Текст книги "Рыжие Пупырчатые Яйца (СИ)"

Автор книги: Анита Фрэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

  А голуби, как видно, устали от этих лживых и лицемерных разговоров и, вкупе с тремя профессоршами, решили наказать плебеев. Голуби способны и не на такое.

  Кстати, в том контейнере, на самом дне, хлопал совсем не голубь. А всего лишь пустые пакеты из-под сока лопались. Под ударами валившихся на них пакетов с мусором. А может, и пакеты из-под французского вина лопались в том контейнере, а вовсе не изпод сока. Кто знает. Ведь скрытые профессорши, имея крупные заначки от плебеев, часто по Парижам шастают...

  О, кстати! После того случая явная профессорша, всякий раз, прежде чем бросить тяжелый пакет в контейнер, начала стучать по нему. Тридцать раз! Угрожающе-выжидающе. Дабы больше не мучиться угрызениями совести. Теперь она была чиста перед голубями. Перед своими любимыми пернатыми артистами. Которые продолжают развлекать её птичьим театром и доныне...

  Пока я отвлекался мысленно от нареканий неуёмной бомжеватой, та уже тридцать раз переключилась на другое.

  Когда я очнулся, вся её подопечная компания неистово ржала. Ржавшие бомжи обнажали челюсти, показывали гнилые зубы, из чего я заключил, что жизнь в лесной деревне была, в принципе, не очень. Стоматологами и стоматологическими кабинетами там не пахло.

  – И где же тот холёный хмырь? – спросил один из ржавших.

  – Если ты насчёт блондинкиного мужа, то он час назад улетел, – ответила бомжеватая.

  – Снова вертолётом? – поинтересовался другой, меньше всех смеявшийся, но зато больше всех плевавшийся.

  – А то чем же? Ты видал здесь какой-нибудь другой транспорт? Начальство на гнилых машинах разъезжать не будет!

  – А не многовато ли у нас начальников? – спросил мой новый собеседник. – Пора бы референдум провести насчёт количества начальников на душу местной обслуги!

  Бомжи снова заржали.

  Их неистовое ржание было мне на руку. Оно сильно отвлекало внимание старухи от меня, от моего внезапного появления в долине. Если бы не эта куча неопрятно одетых сплетников, меня бы уже, сто процентов, допросили! С пристрастием! А может быть, кто знает, может меня и вовсе выгнали бы, так и не дав довести до конца моё разведывательное мероприятие.

  Кого-кого, а неухоженную даму-поводыршу, которую я, буквально вчера, видел на лугу шагающей за меховыми дамочками, мне меньше всего хотелось слушать, и уж тем более страшно не хотелось отвечать на её глупые вопросы.

  Кстати сказать, по ходу дела выяснилось, что эта бомжеватая дама не только поводырша, но и прорабша, и повариха, и координаторша, а когда надо – и доносчица начальству.

  – Чего разорались?! – крикнула она почти таким же беззубым ртом. – Нечего начальство критиковать! Начальство вам денежки платит, и немалые...

  – Тебе-то, может, и немалые, а нам – малые! Правда, кореша? Рабочий класс как всегда в загоне!

  Кореша снова заржали.

  Им бы хором на помойке рыться, а они тут в лесу, мало того, что работу работают, так ещё и... политические лозунги выкрикивают?!

  – А газеток свеженьких начальник не привёз? – выкрикнул один из бунтарей.

  – Привёз-привёз, не волнуйтесь, каждому достанется по экземпляру, – ответила бомжиха и, быстренько смотавшись в одну из хибар, вынесла оттуда пачку газет и несколько распечатанных писем.

  Все-все конвертики были нагло вскрыты, некоторые даже разорваны. Видно старухе каждый раз не терпелось узнать всю правду о своих подчинённых...

  37.

  С кем может переписываться бомж? Какая у него вообще может быть переписка? Значит, эти оборванцы и неряхи были не такими уж бомжами, раз им кто-то письма присылал.

  – А чего это конверты снова вскрытые?! – завопил один из бомжеватых.

  – Для вашей же пользы, чтоб не позволяли себе лишнего. Когда нету друг от друга секретов, дисциплина в коллективе крепче делается...

