть] панически боятся соседей. Нина Горст… тоже, хотя больше полугода ночует у ней родственница, несчастная, бездомная женщина, которая строит себе хибарку комнат в пять за городом.
Нина Цар.[138]138
Нина Цар. – Нина Александровна Татаринова (1893–1974) – актриса, сестра Е. А. Дубенской, до 1953 г. жена родного артиста СССР Михаила Ивановича Царева (1903–1987). Одна из близких подруг Барковой.
[Закрыть] (квартира в 4 комнаты), но как можно? Нар<одный> артист… отношения с ним щекотливые (ушел от семьи). «Как бы чего не вышло?» Конечно, этот нар<одный> артист и не пронюхал бы, что я ночевала неделю в его отставной семье.
Ну и так далее.
Если В. М. в самый катастрофический момент отказалась прописать меня в своей комнате в Барыбине, в комнате, которую она «сняла для меня», чего требовать от других?
Ядя так не поступила бы, и Санагина[139]139
Ядя… Санагина. – Ядя – лицо не установлено. Валентина Семеновна Санагина – солагерница Барковой по второму и третьему заключению.
[Закрыть], уж они стеснились бы как-нибудь и не побоялись бы.
Ек. Гавр, и Анна Гавр. помогали мне много лет, в самое тяжелое время, их не сужу.
Не терпя неудобств, легко быть добрым.
А вот ты будь «человеколюбивым с неудобствами».
Я сама тоже не очень-то добра. Почему же я возмущаюсь? Несправедливо. Да, можно умереть с голоду и замерзнуть на улице в городе с шестью миллионами населения.
24/I-57 г. Ночевала и ночую у:
1) шизофренички с котом,
2) у еврейки нормальной, но с головой слегка трясущейся… пять кошек.
Вспоминаю с крайним сочувствием Стриндберга[140]140
Август Юхан Стриндберг (1849–1912) – шведский писатель.
[Закрыть], ненавидевшего всякую четвероногую домашнюю нечисть. Грязь, облака шерсти, вонь… Ад!
Но и за этот ад я должна быть благодарна людям и судьбе. А что дальше?
Во сне: сводчатый характер (у меня), и «белая пытка».
Евреи. Помочь могут гораздо больше и, так сказать, конкретнее, чем мои соплеменники. Удивительная способность у них сочинять себе работу. Как Господь Бог – из ничего. Переводить иностранные стихи с прозаического подстрочника!!! <…>
Великие творцы всеобщего бюрократизма, а в частности бюрократизма в области культуры. Почему? Жизнеспособный, стойкий, очень реалистический народ и вдруг – бюрократизм! Так легче можно прожить. Видимо, в нашу эпоху спрос на этакое сухо-отвлеченное от живой жизни пустословно-догматическое, канцелярски-оформленное. Спрос рождает предложение. И евреи, всегда и всюду первые уловители духа времени, немедленно бросаются на биржу и предлагают. А причины спроса на казенную отвлеченность? Бегство от реальности. Действительность подлинная слишком ужасна, она пахнет опасностями и неизбежной гибелью. Стараются этого не видеть. Сами создают благонамеренные призраки, набрасывают на зияющую бездну покрывало Майи[141]141
…покрывало Майи. – Майя в ведизме и брахманизме богиня, олицетворяющая иллюзорный мир.
[Закрыть].
Страшно боятся восстановления «частной собственности» (евреи). Нет ли в этом страхе чего-то превра<щенного?> Три проблемы: азиатская, еврейская, русская. До сих пор в Индии человек низшей касты не имеет права приблизиться к колодцу «благородных». С такими «качествами» надеются прийти к коммунизму. Неру[142]142
Джавахарлал Неру (1889–1964) – премьер-министр и министр иностранных дел Индии со времени обретения страной суверенитета (1947 г.). В июне 1955 г. вместе с дочерью Индирой Ганди совершил поездку по СССР.
[Закрыть] умен и хитер. Европейски образован, а база древняя, «брахманическая» <нрзб.>. Уменье скрыть то, что нужно, от грубых, прямолинейных европейцев.
О, конечно, Неру уважает англичан. Несмотря на всю империалистическую тиранию, Индия слишком многим обязана Англии. Но… несомненное подсознательное и сознательное, но тщательно замаскированное презрение к Европе есть у Неру. Кастовый строй он все-таки оправдывает.
А ведь наше страшное крепостное право все-таки было куда проще и человечнее, чем кастовая организация. Крепостной – раб, но он не что-то поганое, «неприкасаемое», чье дыхание отравляет воздух.
