Текст книги "В джазе только девушки"
Автор книги: Анита Лус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Часть II
ЭКСПРЕСС «ФЛОРИДА»
Джозефина и Джеральдина
Центральный вокзал Чикаго в любое время дня напоминает растревоженный улей. Поезда прибывают и отправляются, снуют носильщики с тележками, пытаясь пробиться сквозь толпы пассажиров и встречающих, орут дурными голосами мальчишки – разносчики газет, так что среди этого столпотворения вряд ли кто мог обратить внимание на двух странных дамочек, спешивших по перрону.
Отягощенные чемоданами и какими-то громоздкими инструментами, они несколько неуклюже ступали на высоких каблуках. Обе дамочки были высоки ростом и крепки сложением, обе коротко стрижены («под широкий горшок», как сказал бы какой-нибудь привередливый дамский мастер), обе в темных пальто, неловко сидевших на их крупных фигурах и производивших впечатление вещей с чужого плеча. На лицах у обеих – неумеренное количество белил и губной помады. Завершали все это великолепие кокетливые шляпки – у одной с пером, а у другой – с ленточкой.
Одна из дамочек – брюнетка, и пальто у нее со стоячим воротником из меха неизвестного происхождения, в который дамочка кокетливо прятала нос. Ее подруга – шатенка, почти блондинка, и голова ее гордо возвышалась над большим отложным воротником из какого-то пятнистого леопарда.
Дамочки ужасно торопились, поскольку голос диктора уже возвещал на весь вокзал о том, что «экспресс „Флорида“ отправляется с первого пути» и что, дескать, «остановки: Вашингтон, Джексонвилл, Майами», и настоятельно призывал пассажиров «занять свои места в вагонах».
Дамочки ускорили шаг, но видно было, что хождение на высоких каблуках – это не их вид спорта, потому что шатенка с контрабасом вдруг оступилась и, неловко расставив руки, занятые багажом, поскакала на одной ноге. И, если бы кто-то из посторонних прислушался в тот момент к их разговору, он бы не знал, что и подумать. Конечно, не зря говорят, что женщины прозрачны друг для друга, но составляют тайну для мужчин. Однако в данном случае с тайной, похоже, несколько перебрали, потому что брюнетка, крепче державшаяся на ногах, прошипела, придерживая неустойчивую шатенку:
– Что случилось?
– Как они ходят на таких каблучищах, Джо?! – трагическим шепотом отвечала шатенка. – Как они сохраняют равновесие?
– У них центр тяжести в другом месте, – ответила брюнетка. – Пошли!
И дамочки зашагали дальше по перрону, подгоняемые голосом диктора, неустанно призывавшего пассажиров «занять свои места в вагонах».
Шатенка изо всех сил старалась не отстать от подруги, но, пройдя несколько шагов, вновь жалобным тоном сообщила:
– И снизу поддувает! Они, наверное, не вылезают из гриппа…
– Если ты не хочешь, чтобы мы опаздали… – сердитым шепотом начала брюнетка, но расстроенная подруга не дала ей договорить, продолжив свои жалобы:
– Я как будто голый! И как будто все на меня глаза пялят! – говорила шатенка, крутя головой по сторонам.
– Вряд ли твои ножки кого-нибудь соблазнят! – успокоила ее брюнетка.
Да, конечно, поставь рядом сколько угодно мужчин с голыми ногами, и ножки шатенки будут нисколько не хуже, а в чем-то даже и лучше, чем у многих. Но встань рядом с нею любая девица – и ножки шатенки сразу вызовут большое недоумение…
– Везде давит, – плачущим голосом продолжала шатенка. – И как только они носят эту сбрую?
Брюнетка сделала вид, что не слышит. Секрет странных дамочек и их еще более странного поведения объяснялся достаточно просто – могучим инстинктом самосохранения, свойственным всему живому. Ибо с того момента, как на глазах изумленного Джерри Джо кокетливым голосом сообщал по телефону обрадованному Полякову, что они – как раз те самые необходимые ему «контрабас и саксофон» и что они согласны ехать во Флориду хоть сейчас, и до того, как две странные дамочки в пальто и шляпках появились на перроне Центрального вокзала, прошло не более двух часов, о которых Джерри не в силах был вспомнить без боли душевной.