  Раздав газеты и конверты, бомжиха удалилась, а «кореша» бросились читать корреспонденцию. Вскоре ушли и они – куда-то вглубь реденькой рощицы. После их ухода я обнаружил на траве смятую газету.

  Глянув на передовицу, я обомлел: там было гигантское фото стриптизёра под ручку с Коровой-Дукой и статья про них. Заголовок гласил: «Проголосуйте – и ни разу не пожалеете! Регионом будет править личность, наделённая сверхъестественными качествами!»

  Долго изучать статью в газете я, к сожалению, не мог. По той причине, что меня снова могли засечь. Я ведь, под шумок, снова в чащу убежал. Там и схоронился. На время. На неопределённое.

  Наконец-то гул бомжовых голосов удалился, но я знал, что это тоже временно. Они ведь там обитали безвылазно.

  Засунув газету за пазуху, я стал ползти прочь, подальше от этого комического, просто чрезвычайно смешного сборища. Смешного не в смысле «ха-ха», а в особенном смысле. Не очень хорошем...

  Двигаться мне надо было, по логике вещей, в сторону от лагеря, но мне вдруг захотелось обползти его вокруг.

  Обогнув ползком группу хибарок, я обнаружил, что они стояли у какого-то забора, ограждавшего ещё одну группу точно таких же произведений неизвестного архитектора.

  Зачем отгораживать один бомжовый лагерь от другого? И где крутые домики миллионерш?! Где бани, теннисные корты и всё такое прочее?

  Самих миллионерш я узрел непосредственно рядом с бомжовыми виллами. Они входили и выходили из своих домиков, не менее уродливых, чем их одежды.

  На этот раз они были одеты не в шкуры, а в неприглядные балахоны. Типа тех, что я пару минут назад видел на бомжеватых «рикшах». То бишь на «охранниках долины» – самое последнее название, придуманное для них мной.

  Вскоре я увидел и свою любимицу, блондинку Зайку. Она развешивала мокрые серые тряпки на верёвке у одной из хижин. На ней тоже не было мехов. Поверх дежурного балахона красовался кухонный передник с большим карманом.

  Развесив бельё, если его можно было так назвать, Зайка, воровато озираясь, достала из кармана передника гамбургер в обёртке от «Макдоналдс» и стала лихорадочно запихивать его в рот.

  Однако из секретной операции ничего не вышло, эти действия были немедленно зарегистрированы бомжихой-поводыршей и громко раскритикованы.

  – Что я вижу?! Вот это да! А кто делиться будет? Живёшь в общаге – так и делись по-братски!

  Бомжиха выхватила у Зайки остатки гамбургера и тут же слопала. Блондинка в бриллиантах затряслась в рыданиях. От этой тряски из неё посыпались конфеты и жвачки, скорее всего, откуда-то из-за пазухи, благодаря некрепко завязанному фартуку.

  За те нецелых пару суток, что я её не видел, Зайка сильно похудела. Бомжиха снова схватилась за голову, за свои седовато-рыжие пакли.

  – Батюшки! Вот это да! Поведение зашкаливает! Достала ты меня, милая. Вот супруг снова прилетит, я ему всё расскажу!

  Зайкино лицо перекосилось.

  – Не надо, умоляю! Я всё отдам!

  Она кинулась к хибарке, рядом с которой болталось серое бельё. Бомжиха беззубо осклабилась ей вслед:

  – Вот-вот! Неси чего получше! Да побольше! Лучше позже, чем никогда! Га-га-га!

  Некоторые бабы к старости начинают сильно смахивать на мужиков. У мужиков же наблюдается обратное явление, с возрастом некоторые из них становятся похожими на баб. Старческая перетасовка гормонов, ничего не поделаешь.

  Из хибарки Зайка вынесла, помимо пакета с продуктами, огромную прозрачную косметичку с шикарными мазилками и духами, а также палехскую шкатулку, не менее огромную и, судя по росписи, жутко дорогую. Жановна умерла бы от зависти!

  От вида всего этого у бомжихи, что называется, крышу сорвало. Она жадно схватила косметичку, пакет с харчами, бросила их на траву и принялась дерибанить. Содержимое шкатулки, в которой было очень много ювелирных украшений, далеко не дешёвых, привлекло особое её внимание.