«Неприкасаемость» в крови миллионов индусов, как и мы не можем до сих пор «выдавить из себя по капле раба» (Чехов), это удается отдельным единицам, место коим в тюрьмах своей «могучей и кипучей»[143]143
…«могучей и кипучей» родины. – слова из песни «Москва майская» на слова В. Лебедева-Кумача («…Могучая, кипучая, никем непобедимая, / Москва моя, страна моя / Ты самая любимая…»).
[Закрыть] родины.
Удивительно легко мне было у матери и дочери на одной из дальних улиц города. Мать дала мне 20 руб. (заняла, наверно, ибо денег у них не было, как я потом узнала). Непосредственная, согревающая человеческая доброта. А с какими слезами, почти с благоговением, они слушали мое чтение. Вот настоящая русская семья. Как она сохранилась, как дожила до нашего времени. И вообще, боже мой, занять деньги, чтобы дать их совершенно чужому человеку, которого видишь в первый раз. Если христианство настоящее есть, если оно не бред, не миф, не убийство мира (по Розанову), то, право, я была объектом настоящего христианского подвига. Увы! Моя судьба являться объектом, но не субъектом! Объектом суда, объектом экспериментов, объектом благодеяний… Но семья осталась у меня в душе. Мне хочется увидеться с этими людьми, не то что «отплатить» им (торговое слово – такие вещи не оплачиваются), а сделать для них что-нибудь приятное. Словом, я рассыропилась.
25/I-57 г. Эпоха великих фальсификаций.
Фальсифицируют историю: древнюю, среднюю, новую и новейшую (историю буквально вчерашнего дня). Фальсифицируют науку (свои собственные доктрины, методы и догмы), искусство, продукты, чувства и мысли. Мы потеряли критерий для различения действительного от иллюзорного.
Может быть, сексуальный инстинкт – один из первичных (питание, размножение). Но инстинкт власти – один из сильнейших, хотя по происхождению возможно, что он более поздний.
Сексуальное наслаждение кратковременно, а наслаждение властью длится бесконечно, по крайней мере, до момента ужаса смерти.
В 15–16 лет я спрашивала: «Нет ли в любви инстинкта власти?» Как жаль, что эту тетрадь у меня забрали при первом аресте. Поистине, в 15 лет я была гениальна (но и очень неприятна).
Вот когда прав обыватель Розанов. Любой человек на моей замеч<ательной> родине жаждет покоя, отдельной квартирки, а еще лучше крохотного отдельного домика, еды, более или менее достаточной для поддержки отощавших телес, умеренной работы, приличного заработка, умеренной «ясной и чистой» (слова Яр.) книжки, опрятной одежды, кино и театра с обычными человеческими фильмами и пьесами. А главное – покоя. Чтобы никто не трогал, никто не лез, не агитировал, не пропагандировал, не воспитывал, не прорабатывал, не гнал на собрания и на выборы. «Пусть управляет, кто хочет, только накормите меня в моем углу, дайте мне работу по силам, не запрещайте с женой и родственниками поговорить о чем вздумается, не оглядываясь по сторонам… Больше ничего мне не надо».
Неужели троглодитством закончится? Собственно, людоедство несколько раз повторялось с 1917 года.
Мир сорвался с орбиты и с оглушительным свистом летит в пропасть бесконечности уже с Первой Мировой войны. Гуманизм оплеван, осмеян, гуманизм «не выдержал».
Новая соц<иалистическая> вера и надежда (марксизм, «научный социализм») засмердели и разложились очень быстро. В так называемом «буржуазно-демократ<ическом>» строе о «широкой демократии» тоже хорошего ничего не скажешь. Ну, более сносно, более свободно жить для отдельного человека. А так, в общем, истрепанные лоскутки робеспьеровского голубого кафтана, истертые клочки жан-жаковского «Общ<ественного> договора». Вздор. Галиматья. Великий банкир Верхарна[144]144
Великий банкир Верхарна… – Имеется в виду управляющий миром банкир из стихотворения бельгийского поэта Эмиля Верхарна (1855–1916) «Банкир»: «Он – в кресле выцветшем, угрюмый, неизменный. Немного сгорбленный… / Решает судьбы царств и участь королей». Пер. В. Брюсова. (Верхарн Э. Избранное. М., 1955. С. 252–253.)
[Закрыть] молится: атомная бомба в деснице, евангелие в шуйце. Опостылевший, ошаблонившийся «изысканный» разврат или скучная семья, стакан молока за завтраком, огромные предприятия, огромная, холодная, не обжигающая, даже не согревающая власть. И – только.
В чем же спасение?