Никто никогда не узнает, чего им с Джо стоило за столь короткое время найти парики, какие-то дамские тряпки, побрить щеки и ноги, приладить необходимые выпуклости, напялить на себя все эти юбки и оборки и, наконец, взобраться на эти дурацкие каблуки.
В пылу сборов, подгоняемый мыслью о страшных пулеметах Коломбо, Джерри не задумывался, в какую авантюру он собирается влезть с подачи Джо. Но вот теперь, на вокзале, все ближе подходя к вагону, где им предстояла встреча с Красоткой Сью и ее подопечными, Джерри почувствовал, как в душе у него поднимается паника.
– Джо! – зашептал он в ужасе. – Ничего не выйдет! Надо поворачивать оглобли!
– Меня зовут не Джо, а Джозефина! – услышал он в ответ. – И поворачивать поздно.
Джо тоже чувствовал себя не лучшим образом, но другого выхода не было. Коломбо будет искать музыкантов Джо и Джерри, а не музыкантш Джозефину и Джеральдину – именно так они с Джерри нарекли себя при втором рождении.
Предстоящая встреча с Красоткой Сью и ее девочками так пугала Джо, что ему пришлось собрать все свое самообладание, чтобы и в самом деле не поворотить оглобли.
Вдруг Джо почувствовал, как Джерри пихает его локтем в бок.
– Ты только взгляни!
Джо посмотрел и – замер, забыв обо всем на свете. Таких экземпляров в коллекции Джо еще не было. По перрону шла блондинка. Одетая в черное пальто с пушистым воротником, открывавшим прелестную шейку, в черной шляпке, украшенной перьями, необычайно женственная и изящная. Картину дополняли большие голубые глаза, прелестный нежный рот и белоснежная матовая кожа натуральной блондинки.
Это видение на стройных ножках прошагало мимо изумленных «подруг», прижимая к себе маленькую гавайскую гитару – укулеле, инструмент, бывший очень модным во всех джаз-оркестрах двадцатых годов.
Блондинка шла, ни на кого не глядя, гордо подняв прелестную головку. Не обратила она внимания и на двух высоких странных девиц, не сводивших с нее восхищенных глаз.
– Ты только взгляни! – снова прошептал Джерри, лихо сдвигая шляпку на затылок и глядя на блондинку восторженным взглядом. – Вот это походочка!
Узкая юбка заставляла блондинку идти мелкими шагами, от чего казалось, что нижняя часть туловища у нее крепится к верхней на шарнирах. Стрелочки швов на туго натянутых чулочках располагались строго вертикально.
Джерри покачал головой в шляпке.
– Знаешь, – прошептал он, – даже голова кружится! У нее, наверное, внутри моторчик – вправо-влево, вправо-влево…
Моторчик работал исправно, и блондинка гордо продолжала путь, приводя обеих «подруг» в отчаяние своим совершенством, как вдруг эта гармония была грубо нарушена: струя пара, вырвавшаяся из-под вагона, преградила блондинке путь.
Блондинка подпрыгнула от испуга и побежала, возмущенно оглядываясь назад. Но уже через мгновение гармония была восстановлена, и моторчик вновь заработал исправно: вправо-влево…
– Нет, никогда, Джо, никогда нам с ними не сравняться! – убежденно заключил Джерри.
Трудно сказать, кого он имел в виду, говоря «мы», – то ли весь мужской род, который никогда не сможет достичь такого же совершенства в искусстве ходить на высоких каблуках и носить чулочки со швом, то ли себя и Джо – самозванных пришельцев в мир женщин…
– Чего ты боишься? – тихо спросил Джо. – Тебя же не заставят кормить грудью! Нам главное удрать из Чикаго. Как только доберемся до Флориды – весь маскарад к черту, а тряпки – в море!
Но Джерри в очередной раз за последние полчаса одолели сомнения.
– Нет, Джо, – сказал он, останавливаясь и ставя чемоданы на перрон, – на этот раз ты меня ни в какую авантюру не втравишь!
Всем своим видом Джерри давал понять, что не сделает больше ни шагу. Джо даже подумал, что сейчас его «приятельница» сорвет с головы парик и шляпку и запустит в прохожих туфлями на высоких каблуках.
