Текст книги "Прикосновение"
Автор книги: Анита Шрив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Сидни одной рукой обняла девушку.
– Должно быть, ты очень испугалась, – говорит она.
– Да, очень. Вскоре прибежал спасатель с доской для серфинга. Он положил меня на доску, а папе велел держаться за веревку, которая свисала у него за спиной. Он вытащил нас.
– Мне очень жаль, что с тобой это случилось.
Джули молчит.
– Говорят, чтобы вырваться из отлива, необходимо плыть вдоль берега.
– Это не имеет значения, – бормочет Джули. – Я все равно уже никогда не зайду в воду.
– Давай сходим домой, наденем купальники и зайдем в воду по щиколотки. Только по щиколотки.
Джули сидит, обняв руками колени. Она трясет головой.
– Не знаю, – говорит она.
– Мы дальше не пойдем, – настаивает Сидни, понимая, что оказывает на девушку давление. Но у нее созрел план. – Только по щиколотки. Если ты сама не захочешь зайти по колено. Я разрешу тебе зайти по колено, но не дальше.
– Вряд ли. Не обижайся.
– Я не обижаюсь, – говорит Сидни.
* * *
Ветер стихает, и вода примирительно лижет берег. Купальник Сидни еще не высох, так как накануне вечером она оставила его на полу. Все, чего ей хотелось, это поскорее сбросить его. Теперь она жалеет, что не постирала купальник. Сидни кажется, что от него несет хитростью и притворством.
Сидни уже видела Джули в ее бирюзовом бикини. Девушка загорала во дворе, где узкие лоскутки ткани выглядели вполне уместно, обнаженная кожа блестела, смазанная солнцезащитным кремом с низким уровнем защиты, и Джули казалась вполне одетой. Теперь, у кромки воды, купальник был слабой защитой от Атлантического океана.
– Только по щиколотки, – произносит Сидни.
Джули инстинктивно берет Сидни за руку. Сидни чувствует, как девушка опирается на нее, покачиваясь и с трудом сохраняя равновесие даже на мелководье. От страха она выглядит неуклюжей, хотя Сидни видит в ней прирожденную спортсменку. Что-то есть такое в соотношении размера ее ступни и длины ног, в крепких плечах.
– Холодно, – жалуется Джули.
– Ты привыкнешь, – отвечает Сидни.
В воде, у которой сегодня зеленоватый оттенок, плавают обрывки водорослей. Иногда они щекочут ноги. Кроме того, в этой воде, насколько известно Сидни, водятся полосатые окуни, носятся стайки мальков, плавают морские котики и даже нехищные акулы. Впрочем, последний факт, наверное, не стоит упоминать в присутствии Джули.
Два мальчика катаются на серфингах вдоль линии прибоя. Они запрыгивают на плоские доски у самой кромки воды и катятся на них. Иногда им удаются удивительно длинные заезды. Из личного опыта Сидни знает, что это намного труднее, чем кажется. Еще свежа память о длинном и болезненном кровоподтеке.
– Хочешь, зайдем по колени? – спрашивает она у Джули.
Она ожидает, что Джули будет протестовать, но девушка, набравшись храбрости, отпускает руку Сидни и идет вперед сама. Несколько шагов – и вода ей уже по колено. Когда накатывает волна, она касается бедер Джули. Сидни наблюдает за тем, как девушка сжимается, но когда волна отступает, расслабляется.
– Ну как? – спрашивает Сидни, догнав Джули.
– ЗДОРОВО! – кричит девушка, как будто Сидни стоит в сотне футов от нее. – ВСЕ В ПОРЯДКЕ.
– МОЛОДЕЦ!
– МЫ ПОЙДЕМ ДАЛЬШЕ? – спрашивает Джули.
– НЕТ, ПОКА ДОСТАТОЧНО.
