355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Angel Guardian » Научи меня любить (СИ) » Текст книги (страница 9)
Научи меня любить (СИ)
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 15:40

Текст книги "Научи меня любить (СИ)"


Автор книги: Angel Guardian



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Собственно, только благодаря этому я и не сошел с ума в ожидании, что Глеб сам мне позвонит. Пусть даже по работе, пусть даже и не спросит ни о чем важном, а просто позвонит. Но он не звонил, а я все работал и работал. Объезжая один специализированный магазин за другим. Моя жизнь превратилась в калейдоскоп из всевозможных красок и цветов, гаммы и палитры, формы и текстуры. И пусть я пребывал в своей любимой стихии, всё равно мне было очень грустно. Я даже малодушно надеялся, что если потрачу большую сумму денег с кредитки, Глеб обязательно объявится и, вставив мне хороших пиздюлей, на худой конец, потребует объяснений. Но и этому было не суждено случиться. Уверен, отчеты о списании денежных средств ему приходят регулярно. И сумма, потраченная мною буквально на днях, могла бы вызвать у него определенные вопросы, но и тут я ошибся.

Понимаю, что нужно набраться смелости и позвонить в офис, попросить соединить меня с ним. Ведь это же самое простое, что может предпринять в данной ситуации человек, но я уже растерял всю свою храбрость на двух неудачных попытках дозвониться на мобильный. Поэтому мне только, что и остается продолжать заниматься любимым делом и постараться не думать о Глебе. Ну да, конечно, это всё равно, что не думать о розовом слоне, когда тебя об этом просят.

Не получается о нем не думать и спустя четыре часа полных хлопот и суеты.

Усталость и голод дают о себе знать в виде головной боли и урчания в животе. С утра так и не смог ничего в себя впихнуть. И сейчас, проезжая мимо кафе-стекляшки, заруливаю на парковку. Бизнес-ленч и чашка горячего кофе – это всё, что мне сейчас нужно.

Пару часов назад звонил Макс. Спросил про мое состояние, рассказал о своем, к слову сказать, прекрасном. Всё ему нипочем, паршивцу. Я в свою очередь пожаловался на то, что Глеб вне зоны доступа, на что Макс сказал: «Не парься». Рассказал мне, что заезжал к себе на квартиру, потом в автосалон, а теперь держит путь на работу. С этим у него всё в ажуре, так как работает он на фирме своего отца финансовым аналитиком. Поболтали еще немного о том, о сем и распрощались.

Расположившись в немноголюдном кафе, делаю заказ, сижу, жду.

На другом конце зала под потолком работает небольшая плазма, настроенная на новостной канал. Тихий, хорошо поставленный голос корреспондента монотонно рассказывает о последних событиях в мире. Слушаю его в пол уха. Курю.

«– А теперь к местным новостям этого часа. Сегодня в восемь тридцать утра в элитном жилом комплексе «Ривьера» было совершено покушение на бизнесмена Глеба Новитского. Его автомобиль был взорван, сам же глава компании «ИнтерСтойГруп» находится сейчас в больнице под наблюдением врачей. По последнему заключению медиков его состояние оценивается как стабильно-тяжелое.

Так же по предварительным данным расследования и изъятым записям с камер видео наблюдения выяснилось, что взрыв произошел до того, как Глеб Маркович подошел к своему автомобилю. Есть версия, что перед тем, как сесть за руль, господин Новицкий воспользовался возможностью дистанционного запуска двигателя своего автомобиля, что и спасло ему в последствии жизнь...»

Никогда прежде не думал, что человеческое сердце способно останавливаться на такой бесконечно долгий период времени, превращая секунды в часы...

Когда я снова начинаю ощущать его биение, меня окатывает жаркой волной застывшей в жилах крови. В ушах нарастает гул, перед глазами все плывет, мерцает и теряет резкость. Живот и грудь сдавливает такой болью, что я падаю на колени, обхватывая себя руками. В глазах неумолимо темнеет, воздуха катастрофически не хватает. Я задыхаюсь от дикой боли, ужаса и отчаянья... Глеб, мой Глеб...

До меня периодически доносятся обрывки фраз и голоса людей, но я их не слышу и не вижу. Меня вроде бы тянут за руки, поливают водой, хлопают по щекам, но я ничего не чувствую...