  Зайка, видимо, усмотрев в этом тонкий намёк, стала вынимать из ушек изумрудные серёжки и протягивать их бомжеватой. Но старая карга её остановила.

  – Это пусть пока побудет на тебе...

  Зайка радостно заулыбалась, но и этот порыв был придушен:

  – Я сказала «пока», неча лыбиться!

  Преступница сделала скромную мину.

  – Хорошо, пока – так пока! Я вам за всё очень благодарна, очень-очень!

  – Ага! Вот именно! С этого надо разговор начинать, а не...

  Она порылась в своём «ридикюле», в огромной хозяйственной сумке из дерматина не первой свежести, которую она неизменно таскала с собой.

  – Щас укольчик сделаю и пойдёшь... к себе... отдыхать...

  – Давай вены!

  Блондинка закатала рукав балахона и стала работать кулачком. Бомжиха, тем временем, уже достала одноразовый шприц, в народе – «машинку», и впахала ей укол. Грубо, без сюсюканья и без обычных врачебных прибауток, типа «сейчас будет немножко больно».

  Зайка поморщилась, но не издала ни звука. Зато со стороны бомжихи звуков было много.

  – Болтаешься тут две недели, а пользы с тебя никакой, – бормотала ведьма со шприцем. – Хорошо, что я заметила твои манипуляции...

  – К-к-какие... манипуляции?! – вздрогнула блондинка.

  – Ну, эти твои провокации с гамбургами и прочей дребеденью.

  – Так это... провокация?!

  – А как же, провокация, конечно, самая что ни на есть провокация. Не заметь я вовремя твои действия, ты бы и других испортила... дамочек... У нас все дамочки послушные. А ты – жадная!

  Зайка смиренно кивнула.

  Закончив пытки, бомжиха разрешила ей уйти.

  – Ладно, теперь иди к себе. И чтобы больше я такого безобразия не видела!

  Зайка юркнула в хибарку, притворив уродливую дверь, сколоченную из кривых досок.

  От такого зрелища меня залихорадило, дико захотелось выведать побольше! Я люблю тайны, любые, какими бы страшными или весёлыми они не были.

  «Тайны мусорной долины,» – будь я журналистом, именно так называлась бы моя статья.

  Или нет: «Оранжевые крысы против Цезаря». Это звучало бы более интригующе. Но, к сожалению, менее понятно тля толпы избирателей. Они же не видели тех купюр с крысиным профилем «будущего царя», которые пыталась втютюхать мне Дука. И таки парочку втютюхала – в качестве сувенира. Я тогда, на всякий случай, не отказался от них, и правильно сделал. Они впоследствии оказали мне, хоть и небольшую, но услугу.

  38.

  Я пополз вдоль ограды. Которая вскоре прекратилась. Видно, здешние командиры экономили даже на заборных досках.

  Ограда кончилась, но ползти я не перестал. Просто начал продвигаться, как можно осторожнее, по периметру этого странного участка.

  Периметр, кстати, был обозначен, хоть и редким, но, всё же, кустарником.

  Полоса кустарника не была сплошной, но при большом желании и в случае неожиданной тревоги, можно было хоть как-то спрятаться. Свернуться клубочком, тихо залечь за одним из кустов. Либо и вовсе в канаве схорониться. Канав и всяческих ложбинок рядом с тем участком было предостаточно.

  Правда, не каждая из канав отвечала санитарным нормам, в некоторых ложбинах, наиболее глубоких, постепенно скапливался мусор. Как видно, отходы жизнедеятельности этого большого и пёстрого коллектива вывозились из долины не та уж и часто. Если вывозились вообще.

  Я искал глазами большую площадку. Где-то же должен был находиться аэродром для посадки вертолёта!

  Скоро я обнаружил искомый объект. То была супер-огромная площадка, образовавшаяся в результате вырубки леса. Крошечные пеньки уже покрыла травка, а расстояния между ними были неумело залиты асфальтом. Асфальтового катка поблизости не было, из чего я заключил, что бомжовая прислуга изобрела другой метод асфальтирования – «утаптывание чем попало».

  Вдали, со стороны лежбища тачек, раздался тихий рокот. Я прислушался.

  Рокот становился всё громче и всё отчетливее. Я снова с надеждой глянул на площадку. Именно на это чудо аэродромостроения и собирался приземлиться очередной «гостевой» вертолёт, на этот раз огромный, типа военный, звук которого раздавался в полуденной тишине уже совсем близко. Не женская дача, а военная база какая-то!..

  Наконец, любопытство моё было удовлетворено и всячески побаловано. Люблю я, что ни говори, всякие опасные штучки.

  Из вертолёта вышел уже немолодой, но отличной солдатской выправки, необычайно холёный мужик в костюме от «Армани». С одноимённым фирменным пакетом в руке. Что-то неразборчивое крикнув пилоту, он направился не в сторону хибар, где жили подневольные миллионерши, а в совершенно противоположном направлении.

  Не заботясь о сохранности костюма, гость начал продираться через молодой кустарник. Большой пакет, набитый чем-то до упора, мешал ему двигаться быстро.

  Я полз что было сил, но ползущему с пешим тягаться нет смысла, даже если пеший нагружен как мул.

  Холёный мужик обогнал меня сразу и намного.

  Когда я в следующий раз его увидел, он уже стоял у довольно шикарного домика-сруба и беседовал с беззубой бомжихой, час назад делавшей Зайке укол.

  Шикарный домик-сруб поражал утончённой резьбой наличников и яркими ковровым дорожками у крыльца. На окнах были дорогие занавески – из разряда тех, что продаются рядом с моим домом, в магазине «Тюль».

  В прилегающем к дому палисаднике был накрыт стол с самоваром.

  Мужик в «Армани», как я и предполагал, оказался чьим-то мужем. Чьим именно, я доведался очень скоро.

  Через пару минут к нему, почему-то прямо кустов, коих и внутри территории лагеря было с избытком, вывели нарядно одетую дамочку лет пятидесяти, одну из тех матрон, коих я видел на лугу в звериных шкурах.

  В этот раз на дамочке было всё от «Версаче». Ноги были в шикарных туфлях, правда, на низком ходу. Снять бы с неё эти туфли, и сразу стали бы видны потрескавшиеся пятки!

  То была одна из томных стареющих красавиц. Именно она активнее всех заглядывала в рот морщинистому стриптизёру во время экскурсии. Теперь она с таким же точно вожделением пялилась на своего супруга. А тот вёл себя, как и подобает ситуации – равнодушно. Вообще на свою бабу не смотрел. А смотрел он куда-то в неясную облачную даль, что называется, отрешённым взглядом.

  У него, у гостя этого, похоже, была запланирована более важная и более ответственная миссия: снабдить жену, а может, и не только её, провиантом. Он усердно выкладывал на край стола с самоваром содержимое пакета.

  С появлением каждого артикула супруга вздрагивала, но ничего не говорила. Видно, знала, что не все подарки для неё.

  Супруги уселись за стол. Друг напротив друга. Стали угощаться. Тупо, молча.

  Затем мужик от «Армани» разговорился. Говорил он тихо, так что из моих кустов я не смог разобрать ни слова. Супруга всё время кивала, как китайский болванчик.

  Сцена длилась не очень долго. Супруг внезапно глянул на часы, вытер губы салфеткой и резво вскочил на ноги.

  К паре тут же подбежала беззубая бомжиха. Её-то голосок я хорошо услышал, разобрав при этом каждое словцо:

  – Уже уходите? Так быстро?! А как же...

  Она кивнула в сторону шикарного домика с коврами у входа, как бы приглашая парочку уединиться там и... Ну, вы поняли, для чего.

  Супруг замялся, глянул исподлобья на супругу. Та тоже молча пялилась на него, тоже исподлобья. Видно, таки хотела, чтоб её завели в тот домик, повалили на кисейную кровать и хорошенько трахнули.

  Но ничего такого не произошло. Свидание закончилось хуже, чем в самой строгой тюряге, то бишь мужчина в костюме от «Армани» предложенным интимом не воспользовался.

  Мне стало жалко бедную заключённую в униформе от «Версаче».

  То был случай, когда можно смело утверждать: «Все мужики козлы». Тут и я бы присоединился.