Джули и Сидни стоят в воде и смотрят на море. Джули окунается в волну и выпрыгивает из нее, как пуля, вода разлетается в стороны, как обломки ракеты-носителя. Над ними пролетает сверхлегкий самолет. Сидни не видит пилота, хотя машина летит низко. Совсем недавно она подумала бы: «Вот здорово!» – но это время безвозвратно ушло. Она на мгновение вспоминает своего авиатора. При виде любого летательного аппарата, большого или маленького, Сидни всегда думает об Эндрю. (О том дне, когда она познакомилась с ним на Бостонском марафоне, в котором ей почему-то взбрело в голову поучаствовать. Она остановилась в том самом месте, где он сошел с дистанции. Эндрю стоял согнувшись и не мог отдышаться. Сидни предложила ему воды, и он возродился прямо у нее на глазах, как будто желание произвести на нее впечатление внезапно стало самым важным в его жизни.) Сидни подозревает, что так будет всегда. Интересно, когда Эндрю вспоминает о ней? Глядя на учебник по психологии? Или на волосы неопределенного цвета, который невозможно описать?
Ноги Сидни занемели так, что всякая связь со ступнями давно утрачена.
– Что скажешь? – спрашивает она у Джули, внимание которой приковано к молодой женщине в водолазном костюме, катающейся на волнах в пятидесяти футах от них.
– Она молодец, – отвечает Джули.
– Нет, я имею в виду возвращение домой.
– А-а, – говорит Джули. – Пошли. – Она наблюдает за тем, как женщина взлетает на волну. Девушка складывает руки и кричит: – ЗДОРОВО!
Когда Джули и Сидни поворачиваются, чтобы направиться к берегу, который тем временем, похоже, приблизился, чтобы поздороваться с ними, Сидни видит Джеффа, еще не переодевшегося после тенниса. Он стоит у кромки воды. У него в руке пустая бутылка из-под «Поланд спринг» [13]13
Популярная в Америке минеральная вода. (Примеч. ред.)
[Закрыть], которой он машет в знак приветствия.
Сидни с досадой думает о своем вытянутом купальнике с обвисшими кромками, которые в ярком солнечном свете гораздо более очевидны, чем накануне вечером. Джули выскакивает из воды, чтобы поделиться с братом радостной новостью – она преодолела свой страх. Или, точнее, почти преодолела. Сидни смотрит, как Джефф обнимает сестру, не обращая внимания на то, что теперь он тоже мокрый насквозь.
– Кто выиграл? – спрашивает Сидни, выходя из воды.
– Они, – отвечает Джефф. – Бен – это что-то.
– Надеюсь, вы все получили удовольствие.
Волосы Джеффа прилипли ко лбу и потемнели от пота.
– Вики переодевается. Мы решили немного поплавать. Как вода?
– Ледяная, – говорит Сидни, отклеивая ото лба пряди волос.
– Звучит заманчиво.
– Я принесу полотенца, – вызывается Джули и бежит впереди них к дому. «Ребенок в теле женщины», – думает Сидни, глядя ей вслед.
– Тебе удалось то, что не удавалось никому, – восхищается Джефф. – Уже много лет она и близко к воде не подходит.
«Наверное, никто особенно и не старался», – думает Сидни.
– А ты был там? – спрашивает она. – В тот день?
– Это было ужасно. – Джефф вертит пустую пластиковую бутылку между указательным и средним пальцами правой руки. – Джули не рассказала, что она спросила у отца?
– Нет.
– Когда отец до нее доплыл, Джули держалась за доску. Она посмотрела ему в глаза и удивительно спокойно, учитывая ситуацию, произнесла: «Мы умрем, правда?»
– Он был напуган?
– Полагаю, что да. Отец был уверен, что доплывет до берега, но боялся, что Джули выпустит доску и он не сможет ее вытащить.
– Невероятно.
– Я помню, когда Джули с отцом вернулись в дом, который мы тогда снимали, Джули поднялась на крыльцо и легла на пол лицом вниз. Никто не мог добиться от нее ни слова. Я не уверен, что она вообще говорила об этом до сегодняшнего дня.
– Когда семилетняя девочка убеждена, что сейчас умрет… – начинает Сидни.
Но Джефф смотрит вперед и вверх. Сидни прослеживает его взгляд. На настиле, глядя на них сверху вниз, стоит Виктория. На ней бикини. Она элегантна и почти незаметно хмурится.
Напитки на веранде. Заходящее солнце окрасило воду в розовато-лиловый оттенок. Огонек свечи в центре тикового стола дрожит на ветру. «Она почти наверняка погаснет», – думает Сидни.