И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в эту минуту бог не послал на платформу мальчишку-газетчика, размахивавшего очередным, привычным для Чикаго, экстренным выпуском и кричавшего во все горло:
– Кровавая драма в гараже! Экстренный выпуск! Семь трупов в гараже!
Джерри какое-то время остолбенело смотрел на мальчишку, потом подхватил чемоданы и, повторяя: «Кровавая драма в гараже… Семь трупов…» – двинулся к вагону.
– Вперед, Джозефина! – скомандовал он.
– Ты умница, Джеральдина! – отозвался Джо.
Новенькие «из консерватории»
Чтобы доставить джаз-оркестр красотки Сью в солнечную Флориду, были куплены билеты в отдельный спальный пульмановский вагон, и в эти минуты девушки занимали свои места, а Красотка Сью и ее верный Винсток стояли у входа, по списку отмечая приходящих.
Похоже было, что гастроли все-таки состоятся, потому что в последнюю минуту Красотке позвонил Поляков и сообщил, что он, как и обещал, нашел-таки двух девочек – контрабас и саксофон – и что девушки прибудут прямо на вокзал.
– Я же Поляков! – добавил он на прощание. Знал бы Поляков, кто помог ему спасти репутацию! Да если бы не Коломбо Белые Гетры, не видать бы им с Красоткой этих девиц!
Но как бы там ни было, а настроение у Красотки Сью сейчас было приподнятым, и она весело приветствовала подходящих девушек, в то время как Винсток деловито ставил в списках «птички» и «крестики».
– Розелла! – радостно возглашала Красотка при виде очередной девушки.
– Скрипка, – деловито помечал в списке Винсток.
– Проходи, Долорес, проходи! – Сегодня Красотка была мила даже с хулиганкой Долорес – девушкой со вздорным характером и неуемной любовью ко всякого рода пикантным историям и рискованным анекдотам.
– Тромбон, – помечал Винсток, и «тромбон» занимал свое место в вагоне.
– Как твой радикулит, Ольга? – участливо интересовалась у следующей девушки Красотка, помогая страдалице подняться по ступенькам.
– Кларнет, – ставил «птичку» Винсток. Почти все оркестрантки были уже в вагоне, когда на горизонте появились две странные дамочки. Дамочки подошли поближе и неуверенно остановились у входа в вагон. Красотка Сью вопросительно посмотрела на них. Дамы были явно смущены.
– Э-э-э, – неуверенно начала одна из них, шатенка, одетая в пальто с воротником из рыси или леопарда, – вот и мы! – радостно закончила она.
Красотка перевела взгляд на инструменты в руках у дамочек, и ей сразу все стало ясно.
– А, это вас Поляков прислал? – весело спросила она.
– Д-д-да, – запинаясь, закивал головой в шляпке Джо.
– Мы новенькие, – радостно пояснил Джерри, стараясь улыбнуться как можно шире. – Свеженькие, можно сказать…
«Странные какие девушки, – подумала Красотка, переводя настороженно-изучающий взгляд с одной дамочки на другую. – И где только Поляков их выкопал?!» Ну да выбирать не приходилось, и Красотка приступила к обряду приема новеньких в дружную семью ее джаз-оркестра.
– Наш администратор – мистер Винсток, – представила она своего помощника.
– Очень приятно! – прелюбезно улыбнулся Джо, кокетливо пряча нос в высокий воротник пальто.
Джерри тоже заулыбался.
– А я – Красотка Сью, – скромно представилась Красотка.
Дамочки заулыбались еще шире.
– Меня зовут Джозефина, – жеманно представился Джо.
– А меня Дафна, – радостно заулыбался Джерри. Джо удивленно уставился на него, но недавняя Джеральдина, казалось, не замечала этого.
– Саксофон, контрабас, – поставил крестики Винсток и добавил: – Спасибо, девочки! Вы нас, можно сказать, из петли вынули!
Красотка согласно кивала головой.
– А в каких ансамблях вы работали? – спросила она, чуть помедля. Что-то в облике этих новеньких казалось ей ужасно подозрительным. Странные они какие-то… Обе.
– В разных… – кокетливо захихикал Джерри. – В джазовых, то-се…
– Мы проучились три года не где-нибудь, а в консерватории, – с достоинством сообщил Джо, заговоривший вдруг каким-то странным голосом – ненадежным на верхних нотах и подвывающим на низких.