В голове, словно заезженной пластинкой, снова и снова повторяются слова и фразы: «больница», «взрыв», «покушение», «стабильно-тяжелое»...

Мне кажется, что я умираю… Вот прямо сейчас, в эту же самую секунду, но я не могу себе этого позволить! Глеб не умер, он ЖИВ! И я жив! А значит, всё будет хорошо!

Нужно вспомнить, как дышать, двигаться, слышать, видеть… Получается с трудом и не с первого раза. Открываю глаза на полу всё того же кафе. Вокруг люди. Немного, но они все обеспокоены и взволнованы. Кто-то импульсивно говорит по телефону, пытаясь что-то донести невидимому собеседнику.

– Молодой человек, Вы меня слышите?

– Да, он пришел в себя… не знаю, на вид лет двадцать пять… да, очень бледный и испарина на лбу… Эй парень, говорить можешь?

Не знаю, пробую:

– Мне нужно ехать, – хриплю я, не узнавая своего голоса.

– Да куда тебе ехать в таком состоянии?! – говорит мужчина лет сорока. – Держи телефон, поговори с врачом…

Отталкиваю его руку. Некогда мне лясы точить:

– Спасибо, не нужно... – говорю я и с невероятным усилием поднимаюсь на дрожащие ноги.

– Но, молодой человек...

– У Вас был приступ...

– Вам нельзя за руль...

Какофония звуков и сумбурная речь рядом стоящих людей бесит и раздражает. Мне не до них. Нужно выбраться отсюда.

– Где мои вещи? – уж боле твердо спрашиваю я у девушки официантки, которая принимала мой заказ.

– За столиком, где Вы и сидели, – испуганно отвечает она, вижу, как мелко дрожат ее руки, – останьтесь, – просит она, заглядывая мне в глаза, – Вы можете разбиться, посидите немного, я принесу вам крепкого чаю…

Больше не слушаю ее. Бросаю короткое «спасибо», хватаю свои вещи и вылетаю из кафе.

Боль, охватившая меня всего несколько минут назад, из острой стала фоновой, перманентной, статичной. Она поселилась в моей груди, животе и голове.

Вместе с ней садимся в машину, вместе с ней заводим мотор, вместе с ней вливаемся в общий поток машин. В унисон удивляемся, почему это мир продолжает еще стоять, когда для меня он только что рухнул, разлетевшись на тысячу осколков, каждый из которых впился в мое тело. Удивляемся тому, как может светить солнце, когда на душе такой мрак, что хочется выть.

Так! Всё! Хватит! Алик, приди в себя! Жизнь не кончена, она есть и продолжается. Глеб сильный, он выкарабкается! И ты сильный, справишься! Должен ради него и ради себя! Ради будущего!

Каким-то образом выдергиваю себя из пучины отчаянья. Закуриваю, нервно постукиваю по рулевому колесу. Куда еду – не знаю. Осматриваюсь. Долго не могу понять, в каком районе вообще нахожусь. Голова очень плохо соображает. Сзади истошно сигналят. Трогаюсь с места, доезжаю до следующего перекрестка, ухожу направо. Еду в офис Глеба. Нужно выяснить, в какой больнице он сейчас находится, хотя скорее всего я и так знаю.

Влетаю в здание и, не разбирая дороги, несусь в приемную.

Там царит настоящий хаос. Полиция, сотрудники, лица у всех чуть ли не траурные, девушки плачут, мужчины сосредоточенно хмурятся. Пробираюсь к секретарю. К сожалению, она не одна. Ее опрашивает упитанный полицейский, сама же женщина пребывает в состоянии, близкому к обмороку. Атмосфера хуже, чем на похоронах. Давит и прессингует, погружая в состояние апатии и безнадеги. Нужно поскорее сваливать отсюда.

Подойти сейчас к помощнице Глеба не представляется возможным. Так, что делать? Думай Алик, думай! Курилка, точно.

Выхожу на лестничную клетку. В яблочко!

Народу здесь не меньше, чем в самой приемной. Кумар от сигаретного дыма стоит такой, что глаза режет. Спускаюсь в общую толпу. Нахожу глазами самую шокированную представительницу слабого пола и подхожу к ней.