  Интересно, трахнул ли Зайку приезжавший давеча супруг? Надо понимать, все свидания миллионерш с мужьями происходили именно в этом дежурном домике. Под наблюдением старой беззубой «дежурной».

  Мужик в «Армани» и дальше поступил, как подобало случаю: вынул чековую книжку, выписал чек и сунул его под нос бомжихе со словами:

  – Передайте хозяину!

  Бомжиха подобострастно захихикала, а супруг стал искать удобную тропинку средь кустов, чтобы отправиться назад, к вертолёту.

  Я в ужасе отполз подальше от объекта. Мало ли в какую сторону взбредёт пойти холёному после свидания! Вдруг он захочет подробно обследовать всю территорию? Может, он так занят был, что ещё ни разу не обследовал её?

  Но мужик отчалил строго в том же направлении, откуда и пришёл, то есть, в сторону вертолёта. Территория ему была не очень интересна, судя по всему.

  Лёжа в кустах и дожидаясь, когда, наконец, можно будет продолжить наблюдение, я вспомнил о газете, лежащей у меня за пазухой. Удобнейший момент для чтения!

  Статья о морщинистом секс-гиганте и его подруге Дуке оказалась длинню-ю-ю-ющей!.. Хотя автор передовицы клялся, что излагала материал лишь в общих чертах, сообщал лишь главное и что самое интересное у читателей ещё впереди.

  Подробное описание биографии старого стриптизёра описывалось, уже другим журналистом, на всех остальных страницах. То была местная газетёнка, сообщавшая, что Цезарь с крысиной мордой готовится стать губернатором.

  Раньше я, как и все городские жители, мало интересовался даже своим градоначальником, а уж областные-то меня и вовсе не интересовали. Но, как видите, жизнь постоянно вносит коррективы в людской распорядок.

  Областная газетёнка была довольно пухлой, как минимум двойной объём по сравнению с привычным.

  Я начал читать не с самого начала, а выхватками. Никогда ничего по порядку не делаю.

  С первых же секунд внимание моё привлекла статейка, снабжённая фотографией какого-то дирижабля.

  Присмотревшись повнимательней, я понял, что это был не дирижабль, а огромный металлический баллон, предназначавшийся для массового питания. Для новой системы общепита, что ли?!

  Баллон был подвешен горизонтально в каком-то огромном павильоне, а от него вниз тянулись гибкие пластиковыми трубки, снабжённые съёмными наконечниками.

  На следующем фото, помещённом в конце статьи, был изображён сам процесс нового общественного питания.

  Невероятно! Группа людей, присосавшись к наконечникам, якобы получала из баллона «всё необходимое для жизни», то бишь все питательные вещества, витамины, клетчатку в измельчённом виде, причём, в неограниченном количестве. «Космонавтов, что ли, у нас в области готовят?» – мелькнуло в голове.

  Дальше читать и разглядывать газетные фото становилось всё труднее и труднее. Ибо снова надвигались сумерки. Уже вторые мои сумерки в долине голоногих миллионерш!

  Только в первый раз, если помните, я, под их прикрытием, удачно смылся из долины. В полную тайн ночную мглу! На чужой машине! Чтобы проявить себя героем, чтобы жизнью рисковать. Или, на худой конец, свободой. Встреться мне на дороге хоть один гаишник.

  А в этот раз, под прикрытием сумерек, я уполз в ночную чащу. Чтобы мучиться своим убожеством. И тихо выть. От голода!

  Какого лешего я не взял с собой весь провиант? То, что я взял с собой, в надежде, что меня хоть чем-нибудь накормят, хотя бы за деньги, в дамском лагере, я успел слопать, ещё не успев дойти, вернее, не успев доползти до этого псевдоэлитного объекта.

  Мешок с консервами и пивом, оставленный в ржавом «москвичонке» казался мне теперь соблазнительней любого торта, испечённого лично для меня, под мой вкус, под моё личное настроение, на мой личный день рождения. Кем испечённый? Мамой! Иногда – бабушкой.

  Ни одна баба меня в жизни так не баловала, как эти два ангела. Одного из них уже нет в живых. А другой, верней, другая, то есть, мать моя родная, балует теперь чужого мужика, типа своего гражданского мужа. Что поделаешь, селяви...

  Спать почему-то не хотелось. Я посчитал до ста. Потом до тысячи. Лёжа на штабеле свежеспиленных брёвен, не очень-то уснёшь.

  Я уселся, там же, на брёвнах, в позе йога.

  Ладно, думаю, снова почитаю. Хоть и жалко было тратить зажигалку, но я чиркнул ею. Снова развернул газету.

  Конечно! Как я сразу не догадался!

  Безусловно, почти в каждой статье авторы намекали на... наше переселение в космос! Космос-шмосмос...

  Готовить население к массовому переселению на Марс американцы начали уже давно. Об этом кто только нынче не судачит. А мы, выходит, строимся за ними. Всей областью! Под началом хитрых крысомордых близнецов, для которых наша область – лишь трамплин. Конечно! А там они и городским обывателям запачкают все мозги своими «сверхъестественными фокусами»!

  Согласно газетёнке, мы строимся за американцами. Хоть и неуклюже, но строимся. Приучаем наших людей. Потихоньку. Очень не спеша. Спешить в таких делах вредно для психики.

  Я потушил огонёк. Дальше читать не было смысла. И так всё ясно. Глубоко очевидно.

  А вот, на основании собранных в кучу очевидностей, можно было и слегка пофантазировать. Например, о том, кто доверил крысомордому такую миссию? Или он сам внушил народу, что может их переселить на другую планету?

  Стоп! Может, он вообще инопланетянин?! Может, и оранжевые крысы тоже инопланетянки? Ведь обычные же крысы серые, в крайнем случае белые. А тут чисто апельсиновый окрас!

  Тьфу ты, снова апельсинов захотелось. Да и тортика кусочек совсем не помешал бы. Если нас всех в космос заберут, там уж не до тортиков нам будет...

  От голода и от внезапно нахлынувшей бессонницы, в моём мозгу всё перемешалось. Крысы-инопланетянки... Тортик... День рождения... Мама... Детство... Бабушка... Космос... Старый крысомордый инопланетянин... Его хвастливый брат-близнец... Он оба хвастливые, сволочи... Может, врут всё?!

  – Не бывает инопланетян, ведь сто раз уже доказано!..

  Эту фразу я сказал вслух. Сказал и... Неожиданно запнулся. Вспомнил кое-что.

  У меня же в детстве, аккурат на мой «-надцатый» день рождения, был серьёзный, просто шокирующий контакт с инопланетянином!

  Не с крысомордым и не с нахальным, а со стареньким, пузатеньким, невзрачным. И не в скафандр он был наряжен. Он всю жизнь ходил в практически одной и той же фланелевой рубахе.

  Звали инопланетянина Александр Тимофеевич...

  39.

  Сейчас пойдёт обещанная инфа про инопланетянина.

  Но начну я с дня рождения. С моего. С того, который я уже упоминал.

  Про тортик тоже не грех упомянуть, так как он и был причиной, вернее, поводом, для моего наглого вторжения на инопланетную территорию. В чужой мир!

  Этот чужой мир находился совсем рядом, этажом выше, в соседской квартире. Но я о нём долго не знал. Даже не подозревал, что он так близко.

  Итак, начну я, как и обещал, с дня рождения.

  Мне родители, перед самым разводом, подарили очередной самолёт. Вернее, самолётик. Конструктор для авиамоделирования.

  У них всегда было с фантазией слабовато. И память отвратительная. Дарить ребёнку одно и то же каждый раз – моветон. Но я прощал им. Сверхзанятые люди!

  Сейчас, на каждый праздник, они мне преподносят лично или с кем-нибудь передают, то мобилку, то планшетик, то ещё что-то подобное. В принципе, хорошие, современные подарки. Особенно если учесть, что на Земле ещё есть люди, которые до сих пор не знают, как включается обычный, старомодный компьютер.

  Не вымерли ещё такие люди, эти бронтозавры. Живут ещё, по-прежнему не зная, как включается компьютер...

  Но я сейчас не про теперешнее время, а про то время, когда я был ребёнком.

  Александр Тимофеевич, пенсионер из соседней квартиры, что этажом выше, вообще не дружил с техникой. Ни с какой. Поэтому его тоже все относили к бронтозаврам, ещё не вымершим. И я этим грешил, не скрою. Хотя теперь мне стыдно.

  – Пойду, повеселю старика. Тортиком угощу, и заодно покажу, как надо самолётики лепить, – сказал я сам себе сразу после празднования моего дня рождения, когда уже почти все гости разошлись.

  В этот раз почти все рано разошлись, не то, что в прошлый день рождения. Не удивительно, ведь дата была не круглая, пришли одни родственники, да и то не все.

  С папиной работы никого не было, хоть он там большой начальник. С маминой работы всего одна сотрудница пришла, она-то и убежала раньше всех, потрепав меня по щёчке. Подала всем остальным пример.

  – Ну, Михаил, вырастай скорей! Становись большим и знаменитым! – крикнула она из прихожей.

  Дверь за ней захлопнулась через секунды две.

  Остальные тоже с удовольствием бросились в прихожую, стали одеваться. Снова ничего удивительного, они тоже всё время сверхзаняты, а не только мои папа с мамамой.

  Александр Тимофеевич являл собой большое исключение в этом плане. Он никогда не был занят, с утра до вечера в кресле сидел, телевизор смотрел. Он постоянно говорил, что чувствует себя одиноко, хотя все знали, что он женат. Ну, что ж, бывает.

  Может быть, так и надо. Ведь многие пенсионеры так живут – и ничего! Вроде вдвоём, а на самом деле – порознь!

  Дождавшись, когда абсолютно гости разойдутся, я шмыгнул к вешалке, где висела моя куртка. Теми днями в подъезде не топилось, было холодно.

  Одевшись, я взял с гвоздика ключи, отпер дверь и побежал к одинокому соседу. Если честно, мне тоже было одиноко. Среди такого количества взрослых ребёнок всегда одинок.

  На лестничной площадке, что над нами, перегорела старомодная лампочка накаливания.

  Но дверь Филоновых всегда можно было найти по запаху другого накаливания – по запаху калёной гречневой крупы.

  Жена Александра Тимофеевича, моложавая и юркая, совсем ещё даже не старушка, Марья Анатольевна Филонова, каждый день варила гречневую кашу, диетическую. Перед варкой всегда прокаливала крупу на сухой сковороде – технология такая есть, старинная. А перед жаркой она высыпала гречку из пакета прямо на клеёнку кухонного стола, перебирала тщательно, чтобы чёрные крупинки в кашу не попали.

  Александр Тимофеевич ей в этом деле помогал, когда был в настроении.

  На дребезжание звонка долго никто не отзывался. Я даже решил, что Филоновы уже спят. И хотел даже уйти, но потом, всё-таки, услышал шарканье тапочек хозяина квартиры.

  Сам хозяин дверь открывал крайне редко, обычно жена подбегала – она не такая грузная.

  – А, Михаил! Заходи...

  Александр Тимофеевич, пустив меня на порог, сразу же ушёл вглубь квартиры. Мне самому пришлось захлопывать входную дверь.

  Затем хозяин двухкомнатной «хрущёбы» вернулся, неся в руках маленький свёрток.

  – На, именинничек! Кстати, поздравляю! Я прекрасно помню, когда твой день рождения. Пожалуйста, не удивляйся и прими вот это! Может, хоть раз в театр сходишь!

  Он протянул мне коробочку, завёрнутую в пёструю бумажку.

  – Спасибо, – сказал я, удивлённо подняв брови.

  Коробочку я брать не торопился – руки были заняты тарелкой с тортом, с огромным его куском, а под мышкой я держал только что подаренный конструктор.

  – Бери-бери, чего стесняешься! Ты же всегда помнишь про наши с тётей Машей дни рождения, так почему мы должны твой забывать?

  Я отдал ему торт и вышеупомянутый конструктор, взял коробочку и тут же снял с неё обёртку. И тихо свистнул!

  Мне подарили старинный бинокль, театральный. По словам дарителя, с этим биноклем ещё бабушка Марьи Анатольевны «в концерт» ходила. И на театральные спектакли. Ещё в прошлом веке. Или даже в позапрошлом.