Красотка не успела ответить ничего, приличествующего случаю, потому что раздался крик: «По вагонам!» – и перрон стал стремительно пустеть.
– Ваши места – семь и семь «а», – быстро сказала Красотка.
– Семь и семь «а», – повторил Джерри, радуясь неизвестно чему. – Я займу верхнюю!
– Как вам угодно, – улыбнулась Красотка.
Подхватив чемоданы и контрабас и путаясь в юбках и каблуках, Джерри неуклюже полез в тамбур, но тут туфля у него застряла где-то на нижней ступеньке, а сам Джерри растянулся вместе с багажом на верхней.
– Осторожней, детка! – кинулся на помощь девушке Винсток, тогда как Джо с Красоткой смотрели во все глаза, как Джерри, кудахча что-то непонятное, пытался вновь обрести вертикальное положение. Похоже, Винсток слегка переусердствовал, пытаясь поднять девушку не за ту часть тела, потому что, выбравшись из-под чемоданов, Джерри вдруг возмущенно пропищал:
– Наглец! – И, подхватив чемоданы, поковылял в вагон с видом оскорбленного достоинства.
– Похоже, на этот раз Поляков прислал нам настоящих леди! – довольно проговорил Винсток, заставив Джо, напряженно ожидавшего, чем кончится все это происшествие, вздохнуть свободнее.
– Похоже, так, – согласилась Красотка. – Предупреди наших девиц, чтобы не очень выражались.
Услышав это, взбиравшийся по ступенькам Джо от неожиданности едва не последовал примеру Джерри. Господи, как низко они с Джерри пали, если девушки из оркестра должны будут выбирать выражения, общаясь с ними! Черт бы побрал этого Коломбо с его пулеметами!..
Джерри – знаток корсетов и бюстгальтеров
Джерри неуклюже пробирался по вагону, ища глазами места семь и семь «а», когда его настиг Джо. Настиг и, притянув к себе железной рукой за воротник из рыси, прошипел в самое ухо:
– Почему ты – Дафна?
– А тебе какое дело? – строптиво дернулся Джерри, – По-моему, это гораздо нежнее, чем Джеральдина!
– Ах ты!.. – слегка тряхнув, Джо выпустил приятеля. Джерри всегда был слишком впечатлительным. Похоже, что и сейчас он несколько переусердствовал, входя в роль девушки-контрабасистки. Нет, за ним нужен глаз да глаз, подумал Джо, а иначе эта «Дафна» может таких дровишек наломать, что и до Флориды добраться не удастся!
Бросив чемоданы на свои места, приятели вслед за остальными девушками отправились в салон-вагон, где Красотка Сью намеревалась устроить небольшую репетицию.
Салон-вагон встретил «подруг» шумом, криками и смехом. В ожидании Красотки девушки веселились от души, и Джерри вдруг почувствовал себя как рыба в воде.
– А я новенькая! – заорал он с порога противным тенором. – Зовите меня просто Дафна!
– А меня зовут Джозефина. Здравствуйте! – строго и слегка жеманно, как и положено консерваторке, представился Джо.
В ответ со всех сторон послышались приветствия.
– Добро пожаловать в наше женское царство! – закричали девушки.
Джо вздрогнул: неужели узнали?! Но следующее предложение его успокоило:
– Снимайте корсеты и будьте как дома!
И тут Джерри как с цепи сорвался. Забыв обо всем, он с головой окунулся в эту приятную суматоху женского общества.
– Терпеть не могу корсеты! – капризно пропищал он.
– А куда же вы прячете лишний жир? – удивилась одна из девушек.
– Какой жир? – не понял Джерри. Тонкости ношения корсетов ему не были знакомы, и Джерри срочно решил несколько сменить тему. – Я, между прочим, могу порекомендовать вам модистку, – начал он, усаживаясь рядом с Глорией и вертя головой по сторонам. – У нее не бюстгальтеры, а мечта! Берет дешево и дает в долг…
«С ним надо что-то делать», – подумал Джо, слушая разглагольствования Джерри, иначе как бы он не начал раздеваться тут же, чтобы показать эту мечту от модистки на себе. И Джо пребольно пихнул «Дафну» саксофоном.
– Дай пройти, Дафна! – выразительно глядя на расходившегося Джерри, пробормотал он.