– Привет, сигаретки не будет? – убитым голосом спрашиваю я, слегка приподнимая уголки губ.

– Да, конечно, держи, – откликается девушка, протягивая мне пачку Vogue.

– Спасибо, – прикуриваю, затягиваюсь, выпускаю струйку дыма, говорю, – до сих пор не могу поверить в случившееся.

– Ой, и не говори, сама в таком шоке, что руки до сих пор трясутся, – причитает она, демонстрируя подрагивающую кисть, – я, когда новости услышала, думала, в обморок упаду. Бедный Глеб Маркович. Ох, что же теперь будет, – чуть ли не плачет сердобольная сотрудница.

– Ну-ну, тише, – успокаиваю ее я. Мне сейчас истерики не нужны, – он сильный, выкарабкается, – глажу девушку по волосам и, как бы между прочим, говорю, – интересно, как он сейчас там?

– Как, как? Хреново! – резко отвечает девушка. – В реанимации лежит. Ему операцию сделали. В сознание не приходил. Ой, не могу, – снова закуривает.

От ее слов меня снова скручивает удушливым страхом, сердце колет, глаза щиплет...

– Они его в ЗИП[1] сразу же повезли, думали, не довезут. Внутренне кровотечение, – сама, без моей помощи начинает рассказывать девушка, – но, слава Богу, спасли. Вот только в себя он еще не приходил, – не выдерживает, всхлипывает.

Так, всё, что нужно, я уже узнал, больше мне здесь делать нечего. Быстро прощаюсь с девушкой, она слишком погружена в свои мысли, не реагирует. Плевать...

Через две ступеньки несусь вниз. Запрыгиваю в тачку и с пробуксовкой срываюсь с места. До больницы еду мучительно долго. От сигарет на голодный желудок – поесть я ведь так и не успел – уже тошнит, но я все равно продолжаю курить одну за одной.

Приемное отделение экстренной медицинской помощи можно сравнить с адом уже только за одну его атмосферу, запах и убогость, а именно этими тремя аспектами оно меня и встречает.

Подхожу к окошку регистратуры и говорю:

– Здравствуйте, – как можно любезнее говорю я, открутив все свое обаяние на максимум.

– Я Вас слушаю, – достаточно приветливо откликаться девушка.

– К вам сегодня поступил Глеб Маркович Новитский. Что с ним? Как он? Еще не приходил в себя? – ничего не могу с собой поделать, нервы шалят, вопросы из меня вытекают пульсирующим ручейком.

– Поступал, но он сейчас в реанимации, – холодно отвечает медсестра, – если хотите узнать больше, поговорите с его лечащим врачом, но Вам нужно пройти в хирургическое отделение.

– Спасибо, а не подскажете, как туда пройти? – знаю, что мои мучения еще только начинаются. Девушка терпеливо рассказывает, куда выйти, свернуть, повернуть, спросить. Топаю по указателям.

Короче, послонявшись еще с полчаса по немаленькой территории экстренной медицинской помощи, я наконец-таки добираюсь до места назначения и даже узнаю, куда зайти, чтобы поговорить с врачом. Конечно же, его нет на месте, приходится ждать, нервничать, сходить с ума. За это время отчетливо понимаю, что сгорать в агонии собственного страха и беспомощности – самая страшная кара, которую может наслать Господь.

Когда на горизонте появляется врач, похожий по описанию на того, кто мне нужен, я со скоростью метеора срываюсь с места и несусь к нему:

– Простите, вы Григорий Константинович? – с придыханием спрашиваю я.

– Я, – коротко и лаконично отзывается он.

– К вам сегодня поступил Глеб Новитский, я хочу знать, как он? – Боже, я сейчас умру...

– Простите, а кем Вы ему приходитесь? – дежурные вопросы, просто отвечаю:

– Я его близкий друг, – сердце сжимается от этих слов.

– А имя у Вас есть? – усмехается врач.

– Я Алик.

– Что ж, Алик, ничем не могу Вам помочь, – разводит руками эскулап, а я готов кричать от отчаянья, – я не имею права разглашать информацию о состоянии пациента лицам, не являющимися близкими родственниками.

– Но...