  Я судорожно вздохнул. Хотелось спросить: «А вам не жалко?» Но вместо этого по-взрослому осведомился:

  – Разве вам он больше не нужен?

  – Нет! – радостно ответил хозяин квартиры. – Прошу на кухню, у меня там каша варится! Марьи Анатольевны нет дома, понесла мои очки в починку – дужка поломалась окончательно. Потом она, конечно, по подругам пробежится, раз уж вырвалась из дома. Словом, один кручусь, и за повара, и за уборщика...

  Каша как раз «доходила». Сняв крышку, Александр Тимофеевич помешал содержимое кастрюли, выложил его «горочкой» – тоже по старинному рецепту, чтобы влага скорей испарилась. Затем сделал самый маленький огонь, вернул крышку на место, оставив маленькую щёлочку.

  – Ну, ещё минут пяток – и будем с тобой ужинать, если ты, конечно, не налопался с гостями...

  – Не налопался! Место ещё есть! Но если честно, я... предпочитаю МакДоналдс!

  – Плохо дело... Но поправимо! Буду потихоньку приучать тебя к настоящей еде... Потом, попозже, не сегодня...

  Кашевар взял сухое полотенце, хотел вытереть им клеёнку стола. Но заметив, что после переборки крупы там остались чёрные крупинки отбракованной гречки, он решил сначала устранить их.

  – Понимаешь, без очков я как без рук, вернее, как без глаз...

  Пригнувшись к самому столу, он стал пальцами сгребать крупинки в одну кучку.

  – Ты думаешь, зачем я вытираю стол? – спросил он.

  – Будем на столе мой новый самолётик собирать?

  – Э, нет! В обычный день мы бы так и сделали. Но сегодня день особый – твоя днюха. Да и торт красавец! Столько крема! Уххх... Мы с Марьей Анатольевной поделимся, мне одному такую красоту не осилить.

  Вот так, за разговором, он неожиданно достал из ящика кухонного шкафа разделочную доску. Пластиковую. С обычным растительным рисунком, ничего особенного.

  Он положил доску на стол. Рисунком вверх. И... Тот рисунок вдруг исчез! Вместо него забегали другие изображения. Как в цветном телевизоре!

  – Ух, какие тут картинки! И без очков понятно, что красивые... – сказал я.

  – Могу их увеличить! Или уменьшить!

  – Это как?

  – Очень просто! Для того чтобы уменьшить, надо сделать пальцами движение, будто собираешь крупу, а чтобы увеличить – совсем обратное движение...

  Он несколько раз наглядно продемонстрировал, что надо делать. Потом предложил мне исполнить то же самое...

  Теперь, уже в сегодняшнее время, я прекрасно сознаю, что то был... айпад! Неимоверно, но та странная игрушка, которая показалась мне, ребёнку, просто уменьшенным телевизором, представляла собой очередное изобретение инопланетной цивилизации! Только теперь до меня дошло...

  Сегодня у нас куча всяческих изобретателей, приписывающих себе сверхсовременные программы для компов, да и сами компы делают такие, что...

  Делать-то делают, но кто даёт им... кхм.. «исходники»?

  Если несколько десятков лет назад, каждая советская бухгалтерша, типа Соньки Жановны, могла весь рабочий день крутить машинку «типа арифмометр» и страшно этим гордиться, то неужели же кто-то, ах, специально для неё, модернизировал эту машинку и... Бац!!! Вот тебе, Жановна, компьютер. Самой современной марки!

  Никакой «модернизации» в таком вопросе быть не может. И никакого, истинно земного, изобретательства. Несколько десятков лет – слишком уж короткий срок для таких больших технологических скачков. Знамо дело, нам всё это подкидывают представители других цивилизаций. Время от времени...

  – У меня для тебя есть ещё один сюрприз! В честь дня рождения! А то чувствую, за тортик никогда не расплачусь, слишком уж он красивый. И пахнет приятно! – сказал старик. – Идём в гостиную, там кое-что ещё покажу.

  Я метнулся в хорошо знакомую мне, по моим прошлым визитам, комнату, где мы с Александром Тимофеевичем иногда смотрели познавательные передачи. «По ящику».