Сидни пьет легкое пиво, как и мистер Эдвардс. Миссис Эдвардс предпочитает красное вино, в котором она, похоже, прекрасно разбирается. Джефф держит стакан чего-то покрепче, быть может, джина с тоником, а Виктория, как и следовало ожидать, поглаживает ножку бокала с шампанским.
Джули пьет кока-колу. Феррис, бывший алкоголик, мучает стакан воды без газа. Марисса, которая приехала с Феррисом, выбрала «Пеллегрино».
С берега доносится резкий запах моря. Отлив замер в своей нижней точке, обнажив расточительно широкую полосу пляжа. Владельцам домов, расположенных вдоль пляжа, должно казаться, что их собственность во время отлива занимает большую площадь, чем во время прилива.
Сидни обращает внимание на то, что Джули оделась более тщательно, чем обычно. На ней короткая блузка, из-под которой виднеется маечка. Бледно-голубой шелк вздымается над пышной грудью. Джинсы длинные и облегающие. Она и Виктория, две красивые женщины на веранде, образуют два центра гравитации. Взгляды всех присутствующих притягиваются к ним, к видимому неудовольствию Мариссы, тощей, но подкачанной рыжеволосой дамы. Ее капиталовложения в свою внешность сегодня не окупились. Она забрасывает одну белую ногу на другую, потом меняет положение ног, потом снимает крошечный свитерок, чтобы продемонстрировать мощную мускулатуру. Бен это замечает, но его взгляд невольно перемещается в сторону Виктории, а затем Сидни. Сидни неуютно под его взглядом. Она одета слишком просто для этой вечеринки. На ней белая блузка без рукавов и темно-синие шорты. Не встречаться глазами с Беном труднее, чем она предполагала, несмотря на то, что Сидни примостилась на ступеньках. В доме не хватило стульев на тринадцать персон, собравшихся, чтобы отпраздновать этот изумительный вечер.
Сидя возле супругов, представившихся как Клэр и Уилл, Сидни отвечает на стандартные вопросы: «Где вы живете?», «Вы постоянно работаете репетитором?», «Что вы изучали в университете?» Она отвечает, как может, но в ее истории есть пробелы – годы, о которых она сейчас не склонна рассказывать, и это, в конце концов, вынуждает пару отвернуться. Уилл встает и предлагает наполнить стакан Сидни. Когда она отказывается, Клэр, извинившись, присоединяется к группе, состоящей из мистера Эдвардса, Джеффа и Арта. До Сидни доносятся слова «утро» и «фишлупа» [14]14
Прибор для обнаружения косяка рыбы и оценки его размеров.
[Закрыть].
Сидни сбивает с толку отсутствие физического контакта между Джеффом и Викторией. Неужели они знакомы так давно, что более не испытывают потребности прикасаться друг к другу на людях? Или Джеффа смущает присутствие родителей и друзей родителей? Если так, то эта черта может показаться Виктории – Вики – непривлекательной. Что несомненно, так это то, что они ничем не напоминают пару, собравшуюся объявить о своей помолвке, и это не может не разочаровывать миссис Эдвардс, которая зачем-то вырядилась (учитывая ее пятидесятидевятилетние руки) в шифоновую маечку малинового цвета и черные брюки «палаццо» [15]15
Очень широкие женские брюки.
[Закрыть].
У Сидни дурное предчувствие. Она наблюдает за тем, как Бен встает и обходит собравшихся с бутылкой красного вина в одной руке и бутылкой белого в другой.
– Ты пьешь пиво, – говорит он, дойдя до нее.
– Я пью пиво, – отвечает она, также утверждая очевидное.
– Принести еще?
Сидни хочется пива, но не хочется быть хоть чем-то обязанной Бену, даже в такой мелочи, как банка пива.
– Спасибо, не надо, – отвечает она.
Бен ставит бутылки с вином на тиковый стол и опускается на стул напротив сидящей на ступеньке Сидни. Он прислоняется к перилам. Сидни тут же замечает то, чего не замечала прежде, – свои голые ноги. Она сидит, подогнув под себя одну ногу.
Она также замечает, что Бен разглядывает ее, и ее не устраивает подобное внимание. Его щеки и подбородок покрыты модной щетиной, скорее всего являющейся следствием двух дней без бритвы. На работу он наверняка ходит гладковыбритым.
– Готов поспорить, что ты убийственно играешь в теннис, – говорит Бен, меряя ее взглядом.