– Извините, но я действительно ничем не могу Вам помочь, – разворачивается и уходит. А я стою и не могу пошевелиться. Как же так? Почему?

Возвращаюсь в машину, сажусь за руль и не знаю, что делать дальше. Сидеть и ждать непонятно чего бессмысленно. Но и бездействовать хуже смерти.

От тяжелых дум отвлекает звонок мобильного телефона.

– Да, – хриплым голосом бросаю я в трубку, даже не посмотрев на абонента.

– Алик, ты где? – с места в карьер берет Макс.

– В ЗИПе, – апатично отзываюсь я.

– Ты же там из-за Глеба? – как-то испуганно спрашивает друг.

– Да. Давно знаешь? – безэмоционально отвечаю я. Да что это со мной? Такое ощущение, что наркотой закинулся.

– Только что в новостях показали, – отвечает Макс, – Алик, ты как?

– Хуево, – чистая правда.

– Понятно, сиди на месте, жди меня. Скоро буду, – голос твердый, властный, с нотками сочувствия. Странное сочетание.

– Хорошо, – соглашаюсь я, понимая, что в таком состоянии смогу доехать лишь до первого же столба или чьей-нибудь «жопы».

Макс приезжает через сорок минут. Время уже вечернее, по всему городу пробки. Когда он подходит к моей машине, я стою на улице, привалившись спиной к боку своего автомобиля. Снова курю. Странно, что еще не сдох от лошадиной дозы никотина.

– Привет, – сочувственно говорит друг, заглядывая мне в глаза. Смотрю на него и понимаю, что всё, не могу больше держать в себе эту боль и страх. Резко подаюсь ему на встречу, крепко обнимаю, утыкаюсь носом в шею и тихо плачу. Тихо, потому что рыдания душат так, что ни вздохнуть, ни выдохнуть. Закусываю губу, до боли, до крови. Помогает, немного прихожу в себя.

– Тихо, Аличек, тихо, – успокаивающе говорит Макс, мягкими, круговыми движениями поглаживая меня по спине, – он жив, а это главное. Все будет хорошо. Слышишь меня? – говорить пока не могу, просто киваю.

Близость и участие лучшего друга действуют на мое истекающее кровью сердце как живительный бальзам. С каждой секундой чувствую, как оживаю. Как пробуждается во мне вера и надежда, что всё действительно будет хорошо.

– Ты что-нибудь узнал? – уже в машине спрашивает Макс.

– Нет, – качаю головой, – я, идиот, сказал, что его друг, а не родственник.

– Понятно, – задумчиво отзывается друг, – хотя, думаю, что тебе бы и так ничего не сказали, представься ты хоть братом, хоть сватом. Тут же уголовщина, понимаешь. Менты наверняка запретили распространяться на эту тему всем, кто не входит в список близких родственников. Так что нужно искать другой путь.

Смотрю на Макса, как на Бога. Такой сдержанный, рассудительный, собранный. Не то, что я. Сижу и чувствую себя выжатой тряпочкой, потрепанной и затасканной.

– Пап, привет, слушай, тут такое дело...

Разговор Макса не слушаю. Нет смысла вникать в то, что и так знаешь. Проходит не меньше получаса сидения в машине. Всё это время Макс, не выпуская телефон из рук, куда-то звонит. А еще через полчаса он получает долгожданный номер телефона медсестры, которая является помощницей Григория Константиновича Громова, лечащего врача Глеба.

Созвонившись с девушкой, Макс договаривается с ней о встрече в ближайшем кафе, в которое мы, собственно, прямо сейчас и направляемся. Макс за рулем, я рядом, пассажиром. Курить больше не могу. Докурился до такого состояния, что от одной только мысли о сигарете становится плохо, поэтому просто смотрю в окно. Едем недолго, буквально пару кварталов.

Кафе обычное, молодежное. В это время достаточно уже многолюдное. Садимся подальше от толпы, ждем медсестричку. Ждем долго, пока не закончится ее рабочая смена. Макс, не спрашивая, хочу я есть или нет, заказывает две порции солянки, большую пиццу и чайник чая. Безропотно ем. Понимаю, что если этого не сделаю, могу потерять сознание. Уж слишком много переживаний за сегодня выпало на мою несчастную голову.