Христианство? Что ж. Многие бросаются в секты и религ<иозные> общества. Тоже одряхлело, тоже скомпрометировано и запятнано, не отчистишь, не исправишь. Логический вывод: гибель мира (всей планеты) или всех существующих культур и почти всего человечества. Два тысячелетия христианской цивилизации – достаточно.
Индусы и китайцы? Тоже дряхлы, судорожно хватаются за чуждые им европейские социал<истические> доктрины (возросшие на той же христианской почве). У этих древних народов нет снадобья для излечения мира.
Буддизм? Брахманизм? Конфуцианство? Священная корова и обезьяний бог Гануман[145]145
…обезьяний бог Гануман. – Гануман (Хануман) в индуистской мифологии царь обезьян, помощник Рамы. Культ Ганумана распространен по всей Восточной Азии, вплоть до Китая.
[Закрыть]? Смешно. Очень почтенно, имело свои глубокие исторические основания, но смешно и тошно.
О, доблестный царь Висвамитра,
Ты истым быком оказался,
Когда только ради коровы
И каялся ты, и сражался.
Гейне[146]146
«О, доблестный царь Висвамитра…» – Строфа из стихотворения Гейне «Был некогда царь Висвамитра…». Пер. Д. Минаева. (Полн. собр. соч. Изд. 2-е. Т. 5. СПб., 1904. С. 94.) Первый стих цитаты: «О, царь Висвамитра, каким же…». Сюжет из индийской мифологии о вражде двух риши (божественных мудрецов) Висвамитры и Васишты из-за обладания «коровой желаний» Сурабхи, принадлежавшей Васиште. Висвамитра пытался миром и силой овладеть ею, но тщетно.
[Закрыть]
Написать обо всем этом повесть или нечто… Надоевшие определения: повесть, роман.
Из тех же телефонных деловых разговоров:
– Ну да! Родина «Красной шапочки»… Знаете, побольше познавательного материала…
Бедная «Красная Шапочка»! Бедные дети, к<отор>ых будут накачивать познавательным материалом на базе «Красной Шапочки» и «Бабы-Яги, костяной ноги».
В самых ужасных социальных условиях, в непроглядной тьме и мучениях, и вопреки всему этому находятся люди, обрастающие легким жирком. Вал. Гр.[147]147
Вал. Гр. – Личность не установлена.
[Закрыть] с ее: «Хочется чистой, светлой лит<ерату>ры… Все так тяжело и еще читать что-то тяжелое – нет, нет». Жизнь далась Гр. не так-то легко. И вот все-таки жирком она обросла. Ценность имеют только люди с долголетним каторжным стажем, и то не все.
«Чистая, светлая литература»… Вранья хочется!
На днях около троллейбуса было много народу. Выходивший с передней площадки какой-то молодой человек замешкался. Тогда один из ожидающих схватил его, стащил со ступенек, отшвырнул в ближайшую кучку грязного снега. Сам вскочил в троллейбус и уехал. Отшвырнутый встал, отряхнул пальто, котелок и пошел по своим делам. Оба прилично одеты. Внешность студентов или служащих… Советские люди.
Темно-розовое небо по ночам, темно-розовое, даже когда нет огней… Зарево, только какое?
Кампания по реабилитации закончилась. Начинается кампания по изоляции.
«Меченые атомы».
26/I. Сволочи мы. Привыкли жить двойной жизнью.
Творчество для себя и про себя и похабнейшее вранье для печати. Многие так. У меня наверняка не выйдет. Даже моя лирика признана, видимо, чересчур из времен Блока – Белого.
И ведь живут же, черт возьми, «познав<ательный> материал» (Красная Шапочка и Баба-Яга), кукольный театр, лекции, какие-то идиотические чтения с докладами: «Крепостные таланты» (а для иллюстрации «Тупейный художник»[148]148
«Тупейный художник» – Рассказ Н. Лескова.
[Закрыть].
К чему бы в эпоху созревшего социализма, готового принести коммун<истические> плоды, это вечное обыгрывание крепостного права? Ей-богу, старо, как дачный муж[149]149
…дачный муж. – Выражение произошло от названия сборника рассказов И. Щеглова «Дачный муж» (1888).
[Закрыть]. Креп<остное> право, в сущности говоря, – чистота и невинность, институтка с голубыми глазами, вообще – наивный примитив.
Неужели исход – только мировая катастрофа из тех, каких было, может быть, две-три за время существования человечества? Или – хуже? Что две-три? Христианство исподтишка подточило, затем победоносно свергло античность. Христианства хватило на 2000 лет. Социализм, несмотря на все научные разглагольствования и атеизм, – дитя христианства. И, как поздние дети, оказалось талантливым, но чахлым, – сгнило. Значит, христианству и производным капитализму и социализму – конец. Что же? Что? Где верование, которое влило бы свежие силы в одряхлевшее, <нрзб.>, впавшее в детство и вместе с тем развратное, циничное, несчастное, измученное, изолгавшееся человечество?