Спасла положение Долорес, переключив всеобщее внимание на себя и начав рассказывать одну из своих многочисленных пикантных историй. Конечно, анекдоты у Долорес всегда рискованные, но зато смешные. Вот и сейчас она завела очередной из серии об одноногом джентльмене.
– После кораблекрушения на необитаемом острове оказались мужчина и женщина. Он…
– …одноногий, – продолжила Розелла, и взрыв смеха сотряс салон-вагон.
– Не мешай, Розелла! Итак, он – одноногий. И вот они…
Собственно, ничего странного в подобных анекдотах не было, и даже то, что они оба – «консерваторки», Джо не пугало. В конце концов, у него была знакомая светская леди, которая могла во всеуслышание заявить в роскошном магазине:
– Нет, нет, нет! Этот цвет – дерьмо! Дайте мне что-нибудь повеселее!
Но, видя неподдельный интерес на лице Джерри и всерьез опасаясь, что непосредственность, свойственная приятелю, бог знает куда его может завести в этом всеобщем веселье, Джо опять пихнул Джерри саксофоном и тоном строгой учительницы произнес на весь вагон:
– Пойдем отсюда, Дафна! – Выражение лица Джо не сулило ничего хорошего, и Джерри сразу понял, что сопротивляться не следует. За спиной приятелей раздался громкий смех, тут же оборвавшийся. Это со своего места поднялся Винсток.
– Эти леди, – укоризненным тоном обратился он к девушкам, – консерваторки. И я попросил бы вас выбирать выражения, когда они рядом.
– Ах, извините, мы не знали! – насмешливо протянула Долорес, и салон-вагон вновь вздрогнул от взрыва хохота.
«Ты сорвал мне грудь!»
Затащив недоумевающего Джерри от греха подальше в уединенное место в конце салон-вагона, Джо только было собрался высказать «Дафне» все, что он думает о ее поведении, как Джерри, не дав ему открыть рот, возбужденно зашептал, блестя глазами и пребывая в полном восторге от увиденного:
– Послушай, Джо, тут есть чем полакомиться! Мы с тобой – как козлы в огороде!
– Заткнись, Дафна! – Джо попытался образумить приятеля и привести его в чувство, но Джерри, похоже, сорвало со всех якорей.
– Мне в детстве, Джо, часто снилось, будто меня на всю ночь запирают в кондитерской. Вот где было раздолье, скажу я тебе! Ешь – не хочу! Трубочки с кремом… – Глаза Джерри блестели лихорадочным блеском, голос дрожал от восторга… – Безе, эклеры, «наполеоны», струдели, бисквиты… – Джерри, казалось, уже не мог остановиться. – Шоколадные пирожные…
Джо пришлось даже слегка встряхнуть этого любителя сладкого.
– Стой, стой! Слушай, что я тебе скажу. – Джерри недовольно смотрел на Джо. Ну никогда не даст договорить! Но Джо сердито продолжал: – Никакого огорода! Никаких пирожных, слышишь? Мы с тобой – такие же девушки, как и они!
Джерри сразу как-то сник и стал стаскивать с себя пальто с пятнистым воротником из леопарда.
– Я понимаю, все это так… – упавшим голосом повторил он, пытаясь повесить пальто на ручку стоп-крана.
– Ты что делаешь?! – Джо резко дернул Джерри за руку, – Не туда! Это же стоп-кран! Остановишь поезд!
Джерри отдернул руку и положил пальто с леопардом на сиденье. Потом повернулся к Джо и шепотом провинциальной трагической актрисы прошептал:
– Спасибо. Знаешь, что ты натворил?
– Что я натворил? – удивился Джо.
– Ты сорвал мне одну грудь к чертовой матери! – ответил Джерри.
Но Джо, похоже, не понял ужаса содеянного им.
– Пойди в туалет и поправь, – спокойно ответил он.
Однако Джерри был уже сыт по горло его поучениями и пошел на принцип:
– Ты сорвал – ты и поправляй!
– Ладно, пойдем, – не стал спорить Джо. Выйдя из салон-вагона, друзья очутились в небольшом тускло освещенном коридоре, в конце которого находились две двери – «Для дам» и «Для джентльменов». И Джо буквально в последний момент успел поймать Джерри, когда тот взялся было за ручку двери с надписью «Для джентльменов».