За то время, что мы ждем, выпиваем не меньше трех литров жидкости, а Макс успевает смотаться к банкомату, чтобы снять денег. Мы оба понимаем, что за информацию нужно платить, и лично я готов отдать за нее всё, что у меня есть на счету.

В начале одиннадцатого вечера на пороге кафе появляется нужная нам девушка. Симпатичное создание с копной каштановых кудрей, озорными глазами и мальчишеской фигуркой. На вид лет двадцать, но на самом же деле около тридцати.

– Добрый вечер, – в разнобой здороваемся мы.

– И так, что вы хотите? – по-деловому спрашивает Валерия.

– Информацию о состоянии здоровья Глеба Новитского, – спокойно говорит Макс. Я же молчу, взглядом умоляя дать мне желаемое.

– Ну вы же понимаете, что я не имею права об этом говорить. Если менты узнают об утечке, я могу пострадать, а вместе со мной и Григорий Константинович.

– Валерия, мы всё прекрасно понимаем и со всей ответственностью гарантируем, что ни о какой утечке и речи быть не может. Мы всего лишь на всего хотим знать, в каком состоянии наш друг.

– Так почему бы вам не узнать об этом у его родителей, раз уж вы его близкие друзья? – резонный вопрос, ничего не скажешь. Но я просидел в этом гребанном кафе три с половиной часа не для того, чтобы уйти, несолоно хлебавши.

– Лера, понимаете, родители тоже нам ничего не говорят. Менты и им запретили распространяться по этому поводу. Следствие и всё такое, – вру напропалую, хотя, может быть, в этом и есть доля правды, – но мне необходимо знать, как Глеб, умоляю Вас, – в этом месте прикладываю руки к груди и смотрю девушке в глаза с такой мольбой, что смог бы, наверное, разжалобить и самого Дьявола. Спохватившись, быстро добавляю, – я заплачу столько, сколько Вы скажете.

– Хорошо, – сдается Лера, – думаю, вы и без меня знаете, как платят врачам? – начинает оправдываться девушка, прикидывая, как много можно с нас содрать.

– Сколько, Лера? – с нажимом спрашивает Макс.

– А еще у меня маленький ребенок, – продолжает причитать она, растеряв всю свою уверенность и деловую хватку.

– Назовите сумму, Лера, – прикрыв глаза от раздражения, прошу я.

– Двадцать тысяч, – шепотом говорит девушка, опуская глаза.

Облегченно вздыхаю. Разве это цена за такую ценную и жизненно важную для меня информацию? Без лишних слов Макс протягивает девушке четыре купюры по пять тысяч, которые мгновенно исчезают у неё в сумочке.

– В общем, так, – начинает Валерия, положив локти на стол и придвигаясь к нам поближе, – у вашего друга контузия, сотрясение мозга, перелом трех ребер, которые впоследствии порвали легкое, но уже всё в порядке, зашили, правда, он потерял много крови, но это не смертельно. Еще перелом голени, вывих плечевого сустава, ну и множественные ссадины и ушибы.

Чувствую, как стремительно бледнею, слушая весь этот ужасных набор слов, произносимый монотонным, безразличным голосом девушки.

– Эй, тебе плохо? – спрашивает она, хватает сумку и что-то усиленно там выискивает, – вот, понюхай, – протягивает она мне какой-то пузырек.

– Что это? – уточняет Макс.

– Нашатырь, – отвечает девушка так, как будто это само собой разумеющийся факт.

Делаю вдох отвратительно пахнущей гадости, но благодаря ей в голове проясняется.

– Да все с твоим другом будет хорошо, – успокаивающе улыбается Валерия, – в реале звучит страшнее, чем есть на самом деле. Правда, он еще не приходил в себя, но это не повод для паники. Наркоз, потеря крови, достаточно сложная операция. Он может пролежать в реанимации еще не один день.

– Лера, скажите, Вы не могли бы позвонить мне, когда он очнется? – осторожно спрашиваю я, – я заплачу Вам столько же, только скажите "да".

– Хм, глупо отказываться от такого предложения, – заискивающе улыбается девушка, поглядывая на меня.

– Тогда запишите мой номер телефона, – диктую, она забивает его в свой смартфон.