Матер<иальная> база…
Произв<одственные> отношения…
Произв<одительные> силы…
Идеолог<ическая> надстройка.
Чушь!
Быт. Комната, где я ночевала, занята каким-то юным идиотом, не могущим спать вместе с панашей, ибо у папаши было воспаление легких и он боится открытых окон, а юнцу нужен воздух… Вынуждена буду ночевать в комнате хозяйки с пятью кошками, прыгающими, урчащими, щерящимися, играющими и всюду сеющими отвратительные клочья шерсти и гнусно воняющими… Бедная моя астма… Только сегодня это будет или вообще? Сбежишь на улицу.
31/I.Ад для нас всех усиливается. Это-таки да – ад!
А мне советуют найти какой-либо «созидательный труд». А созид<ательным> трудом советчики именуют легкую работенку (болтологию какую-нибудь), могущую принести побольше жратвы. Но так «невозвышенно» выражаться нельзя. Созид<ательный> труд, т. е. родина «Красной Шапочки». (Я лично, пожалуй, выберу изыскания по части «Синей Бороды» и «Кота в сапогах» и вытекающий отсюда познават<ельный> матер<иал>.)
Должна, видимо, преобладать лит<ерату>-ра запис<ных> книжек и кратких обрывочных мыслей («Опавшие листья» или, вернее, «Бомбы в папильотках»[150]150
…«Опавшие листья», или, вернее, «Бомбы в папильотках». – Вероятно, имеются в виду книги В. Розанова «Опавшие листья», (СПб., 1913–1915) и В. Дорошевича «Папильотки» (Сб. юмористич. набросков. М., 1893).
[Закрыть].
Пастернак в «башне из слон<овой> кости». Можно его уважать за это. «Четыре стены, избегает общения с людьми…»[151]151
Пастернак в «башне из слоновой кости» – выражение из доклада Л. Ошанина «Поэзия в 1956 году» на Пленуме правления московской писательской организации в январе 1957 г.: «Едва ли не единственный член Союза писателей, продолжающий жить как бы в башне из слоновой кости, – это Б. Пастернак. Он предпочитает четыре стены своей комнаты общению с людьми». (Лит. газета. 1957. 31 января.)
[Закрыть]
А с кем общаться? С Анток., Ошанин., Сурк., Панф.[152]152
Анток., Ошанин., Сурк., Панф. – Имеются в виду советские писатели Павел Григорьевич Антокольский (1896–1978), Лев Иванович Ошанин (1912–1996), Алексей Александрович Сурков (1899–1983), Федор Иванович Панферов (1896–1960).
[Закрыть]
Неужели и погибнуть придется в таком вот кругу идиотов? Пир во время чумы с водкой, селедкой и тухлыми огурцами.
Брамин будет мирно посматривать: кто – кого. Кое-какие плоды и ему достанутся, каков бы ни был результат.
Сам-Пью-Чай живет слишком скудно и тесно. Семейство большое на пяти метрах жил<ой> площади. При любых условиях ему плохо будет. В лучшем случае в головешку превратится.
Дуська. Много простору. Кой-кто в Дуськином семействе уцелеет. Но какая судьба в дальнейшем постигнет это семейство, неизвестно.
Джеки, Джоны, Францы и Анри… конечно, сильно пострадают, но на их стороне механическое, материальное и, пожалуй, АБ[153]153
АБ – Атомная бомба.
[Закрыть] преимущество. Полукольцо отпадет в два счета, оно мечтает, жаждет отпасть, что вполне натурально.
Две первые и самые страшные буквы алфавита А и Б. Следует их аннулировать.
Ни с того ни с сего внезапное нервное беспокойство. Оно, пожалуй, есть от чего. Постигнет крах все мои сомнительные убогие начинания… Куда деваться? Что делать? А крах по нынешним временам более возможен, чем не крах.
В том-то и дело, что может быть. То-то и ужасно, что может быть. Только людей нет, владеющих искусством обольщения духовного и физического.
Сверхослепительный зеленый свет, опасный для зрения даже на расстоянии нескольких километров. Температура в центре ослепляющего шара гораздо выше, чем на Солнце. Продолжительное отравление радиоактивностью воды, воздуха, растительности на большом расстоянии… И от этого рекомендуют спасаться… белыми одеяниями и марлевой маской, пропитанной… содовым раствором, как будто. Легко и просто. О чем же беспокоиться? О, идиоты!