– Куда?! – вырвалось у Джо. – В дамский туалет, милая! – «Милая» замерла на мгновение, а затем вновь повернула к Джо трагическое лицо.
– А теперь ты сорвал и другую! – прошептал Джерри.
Невезучая Дана Ковальчик по прозвищу Душечка
Когда приятели определились наконец, в какую дверь им идти, Джо, набравшись духу, первым шагнул в заведение «Для дам» и замер на пороге. Джерри заглянул ему через плечо – и тоже замер.
В туалете на стуле, рядом с умывальником, сидела девушка и что-то пила из горлышка плоской бутылки. Сделав несколько глотков, она приподняла юбку, вставила бутылку за резинку, поддерживающую чулок, и встала, одернув черное шелковое платье, плотно облегающее ее фигуру. У приятелей пересохло во рту. Не в силах ни уйти, ни отвести глаз, они как завороженные стояли на пороге, глядя на нарушительницу сухого закона.
Девушка подняла голову и, увидев, что за ней наблюдают, испуганно ахнула.
– Ради бога, извините! – пролепетал Джо, уже намереваясь дать задний ход и исчезнуть и, похоже, напрочь забыв свои недавние наставления о том, что они с Джерри – «такие же девушки, как все»!
Но Девушка вдруг улыбнулась.
– Ничего, ничего! Я думала, это Красотка Сью – потому и испугалась.
Да, это была та самая блондинка, что поразила их воображение еще на перроне. Без пальто, перьев и шляпки она оказалась еще обворожительнее. У нее была божественная фигура, и двигалась она с необычайной, можно сказать, кошачьей грацией.
– Вы ведь не проболтаетесь, нет? – ласково улыбаясь, спросила она Джо.
– О чем? – пролепетал Джо. И сухой закон, и правила приличия, не позволявшие девушке пить из горлышка, вылетели у него из головы.
– Меня выставят вон, если узнают, что я опять пила! А вы те самые новенькие? – по-прежнему улыбаясь, спросила прелестная незнакомка.
– Угадали! – радостно подтвердил Джерри, визгливым голосом своей Дафны, выглядывая из-за плеча Джо. И тут же представился. – Я – Дафна, а это, – и он небрежно указал на Джо, – Джозефина.
– Заходите сюда! – пригласила блондинка и радостно сообщила: – А меня зовут Душечка!
– О-о-о, как приятно! – обрадовался простодушный Джерри. Джо продолжал пристально смотреть на девушку.
– Душечка? – повторил он строго.
– Это псевдоним! – успокоила его блондинка. – А по-настоящему я – Дана Ковальчик.
– Полька? – почему-то обрадовался Джерри. – Эх, «нет на свете царицы краше польской девицы!»
– Полька, – улыбнулась Душечка. – Знаете, у нас вся семья музыкальная. Мама на пианино играет, а папа – первая скрипка… – непринужденно болтала девушка.
– В каком оркестре? – с видом знатока поинтересовался Джо.
– Не в оркестре. На линии Балтимор-Огайо, в поездной бригаде. А я пою и еще играю на укулеле.
– Ах, вы певица? – разахался Джерри, забыв про свой оторванный бюст.
– Ну, певица я, положим, не первый сорт. – Оба друга во все глаза смотрели на столь здравомыслящую девушку. Так трезво оценивать себя – для девушки большая редкость! – А сюда я поступила, только чтобы удрать, – погрустнела Душечка.
– От кого удрать? – спросил Джо трагическим шепотом консерваторки Джозефины, никогда ни от кого не удиравшей.
– Ох, лучше не спрашивайте! – И Душечка опять полезла за плоской бутылочкой.
Дане Ковальчик было от чего грустить. Родилось это очаровательное создание в семье польских эмигрантов, людей небогатых и Великую Американскую Мечту за хвост не словивших. Дома говорили исключительно по-польски, играли на пианино и скрипке, дочку любили и баловали, насколько позволяли средства, и все было не так уж плохо, пока малютка росла и играла со сверстниками в захудалом квартале Чикаго, где снимала жилье семья Ковальчик.
Проблемы начались, когда девочка подросла и превратилась в хорошенькую блондинку, милую и приветливую, с прелестным голоском и не обремененной многими познаниями головкой. Тут-то все и изменилось.