– Лера, а когда Глеб придет в себя, что будет дальше? – задает немаловажный вопрос Макс.

– Его переведут в ПИТ, – отвечает она, пожимая плечиками, – ой, ну, то есть, в палату интенсивной терапии, – поясняет она, прочитав на наших лицах непонимание.

– Ясно, спасибо Вам большое, Лера, – это уже говорю я, пожимая маленькую ладошку девушки, – Вы меня спасли, еще раз спасибо.

– Да не за что, – счастливо улыбается медсестричка, разжившись двадцатью халявными тысячами и перспективой получить столько же совершенно ни за что. Эх, Россия матушка. Твоя продажность и алчность не знает границ и совести. Хотя лично меня сейчас все устраивает. А деньги – это не главное...

Глава 13

POV Амир

(писалось под 30 Seconds To Mars – End Of All Days; Manowar – Today Is A Good Day To Die; http://vk.com/audios304258210)

– Амир, привет. Ты сейчас где? – спрашивает меня мой хороший друг и товарищ, голос которого не предвещает ничего хорошего. Напрягаюсь, плотнее прижимая мобильный телефон к уху.

– Привет, Дан. Я на работе. Что-то случилось? – по-военному собрано и коротко отвечаю я. От профессиональных привычек, отточенных годами, тяжело отвыкнуть даже спустя шесть лет.

– На твоего бизнесмена двадцать минут назад было совершено покушение, едем с ребятами на место происшествия. Подъедешь? – от услышанного сердце падает куда-то в район желудка и в страхе замирает.

– Жив? – бросаю я короткий, но невероятно важный для меня вопрос, уже на выходе из своего кабинета.

– Вроде да, но точнее скажу только когда доеду до места.

– Понятно. Я уже выезжаю, куда ехать?

– На парковку жилого комплекса «Ривьера».

– Всё, еду. Предупреди бойцов.

– Конечно.

Сажусь в машину и на скорости срываюсь с места, вливаясь в плотный утренний поток машин. От ошеломляющей новости в голове царит полный хаос, вперемешку со злостью и раздражением. Ну вот почему этот беспечный мальчишка никогда меня не слушает. Сколько раз я ему говорил, просил, убеждал, что ездить на служебном автомобиле безопаснее и надежнее, но нет, вцепился в эту свою новую игрушку, как ребенок, ей-богу, и хоть ты тресни, а до нее была другая, а до нее третья. В итоге я сдался, расслабился, потерял бдительность. Дурак...

Наше знакомство с Глебом произошло около шести лет назад через его влиятельного отца. Тогда я еще работал в убойном отделе, занимал неплохую должность, был на хорошем счету у начальства и коллег, но один единственный роковой случай с ранением списал меня в запас. А поскольку сидеть на скамейке запасных мне не позволила бы гордость, я ушел на пенсию, оформив инвалидность второй группы.

После отставки долго не мог найти, чем себя занять. Работать каким-нибудь охранником, целыми днями разгадывая кроссворды, или же разгребать бумажки в одной из канцелярий управления меня совершенно не прельщало. Но и не работать вовсе я тоже не мог.

В общем, пока я метался и думал, куда податься, отец Глеба предложил мне занять вакантную должность начальника службы безопасности в строительной фирме, которую возглавлял Новитский.

Признаться честно, общий язык с Глебом мы нашли далеко не сразу. Два сильных характера. Два упертых самца. Плюс, я долго не мог принять авторитет и лидерство того, кто младше меня практически на десять лет. Но, проработав с ним больше года, я понял, почему он является тем, кем является. Прекрасный руководитель, в меру тщеславный бизнесмен, умный и рассудительны мужчина, знающий, чего хочет от жизни.

Единственным потрясением и шоком, случившимся за годы работы на Глеба, стала случайность, из-за которой я узнал о «голубой» ориентации своего друга.

В тот день я остался один в комнате видеонаблюдения, разогнав всех своих ребят по домам. Я сидел за своим рабочим столом, расслабленно потягивая густой крепкий кофе, лениво следя за жизнью и работой офиса по трем мониторам, каждый из которого отвечал за свой сектор. Первый – за парковку и территорию вокруг здания, второй – за первые два этажа офиса, третий – за остальные три, включая в себя конференц-зал и приемную Глеба.