– До тебя мне далеко, – отвечает Сидни, глядя в стакан.
– Я слышал, ты затащила Джули в воду.
– Она сама в нее зашла.
– Ты слишком скромна.
– Не особенно, – отвечает Сидни, делая глоток.
– Должно быть, нелегко присутствовать на вечеринке, на которой ты никого не знаешь.
– Я знаю Джули. Знаю твоего отца, – говорит Сидни и тут же злится на себя, почувствовав, что оправдывается.
– И этого достаточно?
– Пока да.
– Еще две недели пахать, а потом свобода, – говорит Бен. Сидни не знает, как ей пережить отпуск Бена.
– А у тебя есть девушка? – спрашивает она.
– Нет, – отвечает он, как будто ему совершенно ясно, почему Сидни проявляет такую осторожность. – Уже нет.
Сидни совершенно уверена, что если поставить рядом Бена и Джеффа, семь из десяти женщин отдали бы предпочтение Бену. У него более волевое лицо, совершенно определенно более сильное тело, темные глаза и длинные ресницы. Уверенность в себе, граничащая с самоуверенностью, но все же не перешедшая эту границу. В нем также есть какая-то загадка, его непроницаемое лицо заинтриговало бы многих женщин.
– Ты играешь в гольф? – спрашивает Бен.
– Нет.
– А что ты делаешь по выходным?
Должен ли этот вопрос напомнить Сидни о ее статусе наемного работника?
– Зависит от погоды, – отвечает она.
– Завтра будет такая же, – предрекает Бен, указывая на небо, на Атлантический океан и, возможно, на всю Вселенную.
– Читаю, – продолжает Сидни. – Гуляю.
– Вероятно, завтра мы все поедем в Портсмут, – как бы вскользь говорит Бен.
– Звучит неплохо, – говорит Сидни, хотя ей не удается сообразить, что может быть интересного в Портсмуте в воскресенье.
– Поехали с нами.
– Спасибо, но мне все равно придется ехать туда в понедельник. Нет смысла ездить два раза подряд.
Бен улыбается ей. Сидни вспоминает слова отца, произнесенные им много лет назад: «Всегда найдется человек, который видит тебя насквозь…»
Сидни встает.
– Куда ты идешь? – спрашивает Бен.
– За пивом, – провозглашает она. Ей отчаянно хочется поскорее уйти от него.
На кухне она прижимается лбом к стальной дверце морозильной камеры.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
В вопросе не слышно сострадания, скорее намек на то, что сейчас неудачный момент чувствовать себя плохо. Миссис Эдвардс ставит пустую тарелку на кухонный стол.
– Все в порядке, – отвечает Сидни, обернувшись к ней.
– Ты не могла бы мне помочь? – спрашивает миссис Эдвардс.
– С радостью, – откликается Сидни.
* * *
Сидни отведена часть овального стола, которую можно охарактеризовать только как несуществующую. У нее есть стул, на котором она как в ловушке, и достаточно места для тарелки, но не для ножа и вилки, которые лежат возле ее стакана с водой. Она ест, прижав локти к туловищу, чтобы не потревожить миссис Эдвардс, сидящую справа, или Ферриса, сидящего слева. С таким же успехом можно было усадить гостей за детский столик, думает Сидни. Затем ей приходит в голову, что, быть может, она вообще не должна была здесь присутствовать. Нет, решает она, мистер Эдвардс не потерпел бы ее отсутствия.
– Ключевые интересы Вашингтона и Тегерана совпадают, – говорит Джефф, – но в силу исторических и идеологических причин никто не хочет, чтобы его уличили в сделках с другим.
– Буш не делает секрета из своего намерения помочь освободить Ирак от Саддама, – неуверенно говорит Арт.
– Это также было одной из главных целей покойного аятоллы Хомейни, – добавляет Джефф.