Нет, Дана по-прежнему любила родителей, но жить, как они, ни в коем случае не хотела. Обстановка родительского дома казалась ей до ужаса убогой; квартал, где они жили, грязным и унылым, словно построенным специально для неудачников… Неудачницей же Дана быть не желала, и, кое-как выучившись играть на гавайской гитаре, она отправилась покорять мир.
Ничего путного из этого покорения пока не вышло. В мире ощущалась явная нехватка миллионеров, но зато чувствовался переизбыток саксофонистов, ничего не способных дать девушке, кроме тех же трущоб, из которых она так безоглядно бежала и возвращаться в которые никак не желала… «Ты на ферме не удержишь тех, кто повидал Париж…»
Неудачные опыты все множились, миллионера на горизонте по-прежнему не было видно, и Дана Ковальчик, теперь уже прозванная за свою хорошенькую мордашку и легкий нрав Душечкой, потихоньку начинала отчаиваться. Конечно, девушки не пьют и общество подобное поведение осуждает. Но выпьешь потихоньку глоточек – и все мрачные мысли уходят куда-то прочь. И уже не так волнует, что тебе двадцать пять, а миллионера все нет и нет, и Американская Мечта, похоже, вообще решила обойти тебя стороной, и что очередной саксофонист-неудачник запустил в тебя селедкой, и что Красотка Сью придирается безбожно… Увы, Душечка, похоже, нашла панацею от всех своих бед…
– Хлебните глоточек! – протянула она бутылочку новеньким.
– О, – кокетливо замахала руками брюнетка Джозефина, – я пью только виски.
Но Джо врал. Пил он все, что пить можно было, но, следует признать, всегда умеренно. Сухой закон его волновал постольку-поскольку. Вот если бы объявили сухой закон на девушек – Джо был бы категорически против!
Душечка вдруг смутилась – новенькие пьянство осуждали. А так как застали они ее в самый неподходящий момент – за выпивкой в гордом одиночестве, – Душечка почувствовала, что следует развеять то неверное представление, которое могло сложиться о ней у этих чопорных консерваторок.
– Не думайте, что я пьянчуга! – прижимая бутылку к груди, горячо заговорила Душечка. – Захочу – могу бросить в любую минуту! – Душечка зря волновалась: приятели и не думали порицать пьющих девушек, особенно таких хорошеньких, как эта блондинка. – Но я не хочу! – воскликнула блондинка. – Меня это подбадривает. Да и все остальные в оркестре – они тоже пьют. И еще как! Только не попадаются… – грустно закончила она.
И здесь Душечка говорила святую правду. В те времена среди молодых девушек, которые сами зарабатывали себе на жизнь, была в большой моде роль этакой «новой женщины» – не чуждой выпивки, сигарет и свободной морали. Волосы – коротко стрижены, юбка – выше колен, ногти и губы – ярко накрашены, и поведение самое раскованное. Конечно, многие девушки лишь делали вид, что мораль для них – пережиток прошлого, но, как правило, держали свою старомодность при себе. Казалось, еще немного – и «идеальная девушка, ждущая идеального мужа» окончательно исчезнет в прошлом, а ее место займет «новая женщина», бросающаяся на мужчину и предлагающая ему руку и сердце…
Душечка вздохнула.
– А вот я невезучая. Всегда влипаю! – Она подняла кончик юбки и снова засунула бутылочку за резинку. Обе «консерваторки» смотрели на нее, не в силах отвести взгляд. Душечка одернула платье и повернулась к ним спиной.
– У меня шов прямой?
– Как стрела! – восторженно пробормотал Джерри. Джо не мог вымолвить ни слова.
Это зрелище уже заставило их однажды остановиться и забыть обо всем на свете – стройненькие ножки Душечки в черных шелковых чулочках с прямым, «как стрела», швом посередине, когда обладательница этих ножек торопливо шла по перрону Центрального вокзала Чикаго. И вот опять…
– Ну, пока, девочки! – Душечка помахала ручкой и выпорхнула из туалета.
– Пока, Душечка, – пропел фальцетом Джо, не в силах оторвать глаз от ее ножек. Но толчок Джерри вывел его из приятной прострации, напомнив о цели их визита в дамский туалет – нужно было срочно что-то делать со съехавшей набок грудью Дафны.