В какой-то момент цепкий взгляд выхватил резкое движение на мониторе номер один. Развернув небольшой квадратик цветного изображения на весь экран, отчетливо увидел парнишку. Высокий, щуплый, хорошо одетый, но странно себя ведущий, он суетливо перебегал от одной припаркованной машины к другой, кого-то усиленно высматривая.

Через пару минут моего за ним наблюдения на парковку лихо заехала белая Ауди. А еще через несколько минут этот же самый паренек мартышкой повис на шее Глеба, впившись в его рот жадным поцелуем.

Признаться честно, в первые несколько секунд от увиденного я потерял дар речи вместе со своей челюстью. Благо, Глеб быстро отреагировал, грубо оттолкнув от себя парня. Тот обиженно надул губки, исподлобья глядя на хмурого мужчину, строго отчитывающего его за неподобающее поведение, что легко читалось по его лицу и глазам даже без звука.

В тот же день я пришел к Глебу с удаленным фрагментом из общей записи, что хранится у нас на сервере, чтобы получить хоть какое-то логическое объяснение тому, чему я стал невольным свидетелем. Тогда мы с ним проговорили не меньше часа, за который Глеб открылся мне с совершенно другой стороны своей жизни.

Узнав о его «неправильной» ориентации, я не могу сказать, что стал относиться к нему как-то иначе или же перестал его уважать. Просто мне нужно было время, чтобы привыкнуть к мысли, что в постели моего друга и начальника бывают не только любовницы, но и любовники.

Прошло время, и я смирился. Стал воспринимать это, как нечто нормальное и вполне себе разумеющееся. Неверное, это благодаря тому что Глеб никогда не выставлял свою личную жизнь на показ, придерживаясь строгих правил и рамок. Его любовницы крайне редко захаживали к нему на работу, и никто и никогда не устраивал публичных скандалов и сцен, не считая того случая на парковке.

Что же касается мужчин, то за эту темную сторону своей жизни Глеб трясся не на шутку. Порою даже доходя до абсурда с излишней предосторожностью, но тогда я еще не знал, почему он так болезненно ко всему этому относится, но однажды Глеб признался мне, что если его родители узнают о «грязных» и «постыдных» предпочтениях своего сына, то просто этого не переживут. Да оно и понятно. Люди они старой закалки, родившиеся в социалистической стране, в которой даже традиционного секса, как говорится: "не было", плюс, единственный и любимый сын.

За эти, почти шесть лет, что я проработал на Глеба, у нас много чего было. И производственный шпионаж, и проникновение со взломом на территорию офиса, после которого здание «нафаршировали» камерами видеонаблюдения, словно индейку. Также неоднократно наши сервера подвергались атакам хакеров. После второго такого нападения и «слива» информации Глебу пришлось полностью сменить штат айтишников, подобрав более квалифицированный персонал, чтобы предотвратить нападки и дальнейшую утечку строго конфиденциальной информации компании. Бывали и мелкие разборки, так сказать, внутреколлективные дрязги и потасовки, но из всех этих ситуаций, не зависимо от их сложности и деликатности, Глеб выходил играючи, не теряя достоинства и чести. Но никогда не было ничего, что бы могло угрожать жизни самого Глеба. И вот на тебе... Покушение...

За всеми этими воспоминаниями не замечаю, как доежаю до дома Глеба.

– О, Амир, здорова! – зычно приветствует меня Стас, капитан и еще один мой хороший знакомый из управления.

– Привет, друг, – отзываюсь я, пожимая крепкую мужскую ладонь, – что у вас тут?

– Да пиздец полный, – вздыхает он, прикуривая сигарету, – все как с ума посходили. Мало того, что нас тут понаехало, так еще и журналюги эти гребанные. Только и делаем, что отгоняем их, чтоб за ограждение не лезли.

– Понятно. С Глебом что? – задаю самый важный для себя вопрос.

– На скорой увезли минут пятнадцать назад, – рассказывает друг, присажываясь на капот патрульной машины, – сказали, что есть подозрение на внутреннее кровотечение.

– Что вообще произошло? – спрашиваю я, протягивая руку к пачке сигарет.