Мистер и миссис Эдвардс опять приглашают гостей за стол. Клэр и Уилл, оказавшиеся в возрастной изоляции (они моложе миссис Эдвардс, но старше Бена), выступают единым фронтом. Они даже стулья придвигают поближе друг к другу, тем самым разрушая посадочный план миссис Эдвардс, от которого почти немедленно приходится отказаться. Забывшая о воображаемых обидах Марисса, похоже, загипнотизирована сенсационными новостями из мира нью-йоркской прессы, которыми сыплет Венди. На глазах Сидни скоропалительно зарождается дружба, хотя пока еще неясно, что может предложить Венди Марисса, если не считать пристального внимания. Феррис, муж Мариссы, немногословен и сдержан, как все выздоравливающие алкоголики в окружении алкоголя. Виктория говорит несколько громче, чем это необходимо, и не может произнести слово «общественность». Перед ней стоит почти пустая бутылка из-под шампанского, из которой пила только она. Со своей стороны, мистер Эдвардс, как и надлежит радушному хозяину, следил за тем, чтобы ее бокал не оставался пустым. Сидни с интересом наблюдает за тем, как алкоголь смазывает черты лица, а не только согласные звуки. Губы Виктории заметно расслаблены, а белки глаз порозовели. Даже кожа под глазами обвисла. В результате незначительных, но весьма разрушительных перемен Виктория уже не может претендовать на звание самой красивой женщины за столом.
– Вы слышали о Принстоне и Йеле? – спрашивает Бен.
– Вообще-то этот скандал касается только Принстона, – уточняет Джефф.
– А что случилось? – спрашивает Арт.
– Принстон взламывал файлы Йеля с данными о приеме студентов, – с некоторым злорадством провозглашает Бен.
«Наверное, его не приняли в Принстон», – думает Сидни.
– Кажется, они утверждают, что не воспользовались этой информацией, – говорит мистер Эдвардс.
– Па, они взломали компьютеры Йеля четырнадцать раз в течение трех дней.
–
– Полетят головы, – предрекает Арт.
Нельзя сказать, что обед удался на славу. Баранина сыровата. Венди и Арт открыто ругаются. Венди раздражает Арт, который постоянными вопросами отвлекает ее от беседы с Мариссой. «Когда состоится просмотр, на который мы собирались?» – «Я тебе уже говорила, двадцатого». – «Дорогая?» – «Что?» Бен немногословен, а Джефф озабоченно посматривает в сторону Виктории. Миссис Эдвардс, внимание которой приковано к десерту, не спрашивает, куда собирается Джули и во сколько она вернется, когда девушка встает из-за стола и быстро прощается с гостями. Этот недостаток родительского внимания Сидни находит недопустимым. Ей стоит больших усилий не вскочить и не выбежать вслед за Джули на кухню. А ей пришлось бы именно вскакивать, потому что почти в ту же секунду Джули покидает дом. Девушка не водит машину. Она пойдет пешком? Или она с кем-то договорилась заранее и ее на дороге ждет автомобиль? И когда именно она могла договориться об этой встрече? После своего триумфального погружения в воду? По телефону? Инициатива исходит от мальчика с чудесными каштановыми волосами или это идея Джули?
Сидни считает, что она несет за Джули ответственность сродни родительской. Мистер Эдвардс стиснут с обеих сторон на дальнем конце стола и, похоже, даже не заметил ухода дочери.
«Одиннадцать часов, – говорит себе Сидни. – Я не буду волноваться до одиннадцати часов».
– «Акела» больше не ходит, – изрекает Феррис, внося незначительный вклад в застольную беседу. Возможно, он приберегал этот козырь в течение целого вечера.
– Ты шутишь, – говорит Арт.
– Трещины в амортизаторах.
Это, похоже, предвещает грандиозную катастрофу. Как Арт и Венди теперь попадут домой? Даже Сидни знает, что они планировали в понедельник утром отправиться на автобусе в Бостон, а там пересесть на «Акелу» – скоростной поезд до Манхэттена. На мгновение на лице миссис Эдвардс отражается беспокойство.
Количество грязной посуды потрясает воображение. Джефф приходит на помощь, и его никто не прогоняет.
– Па, я возьму это на себя, – говорит он, положив руку на плечо отцу. Мистер Эдвардс выглядит измученным, как парус, более не наполняемый ветром.
Джефф закатывает рукава голубой «оксфордской» рубашки. Несколько мгновений Сидни разглядывает его запястья.
Тарелки усеяны розовыми гранулами жира, вызывающими у Сидни мысли о закупоривающихся артериях миссис Эдвардс. Блюдца с остатками торта свидетельствуют о различном отношении гостей к десерту. Сидни знает, что торт представлял собой готовую смесь, в которую миссис Эдвардс добавила салатный майонез, ванильный пудинг быстрого приготовления и апельсиновый сок в попытке придать десерту домашний вид и вкус. Сидни видела рецепты в кулинарной книге миссис Эдвардс и перечисленные там аномальные ингредиенты: лимонное растворимое желе, толченые «Сникерсы», концентрированный томатный суп. Откусив от своего куска целых четыре раза, Сидни со всей ответственностью может утверждать, что ни майонез, ни пудинг не смогли скрыть химический привкус.
Сидни весьма некстати охватывает отвращение к испачканной гостями посуде. Вот эту самую грязную вилку запихивал в рот Уилл? А это помада Виктории? Джефф работает, как будто у него за плечами изрядная практика на кухне какого-нибудь ресторанчика. У него, пожалуй, больше навыков, чем у Сидни. Хотя, возможно, она сама навеселе и это ей только кажется. Десятки стаканов перепачканы отпечатками пальцев и губ, мечта следователя, если бы здесь было совершено преступление.
– Где Вики? – спрашивает Сидни.
– Наверху. В постели.
– Она хорошо себя чувствует?
– Работает на полную катушку и оттягивается точно так же.
– Неплохой график, – бормочет Сидни. Ей неловко, что она привлекла его внимание к неадекватному состоянию Виктории. Что она вообще упомянула ее имя.
– Вики тебе не нравится, верно? – спрашивает Джефф.
Неожиданный вопрос застает Сидни врасплох. Так же, как и наблюдательность Джеффа.
– Нравится, – протестует она.
Но ее протест звучит неискренне, как будто она скрывает какой-то позорный и неисправимый изъян.
Пространство между раковиной и столом очень узкое, и Сидни приходится проявлять изобретательность, исполняя замысловатые хореографические па, чтобы ни одной частью тела не коснуться Джеффа. Она не замечала, чтобы у нее возникали такие мысли, когда ей помогал мистер Эдвардс.
Клэр и Уилл не торопятся уходить после обеда. Их бесцеремонное поведение тем более необъяснимо, что единственное, к чему они стремятся, это быть вместе. «С какой целью? – спрашивает себя Сидни. – Чтобы беседовать? Расслабляться? Заниматься сексом? Смотреть спортивные передачи?» То, что они почти не вступают в контакт с окружающими, интригует ее. Клэр и Уилл почти не принимают участия в общем разговоре.
– В этом году на пляже нет буфета.
– Я обратил внимание.
– Ты увлекаешься греблей?
– Нет, а ты?
Бен, Джефф и Сидни сидят на крыльце вместе с четой Эдвардсов, которые мечтают о постели. Миссис Эдвардс запускает в морской воздух тонкие намеки.
– Марк, тебе придется встать пораньше, чтобы купить газеты. По воскресеньям они быстро расходятся.
Сидни не участвует в беседе, ее мысли заняты Джули. Судя по всему, ее беспокойство разделяет только Джефф, который время от времени поглядывает на часы и один раз наклоняется к ее уху.
– Джули не сказала, куда идет? – спрашивает он.
– Нет, – отвечает Сидни, – не сказала.
Без двадцати одиннадцать Клэр кладет руку на колено Уилла. Все тут же истолковывают это как знак, который жена подает мужу, когда им пора уходить. Присутствующие дружно встают, и мистер Эдвардс обрушивает на гостей залп сердечных «до свидания» и «как хорошо, что вы пришли». Прощающиеся стороны договариваются о совместных морских прогулках, не упоминая, однако, ни дней, ни дат. Это означает, что воображаемым путешествиям никогда не суждено состояться.
– Это была не моя идея, – произносит миссис Эдвардс, срывая клипсы и швыряя их на гранитную стойку.
– Он казался довольно приятным собеседником, – говорит мистер Эдвардс. В руке у него стакан воды, который он приготовил, чтобы взять наверх.
– Где? На поле для гольфа?
– Он так много знает о старых картах.
Миссис Эдвардс расстегивает свой бананообразный зажим для волос. Сидни замечает, что ни один волосок не опускается на ее шею.
Мистер и миссис Эдвардс взбираются по ступенькам, при этом мистер Эдвардс бредет, вцепившись в перила. Само собой разумеется, что остатки посуды – стаканы, кофейные чашки с грязными темными ободками – останутся невымытыми до утра. Первый, кто встанет, разгрузит посудомоечную машину и окончательно разделается со следами вечеринки. Сидни подходит к кухонному окну и выглядывает наружу.
– Ты переживаешь из-за Джули, – произносит Джефф за ее спиной.
Сидни оборачивается, приглаживая волосы и пытаясь заправить их за уши.
– Да, переживаю. Который час?
– Без десяти одиннадцать. – Он отвечает быстро, как человек, который недавно смотрел на часы.
– Я так жалею, что не спросила ее, куда она идет.
– Хочешь прокатиться со мной? – спрашивает Джефф, напряженно глядя на нее.
– Конечно, – с некоторым облегчением отзывается Сидни. – Это лучше, чем ожидать здесь.
– Я только скажу Бену, что мы поехали. Он может позвонить нам, если Джули вернется.
Предвещающая хорошую погоду дымка, такая легкая, что ее почти не видно, окутывает лицо Сидни. Вдали видны вспышки фейерверка. Сидни заметила, что фейерверк можно увидеть всегда и всюду. Ни один городишко не хочет уступать соседям по части фейерверков. Иногда Сидни подходит к окну своей спальни на втором этаже и видит маленькие взрывы, подобные вспышкам артиллерийского огня, вдоль всего горизонта.
«Ленд ровер», подпрыгивая на ухабах, мчится вдоль пляжа к поселку. Фонари выхватывают из темноты небольшие конусы освещенного пространства. В темноте угадываются очертания домов, лишь в одном или двух все еще горит свет. Сидни отворачивается от домов и смотрит на Джеффа за рулем «ленд ровера».
– Куда мы едем? – спрашивает она.
– Я знаю несколько мест, – отвечает Джефф. В его ответе слышится намек на тайный подростковый секс и алкоголь. «Должно быть, он здорово провел свои юношеские годы», – думает Сидни.
Джефф паркует машину в конце улицы, похожей на ту, где расположен теннисный корт. Он приводит Сидни на маленький пляж, о существовании которого она и не подозревала. Ей кажется, что она вторгается на чужую территорию. На нее набрасываются комары, свирепость которых не умеряется морским бризом. Джефф негромко зовет сестру по имени, как будто опасаясь потревожить любовников, которые могут оказаться неподалеку. Ответа нет. Длина пляжа всего пятьдесят футов, и когда глаза Сидни привыкают к темноте, она видит, что усыпанный пучками сухих водорослей пляж пуст.
Машина медленно едет по другой тихой улице. Из открытого окна до Сидни доносится шум вентилятора. Джефф держит обе руки на руле и слегка наклонился вперед. Сидни откинулась назад, скрестив на груди руки.
– Не похоже, чтобы здесь хоть что-нибудь происходило, – комментирует она. – Что мы ищем?
– Вечеринку, – сквозь зубы цедит Джефф.
Похоже, сдержанные опасения Сидни перекинулись на него и трансформировались в нечто, напоминающее панический ужас, подобно тому, как вирус перепрыгивает на нового хозяина и мутирует, превращаясь в более опасный и сильный штамм.
Сидни всматривается в освещенные окна домов в надежде увидеть в одном из них Джули. Одновременно она заинтригована тем, как люди проводят отпуск на побережье Нью-Хэмпшира. Почти полное отсутствие мигающих телевизионных экранов удивляет и радует, как и обилие круглых столов с разложенными на них игральными картами.
– Ты уверена, что она ничего не говорила о своих планах? – опять спрашивает Джефф.
– Сегодня днем мы встретили двух парней, Джо и Ника. Они шли играть в гольф и остановились, чтобы поздороваться с Джули. Мне показалось, она нравится Джо. Он даже что-то сказал насчет того, чтобы как-нибудь встретиться.
– Почему ты не сказала мне об этом раньше? – спрашивает Джефф.
Сидни испытывает легкий укол обиды из-за того, что ее отчитывают.
– Тебе эти имена о чем-нибудь говорят? – спрашивает она.
Джефф прищуривается.
– Нет. А фамилию ты случайно не услышала?
Сидни качает головой.
– Джули может быть у кого-нибудь из знакомых, я имею в виду, у подруг.
– А ты знаешь кого-нибудь из ее подруг?
– Нет.
Им навстречу едет машина, Сидни с Джеффом всматриваются в лица пассажиров.
– Джули такая чудесная.
– Именно это меня и беспокоит.
– Не думаю, чтобы со времени моего приезда она куда-нибудь выходила вечером одна.
– До сих пор Джули не давала нам повода поговорить об этом. Ей, наверное, никто не объяснял, в котором часу она должна возвращаться домой или что, уходя из дому, она должна брать с собой мобильный телефон.
Сидни не произносит вслух промелькнувший у нее в голове вопрос, объясняли ли Джули, что такое безопасный секс. Вместо этого она говорит:
– Я уверена, что все будет в порядке.
Они направляются в известное Джеффу укромное местечко у маяка, почти не разговаривая, подобно всем людям, которых что-то тревожит.
Сидни и Джефф едут по неровной дороге к зарослям колючих кустарников. Оставляют машину на парковке посреди вытянувшегося полумесяцем пляжа, на котором расположен дом Эдвардсов. Расходятся на несколько сот ярдов в разные стороны. И опять встречаются у машины.
– Это бесполезно, – говорит Джефф. Он снова смотрит на экран мобильного, чтобы убедиться, что не пропустил звонка.
– Мы с Джули сегодня кое-где были, – думает вслух Сидни, – она могла захотеть туда вернуться.
– Куда?
– На камни в конце пляжа.
– Ты шутишь, – говорит Джефф, засовывая телефон в карман.
Сидни молчит.
– О Господи, Сидни! – На усыпанной гравием парковке темно, и она не видит его лица.
– Но никто бы не пошел туда ночью, – быстро произносит Сидни. Однако они оба знают, что Джули было бы приятно самой придумать место свидания. И понимают, что очень немногие отказались бы от такого приглашения.
– Смотри под ноги, – предостерегает спутницу Джефф. Он направляет луч фонарика прямо под ноги, чтобы ей было видно, куда он становится, и она могла следовать за ним. Хотя Сидни и не видит прибоя, она его слышит.
– Джули! – снова и снова кричит Джефф. Но каждый раз ветер возвращает его крик. Камни скользкие, и Сидни борется с желанием встать на четвереньки.
Она вспоминает, как днем Джули тянула ее за руку.
– По-моему, ее здесь нет.
Сидни оступается, поскользнувшись на пучке водорослей. Джефф быстро протягивает ей руку, и она хватается за нее.
– Осторожно, – говорит он.
– Спасибо.
– Это безумие. Надо возвращаться.
Но еще несколько секунд, может быть семь или восемь, Джефф не выпускает руки Сидни. Они не смотрят друг другу в лицо. Не двигаются.
Его пальцы едва касаются ее руки.
Это прикосновение ничего не обещает и уж точно ничего не требует. Оно всего лишь предполагает (если, конечно, вообще что-либо означает) возможность.
Пальцы Джеффа так отчетливо осязаемы. Их касание так реально.
Из его кармана раздается электронная мелодия. Джефф выпускает руку Сидни и открывает свой мобильный. Голос на другом конце звучит так громко, что его слышит даже Сидни.
– Вам, пожалуй, следует вернуться, – произносит Бен.
Джули сидит на одном из двух белых диванов. Ее рука покоится на подлокотнике, тело наклонено в сторону ванной комнаты, которую, судя по пятнам на майке (они могут быть только рвотой), она уже посетила. Но не эта деталь заставляет сердце Сидни сжаться, а ее саму в ужасе закрыть глаза. Заметил ли кто-либо еще небольшой надрыв в том месте, где бледно-голубая бретелька исчезает в вырезе майки? Три, четыре, пять крохотных стежков…
Бен меряет комнату шагами, засунув руки в карманы.
– Кто-то ее привез, и она вошла в таком вот состоянии.
– Кто ее привез? – хочет знать Джефф.
– Она не говорит. Она не может сказать.
Сидни садится рядом с Джули. Что-то в этом движении нарушает хрупкое равновесие. Девушка прижимает руку ко рту и сосредоточивается.
– Джули, – мягко произносит Сидни, наклоняясь к ней. Джули быстро трясет головой, и Сидни отстраняется.