– Ты же бросил? – удивленно смотрит на меня Стас, наблюдая за тем, как я прикуривая отраву, с кашлем выдыхая белый дым.

– Ну, как видишь, снова начал. Рассказывай. – Сипло подгоняю я, глазами блуждая по толпе народа, что толчется за натянутой лентой оцепления.

– Слушай, пойди лучше у Дана спроси, а… – немного плаксиво тянет Стас, доставая смартфон из форменных брюк, – я всё это время тут простоял, хули мне там делать. Мне и здесь неплохо.

– Я тебя понял, Стас. Где мне Дана искать?

– Иди туда, где больше всего народу, не ошибешься, – подмигивает мне он, уже набирая чей-то номер. Шалопай. Всегда таким был, по-видимому, таким и останется.

Иду в эпицентр событий, не ожидая увидеть ничего хорошего. И да, мои опасения меня не подводят. Картина, что предстает моему взору, явно не для слабонервных...

Развороченный автомобиль, некогда красивый и блестящий спорт-кар, лежит посередине парковки бесформенной грудой металлолома, обсыпанный кусками штукатурки, что обвалилась с потолка, да оседающей пеной, которой залили его пожарные. Которые, к слову сказать, уже отчалили, выполнив свой гражданский долг.

То тут, то там валяются куски деталей и части кузова. Место взрыва представляет собой огромное черное пятно, в радиусе которого нет ни одного не пострадавшего участка. Колонны, потолок, близстоящие машины – задело всё, что было в непосредственной близости от взрывной волны и огня.

– Привет, Ами, – еще раз здоровается Даниил, хлопнув меня по плечу. Он единственный человек, которому я могу позволить такую форму обращении к себе.

– Это сколько же нужно было взрывчатки заложить, чтобы ее так разнесло? – озвучиваю я свой вопрос, который у меня возник, как только я увидел, что осталось от машины Глеба.

– Дохуя, друг мой, – авторитетно отвечает он, указывая пальцем на зияющую дыру, – видишь, походу ее так подкинуло взрывной волной, что впечатало в потолок. Вот теперь и думай, сколько.

– Как Глебу удалось после такого выжить? – искренне не понимаю я, сопоставляя все факты.

– А он бы и не выжил, если бы не авто-запуск движка. – беспечно пожимает плечами Дан, отряхивая куртку. – Я тут уже успел наведаться в комнату СБ-эшников и посмотрел запись с камер видеонаблюдения, на которых отчетливо видно, что Новитский заводит свою тачку дистанционно. Молодец, счастливчик, что я могу сказать, это реально спасло ему жизнь.

– Еще что-нибудь узнал? – задумчиво спрашиваю я.

– Да нет еще. Куда копать, когда тут такой дурдом... – говорит он, обводя пространство первого этажа парковки широким жестом руки. – Такое ощущение, что блядская пресса узнала о взрыве раньше нас. Ума не приложу, как они это делают?! – гневно сплевывает на бетонный пол друг, прикуривая сигарету. – Не успели еще подъехать, а они уже тут как тут. Ходят, под ногами мешаются, всё вынюхивают. Ненавижу журналюг.

– Что сам думаешь по этому поводу? – спрашиваю я, проигнорировав гневную тираду Дана по поводу СМИ.

– Да что тут думать, Амир! – восклицает Даниил, глубоко затягиваясь дымом. – Тут и так все ясно как божий день. Покушение в чистом виде. Думаю, тебе стоит перешерстить окружение твоего олигарха, да вычислить, кому он мог на хвост так больно наступить, что его решили убрать.

– Дан, Глеб не олигарх...

– Да плевать мне, кто он такой, суть от этого не изменится. Он тот, кто имеет дело с большими бабками, а там где они, там грязь и мокруха. Не мне тебе это рассказывать, так что займись тем, что ты лучше всего умеешь – ищи.

– Хорошо. Спасибо, Дан, – искренне улыбаюсь я другу, крепко пожимая его руку, – держи меня в курсе, ладно?

– Ок. Договорились. – Откликается он, кивая мне на прощание.

Первый раз вздохнуть полной грудью за эти два дня, что Глеб провалялся в отключке, у меня получилось только тогда, когда позвонил его отец и сказал, что он пришел в себя.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю